Текст книги "Звёздные Войны. Дарт Мол: Взаперти"

5
«Мышь в нокауте»

– Это он, – прошептал Эоган. – Это же он, верно?

Человеку, привалившемуся рядом к стене, сунув руки в карманы, не было нужды поднимать взгляд, чтобы понять, о ком говорит сын. Даже если бы мальчишка не болтал о новом чемпионе все утро, забыв даже про завтрак, а после этого без тени смущения не слонялся бы по холлу в надежде хоть мельком увидеть краснокожего новичка, это было бы очевидно.

После некоторых размышлений к Артагану Труаксу пришла поразительная мысль: с того момента, как они попали в «Улей-7», все существо его шестнадцатилетнего сына сосредоточилось на действующем чемпионе; он либо страшился дня, когда ему придется драться с ним, либо боготворил его издалека. Или, возможно, и то и другое вместе.

– Да, это он, – произнес Артаган, по-прежнему не поднимая взгляда, когда новоприбывший заключенный прошел метрах в двадцати от них. – Ты и сам прекрасно знаешь.

– Я слышал, его зовут Джаганнат, – тараторил Эоган. – Наемник и убийца, который в розыске в десятке звездных систем. Говорят, это означает…

– «Зуб», – кивнул отец, ошеломленный энтузиазмом парнишки. – Да, об этом я тоже слыхал.

– Как ты думаешь… – Эоган поубавил пылу, стараясь задать вопрос как можно более спокойным тоном. – Я хочу сказать, просто если предположить, что мне придется… если так получится, что я выйду против него на поединок, если я буду продолжать тренировки… как ты думаешь, я когда-нибудь смогу?..

Артаган ответил не сразу. Он никогда не любил скрывать от сына правду и еще до того, как они очутились здесь, поклялся всегда быть с ним абсолютно честным, ведь он столь многим обязан этому мальчику. После того как он протащил за собой Эогана из одного конца Галактики в другой, заставляя стоять в толпе и наблюдать, как отец ночь за ночью принимает удар за ударом в бесконечной веренице боев, правда осталась единственным, что он мог ему предложить.

Тем не менее сейчас он обнаружил, что не в силах говорить откровенно.

«Мы снова и снова подводим себя, – подумал он. – Каждый день».

– Ты почти готов, – сказал он и, протянув руку, взъерошил светлые рыжевато-каштановые волосы паренька. – Еще месяц или два тренировок – заметь, серьезных тренировок, где нельзя отступать, когда становится тяжело, – должны сделать свое дело.

С сияющим лицом Эоган повернулся к отцу, в его светло-зеленых глазах светилась надежда:

– В самом деле?

– Ничуть в этом не сомневаюсь. – Артаган постарался насколько возможно изобразить обнадеживающую улыбку. Не найдя в себе сил продолжать притворяться, он перевел внимание на окружавшую их толпу заключенных. – Спускайся вниз и жди меня в мастерской. Сегодня будешь охотиться на крыс.

– Так точно, сэр, – улыбнулся Эоган. – Встречаемся на месте.

Он повернулся и пошел прочь, продираясь сквозь толпу.

Артаган смотрел ему вслед, улыбка исчезала с его лица.

«Ничуть в этом не сомневаюсь», – сказал он.

Однако он сомневался.

Причем сомневался во всем.

Отца и сына этапировали сюда почти год назад – арестовали вместе с кучкой налетчиков и фальшивомонетчиков и бесцеремонно сунули в котел «Улья-7», состоящий из психопатов, бандитов и убийц. Однако, что бы там ни воображал себе мальчишка, это не было случайностью.

Таковы были условия сделки, которую Артаган Труакс заключил с тем, кто управляет в Галактике темными делами.

С момента прибытия он участвовал в поединках в общей сложности пять раз. Первые три он с блеском выиграл, быстро и сноровисто расправившись со своими противниками. По-прежнему сильный и ловкий, с рефлексами, отточенными более чем тридцатью годами боев, он быстро отправил своих оппонентов в мир иной; ему даже понравилось на краткий миг стать звездой среди местных.

