Текст книги "Когда не горят костры"

– Раз полис законсервировали, значит, планировали вернуться, – медленно, вслушиваясь в гул океана, словно желая найти в нём подсказку, произнесла Лидия.

– Я бы не был так уверен, – возразил Майкл, открывая на КПК проектный чертёж, – насколько я вижу, даже технические шлюзы запечатали.

Эррера заинтересованно заглянул ему через плечо:

– А разве это вообще возможно?

Майкл неопределённо хмыкнул.

– Если очень хотеть, то возможно всё. – Он пролистнул ещё несколько страниц и с мрачным удовлетворением добавил: – Даже открыть то, что насмерть запечатано.

Лидия с трудом удержалась от того, чтобы не поморщиться. Её раздражали их пустые разговоры, раздражали сильнее, чем обычно. Как они могут шутить и флиртовать, когда стоят на пороге столь важного, великого, значимого места?!

– Должен быть другой вход. Открытый.

Она сама удивилась тому, как глухо, как чужеродно прозвучал её голос. Словно сквозь сон. Но еще больше она удивилась своим следующим словам:

– С обратной стороны купола, у самых скал. – Её рука плавно поднялась, указывая на огромную чёрную тень на экране, тянущуюся далеко за пределы видимости. Кажется, где-то недалеко склоны рифа обрывались в пропасть. – Должен быть аварийный шлюз, который блокируется только снаружи.

Язык пересох, а дыхание сбилось, словно Лидия протараторила всё на одном выдохе, а не говорила протяжно и тихо. Она всё ещё смотрела на экран, на огромный, неровный абрис скалы, тревожащий и гнетущий. Откуда она знает о шлюзе? О пропасти, в конце концов?!

И почему у неё чувство, что она помнит о нём?

Не оборачиваясь к спутникам, она безмятежно пояснила, слегка откашлявшись:

– У меня сохранилась часть переписки проектировщиков, как раз о таких сложных случаях. Не самое интересное чтение, но всё-таки пригодилось. – Тут она позволила себе лёгкую улыбку и косой взгляд в сторону Эрреры. – В типовых чертежах этого, конечно же, нет. Да и нарочно такое не отыщешь.

– Вы помните наизусть все записи в архиве? – с тихим восторгом выдохнула Ингрид. В светлых глазах горели восхищение и зависть.

Лидия улыбнулась, уже по-настоящему, тепло.

– Ну что ты. Только то, что успела прочитать.

Майкл повертел в руках КПК с ненужными уже чертежами и вздохнул с наигранным сожалением:

– Кто ж знал, что полезней окажется изучать не инженерные сети, а старые письма!

Эррера махнул разведчикам, чтоб они приблизились к скалам.

– Надеюсь, вы окажетесь правы, офицер. Было бы обидно повернуть назад, не так ли? Я уж молчу о приказе командора…

Лидия согласно улыбнулась, наблюдая, как медленно на экране разрастается силуэт скалы, как она заполняет собой всё пространство, почти полностью скрывая блоки полиса. Только слабо мерцал защитный купол в свете прожекторов. В одном месте он накрывал скальный выступ, и только приблизившись вплотную, разведчики смогли разглядеть тяжёлые металлические двери в толще камня и тоннель, упирающийся в гладкий сегмент купола.

Майкл восхищённо присвистнул и с уважением глянул на Лидию.

– Пневматический шлюз с наружным запором! Считайте, мы уже внутри!

Белый луч прожектора неторопливо ощупывал метр за метром ворота шлюза.

– Катер здесь не пройдёт, – предупредил Рейнольд.

– А ему и не надо, – успокоил его Эррера. – Вы останетесь дрейфовать на безопасном расстоянии, пока мы исследуем полис. Думаю, будем возвращаться раз в сутки, если не произойдёт какой-либо форс-мажор.

Лидия его уже не слушала. Столь желанный полис, шкатулка с секретами, полная драгоценностей, лежал перед ней – только руку протяни. Но ни восторга, ни счастья, ни вдохновения не осталось. Только тёмный тоскливый страх.

Лидия хорошо знала свои архивы. Наизусть – то, что успела изучить и прочитать. По названиям и тегам – остальное.

И никаких писем о запасных шлюзах там не было.

Первыми внутрь отправились Майкл и Эррера – не столько разведывать, сколько оживлять полис. Лидия молчала, она понимала, что сейчас ей внутри делать нечего. Всё, что она могла, – сидеть перед экранами и сквозь густую муть наблюдать, как постепенно пробуждается подводный город.

Он оживал медленно. В его ядре разогревался реактор, набирал обороты, разгонял по блокам и модулям энергию, словно сердце старика – холодную кровь по ослабевшим конечностям. Искрили щитки в стенах, стравливалось давление, белой стаей пузырьков поднимаясь к защитному куполу.

