Текст книги "Пленник моих желаний"

Глава 10

– Сегодня прием?

У Габриэлы еще не было возможности отдохнуть с тех пор, как она приехала в особняк Мэлори. Ее волнение во время беседы с Джеймсом и Джорджиной Мэлори несколько улеглось, но полностью не исчезло. Неужели ей прямо сегодня придется отправиться на прием?

После того как Габриэле показали ее комнату, она несколько часов нервно ходила туда-сюда, пока не приехала Марджери. Утром они не смогли найди экипаж, в который бы поместились вчетвером, поэтому экономка осталась на постоялом дворе, решив приехать позже с мисс Карлой.

Девушке очень не хватало Ора и Ричарда. Они не собирались оставаться с ней в доме, хотели лишь убедиться, что Габриэлу хорошо приняли. Мэлори ясно дал понять, что они там нежеланные гости. Предполагалось, что друзья останутся в Англии до приезда Натана, поэтому они намеревались снять квартирку недалеко от порта, где могли бы дождаться прибытия «Ржавого сокровища». Габриэла подозревала, что отец приказал им оставаться рядом и приглядывать за ней.

Отец заботился о мелочах, не ставя ее в известность, хотя обычно она все равно обо всем узнавала. Подобная опека стала для нее сюрпризом – в частности то, что отцу, оказывается, регулярно посылались отчеты о том, как она растет, каких успехов достигла, чем занимается. Для этого Натан нанял садовника матери. Теперь было понятно, почему старик всегда подробно расспрашивал ее обо всем!

Когда отец рассказал ей о садовнике, она подумала, что ему, наверное, и об интрижке матери с Альбертом рассказали. Он в этом, разумеется, не признался, а она, естественно, не спрашивала. Но многие месяцы мысли об этом ее угнетали, и у Габриэлы даже появилось ощущение, что отец не учил попугая бранить Карлу, пока не узнал о вероломстве жены…

Когда Марджери приехала, Джорджина Мэлори привела ее в комнату к Габриэле и сообщила девушке, что сегодня они отправляются на суаре в честь свадьбы ее племянницы.

– Сама-то я идти не собиралась, – призналась хозяйка. – Регина, когда останавливается в Лондоне, устраивает столько приемов, что я не вижу нужды посещать их все. Но раз уж мои братья, Дрю и Бойд, в городе, они могут нас сопровождать. Поэтому мне пришло в голову, что вам представится идеальная возможность попасть с корабля на бал. Значит, сегодня вечером мы едем.

Габриэла предпочла бы остаться на корабле, но она не могла быть настолько невежливой. Она могла бы придумать несколько отличных отговорок, – например сказать, что у нее нет подходящего платья, или сослаться на усталость после путешествия, но промолчала. Она и так уже доставила своим присутствием этой милой даме столько хлопот, что никоим образом не хотела в дальнейшем нарушать ее планы.

– Ваши братья живут в Лондоне? – поинтересовалась она.

– В Лондоне? Бог мой, нет! Они даже не англичане. Честно говоря, хотя моя семья и живет в Коннектикуте, можно сказать, что в действительности все пятеро братьев живут в море. Видите ли, моя семья владеет компанией «Небесный жаворонок», и у каждого из них есть свое собственное судно.

«И тут моряки», – с изумлением подумала Габриэла. От них даже в Англии не укрыться. По крайней мере, эти двое из семьи Джорджины всего лишь приехали погостить. Возможно, они даже придутся ей по душе. Она никогда не выйдет замуж за моряка, но, в конечном итоге, у нее с моряками много общего.

– Раз уж речь зашла о сегодняшнем приеме… – начала Габриэла. – У меня только одно подходящее платье, но завтра я обязательно схожу к портнихе. Я привезла с собой необходимую сумму на новый гардероб, поэтому займусь им безотлагательно.

– Согласна. Но зачем ждать до завтра? Я к вам пришлю свою портниху сегодня же. Она мастерица творить чудеса за короткое время.

