Текст книги "Spartan up! Руководство по устранению препятствий и достижению максимальной производительности в жизни"

Я был вне себя: временами только в сознании, временами телесно. Бежал ли я к чему-то или от чего-то, но я намеренно заставлял себя проходить через ад, вынуждал себя оказываться в ситуациях, когда вода, убежище и пища становились единственными мыслями, которые меня занимали. В такие моменты всё прочее, что я считал важным в жизни, все те вещи, из-за которых столько лет мучился стрессом, испарялись. Моя решимость довести своё тело до предела укреплялась одновременно с попытками понять, что движет такими же людьми, как я сам.

Вторая половина марафона

Старая поговорка бегунов гласит: «Первую половину бежишь ногами, а вторую – головой». Хотите верьте, хотите нет, но после фразы «Я больше не смогу ступить и шага» вы можете пройти пешком ещё восемь дней. Мне нравится предлагать людям оставить все деньги дома и убежать в каком-то одном направлении так далеко, как только получится убежать – чтобы домой тоже пришлось возвращаться бегом. Это поведение настоящего спартанца. На самом деле эта книга, как и сама Спартанская гонка, о второй половине марафона, когда ваш разум не только может подшучивать над вами, но и пытаться заставить вас всё бросить или напротив, будет толкать вас вперёд. Однако расстояния – вещь относительная. Длинный забег для вас может не быть таковым для меня или вашего соседа или соседки, и наоборот.

Люди наделены невероятной жизнеспособностью, которая часто оказывается неизведанной, но на самом деле наша история полна примеров невероятных подвигов выносливости, безумных испытаний силы воли, выдержать которые, как кажется на первый взгляд, просто невозможно. Я не только предпринимаю попытки совершить подобные подвиги, я ещё и изучаю их природу. Рассматриваю их происхождение, анализирую то, как они развивались в процессе, а после провожу разбор полётов, пытаясь понять, где и как всё пошло под откос. Порой даже мельчайшая упущенная деталь может поставить всю затею на грань краха. Для меня все эти экстремальные экспедиции служат метафорой того, как нужно проживать свою жизнь. Эти мужчины и женщины не испугались взглянуть смерти в глаза, чтобы прожить полную, яркую жизнь.

В 1953 году сэр Эдмунд Персиваль Хиллари осуществил то, чего прежде не удавалось ни одному человеку: он вместе со своим соратником Тенцингом Норгеем достиг вершины горы Эверест. Они были участниками экспедиции Королевского географического общества, в которую вместе с ними отправились десяток скалолазов, тридцать пять проводников и восемнадцать тонн припасов и разной экипировки. Вот какая колоссальная поддержка потребовалась всего двум людям для того, чтобы, пройдя невероятно опасным и коварным маршрутом, подобраться на расстояние вытянутой руки к этому пику.

К тому времени как Хиллари и Норгей совершали свою попытку, одна команда уже потерпела неудачу при восхождении на пик. Проснувшись тем утром, Хиллари обнаружил, что его ботинки намертво примёрзли к поверхности. Ему пришлось отложить последний подъём на два часа – именно столько времени ему потребовалось для того, чтобы извлечь свои ботинки изо льда, прежде чем пройти последний недолгий отрезок пути. Несломленные, они продолжали двигаться вперёд и в 11:30 утра 29 мая 1953 года достигли вершины горы, возвышающейся на 8848 метров над уровнем моря. Хиллари отказался фотографироваться на вершине Эвереста, как ему это предложил Норгей. Хиллари был настоящим спартанцем: он не собирался красоваться, даже оказавшись на вершине мира.

Восхождение стало не единственным примечательным его достижением. Хиллари также покорил оба земных полюса и посвятил большую часть своей жизни помощи народу шерпа, живущему в Непале. Позже он потеряет свою жену и дочь в авиакатастрофе в Гималаях и совсем немного опоздает на самолёт, которому будет суждено столкнуться с другим бортом в небе над Куинсом, Нью-Йорк, в 1960 году. Наши успехи в жизни, подобные покорению Хиллари Эвереста, мимолётны, если нам вообще повезёт их добиться. Моменты таких побед – самое подходящее время для того, чтобы проявить скромность и почтительность, а не потрясать кулаками и бить себя в грудь.

