Текст книги "Джентльмен-авантюрист"

Глава 18

Повернувшись, Кейт увидел, как Пруденс марширует к ферме. Судя по размашистому шагу и осанке, она все еще на что-то сердится. Он оставил Перри и конюха и пошел за ней.

– Давай понесу.

– Я не какая-нибудь хрупкая леди. Побереги ногу.

– Несколько тряпочек меня не утомят.

Пруденс уставилась на него, потом сунула в руки сверток и зашагала дальше.

– Пруденс, Перри не станет распространяться о твоем виде.

– Мой вид, мой вид! – Она вихрем повернулась к нему. – Прости, что поставила тебе в неловкое положение, муж.

– Ничего подобного, – процедил Кейт сквозь зубы. Раны докучали ему, и дурное настроение Пруденс было сейчас совсем некстати.

– Нет? Тогда тебе нужно рассказать ему про «Двор белой розы» и мое безденежье.

– Никому не нужно знать о «Дворе белой розы».

Пруденс грустно улыбнулась.

– Хорошо. Я никому не скажу, – на ходу бросила она. – В конце концов, я обещала подчиняться тебе, и я свою клятву сдержу.

Черт побери, что это значит?

– Что не так? – снова попытался выяснить Кейт.

– Что может быть не так в такой чудесный день? – нарочито округлила глаза Пруденс.

– Не сваливайте на меня ваши недавние приключения, мэм! – огрызнулся Кейт, теряя терпение, и увидел в ее глазах вспышку боли.

Пруденс повернулась и зашагала быстрее.

– Пруденс!

Потом Кейт сообразил, что в такой ситуации мудрый муж придержит язык. Возможно, у нее начались месячные. Говорят, это превращает разумных женщин в мегер и наверняка усугубило все сегодняшние несчастья. Хотя для него это к лучшему. Нет риска, что в гнездышке поселился кукушонок Дрейдейла. И не придется надолго откладывать осуществление брачных отношений.

Он молча следовал за ней, его так и подмывало свистнуть.

Вода постепенно впитывалась в землю. Когда он вошел в дом, Пруденс прикрикнула:

– Сними сапоги! Ты грязи в дом натащишь.

Сама она сбросила разваливающиеся туфли и стояла в грязных чулках, волосы у нее растрепались, на щеках бурые полосы. Она каждый месяц будет такой фурией?

Вдобавок ко всему из-за раны он не мог снять сапоги без посторонней помощи.

– Иди переоденься. Ты почувствуешь себя лучше. – Это прозвучало резче, чем он намеревался.

Пруденс схватила одежду и отошла.

Привалившись к дверному косяку, Кейт наблюдал, как его жена вручает подарки миссис Стоунхаус. Жена фермера была на седьмом небе от счастья, получив сорочку и коробочку душистого мыла. Она поспешила тут же вымыть руки себе и сынишке.

– Как хорошо пахнет, Джакити! Настоящие цветочки.

Пруденс смотрела на них и улыбалась. Но когда взглянула на него, на ее лице промелькнуло раздражение, она повернулась и прошла в другую комнату.

Черт бы побрал эту особу!

Появились Перри и конюх. Перри почему-то принес какую-то деревяшку.

– Снимай сапоги, – заворчал на него Кейт, потом повернулся к миссис Стоунхаус: – Как видите, мэм, приехали мой друг и конюх. Можно им войти?

Фермерша все еще восторгалась подарками.

– Конечно, сэр.

Кейт сообразил, что Перри в любой момент может проговориться, что он лорд Малзард. Он сам должен сообщить ей это, но может ли он вторгнуться в другую комнату с риском застать Пруденс в белье? Она в чертовски странном настроении.

– Во что ты теперь впутался? – подошел к нему Перри с кружкой эля в руке.

– С чего ты взял? Просто колесо отлетело.

– Почему?

– Потому что дороги отвратительные.

Перри оглянулся и, понизив голос, сказал:

– Несчастный случай или злой умысел? Колесо было испорчено. – Он взял кусок дерева, который оставил у двери, и подал Кейту. Это была одна из спиц. – Видишь, надпилена в нескольких местах, а потом замаскирована опилками.

Кейт уставился на спицу. Отрицать очевидное невозможно.

– Дрейдейл.