– Было бы чудесно! – согласилась Габриэла. – Мне необходимо знать, сколько бальных платьев следует заказывать. Вы не могли бы подсказать?

– Не менее полудюжины.

Габриэла ахнула от изумления.

– Так много в конце сезона?

– Да-да! – ответила Джорджина, закатывая глаза. – И все из-за состязания между дамами, которые обычно устраивают эти приемы. Если кто-то из них превзойдет ту, которая уже давала прием, то она обязана дать еще один бал, чтобы вернуть себе титул той, чей бал был лучшим в этом сезоне. На мой взгляд, это довольно глупо, но именно поэтому нас просто завалили приглашениями даже на исходе лета. Кстати, почему вы так поздно прибыли в Лондон? Для решающих приемов осталась всего пара недель. Вы же понимаете, что многие из перспективных холостяков уже сделали свой выбор и обручились.

Габриэла кивнула и добавила:

– Я бы удивилась, если бы выбор был велик. Мне выбирать не приходилось, поскольку отец внезапно решил, что я засиделась в невестах, и спешно отослал меня сюда.

Джорджина засмеялась.

– Засиделась в невестах… Необычный подход.

Габриэла улыбнулась.

– Видите ли, честно говоря, я не собиралась ехать в Англию. Я бы предпочла встретить супруга дома, на островах. Мне не по себе здесь. Надеюсь только, что я смогу убедить того, кто на мне женится, по крайней мере время от времени возить меня на Карибы. Я знаю, что мне будет ужасно не хватать отца, если я, как раньше, буду редко с ним видеться.

– Раньше?

– Я не была избалована его вниманием в детстве. Я жила здесь с матерью. Он работал в Вест-Индии и крайне редко нас навещал.

– Это объясняет, откуда у вас такая правильная речь. Значит, на самом деле вы выросли в Англии?

– Да, возле Брайтона. Матушка вывела бы меня в свет, у нее были нужные связи. Но она умерла, когда мне исполнилось семнадцать, поэтому я отправилась к отцу. Неужели он не объяснил этого в своем письме?

– Нет, он не упоминал о вашем происхождении.

– Боже мой! Вы приняли меня в дом, даже не зная, кто я и откуда? Вы слишком добры, леди Мэлори.

Джорджина засмеялась.

– Нет-нет, я американка. Там, откуда я родом, не слишком заботятся о происхождении. Прошу вас, не используйте титулы, которыми одарил меня супруг. Если бы я могла избавиться от титула, не избавляясь от мужа, можете не сомневаться, я бы так и поступила.

Габриэла ничуть не удивилась. Она достаточно видела на Карибах американцев и знала, что они предпочитают гордиться собственным заслугами, а не заслугами предков. Но в Англии намного серьезнее относятся к родословной, по крайней мере аристократы, и особенно когда речь заходит о браке.

Не успела она таким образом успокоить хозяйку, как Марджери оторвалась от раскладывания вещей и поспешила вставить:

– У нее в роду была даже пара графов.

Габриэла зарделась, усмотрев в этом хвастовство, и решила, что будет благоразумно добавить:

– Несколько поколений тому назад. У меня титула нет. С другой стороны, я на титул и не претендую.

– Но вы же не откажите поклоннику, если он будет титулован?

– Нет, разумеется.

Джорджина улыбнулась.

– Я спросила потому, что сама бы отказала.

– Но не отказали же!

– Только потому, что я уже была замужем, когда узнала, что Джеймс носит титул!

Габриэла не знала, то ли посочувствовать Джорджине, то ли поздравить ее. Мисс Карла избавила ее от необходимости отвечать: Марджери вытащила из сундука клетку с птицей, и та заорала:

– Выпусти меня! Выпусти!

Джорджина ахнула:

– Это то, что я думаю?

Габриэла решила снять покрывало с клетки, чтобы она увидела сама. Следовало предупредить хозяйку заранее, потому что попугай мог вопить слишком громко, а она не хотела, чтобы кто-то ломился к ней в дверь, выясняя причину шума. Как ни странно, женщинам всегда трудно удержаться от того, чтобы не заговорить с попугаем. И Джорджина Мэлори не стала исключением. Она подошла к клетке, чтобы разглядеть мисс Карлу, и сразу же обратилась к ней.

