Текст книги "Прячься"

Рейчел Марин. Застенчиво улыбнувшись, она сделала ему ручкой.

* * *

Рейчел приехала на пресс-конференцию за десять минут до начала. Полнейшее столпотворение – репортеры и зеваки локтями расталкивали друг друга, борясь за место в снегу, являя взору гигантскую пульсирующую массу индпошива, спандекса и геля для волос.

Все лучшие наблюдательные позиции оказались в зоне для прессы. Одну вещь Рейчел усвоила давным-давно: веди себя, как свой, и большинство примут тебя за своего.

Так что Рейчел просто поднырнула под ленту ограждения зоны для прессы и встала там, скрестив руки на груди, чтобы никто не заметил отсутствия у нее бейджика. Репортеры и съемочные группы были слишком заняты подготовкой и настройкой, чтобы обращать внимание. Рейчел бросила взгляд на телефон. Почти три пополудни. От Стива Руджеро ни слова. Если повезет, он даже не узнает о ее отлучке.

Наконец лейтенант Дэрил Джордж вышел из Бауман-холла в сопровождении детективов Серрано и Талли. Лица у них были мрачные. Серрано выглядел не в своей тарелке, сцепив руки перед собой и переминаясь с ноги на ногу. Рейчел уже встречала копов. Чересчур многих. Большинству не по нутру появляться на экране телевизора или в новостях. Они предпочитают анонимность, если только не имеют политических амбиций или мании величия. Серрано и Талли на таких не похожи.

Лейтенант Джордж произнес несколько теплых слов о Констанс Райт, после чего уступил место на трибуне Серрано и Талли.

Рейчел слушала внимательно. От ответов на большинство вопросов они уклонились, о специфике высказываясь довольно туманно. И неудивительно. Но Рейчел пришла не ответы слушать.

Реальной причиной была сама толпа. Зная славу и известность Райт, Рейчел понимала, что на мероприятие соберется целая толпа. И собралась. Не меньше тысячи человек, не считая нескольких сотен в зоне для прессы, чутко ловили каждое слово и толкались, чтобы приглядеться получше.

Рейчел нутром чуяла, что где-то в толпе находится лицо, знающее тайные подробности гибели Констанс Райт.

Пока говорила детектив Талли, Рейчел разглядывала Серрано. Не такой уж и урод. Выглядит малость перегоревшим и мог бы скинуть десяток фунтов, но почему-то Рейчел к нему тянуло. Он побрил шею, отчего щетина на подбородке выглядела чуть опрятнее, но Рейчел видела пламенеющую алую полоску, где он порезался, прямо над кадыком. Брюшко, свисающее на ремень, – легко поправимо за пару месяцев в спортзале, сильная челюсть со стиснутыми зубами. Взгляд у Серрано добрый, но несколько затравленный. Интересно, из-за чего. В конце концов детектив надел темные очки, и Рейчел стала слушать.

Потом Серрано посмотрел прямо на нее, и прежде чем Рейчел догадалась отвернуться, он весьма отчетливо произнес одними губами два слова: «Какого черта?»

Улыбнувшись, Рейчел помахала ему ручкой, потому как что ж ей еще оставалось.

Серрано, явно выведенный из равновесия, отвел глаза.

Обернувшись, Рейчел принялась разглядывать толпу, переводя взгляд от лица к лицу, изучая каждое выражение глаз, высматривая трепет, кого-нибудь не в меру довольного пребыванием здесь, хоть какой-нибудь демаскирующий признак. Внимательно вглядывалась в каждую пару губ в поисках странной улыбки.

И вдруг прекратила поиски, увидев нечто особенное.

На снегу футах в двадцати позади последнего ряда зрителей одиноко стоял мужчина – сухопарый, чуть за двадцать, с темными кругами под налитыми кровью глазами, с проплешинами в черных волосах и бледной кожей; все это, по мнению Рейчел, свидетельствовало о наркотиках, ускоривших процесс старения. Он грыз ноготь большого пальца на правой руке, как белка орех.

Мужчина вперился взглядом в говорившую Лесли Талли. С озабоченным видом. Очень озабоченным.

Рейчел уже видела этого мужчину.

