Текст книги "Клятва. История любви"

Тогда

Лето 1984 года

На этот раз Гас снилось, что она едет за рулем по шоссе 6. На заднем сиденье «вольво» Крис вколачивал экшен-фигурку в обивку своего автомобильного кресла. Рядом с ним в другом кресле сидел младенец, лицо которого загораживал от матери угол зеркала заднего вида.

– Она пьет из бутылочки? – спросила Гас у Криса, старшего брата, второго пилота.

Но не успел он ответить, как в окно постучал какой-то мужчина. Гас улыбнулась и опустила стекло, чтобы показать дорогу.

Мужчина помахал у нее перед носом пистолетом:

– Вылезай из машины!

Задрожав, Гас выключила зажигание. Она вышла из машины – вам всегда велят выйти из машины – и со всей силы зашвырнула ключи на середину следующей полосы.

– Сука! – завопил мужчина, бросаясь за ключами.

Гас понимала, что в ее распоряжении меньше тридцати секунд. Этого времени недостаточно, чтобы отстегнуть ремни на обоих детских сиденьях, вытащить детей и отнести их в безопасное место.

Он снова приближался к ней. Ей пришлось сделать выбор. Всхлипывая, она нащупала защелку задней двери.

– Давай, давай, – плакала она, отстегивая ремни на детском сиденье с младенцем и беря ребенка на руки.

Гас бросилась к противоположной стороне машины, где сидел Крис, но тот мужчина уже заводил двигатель, и она смотрела, прижимая к себе одного ребенка, как похищают другого.

– Гас! Гас! – (Она резко проснулась, пытаясь сфокусироваться на лице мужа.) – Ты опять стонала.

– Знаешь, – переводя дух, сказала Гас, – говорят, если стонешь, когда спишь, то, значит, в твоем сне ты кричишь.

– Тот же кошмар?

– На этот раз это был Крис, – кивнула Гас.

Джеймс обнял Гас и провел ладонью по ее огромному животу, чувствуя на ощупь бугорки и выступы, которые будут коленями, будут локтями.

– Это для тебя нехорошо, – пробормотал он.

– Я знаю. – Ее сорочка промокла от пота, сердце бешено колотилось. – Может быть… может, мне сходить к кому-то?

– Психиатру? – усмехнулся Джеймс. – Перестань, Гас. Это всего лишь ночной кошмар. – Смягчив тон, он добавил: – К тому же мы живем в Бейнбридже. – Он прижался губами к ее шее. – Никто не собирается угонять твою машину. Никто не собирается похищать наших детей.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросила Гас, уставившись в потолок. – Как можно быть уверенным, что твоя жизнь заговорена?

Она пошлепала по коридору в комнату сына. Крис спал, разметавшись поперек кровати. Он спит, подумала она, с уверенностью человека, знающего, что он в безопасности.

Лето выдалось необычно жарким, но Гас приписывала это не течению Эль-Ниньо и не глобальному потеплению, а закону Мёрфи, поскольку была в середине своей второй беременности. Каждое утро в последние две недели, когда температура доходила до восьмидесяти пяти градусов по Фаренгейту, Гас и Мелани отвозили детей на Талли-понд, городской водоем для купания.

Крис и Эмили были у воды, наклонив друг к другу головы и переплетя загорелые руки. Гас смотрела, как Эмили измазала руки в мокром песке и нежно провела ими по лицу Криса:

– Ты индеец.

Следы от ее пальцев оставили на его щеках военную раскраску.

Крис наклонился к воде и зачерпнул две пригоршни песка. Он пришлепнул ладони к голой груди Эмили, и грязь стала стекать к животу.

– Ты тоже, – сказал он.

– Ой-ой! – пробормотала Гас. – Пожалуй, пора отучать его от этой привычки.

Мелани рассмеялась:

– Ты имеешь в виду колошматить девчонок? Если повезет, то к тому времени, как это станет важно, объекты его внимания будут носить бикини с топом.

