Текст книги "Мой единственный"

Глава третья

Габриэлла Андерсон стояла у штурвала «Тритона». Море сегодня было спокойным, поэтому ей почти не приходилось прилагать усилий, чтобы держать корабль по курсу. Ее муж Дрю нисколько не волновался, что его жена может потопить его любимое судно. Ведь за три года, которые Габриэлла плавала в Карибском море со своим отцом Натаном Бруксом и его командой охотников за сокровищами, она научилась всему, что только стоило знать об управлении кораблем. Габриэлле по-настоящему нравилось стоять за штурвалом, правда, молодая женщина не могла долго выдержать это: ее руки невольно начинали дрожать от напряжения.

Дрю без единого слова сменил ее на вахте, поцеловав в щечку, но при этом не выпустил ее из объятий, против чего Габриэлла отнюдь не возражала. Молодая женщина с довольным вздохом оперлась спиной на его широкую грудь. Мать когда-то предупреждала ее, что не стоит влюбляться в мужчину, который любит море. Росшая без отца, который вечно пропадал в долгих плаваниях, юная Габриэлла намеревалась послушаться совета матери, пока не поняла, что и сама любит море. Нет, муж не оставит ее дома, пока сам плавает вокруг света. Она всегда будет рядом с ним.

Это было их первым длительным плаванием после сыгранной в прошлом году свадьбы. Конечно, бывали непродолжительные «рейсы» между островами. Несколько раз они побывали в Бриджпорте, родном городе Дрю, что в штате Коннектикут, чтобы купить мебель. А теперь, наконец, держали курс в Англию, где они впервые встретились и где сейчас жила часть родни Дрю.

В начале года от его брата Бойда пришло письмо с поразительной вестью, что вслед за Дрю тот тоже связал себя законным браком. Бойд не был закоренелым холостяком, как Дрю, поэтому его женитьба не была такой уж неожиданной. Удивительным оказалось другое: Бойд стал третьим из братьев Андерсон, кто сочетался брачными узами с девицами из многочисленного семейства Мэлори в Англии. А еще Бойд влюбился в Мэлори, которую никто не знал, включая жену Дрю и тестя.

Черт побери этого Бойда! Он ограничивался только туманными намеками, не вдаваясь в подробности. Дрю не терпелось услышать всю историю целиком, и он готов был отправиться в Англию, как только получил письмо. Однако они с Габриэллой были заняты, управляя строительством их нового дома на очаровательном островке, который его жена получила в качестве свадебного подарка.

Наконец дом был готов, и они отправились в Англию. В письме Бойд предложил всем членам семьи собраться в Англии у их сестры Джорджины: ее день рождения был идеальным поводом для воссоединения семейства. Габриэлла и Дрю приплывут туда как раз вовремя.

Будучи единственным ребенком, Габриэлла была счастлива стать частью такой большой семьи. Всего Андерсонов было шестеро – пять братьев и одна сестра. Габриэлла уже встречалась с тремя младшими, а теперь горела желанием познакомиться с тремя старшими братьями. Она с нетерпением ждала этой встречи.

Габриэлла дрожала от холода, пока Дрю не согрел ее в объятиях, прижимаясь к жене. Пусть на дворе почти лето, и завтра, если ветер не переменится, они доплывут до Англии, но как можно сравнивать холодную Атлантику и теплые воды Карибского архипелага, где она выросла?

– Похоже, вам не помешало бы погреться в каюте, – с хитрой улыбкой предложил Ричард Аллен, подойдя к ним. – Может я постою за штурвалом?

– Глупости! Мы уже не молодожены, – начал Дрю, но тут Габби, развернувшись, обняла его.

– Хотя… – простонал Дрю.

Габриэлла рассмеялась и пощекотала Дрю, надеясь, что муж передумает. Конечно, Габриэлла умела его хорошенько поддразнить, но он предпочел не поддаваться, так как жена легко заигрывалась, когда оказывалась так близко к нему.

– Позовете, если передумаете, – засмеялся Ричард и направился к трапу, ведущему на нижнюю палубу. – Я вас сменю.