Достав свой сотовый телефон, Рейчел нашла электронное письмо, отправленное себе самой, со скриншотами первоначального репортажа от моста Альбертсона, когда в погибшей еще не опознали Констанс Райт. Пролистала фото. Место преступления. Труп. Детектив Серрано. Чарльз Уиллмор. Толпа зевак, собравшихся на берегу реки Эшби.

И вот он. Тот самый, попавшийся ей на глаза сейчас. Он был на берегу реки в ночь гибели Констанс Райт, стоял в толпе зевак. А теперь он же здесь, на пресс-конференции по поводу ее смерти.

Что это за тип, черт возьми?

Открыв на сотовом телефоне приложение камеры, Рейчел сделала максимально возможный наезд. Потом медленно задвигалась вправо, пока не спряталась за дородным репортером с румяными щеками, что твои яблоки, источавшим запах, будто пикантный сыр, завалявшийся на солнце в пустыне. Навела камеру на субъекта и сделала несколько кадров – и фото, и видео.

Как только встреча завершилась, неизвестный сразу же зашагал прочь. Быстро.

Рейчел заколебалась, но лишь на миг. Можно было запросто отправить фотки субъекта Серрано и Талли. Пусть они расследуют. Но в душе ее пылали решимость и гнев. Годы назад один убийца на глазах у Рейчел вышел сухим из воды. Рисковать, что это повторится, она не станет. Нужно выяснить, что это за человек.

Покинув Теллифэйр-Грин, тот направился на север, к Долки-авеню. Рейчел обругала себя за то, что не переобулась в сапожки на низком каблуке. На преследуемом были кроссовки, не обеспечивающие нужного сцепления на обледеневшем тротуаре. Дважды он, поскользнувшись, падал, позволив Рейчел угнаться за собой.

Дошел до остановки автобуса M-38 как раз через улицу от Квик-Парка на Долки, где Рейчел припарковала свою машину, заплатив за два часа вперед. Сверилась с телефоном. Ни слова от Стива из конторы. Надо последовать за этим типом.

Автобус M-38 стоял на холостом ходу в двух кварталах дальше по Долки. У Рейчел в запасе шестьдесят – девяносто секунд до его подхода. И если это произойдет, субъект улизнет.

Рейчел, спотыкаясь, припустила к Квик-Парку – дурацкие каблуки! – и завела двигатель, не сводя глаз с субъекта. Подождала, пока автобус минует въезд на стоянку, и выкатила, оказавшись прямо позади него. И сильнее прижалась к правому бордюру, чем автобус, чтобы не терять остановку из виду. Видеть всех садящихся в автобус и сходящих с него. Увидев, что субъект сел на M-38, Рейчел последовала за ним по Долки на восток.

Рейчел вела медленно, достаточно близко к автобусу, чтобы другие машины не втиснулись перед ней. M-38 останавливался каждые два квартала. На каждой остановке Рейчел с сильно бьющимся сердцем ждала, не сойдет ли субъект, зная, что M-38 следует по Долки-авеню до самых пригородов на востоке Эшби. Чем дольше преследуемый остается в автобусе, тем легче будет за ним проследить. Машин все меньше, жилья все больше. Вот если бы он вышел в центре города и пешком пошел в подземку, бы она пролетела. Ей ни за что не найти парковку достаточно оперативно, чтобы поспеть следом.

Остановку за остановкой он оставался в автобусе. Через заднее стекло виднелся его затылок и пара беспроводных наушников. Голова подергивалась в такт тому, что он слушал. Рейчел следила за его движениями. Похоже, выходить в ближайшее время он не собирается, но выглядит он и ненадежным, и импульсивным, так что нужен глаз да глаз.

Автобус ехал дальше на восток, пока не пересек Лансдейл-роуд, где большие административные и общественные здания уступают место компактным многоквартиркам, высота которых, согласно постановлению муниципалитета, не может превышать трех этажей. Со временем доехали и до пригорода. Дома с комнатами на разных уровнях, детишки, везущие на саночках по скользким тротуарам младших братьев, сестер или питомцев, голые деревья с ветвями, увешанными сосульками.

Худощавый все балдел под свою музыку, в упор не видя, что один и тот же автомобиль тащится за автобусом уже многие мили.