Эмили отскочила от Криса, завизжала и побежала по узкому пляжу. Мелани смотрела, как они исчезли за мысом.

– Пойду приведу их.

– Ну, ты, конечно, доберешься до них быстрее меня, – согласилась Гас.

Откинув голову, она задремала, но вскоре услышала топот ног по песку. Открыв глаза, она увидела стоящих перед ней совершенно голых Эмили и Криса.

– Мы хотим знать, почему у Эмили есть пирожок, – заявил Крис.

За их спиной показалась Мелани, державшая в руках снятые купальные трусики.

– Пирожок?

Крис указал на свой пенис:

– Ага. У меня есть пиписька, а у нее – пирожок.

Мелани добродушно улыбнулась:

– Я привела их. А теперь ты покажи свою мудрость.

Гас откашлялась:

– У Эмили есть вагина, потому что Эмили – девочка. У девочек есть вагины, у мальчиков – пенисы.

Эмили и Крис многозначительно переглянулись.

– Она может купить себе пенис? – спросил Крис.

– Нет, – ответила Гас. – Что есть, то есть. Это как карамель на Хэллоуин.

– Но мы хотим быть одинаковыми, – захныкала Эмили.

– Нет, не хотите, – в один голос сказали Гас и Мел.

Мелани протянула Эмили трусики:

– А теперь оденься. Ты тоже, Крис.

Дети послушно натянули на себя мокрые трусики и побрели к песчаному замку, который выстроили этим утром. Мелани взглянула на Гас:

– Карамель на Хэллоуин?

Гас рассмеялась:

– Можно подумать, у тебя получилось бы лучше.

Мелани уселась на песок.

– На их свадьбе, – сказала она, – мы будем вспоминать это со смехом.

Чарли, охотничья собака Джеймса, с некоторых пор болела. В прошлом году Майкл диагностировал язву и выписал тагамет и зантак – дорогостоящие лекарства для людей. Пса нужно было кормить маленькими порциями щадящей пищи, ни в коем случае не подпуская к выброшенной банке с остатками свиного жира. Болезнь протекала периодами: несколько месяцев кряду Чарли был в порядке, потом наступало обострение, и Гас отвозила его к Майклу. Она прятала от Джеймса счета после визитов ветеринара, поскольку знала, что Джеймс не согласится потратить на умирающую собаку пятьсот долларов за зиму. Однако Гас отказывалась рассматривать другие варианты.

Этим летом, однако, у Чарли появилась новая проблема. Он постоянно пил: из унитаза, из ванночки Криса, из луж. Потом мочился на ковры, покрывала на кроватях, хотя с самого начала был приучен не пачкать в доме. Майкл сказал Гас, что это, возможно, диабет. У спрингер-спаниелей этого обычно не бывает, и болезнь не считается смертельной. Но ее довольно сложно контролировать. И каждое утро Гас приходилось делать Чарли укол инсулина.

По субботам Гас приводила Чарли к Голдам, чтобы Майкл осмотрел собаку. Каждую неделю они обсуждали отсутствие улучшений и, как следствие, возможность усыпления.

– Эта собака серьезно больна, – сказал ей Майкл. – Я не стану думать о тебе плохо, если ты примешь решение.

В третью субботу августа Гас шла по тропинке из дома к соседям. Чарли крутился у ее ног. С ней были Крис и Эмили – все утро дети играли в доме Хартов. Дети вместе с собакой шумно взобрались на боковое крыльцо, потом помчались на кухню. Чарли проскочил между ног Мелани, открывшей дверь.

– По-прежнему писается? – (Гас кивнула.) – Чарли! Иди сюда! – прокричала Мелани.

Но прежде чем пес успел испачкать ковер или броситься наверх, появился Майкл и рядом с ним Чарли.

– Как ты это делаешь? – рассмеялась Гас. – Он не слушается даже команды «сидеть».