– Это романтическое проклятие?

– Это злой демон. У мистера Дрейдейла из Дарлингтона есть причины не любить Пруденс и меня. Я ожидал чего-то подобного, но это… это кажется мелким.

– Мелким? Я знаю, что в подобных случаях люди гибнут или калечатся.

– Черт! – Кейт ощупал деревяшку. – Он за это поплатится.

– Рад слышать. И пожалуйста, запомни, что ангелы очень эффективны против демонов.

– Думаешь, я стану лишать тебя удовольствия? – улыбнулся ему Кейт.

– А как насчет твоей жены?

– Осторожней, Перри. Она едва ли графиня, но подходит лучше, чем это кажется с виду.

– Я ее не критикую. Я имел в виду…

Из комнаты появилась Пруденс. Правду сказать, теперь она больше соответствовала образу. Платье на ней новое и изящное, с намеком на военный стиль в отделке корсажа шнурами и галуном. Прическа ее, однако, оставляла желать лучшего.

– Я забыла взять гребень, – сказала Пруденс, ни на кого не глядя, – и заколола волосы, как смогла.

Вероятно, тут нет зеркала.

– Можешь воспользоваться моим. – Кейт вытащил из кармана гребень.

Пруденс надула губки, словно напоминая ему, что у нее горе. Если она дуется из-за мелочей, то как отреагирует на его обман? Нужно забрать у нее нож перед признанием.

Вытащив шпильки, Пруденс положила их на стол и прочесала волосы пальцами. Волосы у нее оказались длиннее, чем предполагал Кейт. Он затруднялся определить их цвет. Солнечный свет или светлый мед? Потом Пруденс принялась расчесывать их его гребнем, повернувшись спиной. Умышленно? И все равно это казалось настолько интимным, что у Кейта возникло желание выставить конюха и Перри из комнаты, особенно потому, что платье так смело повторяет изгибы ее тела.

Пруденс чуть повернулась и наклонила голову, расчесывая волосы. Ему нравилась изящная линия ее шеи, маленькая впадинка на спине над белой полосой сорочки, выступавшей над платьем. Кейт позволил своему воображению пройтись вдоль этой ямки по позвоночнику к выпуклости ягодиц, спрятанных под юбками. Пруденс – чудесная, гордая, страстная женщина, и ему нравится даже ее гнев.

Его сердце заколотилось, ему хотелось увести жену в другую комнату и срывать с нее одежду, пока она не окажется нагой на простынях. Кейт хотел целовать ее, доставить ей удовольствие, испытать все оттенки вожделения, которое уже вкусил.

Но позволит ли Пруденс ему прикоснуться к себе, когда узнает? Она может потребовать развод, и разразится скандал, который бросит тень на его семью. Или потребует признать брак недействительным. И все сочтут его импотентом… Во Франции для этого есть суд, с матронами, призванными доказать или опровергнуть способность мужчины к половому акту.

В любом случае Кейт не хочет окончания этого брака. Пруденс сердится, ей горько, но он найдет способ исцелить ее раны и сделать ее своей графиней во всех смыслах этого слова.

Кейт вдруг осознал, что Перри смотрит на него, и отвел взгляд, но было уже поздно.

Что ж, нет никакого греха в том, что мужчина восхищается своей женой.

Пруденс закрутила волосы и снова заколола их наверх. Время позволило ей собрать силы. От мелочного гнева дело пойдет только хуже.

– Аккуратно? – с улыбкой повернулась она к Кейту.

– Почти. – Подойдя, он забрал у Пруденс гребень, вытащил одну шпильку, расчесал прядь и снова заколол. – Вот так хорошо.

От прикосновения его пальцев Пруденс охватила дрожь, щеки вспыхнули. Ей не нравилось, что ее реакция так заметна, но Кейту наверняка это придется по душе.

– Нам нужно ехать в Кейнингз, – сказал Кейт, – но поскольку кареты нет, придется немного проехаться верхом.

О Господи! Леди Малзард, вероятно, это умеет и ездит с большим изяществом, но нет смысла скрывать правду.

– Я никогда не ездила верхом. И в любом случае здесь только две лошади.

– Не беспокойся, мы поедем медленно и у тебя будет дамское седло.

– Нам сегодня нужно ехать в Кейнингз? – спросила Пруденс. – Почему мы не можем поехать в твой дом?

