Текст книги "Пороки джентльмена"

Сказанное им было настолько неожиданно, так выбивалось из темы их предыдущего разговора, что Корнелия не смогла сдержать рвущийся наружу смех и несколько раз фыркнула.

– Не могу вообразить себе столь легкомысленного существования, чтобы перспектива созерцания цветущих нарциссов стала поводом для продолжительного пребывания где бы то ни было, лорд Бонем, – сказала она, по-прежнему борясь со смехом.

– Значит, в вашей жизни нет места легкомыслию, леди Дагенем? – сказал виконт, лукаво приподняв бровь. – Разве деревенская жизнь лишена развлечений?

Корнелия ошеломленно посмотрела на него.

– С чего вы взяли, что я постоянно живу в деревне, сэр?

Он пожал плечами.

– От Мастерза, с которым мне приходилось иметь дело, мне известно, что леди Ливия живет в Нью-Форесте. А вы ее подруга… Я сделал логическое умозаключение. Я ошибся?

– Нет, все так и есть, – призналась Корнелия. – Это моя первая поездка в город за последние десять лет. – И, грустно вздохнув, продолжила: – Я ведь вдова, лорд Бонем, и живу затворницей, воспитываю детей да рукодельничаю. Мы все трое – серые деревенские мышки. Остается надеяться, что городская жизнь с ее развлечениями не собьет нас с толку… не вскружит нам головы… мы так непривычны ко всему, помимо деревенских посиделок у очага.

Гарри посмотрел на Корнелию. Та кротко улыбнулась ему, и он рассмеялся.

– Какая выспренняя речь! – сказал он. – Но все это сущий вздор! Вы с подругами, без сомнения, вполне способны справиться решительно со всем, в этом я уже имел удовольствие убедиться на собственном опыте. И пусть вы всецело посвятили себя детям, мэм, я все же рискну предположить, что ваши интересы простираются гораздо дальше увлечения рукоделием.

– Возможно, – уклончиво ответила Корнелия, решив, что их беззлобное взаимное подшучивание уж слишком затянулось.

Гарри открыл калитку на улицу и отошел в сторону, пропуская ее вперед.

– Намерены ли вы с подругами появиться в обществе, когда устроитесь?

– Мы, право, еще не думали об этом. – Проходя мимо него, она отчего-то плотнее запахнула на себе шаль.

– Тогда я надеюсь вас там увидеть. Надеюсь, наше знакомство будет продолжено. – Он аккуратно взял ее под локоть и повел через улицу.

– Вы всегда такой оптимист, милорд? – Корнелия приподняла брови, выражая недоверие. – Боюсь вас разочаровать.

– Вот как? О, не бойтесь, мэм. Меня редко постигает разочарование, – сказал он, подводя ее к двери дома.

– Не будьте так самоуверенны, – тихо возразила Корнелия.

Виконт искоса бросил на нее взгляд, в котором плескалось веселье и было что-то еще… что-то в глубине его глаз, что окончательно лишало ее покоя.

– Поживем – увидим. – Гарри стукнул кольцом в дверь и, приподняв шляпу, проговорил: – Не смею больше злоупотреблять вашим временем, леди Дагенем.

Поклонившись, он повернулся и стал спускаться по лестнице. Внизу он остановился и бросил через плечо:

– А кстати, Нелл, друзья зовут меня Гарри.

Корнелия вошла в дом и, стягивая перчатки, почувствовала, как дрожат ее руки. Верно, от холода, решила она, энергично растирая их по пути в гостиную. Но, пройдя несколько шагов, передумала и вместо гостиной направилась наверх, к себе в спальню. Она вдруг поймала себя на мыслях о Стивене. Ей вспомнилось то утро, когда он на корабле «Виктория» отправлялся на войну, чтобы принять участие в сражениях под командованием адмирала Нельсона. Он поцеловал и обнял ее на прощание. А она все цеплялась за него. Чувствовала ли она уже тогда, что он не вернется?

Неужели это было три года назад? Порой Корнелии казалось, что с тех пор минуло гораздо больше времени, а иногда – будто это произошло не далее как вчера. Стивен так никогда и не увидел Сюзанны. Как полагала Корнелия, ребенок, вполне возможно, был зачат в их последнюю ночь накануне его отъезда.