– Тупая птица! – ответил попугай.

Щеки Габриэлы стали пунцовыми, но Джорджина захохотала:

– Восхитительно! Она еще что-нибудь говорит?

– Болтает без умолку, – пробормотала Габриэла. – Она принадлежала моему отцу. Он подарил ее мне, потому что я к ней привязалась, но до того успел научить ее нескольким фразам, которые повторить стыдно.

Джорджина удивленно приподняла бровь.

– Они звучат вульгарно для нежных ушей?

– Я бы сказала, даже слишком.

Хозяйка вздохнула.

– Очень жаль! Я хотела предложить, чтобы вы иногда приносили ее вниз развлечь мою семью. Но моей старшей дочери всего семь, и она слишком впечатлительная. Она и так уже слышала более чем достаточно от мужчин из этой семьи.

– Я постараюсь, чтобы птица молчала.

Джорджина засмеялась.

– А я постараюсь, чтобы Жак не совала сюда свой нос.

– Жак?

– Моя дочь, Жаклин.

– Понятно.

– Ничего вам не понятно. Никто не понимает пристрастия моего супруга давать своим любимым женщинам необычные прозвища.

– Ничего в них нет необычного, Джорджи, – вмешался в разговор появившийся в дверях Джеймс. – Это всего лишь имена, которые никому другому в голову не придут. А сейчас идем, позволь гостье устроиться. Ей нужно отдохнуть, пока ты не потащила ее к Реган.

– Реган?

– Очередное из прозвищ, это для его любимой племянницы, Регины, – объяснила Джорджина и нахмурилась. – Вам действительно нужно отдохнуть?

– Нет-нет, все хорошо.

– Отлично, тогда в течение часа прибудет портниха. Сейчас я за ней пошлю.

Глава 11

В условленное время Габриэла спустилась вниз. Бирюзовое тюлевое платье под цвет ее глазам оказалось слишком тонким для прохладного английского вечера. К сожалению, у нее был только плотный шерстяной дорожный жакет, который совершенно не подходил для приема.

Новые платья начнут прибывать завтра – портниха заверила, что будет всю следующую неделю доставлять заказанный гардероб, – поэтому не было нужды тревожиться из-за того, что сегодня вечером ей будет прохладно. И прическа выглядела красиво. К счастью, Габриэла умела сама укладывать волосы, ведь Марджери не была служанкой, лишь временно исполняла эти обязанности.

Габриэла первой спустилась вниз и в ожидании миссис Мэлори прошла в гостиную. Она думала, что будет там одна, как вдруг заметила две макушки, выглядывающие из-за спинки дивана. Одну золотистую, а другую отливающую яркой медью. Она могла совершенно искренне сказать, что никогда в жизни не видела таких красивых детей.

– Я – Жак, – представилась златовласка. – А это моя кузина Джуди. А вы, наверное, пиратская дочь?

Габриэла не знала, то ли смутиться, то ли рассмеяться детской непосредственности. Бог мой, неужели все в этом доме знают, чем занимается ее отец?

– Вероятно, да, – ответила она.

– Значит, вы тоже пиратка? – уточнила вторая девочка.

Габриэла едва сдерживала смех.

– Нет, но, бывало, занималась поиском сокровищ.

– Вот здорово! – в унисон воскликнули девочки.

Габриэла улыбнулась.

– Согласна!

– Уверен, что гостья вам обязательно все расскажет, но только не сегодня, – сказал, появляясь в дверях, лорд Мэлори. – А ну бегом, молодежь, ужин остывает.

Девочки, слабо протестуя, покинули комнату. Габриэла до прихода Джеймса была совершенно спокойна, но сейчас напряглась и задумалась, а сможет ли когда-нибудь расслабиться в присутствии этого человека.

– Джорджи скоро спустится, – невозмутимо сообщил Мэлори. – Она уговаривает своих братьев, чтобы они сегодня вечером вас сопровождали.

