Текст книги "Наездники"

30

Теперь все наездники срочно готовились к чемпионату мира, который должен был состояться в Ле Риво в Бретани в июле. Только 6 английских наездников будут отобраны для участия в чемпионате. Считая, что Билли без сомнения попадет в эту шестерку, Кевин Кали зарезервировал навес в Ле Риво и намеревался принимать в нем гостей, а поэтому пригласил всех своих самых значительны клиентов на праздник.

Так как был еще только май, Билли не очень тревожился по поводу квалификационной процедуры. Он был уже почти в форме. Бал переболев вирусным инфекционным заболеванием уже выздоровел и готовился к соревнованиям. Другим ключевым событием для конного спорта, по мнению Кевина Кали, был Вестернгейт – соревнование в центральных графствах Англии, проводящееся в конце мая. Фабрика «Магги – Мил» («Магическая пища») находилась всего в нескольких милях от Вестернгейта, у Кевина Кели был забронирован шатер на этих соревнованиях и ожидалось, что на соревнованиях будет весь управленческий аппарат в обществе самых значительных клиентов фирмы.

Главным событием для них была встреча с Билли и выступление его лошадей Магги Мил Эла («Бал» – буйвол) Магги Мил Китча («Китченер» – повар) и Магги Мил Дика («Мандрика»). Все также стремились познакомиться с очень красивой и известной женой Билли – Дженни, которую многие дамы знали по статьям в «Дейли Пост» и считали «последним шиком».

Вестернгейт находился 8 милями севернее от Пенскомба. Ожидалось, что Билли будет участвовать в показе все три дня соревнований, Кевин и Энид Кали были разочарованы тем, что Дженни работала в четверг и пятницу, но они надеялись увидеть ее на ленче в субботу.

– Мне обязательно нужно ехать? – проговорила Дженни.

– Это очень важно, – убеждал ее Билли, – они – наш хлеб с маслом.

– Я бы сказала – маргарин с ломтиком хлеба, если ты хочешь знать мое мнение. Мне ужасно не хочется бросать свою книгу, когда она так хорошо идет, – соврала Дженни.

– Я приеду домой в пятницу вечером и заберу тебя, – сказал Билли. – Мы можем отправиться утром, но должны выехать очень рано; у меня в 11. 30 выездка новичков.

В понедельник перед соревнованиями Билли ездил к Кевину Кали просить у него аванс в 20 000 фунтов, чтобы отбиться от кредиторов. Кевин немного подумал, а затем сказал: «Хорошо, Билли, я помогу тебе».

– Так мило с твоей стороны, – со вздохом облегчения сказал Билли.

– Ничего не мило, это чертовски великодушно, но я не собираюсь тебе давать столько, сколько ты просишь. Я дам тебе 2 000 фунтов, иначе ты потеряешь чувство голода.

Сердце Билли упало.

– Остальные ты должен выиграть. Перестань пить и сбрось немного вес. Мир жесток. Я расчитываю на тебя на мировом чемпионате. Я заказал навес в Ле Риво, так что ты постарайся выиграть и пройти квалификационную процедуру.

Билли подумал, что лучше бы Кевин не заказывал навес, не надо искушать судьбу.

Казалось неудача просто преследует его. У него было такое тяжелое похмелье в Фонтенбло, что он забыл проверить, укрепил ли Треси гвозди на подковах Китченера. Китченер вышел на круг и сразу же подскользнулся на месте, с которого отталкивался для прыжка, что вывело его из строя на целый сезон. И теперь Билли остался только с Балом и Мандрикой. Когда он звонил Дженни она мило с ним побеседовала, у нее была задержка 4 дня и она вся погрузилась в тайное ожидание.

Вечером в среду Билли вернулся из Фонтенбло и обнаружил, что Дженни положила в стиральную машину вместе с тремя парами бриджей и четырьмя белыми рубашками свой алый шелковый шарфик, отчего его вещи после стирки были испещрены красными полосами и напоминали утреннюю зарю. Билли очень устал, он не сдержался и выругался.