Она вошла в свою комнату и закрыла дверь. В камине тускло горел огонь, и она склонилась к очагу, чтобы согреть озябшие руки. Есть ли жена у виконта Бонема?

Глава 9

– Я вас не понимаю. – Высохший человек за письменным столом в высоком доме на Грейз-Инн-роуд, постукивая ножом для разрезания бумаг по исцарапанной столешнице, впился холодным взглядом в своего собеседника. – Что значит «его там не было», Виктор? С тех пор как вы его там спрятали, у англичан еще не было случая заняться поисками. Мы следим за ними так же, как они за нами. Известно, что виконт пытался проникнуть в дом и один раз его приняли. Однако, не зная, где спрятан предмет, того времени, что он там провел, было недостаточно, чтобы заняться поисками. И потом, англичане не сняли наблюдения с дома, как сделали бы это в том случае, если бы заполучили вещь.

– Да, милорд. Вы правы, – согласился Виктор. – Я не знаю, почему его не оказалось там, куда я его положил. – Мужчина был мал ростом, худ и жилист и ловко проникал в узкие щели приоткрытых подвальных окон. Он смял шляпу в руке. Джентльмен, допрашивавший его, один из лейтенантов Фуше, пользующихся у него наибольшим доверием, был не из тех, кто понимает, и тем более прощает, провалы. А Виктор провалил дело. Похищение ему удалось, но довести дело до намеченного конца он, увы, не смог. Вторая попытка завершить начатое, не обещавшая на первый взгляд никаких осложнений, закончилась полным поражением с пальбой из мушкетона и невероятным хаосом.

– Так подумайте, – настоятельно посоветовал ему его собеседник, накрывая ладонями нож. – Он оказался не там, где вы его спрятали. Почему?

– Кто-то, верно, переложил его в другое место, милорд, – ответил Виктор, уткнувшись глазами в выцветший ковер под ногами.

– Подите прочь! Вы мне больше не нужны. – Милорд махнул рукой по направлению к двери, и Виктор стремительно вылетел из сумрачного кабинета, не веря собственному счастью. Фуше, глава французской тайной полиции, требовал от своих офицеров абсолютной, не исключающей проявлений жестокости, преданности интересам Франции, каковая была свойственна ему самому.

Счастье Виктора оказалось скоротечным. До улицы он не дошел. На площадке между пролетами темной лестницы, спускавшейся в тесный холл, ему вонзили в шею нож. Виктор почти ничего не почувствовал – лишь мимолетное чувство потери – и медленно, держась за балясину, сполз на пол.

В тот момент, когда агент заплатил за свой провал, человек в сумрачном кабинете аккуратно положил свой нож для разрезания бумаг на стол. Кто-то в доме на Кавендиш-сквер обнаружил предмет. Положительный момент – единственный положительный момент – заключался в том, что истинное предназначение этой вещи им неизвестно. Ночные вторжения теперь бесполезны, следовательно, нужно искать иной подход – доступ в дом, который не вызывал бы подозрений.

Он взял со стола маленький колокольчик и позвонил, затем из стоявшей рядом фляжки наполнил бокал и поболтал содержимым, задумчиво вглядываясь в янтарные недра. По комнате распространился дивный аромат коньяка.

– Вы звонили, милорд. – В кабинете бесшумно возник человек. С продолговатым лицом с выступающими скулами и резко очерченным носом, он был худ настолько, что в свете лампы почти не отбрасывал тени.

– Да, Жан. – Милорд с одобрением пригубил коньяк и поставил бокал. – Что известно о женщинах, поселившихся на Кавендиш-сквер?

– Мы собрали досье, милорд, но в нем мало интересного. У них, судя по всему, нет никаких тайн. С вашего позволения… – Жан выскользнул из комнаты и спустя несколько мгновений вернулся с пачкой бумаг. – Изволите ознакомиться с ним лично или желаете, чтобы я изложил вам суть?

– Изложите, – махнул рукой милорд и снова взял бокал.

Он молча слушал рассказ Жана о серых, бедных событиями жизнях трех женщин из Рингвуда, что в графстве Гемпшир, которые в настоящее время обитали на Кавендиш-сквер.