«Вас» вместо «нас» означало, что он с ними не едет. Габриэла вздохнула с облегчением.

– А вы не поедете?

– Бог мой, нет! Я обожаю свою племянницу и ни за что не пропустил бы семейный ужин, но этот прием – совершенно иное дело. Я ничуть не скрываю, что терпеть не могу светские рауты, поэтому намерен игнорировать балы и приемы, на которые моя супруга предполагает вас вывозить.

– А это означает, что я по самую макушку увяз… – раздался низкий мужской голос.

Внезапно мужчина, появившийся рядом с Мэлори, осекся и недоуменно уставился на девушку. И она с изумлением смотрела на него. Быть такого не может! Неужели это он? Белокурый великан с пристани, с которым она была так груба? При воспоминании о том, как она себя вела в тот день, Габриэла зарделась. Черт возьми! Девушка знала, что ее душа уйдет в пятки, если она случайно встретит его еще раз… И пожалуйста, он здесь, в доме, где она собирается жить несколько ближайших недель. Она определенно чувствовала себя смущенной.

– Я так понимаю, вы знакомы? – констатировал Джеймс, переводя взгляд с одного на другую. – Или… дайте догадаться… Я стал свидетелем любви с первого взгляда?

Дрю оправился от потрясения первым и фыркнул:

– Любви? Ну уж нет! Я просто подхватил ее вчера в доках, когда из-за собственной неповоротливости она едва не свалилась мне под ноги.

Его дерзкое замечание помогло Габриэле преодолеть смущение. Или, быть может, ее спас собственный гнев?

– Неповоротливости? – выпалила она в ответ. – Не моя вина, что на меня едва не наехала телега. Но вы были слишком грубы во время так называемого спасения.

– Груб? – заинтересовался Джеймс. – Почему-то меня это ничуть не удивляет. В конце концов, чего ждать от американца?

– Не начинай, Мэлори! – прорычал Дрю. – Сейчас не самое подходящее время.

– Помилуй, дорогой деверь, – ответил Джеймс, – любое время подходит для того, чтобы назвать тебя дикарем.

– Джеймс Мэлори, не смей! – Его супруга спустилась вниз и встала между мужчинами. – Вас и на минуту нельзя оставить вместе в одной комнате!

– Ты преувеличиваешь, дорогая, – ответил Джеймс. – Он же до сих пор у нас в гостях, раз нет?

Белокурый здоровяк и Джорджина лишь фыркнули в ответ. Габриэла не знала, как отнестись к перебранке и неприкрытой угрозе Джеймса Мэлори. На шутку это не было похоже, однако, по-видимому, никто всерьез его слова не воспринимал.

Джорджина потянулась и поцеловала Джеймса.

– Скорее всего, мы будем поздно, не жди нас.

– Я дождусь.

В его взгляде вспыхнуло желание. Он обнял жену за талию и привлек к себе. Джорджина засмеялась и оттолкнула мужа.

– Едем, Габи, – сказала она, беря Габриэлу под руку. – Не могу дождаться, когда же представлю вас Регине. Она прирожденная сваха. Нисколько не сомневаюсь, что она моментально найдет для вас супруга. – Она оглянулась на мужа. – Чуть не забыла… Бойд уговорил разрешить ему с нами не ехать. Поэтому старайся избегать с ним встреч. Он сказал, что его путешествие затянулось, поэтому он не сможет вынести светское общество, если не покутит, по крайней мере, три ночи.

– Что за чушь! – одновременно воскликнули Джеймс и громила.

– Я так и сказала. Но у него болит голова после вчерашних возлияний, поэтому я не стала настаивать.

– Только потому, что уже втянула меня в это предприятие… – возмутился громила, при этом его тон оставался непринужденным.

Габриэла уже поняла, что это и есть Дрю, брат Джорджины, о котором она упоминала. Похоже, он не слишком-то рад сопровождать их на сегодняшний прием, просто ему не удалось придумать отговорку, как Бойду. Габриэле было бы неловко из-за сложившейся ситуации, если бы не было так обидно из-за его обвинений в неповоротливости.

