Текст книги "Когда не горят костры"

– Раз полис законсервировали, значит, планировали вернуться, – медленно, вслушиваясь в гул океана, словно желая найти в нём подсказку, произнесла Лидия.

– Я бы не был так уверен, – возразил Майкл, открывая на КПК проектный чертёж, – насколько я вижу, даже технические шлюзы запечатали.

Эррера заинтересованно заглянул ему через плечо:

– А разве это вообще возможно?

Майкл неопределённо хмыкнул.

– Если очень хотеть, то возможно всё. – Он пролистнул ещё несколько страниц и с мрачным удовлетворением добавил: – Даже открыть то, что насмерть запечатано.

Лидия с трудом удержалась от того, чтобы не поморщиться. Её раздражали их пустые разговоры, раздражали сильнее, чем обычно. Как они могут шутить и флиртовать, когда стоят на пороге столь важного, великого, значимого места?!

– Должен быть другой вход. Открытый.

Она сама удивилась тому, как глухо, как чужеродно прозвучал её голос. Словно сквозь сон. Но еще больше она удивилась своим следующим словам:

– С обратной стороны купола, у самых скал. – Её рука плавно поднялась, указывая на огромную чёрную тень на экране, тянущуюся далеко за пределы видимости. Кажется, где-то недалеко склоны рифа обрывались в пропасть. – Должен быть аварийный шлюз, который блокируется только снаружи.

Язык пересох, а дыхание сбилось, словно Лидия протараторила всё на одном выдохе, а не говорила протяжно и тихо. Она всё ещё смотрела на экран, на огромный, неровный абрис скалы, тревожащий и гнетущий. Откуда она знает о шлюзе? О пропасти, в конце концов?!

И почему у неё чувство, что она помнит о нём?

Не оборачиваясь к спутникам, она безмятежно пояснила, слегка откашлявшись:

– У меня сохранилась часть переписки проектировщиков, как раз о таких сложных случаях. Не самое интересное чтение, но всё-таки пригодилось. – Тут она позволила себе лёгкую улыбку и косой взгляд в сторону Эрреры. – В типовых чертежах этого, конечно же, нет. Да и нарочно такое не отыщешь.

– Вы помните наизусть все записи в архиве? – с тихим восторгом выдохнула Ингрид. В светлых глазах горели восхищение и зависть.

Лидия улыбнулась, уже по-настоящему, тепло.

– Ну что ты. Только то, что успела прочитать.

Майкл повертел в руках КПК с ненужными уже чертежами и вздохнул с наигранным сожалением:

– Кто ж знал, что полезней окажется изучать не инженерные сети, а старые письма!

Эррера махнул разведчикам, чтоб они приблизились к скалам.

– Надеюсь, вы окажетесь правы, офицер. Было бы обидно повернуть назад, не так ли? Я уж молчу о приказе командора…

Лидия согласно улыбнулась, наблюдая, как медленно на экране разрастается силуэт скалы, как она заполняет собой всё пространство, почти полностью скрывая блоки полиса. Только слабо мерцал защитный купол в свете прожекторов. В одном месте он накрывал скальный выступ, и только приблизившись вплотную, разведчики смогли разглядеть тяжёлые металлические двери в толще камня и тоннель, упирающийся в гладкий сегмент купола.

Майкл восхищённо присвистнул и с уважением глянул на Лидию.

– Пневматический шлюз с наружным запором! Считайте, мы уже внутри!

Белый луч прожектора неторопливо ощупывал метр за метром ворота шлюза.

– Катер здесь не пройдёт, – предупредил Рейнольд.

– А ему и не надо, – успокоил его Эррера. – Вы останетесь дрейфовать на безопасном расстоянии, пока мы исследуем полис. Думаю, будем возвращаться раз в сутки, если не произойдёт какой-либо форс-мажор.

Лидия его уже не слушала. Столь желанный полис, шкатулка с секретами, полная драгоценностей, лежал перед ней – только руку протяни. Но ни восторга, ни счастья, ни вдохновения не осталось. Только тёмный тоскливый страх.

Лидия хорошо знала свои архивы. Наизусть – то, что успела изучить и прочитать. По названиям и тегам – остальное.

