Текст книги "Путь к руинам. Как не потерять свои деньги в следующий экономический кризис"

«Лед-девять»

В мрачном комедийном романе под названием «Колыбель для кошки», написанном Куртом Воннегутом в 1963 году, описывалась субстанция, обнаруженная физиком доктором Феликсом Хониккером. «Лед-девять» представлял собой полиморфическую форму воды: реорганизованную молекулу H₂O.

«Лед-девять» обладал двумя свойствами, которые отличали его от обычной воды. Первым из них была температура таяния льда, она составляла 45,8 ºС. То есть «лед-девять» был заморожен в условиях комнатной температуры. Вторым свойством этого вещества являлась способность превращать обычную воду в «лед-девять» при любом контакте с молекулой воды.

Молекулы «лед-девять» Хониккер держал в закрытых запечатанных ампулах, которые перед смертью он передал своим детям. Сюжет романа разворачивается вокруг необычных свойств этого вещества. Ведь если достать «лед-девять» из флакона и поместить в водную среду, то вскоре все водяные запасы Земли – реки, озера и океаны – неизбежно превратятся в замерзшую твердь, и жизнь на планете исчезнет.

Таков был сценарий конца света, и он вполне соответствовал времени написания романа. «Колыбель для кошки» был опубликован вскоре после Карибского кризиса, когда реальный мир находился в опасной близости от ядерного уничтожения, впоследствии названном учеными… «ядерная зима».

«Лед-девять» служит отличной метафорой, способной описать силу реакции элиты на очередной финансовый кризис. Вместо восстановления ликвидности мира элиты заморозят его. Система будет заперта. И конечно же, «лед-девять» будет охарактеризован как временное явление. Точно так же, как президент Никсон в свое время охарактеризовал остановку конвертации доллара в золото в 1971 году. Конвертируемость золота по фиксированной ставке впоследствии никогда не была восстановлена, а золотое хранилище Форт Нокс закрыто и по сей день. Золото – это «лед-девять» правительства США.

«Лед-девять» поможет понять механизмы финансовых рынков в сложной динамической системе. Молекула «лед-девять» не способна мгновенно заморозить целый океан. Она замораживает только ближайшие молекулы, превращая их в свое подобие. Новые молекулы «лед-девять» замораживают соседние молекулы воды, образуя непрерывно расширяющиеся круги. «Лед-девять» распространяется геометрически, а не линейно. Это подобно цепной ядерной реакции, которая начинается с деления ядра одного атома, но вскоре количество этих атомов возрастает настолько, что объем высвобождающейся энергии становится поистине колоссальным.

Финансовая паника распространяется точно таким же способом. В классической версии 1930-х она начинается с крушения банка в одном небольшом городке. Затем, распространяясь, охватывает Уолл-стрит и приводит к обвалу фондового рынка. В версии двадцать первого века паника начинается с компьютерного алгоритма. Он, в свою очередь, запускает серию запрограммированных приказов на продажу, которые каскадом распространяются по компьютерной системе до тех пор, пока та полностью не выходит из-под контроля. Подобный каскад имел место 19 октября 1987 года, когда промышленный индекс Доу-Джонса упал на 22 процента в течение одного дня, что равноценно падению на 4000 пунктов по индексу на сегодняшний день.

Описывая динамику финансовой паники, риск-менеджеры и представители регулирующих органов используют термин «инфицирование». Этот термин – больше чем метафора. Заразные болезни, такие как эбола, распространяются по той же экспоненте, что и «лед-девять», цепная реакция и финансовая паника. Одна жертва эболы может инфицировать двух здоровых человек, каждый из которых в свою очередь инфицирует еще двоих и так далее. Неизбежным результатом будет пандемия – вот почему в подобных ситуациях необходимо введение строгого карантина, который продлится до тех пор, пока не будет найдена подходящая вакцина. В «Колыбели для кошки» не существует вакцины. «Лед-девять» существовал в условиях карантина, находясь в запечатанных флаконах.

Вакциной для борьбы с финансовой паникой служит печать дополнительных денежных знаков. Если вакцина оказывается неэффективной, то единственным возможным решением будет карантин, что в данном случае означает закрытие банков, бирж и фондов денежных рынков, отключение банкоматов и запрет на продажи ценных бумаг. Сейчас элиты ведут подготовку к ситуации кризиса по модели «лед-девять», где не предполагается существование вакцины. Деньги будут поставлены на карантин, заблокированы внутри финансовой системы до тех пор, пока инфекция не уйдет.

