Текст книги "Почти невеста"

Арабелла подумала, что, прощупывая Бекки, в то же время убеждает самое себя.

– Ну, не знаю, миледи, – ответила Бекки, но в голосе ее уже исчезли нотки сомнения.

– Подумай об этом, Бекки. – Арабелла поднялась из воды, стряхнув с себя целый дождь капель, и потянулась за полотенцем. – Мы вернемся к нашему разговору через несколько дней.

Она уже была готова, когда часы пробили пять. Бекки убрала ее волосы в шиньон, теперь возвышавшийся на затылке, напомадила локоны, свисавшие вдоль щек, специальным блестящим шоколадом и искусно перевила их лентами темно-красного шелка. Корсет приподнял ее грудь над низким декольте, а розовое платье из штофа облегало ее талию, подчеркивая пышность юбок.

– О, вы выглядите прелестно, леди Арабелла, – восхищенно сказала Бекки. – Вы наденете жемчуга?

Она подала шкатулку с драгоценностями.

Арабелла открыла ее и вынула единственную нитку безупречно подобранного жемчуга. Как бы она ни осуждала отца за пренебрежение к ней, но уж если он что-нибудь покупал для нее, то это было лучшего качества. Она приложила жемчуг к шее, и жемчужины приняли розовый оттенок в отблеске ее шелкового платья. Точно такие же блики заиграли и на коже ее лица. Она прибегла к стольким ухищрениям ради обычного обеда дома, размышляла Арабелла, застегивая жемчуг на шее. Стоило ли состязаться в элегантности со своим сотрапезником? Хотя если бы она пренебрегла этим, то скорее всего оказалась бы в проигрыше. Арабелла взяла расписной шелковый китайский веер из рук Бекки, заткнула кружевной носовой платок за кружевную же манжету, спускавшуюся с рукава от локтя к запястью, и, оглядев себя, мысленно одобрительно кивнула, после чего поплыла вниз по лестнице.

Джек, ожидавший ее у двери гостиной, услышал стук ее каблучков на лестнице и пересек холл, чтобы встретить ее у подножия. Он картинно раскланялся, лишь только она спустилась и оказалась рядом с ним. Серые глаза сверкнули, когда он оглядел ее. На мгновение его взгляд задержался на кремовом всхолмлении ее груди над декольте.

– Добрый вечер, мадам. Примите мои комплименты.

Арабелла посмотрела на него подозрительно, но в его учтивом приветствии не было и намека на насмешку. И она решила последовать его примеру.

– Добрый вечер, ваша светлость, – ответила она, присев в глубоком реверансе.

Он выглядел очень элегантно в хорошо скроенном шелковом сюртуке, где чередовались светло – и темно-зеленые полоски. Сюртук украшали крупные серебряные пуговицы и высокий воротник. Галстук его был сильно накрахмален. Волосы, как всегда, оставались ненапудренными и на затылке были собраны в конский хвост. Выпрямляясь после реверанса, она не могла не заметить, как простые темно-зеленые бриджи обтягивают его мощные бедра. Расстегнутый сюртук позволял их видеть. На этот раз при нем не было шпаги.

– Не пройти ли нам к столу? – спросил он, предлагая ей руку.

Франклин накрыл длинный стол с торжественностью, обычной, когда вся семья обедала вместе. С двух сторон сверкающего стола друг против друга стояло два стула, что затрудняло возможность видеть лица сидящих, потому что стол освещали массивные ветвистые серебряные канделябры и свет свечей, зажженных на их заостряющихся к верху концах, соперничал с лучами закатного солнца. Дворецкий в своей лучшей ливрее стоял у одного конца стола, ожидая, когда будет можно отодвинуть стул для Арабеллы. Другой слуга с той же целью находился возле места герцога. Арабелла села и, пробормотав слова благодарности, развернула салфетку. Она посмотрела через длинный стол на своего сотрапезника, и глаза ее сверкнули лукавством. Она подумала, что его светлость не рассчитывал на такую торжественность, когда настаивал на том, чтобы они обедали a deux[5]5
  Вдвоем (фр.).


