Текст книги "Запретное наслаждение"

Глава 9

Если пересуды и были, то поклонников Люси они не отвратили. Пятеро сразу же ринулись к ней, но она с радостью объявила, что первый танец был обещан сэру Гарри, и еще больше обрадовалась, когда увидела, как тот спешит в ее сторону, потому что это дало ей возможность улизнуть от назойливых ухажеров.

– У вас, мисс Поттер, немного расстроенный вид, – заметил сэр Гарри, предложив Люси руку. – Я могу вам чем-то помочь?

– Вы же слышали о дуэли, – со вздохом проговорила Люси. – Но все уладилось.

– Вот и хорошо. Вся чепуха такого рода должна была уже давно кануть в Лету.

– Вы прямо-таки читаете мои мысли, сэр.

Вполне приятный молодой человек, можно даже сказать – привлекательный. В высшем свете достаточно перспективных кавалеров, но у нее нет желания выходить за первого попавшегося. Неужели ее желание наслаждаться светским общением и танцевать до рассвета, не испытывая при этом отторжения к своему собеседнику или партнеру, настолько чрезмерно?

Правда, принято подавать сигнал: цветок за правым ухом свидетельствует о том, что дама открыта для предложений, а за левым – предупреждает, что поклонникам лучше держаться подальше. Мысли об этой забавной уловке подняли Люси настроение, она улыбнулась… и тут увидела джентльмена из книжного. Вместе со своей партнершей, красивой брюнеткой в изумительных рубинах, он занимал место в череде пар и смотрелся совершенно естественно среди других мужчин.

– А кто та дама с рубинами? – спросила Люси у сэра Гарри.

Он повернул голову в указанном направлении.

– Леди Арден. Арден – наследник Белкрейвена.

Это говорило о многом, но для Люси стало еще одним подтверждением лживости того джентльмена. Тогда, при встрече, он представился как обычный деревенский дворянин, но если это действительно так, то ему не полагается находиться на тех орбитах, где вращаются герцоги. Он улыбнулся в ответ на какие-то слова леди Арден. Судя по всему, между ними установились дружеские отношения. Люси очень хотелось спросить у сэра Гарри, кто тот джентльмен, однако она всячески сопротивлялась этому желанию. Она еще не разобралась, как воспринимать его в новом воплощении, но точно знала: от него нужно бежать как от чумы.

Музыканты подали сигнал к началу танца. Сэр Гарри поклонился, Люси присела в реверансе, и они заскользили по залу. Девушка радостно отдалась музыке и движению и на время отбросила все мысли.

Сэр Гарри оказался хорошим танцором, а дамы и джентльмены, с которыми, по рисунку танца, им пришлось меняться парами, проявляли к Люси исключительное дружелюбие. Она успокоилась, но лишь до того момента, когда сообразила, что в конечном итоге ей придется протанцевать со всеми партнерами.

И с тем джентльменом в том числе.

Люси мысленно подготовилась, и когда оказалась с ним лицом к лицу, повела себя точно так же, как с другими джентльменами: скользнула по нему взглядом, улыбнулась, сделала па, подала руку.

И подавила трепет, охвативший ее, когда другая его рука легла ей на талию.

Разве столь короткое прикосновение может быть неистовым, как пожар?

Не удержавшись, Люси посмотрела на него.

Он действительно удивлен не меньше, или ей только кажется?

Слава богу, по рисунку танца следовало перейти к другому партнеру, а значит, она в безопасности до следующего момента, когда снова придется встать с ним в пару.

«Бежать как от чумы». Люси трясло словно в лихорадке, однако это не было обычной болезнью – это был отзвук того бедствия, что поглотило ее родителей.

Если у них все было так же, тогда понятно, почему они поступили именно так, а не иначе. Эту силу невозможно унять резонными доводами. Она действительно похожа на лихорадку, которая усиливается с каждой встречей и которая не проходит, даже если не видеться.

Но у нее хватит сил сопротивляться, она избежит участи родителей.

Всеми силами своей души она будет противостоять столь разрушительной любви.

Дэвид наблюдал за мисс Поттер и чувствовал, как в нем поднимается глухое раздражение. Несмотря на то что теперь ему известна ее истинная суть, он не может оставаться равнодушным к ней.