– Что-то все же должно быть… какая-то зацепка… кто-то… – проговорил он, когда Жан умолк. Милорд протянул руку к бумагам и щелкнул пальцами. – Не может быть, чтобы у трех человек совершенно не было никаких секретов. – Он пробежал глазами верхнюю страницу. – Или у кого-нибудь из их близких. – Он взглянул на Жана поверх листка бумаги. – Раскопайте мне что-нибудь, Жан. Что-нибудь или кого-нибудь.

– Oui, milord.[6]6
  Да, милорд (фр.).


[Закрыть] – Жан попятился к двери.

– Да побыстрее, Жан.

– Oui, milord. – Дверь за ним бесшумно закрылась.

Человек за письменным столом сделал еще глоток коньяку, придвинул лампу поближе и, сосредоточенно сдвинув редкие брови, погрузился в изучение документов.

На следующее утро Гарри заглянул в «Брукс». Перекинувшись шутками кое с кем из знакомых, он побродил по игровым залам и, не обнаружив того, кого искал, собрался уходить. Забирая у эконома шляпу и перчатки, он увидел, что в клуб вошел герцог Графтон.

Держа шляпу в руке, Гарри поклонился отцу своей покойной жены.

– Ваша светлость.

Герцог, гневно раздув ноздри, демонстративно повернулся к нему спиной.

Мгновение Гарри смотрел ему в спину, затем надел шляпу и решительно спустился по лестнице на улицу. Как всегда в ответ на оскорбление герцога его лицо осталось непроницаемым. После смерти своей жены Гарри постоянно культивировал в себе бесстрастность, ибо это было единственным способом сохранить достоинство. Четыре года назад, когда закончилось следствие по делу смерти Анны, в ходе которого была доказана его невиновность, он стал держаться так, словно все осталось позади. А герцог, упорно не желая принять заключение суда, лишь выставлял себя в глупом свете в глазах всех окружающих, но только не в глазах старой гвардии – своей семьи. Остальному обществу было удобно иметь короткую память. Слишком уж много было вокруг свежих скандалов, дающих повод поразвлечься. И общество утратило к делу интерес, а герцог остался с битой картой на руках.

Но не забыли о скандале маменьки молодых богатых и знатных девиц на выданье. Матроны вовсю расточали Гарри улыбки, но дочерей своих к нему не подпускали. Виконту Бонему, богатому вдовцу в полном расцвете сил, никогда уже было не стать завидным женихом.

Впрочем, сам он об этом, на свое счастье, не помышлял. Так рассуждал про себя Гарри с мрачной улыбкой на лице, направляясь к Сент-Джеймс-стрит.

Интересующего его человека он разыскал в «Уайтсе». Найджел Дагенем находился в обществе молодых денди, принимая участие в шумном обсуждении исхода петушиного боя, который все они наблюдали накануне вечером.

– Бонем! Иди сыграй партию! – послышался голос из-за стола, где играли в вист. – Алистэр ушел, и нам не хватает человека.

Гарри пожал руки сидящим за столом игрокам, но предложение отклонил. Ему не хотелось играть роббер[7]7
  Роббер – в карточных играх (в вист, винт, бридж) – круг игры, состоящий из трех отдельных партий.


[Закрыть] – вдруг Найджел Дагенем соберется уходить? Поэтому он еще побродил по залам, приветствуя знакомых, и в ожидании, когда молодежь начнет расходиться, выпил пару бокалов кларета.

Распрощавшись с приятелями, Найджел заметил виконта Бонема, который в полном одиночестве стоял у буфета в небрежной позе, с бокалом в руке.

Помня о том, как доброжелательно отнесся к нему в прошлый раз виконт, Найджел подошел и протянул Гарри руку:

– Я Дагенем, сэр. Не знаю, помните ли вы…

– Конечно, помню! – Гарри сердечно пожал протянутую ему руку. – А вы, я смотрю, потихоньку осваиваетесь в обществе. «Брукс»… «Уайтс». «Уатье» тоже?

Найджел покраснел от удовольствия.

– Тоже, лорд Бонем. Лорд Колтрейн… я гощу у него, видите ли… он рекомендовал меня.

Изобразив любезную улыбку на лице, Гарри с неприязнью подумал, что Колтрейн, когда дело касается игры, известный покровитель, если не сказать совратитель молодежи, в том числе и своего собственного сына. Но его семейство могло позволить себе это. А вот мог ли себе позволить это молодой Дагенем?