Сжав губы, Кейт отвел взгляд.

– Да, сегодня. Мы должны.

Чем она его теперь обидела?

– Вы с женой возьмете лошадей, Кейт. А мы с конюхом пойдем за нашими, – предложил мистер Перрьям.

– Я не могу бросить тебя здесь.

– Ты бросил меня в Кейнингзе.

– Извини. Я не предполагал, что так задержусь.

– Надеюсь. Ты породил столько тревог и подозрений, что я при первой же возможности спасся бегством.

– Я действительно извиняюсь! – рассмеялся Кейт.

– Твое возвращение вряд ли успокоит бурные воды, – с подтекстом сказал Перри.

Он намекал на нее. На возвращение Кейта с неподобающей женой.

Возвращение?! Раньше Пруденс об этом не думала. Кейт гостил в Кейнингзе с матерью и другом. Потом уехал в Нордаллертон и не вернулся. Отсюда тревоги и подозрения. А теперь он собирается вернуться, женившись без объявления имен. Неудивительно, что Кейт в растерянности.

– Мы должны ехать, – сказал он и дал конюху денег. – Тебе придется прогуляться пешком, но если ты пойдешь той же дорогой назад в Дарлингтон, то можешь встретить кучера. Если нет, найми карету, как только сможешь. Передай мои извинения мистеру Толлбриджу и скажи, что я рассчитаюсь с ним как можно скорее.

– Как скажете, сэр.

Когда конюх ушел, Кейт повернулся к жене фермера:

– Миссис Стоунхаус, приношу вам нашу глубокую благодарность.

– Сожалею о ваших неприятностях, сэр, но это дало мне удовольствие принять гостей и получить чудесные подарки от вашей жены. Я всегда буду помнить сегодняшний день как яркий и радостный.

Кейт улыбнулся, и Пруденс увидела в его улыбке искреннюю радость.

– Надеюсь, вы правы, мэм, и день окажется радостным для всех нас.

Пруденс тоже попрощалась и чуть не прослезилась при расставании. Она чувствовала себя здесь в безопасности.

Пруденс подозревала, что стоит уехать, как проявятся скрытые проблемы.

Кейт и мистер Перрьям вели лошадей к дороге. Отойдя подальше, Кейт объявил:

– Я должен тебе кое-что сказать, Пруденс.

Он собирается признаться, что у него есть любовница. Пруденс предпочла бы этого не слышать, но спросила:

– Что?

– Это не был несчастный случай. Колесо подпилено. Уверен, это работа Дрейдейла.

Это так отличалось от того, что Пруденс ожидала услышать, что она не сразу поняла его слова.

– Дрейдейл? Зачем ему это делать?

– В надежде навредить нам. У него было мало времени обдумать первый удар, поскольку он залечивал раны. Но Дрейдейл из тех, кто сделает новую попытку, поэтому мы должны надежно укрыть тебя в Кейнингзе.

– Я впутала тебя в неприятности?

– Я сам себя в них впутал, и тебя, возможно, тоже…

– Нет.

– Но не тревожься. Ты хорошо защищена. И у меня, и у Перри в седельных сумках есть пистолеты, а у меня еще и шпага.

Кейт открыл багажный отсек разбитой кареты, долго рылся там, вытащил пояс с пристегнутой шпагой и надел его.

Пруденс не нравились все эти приготовления к стычке, но от мысли, что Генри Дрейдейл намерен навредить ей, у нее слабели колени. Если поездка верхом убережет их всех, она это сделает, но когда Кейт велел ей сесть позади мистера Перрьяма, она запротестовала.

– Все дело в весе. Вы оба легкие. – Кейт помог ей поставить ногу в стремя, а мистер Перрьям подхватил ее и боком усадил позади себя.

– Обхватите меня, мэм, – сказал Перрьям. – Так вы будете чувствовать себя увереннее.

Пруденс так и сделала, но заметила, что Кейт скривился от боли, когда садился в седло. Она жалела, что ничем не может ему помочь, но он прав: внушительный Кейнингз остановит угрозы и станет укрытием.

Только когда они выехали на дорогу, Пруденс сообразила, что она без шляпки и перчаток.

Это не делало ей чести, но ее это больше не волновало.