[Закрыть]. При таких церемониях это было все равно что обедать порознь. Он не садился на свое место, а стоял, держась одной рукой за спинку стула, не обращая внимания на выжидавшего слугу.

– Нет, – сказал он наконец, – так дело не пойдет.

Он обошел стол и сел рядом с Арабеллой.

– Поставьте мой прибор сюда, Франклин, – обратился он к дворецкому, садясь справа от нее. – Я не собираюсь кричать во всю глотку через этот стол.

Франклин выжидательно посмотрел на Арабеллу.

– Делай, как говорит его светлость, Франклин, – распорядилась она.

– Но, миледи, лорд Данстоп, ваш батюшка, всегда настаивал на том, чтобы…

– Едва ли это теперь имеет значение, Франклин, – напомнил ему Джек, что было вовсе не обязательно, решила Арабелла с мгновенно вспыхнувшим раздражением.

– В самом деле, ваша светлость, – смущенно сказал дворецкий.

Он подал знак слуге переставить приборы.

– И можете оставить нас, – сказал Джек любезно. – Мы сами о себе позаботимся.

Теперь лицо Франклина стало еще более недоуменным, но он только поклонился и поставил на стол между ними серебряную супницу, снял с нее крышку, снова отвесил поклон и не спеша с важностью вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

– О Господи! – не удержалась Арабелла. – Бедный Франклин. У него так сильно развито чувство приличия. Мой отец всегда требовал, чтобы за обеденным столом соблюдались все формальности.

– А ваш брат? – спросил Джек, поднимая брови.

– Там было все совсем по-другому, – ответила она лаконично. – Франклин меряет все старыми мерками.

– Ну, они быстро привыкнут к новым порядкам, – беспечно заметил Джек. – Он взял разливательную ложку из супницы и наполнил тарелку Арабеллы. – Пахнет вкусно.

Арабелла не стала возражать, но в ней снова поднялась волна раздражения против него. Его замечание было полно холодного пренебрежения к мнению слуг. Она подозревала, что Франклин пытался своим неукоснительным соблюдением ритуалов убедить самого себя, что нет ничего дурного в том, что леди Арабелла обедает наедине с чужим мужчиной. Если бы ей удалось настоять на своем и она обедала бы одна в своих комнатах, слуги чувствовали бы себя спокойнее и увереннее, потому что считали бы, что соблюдены все приличия. После визита Лавинии нынче утром стало ясно, что сплетни поползут по всему графству.

Арабелла хмуро созерцала вино в своем бокале.

– С вашим вином что-то не так? – спросил Джек.

– Нет, – покачала она головой. – Все в порядке. – Она взяла ложку. – Теперь объясните мне, сэр, если на то будет ваша воля, в чем разница между вигами и тори и насколько она существенна.

Джек вынужден был из вежливости соглашаться, хотя для него существовало множество более интересных тем.

– По существу, тори – партия короля. Они поддерживают абсолютную власть монарха. Виги больше склоняются в пользу народной власти. – Он с хрустом разломил булочку, будто поставил точку.

Арабелла нахмурилась:

– Значит, виги сочувствуют Французской революции… революции, направленной против тирании монархии, клерикалов и дворян. Я, кажется, слышала, что вы причисляете себя к вигам. И что вы думаете о революции?

Она смотрела на него, и глаза ее блестели, а взгляд был полон интереса.

Джек выдержал долгую паузу. Вопрос был резонным и разумным. Она не могла знать, какие шрамы оставила на нем эта кровавая бойня, и все же ему потребовалось несколько минут, чтобы привести свей смятенные чувства в порядок и усмирить воспоминания.

– Теперь осталось немного вигов, которые стали бы поддерживать законы, установленные кровожадной толпой, а революция принесла именно это. И никто не поддержал бы цареубийство.

Арабелла мрачно кивнула. Казнь Людовика ХVI и Марии Антуанетты предшествовала наступлению во Франции царства террора. Анархия совершала свое триумфальное шествие по всей стране, и на основании того, что Арабелла видела в нескольких газетах, дошедших до нее, можно было заключить, что французские эмигранты, нищенствующие беженцы, затопили улицы Лондона.

– Вы знали хоть кого-нибудь, кто был в Париже в то время, когда все это началось?

