Текст книги "Сладкая, как мед"

Глава 2

Максвелл Скотт вошел в библиотеку городского особняка Селбурна на Беркли-сквер и остановился, увидев Энтони за рабочим столом, понуро опустившим голову на скрещенные руки.

– Энтони! – окликнул он с тревогой в голосе. – Что с тобой?

– Все в порядке, – заверил тот своего преданного секретаря. – Я немного задумался.

– У тебя усталый вид, – сказал Макс, не отрывая глаз от дорогого ему лица хозяина.

– Я просто устал, – признался герцог с вялой улыбкой. – Слишком долго возился с бумагами, а там сплошь долги, долги и еще раз долги! Какая жалость, что мой родитель не скончался лет этак на десять раньше. Может, тогда еще удалось бы что-то спасти.

Секретарь медленно пересек комнату и остановился перед столом.

– Присаживайся, Макс, – предложил хозяин кабинета и устало махнул рукой в сторону кресла.

Максвелла Скотта нельзя было назвать обычным личным секретарем знатного вельможи. Во время испанской кампании он уже служил лейтенантом в том полку, куда прислали неопытного двадцатилетнего капитана лорда Олнвика. Макс, успевший понюхать пороха, с готовностью взял под свою опеку молодого товарища по оружию и помог ему пройти крещение огнем и сталью, не уронив достоинства перед подчиненными. К тому же не кто иной, как Макс, спас жизнь молодому графу в битве под Саламанкой, когда вывез тяжелораненого капитана с поля боя и доставил в госпиталь.

Когда графу предложили участвовать в подписании мирного договора в Вене, он попросил Макса сопровождать его в качестве секретаря, и с тех пор они не расставались.

– Да, тебе сейчас не позавидуешь, – промолвил Макс с искренним сочувствием, располагаясь в предложенном ему кресле.

– Ему удалось добраться даже до вдовьей доли моей мачехи, – пожаловался герцог.

– Но как? – удивился Макс. – Мне казалось, что неприкосновенность этой доли бывает специально оговорена в брачном контракте.

– Верно, тем не менее он сумел добраться и до нее, – последовал мрачный ответ. – Так что теперь мне самому придется содержать и ее, и двух моих сводных братьев.

Максу хотелось по-дружески стиснуть тонкие ухоженные пальцы Энтони, чтобы утешить его, но он сдержался. Скотт давно привык к тому, что его господин не терпит подобных вольностей.

– Боюсь, что мне тоже нечем тебя порадовать, – сказал секретарь, кусая в досаде губы. – Твой банкир полагает, что не имеет возможности дать новый заем – его нечем обеспечить.

– Увы, он совершенно прав, – с безнадежным видом откликнулся герцог.

Макс судорожно пытался найти подходящие слова. Его сердце обливалось кровью при виде отчаяния, охватившего Энтони. Ведь положение и впрямь было безвыходным.

– И все же я надеюсь, что моя тетка леди Линфорд найдет решение всех проблем, – вдруг сообщил герцог.

– Леди Линфорд?..

– Да. Она подобрала мне богатую невесту.

– Невесту? – Широко поставленные глаза Макса странно блеснули. Конечно, богатая невеста – это прекрасно, и все же… – Могу я узнать, на кого упал ее выбор?

– Ее зовут Сара Паттерсон, – произнес герцог с непроницаемым видом. – Она единственная внучка и наследница Уильяма Паттерсона, торговца хлопком.

– Торговка?! – в ужасе вскричал Макс.

Герцог положил руки на стол и обратил на друга тяжелый взгляд.

– Ее дед сказочно богат и, похоже, готов вывернуться наизнанку, чтобы сделать свою внучку герцогиней.

Однако Макса это явно не успокоило.

– Все не так уж и плохо, Макс, – промолвил герцог. Однако трудно было сказать, утешает он своего верного секретаря или себя самого. – Насколько известно моей тетке, девица окончила ту же закрытую школу в Бате, где училась моя кузина Оливия. Леди Линфорд уверяет, что когда Сара гостила у них в Хартфорд-Корте, то вела себя вполне пристойно, как настоящая леди.

– А что, нельзя было найти невесту из более приличной семьи?