– Я не могу понять, что тебя так волнует? Я же не жалуюсь, – закричала в ответ Дженни. – Я испортила свой лучший шарф. Я так занята, ты должен быть счастлив, что я вообще постирала твои рубашки. Почему ты не выиграешь какойнибудь приз? Тогда ты сможешь отправлять их в прачечную.

Билли почувствовал ужасную разрывающую боль внутри, которая стала привычной за последние дни. Единственным спасением казался большой стакан виски.

Поднявшись наверх со слабой надеждой отыскать хоть одну чистую рубашку, он увидел в комнате для гостей красивое новое железное изголовье над кроватью.

– А это еще откуда?

– Я купила несколько недель тому назад.

– И заплатила за него?

– Еще нет. – Дженни старалась не смотреть ему в глаза.

– Почему ты покупаешь это чертово изголовье, когда я не могу купить себе сапоги?

– А почему ты не покупаешь дешевое вино, а платишь 3 фунта за бутылку? Почему ты всегда покупаешь выпивку для других, отдаешь им свои рубашки, даже если они в красную полоску, как утренняя заря? Почему ты не выиграешь приз? Мне уже надоело играть вторую скрипку при кучке твоих чертовых лошадей.

Билли ушел наверх. Когда она легла в постель, то увидела, что Билли лежит в пижаме, застегнутой на все пуговицы до подбородка. Несмотря на то, что он лежал лицом к стене, она уловила запах плохо переваренной пищи и спиртного.

– Билли, – позвала она примирительным тоном. Он не ответил, но она знала, что он не спит. Ничего, однако, не могло нарушить ее радость. У нее было 8 дней задержки. Ночью она проснулась. Билли лежал рядом так тихо, что она подумала, что он покончил с собой. В панике она начала будить его и он полусонный, инстинктивно обнял ее, забыв об ужасной ссоре.

Он уехал в Вестернгейт рано утром, когда она еще спала, но вернулся в пятницу вечером в хорошем настроении. Бал был вторым в высшей школе, так что может быть удача снова возвращается к нему.

Дженни была обрадована его удачей, но поинтересовалась: «А кто опередил тебя?»

– Джейк Ловелл. Он вернулся в конный спорт.

– А кто это?

– Да ты знаешь Джейка. А, я забыл. Наверное, ты не встречала его. Его включили в команду на Колумбийскую олимпиаду с двумя лошадьми высшего класса. У одной лошади случился сердечный приступ в Критлдене. Устрашающая неудача. Никогда не смогла больше прыгать. А Руперт прикипел сердцем ко второй.

И без сомнения, получил ее, – сказала Дженни, – он всегда получает то, что хочет.

– Да. Это был Реванш. Принадлежал отчиму жены Джейка. Руперт сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться; и оставил Джейка без единой лошади. Но Джейк возвратился в форме. Я рад. Я всегда чувствовал себя не очень хорошо из-за этого дела.

Вдохновленные вторым местом, которое выиграл Билли, они мягко прижались друг к другу. – Я так рад, что ты будешь завтра на соревнованиях, – сказал Билли. – Они все умирают от желания встретиться с тобой. Я хочу показать тебя всем.

Дженни не нравилось, когда ее показывали. Она чувствовала себя толстой и обрюзгшей; возможно, это были первые признаки беременности. В ожидании материнства и чтобы прикрыть выпуклость (у нее была задержка 10 дней), она одевала только полосатые рубашки Билли и больше ничего.

– Тебе нравятся короткие волосы? – Спросила Дженни, задержавшись взглядом на страничке мод в «Дейли Мейл».

– Да, у Мевис. Могу я побрить твои заросли сегодня вечером?

Это было очень эротично. Билли дал ей почитать порножурнал, уложил ее на полотенце на кровати и занялся работой, используя свою бритву, мыльную пену и горячую воду. Вздрагивая, когда он дотрагивался до нее лезвием, она читала рассказ о викторианской служанке и ее хозяине, который был слишком абсурден словестно и полон опечаток и анахронизмов. Отрывки она зачитывала вслух.