Двадцать минут и шесть остановок спустя Рейчел увидела, что мужик вскинулся и огляделся. На миг она запаниковала. Может, прозевал свою остановку? Если он свернет назад, сев на автобус, следующий в обратном направлении, есть риск его упустить.

Встав, он нажал на желтую ленту[27]27
  В некоторых автобусах США используется желтая лента, функционально аналогичная кнопке, пущенная по облицовке.


[Закрыть], требуя остановки. Следующие несколько секунд Рейчел предстояло разыграть крайне аккуратно. Идя пешком, субъект может лучше осознавать, что творится вокруг. Машин на дороге немного, и каждая бросается в глаза.

Сойдя на следующей остановке, он, дрожа, минутку помешкал на тротуаре, будто пытаясь сориентироваться. Потом сунул наушники в карман куртки и направился на север по Ван-Брикл-Уэй.

Машин на дорогах немного. Если бы Рейчел медленно поехала следом, он бы непременно ее заметил. Так что она, остановившись у ближайшего бордюра, смотрела, как он ковыляет вдоль квартала. Не пройдя и двадцати футов, он споткнулся и крепко брякнулся. Видя его убогую моторику, Рейчел заключила, что он под действием какого-то лекарственного средства или наркотика – вероятно, опиоида, а то и психотропа, влияющего на центральную нервную систему и способного замедлить реакцию вплоть до шаткой походки.

Через некоторое время он свернул с Ван-Брикл на Валенсия-Лейн. Рейчел осторожно поехала следом. Они оказались в хорошем районе. Не так уж далеко от места жительства Реджинальда Бартека. Восточный Эшби по большей части представляет собой односемейные жилища, причем не из дешевых. На заснеженных дворах стояли шикарные внедорожники, многие дома прятались за коваными чугунными оградами.

Заметив, что в нескольких домах рядом с шикарными авто припаркованы седаны средних габаритов, Рейчел с учетом времени года заключила, что дешевые машины – подарки студентам, наведавшимся домой из колледжей на рождественские каникулы. В подобных районах родители дарят первокурсникам «Форд Фьюжн» за 22 тысячи долларов.

Среди величественных колониальных домов и коринфских колонн объект преследования Рейчел выглядел совершенно неуместно. Подъехав к бордюру, она припарковалась позади серебристого «Мерседеса GLS». Когда субъект оказался в сорока ярдах впереди по Валенсии, Рейчел выбралась из машины и застегнула молнию куртки. Влага дыхания на морозе конденсировалась облачком. Отсюда придется следовать за ним пешком.

Улицы в этом районе расчищены, но из-за наледи ходить все равно опасно. Зимой на дорогах в окрестностях дома Рейчел снегоуборочные машины или разбрасыватели соли зачастую не появляются по несколько дней кряду. Муниципалитет Эшби явно отдает приоритет богатым пригородам. Рейчел шагала очень осторожно. Если поскользнется, он может заметить, и тогда игра закончена.

Хмурое небо потемнело, став серым, как цементный раствор. Рейчел уже начала думать, что преследовать его было скверной идеей. Но потом увидела, как субъект свернул направо, во двор, и задержалась на противоположной стороне улицы, наблюдая.

Он направился к большому викторианскому особняку высотой в три этажа с двенадцатью окнами по фасаду. Фасад каменный, веранда по всему периметру, портик с белыми колоннами. От трех до трех с половиной тысяч квадратных футов, прикинула Рейчел. Вероятно, тянет на все 4,2 миллиона с гаком. Вряд ли это его дом. Непохоже, чтобы он вообще был способен удержаться на работе, где уж там выплачивать солидную закладную.

Субъект медленно вскарабкался по ступеням крыльца и постучал в дверь. Рейчел переступила с ноги на ногу. Руки у нее замерзли, несмотря на толстые перчатки. Потерла ладонь о ладонь. Субъект собирался постучать снова, но не успел, потому что дверь распахнулась. На крыльцо вышли мужчина среднего возраста и молодая женщина.

На женщине был толстый кардиган, черные легинсы и серьги-кольца. Волосы собраны в пучок. Под мешковатой кофтой угадывалась стройная фигура. Темные волосы, кожа цвета меда без единой морщинки, ноги в тонусе. На глаз лет двадцать шесть или семь. Мужчина куда старше – наверное, за сорок, но нужно взглянуть поближе, чтобы оценить наверняка. Слегка сутулится и кривится на каждом шагу. Проблемы со спиной – возможно, смещение диска.

