Текст книги "Корабельный маг Хальцион Блисс"

XV
В ОЖИДАНИИ ПРИГОВОРА

 
Его Величества Уложения о войне: Статья XV
 
 
Не годится быть истрачену попусту ни единому горшку взрывного зелья, боеприпасам или же иным запасам во флоте, а такоже не допущено быть растратам либо хищениям оных. Напротив, всяческие припасы и провиант надлежит сохранять тщательным образом, под страхом такового наказания, кое на нарушителей сего, пособников их, подстрекателей, купцов или получателей противузаконного добра (буде таковые подлежат флотскому порядку) военный трибунал сочтет справедливым на,1ожить сообразно казусу.
 

Клац. Щелк!

Хальцион дернулся и проснулся. Он потянулся… и обнаружил, что на запястьях его металлические браслеты, от которых идут толстые цепи. Он был закован.

– Полегче, полегче, парень, – сказал старшина Фэллоу и успокаивающе положил ему руку на плечо. – Тебя ждет изрядный шторм, это точно.

– Зачем это?! – Хальцион поднял руки и обнаружил, что цепи от наручников ведут к ножным браслетам на его щиколотках. – Старшина, разве это так уж необходимо? Я ведь не спрыгну с корабля посредине океана!

– Ты обрадуешься еще меньше, когда узнаешь, что на тебе такое. Это наручные кандалы Ибена, и я совсем не был рад, получив приказ их на тебя надеть. Эти наручники лишают магов возможности творить магию. Их надевают, чтобы не позволить магу бежать с гауптвахты и скрыться. Прости, что мне пришлось заковать тебя в кандалы, – сказал старшина Фэллоу. – Только не говори, что ты не сумеешь бежать! Того, что ты способен сотворить тонны льда вокруг драконьего сердца, тоже никто не ждал – а лед и посейчас там, я его видел своими глазами.

– Я не стану пытаться бежать, старшина. Я виновен. Я готов предстать перед военным трибуналом и быть казненным через повешение. Всем известно, что я нарушил статью третью королевских Уложений о войне. Это известно вам и известно мне, но я все еще могу встретить свою судьбу и приговор с достоинством, как надлежит мужчине и офицеру.

Хальцион выговорил эти слова, и во рту у него пересохло, когда он полностью осознал, что же он сам только что произнес.

– Парень, вставай и выслушай меня!

Эш отдал приказ таким тоном, что невозможно было ослушаться.

Несмотря на сковывающие его цепи, Хальцион встал с койки и вытянулся по стойке «смирно».

– Во-первых, на гауптвахте нет рангов и чинов. Никто здесь не отдает тебе честь и тебе тоже не следует салютовать в ответ. Во-вторых, ты ланкширец, парень, а это значит, что ты должен сражаться за жизнь до последнего вздоха! Так поступил бы я, и так надлежит поступать тебе. Ясно?! – рявкнул Фэллоу прямо в лицо Хальциону.

– Нет, старшина. – Хальцион встал вольно. – Я в самом деле нарушил Уложения, и я не вижу способа…

– Молчать! На гауптвахте ты больше не корабельный маг – но ты ланкширец и Блисс по рождению, и этого права у тебя никто не отнимет! – Хальцион еще не видел Эша Фэллоу настолько разгневанным. – Конечно, если придется, ты пойдешь на казнь с высоко поднятой головой. Так поступил бы твой отец. Но пока приговор не прозвучал, не смей сдаваться без борьбы! Парень, ты же Блисс, а Блиссы не умеют склонять голову перед судьбой! Поколения твоих предков служили во флоте, ты их наследник. У тебя ведь была причина использовать высшую магию?

– Да, – ответил Хальцион.

– Мне не нужно слышать, почему ты поступил так, как ты поступил. Сейчас, в ожидании того момента, когда тебя вызовут, подумай о том, какие твои поступки тебя сюда привели. И, парень, непременно сообщи судьям причины, по которым ты использовал высшую магию до того, как они признают тебя виновным! Я думаю, эти причины достаточно важны, чтобы снять веревку с твоей шеи. Ты меня понял? – переспросил старшина.