Габриэлла проводила его пристальным взглядом. Ее лучший друг почти полжизни прожил на Карибских островах, по крайней мере, ту половину, о которой она знала. Очевидно, он тоже продрог, поэтому надел шинель. Где, черт возьми, он смог раздобыть такой чисто английский предмет мужского туалета?

Высокий, необычайно красивый, дерзкий молодой человек, возможно, слишком дерзкий, но такой обаятельный и с прекрасным чувством юмора. Удивительно, но Габриэлла никогда не испытывала влечения к Ричарду. Они так и остались друзьями. Его черные волосы были настолько длинными, что Ричард заплетал их сзади в косу. Тонкие усики придавали ему вид прожигателя жизни, а зеленые глаза обычно сияли смехом.

Четыре года назад, когда они познакомились, Ричард был гораздо стройнее. Но сейчас, когда молодому человеку исполнилось двадцать шесть лет, он возмужал, а его тело налилось мускулами. Все – от кончиков волос до начищенных до блеска сапог он содержал в образцовой чистоте. Этим он всегда выделялся среди других пиратов.

Ричард присоединился к пиратской шайке отца Габриэллы вскоре после того, как приплыл на Карибские острова. Никто не знал, откуда он родом. Впрочем, большинство пиратов скрывали свое прошлое, даже брали себе разные прозвища и имена, которые нередко меняли. Поначалу Ричард называл себя Жан-Полем. Очень долго он старался подражать французскому акценту, чтобы соответствовать взятому им имени, что, признаться, было весьма забавным. У него ушло на это много времени и сил, но, овладев акцентом, ее друг перестал им пользоваться, а также сменил имя с Жан-Поля на Ричарда. Оказалось, он просто не хотел сдаваться, пока не добьется своего, а, добившись, легко оставил эту затею.

Отец Габриэллы не был обычным пиратом, если уж на то пошло. Он скорее выступал в роли посредника, выкупая пленников у других пиратов и возвращая их семьям за вознаграждение. Если же родственники не могли заплатить, он просто так отпускал пленников на волю. Помимо этого, Натан искал сокровища, а иногда перевозил грузы для компании «Скайларк», принадлежащей семье Дрю. Если, конечно, их следовало доставить туда, где он в данное время искал очередной клад.

Погруженная в собственные мысли, Габриэлла не сразу заметила, что Ричард подошел к поручням нижней палубы. Молодой человек пристально смотрел туда, где должны были показаться берега Англии. Как только Ричард забыл о своей дурацкой затее с французским акцентом, всем сразу стало понятно, что он англичанин. Впрочем, Габриэлла давно об этом догадалась, так как ее друг часто сыпал «кровавым адом» и тому подобными словечками, которыми пользуются только англичане.

Несмотря на то, что теперь Ричард говорил, как настоящий английский джентльмен, он так и не сознался, что родом из Англии. Но Габриэлла ни о чем его и не спрашивала. На то имелись веские причины. Те, кто шли в пираты, обычно скрывались от своего прошлого или прятались от правосудия. Она заметила, что в прошлом году Ричард с большой неохотой согласился плыть с ними в Англию. Он старался казаться беспечным и легкомысленным, как всегда, но, когда Ричард думал, что его никто не видит, на его лице проступало… Что? Тревога? Страх? Боязнь угодить в ближайшую тюрьму за проделки в прошлом? Габриэлла не знала. Потом он встретил Джорджину Мэлори, и Габриэлла поняла, что ее тревога не безосновательна.

Правда, глядя сейчас на друга, молодая женщина не могла не отметить сильную перемену в его поведении: Ричард погрузился в глубочайшую меланхолию. Она подозревала, что приятель снова думает о Джорджине, и все сомнения, которыми она терзалась с самого их отплытия, обрушились на Габриэллу с новой силой.

– И почему мы дали ему уговорить нас взять его с собой в Англию? – чуть слышно пробормотала Габриэлла.

Дрю проследил за взглядом жены и хмыкнул.

– Как-никак он твой лучший друг.

Развернувшись, Габриэлла сказала мужу:

– Теперь ты мой лучший друг.