– Годы и годы практики, – с улыбкой ответил Майкл. – Ты готова?

Гас повернулась к Мелани:

– Присмотришь за Крисом?

– Думаю, это сделает Эм. В какое время вы ждете нас у себя сегодня?

– В семь, – ответила Гас. – Мы можем уложить детей спать и потом сделать вид, что у нас их нет.

Майкл похлопал Гас по животу:

– Что должно быть особенно легко для тебя, с твоей девической фигурой.

– Не будь ты ветеринаром моей собаки, я бы врезала тебе за это.

Смеясь и разговаривая, они направились к небольшому кабинету, который Майкл устроил над гаражом, и даже не догадывались, что, пока не пропали из виду, за ними наблюдала Мелани, удивляясь непринужденности, окутывающей их, как старым фланелевым одеялом.

Джеймс появился в зеркале за спиной Гас, когда она надевала левую сережку.

– Сколько мне лет? – проводя рукой по волосам, спросил он.

– Тридцать два, – ответила она.

Джеймс широко раскрыл глаза.

– Нет, – настаивал он. – Мне тридцать один.

Гас улыбнулась:

– Ты родился в тысяча девятьсот пятьдесят втором. Посчитай.

– О господи! Я думал, мне тридцать один. – Он смотрел, как смеется жена. – Это очень важно. Знаешь, иногда просыпаешься, думая, что сегодня пятница, а на самом деле только вторник. Значит, я потерял целый год.

Внизу позвонили в дверь.

– Папа, там Эм! – Крис ворвался в спальню в пижаме Бэтмана. – Эм пришла.

– Иди открой дверь, – сказала Гас. – Передай Мелани, мы сейчас спустимся.

В зеркале она встретилась глазами с Джеймсом.

– Я говорил тебе, как хорошо ты сегодня выглядишь? – пробормотал он.

– Это только потому, что я скрыта в зеркале ниже пояса, – улыбнулась Гас.

– Пусть так, – прошептал Джеймс, целуя ее в шею.

– А я говорила тебе, – начала Гас, – что я люблю все твои года – тридцать один?

– Тридцать два.

– О-о. – Гас нахмурилась. – В таком случае забудь. – Широко улыбнувшись, она отодвинула назад стул и встала во всем великолепии ярко-оранжевой туники. – Идешь? – спросила она и, когда Джеймс кивнул, выключила свет в спальне и стала спускаться по лестнице.

В середине вечеринки собаку стошнило.

Они как раз встали из-за стола. Мужчины поднялись наверх, чтобы уложить Криса и Эмили в огромную кровать в хозяйской спальне. Джеймс спускался по лестнице, когда услышал безошибочные харкающие звуки.

Пройдя по коридору, он нашел Чарли, стоящего в луже мочи, которого рвало на старинный ковер ручной работы.

– Черт возьми! – пробормотал он, слыша за спиной чьи-то шаги, и схватил Чарли за ошейник, чтобы вывести во двор.

– Он не виноват, – тихо произнесла Гас.

Мелани уже присела на корточки, убирая грязь тряпкой.

– Я знаю, – лаконично ответил Джеймс. – Но от этого не легче. – Он повернулся к Майклу; тот наблюдал издали, засунув руки в карманы. – Ты ничего не можешь сделать?

– Нет, – ответил Майкл. – Если только ввести собаку в инсулиновый шок.

– Замечательно, – произнес Джеймс, шаркая ногой по ковру. – Отлично.

Гас забрала тряпку у Мелани, которая медленно поднялась, и сказала:

– Может быть, мы пойдем.

Майкл кивнул, и, пока Гас и Джеймс пытались спасти свой старинный ковер, Голды отправились наверх. Они нашли свою дочь, затерявшуюся вместе с Крисом в море простыней, пряди золотых и медных волос перепутались на одной подушке. Осторожно освободив Эмили, Майкл взял ее на руки и отнес вниз.