– Да, старшина, я так и сделаю.

Но Хальцион вовсе не был уверен, что сможет сказать что-то в свое оправдание.

– Послушай-ка, что тебя ожидает, – сказал Эш. – Завтра, когда пробьет двенадцать склянок, тебе придется встать у мачты. Ты будешь стоять на палубе перед всей командой, и капитан зачитает обвинение против тебя. А тебе придется просто стоять и слушать. Когда обвинение будет зачитано, стража отведет тебя в офицерскую кают-компанию, и там тебя будут судить капитан Олден, первый офицер Уили и второй офицер Гриффон. Они выяснят, что именно ты сделал, как ты сделал это, и решат, следует ли тебя за это повесить. Вот тогда-то ты и расскажешь им все о своих поступках. И не вздумай выкинуть никакую глупость вроде того, чтобы признать себя виновным! Когда они спросят, признаешь ли ты себя виновным, отвечай так: «Я признаю себя виновным, но у меня есть смягчающие обстоятельства». Повтори мои слова! – приказал Фэллоу.

– Я признаю себя виновным, но у меня есть смягчающие обстоятельства… только я все равно виновен, старшина!

Хальцион чувствовал себя ужасно, говоря эти слова. Он намеренно нарушил статью королевских Уложений!

– Никаких «только», парень! Не говори мне, что у твоего отца может быть сын-идиот! – обрушился на него Фэллоу.

– Нет…

Хальцион точно знал, что все его братья – умные люди. Вот насчет себя он больше не был так уж уверен.

– Разве твоя мать, благослови боги ее добрую душу, проводила тебя во флот, чтобы тебя здесь повесили?! – зарычал Фэллоу.

– Конечно, нет, – отозвался Хальцион.

– Тогда повтори еще раз, что я тебе сказал – и теперь без глупостей! Быстро! – заорал Эш.

– Я признаю себя виновным, но у меня есть смягчающие обстоятельства, – произнес Хальцион.

– Именно это ты им и скажешь, и им придется выслушать твою историю. У тебя есть друзья на корабле. Есть и те, кого ты спас, когда во время шторма сорвалась взрыв-труба – их раздавило бы в лепешку, если бы ты не вмешался. Шторм был не так страшен, не бери в голову. Многие из нас прошли через худшие шторма и выжили. И я рассказываю всем и каждому, что ты прекратил шторм своим магическим желанием. Да что говорить, тебя даже не обвиняют в том, что ты вызвал этот шторм, – все равно нет смысла выносить тебе два смертных приговора!

В офицерской кают-компании я буду у тебя за спиной. Я прослежу, чтобы никто не смог вынести тебе смертный приговор, не дав тебе шанса оправдать себя. Твои друзья стояли в карауле рядом с тобой в те дни, пока ты спал и был беззащитен. Кто бы ни наложил на тебя проклятие, во второй раз у него это не пройдет! Теперь повсюду на корабле охрана. Ты спас корабль. Если тебя и это не вдохновляет, так я уж и не знаю, что еще сказать! Не подведи своих друзей, меня и своего отца, который смотрит на тебя прямо сейчас, я уверен… Ты все понял?

Фэллоу собрался уходить.

– Да, я все понимаю, – ответил Хальцион. Старшина пытался всеми силами поднять его боевой дух, и маг был ему благодарен.

– И еще одно, парень. Я тут говорил с тобой без церемоний, потому что решил – тебе нужен хороший пинок под зад. Кто-то на корабле хочет твоей смерти! Что бы ни уготовила тебе судьба, это решится в ближайшие дни. Ты можешь доверять мне и можешь доверять своим друзьям, товарищам по кубрику. Но ты не должен доверять никому больше. Никому! До тех самых пор, пока я не найду предателя и не всажу пику в его сердце. Запомни это хорошенько, парень. Ясно?

В грозно сверкающем взгляде Фэллоу была смерть.

– Да, старшина, – вот и все, что сумел выговорить Хальцион.

Замок гауптвахты щелкнул. Фэллоу ушел. Хальцион почувствовал себя одиноким как никогда в жизни.