– Ни за одной из этих девиц я не получу столько приданого, сколько мне нужно, – сухо произнес герцог.

Повисло тяжелое молчание. Энтони разглядывал свои руки. Его аристократическое лицо казалось совершенно невозмутимым, однако Макс слишком хорошо знал друга и чувствовал, какое напряжение скрывается под маской безмятежности.

– Мне очень жаль, Энтони, – наконец промолвил он. – Представляю, как тебе сейчас тяжело.

– Иного пути нет, – с горькой решимостью отвечал тот. – Мне до зарезу нужны деньги.

При этом ни у одного из собеседников даже на миг не возникло мысли, что девица, о которой шла речь, могла воспротивиться предполагаемому союзу со столь блестящим женихом.

***

А тем временем Сара Паттерсон, вернувшись домой из Королевской Академии художеств, узнала, что дедушка требует ее к себе.

Сара удивилась. В это время дня Уильям Паттерсон обычно не бывал дома. Сняв перчатки и пелерину, она поспешила в кабинет.

– Войдите! – раздалось из-за двери в ответ на ее стук. Сара заглянула внутрь и спросила:

– Вы звали меня, дедушка?

– Да. Входи, Сара! У меня есть для тебя новости – надеюсь, приятные!

Пока внучка пересекала кабинет, Уильям Паттерсон снова окинул ее придирчивым взглядом, в который раз посетовав на то, что девчонка не удалась ни фигурой, ни внешностью. Длинные прямые каштановые волосы она зачесывала слишком гладко. И даже глаза у нее были не голубые, как у самого Уильяма, а темно-карие, как у ее матери-валлийки. Тощая, бледная и в то же время слишком смуглая для англичанки (тоже подарок валлийских предков), на взгляд здоровяка деда, она не могла привлечь внимание настоящего мужчины.

Девушка уселась на стул напротив его кресла, скромно сложила руки на коленях и молча посмотрела на деда.

А тот в душе посетовал еще и на то, что внучка слишком молчалива. Молодым девицам ее возраста полагается быть шумными и веселыми. Ничего удивительного, что эту насупленную тихоню не захотели видеть лишний раз в Хартфорд-Корте.

– Где ты была? – спросил Паттерсон, стараясь обращаться с внучкой как можно дружелюбнее.

– Я смотрела выставку в Королевской Академии художеств, дедушка.

– Опять картины? – раздраженно сморщился дед.

– Мне они нравятся, дедушка, – послышался тихий ответ.

Да, мистер Паттерсон слишком хорошо знал, что его внучка питает слабость ко всякой бесполезной мазне, и отнюдь не одобрял этого интереса. Картины!.. Разве на картинах сделаешь деньги?

– Вы хотели о чем-то поговорить со мной, дедушка? – робко напомнила Сара.

– Да. – При мысли о той новости, которую он собирался преподнести, Паттерсон снова повеселел. – Мы получили приглашение от графа и графини Линфорд провести несколько дней в их поместье в Кенте.

Уильям старался говорить, не спеша, смакуя каждое слово.

Зато Сару эта новость явно ошарашила.

Уильям Паттерсон все еще не решил, станет ли он посвящать Сару во все подробности их плана. Однако при виде бледного растерянного личика подумал, что лорд Линфорд был прав. Если Сара узнает о предложении, то совсем оробеет при одном виде герцога Чевиота.

Не то чтобы торговец опасался, что Чевиот может пойти на попятный – в его положении не привередничают, – но все же гордость заставляла Паттерсона желать, чтобы Сара произвела на жениха самое благоприятное впечатление.

– Линфорды так и сказали, что приглашают нас обоих? – осторожно уточнила Сара.

– Я оказал лорду Линфорду важную услугу и полагаю, что таким образом он желает меня отблагодарить, – как ни в чем не бывало солгал дед. – Они ждут нас в четверг.

– Дедушка, я не думаю, что нам там понравится, – с сомнением промолвила Сара. – Мы не очень подходим к этому месту.

– Глупости! – раздраженно рявкнул Паттерсон. – Ты уже была в этом доме! Линфорды сами сказали, что ты вела себя вполне прилично!