– Я твой муж, а Ричард – по-прежнему твой лучший друг. И это ты позволила другому своему другу Ору убедить тебя, что Ричард вовсе не влюблен в мою сестру. Знаешь, Габби, – прищурив темные глаза, добавил он, – у тебя слишком много друзей-мужчин.

Габриэлла рассмеялась. Вспышка ревности мужа отвлекла ее от мыслей о Ричарде и его проблеме. Дрю смотрел на нее сверху вниз то ли с подлинной, то ли с притворной угрюмостью. Она не удержалась и страстно поцеловала мужа. Габриэлла так его любила! Было весьма непросто держать руки подальше от него, не касаясь. Дрю, похоже, ощущал то же самое по отношению к ней.

– Прекрати, – хриплым голосом предупредил он жену, – или я соглашусь на предложение Ричарда, и он заменит нас у штурвала.

Габриэлла засмеялась. Совсем недурная мысль! Нежиться с Дрю в их каюте куда приятнее, чем думать о том, что Ричард по собственной воле стремится попасть в смертельную ловушку.

Но смертельная ловушка никуда из ее головы не делась, потому что Дрю сказал:

– Меня больше интересует, как тебе удалось уговорить меня позволить этим двоим плыть с нами?

Габриэлла тотчас же отвернулась, чтобы муж не видел, как исказилось ее лицо. Хотя Ор и Ричард были для нее почти членами семьи, Габриэлла сожалела о своем решении.

Но все же возразила Дрю:

– Ты же знаешь, обстоятельства изменились, и пришлось принять поспешное решение. Я сказала Ричарду «нет» много месяцев назад, когда мы только начали планировать это путешествие, а он попросился с нами. А потом перед самым отплытием папа сломал ногу. Теперь он и его команда останутся на берегу еще месяц, а может, два. Ты прекрасно знаешь, что моряки, долго сидящие без дела на берегу, часто попадают в неприятности.

– Да, но эти двое с легкостью смогли бы найти, чем себя занять. Признайся, это твой отец захотел, чтобы они были при тебе, как сторожевые псы. Он еще не доверяет мне заботу о тебе.

– Ты не должен так думать, тем более что он так рад нашей женитьбе. Папа не просил меня взять их, хотя, возможно, приди ему в голову такая мысль, вполне мог попросить. Ему не безразлична их судьба. Он для них словно второй отец, и парни считают себя частью нашей семьи.

– Одна большая счастливая семейка, – хмыкнув, произнес Дрю. – И я стал ее частью, верно?

– Ты родился в большой семье, а теперь вошел в еще большую. Твой зять, возможно, и пренебрег Ричардом при последней встрече, но у Джеймса тогда было другое на уме: он придумывал, как вызволить моего отца из той ужасной темницы. Но это отнюдь не означает, что Джеймс забыл об обещании, данном в тот день, когда он увидел, как его супруга в саду дала Ричарду пощечину за его неуклюжую попытку «познакомиться». Тогда Джеймс, не стесняясь в выражениях, заявил, что, если еще раз увидит Ричарда рядом со своей женой, тот дорого за это заплатит. Я ни минуты не сомневаюсь, что он выполнит свое обещание. Ты знаешь его лучше, чем я, и можешь подтвердить, что тогда он был чертовски серьезен.

– Конечно, серьезен. Я бы на его месте тоже не миндальничал, если бы кто-то посмел предосудительно себя вести в присутствии моей жены. Думаю, дорогая, ты зря волнуешься, – добавил Дрю, когда жена снова прижалась к его груди. – Ричард не глуп. И как всякий здравомыслящий человек дважды подумал бы, прежде чем позволить себе переходить дорогу какому-то громиле из клана Мэлори.

– Разве ты и твои братья не поступили именно так, когда заставили Джеймса жениться на вашей сестре? Вы избили его до потери сознания.

– Дорогая, для этого нам пришлось накинуться на него впятером. Мы пытались драться один на один, но это было бесполезно. Кроме того, я тебе говорил, что Джеймс намеренно нас спровоцировал. Таким странным образом он заставил Джорджину выйти за него замуж без необходимости просить ее руки. А все из-за той дурацкой клятвы никогда не жениться.