Это был вполне естественный вопрос. Ведь было столько смешанных браков французских и английских аристократов. Немногие члены аристократических английских семей не имели родственников и друзей по ту сторону Ла-Манша.

– Думаю, Фредерик был там несколько месяцев назад, – продолжила Арабелла задумчиво. – Когда я видела его в последний раз, он упомянул, что у него там какие-то дела. – Она покачала головой. – Не могу себе представить, какие еще дела могли быть у Фредерика, если не считать игры.

Если, конечно, это не было бегством от кредиторов. Джек поднес бокал к губам.

– Каким глупцом нужно быть, чтобы причалить сейчас к берегам Франции? – Он отпил вина. – Но ваш брат, моя дорогая, всегда был дураком.

В его голосе она различила жесткость, и на мгновение его серые глаза блеснули арктическим льдом. Он осушил свой бокал одним глотком и тотчас же снова наполнил его.

Несмотря на оранжевый шар заходящего солнца, видный в окно, в комнате стало ощутимо прохладно.

Что такого сделал Фредерик, чтобы вызвать незатухающий гнев Джека Фортескью? Арабелла приоткрыла было рот, чтобы спросить, но так и не осмелилась задать вопрос. Она не могла его сформулировать в столь угнетающе холодной атмосфере и безмолвно продолжала есть суп, стараясь делать вид, что не обращает внимания на молчание, будто оно было самым естественным и обычным. Покончив с ним, она позвонила в колокольчик у своего локтя.

Вернулся Франклин в сопровождении лакея, с трудом справлявшегося с подносом, нагруженным оленьим окороком, а также блюдом картофеля и карпом в соусе из петрушки, и пытавшегося скрыть свою неуклюжесть. Блюда были поставлены на стол. За ними внесены новые – бобы со сливочным маслом, артишоки и стеклянная миска с красносмородинным желе.

– Миссис Эллиот надеется, что этого будет достаточно, леди Арабелла, – сказал Франклин. – Если его светлость пожелает птицы, то есть уже приготовленная с каперсами.

Джек поднял руку:

– Нет… нет, Франклин. Передайте благодарность миссис Эллиот, но больше ничего не нужно. Это настоящий пир.

Он сделал попытку благожелательно улыбнуться, но лицо дворецкого оставалось непроницаемым как камень.

– Вероятно, это не то, к чему вы привыкли в Лондоне, ваша светлость, – предположил Франклин, ставя со стуком супницу на поднос, который держал лакей. – Нарезать оленину, миледи?

– Да, пожалуйста. – Арабелла взяла бразды правления в свои руки. Возможно, герцог и предпочитал продолжать обед без дворецкого, но в комнате был кое-кто еще, способный попытаться заставить его говорить на нейтральные темы.

– Хотела бы я знать, произойдет ли перемена погоды, – принялась она беспечно болтать. – Обычно такая жара длится недолго. Как вы думаете, ваша светлость, ожидать ли нам ненастья?

Джек смотрел на нее поверх своего бокала. Из глаз его исчезло отсутствующее выражение, и уголки губ чуть приподнялись в подобии улыбки.

– Надеюсь, что нет, мадам, – сказал он. – Но возможно, вашему саду нужен дождь.

– Конечно, это не повредило бы, – сказала Арабелла, откидываясь на спинку стула, в то время как Франклин поставил на стол перед ней тарелку с жареной олениной. – Благодарю, Франклин. Теперь мы справимся сами.

Дворецкий поклонился и вышел.

– Не желаете ли желе из красной смородины, ваша светлость? – спросила Арабелла и протянула руку к хрустальной вазочке с желе.

– Прекрасно, Арабелла, пора заключить перемирие, – сказал герцог, принимая от нее желе. – Как, я уверен, вы уже поняли, между вашим братом и мной не было любви.

– Он полил свою оленину желе. – Я не жалую дураков и не скрываю своих чувств к ним. – Он бросил на нее проницательный взгляд. – Не думаю, что и вы стали бы расточать на это время, Арабелла.

– Не стала бы, – согласилась она.

– А между вами и вашим братом была любовь?

Тон его был ровным, но рука, державшая ложку, замерла неподвижно в ожидании ответа.