В другой моей любимой истории о приключениях современных спартанцев мужчина по имени Стивен Каллахан провёл семьдесят шесть дней, дрейфуя на надувном плоту в Атлантическом океане после крушения своей лодки. Каким-то образом он сумел сохранить присутствие духа в такой момент и, нырнув в воду, смог достать из наполовину затонувшей лодки кое-какие важнейшие для выживания припасы. Пока его плот дрейфовал, преодолевая расстояние в 1800 морских миль, он выживал, ловя на гарпун золотистых макрелей и спинорогов. Из подручных средств он смог собрать устройства для сбора дождевой воды для питья. Во время своего вояжа ему даже удавалось регулярно соблюдать тренировочный режим, даже несмотря на то, что он потерял одну треть собственного веса. На семьдесят шестой день пребывания Каллахана в открытом море его подобрали рыбаки, наткнувшиеся на него у берегов Гваделупы. Позже он написал ставшую бестселлером книгу Adrift, в которой изложил хронику своего тяжелейшего испытания.

Эта история кажется сущим кошмаром наяву, и во многих отношениях она таковым и являлась, в этом сомнений нет. Представьте себе, какой стресс он испытывал, страдая от голода, жажды, одиночества, сбоев оборудования и наблюдая кружащих вокруг акул и проходящие мимо корабли, – Каллахан видел девять разных кораблей, но их экипажи не видели его. Ему удалось достать с лодки гарпун после кораблекрушения, но в какой-то момент он, целясь в рыбу, промахнулся и случайно продырявил собственный плот. Вообразите, какая скука, граничащая с безумием, одолевала его долгими днями и ночами и какие опасности таились вокруг, куда бы он ни взглянул. Представьте, что вы выбрали самый неприятный эпизод своей жизни, десятикратно его раздули и переживали бы его на протяжении семидесяти шести дней подряд. Однако Каллахану также удалось за время своего эпического путешествия выйти за границы своего восприятия – в своих мемуарах он описывал это фразой «вид на рай с места в самом центре ада».

Эти истории о стойкости и последующем триумфе перед лицом колоссальных невзгод помогают понять нашу спартанскую историю. Как и в случае с Каллаханом, потерявшим время в море, она не всегда ограничивается лишь физическими трудностями. Каллахану повезло попасть в милость океана на всё время своего путешествия. Таким неизгладимым в памяти его путешествие сделали упорство и изобретательность, без которых он бы не выжил.

Во многих отношениях именно это отличает Спартанские гонки от других видов спорта и физической активности. Разумеется, для преодоления препятствий требуются выносливость и физическая сила, но одного этого и близко недостаточно; вы также должны находить решения безумным, неожиданным проблемам, встающим у вас на пути, не теряя при этом сосредоточенности. Если бы Каллахан пребывал в невероятной физической форме, был поджарым и мускулистым, это бы помогло ему – но лишь до определённого момента. Подлинным ключом к выживанию стала его смекалка, подсказавшая ему, что нужно достать с затонувшей лодки необходимые припасы, соорудить устройства для сбора дождевой воды, наловчиться ловить рыбу без удочки… выживать, одним словом.

Или возьмём историю о шведском искателе приключений Ёране Кроппе. В октябре 1995 года он покинул столицу Швеции Стокгольм на велосипеде и отправился на нём к подножию горы Эверест, куда добрался к апрелю 1996-го. Он поднялся на Эверест, достиг его вершины без кислородной маски и помощи со стороны шерп. А затем спустился с горы и погнал обратно на велосипеде в Швецию. Если бы кто-нибудь предложил вам поучаствовать в подобном диком приключении, вы бы наверняка сказали: «Это невозможно!» или «Ты сумасшедший!» Как выяснилось, это не невозможно. Это сложно – очень сложно, – но реализуемо при правильном стечении обстоятельств. Клише на самом деле правдиво: было бы желание, а способ найдётся. Кажущиеся непреодолимыми препятствия, с которыми вы сталкиваетесь в бизнесе, спорте, на тренировках, в вопросах здоровья и отношений с другими людьми, гораздо проще и посильнее, чем вам представляется.