И никаких писем о запасных шлюзах там не было.

Первыми внутрь отправились Майкл и Эррера – не столько разведывать, сколько оживлять полис. Лидия молчала, она понимала, что сейчас ей внутри делать нечего. Всё, что она могла, – сидеть перед экранами и сквозь густую муть наблюдать, как постепенно пробуждается подводный город.

Он оживал медленно. В его ядре разогревался реактор, набирал обороты, разгонял по блокам и модулям энергию, словно сердце старика – холодную кровь по ослабевшим конечностям. Искрили щитки в стенах, стравливалось давление, белой стаей пузырьков поднимаясь к защитному куполу.

Это было красиво.

Эррера присылал короткие видеоотчёты, мол, всё в порядке. Лидия смотрела их с жадностью, ставила на паузу, разглядывала пиксели окружения. Со стыдом она понимала, что судьба мужчин слабо её волнует. Всё, чего она хотела, – оказаться там, внутри, провести рукой по старым стенам, разгадать судьбу подводного города, чтоб добавить её очередной яркой стекляшкой в калейдоскоп истории.

Надо просто подождать, уговаривала себя Лидия, снова и снова запуская отчёты безопасника. Скоро она увидит всё своими глазами.

Толстые стальные двери бесшумно сомкнулись за их спинами, со свистом и шипением ушла вода. Лидия переступила с ноги на ногу, дожидаясь, когда кислород заполнит тоннель, нормализуется давление и откроются двери, ведущие вглубь полиса. Громоздкий гидрокостюм давил на плечи, казалось, к ногам привязали по паре гирь, а в шлеме даже голову было не повернуть.

Но лучше так, чем когда голова взрывается от давления. В прямом смысле этого слова.

– Не вздумайте снимать шлемы, пока я не возьму пробы, – деловито предупредила Ингрид, крепко прижимая к груди металлический чемоданчик. – А лучше вообще не снимайте.

Бессмысленное предупреждение. Всего час назад Эррера твердил то же самое, пока не убедился, что его нравоучения у всех от зубов отскакивают. Майкл устало закатил глаза, в его голосе звенело лёгкое раздражение:

– Мы все взрослые и разумные люди, Ингрид.

– Взрослые и разумные люди, – веско и серьёзно ответила девушка, – делают фатальные глупости чаще остальных.

В этот момент, серьёзная и сосредоточенная, она была похожа на мисис Ришар, как никогда прежде.

Лидия молчала. После того как за её спиной сомкнулись створки шлюза, гул океана стал только громче и ближе. Ей хотелось заткнуть уши, но она не могла – и была счастлива, что из-за скафандра не может. Больше всего она боялась убедиться, что даже с заткнутыми ушами будет слышать голос вод, что он станет только громче.

Технический тоннель походил на распахнутую беззубую пасть. Затхлую, наверное, но шлем надёжно защищал как от ядовитых газов и инфекций, так и от странных и неприятных запахов. Лучи фонарей рассеивались в паре метров, успевая выхватить только царапины на обшивке, тонкие швы и узкие световые панели. Их скудного света не хватало, чтоб разогнать застоявшийся мрак.

– Ты уверен, что реактор не вырубится в самый неподходящий момент и не устроит нам здесь декомпрессию?

Катер уже покинул шлюз, Эррера и Майкл задумчиво наблюдали на радаре, как медленно удаляется синяя точка сигнала. Кажется, безопасник уже начал жалеть, что приказал вернуться только через двадцать часов.

– Я скорее опасаюсь, что старичок взорвётся – его охлаждающие системы ни к чёрту! Так что лучше не перегружать его, и всё будет в порядке.

Эррера хмыкнул, но промолчал. Слова Майкла его ни капли не успокоили.

– Разобьёмся на группы, – сказал он, когда значок катера пропал с радара. – Отправляйся с Лундгрен в научно-технический блок, как раз протестируешь системы, чтоб внезапного энергетического скачка не произошло. Я с офицером Эглите изучу административный блок.

Майкл кивнул и на ходу достал КПК в защитном чехле и принялся с ворчанием тыкать в него пальцами, толстыми и неуклюжими в броне гидрокостюма. Лидия заметила, как её бывший муж хмурится и чертыхается, и на сердце потеплело от давних воспоминаний. Может, она и плохо знала этого человека, но он был ей симпатичен – даже спустя столько лет.