Первое впечатление: хорошенькая кокетка с соблазнительной фигуркой – оказалось обманчивым. При более пристальном взгляде становилось ясно, что она наделена какой-то своеобразной, роковой притягательностью, проистекавшей из других качеств – сообразительности, силы духа, живого ума, сметливости. Все это, вместе взятое, превращало общение с ней в самую настоящую пытку.

Да, она мегера, но мегера потрясающая.

Дэвид знал: не останови он тех идиотов, она и сама быстро разделалась бы с ними, так что оба поползли бы прочь, поджав хвосты.

Другой на его месте усмотрел бы в этом недостаток, но его сильные женщины восхищали. Такой была Сюзан, да и тетя Мириам тоже. Строго соблюдая традиции и условности, тетка становилась твердой как скала, когда дело доходило до чего-то важного. Его мать была напрочь лишена женской хрупкости и беспомощности, но он в глубине души всегда восхищался ее умением давать отпор шокированному обществу и в полной мере наслаждаться жизнью.

Как ни старался Дэвид скрыть свой интерес к мисс Поттер, глаза сами выискивали ее среди танцующих. Легкая, радостная, она вся сияла – от золотистых туфелек до золотой греческой диадемы. Она права: те два обалдуя зря назвали ее позолоченной, – на самом деле она богиня из чистейшего золота.

Только не для него. Он не может рисковать и брать в жены женщину, которая так сильно действует на него, от которой у него быстро начинает кружиться голова и которая умеет с такой легкостью вводить людей в заблуждение. Может, это качество и пригодилось бы, стань она его союзницей, но рассчитывать на это не приходилось: она придет в ужас, узнав о его тайной жизни в качестве капитана Дрейка.

* * *

К тому моменту, когда танец закончился, Люси поняла, что такое «одержимость»: сопротивляться уже не было сил, – и она спросила у сэра Гарри, слегка обмахиваясь веером:

– Это ведь не лорд Арден, тот господин, который танцевал с леди Арден?

– Вовсе нет. Это новый граф Виверн.

Люси потребовалась целая секунда, чтобы осмыслить сказанное.

– В самом деле?

– Вам это кажется невероятным?

– Просто некоторые ожидали увидеть деревенщину.

И он называл ее обманщицей! В книжном магазине Уинсона он назвался простым деревенским дворянином – его слова, – да и выглядел именно таким. А оказывается, что он граф, разоделся, как денди, непринужденно общается с маркизой.

– Да, получился сюрприз, – согласился с ней сэр Гарри, – но не для меня. На днях в тире меня представили ему. Он меткий стрелок, но в подметки не годится Миддлторпу, Оустлеру и еще некоторым из тех, кто с ним пришел.

На короткой ноге с такими великими людьми! Лорды Маршемптон, Лонсестон и Уорсли, отпихивая друг друга, принялись умолять Люси, чтобы милостиво подарила им следующий танец, но она отказала всем и только после этого сообразила, что ждет, когда к поклонникам присоединится граф. Ему нужно жениться на деньгах, и она получит несказанное удовольствие, когда отвергнет его.

Однако граф никаких шагов не делал, и Люси вспомнила, как он заявил, что она его не интересует, и теперь поняла почему. Похоже, он уже нашел общий язык с унылого вида низкорослой курчавой девицей.

Взбешенная, Люси все же выбрала Уорсли и теперь с нетерпением ждала, когда наступит смена партнеров и она встанет в пару с лживым графом Виверном. Вот тогда своей холодностью она покажет ему, что в ее глазах он мерзкий слизняк.

Однако танец оказался восьмеркой. Три круга по восемь пар в каждом разместились в анфиладе, и слизняк со своей партнершей был в самом дальнем от Люси.

Девушка заставила себя выбросить лорда Виверна из головы и сосредоточиться на Уорсли и слишком поздно поняла, что Уорсли счел себя ее избранником, – когда попросил оставить за ним следующий танец. Два танца подряд – это равноценно публичному объявлению, поэтому Люси окинула его ледяным, осуждающим взглядом и выбрала Маршемптона, но во всех своих проблемах обвинила графа Виверна.

Он подвел свою партнершу к элегантной даме. Люси узнала ее. Мария Селестин! Высокородная дворянка, вышедшая замуж за купца. Из-за сходной судьбы они с мамой были подругами. Теперь у Люси есть предлог, чтобы присоединиться к группе, собравшейся вокруг Марии.