– Сдается мне, это весьма романтично.

Дрю засмеялся.

– Еще бы! Только упертый англичанин способен впасть в такие крайности, чтобы не нарушать клятву, касающуюся женитьбы. Если бы речь шла о чести, или родине, или… ты понимаешь, о чем я, он рассуждал бы куда более здраво, но женитьба… Помни, что я рассказал тебе об этом только потому, что ты моя жена. Смотри, не проговорись Джеймсу, что мы с братьями разгадали его хитрость. Он все еще считает, что сумел нас одурачить. Поверь мне, его поведение гораздо легче сносить, когда он молча злорадствует, чем, когда он зол и раздражен.

– Клянусь, что буду помалкивать, – усмехнувшись, пообещала Габриэлла. – Но ты прав: Ричард отнюдь не глуп. Ты и сам это прекрасно знаешь. Он мил, обаятелен, остроумен, насмешлив и всегда улыбается…

– Перестань превозносить его до небес.

– Ты не дал мне договорить. Я лишь собиралась сказать, что Ричард такой, пока не вспоминает Джорджину. При этом он впадает в такую черную меланхолию, что у меня сердце разрывается.

– Только не мое сердце.

– Перестань! Он тебе тоже нравится! Как он может кому-то не нравиться?

– Проблема в том, что он влюблен в мою сестру. Ему повезло, что я не отдраил палубу его физиономией.

Габриэлла оставила без внимания злую реплику мужа.

– Ор считает, что Ричард не любит Джорджину по-настоящему. Я ему верю, иначе не позволила бы Ричарду плыть с нами.

Сначала она скептично отнеслась к мнению Ора, но затем узнала, что за последний год Ричард завел не менее трех интрижек. Это стало определяющим фактором, позволившим Габриэлле разрешить друзьям отправиться с ними в плавание.

– Возможно, и так, – согласился Дрю. – Но какое это имеет значение, если сам Ричард считает, будто влюблен в мою сестру?

– Ор уверен, что Ричард ищет любви, он хочет, чтобы его полюбили, поэтому он легко принимает плотское вожделение за любовь. Он даже до конца не понимает, что ищет. Ричард, сдается мне, не в состоянии понять различий между любовью и похотью, потому что никогда по-настоящему не влюблялся.

Дрю в свое время и сам столкнулся с подобной дилеммой, поэтому заявил:

– Совершенно верно, но с какой стати ты вдруг начала в этом сомневаться?

– Я не сомневаюсь, просто не могу забыть, как Ричард говорил о Джорджине. Когда я напомнила ему, что она замужняя женщина и счастлива в браке и что ему следует забыть о ней, Ричард сказал, что пытался, но не может забыть единственную «настоящую любовь». Как часто мужчина называет женщину своей «настоящей любовью»?

– Я несколько дюжин раз говорил и думал это… о тебе.

Она, едва расслышав ответ, вспомнила свой разговор с Ричардом, когда впервые поняла, что влюблена в Дрю, и искренне считала, что молодой человек не отвечает ей взаимностью.

Ричард тогда обнял ее за плечи и сказал:

– Все обойдется, chéri[4]4
  Милая (франц.).


[Закрыть]. Он обожает тебя.

– Как и всех женщин на свете, – ответила она.

Ричард засмеялся.

– Точно как и я, вот только я отдам всех их за…

– Молчи, – вполне серьезно заявила Габриэлла. – Ричард, пожалуйста, перестань страдать по чужой жене. Мэлори ничего подобного во второй раз не потерпит. Твое безрассудство заставляет меня бояться за твою жизнь.

– Кто может быть рассудительным, когда речь идет о любви?

Этот его ответ крепко запал ей в память, и теперь она повторила его мужу.

– Так и есть, – прибавила она. – В прошлом ты и сам был закоренелым холостяком с возлюбленной в каждом порту.

Муж не ответил. Габриэлла, посмотрев на него, увидела в его взгляде просьбу «подождать» и поняла, что это не имеет ни малейшего отношения к ее последним словам. Лучезарно улыбнувшись, она обвила шею мужа руками.