Четвертый поединок – против калиша с острыми, словно скальпели, клыками – развернулся иначе. Эти самые клыки вонзились ему в грудь и проткнули легкое. Артаган сумел сломать один и использовать против бывшего владельца. К счастью, ему удалось нанести противнику смертельный удар. Он снова одержал победу – хотя на этот раз и не без потерь.

А вот пятый поединок…

Пятый поединок чуть не убил его.

Его выставили против клатуинца, и он сразу же понял, что дело плохо. Минуты через две после начала боя это существо так врезало Артагану в висок, что он чуть не потерял сознание. Подобной боли он не испытывал никогда, и на ее фоне манящее обещание забытья оказалось настолько соблазнительным, что Артаган уже собирался нырнуть в него, хотя бы на краткий миг, для передышки. Лишь мысль о том, что Эоган останется один, беззащитный, в стае хищников, удержала его на краю сознания. Собравшись с силами, он сумел в последний момент провести обманный прием, выхватить из рук противника клатуинскую боевую секиру и вонзить ее лезвие тому в череп.

Больше поединков не было.

Однако до конца он так и не оправился. Клатуинский удар послужил причиной закрытой черепно-мозговой травмы – сотрясения мозга, и с тех пор Артаган страдал от постоянных головных болей, тошноты и повышенной потливости. Зрение, одна из самых сильных его сторон, настолько четкое и ясное, что позволяло различить западню, отраженную в зрачке противника, ухудшилось, стало туманиться по краям. Иногда он просыпался от ослепительного сияния опалесцирующего света – эту ауру он научился связывать с приступами мучительной боли. Руки стали постоянно слегка дрожать, а однажды, два месяца назад, у него случился припадок – к счастью, уже после того, как Эоган уснул. Когда мальчик перевернулся на другой бок и сквозь сон позвал отца, Артаган заверил сына, что тому все приснилось. После этого он украл из столовой ложку и, ложась спать, брал ее в зубы, чтобы в случае чего не откусить себе язык.

Теперь, находясь среди других заключенных, он держал руки в карманах робы, чтобы не было заметно, как они дрожат. Он скрывал это и от сына, хотя не имел понятия, насколько успешно. Вся его сила, уверенность и самообладание, с которыми он выходил на ринг, исчезли. Иногда по утрам он едва мог видеть, не говоря уже о борьбе. В свои пятьдесят четыре он превратился в то, что другие заключенные называли «мышь в нокауте», – бывший чемпион, достигший своего предела и ожидающий неотвратимого последнего боя.

Того, который убьет его.

– Слышал, ты меня искал.

Артаган полуобернулся, все еще пряча ладони в рукавах робы, и увидел седого старого надзирателя Войстока, стоящего с бластером в руке по ту сторону полупрозрачной сетки из проволоки и транспаристали. Как долго охранник там стоял, Артаган не знал. Он не слышал, как тот подошел, из-за шума в коридоре.

Артаган привалился спиной к стене и, стараясь не отводить взгляда от шатающихся мимо него заключенных и не двигать губами, сказал достаточно громко, чтобы надзиратель услышал:

– Спасибо, что пришли.

– Брось, – ответил Войсток. – У тебя есть что-то для меня или нет?

Артаган вынул из кармана правую руку, продемонстрировав аккуратный, толщиной в палец, моток полимерной нити. Он просунул его сквозь проволочную сетку в раскрытую ладонь охранника. Войсток взял моток, встряхнул его и поднес к лицу, чтобы рассмотреть.

– Что это за дерьмо?

– То, о чем мы говорили.

– Ты обещал мне тридцать тысяч кредитов, – усмехнулся Войсток. – Говорил, что у тебя на какой-то другой планете счет в частном банке…

– Офицер, взгляните на то, что я вам дал. Что вы видите?