Обняв субъекта, женщина привлекла его к себе. Он слегка приобнял ее, будто стыдясь. Старший стоял спиной к Рейчел, но по его реакции было видно, что он не одобряет то ли объятия, то ли вообще визит. Хлопнул тощего по спине, сказав что-то, – что именно, Рейчел не расслышала.

Нужно подобраться ближе. Нужно видеть их лица, сделать фото. Рейчел невозмутимо пересекла улицу, словно живет в этом районе. У въезда на участок достала телефон и открыла камеру. Пока что снимет на видео, чтобы попытаться расшифровать, о чем они говорили, когда придет домой.

Но едва собралась нажать на кнопку записи, как к викторианской дорожке подкатил автомобиль с номерами департамента полиции Эшби. Рейчел тотчас его узнала.

«Что ж, вот это уже интересно».

Все трое на крыльце обернулись поглядеть. Рейчел впервые увидела лицо старшего мужчины, и дыхание у нее перехватило.

Мужчина оказался Николасом Драммондом. Бывшим мужем Констанс Райт. Женщина, должно быть, его новая жена, Изабель. Так кто же такой хиляк, черт побери?

Выбравшись из машины, детективы Джон Серрано и Лесли Талли направились к дому.

– Мистер Драммонд, – начал Серрано, – я детектив Джон Серрано из департамента полиции Эшби. Уделите мне пару минут вашего времени.

Затем Серрано обернулся, узрел Рейчел, стоящую у въезда, и выпучил глаза.

– Это еще что за шутки?! – долетели до Рейчел слова Талли.

Серрано стремительно зашагал к Рейчел, стоявшей на месте как вкопанная.

– Какого дьявола вы тут делаете? – склонившись к ней, ядовито прошипел он.

Глава 11

Не успела Рейчел ответить, как Николас Драммонд осторожно спустился по ступеням крыльца, чтобы подойти к детективам. Выйдя без пальто, в одной лишь тонкой фланелевой рубахе в красно-черную клетку поверх серой футболки, он скрестил руки на груди и весь поджался, чтобы было теплее. Дыхание клубилось перед ним туманным облачком. Вид у него был растерянный, страдальческий и раздраженный. Тощий вошел в дом. Изабель стояла на крыльце, устремив на них подозрительный взгляд сощуренных глаз.

Серрано дожидался ответа Рейчел. Они явно приехали допросить Драммонда о Констанс Райт. Он подозреваемый? Или просто собирают сведения?

– Мистер Драммонд, – сказала Талли, подходя к нему. Талли смерила Рейчел таким взглядом, словно собиралась скормить ее косяку пираний, – меня зовут детектив Талли. Это мой напарник детектив Серрано. Можем перекинуться парой слов?

– По поводу Констанс? – устало осведомился Драммонд.

– Именно, – подтвердил Серрано. – Но всего лишь обычные вопросы, чтобы попытаться составить картину ее жизни перед случившимся. Поставить точки над «i», знаете ли.

– Ага, обычные, – кивнул Драммонд, вряд ли поверив заверениям Серрано. – Послушайте, у моей жены выдался долгий день. Ее брат Кристофер долго пропадал без вести, а он тот еще тип. У него были проблемы.

– Ваша жена? – переспросила Талли. – Изабель Роблс, правильно? Это ее брат только что вошел в дом?

– Сейчас она Изабель Драммонд, детектив. И да. Крисси, как зовет его Изабель. Словно он маленькая девочка.

– Родня со стороны жены бывает сущим наказанием, – заметила Талли со смехом, чтобы Драммонд расслабился. – Уж поверьте, я жената на женщине с тремя детьми, умеющими дергать за веревочки так, будто им за это платят. Мы вместе уже давно, и половину времени я до сих пор волнуюсь, как бы не сказать что-нибудь не то и не получить коленкой под зад.

Драммонд вяло усмехнулся, дрожа всем телом.