– Нет, – сказала она тихо.

– В таком случае, может, мы оставим эту тему?

Она сделала легкое движение головой, которое можно было бы принять за кивок, и он решил, что нынче вечером ничего большего от нее не добьется.

ГЛАВА 8

В дверь забарабанили, и в этом грохоте потонули последние слова Арабеллы. Били медным молотком с отчаянной силой, как бывает в случае несчастья. Арабелла искоса бросила взгляд на своего собеседника, спокойно заметившего:

– Странное время для гостей.

– Обычно гости не оповещают о своем прибытии с такой яростью, – ответила она, отодвигая стул и собираясь подняться.

– Нет, оставайтесь на месте, – сказал Джек, делая ей знак рукой. – Сегодня у нас уже был неожиданный визит бесцеремонной дамы. Поэтому предоставьте разбираться с гостями Франклину. Вам незачем появляться перед визитерами взволнованной и с виноватым видом.

Арабелла села на место и спокойно взяла вилку. В его словах был смысл. Какой бы необычной ни была ситуация, Арабелла решила встретить неприятности с открытым забралом. И все же она напрягала слух, отмечая про себя, как Франклин отодвигает тяжелый засов в холле.

– О, – сказала она, отчетливо расслышав голоса, доносившиеся из холла в столовую, – это Дэвид.

Дверь отворилась, и Франклин доложил:

– Викарий, миледи. Лорд Дэвид Кайл, – добавил он без всякой надобности, но с должным чувством, как если бы прибытие нового гостя означало возвращение к нормальному образу жизни в отличие от теперешнего, напоминавшего о сумасшедшем доме.

Арабелла поднялась и повернулась к двери, как только он торопливо прошел мимо Франклина и появился в столовой.

– Арабелла, дорогая моя девочка, что происходит? Неужели Фредерик и вправду умер? – спросил Дэвид, не сводя глаз с герцога, тоже вставшего, чтобы приветствовать гостя.

– Да, это правда, – сказала Арабелла. – Это довольно запутанная история, Дэвид. Не пообедаешь ли с нами? Франклин, поставь прибор для викария.

– Но… нет, благодарю, Арабелла. Я пришел сюда не ради обеда, – сказал Дэвид, продолжая разглядывать герцога. – Эта сплетня, распространяемая болтушкой Лавинией Эслоп, теперь на устах у всех. Я только что провел крайне неприятные полчаса в обществе упомянутой дамы, и это лишило меня аппетита.

Он подошел поближе к столу:

– Не представишь ли меня?

В его голосе слышалась явственная и совершенно неуместная враждебность. Джек заговорил сам:

– Джек Фортескью, сэр. – Он поклонился, не сходя со своего места за столом.

– Сент-Джулз? – спросил Дэвид, отдавая поклон.

– Он самый. Кажется, наши отцы были знакомы.

Джек расслабился, успокоился, и по его лицу не было заметно, что он считает важным расположить к себе друзей Арабеллы, особенно Мэг Баррет и Дэвида Кайла. Он нуждался в поддержке этого человека.

– Сядь, Дэвид, и выпей хоть бокал вина, – принялась улещивать его Арабелла и сделала знак Франклину наполнить бокал для Дэвида. – Почему Мэри не приехала с тобой?

– Мы решили, что лучше мне поехать одному, – сказал викарий, все еще не смягчившись.

Лицо его было мрачным как ночь, а взгляд оставался враждебным.

– Как умер Фредерик?

– Не желаете, чтобы объяснил я? – спросил Джек Арабеллу.

– Нет, я сама, – ответила она. – Не поешь с нами, Дэвид? Ведь ты питаешь слабость к оленине.

Дэвид питал слабость не только к оленине, но ко многим поданным вкусным блюдам, о чем свидетельствовал его довольно объемистый животик, но в эту минуту предпочел остаться стоять, не спуская глаз с герцога, и повторил:

– Я не расположен к трапезе, Арабелла. Так что же все-таки происходит?

Вместо ответа Арабелла указала на стул, и он неохотно сел и взял бокал, поставленный Франклином возле его локтя. Джек и Арабелла сели на свои места.