– Да, я слышала, – сказала она. – Ты действительно так часто называл меня своей настоящей любовью?

Смягчившись, Дрю тоже обнял ее.

– Нет, относительно чисел я весьма консервативен. Что же до последнего, то была веская причина моего нежелания вступать в законный брак. Я поклялся себе никогда не подвергать женщину тем страданиям, которые выпали из-за отца на долю моей матушки. Она с невыразимой тоской постоянно смотрела на море, ожидая корабль, который весьма редко причаливал к пристани. Я и не надеялся найти женщину, которая с радостью будет ходить вместе со мной в море. Да, мой брат Уоррен берет супругу в плавание, но я даже не надеялся, что и мне так несказанно повезет. Лишь ты доказала, насколько безрассудной может быть истинная любовь. Она разрушила все мои прежние предрассудки. Да, любовь может быть столь безрассудной, что я был готов отречься ради тебя от моря. Господи! Поверить не могу, что сказал это, но ты знаешь, это правда.

Дрю едва не раздавил ее в своих объятиях, обуреваемый такими страстными чувствами, что Габриэлла поспешила его заверить:

– Тебе никогда не придется распрощаться с морем. Я люблю его не меньше тебя.

– Понимаю, как сильно мне повезло. Но на сегодня, думаю, достаточно волноваться о твоем друге. Договорились?

Габриэлла вздохнула.

– Не получается вовремя остановиться. Я просто боюсь, что, стоит Ричарду опять увидеть твою сестру, как он забудет об осторожности и…

– Ему не следует переходить Джеймсу дорогу, – предупредил Дрю. – Ты ведь согласна?

– Да, – опять вздохнула Габриэлла.

– Я всегда смогу вышвырнуть его и Ора за борт… снабдив, разумеется, шлюпкой. Пока они догребут до Англии, мы уже готовы будем плыть обратно, в Америку. Проблема, таким образом, будет решена.

Габриэлла понимала, что муж говорит несерьезно, пытаясь развеять ее опасения, но не могла отделаться от неприятного предчувствия, что им грозит беда. Неизвестно, что было тому виной: прошлые проступки Ричарда или недоразумения, вызванные его отношениями с женщиной, в которую, как ему кажется, он влюблен. Габриэлла понимала, что если произойдет что-то плохое, то это будет ее вина. Не стоило ей брать Ричарда с собой в Англию.

Глава четвертая

Ричард низко надвинул шляпу на лоб. Вероятность, что здесь, в лондонских доках, его может кто-нибудь узнать, была ничтожно мала. Но было бы крайне глупо искушать судьбу, допуская хотя бы малейшую возможность быть узнанным. Зачем рисковать, если есть хотя бы один шанс из тысячи, что старый знакомый, вернувшийся из заграничного вояжа, окажется на пристани одновременно с ним?

День выдался теплым, поэтому он снял шинель и остался в своей обычной моряцкой одежде, удобной для работы на корабле. Белая, не стесняющая движения рубаха с V-образным вырезом на груди, широкий пояс, черные штаны, заправленные в сапоги. Он мало чем отличался от обычных портовых грузчиков, если бы не начищенные до блеска ботфорты.

Было невероятно, что кто-то узнает его после стольких лет отсутствия. Он покинул Англию тощим семнадцатилетним мальчишкой, которому только предстояло стать мужчиной. Теперь он вытянулся на несколько дюймов, правда, это произошло с некоторым опозданием, но лучше позже, чем никогда. Никто сейчас не счел бы его худым и костлявым. Длинные, темные волосы до неузнаваемости изменили его внешность. Трудно было придумать что-то менее «английское», чем эта прическа.

На Карибских островах, напротив, это было весьма модным, поэтому Ричард отпустил волосы, чтобы ничем не выделяться. Он не заплетал косичку, как Ор, но волосы настолько отросли, что приходилось стягивать их на затылке, ибо в противном случае они бы очень ему мешали в плавании.