Центральный узел транзитной линии, где им предстояло разделиться, был едва ли не больше общей столовой, самого просторного помещения на станции. Слабо светились панели, они едва разгоняли густую темноту, в которой приходилось двигаться медленно, как в заиленной воде. Когда глаза привыкли к сумраку, Лидия заметила цепочки символов на стенах. Замысловатые, со множеством изгибов и острых углов, они цепляли внимание и не позволяли отвести взгляд. Словно во сне, Лидия шагнула к ним, провела ладонью по стене. Даже сквозь толстую защитную ткань перчатки, она ощутила, что символы были глубоко вдавлены в стены, а не нарисованы на ней. Вокруг хватало и простых царапин, коротких, неглубоких, некоторые даже складывались в буквы, «Д» и «х», но взгляд скользил по ним, не замечая.

– Эглите, почему вы… о! – За спиной тут же возник безопасник. Едва он заметил символы, как всё возмущение из его голоса испарилось. – Вам знакома эта письменность?

– Нет, – после долгой паузы отозвалась Лидия, продолжая водить ладонью по символам. Почему-то это было невыразимо приятно, словно она гладила что-то любимое. Кого-то любимого. – Нет, не думаю. Не уверена, что это вообще письменность.

Большого труда стоило оторваться от символов, но едва она отвела взгляд, как наваждение её отпустило. Холодок скользнул по спине, и, прежде чем наваждение вернулось, Лидия быстро сфотографировала надписи на планшет и отвернулась. С опаской она взглянула на монитор – трёхмерные символы крутились в глубине экрана, яркие и чёткие, но лишённые странного, противоестественного притяжения.

Лидия облегчённо выдохнула.

– На досуге изучу и сравню с образцами различных алфавитов, – пояснила она удивлённому безопаснику и поспешила увести его прочь, пока и его не очаровали странные знаки.

Полис нравился Лидии всё меньше и меньше, но чем сильнее он её пугал, тем ярче разгоралось желание разгадать его, как головоломку, докопаться до тайн, которые он так ревностно охранял. Темнота страха бессильна там, где пылает неистовое пламя любопытства.

Линии транзита работали медленно, транспортная капсула едва ползла, а свет в ней горел слабо, выхватывая из лап сумрака только контуры вещей. Лидия устроилась поудобнее в жёстком кресле и прикрыла глаза. Ожидание давалось легко: её уже не трясло от нетерпения, как накануне, нет. Она уже добралась до нутра подводного города, она уже протянула руку к его секретам. Она их получит – скоро, совсем скоро. А пока можно предвкушать этот сладостный момент триумфа, оттягивая удовольствие, как откладывают десерт, чтобы потом воздать ему должное.

На какое-то время гул океана отступил, оставшись далеко за спиной, и в мыслях стало непривычно тихо, даже монотонное шипение, с которым капсула двигалась между блоками, не мешало.

– Что вы надеетесь здесь найти? – Голос Эрреры звучал мягко, почти дружелюбно.

Лидия уклончиво пожала плечами.

– Смотря, где будем искать. Полис забросили совсем скоро после Погружения, тогда ещё не существовало нынешней системы архивов.

– Разве для вас не любые записи будут ценными?

– Какой прок от распорядка дежурств или поставок продуктов на кухню? Главная ценность – истории о времени до Погружения, истории о поверхности, книги старых времён, картины, на которых нарисовано небо… – Лидия запнулась и замолкла. Продолжила, медленно подбирая слова, взвешивая каждое. – Главная ценность – то, что расскажет, каким был мир до Погружения. Какими были мы. То, что научит нас, как жить, когда мы вернём себе небо и твердь под ногами.

– И вы верите, что это произойдёт?

Теперь в голосе Эрреры скрежетало недовольство, почти враждебность.

– Это надежда, офицер. То, ради чего стоит жить, что даёт силы жить, невзирая на толщу воды над головой. Без неё мы скатимся к животному существованию без цели и смысла.

