Текст книги "Противники"

– Здесь есть свои минусы, знаешь ли, – заметил Мэсси. – Не забывай о клайвейле. Это обошлось нам в два миллиарда.

Их чудодейственная таблетка для снижения давления должна была прославиться на века, однако потом у тысяч принимавших ее людей развилась страшнейшая мигрень. Они – Мэсси и его юристы – верили в это лекарство и решили рискнуть, согласившись на первый суд с участием присяжных заседателей, который предполагали выиграть без проблем. Ошеломляющая победа могла бы охладить пыл коллегии адвокатов и сэкономить «Веррик» кучу денег. Присяжные же решили иначе и присудили истцу 20 миллионов долларов.

– Это не клайвейл, – сказал Уокер. – Сам по себе крейокс гораздо лучше как лекарство, а позиции истцов значительно слабее, чем в тот раз.

– Согласен, – ответил Мэсси. – Мне нравится ваш план.

Глава 15

По крайней мере два раза в год, а если получалось, то и чаще, достопочтенный Андерсон Зинк и его милая жена Кэролайн отправлялись из своего дома в городе Сент-Пол в Чикаго повидать единственного сына и его симпатичную жену Хелен. Судья Зинк, главный судья Верховного суда Миннесоты, достойно трудился на этом посту четырнадцать лет. Кэролайн Зинк преподавала искусство и фотографию в частной школе в Сент-Поле. Две их младшие дочери учились в колледже.

Отец судьи Зинка и дед Дэвида, живая легенда, восьмидесятидвухлетний Вудроу Зинк, до сих пор работал и руководил юридической фирмой со штатом в двести человек, основанной им пятьдесят лет назад в Канзас-Сити. Зинки глубоко пустили корни в этом городе, но все же не настолько глубоко, чтобы это помешало Андерсону Зинку и его сыну бежать из суровой рабочей атмосферы, которую создавал старый Вудроу. Не желая быть частью его фирмы, они покинули Канзас-Сити, что вызвало большой скандал, и отношения стали налаживаться только сейчас.

Назревал другой конфликт. Судья Зинк не понимал, почему его сын так резко изменил направление карьеры, и хотел докопаться до правды. Он и Кэролайн приехали к позднему обеду в субботу днем и были приятно удивлены, застав сына дома. Обычно он сидел в офисе, в высоком здании в центре города. Приехав в прошлом году, родители почти не видели его. Он вернулся домой после полуночи в субботу, а через пять часов уехал в офис.

Сегодня же Дэвид стоял на лестнице и чистил водосточный желоб. Он спрыгнул вниз и поспешил приветствовать родителей.

– Отлично выглядишь, мам. – Дэвид поднял и закружил мать.

– Опусти меня на землю, – сказала она. Дэвид пожал руку отцу, но они не обнялись. Мужчины в семье Зинков не делали этого. Из подземного гаража появилась Хелен и поздоровалась с родственниками. Они с Дэвидом весело улыбались чему-то. Наконец Дэвид сообщил:

– У нас важная новость!

– Я беременна! – сказала Хелен.

– Вы, старики, скоро станете дедушкой и бабушкой, – улыбнулся Дэвид.

Судья и миссис Зинк хорошо восприняли новость. В конце концов, им было далеко за пятьдесят, и многие их друзья уже обзавелись внуками. Хелен исполнилось тридцать два (она была на два года старше Дэвида), так что время пришло. Обдумав эту потрясающую новость, они оживились, поздравили детей и потребовали подробностей. Хелен болтала без умолку, пока Дэвид разгружал вещи родителей. Все вошли в дом.

За обедом разговор о детях в конце концов прекратился, и судья Зинк перешел к делу.

– Расскажи мне о твоей новой фирме, Дэвид, – попросил он. Дэвид прекрасно знал, что отец копал, копал и собрал все скудные сведения о «Финли энд Фигг».

– О, Энди, не заводи свою шарманку, – попросила Кэролайн, подразумевая под «шарманкой» болезненную тему, которой следовало избегать. Кэролайн считала, что муж прав и Дэвид совершил серьезную ошибку, но новость о беременности Хелен все изменила, во всяком случае, для будущей бабушки.

– Я же рассказал вам все по телефону, – напомнил Дэвид, желая немедленно все обсудить и покончить с этим. Он был готов защищаться и бороться, если понадобится. Его отец выбрал не ту карьеру, о которой мечтал для него старый Вудроу. Дэвид поступил так же. – Эта маленькая фирма из двух человек занимается общей практикой. Я работаю по пятьдесят часов в неделю, и у меня остается время повалять дурака с женой, так чтобы слово «семья» не оставалось пустым звуком. Вы должны мной гордиться.