Арабелла объяснила Дэвиду ситуацию в нескольких словах, надеясь втайне, что, если повезет, это будет в последний раз. Ведь все, кого она считала своими друзьями и кто был для нее важен, уже услышали эту историю из ее собственных уст.

Дэвид выслушал ее, не перебивая, и только переводил взгляд с Арабеллы на герцога и обратно. Когда она закончила, он сидел молча с минуту или две, отпивая вино мелкими глотками.

Наконец Дэвид заговорил:

– Я сожалею о смерти Фредерика.

Дэвид не питал иллюзий насчет характера графа Данстона и не раз журил его за недостойный образ жизни и поведение, а также за пренебрежение к арендаторам. Она знала, что его сожаления в такой же мере можно отнести к тому положению, в которое Фредерик вверг сестру, как и к факту его смерти.

Дэвид снова мрачно посмотрел на герцога, который в эту минуту накладывал себе соус с петрушкой в тарелку с карпом, будто эта беседа не имела к нему никакого отношения. Внезапно викарий оперся руками о стол и отодвинул свой стул:

– Белла, я хотел бы поговорить с тобой несколько минут наедине.

Арабелла тотчас же встала:

– Тогда пройдем в библиотеку. Извините нас, Джек.

– Охотно.

Он учтиво поднялся из-за стола и, пока они не вышли из комнаты, оставался стоять. Потом сел на свое место и ничем не показал, что это вторжение вовремя обеда вызвало у него хоть малейшее беспокойство. Ему не хотелось сделать Дэвида Кайла своим врагом.

Дэвид последовал за Арабеллой в библиотеку, закрыл дверь и тотчас же без преамбулы приступил к главному:

– Тебе известна его репутация?

– Думаю, он распутник и плут, – сказала она. – И разумеется, игрок. – Она опустилась в шезлонг, и ее юбка из розового штофа образовала вокруг нее красивое облако. – Мне нужен твой совет, Дэвид. Герцог попросил моей руки.

Дэвид с шумом выдохнул воздух.

– Я не думал, что ты знаешь его.

Она покачала головой:

– Я и не знала до вчерашнего дня.

– Тогда почему?.. – Он с изумлением воззрился на нее. – Почему он предложил это тебе?

– Не знаю, – сказала она просто. – Мэг считает, что это нечто вроде репарации. Возможно, он желает вести себя порядочно.

– Хотел бы в это поверить, – сказал викарий, но голос его звучал настороженно. – Но ты, разумеется, отказала ему?

Она вертела в руках веер, тщательно подбирая слова:

– Вначале да, но… – Она подняла руку, когда он попытался возразить. – Позволь мне закончить, Дэвид. Я провела весь день, размышляя об этом. А также взвешивая другие возможности. И оказалось, что у меня нет выбора. Или есть?

– У тебя есть друзья, – сказал он. – Друзья, которые с радостью предоставят тебе кров и примут в свои семьи.

Ее ответная улыбка была печальной.

– Знаю, мой дорогой, но не могу и не хочу принимать благодеяния от друзей. Конечно, ты с радостью поделился бы со мной тем немногим, что у тебя есть, но я не смогла бы этого принять.

– Моя дорогая девочка, ты не можешь принести себя в жертву этому человеку! – воскликнул он, в волнении почесывая голову под париком.

– Но это вовсе не будет жертвоприношением, – заметила она непринужденно. – И особенно если подумать о другом возможном выходе. Единственное, что мне остается в противном случае, – это просить пристанища у родичей матери. Я не могу пойти на это, Дэвид. Лучше перерезать себе глотку… О Господи! – заметила она с сожалением, видя, какую реакцию вызвали у него ее слова. – Я вовсе не это имела в виду. Но я не могу жить, утратив независимость.

– И какую же самостоятельность ты обретешь, если выйдешь замуж за Сент-Джулза? – спросил он.

– Я смогу настаивать на известной степени независимости, – сказала она, медленно подбирая слова. – Брачный контракт даст мне такую возможность. Я знаю репутацию Джека, но не верю, что он воплощение дьявола, хотя порой он делает все возможное, чтобы подтвердить такое мнение о себе.