– Уходите? – спросил Гарри. В его вопросе недвусмысленно прозвучало приглашение.

Найджел почувствовал себя польщенным: завсегдатаи клуба обычно не обращали внимания на зеленых новичков.

– Да, милорд.

– В таком случае вы, возможно, не откажете в любезности составить мне компанию. – Милостивая улыбка Гарри пролилась на юношу солнечным светом. – Я нынче пешком.

– О! И я тоже, лорд Бонем. – Найджел вышел на улицу вслед за его светлостью, радуясь избавлению от необходимости объяснять, что не имеет в городе ни верховой лошади, ни экипажа. Он мог бы взять лошадь из дома, но конюшни в Лондоне стоили непомерно дорого, а рассчитывать, что Колтрейн, у которого он гостил, возьмет расходы по содержанию его лошади на себя, Найджел, разумеется, не мог.

– Зовите меня просто Бонем, – небрежно бросил Гарри, когда они зашагали по Сент-Джеймс-стрит к Пиккадилли. – Так куда вы направляетесь, Дагенем?

Найджел шел без определенной цели, но доверительность виконта, упавшая на него манной небесной, так вскружила ему голову, что он выпалил:

– Я собирался навестить свою кузину, леди Дагенем. На Кавендиш-сквер.

Гарри кивнул, отбрасывая в сторону свой первоначальный хитроумный план, подразумевавший сложные маневры и окольные пути, призванные привести его именно к этой цели. Дагенем ему все значительно упростил.

– Я вчера познакомился с ее светлостью. Она гуляла с двумя очаровательными детьми.

– О! Так это Стиви и Сюзанна! – воскликнул Найджел. – Они приехали в город всей компанией – с невесткой Нелл, леди Фарнем, и их подругой, леди Ливией Лейси. Они вместе обживают дом. – Казалось странным, что такой необыкновенный, бесподобный человек, как лорд Бонем, состоит с ними в знакомстве, и Найджел робко поинтересовался: – А каким образом вы познакомились с моей кузиной, сэр?

– О! Совершенно случайно, – как ни в чем не бывало отозвался Гарри. – Просто шел мимо, когда девочка леди Фарнем выбежала из сквера на дорогу прямо перед подводой. Я вовремя успел вмешаться. Потом я познакомился с леди Дагенем – она в это время гуляла с ними. – Он пожал плечами. – Я провожу вас, если вы не против. Я бы хотел удостовериться, что данное происшествие не повлекло за собой для ребенка пагубных последствий.

– О, по поводу Фрэнни можете не беспокоиться, сэр! – рассмеялся Найджел. – Эту девчонку ничем не проймешь. Она сорвиголова, каких свет не видывал, ей-богу! – И, опомнившись, поспешил заверить: – Но я буду только счастлив, если вы составите мне компанию, сэр. А Элли, вне всяких сомнений, будет бесконечно рада рассказать вам, как там Фрэнни.

«Элли может стать удачной завязкой разговора». Ответив какой-то банальностью, Гарри перевел разговор на петушиный бой, который Найджел со своими друзьями так рьяно обсуждал.

Тема полностью завладела вниманием Найджела. Он так увлекся описанием кровавой бойни, что не успел закончить рассказа, как они уже достигли Кавендиш-сквера.

– Признаюсь, сэр, мне любопытно посмотреть дом, – доверительно сообщил Найджел, стуча кольцом в дверь. – Лив подозревала, что ее тетя София была скаредной отшельницей.

Ничего не сказав Найджелу, Гарри отступил на шаг, не желая сразу попасться на глаза тому, кто откроет дверь. Он намеревался проникнуть в дом, воспользовавшись покровительством Найджела Дагенема.

Из-за двери показалась голова замшелого дворецкого.

– Чего надо? – осведомился он.

Найджел, не обладавший опытом общения с домашними слугами леди Софии, который уже имел его спутник, опешил от неожиданности.

– Леди Дагенем, – надменно проговорил он, – она дома?

– Наверное, дома. – Человек продолжал выглядывать на него в щель приоткрытой двери.