Люси отвернулась. На балу много гостей, сотни человек. Ей ничего не стоит избегать этого негодяя.

Следующий танец был последним перед ужином, и в партнеры она выбрала лорда Нортклиффа. По словам Клары, он не охотился за приданым, к тому же любезно пригласил на танец ее саму. После танца они отправились в комнаты, где был сервирован ужин, и там присоединились к Кларе, ее партнеру, Джереми и его партнерше, очаровательной брюнетке по имени Кларибел Понтинг. Люси немного успокоилась, но Виверна из головы так и не выбросила.

Когда молодые люди пошли за едой для своих дам, мисс Понтинг воскликнула:

– Какой красавец!

Люси подумала, что даже в семнадцать не позволила бы себе столь бурного выражения чувств. К тому же ее удивило, что Джереми способен вызвать восхищение, и вскоре она поняла свою ошибку, когда Клара с сияющими глазами сказала:

– Лорд Виверн. Он восхитителен, правда? Я такого не ожидала.

– А разве управляющий поместьем не может быть красив? – почему-то возмутилась Люси.

– Его красота такая… мужественная. Не изысканная.

Мисс Понтинг подалась вперед, рискуя свалить со стола вазу с изящной цветочной композицией, и прошептала:

– Мама хочет, чтобы я его завлекла, но что-то мне боязно. Его отца прозвали Безумным графом!

Как выяснилось, она умела восклицать даже шепотом. Эта девица была наделена потрясающими качествами.

– Непохоже, что у него плохо с головой, – сказала Клара, правда, неуверенно, глядя куда-то поверх плеча кузины – вероятно, именно там и находился Виверн.

«То есть враг в тылу, – подумала Люси. – Опасный враг». Если ей нужна еще какая-то причина, чтобы избегать лорда Виверна, то вот она. Наследственность всегда дает о себе знать, особенно если это сумасшествие.

Вернулись джентльмены с едой. Люси надеялась на смену темы разговора, например о лошадях или охоте, но, как выяснилось, граф интересовал и молодых людей.

Как сообщил сэр Гарри, новоявленный граф уже успел побывать везде, где любили проводить время джентльмены, и даже на загородной вечеринке, где благородные господа соревновались в стрельбе, верховой езде и фехтовании.

– А джентльмены все еще фехтуют? – спросила Люси.

– Только ради спорта, мисс Поттер, – ответил Нортклифф.

– И лорд Виверн фехтовал? – поинтересовалась Клара.

– Насколько я знаю, нет, мисс Фитч, но он отлично показал себя в поединке на палицах. Видел своими глазами.

– А не слишком ли это примитивное оружие? – спросила Люси, накалывая на вилку кусочек маринованной селедки.

– Я бы сказал, что оно очень древнее, мисс Поттер, и только поэтому им можно восхищаться. Так же как луком и стрелами.

– Я очень хорошо стреляю из лука. – Мисс Понтинг бросила кокетливый взгляд на Джереми, и, как подозревала Люси, неспроста: ведь однажды он станет виконтом.

Все тут же стали обсуждать возможность устроить городские соревнования по этому виду спорта. Смена темы обрадовала, однако Люси почувствовала себя еще более чужой, поскольку никогда не занималась древними боевыми искусствами, да и никто из ее знакомых тоже. Она знала, что некоторые бизнесмены Сити упражняются в стрельбе из пистолета: ведь это оружие всегда брали с собой в путешествия, этим занимался и ее отец, – но вот поединки на палицах? Это оружие, представлявшее собой длинный шест с окованным металлом утолщенным ударным концом, в Средние века использовали крестьяне, которые не могли или которым не разрешалось применять нечто более смертоносное. И вот сейчас, в современном мире, за это оружие взялись лорды и герцоги.

Наверное, бомонд сошел с ума.

Компания уже собиралась встать из-за стола, когда в комнату вошел Стивенхоуп с листком бумаги в руке и объявил:

– Посвящается мисс Поттер! Сонет в честь достойной восхищения непорочности богини!

В комнате наступила гробовая тишина. Люси так и осталась сидеть на стуле как громом пораженная и казалась себе бабочкой на булавке.

Поэма оказалась хуже некуда: сплошь страдания, вздохи и даже обмороки, – и оставалось лишь недоумевать, откуда что Стивенхоуп взял. Закончил он следующим образом:

 
Так Афродита увядает во плоти,
Чтоб вскоре в моем доме богиней расцвести.
 