Это было красиво.

Эррера присылал короткие видеоотчёты, мол, всё в порядке. Лидия смотрела их с жадностью, ставила на паузу, разглядывала пиксели окружения. Со стыдом она понимала, что судьба мужчин слабо её волнует. Всё, чего она хотела, – оказаться там, внутри, провести рукой по старым стенам, разгадать судьбу подводного города, чтоб добавить её очередной яркой стекляшкой в калейдоскоп истории.

Надо просто подождать, уговаривала себя Лидия, снова и снова запуская отчёты безопасника. Скоро она увидит всё своими глазами.

Толстые стальные двери бесшумно сомкнулись за их спинами, со свистом и шипением ушла вода. Лидия переступила с ноги на ногу, дожидаясь, когда кислород заполнит тоннель, нормализуется давление и откроются двери, ведущие вглубь полиса. Громоздкий гидрокостюм давил на плечи, казалось, к ногам привязали по паре гирь, а в шлеме даже голову было не повернуть.

Но лучше так, чем когда голова взрывается от давления. В прямом смысле этого слова.

– Не вздумайте снимать шлемы, пока я не возьму пробы, – деловито предупредила Ингрид, крепко прижимая к груди металлический чемоданчик. – А лучше вообще не снимайте.

Бессмысленное предупреждение. Всего час назад Эррера твердил то же самое, пока не убедился, что его нравоучения у всех от зубов отскакивают. Майкл устало закатил глаза, в его голосе звенело лёгкое раздражение:

– Мы все взрослые и разумные люди, Ингрид.

– Взрослые и разумные люди, – веско и серьёзно ответила девушка, – делают фатальные глупости чаще остальных.

В этот момент, серьёзная и сосредоточенная, она была похожа на мисис Ришар, как никогда прежде.

Лидия молчала. После того как за её спиной сомкнулись створки шлюза, гул океана стал только громче и ближе. Ей хотелось заткнуть уши, но она не могла – и была счастлива, что из-за скафандра не может. Больше всего она боялась убедиться, что даже с заткнутыми ушами будет слышать голос вод, что он станет только громче.

Технический тоннель походил на распахнутую беззубую пасть. Затхлую, наверное, но шлем надёжно защищал как от ядовитых газов и инфекций, так и от странных и неприятных запахов. Лучи фонарей рассеивались в паре метров, успевая выхватить только царапины на обшивке, тонкие швы и узкие световые панели. Их скудного света не хватало, чтоб разогнать застоявшийся мрак.

– Ты уверен, что реактор не вырубится в самый неподходящий момент и не устроит нам здесь декомпрессию?

Катер уже покинул шлюз, Эррера и Майкл задумчиво наблюдали на радаре, как медленно удаляется синяя точка сигнала. Кажется, безопасник уже начал жалеть, что приказал вернуться только через двадцать часов.

– Я скорее опасаюсь, что старичок взорвётся – его охлаждающие системы ни к чёрту! Так что лучше не перегружать его, и всё будет в порядке.

Эррера хмыкнул, но промолчал. Слова Майкла его ни капли не успокоили.

– Разобьёмся на группы, – сказал он, когда значок катера пропал с радара. – Отправляйся с Лундгрен в научно-технический блок, как раз протестируешь системы, чтоб внезапного энергетического скачка не произошло. Я с офицером Эглите изучу административный блок.

Майкл кивнул и на ходу достал КПК в защитном чехле и принялся с ворчанием тыкать в него пальцами, толстыми и неуклюжими в броне гидрокостюма. Лидия заметила, как её бывший муж хмурится и чертыхается, и на сердце потеплело от давних воспоминаний. Может, она и плохо знала этого человека, но он был ей симпатичен – даже спустя столько лет.

Центральный узел транзитной линии, где им предстояло разделиться, был едва ли не больше общей столовой, самого просторного помещения на станции. Слабо светились панели, они едва разгоняли густую темноту, в которой приходилось двигаться медленно, как в заиленной воде. Когда глаза привыкли к сумраку, Лидия заметила цепочки символов на стенах. Замысловатые, со множеством изгибов и острых углов, они цепляли внимание и не позволяли отвести взгляд. Словно во сне, Лидия шагнула к ним, провела ладонью по стене. Даже сквозь толстую защитную ткань перчатки, она ощутила, что символы были глубоко вдавлены в стены, а не нарисованы на ней. Вокруг хватало и простых царапин, коротких, неглубоких, некоторые даже складывались в буквы, «Д» и «х», но взгляд скользил по ним, не замечая.

– Эглите, почему вы… о! – За спиной тут же возник безопасник. Едва он заметил символы, как всё возмущение из его голоса испарилось. – Вам знакома эта письменность?