Последние две экспедиции, о которых я хочу упомянуть, не были единичными подвигами вроде восхождения на Эверест и не произошли по случайности, как катастрофа, постигшая Каллахана в море. То были тщательно спланированные исследовательские экспедиции, одна из которых была сосредоточена на изучении американского Запада, а другая концентрировалась на Антарктике. Первой была экспедиция Льюиса и Кларка, с которой многие из вас знакомы ещё со школьной скамьи. Организованная тогдашним президентом США Томасом Джефферсоном после Луизианской покупки, она стала первой крупной экспедицией по изучению и составлению карт территорий Соединённых Штатов за рекой Миссисипи. Капитан Мериуэзер Льюис, младший лейтенант Уильям Кларк и группа других мужчин начали свой путь в Сент-Луисе, Миссури, откуда на каноэ проследовали через Миссури, Небраску и Великие равнины до самого побережья Тихого океана в Орегоне, после чего возвратились по пройденному пути домой. Они ушли в поход в мае 1804 года и вернулись домой в сентябре 1806-го.

Удивительно, что за всё время их путешествия, растянувшегося на два с половиной года, они потеряли лишь одного сержанта, ставшего жертвой аппендицита. Но когда первопроходцы только собирались исследовать новые территории, их примитивным картам не хватало точности, что приводило к проблемам на каждом повороте. Доклад о более раннем походе на запад, имевшийся в библиотеке Джефферсона, намекал на то, что Льюис и Кларк каким-то образом смогут протащить каноэ от реки Миссури к реке Колумбия. Но к сожалению, на их пути встали Скалистые горы. И это был лишь один из множества вызовов, с которыми пришлось столкнуться этим отважным и безрассудно смелым исследователям. Зимы в те годы были чрезвычайно суровыми, запасы скудными, а местное население неисследованных территорий часто проявляло враждебность по отношению к непрошеным гостям с востока.

Льюис и Кларк внесли огромный исторический вклад, нарисовав 140 карт местности, описав свыше 200 растений и животных и открыв более 70 местных племён. Ничего из этого не произошло бы, если бы они сами и их люди не были живыми олицетворениями спартанского характера. Эти люди не имели ничего общего с теми, кто сейчас ездит в супермаркеты в кондиционируемых автомобилях, чтобы там приобрести произведённые на фабриках продукты. Сегодня прохождение этапа Ironman видится нам каким-то феноменальным достижением: 2,4 мили вплавь, 112 миль на велосипеде и 26 миль бегом. Или взять марафон: люди тренируются по полгода, чтобы пробежать его один раз, а когда добегают до финиша, чувствуют, что это достижение – крутейшее в их жизни. А вот Льюису и Кларку приходилось делать то же самое почти каждый день на протяжении двадцати восьми месяцев.

Другими словами, всё относительно. К тому времени как я добежал до финиша на своём первом Ironman, я уже имел опыт участия в восьми десятидневных гонках на выносливость, поэтому Ironman показался мне лёгкой прогулкой. На него ведь ушло «всего» двенадцать часов. Я думал: «Это невероятно. Это ведь так легко!» На контрасте, если бы самым изнурительным испытанием в моей жизни был бы пеший поход в супермаркет, находящийся в четверти мили от дома, Ironman показался бы мне невероятно грандиозным препятствием. Я и близко не был спортсменом от природы и никогда даже не думал, что смогу пробежать Ironman, когда только услышал о нём. Но после участия во всех этих многодневных приключенческих гонках я знал, что смогу. Всё зависит от мировоззрения.

Имея такой опыт за плечами, вы уже не будете испытывать смятение, столкнувшись с проблемами в реальной жизни. Без этого опыта мы имеем взрослых людей, восклицающих: «О боже мой! Дети кричат. Сумка с продуктами порвалась. Какой ужасный день! Сегодня не день, а гребаная катастрофа». Катастрофа? Да мы понятия не имеем, что такое гребаная катастрофа. Многие люди неоправданно считают, что имеют право на обладание вещами вроде дорогих автомобилей, потребительской электроники и других предметов роскоши, хотя на самом деле вовсе не обязаны заявлять на них свои права. Это печально, но так эволюционировало наше общество.

Представьте себе жизнь 150 лет назад. Утром, пока вы пытались раздобыть поленьев для растопки печи у себя дома, за вами погнался медведь. Лиса съела вашу курицу. Теперь вам нужно починить забор, чтобы это не повторилось. Ах да, постойте-ка, у вашего сына развилась пневмония, так что теперь вам придётся пешком пройти восемьдесят миль, чтобы достать ему лекарство. Звучит сурово, но я считаю, что каждому человеку нужно немного пострадать. Болевой порог, восприимчивость к препятствиям и невзгодам раньше были куда выше, чем в наши дни. На наших трассах для Спартанских гонок мы пытаемся воссоздать эти препятствия из давно минувших дней.