– Зато выживем, – повысил голос Эррера и тут же осёкся. Продолжил медленно, через силу: – Мой младший брат жил такой же надеждой. Однажды решил, что верить мало, надо действовать. И угнал катер.

Он замолчал. Капсула качнулась и замерла, скрипнула перегородка, отползая в сторону. Блеклый, зыбкий свет выхватил из сумрака половину лица Эрреры, застывшего, словно маска, с тёмными провалами глаз. Безопасник встал, подал Лидии руку, помогая выбраться из капсулы. Сжал пальцы, чуть сильнее, чем требуется.

– Что с ним стало? – тихо спросила Лидия, понимая, что сам Эррера не найдёт сил сказать, как бы ему ни хотелось выговориться.

Он с трудом выдохнул через стиснутые зубы:

– Он не выжил.

Дальше они шли молча.

4

Центр управления оказался настолько огромным, что Лидия не смогла сдержать восхищённый вздох. Стоило шагнуть внутрь – и в уши тут же ударил гул океана, оглушающим приливом унося неприятное послевкусие разговора. Одну стену целиком занимало панорамное окно, выпуклой линзой выступающее в океан. Сейчас за ним было темно, на пыльной поверхности отражались размытые силуэты, но Лидия легко могла представить, как было красиво раньше, когда полис ещё жил, когда пробегали огоньки по линиям защитного купола, мягко подсвечивались тоннели и контуры модулей, а рыбы могли спокойно плавать среди зданий.

Заворожённая, Лидия медленно шла вдоль окна, не касаясь его, не нарушая вуаль пыли. Эррера недовольно покосился на неё, но ни слова не сказал, попытался оживить сложную систему из множества компьютеров. Они подчинялись легко, экраны загорались, и их размытый голубоватый свет отражался в стекле.

Недовольство безопасника Лидия ощущала даже яснее, чем свои чувства. Сквозь костюм она не могла расслышать ни его дыхания, ни приглушённой ругани сквозь зубы, но по тому, как резко, дёргано он двигался, как быстро, нервно и громко звучало стаккато по сенсорной клавиатуре, она поняла – что-то пошло не так.

Наконец он выпрямился.

– Это какая-то чушь! Я ожидал чего угодно, но не этого! – Он раздражённо махнул рукой в сторону экранов, на которых горело базовое приветствие системы. – Если полис был законсервирован и только и ждал возвращения хозяев, то это что такое?! Я бы понял систему защиты, пароли и идентификацию хоть по сетчатке, хоть по пальцу, но абсолютно чистая система?!

Он перевёл дыхание, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, лицевой щиток его шлема даже слегка запотел. Эррера поморщился и уже спокойнее проворчал:

– Похоже, Альтман и Лундгрен скоро к нам присоединятся. Не думаю, что они нашли что-то иное.

Лидия склонилась над одним из мониторов. Системная оболочка оказалась незнакомой, и Лидия даже не могла понять: устаревшая она или уникальная, разработанная только для этого полиса.

– Может, попытаться восстановить данные?

– Я думал об этом. Даже если получится, это не быстро, очень не быстро. – Эррера снова принялся нервно ходить из угла в угол, в просторном центре управления ему было где разбежаться. Его голос то приближался, то удалялся, пока он размышлял вслух: – Больше похоже, что сюда никто и не собирался возвращаться – запечатали, что смогли, и сбежали!

– Почему же тогда не уничтожили?

Эррера сбился с шага и недовольно дёрнул плечами.

– Не смогли. Не успели. Или не смогли бы сбежать, если б запустили систему самоуничтожения. Это не то, что нам теперь следует выяснять! Теперь надо…

Резкий голос Майкла разрубил монотонную дробь шагов безопасника, перебил его:

– Что надо?

Лидии хватило одного взгляда, чтобы понять, как бывший муж зол. Ни на кого-то другого – на себя. Не справился, не смог разблокировать технические отсеки, вот и кипит от возмущения. Ингрид тихонько проскользнула за его спиной. В полумраке не различить было её выражение лица, но Лидия догадывалась, что девушка раздосадована, не более.

Эррера дождался, когда они подойдут ближе, и уже тише пояснил:

– Вскрыть остальные отсеки. Если получится – выяснить, почему полис покинут…

– Это может быть опасно, – перебил Майкл.