– Я хочу закрыть твой живот, – сказал викарий и его жаркий шесток поднялся.

Но вскоре она почувствовала, как закипает внутри; Дженни подумала, что либидо – ужасно плохой судья в литературных вопросах.

– О господи, ты выглядишь фантастически, – сказал Билли, споласкивая остатки мыла и волосков. Дженни посмотрела на себя. – Очень похожа на старую вареную курицу.

– Это просто фантастично – лечь на тебя. Ты позволяла кому-нибудь из мужчин делать такое с тобой? – Спросил Билли, лежа на ней. – Мы можем поиграться подольше?

Дженни, однако, быстро закончив, хотела прекратить эту процедуру побыстрее. Она внезапно почувствовала себя очень уставшей, но честно продолжала изгибаться, чтобы довести до кипения и его. А затем развлекала его историей о том, как однажды летней ночью Пардю трахал ее на заднем сиденье «Ягуара».

После этого Дженни сразу же заснула. Билли лежал без сна и переживал. Вчера Мандрика сделал опасную задержку. Он должен пораньше попасть в Вестернгейт и разобраться во всем. Утром Дженни проснулась, как после большой попойки, и почувствовала, что член Билли слегка подталкивает ее сзади, а его рука ласкает ее бритое тело.

– Во сколько мы должны выехать?

– Самое позднее в 10. Я еще не объявлен, и потом я обещал Кеву, что мы приедем, чтобы пропустить стаканчик перед ленчем.

Дженни не хотелось заниматься любовью, и чтобы создать себе соответствующее настроение, она стала представлять себя школьницей в гимнастическом костюме, которую «отделал» очень строгий директор школы в собачьем ошейнике. Затем вошла жена директора и они оба решают взять ее.

– Может мне рассказать какую-нибудь историю, чтобы развлечь тебя? – предложил Билли.

– Мне хорошо, – ответила Дженни, погруженная в раздумья о директоре. – Еще немножко. – В следующее мгновение волна наслаждения затопила ее. Ей страшно захотелось спать.

– Ты выглядишь просто фантастически, как насчет soixante-neuf? – спросил Билли.

Дженни сейчас не хотела, чтобы этот большой член оказался у нее во рту.

– Я не могу, Билли, только не с похмелья. Пожалуйста, оставайся внутри меня. Я хочу почувствовать, что ты закончил.

После этого они оба заснули. Когда они проснулись, было без 5 минут десять.

– Что ты делаешь? – спросил Билли, заходя в ванную пятью минутами позже.

– Мою голову.

– Но ты не можешь, мы должны выехать сию минуту.

– Или ты поедешь чуть быстрее, или поедешь без меня.

– Я не могу, – сказал он, ошелемленный. – Они ожидают тебя. Твои волосы выглядят прекрасно. Это же только соревнования. Они же хотят увидеть тебя, а не твои волосы.

– Я знаю, что они скажут. Не такая привлекательная, как на фотографии. Вживье не на что смотреть. – Огрызнулась Дженни, наклонив голову над ванной и втирая шампунь. – Я должна сохранять свой имидж. Это ты хотел заниматься этим чертовым сексом. – Они выехали только после 11.

– Превышение скорости дает основание для судебного преследования, – прошипела Дженни, садясь в машину.

– Итак, выезжаем на час позже, огрызнулся Билли.

То, что было одето на Дженни, – полосатая спортивная рубашка с очень грязным белым воротничком, потертые джинсы и старый пиджак из грубой бумажной ткани – не казалось Билли подходящей для данного случая одеждой. Он он не сможет оспорить свое опоздание, если они задержаться еще на 20 минут. С испорченным настроением они неслись в Вестернгейт. Дженни всю дорогу пыталась накраситься, грызясь с Билли каждый раз, когда он делал крутой поворот. Движение было ужасное. Они задержались на 35 минут из-за того, что несколько парней разгружали ковер в антикварный магазин на Бродвей Хай Стрит.

Билли поглядывал на часы. – Кев, наверное, уже щелкает крышкой часов. Кажется, я опоздал на объявление. – Желудок просто убивал его.