Даже размер сохранить не смог!

Понимая, что надо как-то отреагировать, Люси сказала:

– Очень трогательно, милорд.

– Так вы выйдете за меня?

Девушка совсем сникла:

– Вы не должны давить на меня, милорд: я, право, ошеломлена…

– Я готов вас защищать!

Люси услышала, как вокруг захихикали. Неужели Стивенхоуп не понимает, что выставляет себя на посмешище?

– Прошу вас, милорд…

Он напустил на себя вид отвергнутого любовника – так Люси охарактеризовала бы выражение, появившееся на его лице.

– Я сочиню эпическую поэму на тему разбитых сердец, мисс Поттер.

Он вышел, и комната тут же наполнилась смехом и разговорами. Люси отвела глаза от двери, за которой исчез Стивенхоуп, и натолкнулась на полный укора взгляд лорда Виверна, который как бы говорил: «Смотри, ведь это ты, порочная женщина, вынуждаешь мужчин выставлять себя на посмешище».

Люси отвернулась. Внутри у нее все бурлило от гнева, однако она заставила себя улыбнуться и включилась в разговор, дабы показать, что глупая выходка Стивенхоупа на нее никак не подействовала. Как только представилась возможность, она шепнула Кларе, что ей нужно в дамскую комнату, и они обе вышли. К сожалению, к ним присоединилась мисс Понтинг и принялась обсуждать Стивенхоупа, причем из ее слов следовало, будто в его глупости виновата Люси.

В дамской комнате было не протолкнуться, поэтому возможности поговорить наедине сестрам не представилось. К тому же Люси не знала, что сказать Кларе: свои мысли и наблюдения она могла доверить только дневнику.

В поэтической форме.

Да поможет ей Господь.

Следующие несколько часов Люси выдержала только потому, что сосредоточилась на танцах и запретила себе вообще замечать графа Виверна. Но стоило им всем под утро вернуться домой, разговор почти тотчас возобновился, будто и не прекращался.

Чтобы ее молчание ни у кого не вызвало никаких вопросов, Люси пришлось присоединиться к беседе.

– Мне показалось, что он оказывает знаки внимания одной неприметной барышне.

– Ты имеешь в виду мисс Флоренс, – с неодобрительной гримасой сказала тетя Мэри, – племянницу бывшего мужа леди Вандеймен, Селестина, купца и, что еще хуже, иностранца.

Люси вспомнила, что Селестин умер, а Мария вышла за лорда и вернулась в свой круг, – так, во всяком случае, описывал ситуацию отец. Неужели второй брак Марии послужил примером для ее отца, и он тоже решил жениться?

– Девочке повезло, что второй брак Марии Данпотт-Файф оказался более удачным, – продолжила тетка. – Если можно назвать удачным союз, при котором муж почти на десять лет младше жены.

– Боже мой! – искренне удивилась Люси.

– Вот именно, – сказала тетя Мэри. – Смотри не повтори такую глупость.

Выйти за одиннадцатилетнего? Люси удалось не произнести это вслух.

– Совершенно необузданный молодой человек. Проиграл в карты почти целое состояние.

– А я думала, что Мария благоразумнее. – Заметив удивленный взгляд тетки, Люси была вынуждена объяснить, что знакома с Марией.

– Ей и Элис, должно быть, нравилось водить компанию с людьми ниже себя. Помните, девочки: жена занимает в обществе то же место, что и ее муж, и глупость может завести ее в очень неподходящее общество.

Люси не удержалась:

– Селестины жили в Мейфэре, не так ли? А стало быть, как я понимаю, вращались в высшем свете.

Праведное негодование тетки было настолько велико, что она поморщилась.

– Она была Данпотт-Файф и, следовательно, находилась в родстве с нашими лучшими семьями. К тому же Селестин уже сделал свое состояние к тому моменту, когда они поженились.

«В отличие от моего отца, который жил в комнатах над складом».

Намек тетки возмутил Люси:

– Селестин был очень богат. Вероятно, у его племянницы хорошее приданое.

– Почти такое же, как у тебя, дорогая, – парировала та.

Для Люси эта новость имела значение, однако она принялась убеждать себя в том, что не гонится за мужем, поэтому не может считать Натали Флоренс соперницей, и что если бы и гналась, презренный граф Виверн был бы последним, на ком она остановила бы свой выбор.