Теперь, когда он в Англии, следовало бы подстричься. Ричард намеревался сделать это еще в прошлом году, когда бывал на родине, но передумал. Он не собирался там надолго задерживаться, а кроме того ему нравилось носить длинные волосы. К тому же эта прическа была символом мятежа, вспыхнувшего, когда он навсегда покинул дом. Живя под железной пятой отца, он ни за что не смог бы отрастить волосы до такой длины.

– Лорд Аллен!

Ричард не заметил, как к нему приблизился мужчина. Присмотревшись, он узнал его. Господь всемогущий! Это был один из светских повес, с которыми он был на приятельской ноге, прежде чем сбежал из дома. Вот и один из тысячи шансов быть узнанным. Черт побери!

– Вы ошиблись, месье. Я Жан-Поль из Гавра, – Ричард почтительно поклонился, при этом его длинные волосы упали на плечи, словно подтверждая его ложь. – Мой корабль только что прибыл из Франции.

Все мускулы в его теле напряглись, готовые к бегству, если его блеф и фальшивый акцент не сработают. Но повеса лишь поморщился, решив, очевидно, что обознался.

– Жаль. Вот бы прекрасная сплетня получилась…

Это уж точно. Если его отец узнает, что он жив… Но мужчина весьма бесцеремонно удалился. Несколько минут ушло на то, чтобы Ричард смог перевести дух и успокоиться. Едва не попался! На такое он не рассчитывал. Ему повезло, что этот человек не был его близким знакомым, поэтому и засомневался, что он и лорд Аллен – одно и то же лицо. Ричард сильно изменился, поэтому никто, кроме разве что членов семьи, не мог бы узнать его наверняка.

– Говорила же, что раньше тебя раздобуду экипаж, – вернувшись к сваленному в кучу багажу, торжественно заявила Марджери и указала рукой назад, где их поджидал наемный экипаж. – А где Габби? Все еще на борту?

Горничная Габриэллы взглянула в сторону стоявшего на якоре посреди Темзы «Тритона». Вряд ли судну в ближайшее время выделят место для стоянки. Летом такое часто случается. Судов настолько много, что, вполне возможно, «Тритон» не сможет причалить даже тогда, когда, завершив все дела, они будут готовы пуститься в обратное плавание.

Ричард глубоко вздохнул, будто стряхивая с плеч остатки тревоги, и улыбнулся горничной.

– Она ждет Дрю. Сама знаешь: прежде, чем сойти на сушу, капитан должен решить тысячу проблем.

Ор подогнал к пристани шлюпку с остатками багажа. Глядя на эту кучу вещей, он думал, что они взяли с собой столько, слово вознамерились пробыть в Англии не меньше месяца, а не две недели.

– Чувствуешь запах? – вдруг упоенно воскликнула Марджери. – Правда, замечательно пахнет?

Ричард посмотрел на свою собеседницу так, словно та была не в себе.

– О чем ты говоришь, черт побери? Здесь воняет…

– Пахнет Англией!

Ричард закатил зеленые глаза:

– Здесь просто воняет. Вот и все! На пристани у нас на Карибах, где всегда дуют пассаты, по сравнению с этим пахнет, как в райском саду.

Женщина фыркнула.

– Значит, Габби ошибается, решив, что ты родился и вырос в Англии. Иначе ты испытывал бы больше уважения к своей родине. Признайся, что твой теперешний английский акцент так же фальшив, как и французский. Просто ты им лучше владеешь.

Сморщив нос, чтобы поддразнить Марджери, Ричард произнес:

– Надеюсь, когда-нибудь в этом городе примут закон, запрещающий бросать всякую дрянь в реку.

Но Марджери и не надеялась, что Ричард во всем сознается только потому, что она озвучила предположения о его прошлом, и просто продолжила:

– Может, уже и приняли, вот только этот район Лондона никогда не отличался большим почтением к законам. Нет, я не жалуюсь. Приятно вновь оказаться дома, пусть даже и на время.

Марджери сама предпочла сопровождать Габриэллу в Новый Свет и, хотя вполне свыклась с новым образом жизни, тосковала по родине, чего нельзя было сказать о Ричарде. Правда, молодой человек скучал по своему брату Чарльзу. Оказавшись так близко от него, Ричард раздумывал, стоит ли повидаться с братом без ведома отца.