– Моток ниток. Паршивый моток ниток, которые ты надергал из своей рубашки. Еще один слизняк пытается отвертеться от поединков! – Он бросил моток себе под ноги и уже развернулся, намереваясь исчезнуть там, откуда пришел. – Еще раз попытаешься зря потратить мое время, и тебе даже не придется ждать следующего боя. Понял, что я говорю, ты, ни на что не годный выродок?

– Подождите, – попросил Артаган. Боль зародилась внутри головы – в том же месте за левым глазом. – Просто взгляните. Пожалуйста.

Какое-то отчаяние в его голосе, должно быть, заставило надзирателя остановиться, потому что Войсток повернулся, подобрал моток и снова поднес к лицу, чтобы рассмотреть внимательнее. Неровный свет тюремных ламп осветил завязанные на нити крошечные узелки, собранные в группы, хотя ни одна из них не превышала по размерам блики света, отражавшегося в подозрительных глазах охранника.

Артаган заговорил вновь, тихо и терпеливо:

– В Галактике существует более шести миллиардов вариантов завязывания узелков, офицер Войсток. Любой узел представляет собой шар, особым образом деформированный в трехмерном пространстве, уникальный, как буква алфавита.

Войсток хмыкнул:

– И это должно для меня что-то значить?

– Предмет, который вы держите в руках, называется кипу, или узелковое письмо, – объяснил Артаган. – Любой дроид с самым простым аналитическим модулем способен расшифровать составленное из узелков сообщение. Это не занимает более тридцати секунд. В итоге у вас окажется последовательность из двадцати одной цифры.

– Что, вроде кода?

Артаган кивнул.

– Первые двенадцать цифр – номер банковского счета на Муунилинсте, на котором хранятся тридцать тысяч кредитов. Следущие девять цифр – пароль для доступа к счету. – Он вскинул взгляд на Войстока. – Смотрите сами.

– Узелки. – Охранник фыркнул, но все-таки сунул моток себе в карман. – Старик, ты чокнутый, как мутировавшая вомп-крыса, ты это знаешь?

Артаган слегка улыбнулся:

– Вы не первый, кто делает подобное замечание.

– Допустим, ты говоришь правду. А ты расскажешь мне, как отребье вроде тебя сумело наложить лапу на такие деньжищи?

– Это призовые, – объяснил Артаган. – Я копил их пятнадцать лет.

– В здешних поединках тебе такого не заработать.

– Я собирался жить на них, когда отойду от дел. – Артаган приподнял кустистую бровь, оглядывая холл и слоняющихся по нему заключенных. – Никогда не думал, что придется провести это время здесь.

– Отойти от дел, да? – На этот раз Войсток уже откровенно хихикнул. – Забавный у тебя взгляд на мир, старик, ты это знаешь?

– Возможно, он забавный у нас обоих.

– И как ты себе это представляешь?

– Мы оба обретаемся на плывущем в пространстве кусочке ада, – объяснил Артаган. – Просто по разные стороны от решетки, вот и все.

Войсток глядел на него, прищурясь.

– Да-а, ну, одна большая разница между нами есть, – сказал он, положив руку на плоскую коробочку «дропбокса» на поясе. – Ты обретаешься здесь с бомбой в сердце. Стоит набрать шесть цифр, и ты ляжешь и больше не встанешь. Показать, как это делается?

– Подождите! – Артаган глядел на него, подняв брови. – Если я чем-то обидел вас…

– А ты знаешь, что мне даже не нужно просить подтверждения у коменданта? – По лицу Войстока промелькнуло нечто похожее на коварную улыбку – только он не улыбался. – Все, что мне нужно, – заявить, что заключенный представлял угрозу. Не нужно заполнять никаких бумаг, и не будет никаких комиссий по расследованию. Блин, да я даже сообщать об этом не обязан! Вы все здесь просто расходный материал. – Он наклонился ближе к Артагану. – А где твой парень?