Найджел, чувствуя за своей спиной присутствие виконта, в ужасе подумал, как, дьявол побери, отнесется к такому грубому приему этот блистательный, несравненный светский человек. Он распрямил плечи и тем же высокомерным тоном потребовал:

– Извольте доложить ей, что кузен, достопочтенный Найджел Дагенем, просит его принять.

Человек молча закрыл дверь.

– Какого дьявола!.. – Найджел снова взялся за дверное кольцо.

– О, не беспокойтесь, он вернется! – весело заверил его Гарри. – Тонкости этикета ему, боюсь, незнакомы, но все, что надо, он выполняет, правда, тратит на это столько времени, сколько сочтет нужным, и в своем собственном неподражаемом стиле.

– А! Вы, верно, уже встречались с ним?

Это, бесспорно, было правдой, и Гарри с чистой совестью подтвердил это. Несмотря на уверенность Гарри, Найджел все же на всякий случай еще раз как следует стукнул кольцом в дверь.

Его усилия были вознаграждены. Дверь широко распахнулась, и на пороге появилась сияющая Аурелия.

– Найджел! Входи! Нелл наверху со Стиви. Вообрази, у него только что выпал первый зуб, и он ужасно огорчился… О!.. – Она наконец заметила спутника Найджела. В ее улыбке, до сих пор такой искренней, вдруг обозначилась некоторая неуверенность: как-то посмотрит на его визит Корнелия? – Виконт Бонем!

– Он самый, мэм. – Гарри снял шляпу и поклонился. – Я пришел справиться о вашей дочери. Надеюсь, вчерашнее происшествие не повлекло за собой каких-либо дурных последствий для нее?

Услышав вопрос о дочери, Аурелия ощутила себя в родной стихии и рассмеялась.

– По-моему, она даже не поняла, что могла попасть под конские копыта, – сказала она с искренней улыбкой. – Но с вашей стороны очень любезно поинтересоваться ею.

Пригласить Найджела в дом, оставив виконта стоять на пороге, было немыслимо, тем более что тот явился с такой благородной целью. Что ж, придется Корнелии примириться.

– Входите же! – пригласила она, распахивая дверь шире. – Боюсь, обиталище наше простовато, без изысков, но мы уже наводим здесь порядок.

– Боже правый! Элли! – воскликнул Найджел, останавливаясь посреди холла и оглядывая открывшуюся его взору картину общего запустения. – Что делала старая леди в таком доме?

– Вряд ли она пользовалась всеми комнатами, – ответила Аурелия, ведя джентльменов в гостиную. – Она располагалась здесь да еще в спальне. Там теперь обосновалась Лив, остальные комнаты малопригодны для жилья.

Мужчины проследовали за ней в гостиную. Эта убогая, запущенная комната была Гарри уже знакома. Он бросил взгляд на бюро, за которым в прошлый раз застал леди Дагенем, занятую сочинением несуществующего письма. Теперь здесь ничто не говорило о ведущейся неутомимой переписке.

– Прошу садиться, джентльмены. – Аурелия указала им на единственный диван, пружины которого были наименее продавлены. – Что вам предложить? Хереса или мадеры? Нелл… – начала было она, но, бросив взгляд на виконта, тут же исправилась. – Леди Дагенем… обнаружила в винном погребе давно забытое богатство.

– Хереса, пожалуйста, – сказал виконт, и Найджел, который предпочел бы добрый бокал мадеры, поспешил к нему присоединиться.

Аурелия наполнила два бокала и осторожно опустилась в шаткое кресло в стиле чиппендейл.

– Что, нравится тебе городская жизнь, Найджел?

– О, еще как! – воскликнул Найджел, опрокидывая в себя содержимое бокала. – Не поверишь. Элли! Как здесь играют! По большой!

Аурелия чуть заметно нахмурилась. В присутствии виконта, который свободно расположился в углу дивана, закинув ногу на ногу и поставив бокал на подлокотник, она воздержалась от озабоченных расспросов.

Появление Корнелии избавило ее от дальнейших затруднений.

– Кажется, стучали в дверь, я не ослышалась? – Она вихрем ворвалась в гостиную со шкатулкой для рукоделия под мышкой и, увидев гостей, остановилась. – Ах, это вы! – Ее взгляд остановился на Гарри. Она отвернулась, чтобы поставить шкатулку с шитьем.