– Это будет опасно. Но у меня… у нас приказ командора. Мы должны его выполнить.

Майкл через силу усмехнулся, пытаясь свести всё в шутку:

– Есть, сэр, так точно, сэр!

Но Эррера только головой покачал:

– Поберегите силы, Альтман, они вам ещё пригодятся. Женщины могут остаться здесь, а вам придётся пойти со мной – без инженера я не справлюсь.

– Я пойду с вами, – поспешно вставила Лидия. Она и мысли не допускала, что останется сидеть в пустом, хоть и безопасном центре управления.

– Я тоже, вам может понадобиться моя помощь, – добавила Ингрид и хихикнула. – Тем более в ближайшие двадцать… ой, вру, уже девятнадцать часов нам всё равно больше нечего делать!

Эррера не возражал. Океан за толстым стеклом пел довольно и торжествующе, и было в этом нечто жуткое и тревожное.

Но никто не мог его слышать, кроме Лидии, а она торжествовала вместе с океаном.

Легко приказать – «найти», «вскрыть», «выяснить», а вот выполнить – уже гораздо сложнее. Одинаковые тёмные коридоры, заблокированные двери или полупустые кабинеты – вот и всё, что нашлось в административном модуле.

На стенах Лидия замечала царапины, много царапин, словно кто-то долго и старательно выводил слово, а потом пытался его соскрести. Различить удалось только заглавную «Д», и Лидию пугало, как часто она встречалась.

Через пару часов Ингрид начала отвлекаться, замирать с отсутствующим выражением на лице. Глаза её, ясные и серые, темнели, словно обращались вовнутрь. Она быстро приходила в себя, вздрагивала, немного виновато улыбалась и продолжала – непринуждённо болтать ли, перебирать ли вещицы на столах, отстукивать ли по стенам веселый ритм в такт шагам.

Лидия тревожно присматривалась к спутнице – в себе ли она? Полумрак и тяжёлая, пыльная тишина угнетали и истощали, особенно подобных ей – бойких, ярких, жизнерадостных. Это Лидия привыкла к одиночеству среди серверов архива и чужих воспоминаний, а Ингрид увядала, словно слабый цветок, лишённый ультрафиолета.

А может, она тоже слышала гул океана? Может, она ясно различала голос и его песню? Лидия гнала от себя такие мысли, потому что от них ревность горчила во рту.

Они осматривали очередной однотипный коридор, когда Ингрид сбилась с шага, подняла голову. Словно во сне, медленно потянулась к застёжкам шлема, желая его снять. Лидия едва успела перехватить её руки.

– Ты забыла? Ты сама велела не снимать скафандр!

Девушка перевела на неё мутные, остекленевшие глаза.

– Но ведь плохо слышно, – жалобно пролепетала она. Сейчас она больше походила на ребёнка, на дочь, которую Лидия так и не родила, и тёмное чувство в груди свернулось и спряталось. Только ядовитый привкус во рту остался.

Лидия бережно приобняла спутницу за плечо, мягко увлекая обратно к центру управления, ласково спросила:

– Что плохо слышно, Ингрид?

Её взгляд медленно прояснялся, беспомощность таяла в нём, оставляя после себя только недоумение – словно у проснувшегося после кошмара.

– Не знаю. – Голос её звучал глухо, она поспешила смущённо отвести глаза, но, помявшись, всё-таки ответила: – Мне всё чудится, что где-то за стеной то ли кричат, то ли рыдают, слов не разобрать, да и слышно через раз…

Лидия постаралась успокоить Ингрид, улыбнулась как можно мягче:

– Все нормально, это всего лишь иллюзия. Не замечала, на нашей станции тоже так бывало. Что-то связанное со свойствами материалов и вибрацией от работы техники. Ничего интересного, грубая физика. Лучше у Майкла спросить, он сможет объяснить точнее.

Девушка нахмурилась, но кивнула. Она не спешила верить в это наспех выдуманное объяснение, и Лидия надеялась только на то, что Майкл сообразит ей подыграть, чтоб успокоить девушку.