Он опустился обратно на койку. Серебристые цепи показались ему очень тяжелыми. Большую часть последнего года он искренне наслаждался ощущением магических сил, струящихся по его жилам. Эта энергия делала пружинистой походку магов. Благодаря ей во всей фигуре мага читались уверенность и сила. Хальцион, которого магия цепей лишила ставших привычными ощущений, всей душой желал вернуть себе магические способности.

Он обнаружил, что сидит на койке без движения и пристально разглядывает серебряные оковы. В его теле медленно разгорался огонь. Хальциону не нравилось чувствовать на себе цепи. Разве он не старался спасти корабль от разрушения? Его сердце забилось сильнее. Он ощутил негодование при мысли о ситуации, в которой находится. Ситуации, в которую его загнал кто-то другой – маг, находящийся здесь же, на корабле.

Брякнув цепями о койку, Хальцион подумал, что если он все-таки сумеет выйти живым из этой истории, то приложит усилия, чтобы найти ту магию, которая помешала бы действию на него подобных оков. Должен быть какой-то способ! Наверное, Дэйтон Джантсон знает, как от них освободиться… Быть может, их создатель, этот Ибен, все еще жив и может открыть секреты своего творения. Если бы удалось подобрать ключ, Хальцион открыл бы наручники и освободился…

Гнев Хальциона все нарастал по мере того, как он продолжал сидеть, уставившись в стенку перед собой, и думать о несправедливости всей ситуации. За что он здесь? Он ведь стремился спасти корабль. Безумная ярость росла внутри него – ярость, которой он не знал за собой прежде и не подозревал, что на такую способен. На краткий миг звенья цепи засияли красным под огнем демонических глаз Хальциона.

«Как глупо!» – подумал он. У него не будет времени попрактиковаться в кузнечном деле здесь, на гауптвахте. Да у него всего-то осталось времени лишь на то, чтобы съесть свой последний завтрак.

– На что это похоже, когда на тебе проклятие? – раздался голос из-за двери.

Это был Таппер. Хальцион поднял взгляд. Лицо его друга показалось в зарешеченном окошке в двери гауптвахты.

– Таппер! Я рад тебя видеть. Что ты здесь делаешь?

Хальцион встал с койки. Ярость покидала его. Он подошел к двери, обрадованный возможностью повидаться с другом.

– Ну, я на дежурстве. То есть на тайном дежурстве, понимаешь. Это была идея старшины. Мы все тут дежурили у тебя. Корабельные маги из нашего кубрика. А ты знал о проклятии, пока был заперт внутри собственного разума? На что это было похоже?

Таппер подпрыгивал от любопытства и широко улыбался – мальчишке было интересно.

– Я не мог пошевелиться. Тело меня не слушалось. Я не знал, что нахожусь под враждебным заклятием. Я слышал, как старшина Фэллоу и корабельный врач разговаривают над моим телом, но я даже моргнуть не мог. И все это время мне казалось, что я нахожусь на дне самого темного из колодцев. Но зачем кому-то понадобилось проклинать меня? – Хальцион покачал головой. Он не мог себе вообразить, что же именно привело саботажника к его койке на гауптвахте. – Ой, посмотри, как странно – у меня шрамы как от ожогов на обеих ладонях, как раз вдоль линий жизни. У меня есть несколько теток, которые будут просто вне себя, если попытаются…

Тут Хальцион вспомнил, что тетки его больше не увидят, так же как и он их. Он побледнел и умолк.

– Старшина и морпехи просмотрели список тех, кто заходил к тебе, пока ты лежал без сознания, – сказал Тапер. – Здесь побывала половина команды, пока офицер Уили не запретил посещения. Невозможно вычислить, кто именно тебя проклял. Вообще, знаешь, гауптвахта – гадкое местечко, но по крайней мере тебе не приходится иметь дело с младшим лейтенантом Хэклом. У него с лица просто не сходит улыбка при мысли…

– Вы говорили обо мне, господин Хэйвен? – раздался в коридоре голос лейтенанта Хэкла. Он был где-то там, по другую сторону двери.

– Сэр, я разговаривал с господином Блиссом, – ответил Таппер.