Она устремила уверенный взгляд на Дэвида. С минуту он не говорил ничего. Молча стоял у окна, сложив руки за спиной поверх своей черной сутаны. Одна из сильных сторон характера Дэвида заключалась в умении и желании отказаться от своего мнения и пересмотреть его.

Дэвид, осознав, что его отчаянные манипуляции, когда он яростно скреб в затылке, привели к тому, что его завитой и напудренный парик съехал набок, осторожно водрузил его на место, потом заговорил:

– Можешь ли ты доверять человеку, которого не знаешь?

Она едва заметно пожала плечами:

– Дэвид, сколько женщин выходят замуж за незнакомцев только потому, что кто-то решил, что это завидная партия? Я по крайней мере сама принимаю решение и считаю, что для меня это подходящий вариант.

Дэвид Кайл, несмотря на свою принадлежность к церковному сословию, был светским человеком. Он знал, что она говорит правду и о том, что многие браки по сговору оказывались счастливыми. А Арабелла не была наивной простушкой.

– Возможно, это так, – согласился он.

– И я сохраню свой дом и орхидеи… и все остальное, Дэвид.

– Почему он хочет на тебе жениться? – упрямо гнул свою линию Дэвид. – Прости, что я задал такой вопрос. Я не собирался обидеть тебя. Любой мужчина был бы счастлив жениться на тебе, но я не могу тебя представить в роли герцогини, Белла.

При этих его словах она рассмеялась, и напряжение, возникшее между ними, рассеялось.

– Знаю, но не думаю, что для Джека это имеет значение.

– Так чего же он хочет от тебя? – спросил Дэвид, все больше мрачнея. Он смотрел на нее в упор, ожидая ответа.

Арабелла глубоко вздохнула, прежде чем ответить:

– Его резоны очень просты, и он даже не сделал попытки скрыть их. У него есть любовница, но он хочет иметь жену безукоризненного происхождения, которая даст ему законных наследников. И я подхожу для его целей.

Дэвид повернулся к окну, чтобы посмотреть на сад, уже почти погрузившийся в тень.

– Не могу с этим не согласиться, – сказал он наконец. – Женщина должна иметь мужа и детей. Но я бы предпочел, чтобы ты нашла мужчину, который пришелся бы тебе по нраву, которого ты могла бы уважать, а со временем и полюбить.

– Я не могу сказать, что он мне неприятен, – ответила она.

– А как же насчет любовницы?

Арабелла пожала плечами:

– Едва ли это можно считать необычным делом, Дэвид. Такие связи в обществе не тайна.

– Возможно, – ответил он ворчливо. – Но что, если он сделает тебя несчастной?

– Не думаю, – возразила она, сама дивясь своей уверенности. – Но если так случится, я оставлю его.

– Это будет нелегко, – серьезно ответил он. – Замужняя женщина по закону принадлежит супругу. Он может сделать с ней все, что угодно, за исключением убийства.

Арабелла скорчила гримаску. Это было неприятной правдой и причиной, по которой она так долго противилась браку.

– Я намерена заключить брачный контракт, защищающий мои интересы, – повторила она. – Настолько, чтобы у меня оставались свои средства и была финансовая независимость.

– Почему ты думаешь, что он на это согласится? – спросил Дэвид. – Он ничего не выиграет от такой сделки.

– Кроме того, что по какой-то причине он очень настаивает на этом браке. И это позволяет мне ставить условия.

Она соскользнула с дивана и подошла к нему.

– Дэвид, милый Дэвид! Мне нужны твоя поддержка и благословение.

Он обнял ее и поцеловал в щеку.

– Я желаю тебе счастья, дорогая. Ты это знаешь, и я не смог бы вынести, если бы твой брак оказался несчастным.

– Мне двадцать восемь, – сказала Арабелла. – Я достаточно взрослая для того, чтобы совершать собственные ошибки и, уж вне всякого сомнения, самостоятельно принимать решения.

Он вздохнул.

– Очень хорошо. – Потом на лице его появилась печальная улыбка. – Мэри, конечно, сочтет это в высшей степени романтичным. Можешь не сомневаться, что она будет уверена, что на твоем жизненном пути тебя ждут одни розы.