Они почти дошли до центра управления, когда Ингрид снова застыла и с криком бросилась назад, к узкому боковому коридору:

– Да вот же, я точно слышала!

Она застыла под узким проёмом вентиляции, вытянувшись в струну и жадно прислушиваясь. Лидия напряглась – здесь даже океан не пел, слишком затхло, слишком мертво было вокруг. Словно все жители полиса не покинули его, а погибли.

От этой мысли мурашки побежали по коже.

Ингрид обернулись, глаза её горели лихорадочным огнём, и даже в полумраке, сквозь щиток шлема, было видно, как раскраснелись её щёки.

– Там люди, я слышу их! Надо позвать остальных, мы должны найти их!

– Но, Ингрид, прошло столько лет, реактор не работал! Никто не мог столько выжить… – Она уже не слышала – убегала прочь, радостно звала Эрреру и Майкла, её топот разбил тяжёлую тишину на множество осколков, оживил её, и в разломы просочился знакомый, умиротворяющий гул. Всё правильно, всё как надо. Не бойся.

Когда Ингрид привела мужчин, Лидия уже взяла себя в руки и осмотрела коридор до конца. Несколько технических помещений, несколько запертых дверей. Здесь административный блок врезался вглубь скалы, и за толстой титановой обшивкой не было ничего, кроме сплошного камня.

Во всяком случае, так казалось на первый взгляд.

– Вот! – Ингрид сияла, словно вернулась на «Абердин», от былой меланхоличности и подавленности ничего не осталось. – Здесь я слышала голоса!

Майкл и Эррера несколько минут старательно прислушивались, а потом с понимающим видом переглянулись.

– Это точно не люди.

– Может, после возобновления питания коротнуло что-то из техники и заработали аудиосообщения. Или там есть работающая система связи, и крошка Ингрид услышала наших же бравых разведчиков. Ты же сам велел им вызывать нас по всем частотам?

Эррера недовольно нахохлился, но кивнул. Похоже, в центре управления он так и не смог оживить радиосвязь. Майкл присмотрелся к вентиляции, задумчиво прошёлся по коридору, пристально разглядывая потолок, в паре мест простучал стены.

– Есть у меня догадки, откуда могут идти звуки. Но без маленького направленного взрыва будет не обойтись. Нет, совсем маленького. Небезопасно, да, но в основном для тех, кто будет лезть мне под руку.

Эррера понятливо кивнул и удалился первым.

Взрыв действительно получился маленький.

Лидия и не услышала бы его, если б так не ждала. Ей попался в руки старый виртуальный экран, и она безуспешно пыталась его оживить, чтобы хоть чем-то занять себя, пока Эррера и Ингрид дремали.

От отдалённого глухого хлопка встрепенулся Эррера, парой мгновений позже завозилась Ингрид. Одновременно пиликнули коммуникаторы на запястьях – Майкл прислал лаконичное сообщение: «Получилось».

В коридоре всё ещё было дымно. Если б не скафандры, они бы точно задохнулись, и так приходилось идти медленно, придерживаясь за стену. Металл под пальцами ощутимо нагрелся, его жар чувствовался даже сквозь плотные перчатки.

Майкл стоял в неровном проёме и покачивался с носка на пятку. Когда они подошли к нему достаточно близко, он неохотно посторонился.

– Вы уверены, что хотите туда идти?

Что-то в его голосе было такое, что у Лидии желудок сжался и ладони вспотели. Тёмная, слепая паника, задавленная на катере, встрепенулась и сжала нутро тугими змеиными кольцами. Эррера помедлил несколько мгновений и быстро пошёл вперёд, включив фонарь на всю мощность.

За толстой, искорёженной перегородкой из титана оказался не массив скалы, а другой коридор, белый, неровно освещённый, узкий. Через пару метров дым и пыль осели, и можно было разглядеть и огромные многослойные стёкла лабораторий, и настежь распахнутые двери, и глубокие царапины на стенах… и густые, чёрные полосы, прерывистые кляксы, свисающие с потолка нити чего-то густого и вязкого, как нефть.

Лидия с трудом сглотнула, схватилась за стену, чувствуя, как слабеют ноги и подгибаются колени.

– Что… что это?

Она не хотела слышать ответ. Она и так знала его.