– Нет, подождите… – Артагана мгновенно охватила паника. – Что вы делаете?

– Просто небольшая демонстрация. – Войсток отстучал несколько цифр на консоли своего «дропбокса». – Твой парень – заключенный 11033, верно?

– Пожалуйста, не…

Войсток пожал плечами:

– Слишком поздно.

И нажал на «ввод».

Артаган застыл. Метрах в двух справа от него заключенный-валптиринец, стоявший, привалившись спиной к переборке, вдруг окаменел, а затем его украшенное бивнями лицо внезапно оплыло. Колени подломились, он сполз по стене и бесформенной кучей рухнул на пол.

Несколько секунд другие заключенные, оказавшиеся неподалеку от валптиринца, косились на тело, а затем разошлись по своим делам, а нескладный лязгающий дроид «Тредвелл» пятой модели подкатился, зацепил манипуляторами труп за лодыжки и потащил его прочь.

– Ой! – Войсток пожал плечами. – Должно быть, неправильно набрал номер. – Он пристально посмотрел на Артагана: – Будь спок, в следующий раз я наберу его верно. – Офицер вновь обратил свое внимание на кипу и провел пальцем по узелкам. – Лучше бы ему быть настоящим.

– Он настоящий.

В черепе Артагана стучало так сильно, что глаза, казалось, готовы были вывалиться из орбит, и больше всего в Галактике он мечтал оказаться в тишине и темноте своего уголка в тюремной камере. Но что-то ему подсказывало: любой намек на слабость способен разрушить слабый проблеск доверия, возникший между ним и надзирателем.

– Если вздумаешь меня обмануть, добром это не кончится ни для тебя, ни для твоего парня, – заявил Войсток. – Теперь ты это понимаешь, не так ли?

Артаган лишь кивнул:

– Просто возьмите кипу.

Охранник прищурился:

– А что ты хочешь взамен? Чтобы я дал гарантию, что ты не будешь больше участвовать в поединках? Чтобы защитил твоего сына? – Он покачал головой. – Говорят, ты сам его серьезно тренируешь, пытаешься научить технике «пятьдесят два кулака», чтобы подготовить к первому поединку. Думаешь, у него действительно есть шансы?

Артаган медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Высказать это вслух, казалось, стоило ему чего-то глубокого и личного, что он предпочел бы держать при себе.

– Нет, – признался он почти шепотом. – Мальчик не боец – это заметит и слепой. Он достаточно быстр, я полагаю, и с каждым днем становится сильнее… но он не убийца. Этому нельзя научить.

Мучительно было произнести это вслух – над всеми этими страшными фактами он размышлял бессонными ночами и ни с кем ими не делился, но одновременно наступило облегчение: у этих фактов появился голос, и он услышал, как они звучат.

– И я знаю, что вы не можете оградить от поединков. Это намного превышает ваши полномочия.

– Так что же тогда? – Войсток сверлил его взглядом, явно раздраженный. – Ты же не станешь утверждать, что вот так просто взял и отдал мне все свои сбережения.

Артаган покачал головой:

– Не стану.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Я хочу кое-чего гораздо большего, – ответил Артаган. – Я хочу, чтобы вы помогли нам бежать.

6
Все замешено на крови

Двадцать минут спустя Садики и Весто Слифер спускались в турболифте сквозь этажи «Улья-7». Муун стоял неподвижно, сложив руки и все с той же легкой непроницаемой ухмылкой на устах. Взглянув на него, Садики обнаружила, что эта улыбка нравится ей уже не так, как нравилась двадцать минут назад.

– Операции, которые мы осуществляем с заемными средствами, соответствуют самым высоким стандартам, – заявила она мууну. – Я действительно не вижу причин, по которым МБК решил проводить расследование нашей предпринимательской деятельности.

– Возможно, «расследование» – слишком резкое слово, – отозвался Слифер, безмятежно рассматривая лифтовые датчики. – Можете воспринимать это как плановый аудит, если вам так больше нравится.