Когда читаешь дневники Льюиса, Кларка и их людей, не видишь в них рассуждений о депрессии, несмотря на суровые испытания, выпавшие на их долю. Они были слишком заняты выживанием, чтобы отвлекаться на хандру. А сегодня депрессия очень широко распространена в нашем обществе, в том числе и среди обеспеченных слоёв населения. Всё это материальное богатство не сделало людей счастливыми.

Ни одно другое приключение не резонирует так со спартанскими, как Имперская трансантарктическая экспедиция, предпринятая сэром Эрнестом Шеклтоном и его командой в октябре 1914 года. Если бы у Спартанской гонки был святой покровитель, им бы стал Шеклтон. Он сумел натворить удивительных дел за годы своей жизни и был посвящён в рыцари за свои подвиги, но одно из его достижений выделяется на фоне всех остальных как подлинное воплощение спартанской жизненной философии.

Дважды Шеклтон безуспешно пытался стать первым человеком, добравшимся до Южного полюса Земли. К несчастью для него, в 1911 году один норвежский исследователь опередил его в этой гонке. Такое поражение могло бы сломить дух многих. Люди помнят только тех, кто добирается куда-то первым и там водружает свой флаг. Имя парня, который приходит вторым, легко забывается. Сможете ли вы назвать мне имя исследователя, добравшегося до Нового света после Христофора Колумба? Даже в случае с высадкой на Луну мы помним именно Нила Армстронга, первым ступившего на поверхность земного спутника, хотя вместе с ним было ещё двое астронавтов.

Всё ещё ощущая эмоциональную привязанность к Антарктике, несмотря на постигшее его разочарование (а может, и благодаря ему), 40-летний на тот момент Шеклтон придумал себе утешительный приз: он нацелился на то, чтобы стать первым человеком, пересёкшим ледяной континент от края до края через Южный полюс. Ему нужно было собрать команду из двадцати восьми человек (включая его самого) для каждого из двух кораблей. Один корабль должен был высадить его вместе с командой у одной оконечности Антарктики, а другой корабль с командой поддержки должен был отплыть к другой части континента. Эти люди должны были оставить припасы на всём протяжении пути, который должен был стать финишной прямой для команды Шеклтона, а после подобрать его людей на борт – если всё пойдёт по плану, разумеется.

Никто не смог бы обвинить Шеклтона в том, что он занимается недобросовестной рекламой, учитывая то, каким был текст размещённого им объявления:

ТРЕБУЮТСЯ МУЖЧИНЫ!

ДЛЯ ОПАСНОГО ПУТЕШЕСТВИЯ. НИЗКИЕ ЗАРПЛАТЫ, ЛЮТЫЙ ХОЛОД, МНОГИЕ МЕСЯЦЫ ПОЛНОЙ ТЕМНОТЫ, ПОСТОЯННАЯ ОПАСНОСТЬ, ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЦЕЛОСТИ И СОХРАННОСТИ КРАЙНЕ СОМНИТЕЛЬНО. ПОЧЁТ И ПРИЗНАНИЕ В СЛУЧАЕ УСПЕХА.

Эрнест Шеклтон

На объявление откликнулось пять тысяч человек, из которых были отобраны пятьдесят шесть. Также к экспедиции присоединились шестьдесят девять канадских ездовых собак – это решение позже спасёт команду Шеклтона от гибели, хотя даже он сам едва ли предполагал, каким именно образом.

Отплыв из Буэнос-Айреса, корабль Шеклтона «Эндьюранс» спустя шесть недель плавания подошёл к земле Антарктики на расстояние сотни миль, после чего застрял. Его со всех сторон окружали паковые льды, плавающие на поверхности океана и превращающие его в огромную форму для льда. Теплая погода, способная растопить лёд, должна была наступить лишь весной, до наступления которой оставалось ещё много месяцев. Никто не знал точного местонахождения корабля, равно как и затруднительного положения, в котором он оказался, да и в любом случае ни на какую помощь извне эти севшие на мель моряки рассчитывать не могли. Никто в здравом уме не стал бы отправляться в эти края, даже если бы имел такую возможность.