«Лед-девять» прячется на виду. Он невидим, если его целенаправленно не искать. Однако стоит лишь узнать о существовании этого таинственного вещества, как начинаешь видеть его повсеместное присутствие. Разговор, состоявшийся между мной и моей приятельницей-инсайдером об угрозе заморозки активов компании BlackRock, хорошо это продемонстрировал.

План глобальных элит относительно модели «лед-девять» был куда более амбициозен, чем так называемые реформирование и защита потребителей в рамках принятого в 2010 году закона Додда – Франка. «Лед-девять» распространился за границы банковской сферы, включив в себя страховые и индустриальные организации и компании по управлению активами. Он вышел за пределы планомерной ликвидации затем, чтобы включить в систему также и заморозку транзакций. Модель «лед-девять», скорее всего, будет вводиться глобально, а не разрозненно.

Среди наиболее известных событий из недавнего прошлого, в условиях которых элиты замораживали средства клиентов, можно назвать финансовый кризис в Республике Кипр в 2012 году и кризис в связи с греческим суверенным долгом в 2015 году. Эти кризисы имели долгосрочные предпосылки, но именно ситуации, случившиеся на Кипре и в Греции, привели к тому, что банки вынуждены были заблокировать личные средства вкладчиков.

Кипр был известен как проводник для оттока капитала из России, который частично был незаконным путем присвоен российскими олигархами. Во время кризиса на Кипре два ведущих банка – Laiki Bank и Bank of Cyprus – утратили платежеспособность. Вся банковская система оказалась под угрозой. Кипр является частью Еврозоны, на территории которой используется евро. Этот фактор привел к тому, что кризис стал системным, даже несмотря на небольшой размер экономики Кипра. «Тройка», состоящая из Европейского центрального банка (ECB[8]8
  European Central Bank. (Прим. перев.)


[Закрыть]), Европейского союза (EU) и МВФ, активно сражалась за сохранение евро в условиях кризиса государственного долга в 2011-м, упорно не желая видеть, что на Кипре не проводились необходимые работы по выходу из ситуации.

У Кипра не было достаточных связей, чтобы выторговывать для себя выгодные условия. Он должен был принять любую доступную помощь на любых требованиях. В свою очередь «тройка» решила, что дни «слишком крупных для банкротства» банков пришли к концу. Ситуация с Кипром подвела заключительную черту под этим понятием. Банки были временно закрыты. Банкоматы были отключены от сети. Возникла безумная гонка за наличными средствами. Те, у кого была возможность, летели на материк, в Европу, возвращаясь с пачками банкнот в багажах.

Laiki Bank прекратил свое существование, а Bank of Cyprus был реструктурирован правительством. Банковские депозиты в Laiki, превышавшие страховой лимит в размере €100 000, были списаны на «плохой банк» с неясными перспективами восстановления. Депозиты меньшего размера были перемещены в Bank of Cyprus. В самом Bank of Cyprus 47,5 процента незастрахованных вкладов, превышавших сумму в €100 000, были конвертированы в собственность рекапитализированного банка. Акции и облигации, которые принадлежали своим владельцам до кризиса, были урезаны, но затем они получили некоторую часть акций банка в качестве возмещения своих потерь.

Кипрская модель выхода из кризиса была названа моделью «спасения банка за счет кредиторов». Вместо того чтобы оказывать финансовую поддержку вкладчикам, «тройка» использовала их личные средства для рекапитализации обанкротившихся банков. Путем привлечения средств «тройка» (а в особенности Германия) смогла снизить затраты на выход из сложной ситуации.

В ответ на ситуацию инвесторы из разных стран мира только пожали плечами – в их понимании это было лишь разовое событие. Кипр беден. Вкладчики из более развитых стран забыли о случившемся и сформировали отношение, которое можно охарактеризовать фразой «у нас такого быть не может». Более ошибочное мнение трудно было представить. Изъятие средств на Кипре в 2012 году стало новым шаблоном решения глобальных финансовых кризисов.