– Но в тот раз меня пригласила Оливия, – напомнила Сара. – И все равно, дедушка, мне было не по себе в Хартфорде. Линфорды совсем не такие, как мы!

– Подумаешь! Они тоже пользуются ночным горшком, как и ты! – грубо возразил Паттерсон. – Вся разница заключается в том, что они могут пересчитать поколения своих предков, которые ходили на этот горшок, а ты нет!

Нежные щечки Сары залил яркий румянец. Она смущенно потупилась, не смея возразить ни слова.

Паттерсон громко пристукнул ладонью по столу. Сара так и подскочила на месте от неожиданности.

– Запомни, девочка, – сердито отчеканил торговец, – что ты обладаешь кое-чем более солидным, чем родословная! У тебя есть деньги! Никогда не забывай, что твоих денег хватит на то, чтобы скупать этих паршивых аристократишек десятками заодно с их хвалеными родословными!

– Да, дедушка.

– Сара, посмотри на меня!

Она послушно подняла взгляд.

– Мы отправляемся в гости в Хартфорд! Нас ждут там в четверг!

Румянец исчез в мгновение ока. Девушка резко побледнела. Паттерсон раздраженно осклабился: ну что за синюшная рожа!

– Да, дедушка! – прошептала она. Мышь, никчемная серая мышь, да и только! И за что ему такое наказание?

– Ну ладно, ступай, – нетерпеливо отмахнулся дед. – У меня еще дел по горло!

– Да, дедушка, – покорно повторила Сара, поднялась и неслышно пошла к двери.

По крайней мере в изяществе ей не откажешь. И на том спасибо!

– Эй, Сара! – вдруг окликнул он. Девушка обернулась.

– Потрудись принарядиться и все такое! Я не хочу краснеть за тебя перед Линфордами.

– Да, дедушка.

Он снова раздраженно поморщился, глядя, как она осторожно прикрывает дверь.

***

Сара поднялась к себе в комнату с таким чувством, будто только что пережила ураган, – так было всегда после общения с дедом.

Она понимала, что напрасно боится Уильяма Паттерсона. Он никогда не был с ней жестоким. Однако не могла совладать с собой под его грубым напором.

Сара медленно вошла в комнату. Горничная уже успела навести здесь порядок, положила в камин уголь и растопку и сменила в вазе цветы.

Рассеянно любуясь их чудесными бутонами, Сара вспоминала свой предыдущий визит без особой радости. Конечно, Оливия была очень мила. Ей всегда нравилась Оливия. Они подружились в школе, и Сара не задумывалась, когда приняла от подруги приглашение побывать в Хартфорд-Корте.

И там Саре довелось познакомиться с ее матушкой.

Стоило ей переступить порог дома, как леди Линфорд недвусмысленно дала понять юной гостье, что считает ее неподходящей компанией для своей дочери. Нет, никто не мог бы обвинить графиню в неучтивости, но Сара была слишком тонкой и чувствительной натурой, чтобы не заметить раздражение, таившееся под вежливой маской.

Она постаралась сократить свой визит и с облегчением откланялась. А когда Оливия пригласила ее на следующие каникулы, вежливо отказалась. С тех пор они больше не виделись.

И вот теперь ей предстояло побывать там снова. Да вдобавок вместе со своим дедом!

Сара уселась на край кровати, глядя на жуткие бумажные обои, специально купленные дедом для ее спальни.

Хотела бы она знать, как леди Линфорд собирается управляться с ее дедом?

От одной мысли об этом ей стало смешно. Предложи кто-то заключить пари, Сара без сомнения поставила бы на своего деда! Если бы ей только не предстояло быть свидетельницей этого незабываемого зрелища.

И Саре вновь стало не до смеха.

***

На протяжении всех трех дней, остававшихся до их поездки в Кент, Уильям Паттерсон пребывал в самом приподнятом расположении духа. И Саре оставалось лишь теряться в догадках, что его могло так обрадовать.

– Дедушка ведет себя как ребенок в предвкушении дня рождения, – пожаловалась она Невиллу Харви, который, как обычно, утром в среду, явился в дом к чаю. – Даже не предполагала, что его так может волновать знакомство с аристократами.