По его голосу Хальцион понял, что Таппер вытянулся по стойке «смирно».

– Разве вам неизвестно, что разговоры с арестантом на гауптвахте не дозволены корабельным магам вроде вас? Я сам пришел поговорить с арестантом. Вольно, корабельный маг, и отойдите от двери. – Лицо Эйбера Хэкла появилось в зарешеченном окошке. Он улыбался шире некуда. – Итак, я ничуть не удивлен, что вы оказались первым из корабельных магов, кто угодил на гауптвахту, господин Блисс.

В голосе Хэкла было не меньше ликования, чем в его улыбке.

Хальцион вернулся на койку. Он собрался с силами и встретил взгляд лейтенанта с каменным выражением лица.

– Кое-кто говорил: «Этого парня ждут великие дела!», – продолжал насмехаться Хэкл. – Блисс от макушки до пяток весь из себя аристократ, говорили другие. И сколько Блиссов попадали на гауптвахту? Что скажешь, Хал?

Внезапно гауптвахта осветилась красным сиянием. Это засверкали от гнева демонические глаза Хальциона, и он не стал пытаться обуздать гнев.

– Ах, мы разозлились, не правда ли? Могу себе представить! Ну что такое, Хальцион? Я вовсе не хотел тебя расстраивать. А интересно будет посмотреть, засверкают ли твои глаза красным, когда тебя вздернут? Когда ты запляшешь на веревке… Мне говорили, сильный человек умирает в петле долго. Минут десять и даже двадцать он борется за свой последний вздох, раскачиваясь на бизани. И не волнуйся, твои родные узнают все в подробностях. Это я буду составлять письмо с тщательным описанием твоих действий на корабле. Уж я опишу все, что ты успел здесь натворить, в лучшем свете.

Хэкл мерзко захихикал.

Смех его был прерван голосом командора Джантсона:

– Господин Хэкл, разве вы не должны находиться сейчас в другом месте?

– Сэр, я проверял арестанта на гауптвахте. Вы же знаете, он из моих подопечных, из кубрика младших корабельных магов, – обернулся к нему Хэкл.

– И в самом деле, мне это известно. Я только что искал вас в кубрике младших корабельных магов – и не нашел. По-моему, вам в настоящий момент надлежит быть именно там, и вы проявили недобросовестность, уйдя со своего места. Господин Хэкл, возвращайтесь к своим непосредственным обязанностям. А у меня дело к арестанту, – сухо сказал Джантсон.

– Слушаюсь, сэр!

И рожа Хэкла наконец-то перестала маячить в окошке.

Хальцион закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Он не хотел, чтобы Джантсон увидел, как раздразнил его Хэкл.

– Капрал! Прошу вас открыть дверь, – велел командор.

– Сэр, я обязана спросить, зачем вы приказываете мне открыть дверь, – послышался в коридоре приятный голос капрала Денны Даркуотер.

– Я удивлен, капрал, что вы спрашиваете. Ну что ж… у меня с собой вещь, которая принадлежит арестанту. Я пришел отдать ему эту вещь, – ответил командор.

– Я открою дверь, но я обязана провести осмотр того, что вы собираетесь передать арестанту, сэр.

Судя по всему, капрал была не в восторге от того, что ей приходится задавать вопросы Дэйтону Джантсону.

Хальцион же очень обрадовался, узнав, что капрал Даркуотер помогала охранять его жизнь.

– Хорошо, капрал, я не возражаю. Вы можете даже собственноручно передать ему эти браслеты. Юнец Хальцион, вы меня слышите? Я полагаю, что эти браслеты вам сейчас пригодятся. Я взял их из вашего дорожного сундука. Весьма интересно было обойти охранное заклятие, которое наложила на сундук ваша семья… Магия пикси, если не ошибаюсь? – поинтересовался Джантсон.

– Командор Джантсон, – извиняющимся тоном произнесла Денна, – я должна знать, что это за вещь и для чего она. Но я никогда прежде не видела таких браслетов!