– Так-то ты встречаешь кузена, Нелл! – возмутился Найджел, решив, что это невразумительное приветствие обращено к нему. – Я обещался навестить тебя, как только прибуду в Лондон. И доложу тебе, кузина, я расположился куда комфортнее. У вас тут не гостиная, а форменный траурный зал. – Он протянул ей пустой бокал.

– Мы мало-помалу наводим здесь порядок, – сказала Корнелия, беря с буфета графин. – А вас, лорд Бонем, я никак не ожидала здесь увидеть. – Она собиралась прибавить «так скоро», но сдержалась. Наполнив бокал Найджела, она предложила херес виконту.

– Я случайно встретил вашего кузена в «Уайтсе», – объяснил Гарри, подставляя бокал и в то же время отмечая про себя непроницаемый взгляд Корнелии, а также ее гладкую, словно девонширские сливки, кожу. – Ваш кузен направлялся к вам, а я решил справиться у леди Фарнем о самочувствии ее дочери.

– Как вы внимательны! – вполголоса воскликнула Корнелия, наливая ему херес. – Для человека, у которого столько дел, лорд Бонем, это поразительно.

– А вы осведомлены о моих делах, леди Дагенем? – скептически поинтересовался Гарри. – Какая проницательность… я потрясен.

Корнелия улыбнулась:

– Простите, если я слишком поспешна в своих суждениях, виконт. Я решила, что джентльмену с вашим положением, должно быть, есть чем занять время… Все эти ваши клубы, балы, светские рауты, скачки… – Она грациозно пожала плечами. – Признаться, сэр, я в этом мало смыслю. Как я вам вчера сказала, я деревенская мышь.

Аурелия чуть не поперхнулась. Найджел уставился на кузину с неподдельным изумлением. Виконт Бонем же лишь поднял бокал, словно собирался провозгласить тост, и сказал:

– В самом деле, мэм, говорили. И насколько я помню, вчера же мы с вами это утверждение опровергли.

Корнелия сделала глоток хереса. Она ощутила, как запульсировало ее тело. Она почти видела, как блестят ее глаза, как разрумянилось лицо. Даже кожа на голове отзывалась на охватившее ее возбуждение. Лишь сделав над собой усилие, она вспомнила о присутствии Найджела и Аурелии.

– Найджел, Элли сказала тебе, что нынче утром у Стиви выпал первый зуб? – спросила Корнелия, ощущая неуместность того, что говорит, но будучи не в состоянии придумать иной способ разрядить возникшую в атмосфере напряженность, которую Найджел с Элли, не говоря уж о виконте, конечно, не могли не почувствовать.

– Э-э… да, – подтвердил Найджел. – Он, верно, в восторге.

– Как раз напротив, он напуган, – возразила Корнелия. – Вначале он был уверен, что распадается на части и вскоре исчезнет совсем.

– Помню, когда у меня выпал первый зуб, – сказал Гарри, удивляясь, что в его сознании всплыло это далекое воспоминание, – я чувствовал то же. Я так им гордился, а он взял да и выпал. – Он тихо рассмеялся. – Убедить меня в том, что на его месте вырастет другой беленький зубик, и я буду опять как новенький, потребовало немалых усилий.

Корнелия, взглянув на него, поставила свою шкатулку рядом с собой. Какое странное откровение. Несмотря ни на что, оно показалось ей трогательным. Виконт вел какую-то игру. Питал ли он до сих пор надежду выкупить этот дом и рассчитывал, взяв их измором, сломить сопротивление Лив? В том, что это не обыкновенный светский визит, Корнелия была уверена.

– А что, лорд Бонем, у вас есть дом в Лондоне? – задала она вопрос. – Вы так горите желанием купить этот, что я призадумалась. Или вы нанимаете квартиру? – Ее тон был будничным, а улыбка выдавала лишь поверхностный интерес.

– Да, мэм, у меня особняк на Маунт-стрит, – ответил виконт. – Я хотел бы приобрести дом для семьи моей покойной сестры в каком-нибудь тихом месте. Детям нужен простор для игр и сад. Мой собственный дом, видите ли, холостяцкое обиталище, но я хочу, чтобы дети росли у меня на глазах. Этот дом и его расположение представляются мне идеальными. – Он беспечно пожал плечами.