– Хватит мечтать, не стой без дела, – возглас Марджери вернул его к действительности. – На борту ты целыми днями этим занимался. Давай-ка лучше поднатужься, нужно загрузить сундуки на крышу экипажа. Кучер предупредил, что он только правит лошадьми и не желает выполнять работу грузчика, бездельник этакий. Знает, что его колымага здесь лучшая, и собирается запросить с нас больше за ожидание. – Потом она вдруг улыбнулась. – Ничто не меняется в этом городе. Разве это не чудесно?

Марджери продолжала без устали лопотать, радостная улыбка то и дело появлялась на ее лице, и Ор, который как раз подошел, едко заметил:

– Опять она завела старую песню, что «все восхитительно, как обычно бывает в Англии»?

– Прямо в точку. Все как обычно, – засмеялся Ричард.

– В прошлый раз с ней творилось то же самое. Когда по чему-то очень соскучишься, а потом, наконец, получишь это, невольно теряешь голову от радости, хотя радость быстро улетучивается, столкнувшись с действительностью.

Ричард невольно поморщился. Ор слишком проницателен. Он имел в виду не только Марджери. Хотя Ричард не собирался добиваться того, чего хотел, они оба это понимали. Ор намекал еще и на то, что радость в любом случае будет преходящей и не стоит того, чтобы за нее умереть.

– Ты, надеюсь, не собираешься тоже меня поучать? – спросил Ричард.

У Ора были самые добрые намерения, впрочем, как и у Габриэллы. Не понимай Ричард этого, он бы наверняка страшно разозлился, что его постоянно донимали разговорами о Джорджине Мэлори во время плавания. К счастью, Ор выражался куда туманнее, чем Габби.

Ор, как и Дрю, был выше Ричарда, несмотря на его шесть футов. А еще он был старше лет на десять, хотя по внешнему виду определить это было невозможно. Полукровка, рожденный от матери-азиатки и отца-американца, плававшего где-то на Дальнем Востоке, Ор, казалось, не имел возраста и сейчас выглядел точно так же, как восемь лет назад, когда они познакомились. В тот день он вытащил нескольких членов команды Натана из тюрьмы в Санта-Лючии, а Ричард, случайно оказавшийся в одной с ними камере, уговорил Ора взять его с собой. Когда Ричард узнал, чем они занимаются, то без колебаний присоединился к пиратам.

Вообще, Ричард не собирался плыть на Карибские острова, просто первый корабль, покидающий Англию в тот день, когда он решил сбежать, направлялся именно туда. Здесь, среди тысячи островов, было легко затеряться, хотя тогда Ричард этого не знал. Молодому английскому аристократу было трудно добывать хлеб собственным трудом. Семнадцатилетний юноша был слишком брезглив и неопытен, чтобы понять: если хочешь выжить, придется приспосабливаться. Он слонялся от острова к острову целый год, постоянно меняя работу. Его отовсюду увольняли, потому что он чурался грязной работы. И в тюрьме он оказался тогда не впервые. В тот раз Ричарда арестовали потому, что он не смог заплатить за жилье, хотя эту грязную дыру трудно было назвать жилищем.

Вся ирония заключалась в том, что он и Ор прибыли в Вест-Индию по абсолютно противоположным причинам. Ор надеялся найти отца, которого никогда не знал, а Ричард сбежал от родителя, которого терпеть не мог. Встреча с Ором в тот день в Санта-Лючии, скорее всего, спасла Ричарду жизнь. Он нашел новую семью в лице Натана Брукса и его экипажа, новых друзей, ближе которых у него никогда прежде не было. А еще эта работенка ему очень понравилась.

– Тоже? – произнес Ор. – Опять Габби досаждает тебе своим сочувствием?

– А когда такое бывало, чтобы наша милая девочка не лезла в чужие дела? – сказал Ричард.

– Есть только одно, чем она тебе может докучать. Мне неприятно об этом упоминать, но…

– Да-да… и вы действуете заодно, – отрезал Ричард.