Десять месяцев спустя дрейфующий лёд смял корабль. Люди бросили его по приказу Шеклтона. Они обустроили лагерь на огромном ледяном «плоту», взяв с собой лишь толику припасов из тех, с которыми отправлялись в экспедицию, и всего три спасательные шлюпки из имевшихся четырёх. Их существование на льдине предполагало охоту на пингвинов и тюленей в условиях практически полной темноты. Шеклтон несколько раз пытался совершить пешие марш-броски со льдины, для успеха каждого из которых требовалось преодолеть расстояние в сотни миль, – и всякий раз терпел неудачу. Эти попытки поставили людей в ещё более уязвимое положение, чем прежде, с ещё меньшим количеством припасов. В итоге участники экспедиции принялись отстреливать собак и есть их мясо, чтобы не умереть с голоду.

Огромный кусок льда проплыл около тринадцати сотен миль по морю, после чего начал таять; одно кошмарное обстоятельство теперь уступало место другому. Людям пришлось набиваться в три шлюпки и пытаться добраться до острова Элефант, находившегося в 150 милях, имея весьма призрачные шансы на выживание. Им удалось доплыть до цели, вот только острова оказались к ним не намного дружелюбнее, чем ледяная пластина, с которой им только что удалось бежать.

Осознав, что они находятся вдали от морских путей и торговых маршрутов, Шеклтон и его команда предприняли последнюю попытку выжить: он вместе с несколькими людьми собирался проплыть 850 миль по морю к острову Южная Георгия. Этот вояж по ледяным водам требовал от них почти что сверхъестественных навыков навигации. Каким-то образом им это удалось, но, оказавшись на острове, они обнаружили, что высадились не с той его стороны. Из-за этого им пришлось ещё тридцать шесть часов идти пешком по горам и ледникам.

В конечном счете Шеклтон спас всех своих людей, но умер на борту судна, отплывшего в другую полярную экспедицию, – ему было 48 лет.

Всех этих людей – искателей приключений, первопроходцев, выживших – объединяло то, что все они в какой-то момент оказывались в ситуациях, когда у них, по сути, не оставалось никакого выбора. Хиллари не собирался лишать себя бессмертной славы только потому, что его ботинок примёрз к земле. Каллахану пришлось гнать свой плот в дрейфующую экосистему, чтобы выжить в море. Льюис и Кларк не могли повернуть назад лишь потому, что их карты были неточными. В случае Шеклтона он понимал, что он и его люди могли либо съесть собак, либо умереть с голоду; либо предпринять опасную морскую вылазку, либо погибнуть в муках на богом забытом острове; он знал, что им нужно пройти пешком весь остров Святой Георгии, не останавливаясь и на десять минут, ведь если они бы заснули в такой холод, они бы уже никогда не проснулись.

Ни одна из этих историй не была историей о простом выборе. Но именно история Шеклтона трогает мою душу сильнее остальных, потому что, с одной стороны, это рассказ о подвиге истинной стойкости, но с другой стороны, это история потрясающего управления проектом.

Поиски пути домой

Быть может, мы с Энди Вайнбергом и не наносили никаких новых территорий на карты и не терялись в открытом море, но зато мы с ним поучаствовали в гонках по всему миру. Куда бы мы ни отправлялись, я всегда спрашивал: «Смог бы я здесь жить?» Я искал возможности сбежать от лёгких путей, гаджетов и всех тех инноваций, что были придуманы для того, чтобы облегчить нашу жизнь и сделать её более безопасной. Я хотел вернуться к старому порядку вещей, к тому, как всё было прежде. В тот момент, когда меня осенила эта мысль, я находился в другой стране, где участвовал в восьмидневной гонке. Жители местных деревень, на которых мы то и дело натыкались, куда бы мы ни шли, всегда улыбались, всегда выглядели счастливыми. У них было всё, что им было нужно, потому что они жили простой жизнью. И это начало приобретать для меня всё больший и больший смысл. Такая жизнь была по мне, такой жизни я хотел и для своей семьи.

Идеальным местом для такой жизни для меня оказался Питтсфилд, штат Вермонт. Поэтому в 2003 году я взял кое-какие деньги, заработанные на Уолл-стрит, и приобрел на них органическое фермерское хозяйство, раскинувшееся на площади в 140 акров. После переезда моей семьи в Питтсфилд мы быстро освоились на новом месте, вписавшись в окружающий ландшафт. Я стал семьянином, работающим на своей земле и использующим в хозяйстве только органические удобрения. Я жаждал простоты, и у меня было время сосредоточиться на том, что ждало меня впереди: работа в поле и воспитание собственных детей.