Они прибыли в 13. 30. Билли сразу побежал согласовывать свое опоздание с секретарем, оставив Дженни в машине, чтобы она припарковала ее на стоянке спонсоров. А вот и тент «Магги Мил». На флажке красовался ужасный подмигивающий кот. О господи, а вот и Кевин Кали направился к ней, одетый в костюм цвета жженного сахара. Он выглядел просто мертвенно бледным.

– Привет, Кев, – поздоровалась она небрежно. – Движение было просто ужасным.

– Где, черт побери, Билли? Он стал опаздывать чертовски часто и ему могут запретить участвовать в соревнованиях. Они уже направляются к старту. А это означает, что вероятно он будет вычеркнут из списка участников Королевских соревнований и соревнований в Аахене, и это, черт возьми, перед самым чемпионатом мира.

– Он пошел беседовать с распорядителями. Они допустят его. Толпа приехала увидеть Бала.

– Не очень полагайся на это. Все ожидали также и тебя. Мы задержали ленч и начали его только четверть часа назад. Это не очень, черт побери, здорово.

С большим трудом Дженни сдержала себя, чтобы не нахамить ему в ответ. Дела не улучшились даже когда возвратился Билли, униженно извиняясь, и сказал, что его допустили до скачек и что ему лучше сейчас идти и присоединиться к участникам на старте.

– Увидимся позже, дорогая, – обратился он к Дженни, – иди покушай немного. – Сжимая зубы, она проигнорировала его.

Кевин Кали взял ее за руку не очень нежно. – Тебе лучше сейчас же пройти к шатру и попробовать исправить положение. И улыбайся, ради Бога. Тебе за это платят.

В шатре они увидели клиентов и служащих фирмы, запихивающихся ростбифами и омарами. Большинство уже насытилось. Подчиненные Кевина были везде, все как один с соломенными волосами, легковесные, в костюмах светлых тонов. Казалось, что все жены также одеты в костюмы исключительно бежевого и пастельного оттенков. У многих были шапочки на затылке, открывающие слишком большую часть волос впереди, и туфли на высоких каблуках, которые постоянно цеплялись за плетение цыновок и утопали во влажной земле.

Энид Кали, в коричневом костюме в клеточку и желтой блузке с бантом в виде кошачьей мордочки, была не единственной женщиной, которая смотрела неодобрительно на джинсы и спортивную рубашку Дженни. – А мне все равно, все равно, – думала Дженни. – У меня задержка 11 дней и у меня будет ребенок. – Маленькие дети Кали, или Кильки, как их называл Билли, были здесь и носились вокруг, такие противные. – Я никогда не выращу своих детей такими, – подумала Дженни. Кевин поместил ее между двумя директорскими женами, которые ели клубнику со сливками.

– Сады здесь не так хороши, как в Букингемском дворце, – заметила одна.

– Да, хотя вообще-то не заметила ни одного, когда я первый раз туда попала, – ответила другая.

В следующее мгновение в шатер зашла Хелина, выглядевшая как миллион долларов, в очень светлом холщовом костюме и в темно-коричневых ботинках без каблуков.

– Я искренне сожалею, что не попала на ленч. Вы, наверное, получили сообщение, не так ли? Но с маленькими детьми так трудно вырваться куда-то. – Обратилась она к Кевину и Энид, которые выглядели так, как-будто целовались под омелой. Энид, порозовевшая от удовольствия, повела Хелину знакомиться с наиболее именитыми клиентами. Хелина была так мила со всеми. Затем неожиданно она увидела Дженни и ее лицо оживилось.

– Дженни, как приятно тебя видеть. Я не знала, сможешь ли ты приехать.

– Мы как раз говорили о том, что BSJA должна устроить складчину и купить тебе бюстгальтер, Дженни, – заметила Энид Кали.