– Слушайте, я знаю, что жизнь у Криса была нелегкая, – сказал Драммонд. – Их отец был крупной шишкой от фармацевтики, и когда родителей достали похождения Криса, его просто выставили. Так что в подростковом возрасте Изабель по сути заменяла ему мать. Она его опора. Помогла взяться за ум, пыталась отучить от наркотиков. Но когда от тебя зависит кто-то настолько нестойкий, а уж тем паче живет с тобой, на браке это сказывается отнюдь не лучшим образом. А уж дружки Криса… скажем просто, у них на дороге лучше не вставать.

– Как это?

Драммонд бросил взгляд на входную дверь:

– Послушайте, детективы, на улице холодно, а мой радикулит зимой усугубляется. Вы не будете возражать, если…

– А вы не будете возражать, если мы зададим еще несколько вопросов в доме? – перехватила Талли.

Драммонд поколебался. Потом поглядел на Рейчел:

– А она кто?

Серрано открыл было рот, но, прежде чем успел вымолвить хоть слово, Рейчел его опередила:

– Рейчел Марин. Консультант-криминалист. Я помогаю департаменту полиции Эшби в деле об убийстве Райт. Детективы Серрано и Талли воспользовались в этом деле моей экспертной оценкой. Это официально.

И Серрано, и Талли воззрились на нее с почти нескрываемым гневом. Рейчел видела, что им приходится сдерживаться из последних сил, чтобы не оторвать ей голову напрочь. Но притом она понимала, что, если начать препирательства перед Драммондом, он может занервничать и проникнуться подозрениями. А копам он нужен спокойным и в идеале без адвоката. И Рейчел с радостью воспользовалась этой необходимостью к собственной выгоде.

– Это правда, – наконец сказал Серрано, хоть и скрипнув зубами. – Миз Марин неизменно подкидывает нам сюрпризы.

– Ага, как диарея, – буркнула Талли под нос.

– Ладно, – согласился Драммонд, – но давайте побыстрее.

Драммонд направился к дому. Рейчел последовала за ним, но ощутила, как рука Серрано сжала ей локоть, заставив остановиться.

– После нам предстоит серьезный разговор.

– Да знаю, знаю. Арест, правильно? Может, отберете мой айпад на месяц?

– Это уголовное следствие, миз Марин, – вставила Талли. – Вы гражданское лицо. И если Драммонд это поймет, от иска вам не отвертеться.

– Я просто хочу знать, кто убил Констанс Райт, – заявила Рейчел. – Если бы не я, на ее гибель навесили бы ярлык самоубийства и забыли. Ее бы похоронили, а убийца преспокойно разгуливал бы по вашим улицам, детектив.

– Как ни противно признать, – вполголоса произнес Серрано, – но, если мы дадим ей от ворот поворот, это заставит Драммонда насторожиться. Неподходящее начало для допроса.

– И что, значит, она с нами? – в сердцах выдохнула Талли.

– Меньшее из двух зол, – смиренно кивнул Серрано.

– Черт побери, – буркнула Талли под нос и ущипнула себя за переносицу. – Ладно, миз Маринте. Пойдем с нами. Но вы будете только смотреть и слушать. И все. Хоть пикнете, и я отправлю вас домой на «Убере». Целой и невредимой, если повезет.

– Большего я и не прошу.

Рейчел вошла в дом, кожей чувствуя устремленные на нее взгляды. Просторная прихожая с чистыми мраморными полами в черно-белую шахматную клетку, выгнутой деревянной лестницей с коваными чугунными перилами и серо-коричневой ковровой дорожкой, ведущей на второй этаж, россыпью утопленных светильников по кремовому потолку и хрустальной люстрой, обильно увешанной бирюльками. Каждая арматурная финтифлюшка выглядела изготовленной на заказ, каждый прибор – тщательно отреставрированным и модернизированным. С учетом этой обстановки Рейчел пересмотрела свою первоначальную оценку до 4,5 миллиона долларов. Отчетливо понимая, что куплен он отнюдь не на деньги Драммонда.

В своем заявлении на развод с Констанс Райт Николас Драммонд утверждал, что за время супружества успел привыкнуть к определенному роскошному образу жизни. И, несмотря на долги семейства Райт, большинство которых повесили на Констанс как на держательницу миноритарного пакета, ему пожаловали существенную часть ее ликвидных активов. Драммонд исхитрился выторговать смачные алименты – решение, которое многие осуждали, учитывая катастрофическую финансовую ситуацию Констанс и репутацию Николаса как иждивенца, сложившуюся чуть ли не с самого начала. Пресса уничижительно окрестила его «святым Ником», потому что он уверен, что другие должны нести подарки ему.