Гас ждала у входной двери:

– Я позвоню.

– Непременно, – ответила Мелани, грустно улыбнувшись и открывая дверь.

Майкл задержался еще на минуту. Он крепче прижал к себе теплое тело ребенка.

– Гас, может, уже пора, – сказал он.

Она покачала головой:

– Мне жаль, что так вышло.

– Нет, – ответил Майкл. – Это мне жаль.

На этот раз лицо угонщика имело собачий оскал с черными запавшими деснами.

– Вылезай из машины! – приказал он, и Гас выбралась, постаравшись забросить ключи подальше.

Она широко распахнула заднюю дверь, отстегнула ужасную застежку на детском сиденье и схватила ребенка на руки.

– Отстегни ремень! – крикнула она Крису, который пытался это сделать, хотя его пальчики не справлялись. – Отстегни!

Она подбежала к машине с его стороны. Угонщик проскользнул на водительское сиденье, наставив на нее пистолет. Что-то царапнуло Гас по запястью. Посмотрев себе на руки, она поняла, что все это время держала Чарли.

Джеймс вылез из кровати до восхода солнца, натянул джинсы и футболку, удивляясь, как прохладно здесь бывает, пока не поднялся туман. На кухне он съел чашку хлопьев, прогоняя из головы все ненужные мысли, а потом спустился в подвал.

Чарли, всегда чующий его появление раньше всех, заметался по проволочному вольеру.

– Привет, дружок, – отодвигая задвижку, сказал Джеймс. – Хочешь погулять? Хочешь на охоту?

Глаза Чарли округлились, розовый язык свесился из пасти. Он присел и помочился на цементный пол.

Джеймс сглотнул, потом достал из кармана ключ от ружейного шкафа, вынул ружье 22-го калибра, которое берег для Криса, когда тот вырастет и сможет охотиться на белок и кроликов, и протер тряпкой гладкий деревянный приклад и сверкающий ствол. Достал две пули и засунул их в карман джинсов.

Собака выскочила из двери раньше Джеймса. Оказавшись в своей стихии, Чарли обнюхивал землю, царапал когтями коричневую грунтовую дорогу, потом кругами возвращался, идя по своему следу.

По лицу Джеймса струились слезы. Он пошел следом за собакой, и Чарли, хорошо зная хозяина, даже не повернулся. Подняв винтовку, Джеймс выстрелил ему в затылок.

– Привет, – заходя в кухню, сказала Гас. – Ты сегодня рано.

Джеймс старательно мыл руки над раковиной и даже не поднял взгляда на жену.

– Послушай, собака умерла.

Гас замерла посредине кухни. Она оперлась на столешницу, и глаза ее моментально наполнились слезами.

– Наверное, это инсулин. Майкл сказал…

– Нет, – перебил ее Джеймс, по-прежнему избегая смотреть на Гас. – Я взял его утром на охоту.

Если Гас и показалось странным, что он пошел на охоту за несколько месяцев до начала охотничьего сезона в Новой Англии, то она не сказала об этом.

– У него случился приступ? – хмурясь, спросила она.

– Это был не приступ. Это… Гас, это сделал я.

Она схватилась рукой за горло.

– Что ты сделал? – прошептала она.

– Я убил его, черт возьми! – крикнул Джеймс. – Понятно? Мне самому тоже тяжело. И я не рассердился на него из-за ковра. Просто я хотел помочь ему. Избавить его от боли.

– Так ты пристрелил его?

– А ты бы что сделала?

– Я отвела бы его к Майклу, – прерывающимся голосом произнесла Гас.

– Чтобы он сделал Чарли укол? И чтобы ты держала его и смотрела, как он умирает? Это, конечно, более человечно. Он был моей собакой, и я должен был заботиться о нем. – Джеймс пересек комнату и взглянул на жену. – Ну что? – с вызовом спросил он.

Гас покачала головой:

– Я тебя не знаю, – и выбежала из дому.