– И этот плановый аудит обычно проводит высокопоставленное должностное лицо?

– Мм. – Муун широко улыбнулся собеседнице, будто признавая какую-то незначительную поправку. – Я понял. Фактически, если уж быть совершенно откровенным, комендант, «Улей-7» – абсолютно выдающийся случай среди объектов, которыми владеет МБК во Внешнем Кольце. Конечно, вопросов о вашей рентабельности или безопасности наших текущих капиталовложений в него не возникает.

– А если мы так безразличны друг другу, откуда такой внезапный интерес к нашей деятельности? – поинтересовалась Садики.

– О, уверяю вас, комендант, в нашем интересе к «Улью-7» нет ничего необычного.

Лифт начал сбавлять ход.

– В любом случае МБК всегда проявлял повышенный интерес к уникальным особенностям вашего в значительной степени фантастического успеха здесь, в самом захолустье. – На его лицо вернулась все та же приятная улыбка. – В конце концов, вы занимаетесь одной из разновидностей азартных игр. Хотя вы не похожи на казино, гоночные треки и залы для сабакка, которые финансирует МБК, вложение денежных средств в вашу деятельность никогда не рассматривалось нами как убыточное. Ни разу.

– Вы так говорите, будто это что-то плохое.

– Конечно же нет. – Во взгляде мууна внезапно промелькнула сталь. – Но разве вы не согласитесь с тем, что если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, возможно, так оно и есть?

– Слишком хорошим, чтобы быть правдой? – Садики выгнула бровь. – Ну, в таком случае давайте взглянем.

Лифт уже остановился. Когда двери распахнулись, она жестом пригласила спутника выйти наружу, на открытые мостки, и не смогла сдержать легкое самодовольство, заметив, как слегка расширились его глаза, а взгляд утратил напускную отстраненность.

В холл со свистом и улюлюканьем вывалила толпа заключенных, они подталкивали друг друга, топоча ботинками по металлическому полу, формируя круг. В центре этого круга кто-то кричал.

– А, – обронила Садики. – Утреннее веселье уже началось.

Прямо под ними, метрах в тридцати внизу, трое арестантов – все люди с бритыми головами и густыми бородами – жестоко избивали какого-то заключенного чем-то похожим на длинные шесты, сделанные из заостренных костей. Когда жертва упала на колени, один из нападавших снова поднял его, а другой вонзил заостренное костяное копье прямо в грудь с такой силой, что оно вышло между лопатками.

– О, – невнятно пробормотал муун. – Что…

– «Короли костей» и «Сила тяжести». Крупнейшие банды в «Улье», – пояснила Садики и пожала плечами. – Время от времени их напряженные отношения прорываются наружу.

Мгновение муун обдумывал это.

– Разве возможно доверие внутри банды, когда любого ее члена могут в любой момент выставить на поединок против другого члена той же банды?

– Мы за этим следим, – ответила Садики. – Алгоритм подбора бойцов учитывает наряду с физическими факторами еще и социальные. Вообще-то, мы уже рассматривали идею выставить эти банды целиком друг против друга.

– В самом деле?

– О да. В перспективе драка стенка на стенку, например между некоторыми из «королей» и «сил», может стать событием, которого игорное сообщество никогда ранее не видело. Это уже вызвало значительный интерес кое у кого из тех, кто делает ставки на исход поединков.

– И мне понятно, по какой причине, – сказал муун. Ему пришлось повысить голос: проткнутый насквозь заключенный почему-то заорал громче. Его булькающие вопли вызывали в толпе лишь смех, и такая ее реакция, казалось, подтолкнула троих «королей» на еще большую жестокость. С воем они вновь вонзили свое оружие в жертву, чье изломанное тело повисло на импровизированных копьях, словно скрюченная марионетка. Это развеселило толпу, а затем избиение окончилось так же внезапно, как и началось. Заключенные разошлись по своим делам, остались лишь трое «королей», склонившихся над изуродованным телом своей жертвы.