Так что он обчистил Констанс, женился на Изабель Роблс – женщине на семнадцать лет моложе него, да к тому же богатой, для большинства мужчин Эшби став объектом зависти, а для большинства женщин – первостатейным подлецом.

– Не будете ли любезны разуться? – спросила Изабель. Рейчел обратила внимание, что безукоризненно чистая прихожая выстелена белым ковровым покрытием «Сурья Милан». Чистка подобного, вероятно, обойдется подороже ипотеки на Пятой авеню. Разувшись, они аккуратно поставили обувь на кленовую скамеечку у двери. Ради проверки Рейчел поставила одну из туфель на шесть дюймов впереди другой. И как только отошла, Изабель позаботилась, чтобы они стояли ровнехонько бок о бок. Рейчел подметила, что Талли тоже обратила на это внимание.

Драммонд провел их в гостиную, застеленную изящными турецкими коврами с золотистыми цветочными узорами. Рейчел такие видела в журналах: стоят тысячи по четыре за штуку. Расположились на паре очень мягких белых секционных диванов «От Хаус Смит». Быстрый Гугл-поиск поведал Рейчел, что в розницу каждый стоит примерно по 9 тысяч. Большие эркеры[28]28
  Эркер – остекленная часть помещения, вынесенная за плоскость, ограничивающую основной объем здания.


[Закрыть] выходили на широкий, обнесенный оградой задний двор с бассейном, на зиму накрытым, и детской площадкой, присыпанной свежим снежком. Горка выглядела так, будто ею ни разу не пользовались. Качели и лесенки были девственно чистыми, без единого пятнышка ржавчины на металле. Никаких потертостей и царапин. Рейчел заметила, что в доме нет мер защиты от детей. Детскую площадку построили в надежде, и на минутку она ощутила щемящее сочувствие к Изабель и Николасу Драммондам.

Все расселись по диванам: Изабель и Николас на одном, а Рейчел, Серрано и Талли на другом. Рейчел бедром ощутила пистолет Талли. Наверное, «Глок» – самое популярное в правоохранительных органах личное оружие, – но непонятно, 19-й или 22-й.

Вид у Изабель был страдальческий. Ее можно понять. Молодая женщина думала, что выходит за человека, мерзкое прошлое которого осталось позади, но теперь в ее доме сидят полицейские, собираясь допросить его о кончине бывшей жены. Кристофер скрылся где-то в доме. Он выглядит чересчур дезорганизованным, чересчур непредсказуемым, чтобы убить Констанс, не оставив груды улик. Но по-прежнему непонятно, почему он был и на пресс-конференции, и у реки в ночь гибели Констанс. Даже если он не убийца, Кристоферу Роблсу что-то известно.

– Мистер Драммонд, – начала Талли, – спасибо, что уделили время для разговора с нами. И позвольте первым делом сказать, что мы соболезнуем вашей утрате.

Драммонд легонько кивнул, положив ладонь жене на колено.

– У нас с Конни были свои проблемы, но мы оба выбросили их из головы, и весть о ее смерти, конечно, меня опечалила.

«Хочешь сказать, что ты выбросил их из головы», – подумала Рейчел.

– Можем мы как-то с этим покончить? – вопросила Изабель.

– Ладно, – сказал Серрано. – Как вам известно, Николас, ваша бывшая жена Констанс Райт недавно скончалась. Мы расследуем ее кончину как убийство. Можете ли вы нам сообщить, когда виделись или говорили с бывшей женой в последний раз?

– Прежде всего, – встряла Изабель, – мой муж что, подозреваемый? Потому что, если он подозреваемый, я требую присутствия нашего адвоката, прежде чем мы скажем еще хоть слово.

– Миссис Драммонд, – произнесла Талли, – в настоящий момент мы всего лишь пытаемся выстроить хронологию жизни миз Райт перед кончиной. Я бы предпочла сохранить дружественный тон беседы. Удастся ли это, целиком зависит от вас двоих.