– Не расстраивайтесь, капрал, – ответил Джантсон, – я вам поясню. Это зачарованные боевые браслеты для предплечий. Их еще называют нарукавниками. В наше время они несколько вышли из моды и выглядят непривычно. Зато на них наложены сразу три заклятия, насколько я могу судить. Первое мешает вражескому заклинателю навести на владельца браслетов чары из категории подчинения разума. Второе отражает заклятия обратно на мага, который пытается навредить владельцу браслетов. Мне кажется, что для юнца Блисса в его нынешней ситуации это исключительно полезные свойства! И третье обеспечивает силу и добавляет храбрости владельцу. Я даю вам свое слово в том, что эти браслеты никоим образом не помогут Хальциону бежать отсюда. В них невозможно спрятать отмычку или оружие. Это всего лишь полосы металла, согнутые рукой кузнеца. Вот видите, браслет разгибается и надевается на предплечье. В бою они помогают защитить руки от ударов. Я рискну предположить, что такой браслет способен остановить даже удар пики, нанесенный вашей собственной правой рукой, госпожа капрал. Я предоставил вам достаточно информации, юница Денна?

– Да, сэр. Благодарю вас, сэр.

Дверь отворилась, и капрал передала Хальциону фамильные браслеты.

Когда он надел браслеты, по всему его телу пробежала дрожь возбуждения. Хальцион ни капельки не переживал из-за того, что подобная амуниция вышла из моды сейчас, в эпоху взрыв-труб и парусников. Четыре столетия Блиссы выходили на войну в точно таких же браслетах. Он вырос на историях о том, как такие браслеты спасали жизнь его дядьям, его братьям и даже его отцу. Здесь, взаперти на гауптвахте, он практически потерял надежду – и вот теперь к нему словно бы прикоснулся кто-то из родных. Браслеты обхватили его предплечья, и он почувствовал себя защищенным.

Помня предостережение Фэллоу, Хальцион сперва проверил браслеты и удостоверился, что ни металл, ни кожа не подверглись никаким изменениям. С виду они были в точности такими же, какими он их оставил в сундуке. Оставалось только принять на веру, что никакой враждебный маг не наложил на них чары, потому что проверить это Хальцион никак не мог.

Дэйтон Джантсон заглянул в камеру через окошко.

– Обычно арестантам на гауптвахте не разрешается иметь при себе личные вещи. С другой стороны, обычно никто пытается наложить на арестантов проклятие во время их пребывания на гауптвахте. Когда военный трибунал станет решать вашу судьбу, будет принято во внимание то, что вы подверглись нападению во время сна. Я лично позабочусь о том чтобы военный трибунал не обошел вниманием этот факт. На корабле есть некто, представляющий собой опасность для всех нас, и этот человек – не вы, Блисс, – серьезно сказал Дэйтон. – Теперь везде на корабле расставлена дополнительная охрана, так что нанести вред дракону или команде будет гораздо труднее. И это отчасти благодаря тому, что мы узнали о том, что на вас было наложено вредоносное заклятие. Завтра я буду присутствовать на суде, и, полагаю, некоторые мои наблюдения окажутся весомыми аргументами, когда трибунал будет принимать решение относительно вас. Надеюсь, вы извините меня за то, что мне пришлось открыть ваш сундук и осмотреть ваши вещи. Я получил такой приказ – это в порядке вещей, поскольку вы находитесь под арестом. Я единственный на корабле, кто смог пробиться сквозь охранную систему вашего сундука. Чрезвычайно интересная структура! Надеюсь, у нас с вами еще будет возможность поговорить о ней в более приятных обстоятельствах. Желаю удачи, юнец Хальцион.

Хальцион чуть не захлебнулся от избытка чувств. Он был по-настоящему благодарен Джантсону.

– О, спасибо вам, сэр! Я вам крайне признателен за все, что вы для меня сделали!

– Не стоит особой благодарности, – сказал Дэйтон. – Кстати, еще одна вещь, которую я бы хотел обсудить с вами в подробностях, – это удивительное заклятие, которое вы наложили на сердце дракона. Вам известно, что лед все еще покрывает сердце и не растаял ни капельки за три дня?