– Каким нужно быть человеком, чтобы пристрелить собственную собаку? – спросила Гас, сжимая кружку дрожащими руками.

Мелани устремила взгляд в конец кухонного стола.

– Он сделал это не со зла, – не очень искренне попыталась она оправдать Джеймса.

Всего лишь минуту назад, когда ее лучшая подруга с рыданиями вбежала в боковую дверь, Мелани поняла, насколько высоко она ценит призвание мужа лечить.

– Он ведь не убивает своих пациентов, да? – лепетала Гас, словно читая мысли Мелани. – И что я скажу Крису, интересно знать?

– Скажи ему, что Чарли умер и что теперь ему лучше.

Гас потерла лицо.

– Это будет ложь, – заявила она.

– Но тогда он меньше расстроится, – ответила Мелани, и обе женщины невольно подумали о том, что совершил Джеймс и почему.

Когда Гас вернулась домой, на ступенях крыльца ждал Крис.

– Папа сказал, что Чарли умер, – сообщил он.

– Я знаю. Очень жалко его.

– Мы закопаем его на пастбище?

– Кладбище? – Гас нахмурилась. Что Джеймс сделал с собакой? – Вряд ли, милый. Папа, наверное, закопал его где-нибудь в лесу.

– Чарли теперь ангел?

Гас представила спрингер-спаниеля, к лапам которого, казалось, были приделаны крылышки.

– Угу, наверное.

Крис потер нос:

– Так когда мы снова его увидим?

– Только когда окажемся на Небесах, – ответила Гас. – Но это будет очень не скоро.

Взглянув на заплаканное лицо Криса, она в смятении вошла в дом, Крис поплелся за ней. Потом Гас отправилась в ванную комнату, упаковала свою зубную щетку и шампунь, лезвия и парфюмерную воду. Завернув все это в свою ночную сорочку, она положила вещи на кровать. Потом наугад вытащила одежду из ящиков и сняла с вешалок.

– Что ты на это скажешь, – спросила она у Криса, – если мы немного поживем у Эм?

Гас с Крисом спали в гостевой комнате Голдов, узком помещении, примыкающем к ветеринарному кабинету. Там стояли двуспальная кровать и расшатанный комод, сюда проникал запах спирта. Чувствуя себя неловко, Гас отправилась спать в восемь часов, уложив сначала Кристофера. Лежа рядом с ним в темноте, она старалась не думать о Джеймсе.

Мелани с Майклом не сказали ни слова. Не то чтобы не могли – любое слово прозвучало бы неправильно. К чести Джеймса, он звонил четыре раза. Дважды он проделывал весь путь лишь для того, чтобы услышать, как Гас кричит из дома Голдов, что не хочет его видеть.

Наконец Гас не выдержала, ее достал звук текущей по трубам воды. Прислушиваясь к ровному дыханию Криса, она осторожно выбралась из кровати и прошла по коридору в кабинет, где в темноте светились кнопки телефона.

Джеймс ответил после третьего гудка.

– Алло, – сонно произнес он.

– Это я.

– Гас… – По голосу она слышала, что он просыпается, приподнимается и подносит трубку ближе к уху. – Я хочу, чтобы ты вернулась домой.

– Где ты его закопал?

– В лесу. У каменной стены. Если хочешь, я покажу тебе.

– Просто я хочу это знать, чтобы рассказать Крису.

Она ведь не собиралась говорить Крису правду. Причина ее любопытства заключалась в том, что она опасалась, не желая себе в этом признаться, что через несколько лет, гуляя в лесу после ливня с ураганом, они наткнутся на скелет собаки.

– Я сделал это не со злости. Плевать на чертов ковер! Если бы я мог переиграть это и вернуть нам Чарли здоровым, я бы это сделал.

– Но не сделал, – сказала она. – Так ведь?

Гас осторожно положила трубку на рычаг и прижала ко рту костяшки пальцев. В тот же момент до нее дошло, что перед ней стоит Майкл.