Саммит G20, в котором принимали участие такие мировые лидеры, как Барак Обама и немецкий канцлер Ангела Меркель, проходил 15 ноября 2014 года в Австралии, в Брисбене, вскоре после кризиса на Кипре. В заключительном коммюнике саммита шла речь о новой международной организации под названием Совет по финансовой стабильности, или СФС (FSB[9]9
  Financial Stability Board. (Прим. перев.)


[Закрыть]). Это международная финансовая регулирующая система, основанная Большой Двадцаткой. Она не подотчетна для граждан любой из стран-участниц. Коммюнике гласит: «Мы одобряем предложение Совета по финансовой стабильности <…> предписывающее глобальным системно-важным банкам поддерживать возможность покрытия убытков».

За этим мягким языком стоит технический отчет от СФС на двадцати трех страницах, где предлагается шаблон для выхода из будущих экономических кризисов. В отчете говорится о том, что банковские потери «должны быть компенсированы <…> за счет незащищенных и незастрахованных кредиторов. В данном контексте «кредитор» означает «вкладчик». Далее в докладе сообщается, что «власть и инструменты, которыми должны располагать уполномоченные органы для того, чтобы достичь обозначенной цели, включают в себя власть начинать процедуру спасения банка за счет кредиторов <…> [и] запись и конвертация в банковский капитал всех частей незащищенных и незастрахованных активов компании <…> в объеме, необходимом для компенсации потерь».

Саммит G20 в Брисбене показал, что политика, характеризуемая термином «лед-девять», в случае когда речь заходит о банковских вкладчиках, не ограничивается «нетипичными» местами наподобие Кипра. «Лед-девять» был политикой крупнейших стран в мире, включая Соединенные Штаты.

Банковские вкладчики получили еще один суровый урок на тему государственных возможностей по закрытию банков на примере кризиса 2015 года, случившегося в Греции. Национальный греческий долг еще с 2009 года был неизменной проблемой, попеременно усиливаясь и утихая на протяжении всех этих лет. 12 июля 2015 года кризис разгорелся с невиданной силой, у Германии кончилось терпение, и во время Брюссельского саммита она предъявила финансовый ультиматум, с которым Греция в итоге согласилась.

Что касается рядовых жителей Греции, то, возможно, они и наблюдали за развитием этой брюссельской драмы с высокими ставками, а может, и нет. Однако последствия были бы неминуемо. Оставался неясным вопрос о том, выстоят ли греческие банки либо же средства на их счетах будут использованы для компенсации убытков согласно брисбенским правилам. У банков не оставалось иного выбора, кроме как закрыть доступ к наличным и кредитам до выяснения своего статуса.

Банкоматы перестали выдавать купюры местным владельцам банковских карт (путешественники с иностранными дебетовыми картами могли получить небольшую сумму в наличных в Афинском международном аэропорту). Греческие кредитные карты не принимались к оплате. Жители Греции ездили в соседние страны и возвращались с сумками, наполненными банкнотами крупного достоинства. Практически за одну ночь экономика Греции превратилась в систему наличного расчета и полубартера.

Греческая версия модели «лед-девять» случилась вскоре после обвала на Кипре, послужив поучительной историей. Вкладчики осознали, что деньги на банковских счетах им вовсе не принадлежали и, по сути, вообще не являлись деньгами. Так называемые деньги в реальности были банковскими активами, они могли быть заморожены в любой момент.

Брисбенский план модели «лед-девять» Большой Двадцатки не ограничивался банковскими депозитами. Это было лишь начало.

В среду 23 июля 2014 года Комиссия по ценным бумагам и биржам США (КЦББ) в ходе голосования с результатом «3 против 2» одобрила новое положение, разрешающее фондам денежных рынков приостанавливать выкупы инвестиций. Это правило выводило модель «лед-девять» за пределы банковской сферы, в инвестиционный мир. Ни один фонд денежного рынка до этого момента не имел права действовать наподобие хедж-фонда и отказывать инвесторам в возврате вложенных средств. Фондовые менеджеры послушно разослали глянцевые флаеры почтой и отправили онлайн-уведомления о нововведении. Очевидно, что инвесторы не обратили внимание на уведомления, флаеры оказались в мусорных ведрах, а онлайн-оповещения остались непрочитанными. Тем не менее новое правило было абсолютно законным: формальные оповещения были отправлены согласно правилам. Когда случится очередная финансовая паника, банковские счета будут использованы для компенсации потерь, а рыночные активы будут заморожены.

«Лед-девять» укрепляет позиции.