Глава 19

Дорога казалась бесконечной. Ничего опаснее пасущегося в поле быка в округе не было видно, но угроза Генри Дрейдейла нависла дамокловым мечом. Кейт прав: Дрейдейл из тех, кто захочет реванша после такого удара по самолюбию.

Пруденс твердила себе, что он будет действовать исподтишка, как в случае с каретой. Если бы на них с Кейтом напали открыто, Дрейдейл первым попал бы под подозрение. Но что, если их компания столкнется с грабителями? Кто свяжет это с Генри Дрейдейлом, который, несомненно, еще залечивает раны в Дарлингтоне?

У Кейта есть пистолеты и шпага, напомнила она себе, а у изнеженного мистера Перрьяма ружье в чехле у седла. Но Пруденс больше полагалась на Кейта, даже раненого. Она видела его в деле.

Когда они наконец въехали в скромный городок Сторборо, Пруденс впервые вздохнула спокойно. Тут стояли аккуратные дома и цвели пышные сады, по улицам спешили обычные люди по своим обычным делам. Вскоре стало понятно, почему вокруг такая суета – сегодня базарный день с его хлопотами, шумом и оживлением.

– Цивилизация! – объявил Перрьям. – Я уже подумал, что она кончилась.

– Должно быть, тебе совсем худо, если ты сравниваешь этот городок с Лондоном, – широко улыбнулся Кейт.

– Прекрати, пожалуйста, иначе я зачахну. Я требую остановки. Мне нужно вымыться и переодеться.

– Мы все можем это сделать. Какая гостиница завладела твоим вниманием?

– «Бык». Он современный.

Они остановились у оштукатуренного здания с портиком, к ним подбежали конюхи. Кейт слез с лошади и, хромая, направился к Пруденс. Прежде чем она успела запротестовать, он обхватил ее за талию и опустил на землю.

– Болван! Ты же ранен.

– Это ничто по сравнению с болью от твоих сердитых слов. – Пруденс снова потрогала его лоб, но Кейт рассмеялся. – У меня нет лихорадки.

– Тогда ты сумасшедший, как я всегда и подозревала.

– Безумен от рождения, – вмешался Перрьям. – Можете стоять тут и предаваться грезам, если хотите. А мне нужна еда, питье и горячая вода.

Он отошел, но ни Пруденс, ни Кейт даже не оглянулись.

– Пруденс, чем я тебя так расстроил?

– Ничем, – ответила она, страшась признания, что у него есть любовница.

Если Кейт будет настолько осторожен, что она никогда не услышит о леди Малзард, Пруденс сможет похоронить эту бесстыжую красотку потаскушку в глубинах своей памяти.

– Это из-за Кейнингза?

Пруденс ухватилась за эту идею.

– Конечно. Посмотри на меня. У меня даже шляпы нет!

– Шляпы? – повторил он. – У меня тоже нет шляпы. Подозреваю, она в карете превратилась в лепешку вместе с твоей.

– Для мужчины это не так важно. Вероятно, я смогу купить шляпку здесь. И перчатки. Нет, я придумала лучший выход. Мы можем отдохнуть здесь и послать за моим сундуком. Тогда я появлюсь в приличном виде.

– Нет, – возразил Кейт и поморщился. – Пруденс, мне нужно кое-что тебе сказать. Пойдем в гостиницу. Выпьем чаю.

Чай! Он думает, что это можно решить за чаем?!

– Я бы предпочла купить шляпку, – попыталась настоять на своем Пруденс, но, судя по мрачно сжатому рту Кейта, это ей не удастся. Кейт решительно настроен признаться, а она должна приложить все усилия и перенести это достойно.

Войдя в гостиницу, они обнаружили, что Перрьям уже поднимается наверх, требуя немедленно принести горячую воду.

– Тебе нужна горячая вода? – спросил Кейт.

– Да, пожалуйста. – Пруденс подумала было попросить ванну, но видела, что это не получится.

Они быстро оказались в номере, состоявшем из гостиной и спальни, и велели подать чай и горячую воду. На стене напротив двери висело зеркало. Когда Пруденс увидела свое отражение, ей захотелось заплакать.

– Почему ты не сказал, что у меня грязное лицо? А прическа – это просто катастрофа!

– По мне, ты выглядишь достаточно хорошо.