– Ах, как печально! – посетовала Аурелия с искренним сочувствием с голосе. – А сколько детей?

– Пятеро, – с большой долей правдивости ответил Гарри. У Аннабел было пятеро детей, и сейчас она скорее всего ожидала шестого. Она была знатной производительницей потомства, и эта присущая ей особенность несказанно радовала ее супруга, открытого, доброго малого, деревенского сквайра.

Проницательный взгляд Корнелии заставил Гарри на миг задуматься, не почувствовала ли она в его объяснении фальши.

– Очень печально, – повторила она вслед за Аурелией. – Это была ваша младшая сестра?

Гарри угрюмо кивнул в знак согласия. Аннабел удачно вписывалась в выдуманную им историю, однако пора было закрыть тему.

– В городе должны найтись другие, более подходящие дома, виконт, – заметила Корнелия, не сводя с него внимательного взгляда. – На самом деле этот дом в таком плачевном состоянии, что не слишком годится для детей.

– Только бы об этом не прослышал граф! – посмеиваясь, вступил в разговор Найджел. – Когда выяснилось, что вы все уехали, невзирая на его запрет, я думал, его хватит апоплексический удар. Он собирался выслать за вами вооруженный отряд. – Найджел поднялся, чтобы налить себе хереса.

Корнелия посмотрела на него с предостережением: ей не хотелось, чтобы личные дела обсуждались в присутствии лорда Бонема. Но Найджел истолковал ее взгляд по-своему – решил, что он относится к лишнему бокалу хереса.

– О, не смотри на меня такими глазами, кузина, – сказал он, взмахнув рукой с бокалом. – Я видел, как ребята перед завтраком выпивают бутылку кларета.

– Надеюсь, им это на пользу, – отозвалась Корнелия. Быть надзирательницей своему кузену она не собиралась, но его предположение об этом по крайней мере дало возможность переменить тему разговора.

– Так где же Лив? – спросил Найджел, словно бы только что вспомнил об отсутствии одной из женщин.

– Пошла покупать собаку, – немногословно ответила Корнелия.

– Покупать собаку? – уставился на нее Найджел, – Но Лив не большая любительница собак. Она их боится. Когда выпущены отцовские пойнтеры, она наотрез отказывается идти мимо конюшен.

– Наверное, она купит такую собаку, которую не будет бояться, – со смехом сказала Аурелия, переглядываясь с Корнелией.

– Однако надеемся, что она напугает других, – заметила Корнелия, губа которой от еле сдерживаемого смеха тоже начала подрагивать.

Гарри сделал глоток хереса. Непринужденная поза и естественная улыбка скрывали его жгучий интерес к разговору, принявшему любопытный оборот.

– Да, но зачем? – недоумевал Найджел. – Мне казалось, вам и без живности в этом разрушенном мавзолее довольно забот.

– Увы, это необходимая мера предосторожности, – объяснила Корнелия. – Нам то и дело докучают какие-то ночные визитеры. Кто это, человеческие существа или духи – неизвестно, но они вынуждают Моркома браться за мушкетон – страшное оружие с еще более страшным звуком. Оно пугает детей. И огорчает Линтон. – Корнелия безмятежно улыбнулась. – Собака кажется меньшим из всех зол.

– Бог мой! – воскликнул Найджел. – Кому понадобилось сюда забираться? Здесь нечего красть.

– Да, казалось бы, нечего, – согласилась Аурелия. – Но быть может, мы чего-то еще не нашли?

– Клад? – Серые глаза Найджела загорелись энтузиазмом. – Быть может, драгоценности. Как вы думаете, хранила у себя старая леди драгоценности?.. На чердаке… или в винном погребе? Давайте проверим. – Он тут же вскочил на ноги. – Вперед! На охоту за сокровищами!

– Найджел, ты, право, временами сущий мальчишка, – засмеялась Корнелия и махнула на него рукой, усаживая на место. – Я уже спускалась в винный погреб, и единственным сокровищем, которое я там обнаружила, было то, что ты сейчас пьешь. Морком с близнецами ни о каких таких тайниках и понятия не имеют, а уж они знают, поверь.