– Ну, ты ведь не можешь отрицать, что не всякому сыну арендатора выпадает честь быть званым гостем в доме у графа! – с добродушной улыбкой заметил Харви, весьма приятный молодой человек с округлым румяным лицом, длинными светлыми волосами и голубыми глазами.

– Пожалуй, – со вздохом согласилась с ним Сара.

– Зато по тебе не скажешь, что ты рада этому визиту, – заметил Невилл.

Девушка взяла изящный фарфоровый чайник и налила гостю чаю.

– Мне ведь уже довелось побывать у Линфордов, Невилл! И вовсе не хочется повторять этот опыт.

– Почему? – тут же насторожился он.

– Каждый раз, когда леди Линфорд вынуждена была обратиться ко мне, у нее делалась такая мина, будто в доме пахнет дохлой крысой, – призналась Сара, добавляя в чай сахар. – Мне ясно давали понять, что я не ровня их Оливии. Честно говоря, я едва дождалась, когда можно будет уехать, не нарушая приличий.

– Но если бы она действительно так к тебе относилась, то ни за что не стала бы приглашать снова! – резонно заметил Невилл.

Он взял протянутую ему чашку и с удовольствием сделал глоток.

– Но ведь на этот раз приглашение исходит не от нее, а от графа, – уточнила Сара. – Кажется, дедушка оказал ему какую-то услугу, и теперь лорд Линфорд желает его отблагодарить. – И она мрачно добавила:

– Вот только зря он пригласил еще и меня!

– А я уверен, что ты слишком строго судишь леди Линфорд, – безмятежно произнес Невилл. – Очень уж ты мнительна, Сара! И я не вижу причины, почему ты не могла понравиться леди Линфорд.

– Невилл, не забывай, что я дочка и внучка простого торговца, – напомнила она со снисходительной улыбкой. – Одного этого более чем достаточно, чтобы леди Линфорд пренебрегла моим обществом.

– Да ты запросто могла бы купить и продать этих Линфордов со всеми потрохами! – тут же фыркнул Невилл.

– Не все придают деньгам такое важное значение, как вы с дедушкой! – заметила Сара, затем потупилась и уткнулась в свою чашку.

– А вот и нет! – запальчиво возразил Невилл. Он с восхищением следил за тем, с каким изяществом юная хозяйка подносит чашку ко рту. – В жизни действительно нет ничего важнее денег. Да ты пойди на улицу и спроси первого попавшегося бедняка! Сама знаешь, что он тебе ответит.

Сара не спеша выжала в чай немного лимона.

– Я вполне согласна с тем, что человеку необходимо определенное количество денег, чтобы вести нормальную жизнь, – рассудительно промолвила она. – Но если речь идет о том, чтобы копить и копить их без конца только ради того, чтобы иметь как можно больше, – я с тобой не согласна.

– Ну ладно, тогда назови мне, что, по-твоему, может быть важнее денег! – запальчиво потребовал гость.

– Ну, – Сара задумалась, глядя в свою чашку, словно надеялась найти там ответ, – к примеру, я считаю, что живопись важнее денег.

– Сара, – отвечал Невилл со смесью раздражения и превосходства, – да ведь все эти великие художники, на которых ты готова молиться, всю жизнь только и делали, что обивали пороги богачей, вымаливая лишний грош за свою мазню!

– Поверь, Невилл, что у картин такого мастера, как мистер Тернер, просто нет и не может быть цены! – Сара даже слегка раскраснелась в пылу спора. – Та радость, та красота, что приходит с ними в наш мир, то, как ты начинаешь воспринимать все окружающее, дороже денег. – Заметив, с какой издевкой слушает Невилл ее разглагольствования, девушка моментально умолкла.

– А по мне – что один мазила, что другой!

Сара молча уткнулась в чашку.

– Это все твое сильно умное образование! – осуждающе заметил Невилл.

– Оно внушило тебе мысль, что деньги – это нечто грязное, недостойное настоящих леди.

– Я никогда не считала, что деньги обязательно должны быть грязными!

– возмутилась Сара. – И я отдаю себе отчет в том, как они важны. Я тоже видела, как живут наши бедняки. Просто мне временами кажется, что дедушка так занят мыслями о способах получения денег, что просто забывает о том, для чего они нужны.