Мария Селестин, обладавшая совершенной красотой, всегда казалась Люси собранной и здравомыслящей, далекой от глупостей. Тогда почему, ради всего святого, она отдала себя и свое состояние молодому балбесу? Наверное, ею овладело то самое безумие, которое зовется любовью.

Вероятно, такая же безумная любовь заставила Марию ринуться в свой первый брак, который, по сути, был мезальянсом, несмотря на богатство ее мужа купца.

Мария своим примером еще раз доказала, что тех, кто не в силах устоять перед такой всепоглощающей страстью, ждет катастрофа.

Глава 10

Танцы утомили Люси, и по идее она должна была бы сразу заснуть, однако сон все не шел к ней, она крутилась и вертелась, как будто кровать усыпана чертополохом, и думала о нем. О графе Виверне.

Виверна – это крылатый дракон. И действительно в графе было что-то дикое, хищное.

Он должен был бы выглядеть неуклюжей деревенщиной среди утонченных представителей высшего света, а вместо этого запросто общается с самыми что ни на есть сливками общества. Люси уже знала: «наследник Белкрейвена» означает, что маркиз Арден в один прекрасный день станет герцогом, а именно с его увешанной рубинами женой граф танцевал первый танец.

И с какой же целью этот человек, одетый как обычный провинциальный дворянин, заявился в магазин Уинсона?

Явно с недоброй, но уж точно не ради ее приданого.

А почему, собственно, нет? Ведь все убеждены, что он приехал в Лондон ради охоты за состоянием.

Может, он затеял какую-то игру и показывает отсутствие интереса к ней только для того, чтобы ввести в заблуждение, обмануть? Ведь именно так поступает опытный купец: воротит нос от интересующего его товара, чтобы вынудить противную сторону пойти на уступки. Скорее всего дело обстоит именно так. Но тогда получается, что он ждет первых шагов от нее. А вот этому не бывать! К тому же граф явно небезопасен: достаточно вспомнить, как он вел себя с Аутремом и Стивенхоупом, а также с какой непринужденностью общается с высшим светом. Кроме того, он опасен еще и лично для нее, потому что не дает ей покоя.

Нет, конечно, ничто ей не грозит, потому что брак, особенно с дворянином, положит конец всем ее надеждам войти в мужской мир бизнеса, и она не станет рисковать. Графиня Виверн заключает сделки в Сити! Со смеху можно умереть!

Люси пробудилась от тяжелого сна и услышала, как часы на разные лады извещают наступление полудня. Что ж, вот и она ведет богемный образ жизни. Клара все еще спала, поэтому Люси осторожно выбралась из постели, надела халат и села к столу.

Она опишет свой первый большой бал в письме к Бетти. Пора подружке узнать, как идут дела. Люси решила не упоминать о неудобствах своей жизни в доме тетки и вместо этого во всех подробностях описала замечательный дом графа Чаррингтона, в том числе убранство комнат, которые были открыты для танцев. Как жаль, что нельзя, как раньше, просто перебежать через дорогу и посплетничать с подружкой по поводу невыносимого графа Виверна. Хотя, наверное, это и хорошо: есть мысли и чувства, которые лучше не облекать в слова.

Среди прочего Люси поделилась с Бетти идеей Клары выдавать поклонникам ваучеры:

«Она умнее, чем кажется, и, наверное, в семнадцать мы тоже были такими же. Когда повзрослеет, из нее получится замечательная жена и мать, куда более здравомыслящая и добросердечная, нежели ее родительница…»

– Люси, о чем ты там пишешь? О бале?

Люси вздрогнула от неожиданности, не сразу сообразив, что Клара не может прочитать написанное, быстро сложила листок и ответила:

– Письмо подруге. Позвонить горничным?

Люси не знала, что ей предстоит делить комнату с сестрой, и взяла с собой Ханну, что создало определенные сложности, но зато при подготовке к какому-то значимому событию – например, ко вчерашнему балу – ее помощь оказывалась как нельзя кстати. Тетя Мэри не раз намекала, что Люси следовало бы отослать свою горничную домой, но девушка делала вид, что не понимает этого. Ханна никогда не бывала в домах аристократов и теперь радовалась представившейся возможности – так зачем же лишать ее удовольствия?