– Уж очень ты обидчивый. Но ответь мне: ты любишь Джорджину Мэлори, потому что знаешь ее как человека или просто обезоружен ее красотой? Ладно, можешь не отвечать, но поразмысли об этом.

Неужели друзья так несерьезно относятся к его чувствам?

– Я долго разговаривал с ней, Ор, – с готовностью ответил Ричард. – Никогда еще не встречал женщину, с которой так легко общаться… за исключением Габби, разумеется. У Джорджины замечательное чувство юмора. Я видел, как сильно она любит своих детей. Она храбрая… подумать только, за кого она вышла замуж… А в прошлом году она помогла спасти друга. Короче говоря, эта женщина – идеальна во всех отношениях.

– За исключением того, что любит другого.

Джорджина была единственной крошечной радостью в жизни, которую он хотел для себя. Обычно он имел дело с дешевыми девками из таверн или легкомысленными сорвиголовами женского пола. Ричард не знал никого, кого можно было бы представить в роли матери его детей. За все эти годы он не встретил другой женщины, кроме Габриэллы, способной подарить ему ощущение большой, любящей семьи, о которой он так долго мечтал, семьи, совсем не похожей на ту, в которой рос Ричард. Не стань они с Габби настоящими друзьями, не будь она дочерью его капитана, Ричард обязательно начал бы ухаживать за ней. Он не встретил ни одной подходящей женщины, пока не познакомился с Джорджиной Мэлори. Она символизировала все то, что он желал видеть в своей жене. Ричард просто не в состоянии был отказаться от этой женщины.

Как ни странно, мужчина, за которого Джорджина вышла замуж, его отнюдь не отпугнул, а напротив, дал определенную надежду. Как такая женщина может любить мужлана вроде Джеймса Мэлори? Ричард просто не мог в это поверить, а посему терпеливо ждал, пока она одумается и бросит его. Следовало только уведомить ее, что он готов ждать ее с распростертыми объятиями.

Ор покачал головой.

– Ладно. Я ничего больше не скажу, но, признаться, терпеть не могу похороны. Очень надеюсь, что мне не придется присутствовать на твоих.

Ричарда передернуло.

– Что бы вы там с Габби ни воображали, я хочу прожить жизнь по-своему до самого конца, когда бы он ни наступил. Лично я не намерен погибнуть от рук этого бегемота. Клянусь тебе, что впредь не буду предпринимать попыток отбить Джорджину у мужа.

– Мне и этого довольно. Держись от нее подальше, и все будет в порядке.

Ричард, не ответив, отвел взгляд. Ор фыркнул.

– Я так и думал. Не забывай, что Мэлори тебе говорил об ухаживаниях за его женой. Тебе и на пушечный выстрел нельзя к ней приближаться.

– Не преувеличивай. Большинство угроз обычно так и остаются пустыми угрозами.

– Это зависит от того, кто их произносит. Если Джеймс Мэлори дал обещание, он его выполнит.

– Ты, кажется, не собирался больше говорить на эту тему, – пробормотал Ричард.

Ор засмеялся.

– По-моему, именно ты выудил эту тему из небытия, приятель. Мне кажется, ты теряешь способность размышлять здраво, и кому-то нужно помочь тебе ее вернуть.

Неужели Ор прав? Ричард твердо пообещал себе, что оставит попытки соблазнить и отбить любимую у ее мужа, но что, если он не сдержит данное слово? Нет, он же не полный дурак!

– Вы все еще здесь? – спросила Габриэлла, подходя к ним сзади вместе с Дрю. – Пора уже погрузить наши сундуки и отправляться в путь. Вижу, от вас помощи не дождешься.

– Мы ждали твоего мужа, – нашелся Ор. – Он сильнее любого из нас.

Габриэлла бросила восхищенный взгляд на Дрю, который стоял достаточно близко, чтобы услышать слова Ора.

– И то верно, – согласилась она с улыбкой.

При других обстоятельствах Дрю всего лишь хмыкнул бы, услышав Ора, но под взглядом жены он покраснел, чем вызвал всеобщий смех. Немного повеселев, Ричард постарался не думать о своих тревогах. Вот если бы и его друзья сделали то же самое…