– Видела ее в супермаркете пару недель назад, – сухо бросила Изабель. – Она меня тоже явно заметила. Выронила на пол банку миндального масла. Банка разбилась, а она поспешно ретировалась. – Помолчав, Изабель добавила, словно для разъяснения: – Вообще-то нельзя сказать, чтобы мы были на короткой ноге.

Серрано кивнул.

– А вы, мистер Драммонд? – поинтересовалась Талли.

– Не виделся с Конни уже давненько, – поведал тот. – Наше расставание было не совсем таким, после которого обмениваются рождественскими открытками.

– У меня тоже есть бывшая жена, – сказал Серрано. – Это я понимаю. Но не можете ли вы поконкретнее сообщить нам, когда разговаривали с ней в последний раз?

Драммонд задумался. Слишком уж крепко, по мнению Рейчел. Втянул воздух носом и запрокинул голову, как человек, знающий ответ, но притворяющийся, что это не так.

– По-моему, на улице, случайно, – выложил Драммонд. – Вышел после приема у врача, и мы просто столкнулись нос к носу.

– Когда это было? – спросила Талли.

– Может, месяца два-три назад. Точную дату не помню.

– Вы сказали друг другу что-нибудь? – уточнил Серрано.

– Обменялись любезностями.

– Какого рода любезностями? – подалась вперед Талли.

– То да се, всякое такое. «Привет». «Надеюсь, ты в порядке». Вот и все.

– Значит, разговор продлился не больше нескольких секунд?

– Да. Мы зажили новой жизнью несколько лет назад, а я не большой любитель светского трепа, – заявил Драммонд. Похоже, Изабель этот ответ порадовал.

– По-моему, миз Райт могло быть несколько затруднительно зажить новой жизнью, – возразил Серрано. Вытащив из кармана сложенную распечатку, протянул ее Драммонду, указав один номер пальцем. – Это номер вашего сотового?

– Да, – настороженно произнес Драммонд. Рейчел ощутила в его голосе запинку. Драммонд занервничал. Изабель наклонилась над листком.

– Потому что Констанс Райт звонила на этот номер – ваш – в день гибели. – Серрано выдержал паузу, чтобы мысль дошла. Рейчел устремила взгляд на Изабель. Ее лицо не выказало никаких эмоций. Либо знает о звонке, либо хочет, чтобы они думали, что она знает, и просто не придает ему значения.

– Верно! – щелкнул пальцами Драммонд. – Она звонила мне на сотовый. Но я-то ее номер со своего телефона удалил. И не узнал номер. А я не склонен отвечать на звонки с неизвестных мне номеров. Девять раз из десяти это спам, знаете?

– Само собой, – поддержала Талли. – Спам.

– Значит, вы с ней не разговаривали?

– Я же сказал, детектив: не стал снимать трубку.

– Как скажете, – кивнул Серрано. Драммонд насторожился. «Если они продолжат давить, – подумала Рейчел, – то потеряют его».

Серрано огляделся, нарочито восторгаясь блистательным декором. Потом улыбнулся и переключил передачу.

– Великолепный дом. У кого из вас дар декоратора?

– С этим к моей жене, – улыбнулся Драммонд. Изабель погладила руку мужа.

– И когда же вы познакомились с Изабель? – полюбопытствовала Талли.

– Два года назад, – признался Драммонд. – Едва я бросил на нее взгляд, то сразу понял, что хочу, чтобы она стала моей женой.

Изабель снова улыбнулась. Его ответ был теплым, но отрепетированным.

– И где же вас поразил Купидон, можно спросить? – не унималась Талли.

– В тренажерке, – ответила Изабель. – Я была на эллиптическом тренажере. Он занимался с гирями – притом с правильной техникой. Он был хорош собой. Обычно я не разговариваю с мужчинами в спортзале. Как правило, они скоты.

– Это было два года назад? – уточнил Серрано.

– Угу, два, – подтвердил Драммонд. Освободив ладонь из руки Изабель, поерзал на диване. – Послушайте, я знаю, что у моей бывшей жены были проблемы, и распрощались мы отнюдь не лучшим образом. Не все наши проблемы возникли по ее вине. Но если пара развелась, винить бывшего супруга за произошедшее впоследствии не годится.

– Зависит от того, имеет ли бывший какое-то отношение к этому, – парировал Серрано.