Один из способов избежать заморозки активов заключается в том, чтобы держать свои средства в твердой валюте – в купюрах и монетах, что было рядовым явлением вплоть до 1914 года и после, в разгар Великой депрессии периода 1929–1933 годов.

Современные банкноты могут обладать номиналом в 100 американских долларов, 500 евро стран ЕС или 1000 швейцарских франков, выпускаемых Швейцарским национальным банком. Это самые крупные купюры, доступные в виде наличности.

Монеты могут быть золотыми одноунцевыми, как «Американские Золотые Орлы», «Канадские Кленовые Листы» или другие широкодоступные разновидности. Бывают и одноунцевые серебряные «Американских Орлы». Наличные купюры и монеты защищают от риска заморозки счетов по модели «лед-девять». Мировые элиты прекрасно это осознают, именно по этой причине они и начали войну против наличности.

Исторически сложилось, что при закрытии рынков возникали обходные пути, позволяющие вести торги за наличные, когда покупатели и продавцы вынуждены были вести сделки буквально на улице. Это явление получило название «биржа на мостовой». Власти всегда будут стремиться к подавлению цифровых «бирж на мостовой» двадцать первого века, поскольку последние мешают скрывать реальные стоимости активов и поддерживать миф об актуальности цен предкризисного периода. «Биржи на мостовой» могут возникать в сети в формате eBay с расчетом биткойнами или наличными при встрече. Право собственности на акции может быть записано в распределенных реестрах при помощи «blockchain». Устранение наличности будет способствовать подавлению альтернативных рынков, однако возникновение биткойнов бросает элитам новый вызов.

Вторая причина попыток устранения наличных заключается в установлении отрицательных процентных ставок. Центральные банки проигрывают в борьбе против дефляционных тенденций. Одним из способов победить дефляцию является стимуляция инфляции при отрицательных процентных ставках.

Отрицательная реальная ставка возникает в том случае, когда уровень инфляции превышает номинальную процентную ставку по займам. Если инфляция равна 4 процентам, а стоимость валюты повышается на 3 процента, то отрицательная реальная ставка будет равна 1 проценту (3–4 = – 1). Инфляция снижает стоимость доллара быстрее, чем начисляются проценты по кредиту. По сути, заемщик выплачивает кредитный займ в более дешевых долларах. Отрицательные реальные ставки предпочтительнее свободных денег, потому что банк платит заемщику за займы. Отрицательные реальные ставки служат мощным инструментом для займов, инвестиций и государственных расходов, которые, в свою очередь, подпитывают инфляционные тенденции и нейтрализуют дефляцию.

Как создать негативные реальные процентные ставки, если инфляция близка к нулю? Даже низкие номинальные ставки в размере 2 процентов ведут к положительным реальным ставкам в размере 1 процента в ситуации, если уровень инфляции равен одному проценту (2–1 = 1).

Решение заключается в умышленном назначении отрицательных процентных ставок. Отрицательные номинальные ставки всегда дадут возможность получить отрицательные реальные ставки, даже если уровень инфляции низкий или негативный. Например, если инфляция равна нулю и номинальные процентные ставки отрицательны на уровне 1 процента, реальные процентные ставки также будут отрицательными на уровне 1 процента (– 1–0 = – 1).

Отрицательные процентные ставки легко применять внутри цифровой банковской системы. Банки программируют свои компьютеры не к начислению, а к списанию средств с балансов. Если вы положите на депозит 100 000 долларов, в то время как процентная ставка упадет на 1 процент, то к концу года на вашем депозите уже будет числиться 99 000. Часть ваших денег просто испарится.

Вкладчики могут бороться с отрицательными ставками, переводя активы в твердую валюту. Предположим, что один вкладчик забирает 100 000 долларов из банка и хранит эту сумму без риска инфляционных потерь в безопасном небанковском хранилище. Другой вкладчик делает выбор в пользу банковского счета и «зарабатывает» по процентной ставке с отрицательным значением в размере 1 процента. К концу года первый вкладчик будет по-прежнему иметь 100 000, а второму достанется сумма в размере 99 000 долларов. Этот пример показывает, почему отрицательная процентная ставка работает только в том мире, где нет наличных. Вкладчики должны быть принуждены к использованию полностью цифровой системы прежде, чем будут введены отрицательные процентные ставки.