– А что они теперь делают? – выдавил из себя Слифер.

– Обвалку туши.

– Что… – Слышно было, как муун сглотнул. – Прошу прощения?

– Они извлекают из тела кости, – пояснила Садики. – Затачивают их о стену и носят в рукавах, как-то так.

– И это вы тоже разрешаете?

Садики пожала плечами:

– Примерно один раз в стандартную неделю охрана обыскивает камеры и конфискует все, что находит.

– Понятно. – Муун кивнул. – Подозреваю, что это великолепный спектакль.

– О нет! – заверила его Садики. – Это вовсе не спектакль. Это одна из причин, почему то, чем мы здесь занимаемся, не приедается игрокам. Взгляните правде в глаза, господин Слифер. В Галактике, где так много виртуального и симулированного, мы предлагаем реальность такой, как она есть. Кроме того, мы обсуждаем перспективу предоставления крупным игрокам возможности прилететь и посмотреть поединки лично.

– Здесь? Непосредственно в тюрьме?

– Нашими предложениями всерьез заинтересовались некоторые игорные объединения даже на Корусанте.

– Что ж. – К мууну вернулась невозмутимость. – Похоже, вы просто кладезь блестящих идей, комендант.

– Не я одна, – скромно кивнула Садики. – Хотя мне нравится считать «Улей-7» горнилом, где рождаются истинное величие и всеобщая выгода. У раттатаки есть прекрасная поговорка, которая очень точно это описывает: «Чи мото, мандо санги».

– Что означает…

– «Все замешено на крови».

– Провокационное заявление, – заметил Слифер и вновь взглянул на трех заключенных, уже бегущих прочь, оставив лежать на стальном полу безжизненное тело.

– Они удивительно быстро справились, не так ли?

Финансист содрогнулся. Несмотря на отделявший их от заключенных толстый защитный слой транспаристали, в воздухе все время присутствовал всепроникающий запах крови, грязи и болезни.

– Все это несколько отличается от залов для игры в сабакк на Ламаридде, вы не находите? – поинтересовалась Садики.

Казалось, в голову Слиферу пришла новая мысль:

– Заключенные могут нас видеть?

Садики качнула головой:

– С этого ракурса – нет. На верхних мостках дежурят охранники, кроме того, внизу есть камеры видеонаблюдения.

– И вы позволяете им вот так свободно разгуливать?

– Слово «свободно» здесь вряд ли применимо. – Садики сверилась с хронометром в своем планшете. – Они постоянно наблюдают друг за другом, и мы постоянно наблюдаем за ними.

– Значит, у вас никогда не случалось побегов?

Она приподняла бровь:

– Я думала, мы обсуждаем финансовые вопросы, господин Слифер.

– Это важный момент. Этим вашим заключенным целыми днями нечего делать, кроме как изучать тюрьму и выискивать слабые места в ваших системах безопасности.

– Каждому заключенному имплантируется…

– Я осведомлен об этой процедуре, – сухо прервал ее муун. – Тем не менее я считаю… – Его голос затих. – Неважно.

– Неважно что?

– Вы провели для меня исчерпывающую демонстрацию причин, по которым ваша деятельность продолжает вызывать такой горячий интерес среди игроков и поклонников кровавого спорта. Но это еще не все, не так ли?

– Я не уверена, что понимаю вас.

– О, я думаю, вы все прекрасно понимаете. – Муун сложил ладони тыльной стороной, сплетя пальцы, и в раздумье коснулся ими груди. – Для того чтобы «Улей-7» приносил ту астрономическую прибыль, о которой сообщает мой совет директоров, вам необходимо уметь предсказывать победителя почти со стопроцентной вероятностью. – Он развернулся к женщине. – Не думаю, что вы заинтересованы раскрыть МБК, как именно вы это проворачиваете.

Садики оглянулась на лифтовую кабину.

– Пойдемте со мной, – предложила она.