– Что за чушь! – хмыкнул Невилл. – Да ты оглянись вокруг, Сара! Вспомни, каких лошадей впрягают в твою карету, стоит тебе захотеть куда-то поехать. Посмотри, что подают вам на стол. Неужели после этого ты скажешь, что твоему деду невдомек, на что можно потратить его деньги?

– Невилл расходился не на шутку – как будто ее упреки относились не только к деду Сары, но и к нему самому.

– Я вовсе не хотела кого-то осуждать, – мягко возразила Сара. – Поверь, я люблю дедушку всем сердцем!

– Еще бы тебе не любить его! – В голубых глазах Невилла Харви пылал праведный гнев, а пухлые щеки покраснели от возбуждения. – Твой дедушка разбирается в радостях жизни не хуже какого-то там графа!

И снова Сара предпочла промолчать, уткнувшись в свою чашку.

«Ни в чем он не разбирается, – с отчаянием думала она. – Да и ты тоже, Невилл! Вы одинаково равнодушны и к литературе, и к искусству! Вы неравнодушны только к деньгам!»

В тот же миг ей стало стыдно за свою неблагодарность. Ведь именно на деньги ее деда было куплено то исключительное образование, благодаря которому она обрела вкус ко всякого рода изящным вещам. И не ей винить деда за то, что у него не было подобной возможности.

– Сара, я вовсе не хотел тебя обидеть, – все еще сердито заметил Невилл. – Но мне показалось, что заодно с дедом ты осуждаешь и меня!

– Ах, Невилл, – воскликнула Сара, заставив себя улыбнуться, – как ты мог заподозрить меня в такой неблагодарности! У меня и в мыслях не было кого-то осуждать! Я знаю, как самозабвенно ты трудишься, и считаю, что твой труд и твой талант заслуживают всяческого уважения.

Невилл моментально растаял от этой похвалы. Он отставил свою чашку, отобрал чашку у Сары и поднес к губам ее тонкие пальчики.

От удивления Сара широко распахнула глаза. Невилл подумал, что сейчас она похожа на испуганную лань.

– Ты такая милая, Сара. – Его голос почему-то слегка охрип. Он не спешил отпускать трепетную ручку, все еще держа ее возле губ. – Мы можем составить превосходную пару!

– Потому что наш союз позволит вам с дедушкой объединить капиталы? – Ее пальчики заметно напряглись в его ладони.

– Дело не только в этом, но и в моих чувствах к тебе, Сара, – покровительственно промолвил он. – Я хотел бы всегда заботиться о тебе!

– Но я не ребенок и не идиотка, Невилл! – с заметным раздражением возразила она и отняла свою руку. – Мне не требуется нянька!

– Нет, милая, тебе требуется муж! – изрек он с торжествующей улыбкой.

– И я как раз подхожу на эту роль.

Глава 3

Сара сидела рядом с дедушкой в его экипаже и любовалась в окно на прелестный сельский пейзаж. В этом году март выдался на редкость теплым, и поля радовали глаз яркой молодой травкой. С той стороны, где сидела Сара, вдоль обочины бежал мелкий ручей, и его берега пестрели чудесными крокусами и фиалками.

Саре нравилось бывать за городом. Детство она провела в их доме в Ланкашире, который отец специально построил для матери. Как истинная валлийка, ее мать не выносила городскую суету. Однако родители погибли в дорожной катастрофе, и девочке пришлось перебраться в город к деду – сначала в Манчестер, а потом в Лондон.

Сам мистер Паттерсон терпеть не мог деревенскую глушь. Он твердил, что от одного вида деревни у него начинается насморк.

Но вот сейчас он вовсе не походил на человека, страдающего насморком. Даже напротив – выглядел вполне довольным жизнью. Саре с большим трудом удавалось скрыть свое недоумение по поводу той эйфории, которую вызвало у ее грубоватого, недоверчивого деда обычное приглашение в гости – пусть даже исходило оно от самого графа Линфорда.

Тем временем экипаж покинул основной тракт и покатился по более узкой дороге. Еще один поворот – и они оказались под сенью огромных лип, обрамлявших длинную, тщательно посыпанную гравием подъездную аллею.

– Это здесь? – нетерпеливо поинтересовался Паттерсон.