– Нет, – после долгой паузы отозвалась Лидия, продолжая водить ладонью по символам. Почему-то это было невыразимо приятно, словно она гладила что-то любимое. Кого-то любимого. – Нет, не думаю. Не уверена, что это вообще письменность.

Большого труда стоило оторваться от символов, но едва она отвела взгляд, как наваждение её отпустило. Холодок скользнул по спине, и, прежде чем наваждение вернулось, Лидия быстро сфотографировала надписи на планшет и отвернулась. С опаской она взглянула на монитор – трёхмерные символы крутились в глубине экрана, яркие и чёткие, но лишённые странного, противоестественного притяжения.

Лидия облегчённо выдохнула.

– На досуге изучу и сравню с образцами различных алфавитов, – пояснила она удивлённому безопаснику и поспешила увести его прочь, пока и его не очаровали странные знаки.

Полис нравился Лидии всё меньше и меньше, но чем сильнее он её пугал, тем ярче разгоралось желание разгадать его, как головоломку, докопаться до тайн, которые он так ревностно охранял. Темнота страха бессильна там, где пылает неистовое пламя любопытства.

Линии транзита работали медленно, транспортная капсула едва ползла, а свет в ней горел слабо, выхватывая из лап сумрака только контуры вещей. Лидия устроилась поудобнее в жёстком кресле и прикрыла глаза. Ожидание давалось легко: её уже не трясло от нетерпения, как накануне, нет. Она уже добралась до нутра подводного города, она уже протянула руку к его секретам. Она их получит – скоро, совсем скоро. А пока можно предвкушать этот сладостный момент триумфа, оттягивая удовольствие, как откладывают десерт, чтобы потом воздать ему должное.

На какое-то время гул океана отступил, оставшись далеко за спиной, и в мыслях стало непривычно тихо, даже монотонное шипение, с которым капсула двигалась между блоками, не мешало.

– Что вы надеетесь здесь найти? – Голос Эрреры звучал мягко, почти дружелюбно.

Лидия уклончиво пожала плечами.

– Смотря, где будем искать. Полис забросили совсем скоро после Погружения, тогда ещё не существовало нынешней системы архивов.

– Разве для вас не любые записи будут ценными?

– Какой прок от распорядка дежурств или поставок продуктов на кухню? Главная ценность – истории о времени до Погружения, истории о поверхности, книги старых времён, картины, на которых нарисовано небо… – Лидия запнулась и замолкла. Продолжила, медленно подбирая слова, взвешивая каждое. – Главная ценность – то, что расскажет, каким был мир до Погружения. Какими были мы. То, что научит нас, как жить, когда мы вернём себе небо и твердь под ногами.

– И вы верите, что это произойдёт?

Теперь в голосе Эрреры скрежетало недовольство, почти враждебность.

– Это надежда, офицер. То, ради чего стоит жить, что даёт силы жить, невзирая на толщу воды над головой. Без неё мы скатимся к животному существованию без цели и смысла.

– Зато выживем, – повысил голос Эррера и тут же осёкся. Продолжил медленно, через силу: – Мой младший брат жил такой же надеждой. Однажды решил, что верить мало, надо действовать. И угнал катер.

Он замолчал. Капсула качнулась и замерла, скрипнула перегородка, отползая в сторону. Блеклый, зыбкий свет выхватил из сумрака половину лица Эрреры, застывшего, словно маска, с тёмными провалами глаз. Безопасник встал, подал Лидии руку, помогая выбраться из капсулы. Сжал пальцы, чуть сильнее, чем требуется.

– Что с ним стало? – тихо спросила Лидия, понимая, что сам Эррера не найдёт сил сказать, как бы ему ни хотелось выговориться.

Он с трудом выдохнул через стиснутые зубы:

– Он не выжил.

Дальше они шли молча.

4

Центр управления оказался настолько огромным, что Лидия не смогла сдержать восхищённый вздох. Стоило шагнуть внутрь – и в уши тут же ударил гул океана, оглушающим приливом унося неприятное послевкусие разговора. Одну стену целиком занимало панорамное окно, выпуклой линзой выступающее в океан. Сейчас за ним было темно, на пыльной поверхности отражались размытые силуэты, но Лидия легко могла представить, как было красиво раньше, когда полис ещё жил, когда пробегали огоньки по линиям защитного купола, мягко подсвечивались тоннели и контуры модулей, а рыбы могли спокойно плавать среди зданий.

Заворожённая, Лидия медленно шла вдоль окна, не касаясь его, не нарушая вуаль пыли. Эррера недовольно покосился на неё, но ни слова не сказал, попытался оживить сложную систему из множества компьютеров. Они подчинялись легко, экраны загорались, и их размытый голубоватый свет отражался в стекле.