На нем были спортивные штаны с дыркой на колене и вылинявшая футболка с эмблемой Тафтса.

– Я услышал какой-то шум, – объяснил он, – и спустился, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

– В порядке, – повторила Гас те же слова.

Она подумала о точности Мелани в словах и о том, что сказал ей утром Джеймс: собака умерла. Но если разобраться, собака не просто умерла. Собаку убили. В этом была разница.

– Я не в порядке. Даже наполовину не в порядке.

Гас почувствовала на своем плече руку Майкла.

– Он сделал то, что считал лучшим, Гас. Сначала он даже взял Чарли на охоту. – Майкл опустился рядом с ней на колени. – Чарли умер, находясь рядом с человеком, которого любил больше всех. Я мог бы застрелить пса, но перед этим я не мог бы заставить его радоваться. – Встав, он потянул ее за руки. – Иди спать.

Он довел Гас до гостевой комнаты, чуть прикасаясь к ее спине теплой рукой.

На следующий день Мелани и Гас отвели детей к озеру. Крис и Эмили сразу бросились к воде, а матери раскладывали полотенца и расставляли пляжные кресла. Вдруг от поста спасателя раздался свисток. В воду бросился сильный загорелый парень в красных плавках и быстро поплыл к скале. Мелани и Гас замерли в креслах, парализованные одной и той же мыслью: они не видели своих детей.

Потом появилась Эмили, которую вела за руку незнакомая женщина. В мутноватой голубой воде медленно поворачивался какой-то продолговатый предмет. Спасатель нырнул и, быстро рассекая воду, вытащил свою добычу на песок.

Крис лежал совершенно неподвижно – белое лицо, плоская грудь. Гас протолкалась сквозь толпу и, не в силах вымолвить ни слова, рухнула на песок в нескольких футах от сына. Юный спасатель опустился рядом с Крисом и принялся делать ему искусственное дыхание.

Голова Криса повернулась набок, и он изверг из себя воду. Хватая ртом воздух, расплакавшись, Крис потянулся к рукам Гас. Спасатель встал.

– С ним все будет хорошо, мэм, – сказал парень. – Эта маленькая девочка – его подружка? Она соскользнула в воду с камней, а он прыгнул, чтобы вытащить ее. Проблема была в том, что она попала на мелководье и могла стоять. А ваш сын – нет.

– Мама, – позвал Крис.

Вся дрожа, Гас повернулась к спасателю:

– Простите меня. Спасибо.

– Нет проблем, – ответил парень и направился к побеленной будке.

– Мама, – опять позвал Крис и затем более настойчиво: – Мама!

Он дотронулся холодными дрожащими руками до ее лица.

– Что? – откликнулась Гас, чувствуя, как переполненное чувствами сердце давит на ребенка внутри. – Что такое?

– Я видел его, – сообщил Крис с сияющими глазами. – Я снова видел Чарли.

В тот день Гас с Крисом вернулись к себе домой. Они принесли наверх свои туалетные принадлежности и одежду, разложив все по местам. Когда поздно вечером Джеймс пришел домой из больницы, то заглянул в спальню к сыну и увидел спящего Криса, а в их спальне его ждала жена, – казалось, они никуда не уходили.

На этот раз в ночном кошмаре Гас удалось закинуть ключи еще дальше – под другую машину, припаркованную через улицу. Она расстегнула свой ремень безопасности и, бросившись к задней двери, сумела отстегнуть младенца и вытащить его из машины, но тут услышала шаги за спиной.

– Ты подонок! – закричала Гас, впервые сопротивляясь в своем кошмаре, и пнула ногой шину.

Ожидая увидеть Криса, она взглянула на заднее сиденье, но вместо этого увидела, как ее муж протягивает руку назад, чтобы освободить сына. Она очень удивилась тому, что только сейчас заметила, что все это время Джеймс сидел на заднем сиденье.