– Нет, сэр, я этого не знал. Вообще-то я даже не знал, что драконье сердце покрыто слоем льда, пока не услышал, как об этом говорят – когда я был уже здесь, на гауптвахте…

Вспомнив, где он находится, Хальцион снова затосковал. Эта мысль тяжким грузом легла на его сердце. Он опустился на койку.

– Постарайтесь отдохнуть перед завтрашним днем, – посоветовал на прощание командор и ушел.

В окошке вновь показалась жизнерадостная физиономия Таппера. Но увидев, что его друг сидит на койке и качает головой в грустных раздумьях, Таппер загрустил тоже. Он хотел бы как-то развеселить Хальциона, но не мог придумать ничего такого, что бы ему сказать. При виде друга, запертого в четырех стенах гауптвахты, Тапперу хотелось заплакать.

Хэйвен отошел от двери и прислонился к стене коридора. Он посмотрел по сторонам и увидел суровое лицо Денны Даркуотер, которая стояла рядом с дверью гауптвахты. «Трудно будет снова проклясть Хальциона, когда она стоит на страже», – подумал Таппер.

Хальцион задремал, но сквозь дрему продолжал слышать, что происходит за дверью. Он услышал громкий командный тон какого-то офицера, который обращался к Тапперу:

– Господин Хэйвен, разве у вас нет обязанностей в другом месте?

Хальцион не мог разобрать, кто это говорит.

– Нет, командор. Мой пост здесь. Я охраняю своего друга, – ответил Таппер.

Теперь стало слышно, что офицер – это Дайр Уили.

– Правда? Как необычно! Молодой корабельный маг готов добровольно отказаться от свежего воздуха и торчать на нижней палубе корабля… я впечатлен.

– Так точно, сэр, – ответил Таппер.

– Я пришел повидать арестанта. Капрал, попрошу вас открыть дверь, – приказал Уили.

– Есть, сэр. Но дверь останется открытой все время вашего посещения. Простите, сэр, но так надо, – сказала командору Даркуотер.

– Необычные предосторожности! Но я согласен, наш драгоценный господин Блисс заслуживает дополнительных забот, – заметил командор, пока капрал открывала дверь. Дайр Уили заполнил собой весь дверной проем. – Господин Блисс, вы ужасно выглядите.

Хальцион не знал, следует ли ему встать и отдать честь или лучше остаться сидеть на койке. Он встал.

– Сэр, прошу прощения, сэр. Но я чувствую себя вполне нормально. Командор Джантсон был настолько добр, что принес мне фамильные браслеты из моего сундука. Он заходил всего несколько минут назад, и теперь для меня все переменилось! А вы пришли поговорить со мной о военном трибунале, который состоится завтра?

Бросив взгляд на браслеты, командор тотчас сделал шаг назад, за порог гауптвахты, оставив дверь открытой.

– Три дня без пищи плохо сказываются на здоровье и самочувствии. Как только я услышал, что вы очнулись, я приказал, чтобы на камбузе приготовили сытный обед специально для вас. Когда его принесут, съешьте все – и немедленно. Вам завтра предстоит тяжелый день.

– Все мне это говорят, – сказал Хальцион, стараясь хранить спокойный вид.

– Командор, прошу меня извинить, – сказала капрал, – но мы отправили обратно поднос с едой, присланный с камбуза. До самого вынесения приговора арестант будет питаться тем, что готовит кок морпехов.

– Какая наглость! Не вижу, с какой стати вы так поступили! Вы, морпехи, много на себя берете. Тотчас же верните сюда поднос с едой! Это приказ, пехотинец! – рявкнул офицер Уили, угрожающе нависая над Денной.

Хальцион наблюдал, как Денна Даркуотер, женщина немалого роста и достаточно крупная, оказалась нос к носу с еще более крупным офицером Уили, вдобавок не на шутку разгневанным. Она не отшатнулась ни на дюйм.

– Нет, сэр, я не оставлю свой пост. И пока я стою на страже, к арестанту попадет только пища, приготовленная морскими пехотинцами. Я получила вполне ясный приказ от своего начальства. Разумеется, вы можете поговорить с нашим майором, если вы не согласны с отданными им приказами. Но пока он не освободит меня с поста, здесь все будет происходить по правилам морпехов, сэр.