Организации и корпорации эту битву уже проиграли. И если хранение суммы в размере 100 000 долларов в твердой валюте представляет собой непростую задачу для частного лица, то хранение 1 млрд долларов в сейфах компании и вовсе звучит фантастически. Крупные вкладчики не будут иметь ресурсов для противостояния отрицательным процентным ставкам до тех пор, пока не инвестируют деньги в акции и облигации. А это именно те действия, к которым их подталкивают элиты.

Элита оглушительным боем стучит в барабаны, стоя на защите отрицательных ставок в борьбе с наличными средствами.

5 июня 2014 года Марио Драги, председатель Европейского центрального банка (ECB), ввел отрицательные процентные ставки на депозитные счета в евро, находящиеся в Европейском центральном банке, принадлежащие государственным и крупным коммерческим банкам. Они же, в свою очередь, ввели отрицательные процентные ставки для собственных клиентов. Goldman Sachs, JPMorgan, Bank of New York Mellon и другие банки воспользовались средствами со счетов своих клиентов, что было обусловлено отрицательными ставками.

8 декабря 2014 года «The Wall Street Journal» опубликовал историю под заголовком «Банки принуждают вкладчиков повсеместно снимать наличность». В статье говорилось, что крупные банки США информируют своих клиентов о «введении платы за обслуживание счетов крупных клиентов – услугу, бывшую до сих пор бесплатной». И конечно же, размер суммы выплат соответствовал размеру отрицательной процентной ставки. Как ни назови это явление – итог один: количество денег на счету снижается.

22 января 2015 года Национальный банк Швейцарии ввел отрицательные процентные ставки в национальной банковской системе, действующие в отношении бессрочных вкладов, превышающих 10 миллионов швейцарских франков.

29 января 2016 года Центральный банк Японии принял решение о введении отрицательных процентных ставок на суммы депозитов коммерческих банков, превышающих необходимый резервный объем.

11 февраля 2016 года глава Федерального резерва Джанет Йеллен на слушаниях в конгрессе заявила о том, что Центральный банк США «рассматривает возможность» введения отрицательных процентных ставок. Формально политика отрицательных ставок в США введена не была.

16 февраля 2016 года бывший министр финансов Ларри Саммерс написал колонку в Washington Post, в которой призвал к ликвидации стодолларовых купюр в США.

4 мая 2016 года Европейский центральный банк объявил о прекращении производства банкнот достоинством в 500 евро к концу 2018 года. Существующие банкноты не будут выводиться из обращения, однако их количество будет лимитировано. Это ограничение повышает вероятность того, что покупатели наличных, расплачиваясь электронными деньгами, будут переплачивать по номиналу, к примеру, отдавая 502 евро за покупку купюры достоинством в 500 евро. Таким образом, выходит, что переплата будет приравнена к отрицательной процентной ставке по наличным – беспрецедентное явление в экономике!

30 августа 2016 года Кеннет Рогофф, профессор экономики Гарварда и бывший главный экономист МВФ, опубликовал манифест под названием «Проклятие твердой валюты». По сути, это пошаговый план к полному уничтожению наличных, созданный как руководство для правящих элит.

Война с наличными и поспешное введение отрицательных процентных ставок идут рука об руку – это две стороны одной и той же монеты.

Когда скотину ведут на убой, ее собирают в загонах, что облегчает контроль над стадом. Та же логика действует и в отношении вкладчиков. Чтобы облегчить процессы заморозки средств и введения отрицательной процентной ставки, средства вкладчиков собирают в электронных счетах небольшого числа крупнейших банков. На сегодняшний день четыре крупнейших банка Соединенных Штатов (Citi, JPMorgan, Bank of America и Wells Fargo) значительно увеличились в размерах по сравнению с 2008 годом. Они контролируют большую долю общих активов банковской системы США. Изначально, в 1999 году, эти четыре банка были тридцатью семью самостоятельными банками. В 2000 году их количество равнялось девятнадцати. На примере банка JPMorgan можно подробно рассмотреть тенденцию. В свое время он поглотил активы множества своих предшественников, среди которых были Chase Manhattan, Bear Stearns, Chemical Bank, First Chicago, Bank One и Washington Mutual. Организации, которые были слишком значительными для того, чтобы обанкротиться в 2008 году, к сегодняшнему дню стали еще более значимыми.