– А может, они решили присвоить ценности? – предположил Найджел, не желая расстаться с мыслью о спрятанных в доме сокровищах.

Аурелия, абсолютно отрицая такую возможность, покачала головой:

– Нет, они совершенно и безраздельно были преданы тете Софии. Они ничего не взяли себе из ее имущества.

– Я заметил кошку на подвальной лестнице, – сказал Гарри, продолжая улыбаться. – Быть может, это она – или он – виновница ночного шума?

– Ее зовут Киса, – сказала Корнелия, беря в руки шкатулку с шитьем. – Не слишком оригинально, конечно. Это именно из-за нее Морком настаивал, чтобы окно в кухне по ночам оставалось открытым. Но этого больше не будет. – Она открыла крышку шкатулки и принялась перебирать лоскутки шелковой ткани, выискивая среди них какой-то с особым оттенком розового для оторочки чепчика Сюзанны.

– С вашей стороны было мудро принять меры предосторожности, – сказал Гарри, вставая со своего места. – Должен откланяться, мэм… леди Фарнем. Очень рад, что ребенок не мучается ночными кошмарами с участием подвод и лошадей. – Он склонился над рукой Аурелии, после чего повернулся к Корнелии.

Та закрыла крышку шкатулки и, поднявшись, протянула ему руку.

– Прощайте, лорд Бонем.

– До свидания, леди Дагенем. – Он поднес ее руку к губам. Но вместо того чтобы едва коснуться ее пальцев, крепко, с чувством, поцеловал ее руку, сильно сжав ее своими теплыми длинными пальцами – этот интимный жест мог предназначаться лишь для очень близких знакомых.

Аурелия сделала большие глаза и отодвинулась к двери с натянутой улыбкой на лице, подразумевавшей, что она якобы не заметила ровно ничего необычного. Найджел же, напротив, глазел на них с неприкрытым изумлением, пока Аурелия, проходя мимо, не толкнула кузена локтем, после чего тот наконец опомнился.

Корнелия отдернула руку.

– Желаю вам успехов в ваших поисках, сэр, – сдержанно проговорила она.

Он поклонился еще раз и взял свои шляпу, перчатки и трость с раскладного стола, куда их положил, войдя в гостиную. Когда он улыбнулся, в его зеленых глазах мелькнула едва заметная насмешка. Насмешка не только над Корнелией, но и над собой. Между ними что-то происходило, но что именно, он понимал не лучше Корнелии.

– Дагенем, вы не составите мне компанию? – любезно поинтересовался он, поворачиваясь к двери. – Или останетесь наслаждаться уютом в семейном кругу?

Найджел не знал, на что решиться. Перспектива пройтись по улицам в компании виконта представлялась более чем привлекательной и в обществе оказала бы ему неоценимую услугу, однако остаться и еще немного поболтать с кузинами ему тоже ужасно хотелось.

Заметив его колебания, виконт с легким смешком успокоил его:

– Ах, не терзайтесь, Дагенем. Я не обижусь. Любой достойный мужчина на вашем месте предпочел бы общество ваших кузин. – И с тем, кивнув всем на прощание, вышел.

– Я провожу вас, лорд Бонем, – послышался тихий голос за его спиной. Корнелия вышла за ним в холл и мягко притворила дверь гостиной. – Вряд ли Морком окажется поблизости и сможет выполнить роль дворецкого. – Она проследовала к входной двери и под взглядом виконта взялась за задвижку. Массивный, несмазанный засов никак не поддавался. И виконт пришел ей на помощь – положив ладонь поверх руки Корнелии, отодвинул его.

Засов со скрипом сдвинулся, и Гарри убрал руку. Корнелия открыла перед ним дверь, впуская в темный, грязный холл свет холодного солнца.

– Что происходит? – спросила она, поворачиваясь к Гарри лицом. – Вам что-то от меня нужно, лорд Бонем?

Он рассмеялся.

– Ваша прямолинейность просто пугает! Неужто вам не приходит в голову, что я попросту нахожу вас чрезвычайно привлекательной женщиной? – Он снова завладел ее руками, легко сжав их в своих.

– Я никогда не поддавалась на лесть и пустые комплименты, сэр, – ответила Корнелия.

Глаза Гарри потемнели, а пальцы крепче сомкнулись на ее руках.