– Я сделаю все возможное, чтобы избежать терниев, – сказала Арабелла, отвечая ему объятием. – Не будешь ли ты так любезен объяснить все вместо меня сэру Марку Баррету? Он не очень удивится, а мне понадобятся его помощь и совет для составления брачного контракта и всего прочего. И, – прибавила она тихо, – я рассчитываю, что он меня не выдаст.

– Я ухожу. Его поверенный Тревор – хороший человек. Он составит такой брачный контракт, что комар носа не подточит.

Дэвид посмотрел на нее, и в глазах его она прочла изумление и беспокойство.

– Хотел бы я радоваться этому, Арабелла, но мне кажется, что все происходит слишком поспешно. Ты уверена, что основательно обдумала свой выбор?

– Уверена, – ответила она. – Не сомневайся, я рассмотрела этот вопрос со всех точек зрения, как и все другие варианты. Это то, что я должна сделать.

Ее глаза были ясными, спокойными и полными решимости, и в конце концов он кивнул:

– Завтра утром я приеду с сэром Марком и Тревором. Скажи герцогу, чтобы ожидал нас.

Смысл его заявления был ясен. Арабеллу будут поддерживать ее друзья, и герцог не должен впасть в заблуждение и считать ее беззащитной и уязвимой.

На губах Арабеллы появилась едва заметная улыбка.

– Думаю, лучше сначала сообщить герцогу, что я решила принять его лестное предложение.

Дэвид воздел руки к небу:

– Так ты еще не сказала ему?

Она снова усмехнулась:

– Нет. Я сначала хотела проверить себя. Решила, если ты не сможешь меня переубедить и доказать, что я совершаю ошибку, значит, я рассудила правильно.

– Если бы я это знал, я бы постарался быть более убедительным, – сказал он, качая головой.

– Нет, ты, напротив, укрепил бы мою решимость.

Она поцеловала его в щеку.

– Позволь мне проводить тебя.

Его стреноженная лошадь стояла у крыльца, и Арабелла дождалась, пока он тяжело взгромоздится на нее, и помахала ему рукой в сгущающихся сумерках. Потом вернулась в столовую.

Когда она вошла, Джек чистил грушу.

– Наш славный викарий отбыл? – спросил он, поднимая брови и продолжая разрезать грушу на четвертушки.

– Да, – ответила она, садясь. – Хотя и не в самом лучшем настроении.

Арабелла оперлась локтем о стол и задумчиво смотрела на него, придерживая подбородок ладонью.

– О? – Его рука замерла, а взгляд стал настороженным и пронзительным. – Я полагаю, обычное возмущение нашей безнравственностью?

– Не совсем так.

Она продолжала задумчиво созерцать его. Теперь, когда она приняла одно из самых трудных решений в жизни, Арабелла могла насладиться своим маленьким представлением. Она знала, что ему суждено быть недолгим.

Джек смотрел на нее прищуренными глазами:

– Могу я высказать догадку?

Арабелла решила, что игра не так уж забавна, и у нее пропало желание ее продолжать.

– Он не очень рад тому обстоятельству, что я приняла решение сделать вас счастливейшим человеком Англии, – сказала она, слегка дотронувшись до него.

Она хотела дать ему понять, что не единственная выигрывает от этого брака.

Джек ничего не ответил и удовольствовался тем, что положил на ее тарелку четвертушку груши. Глаза его были скрыты тяжелыми полуопущенными веками. Он не хотел, чтобы она прочла в его взгляде удовлетворение одержанной победой, радость триумфа. Теперь он мог сделать последний стежок в этой ткани мести.

Поднявшись из-за стола, он взял ее руку:

– Вы и правда сделали меня счастливейшим человеком, и я высоко ценю оказанную мне честь.

Он поднес к губам ее пальцы. Теперь их взгляды встретились, и она прочла в его серых глазах вопрос. Он был уверен, что она что-то замыслила. За этой внезапной капитуляцией что-то крылось.

– Благодарю вас, сэр, – промолвила она медовым голосом.

Джек выпустил ее руку и сел.

– Не угодно ли вам назначить день свадьбы, дорогая?

– Нет, пока не будет подписан брачный контракт, – ответила она, слегка склоняя голову. – Завтра приедет Дэвид с сэром Марком и его поверенным Тревором, чтобы обсудить условия контракта и сделать необходимые распоряжения.