Джорджина поспешила к выходу.

Поездка к Парк-лейн оказалась очень короткой, поэтому в экипаже почти не разговаривали. Габриэла все время думала о том, что человек, который привлек ее внимание на пристани и благодаря которому она выставила себя полнейшей дурой, не только сидит сейчас рядом, но и будет жить с ней под одной крышей. И вероятно, в ближайшее время они будут видеться довольно часто.

Она гадала, стоит ли изменить свое отношение и попытаться загладить грубость того дня. Но и речи не могло быть о том, чтобы объяснить ему, что подобное поведение для нее совершенно несвойственно, ведь тогда пришлось бы признаться, что она просто на него засмотрелась. Быть может, удастся придумать какое-то правдоподобное объяснение.

Габриэла вспомнила, какое влияние оказала на нее его чарующая улыбка. Он превратился в грубияна только тогда, когда она ему нагрубила. Может, поэтому он до сих пор сердится? Или же категорически против того, чтобы сопровождать их на прием?

Они вошли в огромный особняк, принадлежащий Николасу и Регине Эден, и Джорджина отправилась искать хозяйку, временно оставив Габриэлу на попечение брата. Он проводил ее в гостиную, где было довольно многолюдно, окликнул какого-то знакомого, но ни на шаг от нее не отходил.

Он, похоже, не обращал на нее ни малейшего внимания, и Габриэле почти удалось успокоиться. И тут как гром среди ясного неба прозвучал вопрос:

– А вы действительно приехали в Лондон для того, чтобы заарканить мужа, юная пиратка?

Габриэла замерла. Значит, ему уже рассказали об отце? Интересно, он хочет ее оскорбить, называя пираткой? Или действительно считает таковой?

Дрю, будучи в душе моряком, наверняка не усомнился в том, что среди пиратов встречаются женщины, и даже видел их, весело проводя время на Карибах. Например, рядом с Пьером и сейчас находится одна из таких. По прозвищу Рыжая. Драться она умеет не хуже мужчины и даже, поговаривают, отличается большей жестокостью. Наверное, именно это Пьеру в ней и понравилось, ведь он сам был человеком злым.

Габриэла вздрогнула при воспоминании об этом капитане. Живя на Карибах, она не перестала его бояться, даже когда узнала, что он завел себе подружку, Рыжую. Но сейчас, вернувшись в Англию, она была уверена, что больше никогда его не увидит. В конце концов, между его обычными маршрутами и Англией лежит целый океан.

– Замерзли? – поинтересовался Дрю. – Или, быть может, замуж не хотите?

Он заметил, как она вздрогнула. Но почему связал ее реакцию с вопросом о желании найти мужа? И почему в голосе его слышится надежда? Заданный вопрос был слишком личным, чтобы на него отвечать, в особенности после того, как молодой человек непочтительно обозвал ее пираткой.

– Послушайте, капитан…

– Дрю, – перебил он, – Дрю Андерсон.

– Да, я знаю, – ответила она. – Мы сегодня говорили о вас с вашей сестрой.

– Вот как? Я удивлен, что она согласилась вам помочь. Признаюсь, я удивлен, что она вообще соблаговолила снизойти до того, чтобы заговорить с пираткой. Хотя, черт побери, я должен взять свои слова обратно, с ней и раньше такое случалось.

Он начал с оскорбления, от которого мороз пробежал у Габриэлы по коже, а закончил непонятным замечанием, которое только распалило ее любопытство. Она сомневалась, что Дрю Андерсон станет что-то уточнять, если она попросит его объясниться.

Но любопытство взяло верх.

– А с чего вы так решили?

– Это случилось ненамеренно. Она не знала, что имеет дело с пиратом. Если уж совсем честно, с бывшим пиратом.

– Вероятно, вы говорите о ее супруге? Как получилось, что она вышла замуж за такого грубияна?