Первой на звонок откликнулась Энн, горничная Клары, позвала Ханну, и потом вместе они вернулись: Энн несла воду для умывания, а Ханна – поднос с завтраком, состоявшим из шоколада и сладких булочек. Горничные проявили благоразумие и решили объединить свои обязанности.

Девушки принялись за завтрак, и Люси спросила:

– Каковы ближайшие планы?

– Завтра – утренние визиты, потом театр, я думаю. Да, еще несколько раутов, естественно, и ужин в обществе папиных партнеров. Скучная компания.

Уж пусть лучше скучная, чем опасная. Итак, сегодня – день, свободный от Виверна.

Но оказалось не совсем так: всюду, куда бы они ни приходили, обсуждали только его: и красив-то он на удивление, и какие аристократические у него манеры, и как он непринужденно общается со своими высокопоставленными друзьями…

Люси стало даже его жаль. Вероятно, великосветские кумушки ожидали, что и его постигнет та же участь, что и несчастного торговца зерном, которому так и не удалось стать своим в высшем обществе.

А кое-кто высказывал и вовсе дикие домыслы. Так, леди Кристина Фанборо за чаем у миссис Фокс-Ленгли сказала Кларе и Люси:

– Безумный граф убивал всех наследников, поэтому мальчика прятали в крестьянской семье в ожидании того дня, когда он сможет открыто заявить о себе как о наследнике.

– А разве он не служил управляющим у графа? – удивилась Люси.

Леди Кристина посмотрела на нее с упреком.

– Вот я и говорю: прятали. Иначе граф приказал бы его убить.

Леди Кристина удалилась, а Люси озадаченно посмотрела на Клару.

– «Граф-крестьянин», – пояснила та. – Роман. Точно такой же сюжет.

– И чем там закончилось?

– Он женился на своей истинной любви, пастушке по имени Ифигения.

– Пастушка с таким именем? Не может быть.

– Может, потому что она, естественно, пропавшая дочь короля.

Заметив, что Клара с трудом сдерживает улыбку, Люси от души рассмеялась, но потом сообразила, что такое поведение противоречит хорошим манерам и замаскировала смех кашлем. Ей очень захотелось поделиться этой историей с…

Чтоб он провалился!

…с тем простым деревенским джентльменом из магазина Уинсона – вот с кем! Только, к сожалению, человека, с которым она в шутку пикировалась, не существует. Есть граф в обличье крестьянина. Люси отлично понимала, насколько абсурдна эта мысль, но идея ей нравилась. И в самом деле: граф-крестьянин.

В тот вечер они отправились в театр. Подобное времяпрепровождение не было внове для Люси: она неоднократно посещала представления в различных театрах, и ее отец даже арендовал ложу, – но тогда она была безымянной зрительницей. Сейчас же, стоило им занять свои места, она сразу ощутила на себе пристальное внимание.

– До чего же неприятно, когда тебя рассматривают как диковинное насекомое, да еще и комментируют, – сказала она Кларе.

– Так всегда бывает перед началом спектакля. Смотри, а вон и леди Кристина в сопровождении лорда Уорингема. Может, у них что-то и получится? Он, должно быть, старше ее лет на десять, а то и больше.

Помня о своей роли, Люси сказала:

– А я вижу Марию Вандеймен и мисс Флоренс, только сопровождает их сегодня не граф Виверн, а какой-то эффектный блондин.

Клара хихикнула.

– Люсинда, это сам лорд Вандеймен.

– Муж Марии Селестин? – изумилась Люси.

Она-то думала, что Мария вышла за юного балбеса, и не ожидала, что Вандеймен окажется таким красавцем. Неудивительно, что Мария не устояла, хотя, тут же напомнила себе Люси, с ее стороны это было большой-пребольшой глупостью.

На следующий день было воскресенье, которое, по эдикту тети Мэри, должно проходить в тишине и размышлениях. Люси рассчитывала, что все именно так и будет. По пути в церковь и обратно беседа текла спокойно, как Темза. Наверное, сказала себе девушка, ее крючконосый дядюшка, забившийся в угол кареты, уже научился не слышать всю эту болтовню.

Радовало то, что речь шла не о Виверне. После службы кто-то из знакомых сообщил, что в пятницу случился скандал: на маскараде два дворянина подрались из-за шлюхи.