Первые несколько лет после переезда в Вермонт были тяжелыми. Местные не сразу приняли нас, на дорогах не было не то что пробок, а никакого движения вообще, а во время сезона охоты всё вокруг закрывалось и переставало работать. У людей были другие приоритеты, а новости здесь распространялись стремительно. Нам потребовалось какое-то время, но в конечном счете всё сложилось именно так, как мы планировали, – ну, отчасти.

Питтсфилд, Вермонт должен был стать моим домом на пенсии. Ну, своего рода пенсии. Другие члены моего ближнего круга не только стали наведываться в мою новую берлогу, они начали и сами переезжать туда на постоянное жительство. Сейчас нас здесь живет около десяти человек. Когда Энди сказал своей жене, что хочет перебраться туда вместе с ней, ему пришлось какое-то время убеждать ее. «Моя жена родом из Канзас-Сити, Миссури, это большая агломерация с населением в пятьсот тысяч человек, – вспоминает он. – Магазины Bed Bath & Beyond были там, кажется, на каждом углу, всюду был бетон, шестиполосные хайвеи. И тут я перевёз её в Вермонт, теперь она называет себя пилигримом. А в моём случае жизнь на открытом воздухе – это именно то, что я люблю. Теперь мои дети растут в месте, где очень безопасно, чисто и много что происходит, к тому же люди здесь счастливы. Для нас это куда лучше жизни в городе, и теперь жена тоже получает удовольствие от этого. Ей по душе простая жизнь».

Могу ли я назвать себя энергичным, пылким человеком? Да, и я буду первым, кто это признает. Несколько недель назад я сделал десять тысяч бёрпи, потому что меня подбила на эту затею наша новая команда маркетологов. Я питаю колоссальную страсть к жизни, как и вся наша команда спартанцев. Когда в тебе кипит такая страсть, ты обязан поделиться ею с миром, я так считаю. Что подпитывает её? Уверен, что на каком-то уровне это своего рода ответ на непростые взаимоотношения с отцом. Вполне нормально отвечать на эмоциональную боль детства хорошими привычками или даже зависимостями и стойким чувством необходимости постоянно становиться лучше. Во взрослом возрасте нас слишком часто парализует такая застарелая гнетущая тоска, и в результате мы начинаем по сто раз повторять одни и те же ошибки, потому что без конца размышляем над тем, над чем совершенно невластны.

Вместо этого я решил превратить свою боль в лодочный мотор и научился вести свою лодку в сторону счастья и успеха. Боль никогда по-настоящему не утихнет, но я сумел натренировать каждую её клетку так же эффективно, как натренировал своё тело.

Всю жизнь мне снился один и тот же повторяющийся сон. В нём я постоянно застреваю. Пытаюсь двигаться быстрее, но не могу. Бегу, но не могу убежать – горькое напоминание о том моменте, когда я выпрыгнул из окна дома.

С детства я строил компании, развивал бизнес, и каждый день, начиная с той секунды, как свет ударял по моим глазам, я знал, что нужно было делать. Это как в старой поговорке: если этого не сделаю я, то кто же тогда сделает? В последнее время я размышлял о том, что этой страстью нужно делиться с другими, потому что каждый человек должен чувствовать её в отношении того, чего хочет добиться в жизни.

ПРИМЕЧАНИЕ

Spartan Up! Жизненный урок #1: каждое препятствие представляет собой возможность

В древние времена один король поместил огромную каменную глыбу посреди дороги. Потом он спрятался и стал наблюдать, найдётся ли тот, кто сдвинет огромный камень с пути. Богатейшие купцы и приближённые к королю придворные, подойдя к камню, попросту обходили его сбоку. Многие вслух бранили короля за то, что он не следит за состоянием дорог, но никто ничего не предпринимал для того, чтобы сдвинуть камень с места.

Затем на дороге показался крестьянин, нёсший на себе груз овощей. Приблизившись к глыбе, он поставил свою ношу на землю и попытался сдвинуть камень к обочине дороги. После долгих и напряжённых попыток столкнуть его он наконец сумел это сделать. Подобрав свою ношу с овощами с земли, крестьянин заметил, что на дороге, в том месте, где находилась глыба, лежит сума. В суме оказалась уйма золотых монет, к которой прилагалась записка от короля, гласившая, что золото предназначается тому, кто сумеет сдвинуть камень с дороги. Так крестьянин познал истину, которой не понимают многие из нас: всякое препятствие представляет собой возможность улучшить положение наших дел.

(Автор неизвестен)