– Да, дедушка, – подтвердила Сара, хорошо помнившая Хартфорд-Корт по первому визиту. – Это здесь.

Несмотря на то что ее совсем не радовал предстоящий визит, Сара была довольна, что путешествие подошло к концу. Она с трудом переносила долгое пребывание в душном экипаже, а дед ни за что не позволил бы ей открыть окно.

– Что-то я не вижу особняка, – заметил Паттерсон.

– Эта аллея длиною в целую милю, дедушка. Сейчас мы приедем.

– Длиною в милю? – восхищенно воскликнул Паттерсон. – Сколько же земли у этих Линфордов?

– У них прекрасное поместье, – отвечала Сара. – Здесь хватает земли и для садов, и для парков, и даже есть озеро!

И действительно – карета миновала последний поворот, и особняк графа Линфорда наконец-то предстал перед жадным взором мистера Паттерсона.

– Хм-м-м, – пробурчал себе под нос достойный торговец, придирчиво разглядывая сооружение, возвышавшееся посреди обширной зеленой лужайки, способной соперничать по своей аккуратности с настоящим ковром. Хартфорд-Корт был построен в конце XVII века и представлял собой изящное здание из красного кирпича с двумя симметричными крыльями по обе стороны от центральной части.

– На вид ничего особенного, – недовольно заявил Паттерсон. Его больше впечатлило бы нечто помпезное, в стиле рококо.

– Зато внутри все обставлено очень элегантно, – с улыбкой заверила его Сара. – И к тому же у них чудесная коллекция картин!

– Хм-м-м, – снова промычал Паттерсон, неодобрительно уставившись на особняк.

Тем временем карета остановилась перед парадным крыльцом. Открылась дверь, и навстречу гостям двинулся величавый дворецкий в сопровождении двух рослых привратников в роскошных ливреях.

– Добро пожаловать в Хартфорд-Корт, мисс Паттерсон, – провозгласил дворецкий, распахнув дверцу экипажа. – Рад видеть вас снова!

– Спасибо, Элиот, – сердечно отвечала девушка. – Сегодня я приехала со своим дедом, мистером Паттерсоном.

– Добро пожаловать в Хартфорд-Корт, сэр! – воскликнул Элиот, всматриваясь в глубину полутемной кареты.

Один из слуг опустил на землю приставную лестницу, и дворецкий помог Саре выйти. Следом за ней спустился и мистер Паттерсон.

– Хозяева ждут вас в доме, – сообщил ему Элиот.

Он направился к крыльцу. Гости следовали за ним.

Вскоре они оказались в холле с мраморным полом из черных и белых квадратов. Посреди этой странной шахматной доски стояла девушка примерно восемнадцати лет от роду.

– Сара! – воскликнула она и поспешила к гостям, чтобы обнять свою подругу, выглядевшую по сравнению с ней значительно более хрупкой и юной.

– Оливия! Как я рада тебя видеть!

– А я уже целых три часа не отхожу от окна!

– Погоди, позволь представить тебе моего дедушку, мистера Паттерсона,

– сказала Сара, осторожно высвобождаясь из пылких объятий. – Дедушка, это леди Оливия Энтсли.

– Рад познакомиться с вами, леди Оливия, – поклонился гость.

Его проницательный взор прошелся по девичьей фигурке, отметив и вьющиеся золотистые волосы, и яркие голубые глаза, и довольно пышные формы.

Паттерсон с раздражением подумал, что возле этакой аппетитной милашки его Сара будет еще больше походить на невзрачную мышь.

– Как поживаете, мистер Паттерсон? – вежливо обратилась к нему Оливия. При этом ее живые глаза лукаво сверкнули. – Отец велел сразу же проводить вас к нему. Он в библиотеке.

– Благодарю вас, леди Оливия. Я горю нетерпением снова повидаться с вашим отцом, – заверил Паттерсон.

– Сара, если ты подождешь нас минутку, я вначале отведу твоего дедушку в библиотеку, а потом сама покажу тебе твою комнату, – предложила Оливия.

– Конечно! – отвечала Сара. Она уже двигалась в сторону чудесного сельского пейзажа, украшавшего одну из стен.