Недовольство безопасника Лидия ощущала даже яснее, чем свои чувства. Сквозь костюм она не могла расслышать ни его дыхания, ни приглушённой ругани сквозь зубы, но по тому, как резко, дёргано он двигался, как быстро, нервно и громко звучало стаккато по сенсорной клавиатуре, она поняла – что-то пошло не так.

Наконец он выпрямился.

– Это какая-то чушь! Я ожидал чего угодно, но не этого! – Он раздражённо махнул рукой в сторону экранов, на которых горело базовое приветствие системы. – Если полис был законсервирован и только и ждал возвращения хозяев, то это что такое?! Я бы понял систему защиты, пароли и идентификацию хоть по сетчатке, хоть по пальцу, но абсолютно чистая система?!

Он перевёл дыхание, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, лицевой щиток его шлема даже слегка запотел. Эррера поморщился и уже спокойнее проворчал:

– Похоже, Альтман и Лундгрен скоро к нам присоединятся. Не думаю, что они нашли что-то иное.

Лидия склонилась над одним из мониторов. Системная оболочка оказалась незнакомой, и Лидия даже не могла понять: устаревшая она или уникальная, разработанная только для этого полиса.

– Может, попытаться восстановить данные?

– Я думал об этом. Даже если получится, это не быстро, очень не быстро. – Эррера снова принялся нервно ходить из угла в угол, в просторном центре управления ему было где разбежаться. Его голос то приближался, то удалялся, пока он размышлял вслух: – Больше похоже, что сюда никто и не собирался возвращаться – запечатали, что смогли, и сбежали!

– Почему же тогда не уничтожили?

Эррера сбился с шага и недовольно дёрнул плечами.

– Не смогли. Не успели. Или не смогли бы сбежать, если б запустили систему самоуничтожения. Это не то, что нам теперь следует выяснять! Теперь надо…

Резкий голос Майкла разрубил монотонную дробь шагов безопасника, перебил его:

– Что надо?

Лидии хватило одного взгляда, чтобы понять, как бывший муж зол. Ни на кого-то другого – на себя. Не справился, не смог разблокировать технические отсеки, вот и кипит от возмущения. Ингрид тихонько проскользнула за его спиной. В полумраке не различить было её выражение лица, но Лидия догадывалась, что девушка раздосадована, не более.

Эррера дождался, когда они подойдут ближе, и уже тише пояснил:

– Вскрыть остальные отсеки. Если получится – выяснить, почему полис покинут…

– Это может быть опасно, – перебил Майкл.

– Это будет опасно. Но у меня… у нас приказ командора. Мы должны его выполнить.

Майкл через силу усмехнулся, пытаясь свести всё в шутку:

– Есть, сэр, так точно, сэр!

Но Эррера только головой покачал:

– Поберегите силы, Альтман, они вам ещё пригодятся. Женщины могут остаться здесь, а вам придётся пойти со мной – без инженера я не справлюсь.

– Я пойду с вами, – поспешно вставила Лидия. Она и мысли не допускала, что останется сидеть в пустом, хоть и безопасном центре управления.

– Я тоже, вам может понадобиться моя помощь, – добавила Ингрид и хихикнула. – Тем более в ближайшие двадцать… ой, вру, уже девятнадцать часов нам всё равно больше нечего делать!

Эррера не возражал. Океан за толстым стеклом пел довольно и торжествующе, и было в этом нечто жуткое и тревожное.

Но никто не мог его слышать, кроме Лидии, а она торжествовала вместе с океаном.

Легко приказать – «найти», «вскрыть», «выяснить», а вот выполнить – уже гораздо сложнее. Одинаковые тёмные коридоры, заблокированные двери или полупустые кабинеты – вот и всё, что нашлось в административном модуле.

На стенах Лидия замечала царапины, много царапин, словно кто-то долго и старательно выводил слово, а потом пытался его соскрести. Различить удалось только заглавную «Д», и Лидию пугало, как часто она встречалась.

Через пару часов Ингрид начала отвлекаться, замирать с отсутствующим выражением на лице. Глаза её, ясные и серые, темнели, словно обращались вовнутрь. Она быстро приходила в себя, вздрагивала, немного виновато улыбалась и продолжала – непринуждённо болтать ли, перебирать ли вещицы на столах, отстукивать ли по стенам веселый ритм в такт шагам.

Лидия тревожно присматривалась к спутнице – в себе ли она? Полумрак и тяжёлая, пыльная тишина угнетали и истощали, особенно подобных ей – бойких, ярких, жизнерадостных. Это Лидия привыкла к одиночеству среди серверов архива и чужих воспоминаний, а Ингрид увядала, словно слабый цветок, лишённый ультрафиолета.