Достаточно хорошо?! Пруденс была уверена, что Кейт никогда не говорил леди Малзард, что она выглядит «достаточно хорошо». Пруденс сердито взглянула на него:

– Знаешь, ты тоже не образец совершенства, особенно в запятнанных кровью бриджах.

– Я тебя разочаровал? – Кейт не улыбнулся.

Это ее испугало. Возможно, дело обстоит еще хуже. Возможно, Кейт хочет сказать совсем другое. Он понял, что совершил ужасную ошибку, и собирается оставить ее и уехать со своей настоящей возлюбленной.

Это все одежда Пег Стоунхаус. И ее, Пруденс, поведение на ферме. Пег немного напомнила ей Хетти, но она, Пруденс, теперь жена джентльмена. Больше того, жена аристократа. Кейт, вероятно, решил, что не сможет представить ее своим высокородным родственникам, в том числе и матушке. Как это вынести?

В дверь постучали, вошла служанка с кувшином горячей воды.

– Умывайся первой. – Кейт вышел в гостиную.

Пруденс смотрела на захлопнувшуюся дверь, кусая губы от слез. Господи, она не требует от жизни многого, но у нее постоянно отнимают покой. Ей давно следовало понять, что Кейт Бергойн для нее недосягаем, но не хватало отваги взглянуть правде в глаза. Пруденс заставила себя вымыться и аккуратно заколола волосы, с ощущением, что готовится к виселице.

Потом она сообразила, что ждет возвращения Кейта, а он, должно быть, ждет ее в гостиной. Пруденс собрала все свои силы, выпрямила спину и шагнула в гостиную.

Кейт смотрел в окно, но тут же повернулся к ней.

– Люди спешат по своим делам.

Он высматривал людей Дрейдейла?

Поколебавшись, Пруденс подошла к окну.

– Даже странно, что все выглядит таким обыденным после нашей драмы.

– Жизнь идет, как река течет, обходя препятствия. Помню, однажды я выскочил на коне из кровавой схватки и оказался среди людей, отчаянно споривших о цене на овощи. – Кейт взглянул на нее. – Пруденс…

– Кажется, я вижу прилавок, где торгуют носовыми платками! – в отчаянии воскликнула она. – У меня даже носового платка нет!

– Пруденс, я должен сделать признание.

– Что ты беден? – спросила она, все еще пытаясь отстранить ужасную правду. – Что нет никакого дома? Я не…

– Дом есть, и я не беден.

– Ты выдаешь себя за другого, ты не Кейт Бергойн?

– Что? Нет, конечно.

Пруденс потеряла всякую волю к борьбе.

– У тебя есть любовница?

– С чего это пришло тебе в голову, черт побери?! – уставился на нее Кейт.

У Пруденс вдруг закружилась голова. Изумление Кейта явно неподдельное. Но что может быть хуже любовницы?

– Ты… ты уже женат? И мы совершили двоеженство?

– Конечно, нет. Пруденс…

– Ты преступник и скрываешься от закона?!

– А Перри – мой подлый приспешник? – закатил глаза Кейт и прислонился к оконной раме. – Ну-ну, продолжай, продолжай, интересно, что еще ты придумаешь.

Не бедный, не бездомный, нет ни любовницы, ни другой жены…

– Ты… умираешь?

– О Господи! Да я в расцвете сил.

– Тогда что?!

Кейт молчал, затянувшаяся пауза говорила о том, что признание столь ужасно, что Пруденс и вообразить не могла.

Наконец он сказал:

– Я граф.

– Что?! – Пруденс вытаращила глаза, пытаясь осмыслить немыслимые слова.

– Я пятый граф Малзард, и Кейнингз – мой дом. А это значит, – Кейт внимательно смотрел на нее, – что ты теперь графиня Малзард.

Такое впечатление, будто он говорит по-гречески.

Если не считать того, что греческий она немного знала.

– Графиня Малзард, – повторила Пруденс. – О Господи! Боже мой! Так это я леди Малзард?

– Да. – Кейт смотрел на нее так встревоженно, словно она повредилась умом.

Возможно, потому, что она взвизгнула от смеха. Нет никакой леди Малзард, которая украдет у нее Кейта. Это она леди Малзард!