Позже Дженни сидела на местах для наездников, наблюдая с Хелиной за выездкой лошадей. Дженни устраивали ее джинсы и спортивная рубашка до того момента, пока она не увидела костюм Хелины, явно французский и стоивший не меньше 300 фунтов. Когда они пробирались через толпу к своим местам, все мужчины таращили глаза на Хелину; тогда Дженни сняла темные очки, чтобы были видны ее сексуальные раскосые глаза, но они все равно продолжали смотреть только на Хелину; она сняла жакет из грубой ткани, чтобы все видели, какая у нее роскошная грудь, но они все также пялили глаза только на Хелину. – Почему, черт побери, Билли не может быть таким же богатым, как Руперт, чтобы она могла купить себе приличную одежду? – Ее все еще бесил Кев, сидевший с другой стороны от нее. В ложе через дверь от них он заказал места своим ужасным клиентам, которые хлопали и пронзительно кричали, когда наездники выходили из круга, и выкрикивали приветствия до завершения раундов, и все время вскакивали и обсуждали происходящее к ярости людей, сидящих за ними.

– Разве Кев не дьявол? – Прошептала Дженни на ушко Хелине. – Готова биться об заклад, что он выдергивает волоски на груди.

– Я думаю, он очарователен, – ответила Хелина с удивлением.

Желудок Билли просто убивал его, было такое ощущение, будьто великан сжимал огромный кулак в его внутренностях. Единственным выходом было быстро нырнуть в бар и выпить пару двойных, пока Кевин находился в ложе наездников.

– Что-то таблетки от похмелья, которые ты мне дал, не очень помогают, – пожаловался он Руперту, когда возвратился на место сбора.

– Нужно думать, что и не помогут, – сказал Руперт. – Они от болей в спине. Ты знаешь, я действительно думаю, что Теб очень смышленная. Она улыбалась мне сегодня. Они обычно не улыбаются до 3-х месяцев.

– Ты счастливый. Дженни не улыбается мне.

Внезапно Билли подумал о бритом лобке под джинсами и, переполненный вожделением, он помахал Дженни. Дженни проигнорировала его жест.

На соревнованиях существовала строгая очередность. Людвиг прошел чисто. Два американца, недавно прибывшие и приуча ющиеся к европейским изгородям перед чемпионатом мира, прошли чисто. Раздался обычный мощный гром аплодисментов, когда Билли и Бал въехали в круг. Все гости Кевина вскочили, чтобы сделать фотографии.

– Мой муж не самый удачливый, но зато, наверняка наиболее популярный наездник в Англии, – сказала Дженни, бросив ядовитый взгляд на Кевина, который дергал изо всех сил усы, напоминающие стойку ворот, и крутил браслет с инициалами.

– Давай, Билли, давай, Бал! – Выкрикивала толпа. Она также не желала принимать новую кличку – Магги Мил Эл.

– Я не могу смотреть, – сказала Дженни и не стала смотреть, продолжая беседовать с Хелиной о прямых джинсах.

Билли выполнял все чисто и прыгал прекрасно, пока не подъехал к предпоследней изгороди; и тут команда Магги Мил издала громкий приветственный клич, который отвлек Бала, и он вместо изгороди направился и прыгнул через ее крыло, его нога застряла и он перекувыркнулся через голову. Болельщики Магги Мил пронзительно закричали и неистово защелкали фотоаппаратом.

Билли не ушибся при падении, ему удалось повиснуть на поводьях, затем ему пришлось схватиться на ноги и бежать, как сумасшедшему, за быстро мчащимся Балом. Обрушившись на флаг, Билли сорвал его и замахнулся им с притворной яростью на Бала, который отскочил в сторону от испуга. Билли начал смеяться, бросил флаг, вырвал пучок травы и дал ее Балу, своим поведением доведя толпу до приступов хохота. Вскочив на спину Балу, он галопом покинул круг, широко ухмыляясь.

– Итак, уже две конченных лошади, – подумала Дженни. – Я не могу понять, почему он выглядит таким веселым.

Билли зашел в ложу, приветствовал поцелуем Хелину и сел между ней и Дженни.

– Извини Кев, – сказал он.

Дженни уловила запах виски и надеялась, что Кевин его не почувствует. Через две минуты Билли поднялся.

– Кто хочет выпить?