Сейчас сбережения вкладчиков сконцентрированы там, где власть способна применить модель «лед-девять» посредством нескольких телефонных звонков. Вкладчиков готовят к «забою».

Но модель «лед-девять» не ограничивается одними лишь вкладчиками. «Лед-девять» может быть применена и по отношению к самим банкам. 10 ноября 2014 года Совет по финансовой стабильности[10]10
  Financial Stability Board. (Прим. перев.)


[Закрыть], работающий под покровительством G20, выдвинул предложение в адрес двадцати крупнейших международных системно-значимых банков о том, чтобы выпустить долговые обязательства, которые можно было бы в договорном порядке конвертировать в акционерный капитал при условиях сложной финансовой обстановки. Благодаря этому возникает система автоматического удержания средств владельцев облигаций по модели «лед-девять», не требующая дополнительного вмешательства властей.

9 декабря 2014 года регулирующие органы США применили положения закона Додда – Франка под названием «дополнительный сбор на капитал» в отношении восьми крупнейших банков США, что позволило ввести более жесткие требования к их капиталам. До тех пор, пока крупные банки не будут выполнять дополнительный сбор на капитал, им запрещается выплата наличных акционерам в форме дивидендов и обратного выкупа акций. Здесь начинаются ограничения по модели «лед-девять» в отношении акционеров.

«Лед-девять» в «Колыбели для кошки» представлял собой угрозу для каждой молекулы воды на земле. То же самое можно сказать и о финансовой модели «лед-девять». Если власть применит «лед-девять» по отношению к банковским депозитам, то действие его распространится и на фонды денежных рынков. Стоит лишь модели «лед-девять» коснуться фондов, как она тут же начинает распространяться и на рынки облигаций. Если какой-нибудь из рынков окажется вне зоны воздействия модели «лед-девять», то он мгновенно станет объектом вынужденных продаж, в то время как другие рынки будут заморожены. Чтобы стать по-настоящему эффективной, подготовленная элитами модель «лед-девять» должна охватывать все финансовые сферы.

Торговые контракты также не смогут избежать ее воздействия. Торговое соглашения с компанией, стоящей на грани банкротства, как правило, замораживается в случае официального объявления о банкротстве. Это правило, приводящее к перерыву деятельности, называемое «автоматическая приостановка», создано для того, чтобы избежать сумасшедшей борьбы за наличные и ценные бумаги, обогащающие одних и ухудшающие финансовое состояние других. Автоматическая приостановка в контексте банкротства дает судам временной задел для справедливого распределения средств.

В 1980-х и 1990-х крупные банки вели агрессивную кампанию по лоббированию изменений в законодательстве затем, чтобы автоматическая приостановка не применялась к транзакциям по договорам выкупа и деривативам. Когда компании – такие, как Lehman Brothers, – в 2008-м объявили о банкротстве, крупные банковские контрагенты воспользовались правом досрочного прекращения[11]11
  Early termination rights. (Прим. перев.)


[Закрыть], чтобы вернуть себе возможный доступный максимум, оставив менее искушенных инвесторов – таких как администрации местных городков – с пустыми руками.

3 мая 2016 года Федеральная резервная система объявила о формальном процессе создания нового закона о применении сорокавосьмичасовой версии автоматической приостановки в отношении деривативов с банками США и их контрагентами. Этим новым правилом стала кодификация соглашения от 2014 года между восемнадцатью крупнейшими международными банками под руководством Международной ассоциации свопов и деривативов[12]12
  International Swaps and Derivatives Association. (Прим. перев.)


[Закрыть], созданная для того, чтобы отказаться от права досрочного прекращения. Соглашение от 2014 года стало результатом давления, оказанного Советом по финансовой стабильности[13]13
  Financial Stability Board. (Прим. перев.)


[Закрыть] G20 в 2011 году. Важно то, что отказ от права досрочного прекращения также относится и к банковским контрагентам, таким как гигант в сфере облигаций PIMCO или компании, управляющие активами своих клиентов, как BlackRock. Теперь с крупными банками и учрежденческими инвесторами будут обращаться точно так же, как и с небольшими вкладчиками, в случае если случится ситуация по модели «лед-девять». Они будут заморожены на месте.