– Мне следовало сообщить тебе это до свадьбы, – сказал Кейт, все еще внимательно глядя на нее. – Той ночью я пришел к дому Толлбриджа с намерением сказать тебе правду. Но так и не смог рискнуть, опасаясь, что ты откажешься выйти за меня.

– Откажусь выйти за тебя? – уставилась на него Пруденс.

– У тебя была масса причин, и ты достаточно сильная и решительная, чтобы сделать это, но последствия для тебя… И все равно мне следовало дать тебе свободу.

Пруденс прижала пальцы к вискам.

– Откажусь выйти за тебя?!

– Ударь меня, если хочешь.

Она это сделала, довольно сильно стукнув его по голове.

– Ты подумал, что я лучше сдамся на милость Дрейдейла, чем выйду за графа?

Пруденс смотрела на его потрепанную одежду, ту самую, которая была на Кейте в их первую встречу, когда он явно нуждался в деньгах.

– Деньги, которые привез мистер Перрьям, твои?

– Да.

– Тогда почему ты все еще носишь эту одежду?

– Я стал графом недавно. Я пополнил свой гардероб, но до костюма для верховой езды дело пока не дошло. Когда мы окажемся в Кейнингзе, я смогу впечатлить тебя своей элегантностью, Пруденс. Я граф Малзард, даю слово. Вот смотри – мое кольцо-печатка.

Пруденс лишь мельком взглянула на тяжелое золотое кольцо.

– Моя одежда! Неудивительно, что ты так о ней беспокоился. Даже мои лучшие наряды не подходят. И твоя семья! Как ты мог жениться, не известив их?

– Ты знаешь как.

Пруденс зажала рот рукой.

– Это все моя вина, моя… А твоя матушка… она тоже леди Малзард?

– Да. Как и вдова моего брата.

– Твой брат. – Наконец Пруденс все поняла. – Тот, который совершенный. Соболезную, Кейт.

Без размышлений Пруденс взяла его руки в свои и притянула ближе, чтобы обнять его, как однажды он обнял ее.

– Соболезную, – повторила она. – Когда это случилось?

– Время потеряло значение. Около месяца назад. Я был в Лондоне, дорога заняла много времени. Я опоздал на похороны.

Пруденс сжала его сильнее, и они стояли так, черпая силы друг в друге. По крайней мере так это чувствовала она, когда ее ум успокоился, и Пруденс изумленно приняла случившееся.

Кейт – граф, а она – его графиня.

Кейт никогда не хотел быть графом, и Пруденс никогда бы не выбрали в жены графу. Но она стала бы женой Кейта Бергойна, кем бы он ни был.

– Я учусь, – сказал Кейт, – меня к этому долгу не готовили. Второй сын, ты же знаешь. В свое время мне решительно и твердо указали, что я сам должен прокладывать себе дорогу в мире. – Кейт горестно улыбнулся. – И я сбежал от своих новых обязанностей, как проштрафившийся школьник. Ты стала моим оправданием.

Всего лишь оправданием! Это больно.

– Не надо было тебе жениться на мне.

– Я знаю. Прости.

Пруденс отпрянула.

– Ради себя самого. Ты же сказал, что тебя не готовили к положению графа. А уж меня определенно не учили быть графиней. Я стану бременем, а не помощницей.

– Дело сделано, Пруденс. Выхода нет.

Она не хотела этого говорить, но заставила себя выдохнуть:

– Развод?

– Это дело медленное, сложное и скандальное. В результате ты будешь погублена, а я не смогу жениться снова и иметь наследника.

Пруденс хотелось высказать, что у нее на сердце, сказать, что она вышла бы за него независимо от того, богат он или беден. Да хоть преступник! Сказать, что она любит его. Но эти слова лишь усугубят его бремя, поэтому она сказала:

– Брак с тобой – это лучшая из альтернатив.

– Пруденс, будет очень трудно! Я хочу, чтобы ты это понимала…

– Труднее, чем в браке с Дрейдейлом?

– Нет, но…

– Труднее, чем погибель и позор?

– Нет, но…

– Труднее, чем «Двор белой розы»?

– Нет. – Кейт схватил ее за плечи. – Пруденс, эта дорога не будет легкой.