Именно таким приходил кошмар ко всем жителям подводных станций, именно это снилось им в самые беспокойные, тёмные ночи. Паника. Безысходность. Ловушка, из которой не сбежать. Безумие и насилие, после вспышки которых обрывалось любое будущее.

За спиной сдавленно всхлипнула Ингрид и бросилась прочь. Её никто не удерживал. Не стоило ей это видеть – слишком молода она была. Лидия с трудом сделала шаг, другой, всё цепляясь за стену. Ей казалось: отпусти она её – и упадёт, не на пол, нет. В омут памяти, в самую глубокую и тёмную пропасть, из которой уже не сможет выплыть наверх.

Она не хотела осматриваться. Она и так знала, что увидит, – слишком яркими, слишком острыми были воспоминания. Но долг требовал замечать, фиксировать, сохранять.

Майкл подхватил её под локоть, пошёл рядом. С другой стороны, отставая на полшага, мягко ступал Эррера, держа наготове небольшой пистолет-гарпун. И когда только успел вытащить?

В голове шумело, и Лидия уже не различала, океан ли ей поёт, или от давления кровь в ушах стучит. Она шагала неровно, дёргано, как марионетка, против воли тащила себя вперёд и всеми силами пыталась оттянуть тот момент, когда картины из воспоминаний обретут плоть в реальности.

Шаг, ещё один. Поворот. Тёмные, смазанные следы на стенах, чёрные полосы на полу. Кровь, въевшаяся в металл. Ещё поворот. В конце коридора – массивная дверь, створки сомкнуты, на полу – месиво, чёрное, бурое, так и не поймёшь с первого взгляда, что это такое громоздкое, тянущее вверх тонкие отростки-палочки, цепляющееся за створки, царапающее щель меж ними.

Лидия опустила глаза, уставилась в пол, на тёмные следы. Хватит и одного взгляда.

Тела, множество иссохших мумий в запёкшейся крови, с некоторых словно при жизни кожу содрали, и все сгрудились у запертых дверей, царапали их, выли. О, как они выли! Лидии казалось, она слышит этот звук наяву, как десятки замурованных заживо людей царапают металл, срывая ногти, кричат, зовут на помощь, бьют о дверь руками, головой, всем телом, надеются, что их услышат, о них вспомнят, за ними вернутся.

Но никто не вернулся.

– Это закрытый блок, – голос Эрреры был тих и неестественно спокоен, – секретные лаборатории, самые ценные исследования, военные разработки. Даже странно – столько лет прошло, а шифр не изменился, – он кивнул на заляпанную табличку на стене. Лидия предпочла не задумываться, откуда он его знает.

– Разве здесь жили люди?

– Да, избранные. Дальше и глубже должны быть жилые боксы для учёных, но… – Эррера устало понурил плечи. – Меньше, гораздо меньше, чем… это. Их согнали сюда. Согнали и заперли, а сами покинули полис, опечатав его.

– Да, – Майкл дёрнул головой, перевёл на Лидию осоловелый взгляд. – Там, с другой стороны – стена, несколько лишних швов, и всё. Полис запечатали, не чтобы никто не попал снаружи, а чтоб никто не вырвался изнутри.

Лидия развернулась и пошла назад. Губы слиплись, язык присох к нёбу, горло колючки опутали. Нет сил отвечать. Да и зачем тратить слова на то, что и так ясно?

У пролома уже улеглась пыль, неровные куски металла загибались внутрь коридора. Лидия обошла их по дуге, чтоб не зацепиться, не повредить защитный костюм. Её всё ещё шатало.

– Возвращаемся.

– Нет. – Отрывистый ответ Эрреры прозвучал как выстрел – сухо, внезапно, оглушительно. Лидия повернулась к нему так резко, что едва не упала. – То есть – вы можете. А я… должен выполнить приказ командора.

Он виновато покосился на Майкла, бледного, ошалевшего.

– Вы тоже можете вернуться в центр управления и ждать катер, Альтман. Вы гражданский, не приносили присягу. Уведите Эглите – она офицер только по букве закона, никто её не осудит. Я постараюсь справиться один.