Джек взял графин, чтобы снова наполнить свой бокал.

– Контракт, – сказал он задумчиво.

– Я думаю, в этом нет ничего необычного, – проговорила Арабелла, откусывая от четвертушки груши, положенной на ее тарелку.

Он смотрел на нее поверх бокала.

– Эта тема меня интересует. Удовлетворите мое любопытство.

– Конечно, – согласилась она и взяла еще кусочек фрукта. – Думаю, что мне понадобится содержание порядка двенадцати тысяч фунтов в год. Это соответствует запросам леди, собирающейся занять место в светском обществе? – Она одарила его сладкой улыбкой.

– Более чем соответствует, – ответил он сухо, раздумывая о том, что Арабелле Лэйси нет равных в отношении хладнокровия и присутствия духа. – Однако я полагал, что вы будете присылать свои счета прямо ко мне, и я сам стану их оплачивать.

Арабелла нахмурилась:

– Нет, это вообще лишило бы меня независимости и поэтому мне никак не подходит. Я не могу на это согласиться. В таком случае я предпочту уехать в Корнуолл, – твердо возразила она. – Эта сумма никоим образом не разорит вас, – продолжала Арабелла хладнокровно. – Она с лихвой будет покрываться доходами от Лэйси-Корт.

– Вот как? – Он смотрел на нее, как кролик, загипнотизированный удавом. – Прежде чем я дам согласие на что-нибудь, может, подведем баланс? Чего еще вы потребуете?

– Я хочу иметь собственный экипаж и лошадей. Думаю, ландо. Я читала в газетах, что это теперь самый модный тип экипажа. И разумеется, мне понадобится кучер. А также конюшня и грум для Ренегата. Мне хотелось бы забрать его с собой в Лондон.

Брови Джека поползли вверх.

– Ну, это целый список, моя дорогая. Но должен вам пояснить, что мои конюшни вполне в состоянии обеспечить вас грумами и местом для лошади. У меня уже есть и лошади, и экипаж. И сейчас они здесь. Они отвезут вас в Лондон и там останутся в вашем распоряжении.

– Не сомневаюсь, но хочу иметь собственный экипаж и лошадей. Будет крайне неудобно, если то и другое окажется занятым, когда мне потребуется выехать. Вы несогласны?

Он поставил свой бокал.

– Еще один вопрос… Почему я должен соглашаться на все это?

– Потому что, как мне показалось, вам нужна подходящая жена и мать для ваших детей. И я обещаю наилучшим образом удовлетворить вас на этот счет, – Ответила она, решительно кивнув ему. – Но в обмен я намерена настаивать на своих условиях.

Он задумчиво провел рукой по белой пряди на виске.

– Вам не кажется, что достаточно того, что я даю вам свое имя? А также возможность постоянно пользоваться вашим домом?

– Нет. Нет, если при этом я лишусь своей независимости. А я настаиваю на том, чтобы сохранить хотя бы ее часть. Это моя цена, милорд герцог.

Голос ее был твердым. Она умела скрыть свою нервозность. Но в те несколько минут, что последовали за ее требованиями, она почувствовала себя как на горячих угольях. Неужели она поставила на карту и проиграла?

Джек продолжал пить вино мелкими глотками и обдумывал, сколько потеряет, если согласится. В конечном счете не так уж и много. А получит то, к чему стремился.

– Значит, вы хотите занять надлежащее место в светском обществе? – спросил он с некоторым интересом.

– Ведь это предложение исходило от вас. Есть и еще кое-что. Как я припоминаю, вы ведь обещали, что я смогу иметь в Лондоне оранжерею. Я полагаю, что ваши владения в Лондоне достаточно обширны для этого. Значит, можно сделать пристройку, и хотя я думаю, что перевезти туда мои цветы будет нелегко, надеюсь, в этом нет ничего невозможного.

– Еще что-нибудь?

– Только одно.

Арабелла размышляла, не следует ли затронуть этот вопрос сразу после свадьбы, но ведь тогда это смахивало бы на обман, а она предпочитала, чтобы сделка была честной.