– Кейт, Кейт, когда теряешь комфортабельный дом и опускаешься все ниже и ниже, пока не оказываешься во «Дворе белой розы», когда зимой надеваешь всю одежду, но так и не согреваешься, когда неделями питаешься только картошкой и капустой, когда стоимость починки обуви приводит в ужас, когда проходишь через все это, то понятие «легкая дорога» приобретает иное значение.

Кейт молча смотрел на нее.

– Что? – требовательно сказала Пруденс. – Тебя обидело, что я не забилась в припадке истерики, как полагается благородной леди?

Кейт взял ее руки в свои.

– Не нападай на меня. Просто ты меня удивила. Снова. – Улыбнувшись, Кейт притянул ее ближе. – Ты великолепна, моя леди Малзард, и я не хочу другой, но и не сбрасываю со счетов предстоящие трудности. Все ожидали, что я женюсь на высокородной леди, в округе уже нашлись претендентки. От разочарования они будут кипеть злобой. История о событиях в Дарлингтоне дойдет до Кейнингза, и, несмотря на романтический глянец, мою скоропалительную женитьбу, сразу после смерти брата, сочтут скандальной.

Пруденс об этом не задумывалась.

– Снова моя вина. И люди станут присматриваться к моей талии? А когда я забеременею, будут считать месяцы?

– Да, и еще множество проблем. Я оказался в трудной ситуации, а теперь еще и тебя в нее втянул.

– Ты выхватил меня из пасти демона.

– Как святой Георгий или архангел Михаил? – улыбнулся Кейт. – Но поверь, – он гладил ее по щеке, – я вполне доволен своей женой.

– Правда?

– Правда.

Кейт притянул ее, чтобы поцеловать, облегчение превращалось в неистовство. Пруденс обхватила его голову и, утопая в страсти, припала к нему ртом, всем телом, словно пытаясь слиться с Кейтом воедино. Она этого хотела. Никогда не разделяться даже на дюйм.

Никогда больше не быть одной.

Раздался стук в дверь, но когда они отскочили друг от друга, смущенная горничная была уже в комнате.

– Извините, сэр, мэм. Мне зайти позже?

Пруденс отбежала, прижав руки к пылающим щекам.

– Нет, – ответил Кейт. – Оставьте чай. Спасибо. – Когда дверь за служанкой закрылась, он сказал: – Чай, миледи?

Пруденс смущенно повернулась, потом рассмеялась:

– Что она про нас подумала?!

– Что мы пылкие и страстные, но поскольку мы женаты, в этом нет ничего постыдного.

Пылкие и страстные. Пруденс радостно вздрогнула от этих слов, а Кейт подвинул ей стул, и она села у маленького столика, стараясь успокоиться и обрести здравомыслие.

А это непросто, когда на нее обрушилось столько всего. Никакой любовницы нет, есть только она.

И она графиня Малзард. Невероятно!

Графиня, которой предстоит предстать перед шокированным и разочарованным миром.

Но Кейт – ее. И сказал, что совсем не против. Пруденс слегка качнула чайник, перемешивая содержимое, потом сказала:

– Неудивительно, что мистер Перрьям был взволнован, когда назвал меня леди Малзард!

– Он это сделал? Когда?

– При первой встрече. Я поправила его и сказала, что я миссис Бергойн, и он разразился цветистыми сентенциями.

– Это он умеет, – усмехнулся Кейт. – И ты не догадалась?

– Что леди Малзард – это я? Как я могла? – Пруденс налила чаю Кейту, потом взглянула на него. – Я подумала, что у тебя есть любовница. Очень элегантная высокородная леди, которая никогда не сталкивалась с теми катастрофами, в которые угодила я.

– А, теперь я понимаю, почему ты сердилась. – Кейт щедро насыпал себе в чашку сахар. – У меня нет любовницы, честное слово.

– Хорошо. Как я вижу, главными в нашем хозяйстве будут расходы на сахар.

– Мне нравится сладкое.

Кейт умудрился произнести это с особым оттенком, но Пруденс зарумянилась не только по этой причине. Как убого упоминать о расходах, когда он богат и живет в поместье!

– Как это приятно! Между нами теперь никаких секретов. – Кейт отхлебнул чай.

– Муж, жена и чайник чая.

– Пруденс, – посерьезнел Кейт, – в Кейнингзе все не так.