Воздействие этой модели не распространяется только на частных лиц и организации. Она может быть применена к целым странам. Государства вправе замораживать инвесторские фонды с контролем над капиталом. Долларовый инвестор в недолларовой экономике в случае, если ему необходимо забрать свое вложение, будет зависеть от действий местного центрального банка. Центральный банк может ввести контроль за капиталом и не позволить долларовому инвестору заново конвертировать местную валюту и таким образом получить свою прибыль.

Контроль над капиталами был типичным явлением 60-х даже в странах с развитой экономикой. Позже подобные методы исчезли из практики в развитых странах и стали существенно реже использоваться в развивающихся экономиках. Дальнейшие послабления были частично результатом усилий МВФ и отчасти следствием снижения чувствительности к массовым изъятиям банковских вкладов, что было обусловлено плавающим обменным курсом валют.

Тем не менее выдающаяся речь Дэвида Липтона, первого заместителя директора-распорядителя МВФ от 24 мая 2016 года, заложила фундамент к созданию способа выхода из ситуации по модели «лед-девять»:

«Пришло время пересмотреть нашу глобальную архитектуру… Какие именно элементы нуждаются в пересмотре?

Мы обязаны изучить вопрос о том, является ли краткосрочность и волатильность финансовых потоков источником проблемы <…> Подобные потоки, благодаря своей обратимости, могут быть полезной дисциплинирующей силой для дебиторов. Они создадут рыночный стимул для позитивных реформ. Но в случае, если финансовый поток неожиданно прекратится, за эту обратимость придется платить немалую цену. Нам следует вновь убедиться в том, что степень поощрения краткосрочных финансовых потоков, демонстрируемая контролирующими структурами и системами налогообложения ресурсных стран, не является чрезмерной и не ведет к созданию дополнительного долга.

Я понимаю… что на первый взгляд это покажется вздором, но мы обязаны убедиться в возможности обеспечить гарантии координированного подхода к принятию мер в отношении потоков капитала и макропруденциального регулирования в странах назначения».

Говоря простым языком, это призыв к координации действий «ресурсных стран» (в основном США) и «стран назначения» (развивающиеся рынки) с целью изменить налоговые и банковские правила для того, чтобы снизить объемы краткосрочных вложений и вместо этого простимулировать вложения в акции и долгосрочные облигации. В условиях кризиса ликвидности акции и долгосрочные облигации легко блокировать, закрыв биржи и приостановив брокерскую деятельность. Оставшаяся задолженность по краткосрочному вложению может быть заблокирована посредством контроля над движением твердой валюты в стране.

На другом конце спектра, противоположном крупным банкам, корпоративным инвесторам и государствам, находятся привычные для нас банкоматы. Как правило, рядовые потребители убеждены в том, что наличные всегда будут доступны по первому требованию, стоит лишь вставить карту в слот любого из близлежащих банкоматов. Но соответствует ли это действительности?

Сейчас банкоматы уже запрограммированы с расчетом на лимит по сумме наличных, доступных к снятию в течение одного дня. Этот лимит может составлять 800 или даже 1000 долларов. Но удавалось ли кому-нибудь единовременно снять сумму в 5000? Сделать это физически невозможно. И если сегодня предел обозначен суммой в 1000 долларов, то банки имеют возможность с легкостью изменить сумму, перепрограммировав ограничение, к примеру, до 300 долларов: этого будет вполне достаточно для заправки машины и покупки необходимых товаров в продуктовом. Еще легче всего будет полностью отключить банкоматы, так, как это было сделано на Кипре в 2012 году и в Греции в 2015-м.

Запрос о выдаче наличных средств непосредственно в банке не будет в данном случае практической альтернативой. Для получения более чем скромной суммы придется обратиться к хорошо обученному сотруднику банка, который запросит одобрение на операцию у своего руководства, которое наверняка порекомендует создать «отчет о подозрительной активности» (Suspicious Activity Report или SAR) и передать его в Министерство финансов США. Изначально предполагалось, что информирование посредством отчетов окажет помощь в идентификации отмывателей денег, торговцев наркотиками и террористов. Вы не относитесь ни к одной из вышеперечисленных категорий, что не помешает вам попасть в подобный отчет. Банки боятся властей гораздо больше, чем смущенных клиентов; у них нет причин для того, чтобы думать о вашем спокойствии. Таким образом, ваша запись попадет в базу Финансового департамента, оказавшись среди файлов с именами наркоторговцев и членов «Аль-Каиды».