Еще до того, как он нахмурился, давая понять, что она перешла границы дозволенного, Габриэла пожалела о своем вопросе. С ее стороны интерес к людям, у которых она остановилась, был естественным и объяснимым, но поскольку Дрю, так уж получилось, оказался одним из этих людей, не стоило напоминать ему об этом. И уж точно не следовало столь уничижительно отзываться о его зяте, человеке, которому она, по сути, навязалась. Как это неприлично с ее стороны!

В ответ он удивил ее своим вопросом:

– Вы действительно полагаете, что он грубиян? Мы с братьями это подозревали, но лично мне всегда было интересно, как женщины воспринимают Джеймса Мэлори.

– Откровенный грубиян. Но, по-моему, ваша сестра считает иначе.

– Да она его просто обожает, – ответил он. – Даже не верится, верно?

Габриэла уловила в его голосе саркастические нотки и решила ничего не выяснять и не встречаться с ним взглядом. Этот мужчина был слишком красив, чтобы она могла смотреть на него равнодушно.

– Признаться, – через мгновение добавила она, – если не думать о том, что он готов в любую минуту пустить в ход кулаки, следует признать, что он красивый мужчина.

– Я бы не заходил так далеко в своих признаниях.

– В каких признаниях? – поинтересовалась Джорджина, которая вернулась с племянницей.

Габриэла вспыхнула. Учитывая, в какую неловкую ситуацию этот человек поставил ее ранее, она ничуть не сомневалась, что сейчас он все расскажет сестре. Ему представилась великолепная возможность ее унизить, и Дрю, казалось, был полон решимости. Быть может, он и смягчился во время разговора, но она не забыла, как этот разговор начался.

И вновь он удивил ее, лишь вскользь заметив:

– Она считает грубияна, за которого ты вышла замуж, красивым мужчиной.

– Разумеется, – ответила Джорджина. – Я еще не встречала женщины, которая бы думала иначе. Но мне хотелось бы, чтобы слово «грубиян» исчезло из твоего лексикона.

– Как только он перестанет говорить «дикари», – улыбнулся в ответ Дрю.

Спутница Джорджины засмеялась.

– Хорошо, что рядом нет Ника и он этого не слышит.

Регина Эден была ошеломляюще красива. Черные волосы и восхитительные темно-синие чуть раскосые глаза, которые лишь подчеркивали своеобразие ее внешности. И улыбалась Регина тепло и радушно.

Джорджина объяснила Габриэле:

– Сами увидите, супруг Регины не слишком-то жалует моего мужа. Как-то они едва не убили друг друга.

Джорджина сказала это как бы в шутку, поэтому Габриэла не восприняла ее слова всерьез. Но Регина добавила:

– И пару раз едва не покалечили… Но сейчас они превосходно ладят, – по крайней мере, по сравнению с тем, что было.

– Я не стала бы использовать слово «превосходно», – улыбнулась Джорджина, – но, допускаю, что от старых привычек избавиться трудно. С моими братьями точно так же, – добавила она, недовольно глядя на Дрю.

Он, казалось, ничуть не смутился, даже откровенно усмехнулся.

– Я понимаю, что сейчас численное превосходство не на моей стороне. Поэтому самое время пойти что-нибудь выпить, пока вы, дамы, будете знакомиться.

Он неспешно удалился, но только одна из дам смотрела ему вслед. Габриэла поймала себя на том, что не сводит с молодого человека глаз, и в душе застонала. Будет непросто не смотреть на него, когда он рядом. Дрю Андерсон нанес ей достаточно оскорблений, чтобы Габриэла страстно желала не обращать на него внимания, но это было выше ее сил. Ее так сильно тянуло к этому человеку, что даже когда она гневалась на него, он все равно привлекал ее как мужчина. И она ничего не могла с этим поделать.

Но ей придется научиться как-то мириться с его близостью. Этот человек не просто моряк, которого при сильном желании можно было бы убедить оставить море. Он капитан собственного судна, а его семья владеет судоходной компанией! Более неподходящего кандидата, которого стоило бы узнать поближе, и не найти.