– Я этого и не предполагала, но неужели мы не сможем время от времени выпить чаю в какой-нибудь скромной комнате?

Кейт снова улыбнулся:

– Сможем. У тебя будет будуар, он и станет нашей приватной гостиной.

– Понятно. Все будет организовано. У тебя есть еще дома?

– Не у меня, а у нас. Есть дом в Лондоне. И другие поместья, но все отданы арендаторам.

– Сколько?

– Думаю, восемь.

Восемь! Пруденс спрятала изумление за беззаботным тоном:

– Мы можем выселить арендаторов и жить в постоянных разъездах, как твои предки.

– А кровати, мебель и все прочее будем возить с собой в повозках? Твое воображение меня восхищает, но подумай о дорогах. Это будет настоящая мука.

Пруденс хотелось уцепиться за радужные грезы, но слово «мука» напомнило о предстоящих испытаниях.

– Кейт, ты не думаешь, что нам следует немного отсрочить наше появление? Если уж так вышло, что я твоя графиня, то мне нужен багаж. У меня нет запасной сорочки и чулок. Даже щетки для волос. И ночной рубашки. Если мы задержимся на несколько дней, ты сможешь предупредить свою семью.

– Ты меня искушаешь, но у меня есть обязанности, да и Дрейдейл меня тревожит. Я хочу, чтобы ты поскорее оказалась в Кейнингзе, где я могу распоряжаться со всей мощью графского титула. Мы не станем скрывать аварию с каретой, и это объяснит отсутствие вещей.

– Верно. Возможно, мои вещи украли, и это к лучшему. Я уверена, что ни одна из них не соответствует стандартам графини. Дрейдейл меня тоже тревожит, но что ты можешь с ним сделать? Ты никогда не докажешь, что это он приказал повредить колесо.

– Я разгромлю его окончательно, но нужно использовать более тонкие методы. Ты не думаешь, что он ведет свой бизнес нечисто?

– Да. – Теперь Пруденс насторожилась. – Я слышала, как Толлбридж намекал на это.

– В самом деле? Удивляюсь, что Толлбридж с ним якшается.

– В бизнесе все средства хороши, – предположила Пруденс. – В том мире мне многое не нравится.

– Сомневаюсь, что двор и политика покажутся тебе чище.

Двор и политика?!

– Еще чаю? – спросила Пруденс и снова наполнила чашки.

– Я уверен, что Дрейдейл замешан в сомнительных, а то и просто незаконных делах, – сказал Кейт, снова щедро накладывая сахар в чашку. – Похоже, я дам работу массе людей, способных раздобыть сведения о подобных вещах. – Кейт отхлебнул сладкий чай. – Я намерен его погубить.

Пруденс уставилась на него, потом улыбнулась:

– Это будет лучшим наказанием. Сделать его бедным и бессильным.

Кейт приподнял чашку, приветствуя ее.

– Вижу, мы в согласии, как всегда.

– Как всегда?

– Согласия у нас больше, чем разногласий. Нам еще многое нужно узнать друг о друге, что я нахожу восхитительным, особенно ту часть узнавания, которая возымеет место в постели. – Кейт взял с тарелки корзиночку с вареньем и подал Пруденс. – Хорошо помогает против шока, насколько я помню.

– Я не шокирована, – ответила Пруденс, взяв пирожное. – Я голодна.

Она откусила кусочек, потом поспешно слизала крошки с губ.

Улыбнувшись, Кейт перехватил корзиночку и откусил от нее в том же месте.

– Оближи губы снова.

– Нет, теперь ты.

Кейт медленно убрал с губ крошки.

Пруденс внезапно обдало жаром.

– Думаю, что все-таки я шокирована.

– Или голодна?

За дверью спальня, а они супруги…

Кейт положил в рот остаток пирожного и поднялся.

– Идем. Нужно найти тебе кольцо получше.

– Что?!

– Обручальное кольцо. – Кейт потянул ее за руку и поднял. – Мы должны вернуться в Кейнингз, дорогая, и авария не объяснит дешевенького колечка.

– А как насчет мистера Перрьяма? – спросила Пруденс, когда Кейт повел ее к двери.

– Он сама тактичность и доброжелательность.

– А опасности?

– У меня есть шпага, и я умею с ней обращаться.

Они спустились в холл и вышли на улицу.