– Идемте, мистер Паттерсон, – позвала Оливия, поспешно направившись по мраморному полу к широкому коридору, уводившему в левое крыло особняка.

Перед дверью в библиотеку Оливия остановилась и зашептала, все так же лукаво сверкая глазами:

– Мистер Паттерсон, Саре известно, зачем ее пригласили в Хартфорд?

– Нет, – отвечал торговец. – Я решил, что с этим известием спешить не стоит.

Оливия рассмеялась. Ее смех показался Паттерсону мелодичным, как перезвон колокольчиков.

Он снова подумал о том, что дочка Линфорда вовсе некстати оказалась писаной красавицей. Просто удивительно, что она могла выбрать в подруги его Сару.

Оливия открыла перед гостем дверь и сказала:

– Папа, к тебе мистер Паттерсон.

– Входите, Паттерсон, входите! – радушно пригласил его граф.

И в следующую секунду – вот уже дважды на этой неделе – Паттерсон оказался в библиотеке графа Линфорда. Как и в прошлый раз, он застал графа в обществе еще одной персоны. Однако на сей раз это была не леди Линфорд, а молодой мужчина.

– Полагаю, вам не помешает предварительно самому познакомиться с Чевиотом, – сказал граф. Он обратился к изящному джентльмену, стоявшему у окна:

– Энтони, позволь представить тебе мистера Уильяма Паттерсона.

– Как поживаете, мистер Паттерсон? – откликнулся молодой человек негромким приятным голосом и протянул руку.

Хотя эта простая реплика не содержала в себе ни малейшего намека на приказ, Паттерсон с удивлением обнаружил, что ноги сами по себе понесли его через всю комнату навстречу юному аристократу.

– Рад познакомиться с вами, ваша светлость! – воскликнул торговец. Тонкая холеная рука целиком утонула в его огромной ладони. Наконец-то он мог увидеть собственными глазами того, кто должен был стать женихом его внучки!

Солнечные лучи, проникавшие в библиотеку через высокие окна, отливали бронзовыми искрами на его пышной темно-каштановой шевелюре. Светлые серо-зеленые глаза смотрели строго и прямо. Идеально вылепленные губы были плотно сжаты без намека на улыбку.

Зато теперь Паттерсону стало ясно, отчего леди Линфорд с такой уверенностью заявила ему во время прошлой встречи, будто ее племянник знает, как вести себя с дамами.

– С вашей стороны было очень любезно принять приглашение лорда Линфорда посетить Хартфорд, – промолвил герцог.

Торговца раздражало то, каким неуместно огромным и неуклюжим он вдруг стал казаться себе рядом с этим светским хлыщом.

А молодой человек все так же спокойно и уверенно смотрел ему прямо в глаза.

Этого Паттерсон никак не ожидал.

Немного поколебавшись, торговец все же решил, что не помешает начать игру и выложить кое-какие карты.

– Ваша светлость, я не рассказал Саре о нашем договоре с лордом Линфордом, – начал он, – и она уверена, что лорд Линфорд пригласил меня в гости, желая отблагодарить за некую важную услугу.

Герцог медленно кивнул.

– Вы поступили очень мудро, – заметил Линфорд со своего места за столом. – Это позволит Саре привыкнуть к обществу Чевиота в более простой обстановке.

– Хм-м-м, – протянул торговец, не спуская с герцога глаз и подозрительно прищурившись.

– У вас есть ко мне какие-то вопросы, мистер Паттерсон? – осведомился герцог.

Торговец прищурился еще сильнее. Действительно, все это время ему не давал покоя один вопрос. Он мог считать свою внучку никчемной серой мышью, однако это вовсе не означало, что он позволил бы кому-то сделать ее несчастной. Или, еще того хуже, – выставить на посмешище.

Итак, он решил идти напролом.

– Ваша светлость, я не могу не поставить вас в известность о том, что моя внучка вовсе не такая, как те светские дамы, с которыми, возможно, вам приходилось иметь дело до сих пор. Перво-наперво вам следует знать, что для нее супружеские обеты – вещь святая и незыблемая.

Во взгляде герцога промелькнуло какое-то странное выражение. Однако голос оставался таким же безмятежным.

– Я рад услышать это от вас, мистер Паттерсон. Я также отношусь к брачным узам с величайшим уважением.