– Я не одобряю маскарады, – заметила тетя Мэри, неприязненно скривив губы.

Еще одна новость состояла в том, что лорд Маршемптон проиграл десять тысяч на хазарде.

– Азартные игры – это происки дьявола! – провозгласила тетушка, поморщившись.

В этом Люси была с ней согласна. Если дело все же дойдет до замужества, Маршемптона не будет в ее списке.

Лорд Хаутон, как рассказали, собирается подать в суд на мистера Трейна.

– Надеюсь, он выиграет дело и уничтожит этого мерзавца, – сказала тетя Мэри. – Я питаю искреннее отвращение к тем, кто соблазняет дам и вынуждает пренебрегать своим долгом.

Если бы Люси не был чужд необоснованный риск, то она спросила бы, а не могло ли так случиться, что именно дама соблазнила джентльмена. В памяти всплыли библейские Саломея и Далила. Как бы то ни было, все это служило дополнительным доказательством разрушительной силы любви.

* * *

– Плохо, что мисс Поттер не ходит в нашу церковь, – сказала Сюзан, когда они с Дэвидом и Конаном возвращались домой. – А поскольку ее вчера не было у леди Рейбурн, получается, что ты расчистил дорогу своим соперникам.

– Нам нужна разведка, – сказал Конан. – Шпионы среди домочадцев.

– Не время шутить! – возмутилась Сюзан. – Тридцать тысяч фунтов!

– И жена в придачу, – напомнил Дэвид. – Только жениться на ней я не собираюсь.

Сюзан остановилась.

– Почему?

– Потому что она умна и образованна…

– Мисс Поттер? – Изумлению Сюзан не было предела.

– Да, а еще лжива.

Дэвид поведал ошеломленным родственникам, как мисс Поттер отреагировала на дуэль, а также о встрече в книжном магазине.

– Это вовсе не грех – в обычной одежде сходить в магазин, – пожала плечами Сюзан. – А ее характер мне нравится.

– Мне бы тоже понравился, будь она честна. Только на роль жены она все равно не подходит: у нее твердое предубеждение насчет фритредерства. Возможно, на своего мужа она и не донесет, только доверять ей я никогда не смогу.

– Умение обвести вокруг пальца не кажется мне недостатком, – возразила Сюзан. – При необходимости она с легкостью могла бы дурачить таможенников. Думаю, тебе стоит побольше о ней узнать, прежде чем отказываться.

Дэвид не счел нужным делиться с сестрой тем, что когда дело касалось Люсинды Поттер, начинал остро чувствовать свою уязвимость.

– У меня нет ни желания, ни возможности тратить на нее время: нужно решить вопрос побыстрее, – поэтому я решил приглядеться к мисс Таплер и мисс Рекман.

– Есть и другие вполне обеспеченные невесты. Не тридцать тысяч, конечно, и даже не двадцать, но зато хоть какая-то родословная. Забрось сеть пошире.

– Воротишь нос от купеческих дочек? А как же тогда мисс Поттер?

– Не раздражайся. Что касается ее, очень надеюсь, что ты все еще раз взвесишь и уделишь ей побольше времени. Тридцать тысяч, Дэвид. Уверена, что ты правильно распорядишься каждым пенсом.

– Не понимаю, почему Конан тебя до сих пор не придушил.

Сюзан хмыкнула:

– Потому что я всегда права!

Дэвид посмотрел на зятя и не увидел на его лице ни тени обиды.

Кто-то другой, услышав подобные слова от чьей-либо жены, лишний раз убедился бы в том, что любовь – глупость несусветная, однако Дэвид считал это чувство великим даром и завидовал тем, кому оно было дано.

– Прошу тебя, – вновь взялась за свое Сюзан, – ну подожди еще хотя бы неделю. Попробуй все же поухаживать за мисс Поттер, только серьезно. Вот увидишь – все будет хорошо.

Дэвид знал, что ее настойчивость проистекает не только из сестринской любви, но и из чувства вины. Графский титул, который он был вынужден принять и который превратил его жизнь в кошмар, лег тяжелым бременем и на ее плечи. Она отлично знала, что он согласился на это только потому, что хотел сделать свою сестру счастливой.

А еще ее настойчивость опиралась на слабенькую надежду, что мисс Поттер окажется достойной брата, и тогда Дэвид без всякого риска для себя сможет жениться на ней.