В ее голосе звучала сталь и скрытая угроза, которую уловили все слушатели – и на гауптвахте, и за ее пределами.

– Пусть будет так, капрал. Хотя ваши избыточные предосторожности просто глупы!

В интонациях командора Уили слышался легкий оттенок гнева и разочарования, однако он явно отказался от идеи добиться выполнения своего приказа. Уили снова обернулся к Хальциону:

– Не питайте избыточных надежд, корабельный маг. Обвинения, выдвинутые против вас, смертельно серьезны. Нам придется в точности придерживаться буквы королевских Уложений, какие бы чувства мы ни питали к вам или к вашей семье. – Офицер Уили словно извинялся за то, что ему придется сделать завтра. – Дэйтон сказал мне, что вы сами признаете, что нарушили третью статью флотского кодекса. Это не оставляет нам выбора. Капитан зачитает обвинение в присутствии всей команды, затем вас отведут в офицерскую кают-компанию, где вы согласитесь с обвинением и признаете себя виновным перед военным трибуналом. Вас приговорят к смертной казни. Не беспокойтесь, вы не будете страдать сверх меры, ваша смерть будет быстрой и легкой. Я расскажу о вас вашим родным, скажу, что вы проявили себя наилучшим образом. А пока позвольте сказать, что я восхищен вашей смелостью. Мало кто способен признаться в нарушении статьи Уложений и достойно встретить смертный приговор. Вы храбрец, сэр.

– Спасибо за визит, командор, – сказал Хальцион. – Я не сомневаюсь, что вы, капитан и второй офицер завтра совершите все, как должно.

– Совершенно верно, господин Блисс. Капрал, господин Хэйвен, продолжайте исполнять ваши обязанности.

Командор Уили ушел, и капрал снова закрыла и заперла дверь гауптвахты.

Хальцион, видя, как закрывается дверь, высмеял себя за глупые мысли о том, что можно было бы каким-то образом открыть замок. Он представил себе, как потихоньку открывает замок при помощи полоски металла – и затем, безоружный, оказывается лицом к лицу с Денной Даркуотер. Картина вышла настолько смешной, что он расхохотался.

Даркуотер проследила взглядом, как командор удаляется вдоль по коридору и поднимается по трапу вверх, покидая нижнюю палубу.

– Странная птица наш командор Уили, – пробормотала она.

Заглянув через окошко, Денна увидела, что Блисс смеется, сидя на койке, и решила, что это хороший знак.

– Почему вы так думаете? – спросил Таппер Денну по поводу Уили.

– Он хороший офицер – но завтра он может отдать приказ, чтобы Блисса повесили. Всего несколько дней назад, когда парень лежал без сознания, Уили почти час провел здесь, на гауптвахте, и все это время бормотал себе под нос… говорил о парне добрые слова. Все вместе кажется мне странным, вот что я хочу сказать, – ответила Даркуотер. – Как один и тот же человек может говорить с Блиссом как друг и проявлять заботу о нем, а потом назавтра отдать приказ о его смерти? Мне приходилось убивать врагов. Я делала это без гнева и как можно быстрее. Знаете, мне кажется, именно здесь лежит разница между рядовыми и офицерами. Похоже, что офицеров учат быть отстраненными, почти бездушными. Этот парень, Блисс, он мне симпатичен. Никто не заставит меня вздернуть его на нок-рее! Но кто-то из офицеров – могу поспорить, это будет Хэкл – завтра получит приказ накинуть парню петлю на шею и столкнуть его с перекладины. Это… это просто неправильно! Нужно ждать смерти от врагов, но не от своих.

– Эй, Денна, я все слышу! – подал голос Хальцион. – Говорите потише, сударыня, не то услышит кто-нибудь еще, и по кораблю пойдут слухи, что капрал Даркуотер ведет себя почти как женщина!

Ему удалось не рассмеяться, выдавая эту тираду, и он был вознагражден смехом госпожи капрала Даркуотер и корабельного мага Хэйвена.