– Я не хочу, – ответил Кевин подчеркнуто.

– И я не буду, – сказала Хелина, подымаясь. – Я должна пойти позвонить Беджент. Кто-нибудь одолжит мне 10 пенсов?

– Будь моей гостьей, – сказал Кевин Кали и опять порозовел, вручая ей монету.

– Вот это настоящая леди, – заметил Кевин, наблюдая, как Хелина пробирается вдоль рядов, благодаря каждого, кто уступал ей дорогу.

– В отличии от меня, – сердито проворчала Дженни.

– Жаль, что она не очень часто появляется на соревнованиях. Но она такая заботливая мать. – Продолжил Кевин.

Дженни посмотрела с холодным безразличием на место старта; черноволосый наездник шел по направлению к пепельнобелой девушке-груму, с длинными мышиными волосами, которая вела большую серую лошадь.

– Кто это? Он привлекателен. – Сказала она Билли.

– Это Джейк Ловелл, – ответил Билли. – Я рассказывал тебе о нем прошлой ночью. А этот грум – сестра его жены, Финелла Максвелл. Она выиграла в школе для новичков сегодня утром, а ей ведь только 16. Она чертовски хороша. Джейк тренирует ее просто здорово. Разве она не хорошенькая?

– Она действительно самая привлекательная молодая леди, – сказал Кев.

– Я удивлена, что вы можете рассуждать о прыщиках, – заметила Дженни.

– Мяу, – ответил Кевин.

– Съешь свой собственный продукт, – огрызнулась Дженни.

Она спустилась в туалет. Она должна прекратить быть коровой. Посмотрев на свое отражение при люминисцентном освещении, она подумала, что ужасно выглядит, с поросячьими глазами и кругами под ними. Дженни надеялась, что она не будет одной из тех женщин, которые чувствуют себя плохо на протяжении всех девяти месяцев. Когда она присела на унитаз, то внезапно почувствовала что-то холодное на бритом лобке. Чтобы убедиться, она провела пальцем между ног и прижала его к белой блестящей стене. Она не могла поверить в это. Она просунула палец глубже во влагалище, нажимая на шейку матки. Она опять прижала палец к белой стене. Ошибки не было. Второй темно-красный отпечаток пальца. Она застонала, слезы хлынули из ее глаз. Она была просто убита. О господи, красный символ затруднений. Это была ирония судьбы. До замужества красный отпечаток – это было все, чего она страстно желала, она страшилась забеременеть. Теперь она знала, почему это зовется проклятием, проклятием не иметь детей. Она смотрела на стену и плакала.

Через 20 минут она вышла из туалета, поспешно спрятав глаза за черными очками. Кевин ждал ее снаружи. – Где, черт побери, ты была? Билли искал тебя. Он сейчас будет прыгать на Магги Мил Дике. Он просил передать тебе это. Что случилось? – Он опустил ее темные очки. – Почему ты плачешь?

– Ничего, ничего.

– Беспокоишься о деньгах?

Ее губы дрожали. – Я думала, что я в положении. У меня была задержка 10 дней. а сейчас обнаружилось, что я не беременна.

– Давно пробуете?

– Около 18 месяцев. С момента, когда мы расписались.

– Может быть это не твоя вина.

Дженни резко засмеялась. – Мать Билли Думает, что моя.

Кевин посмотрел на нее задумчиво.

– У Энид первоклассный гинеколог. Я попрошу ее позаботиться о тебе.

Мандрика сделал 4 ошибки и был снят с дальнейших упражнений. Руперт был первым, Джейк Ловелл – вторым. Было замечено, что оба наездника с каменными лицами смотрели только вперед, не обменявшись ни словом, когда им вручали награды.

Хелина ехала домой вместе с Рупертом. – Я думаю, что Дженни нужно лучше присматривать за Билли. Все его сапоги требуют ремонта. Он был в грязной рубашке и Кевин сказал, что именно она явилась причиной их опоздания сегодня.

Руперт покачал головой. – Нет сомнений, что семейная жизнь Вильяма причиняет ему только неудобства.