– А не пойти бы командору к чёрту с такими приказами? Эррера, не валяй дурака, убираемся отсюда! Я как-нибудь заварю эту хренову дыру, а в отчёте скажем, что ничего не нашли!

Безопасник тихо рассмеялся:

– Спасибо, но выбора у меня нет. Если вернусь с пустыми руками, командор пообещал лично за шлюз выкинуть.

– Слушай, наш старик, конечно, жесток, но не настолько! Почему это он взялся невыполнимое требовать?

– Выполнимое, в том-то и дело, что выполнимое. – Эррера сжал губы и отвернулся. – Я должен ему даже больше, чем собственную жизнь. И теперь он требует отработать долг. Поэтому вы можете вернуться. А у меня – приказ.

– Я помогу вам, – тихо проговорила Лидия. – Я всё равно обязана выяснить, что здесь произошло.

– Серьёзно? – Эррера резко обернулся к ней, по лицу скользнула злая, сардоническая улыбка. – И какую же надежду вы собираетесь найти среди трупов, Эглите?

– В истории не только надежда, офицер.

– Брось, Лидия, оставь мертвецов в покое! Даже твоему фанатизму должен быть предел! Этой истории место на дне морском!

Казалось, Майкл даже искрил от возмущения, настолько яркой была его злость. Он не мог переубедить Эрреру, не мог не склониться перед безжалостным приказом, но потворствовать слепому фанатизму Лидии не хотел. Он видел только её упрямство и, как он думал, глупость.

Если здесь и был слепец, то только он сам.

Соблазн согласиться был велик. Сокровища, обещанные океаном, были всего лишь старыми костями. Что Лидия ещё может тут найти, кроме следов боли, отчаяния и смерти?

– Ты прав, Майкл, ты, безусловно, прав, – она осторожно коснулась его руки, – но я должна. Должна докопаться до самых корней этой истории, до самых её истоков. Чтоб больше никто не повторил ошибок этих людей. Чтобы это больше никогда не повторилось.

Майкл набрал воздуха, чтобы спорить дальше, но в коридор скользнула Ингрид, слегка пригнувшись, чтоб не задеть разодранную взрывом обшивку. Она двигалась ровно и точно, как раньше, но даже сквозь лицевой щиток шлема были видны опухшие красные глаза и побелевшие губы.

– Простите, – голос её почти не дрожал, – мне не следовало убегать. Давайте продолжим поиски?

Майкл несколько раз беззвучно открыл рот, мотнул головой и выдохнул зло:

– Нет уж, я вас тут одних не оставлю!

На мгновение Лидии показалось, что в этот момент океан сокрушил стены полиса и ворвался внутрь, настолько оглушительным гулом её накрыло. Но звук исчез, остался вибрацией в костях, едва уловимым рокотом, от которого волосы вставали дыбом.

Впервые в жизни она ненавидела свой долг.

Она не хотела знать, что здесь случилось.

Всё, что ей оставалось, – идти, и наблюдать, и запоминать. Как невесело усмехнулся Эррера и пошёл вглубь модуля не оглядываясь. Как насупился Майкл, но покорно двинулся следом. Как сама она, словно пленница в собственном теле, покорно поплелась за ними.

Как сыто улыбнулась Ингрид, а в её глазах блеснули горизонтальные жабьи зрачки.

До возвращения катера оставалось четырнадцать часов.

5

Шкатулка действительно оказалась с секретом – с выскакивающей ядовитой иглой. Что-то тёмное, жуткое и непонятное когда-то произошло в узких коридорах и белых лабораториях, что-то, гораздо более страшное, чем паника или безумие. Лидия шла последней, едва переставляя ноги. Она чувствовала – то, что убило этих людей, всё ещё рядом. Всё ещё здесь, словно полвека для него – не более чем мгновение, соринка на рукаве, смахнул и забыл про неё.

– Почему ты всё-таки решила вернуться? Никто не осудил бы тебя, если б ты дождалась нас в центре управления.

Ингрид грустно улыбнулась:

– Тётушка и так будет недовольна, что я сбежала в ужасе, словно девчонка, а не врач. А если бы я не вернулась, чтоб увидеть это всё своими глазами… – Она поёжилась, словно от сквозняка. – Она бы мне не простила.