– Мы с Констанс разошлись как в море корабли, и все тут, – твердо заявил Драммонд. – Я никогда не желал ей зла. Я не имею никакого отношения к смерти Конни и никогда не питал к ней вражды. Мы расстались. Я зажил новой жизнью. У меня чудесная жена. Замечательная жизнь. Теперь, если хотите задавать еще какие-то вопросы, я с радостью позвоню своему адвокату. Сегодня я поговорил с вами из уважения к Констанс. Она была славной женщиной и заслуживала лучшего.

– Да. Заслуживала, – сказала Рейчел. Все обернулись, уставившись на нее. Серрано вытаращил глаза. – Извините, у вас тут есть уборная, я могла бы воспользоваться?

Изабель встала. Похоже, возможность улизнуть искренне ее обрадовала.

– Прошу сюда, миз…

– Марин. Рейчел Марин.

– Сюда, миз Марин.

Рейчел последовала за Изабель прочь из гостиной, оглянувшись на Серрано. Тот закусил губу чуть ли не до крови. «Только попробуйте что-то отколоть», – беззвучно проартикулировал он.

Гостиная выходила в длинный коридор с причудливыми латунными бра на стенах, оканчивающийся Т-образной развилкой. Они миновали шикарную открытую кухню с оборудованием «Викинг» из нержавеющей стали и красивым деревянным островком с врезанной в него второй раковиной. На стальной кованой полке были развешаны кастрюли и сковородки с антипригарным покрытием.

– Ух ты! Это что-то! – Рейчел остановилась полюбоваться кухней и указала на островок. – Ну и текстура! Что это за древесина?

– Красный железный эвкалипт, – с гордостью провозгласила Изабель. В голосе ее появилась легкость, которой в гостиной не было. – Пожалуй, мой самый любимый предмет мебели во всем доме. Нам его доставили из Квинсленда. Местные зовут его мугга.

– Просто ошеломительно, – сказала Рейчел. – У вас изысканный вкус, миссис Драммонд. Вы готовите?

Ответ она знала и так, но хотела доставить Изабель удовольствие произнести его вслух. Пусть почувствует себя уверенно и комфортно. Донца у большинства кастрюль и сковородок обуглены, со следами частого употребления, а на пальцах Изабель видны несколько крошечных, давно заживших порезов, свидетельствующих об обучении кулинарии.

– Да. Стараюсь готовить не реже пяти вечеров в неделю.

– Боже, вы мой кумир! – выдохнула Рейчел. – С двумя детьми в доме и без мужа я могу лишь стараться не спалить дом дотла. Мы с курьером из итальянского кафе на короткой ноге.

– Уверена, вы делаете, что можете. – Голос Изабель буквально источал симпатию и превосходство. Рейчел порадовалась, что та чувствует и то, и другое.

– Я пытаюсь. Но это так трудно.

– Наверное, вы очень квалифицированны, раз работаете с департаментом полиции. Так чем вы там занимаетесь, не напомните?

– Консультант-криминалист, – напомнила Рейчел. Ей и самой нравилось, как это звучит. – Главным образом я просто лишняя пара глаз. Но эти двое – профи. В общем-то я им не нужна. Я бы предпочла выучиться готовить, как вы.

– Может, как-нибудь смогу дать вам несколько уроков, – просияла Изабель. – Уборная в конце коридора.

– Спасибо. Обещаю оставить все как было! – заверила Рейчел.

И направилась к двери ванной, но остановилась, не доходя, чтобы дождаться, когда шаги Изабель подтвердят, что та вернулась в гостиную.

Нашла дверь и открыла ее. Красота. Кварцевые столешницы, выложенный камнем душ с дождевой лейкой и глубокое джакузи с пузырьковым воздушным массажем. Можно было бы подружиться с Изабель хотя бы ради того, чтобы воспользоваться ее ванной.

Рейчел закрыла дверь ванной, не входя. Достаточно энергично, чтобы хлопок был слышен. И открыла дверь небольшой кладовой, обнаружившейся рядом с ванной. Плотное льняное белье и мягкие полотенца. Мыло ручной работы и дорогие моющие средства. Внимательно оглядев полки, Рейчел не нашла ничего заслуживающего внимания.