У Паттерсона так и вертелся на языке вопрос, насколько же велико это уважение, однако что-то помешало ему открыть рот. Как это ни странно, но даже ему, одному из самых богатых людей в Англии, этот холеный молокосос внушал необъяснимую робость.

– Отлично, – неохотно буркнул он. – Стало быть, мы поняли друг друга.

– Стараясь сохранить хотя бы видимость независимости, Паттерсон набрался храбрости и добавил:

– Но я уже сообщил лорду Линфорду, что Сара должна сама дать согласие на брак.

– Конечно, – негромко заверил герцог с легкой улыбкой. – Конечно!

***

Леди Линфорд очень ловко устроила так, чтобы первая встреча герцога с Сарой произошла наедине. Она сказала Саре, что обед начнется в половине седьмого, хотя к этому времени спуститься в большую гостиную должен был только Энтони. Остальные будут ждать до семи.

Герцог не без трепета ждал приближения роковой минуты. Если уж на то пошло, он был просто испуган. Знакомство с Паттерсоном привело его в ужас, и если внучка окажется похожей на деда…

Напрасно он твердил про себя по дороге в гостиную, что это не имеет значения. Это не имеет значения, потому что у него нет выбора.

Дверь в гостиную была раскрыта, и он робко заглянул внутрь – наверное, девушка уже там… Перед большим полотном Рейсдала неподвижно замерла миниатюрная фигурка в простом вечернем туалете из белого муслина. Судя по всему, Сара была так поглощена созерцанием картины, что не услышала его шагов.

– Надеюсь, я не помешал, – негромко промолвил герцог.

Девушка испуганно вздрогнула и обернулась.

– Конечно, нет. – Ее голос как-то странно охрип. Как у ребенка, захваченного на шалости. – Я просто разглядывала эту картину.

– Наверное, вы подруга Оливии, – сказал Энтони, подойдя вплотную.

Ее нежное лицо удивительным образом оживлял взгляд огромных карих глаз. Вместо персиков и роз, принятых в Англии за эталон красоты, ее кожа имела теплый золотистый оттенок. Гладкие каштановые волосы были уложены в самую простую прическу. Герцогу она не показалась ни особенно привлекательной, ни откровенной простушкой – по крайней мере хотя бы внешне ее можно было принять за нестоящую леди.

Девушка спокойно отвечала на его взгляд и при этом не выказывала ни малейших признаков восхищения или подобострастия, с которыми герцогу приходилось сталкиваться слишком часто.

У него заметно полегчало на душе. Судя по всему, она не имела ничего общего со своим дедом.

– Меня зовут Сара Паттерсон, – представилась она.

– Добрый день, мисс Паттерсон, – поздоровался он. – А меня зовут Чевиот.

– Чевиот? – Судя по тому, как широко распахнулись ее глаза, ей было знакомо это имя. – Так вы… вы герцог?..

– Вы угадали, – отвечал Энтони с самой обворожительной улыбкой. – Однако слешу вас заверить, что я в точности такой же человек, как и все остальные в этом доме!

Ее губы сложились в вежливую улыбку, однако темные глаза оставались серьезными.

– Я вижу, вас заинтересовал этот Рейсдал, – заметил герцог, повернувшись к картине. – Вам нравится голландская манера живописи?

– Очень, – призналась Сара. И следом за герцогом взглянула на полотно.

Это был практически одноцветный пейзаж, изображавший ручей со склоненными над ним ивами.

– Мне приходилось самому бывать в Голландии, – промолвил герцог, – и я всякий раз поражался, с каким мастерством они умеют передать тамошний свет.

– Но ведь в этом-то вся тайна! – оживленно подхватила Сара. – Именно благодаря свету эта картина кажется столь совершенной!

Герцог посмотрел на свою собеседницу и увидел, что на этот раз улыбка затронула не только ее губы, но и глаза. И сделала ее лицо поразительно красивым.

– А вам приходилось видеть работы мистера Тернера, ваша светлость? – спросила она.

– Я много лет жил за пределами Англии. – Он с сожалением покачал головой. – А когда вернулся, то был слишком поглощен делами и почти не имел времени на развлечения.