– Я счастлив, что Хелен беременна, но не уверен, что понимаю твое решение. «Роган Ротберг» – одна из самых престижных юридических фирм в мире. Они выпустили много судей, правоведов, дипломатов, руководителей коммерческих и правительственных организаций. Как можно просто так от этого уйти?

– Я не ушел, папа, а убежал. И не вернусь. Мне ненавистны даже воспоминания о «Рогане Ротберге», а о тамошних сотрудниках я думаю еще хуже.

Они ели, продолжая разговаривать. Атмосфера царила самая теплая. Энди пообещал Кэролайн не устраивать скандал. Дэвид пообещал Хелен не участвовать в таковом.

– Значит, в этой новой фирме два партнера? – спросил судья.

– Два партнера, и теперь три юриста. Плюс Рошель – секретарь, сотрудник ресепшен, офис-менеджер и исполнитель многих других функций.

– Вспомогательный персонал? Клерки, помощники юристов, интерны?

– Всем этим занимается Рошель. У нас маленькая фирма, где мы сами по большей части печатаем документы и проводим расследования.

– Он в самом деле успевает домой к ужину, – добавила Хелен. – Никогда прежде я не видела его таким счастливым.

– Вы отлично выглядите, – заметила Кэролайн. – Вы оба.

Судья не привык, чтобы его обходили с фланга.

– Эти двое партнеров судебные юристы?

– Они утверждают, что так и есть, но я в этом сомневаюсь. На деле это парочка любителей погоняться за «скорой помощью», они активно рекламируют свои услуги и выживают за счет автомобильных аварий.

– Что заставило тебя выбрать именно их?

Дэвид бросил взгляд на Хелен, а она с улыбкой отвернулась.

– Это долгая история, папа, я не хочу, чтобы ты уснул от скуки.

– Зато история отнюдь не скучная, – вставила Хелен, едва сдерживая смех.

– И какие суммы они зарабатывают? – поинтересовался судья.

– Я работаю там три недели. Бухгалтерскую отчетность не видел, но партнеры точно не богаты. Уверен, ты хочешь знать, сколько зарабатываю я. Ответ такой же: не знаю. Получаю часть того, что приношу фирме, но понятия не имею, что может случиться завтра.

– И ты занялся семьей?

– Да, и собираюсь ужинать дома с семьей, и успевать на детский бейсбол, в клуб каб-скаутов[17]17
  Младшая возрастная группа скаутов.


[Закрыть], на школьные постановки и все остальные чудесные мероприятия, которые родители посещают вместе с детьми.

– Я всегда приходил, Дэвид, редко что-то пропускал.

– Да. Приходил, но ты никогда не работал на потогонном производстве вроде «Рогана Ротберга».

Воцарилось молчание. Наконец Дэвид сказал:

– Мы много накопили. Мы справимся, подожди, сам увидишь.

– Уверена, что справитесь, – кивнула его мать, перебежав на другую сторону, так что теперь они выступали против ее супруга единым фронтом.

– Я еще не начала отделывать детскую, – сообщила Хелен Кэролайн. – Если хотите, можем пойти в отличный магазин за углом и посмотреть обои.

– Прекрасно!

Судья коснулся уголков губ салфеткой.

– Школа выживания для младших юристов – норма в наши дни, Дэвид. Ты это переживешь, станешь партнером, и жизнь наладится.

– Я не подписывался на службу в морской пехоте, а жизнь в огромной юридической фирме вроде «Рогана» никогда не наладится, потому что партнеры не могут заработать достаточно денег. Я знаю этих партнеров. Я их видел. В основном это великие юристы и несчастные люди. Я бросил это дело. И не вернусь. Оставь эту тему. – Это была первая вспышка гнева за весь обед, и Дэвид уже жалел, что не сдержался. Он выпил немного минеральной воды и попробовал салат с курицей.

Улыбнувшись, отец взял салат и долго жевал его. Хелен спросила, как дела у сестер Дэвида, и Кэролайн охотно воспользовалась возможностью сменить тему.

За десертом старший Зинк спросил:

– И какой работой ты занимаешься?

– Да много интересного. На прошлой неделе я готовил завещание для леди, которая скрывает свое имущество от детей. Они подозревают, что она унаследовала деньги от третьего супруга, и это соответствует действительности, но не могут найти их. Она хочет оставить все курьеру из «Федэкс». Еще я представляю интересы пары геев, которые пытаются усыновить ребенка из Кореи. Я веду два дела о депортации с участием двух мексиканцев-нелегалов, обвиняемых в том, что они участвуют в наркосиндикате. Кроме того, я занимаюсь делом семьи одной четырнадцатилетней девочки, которую посадили на крэк два года назад. При этом ее никак не могут отправить в реабилитационную клинику. Плюс пара клиентов, лишенных прав за вождение в нетрезвом виде.

– Ерунда какая-то, – отозвался судья.

– Вовсе нет. Это реальные люди с реальными проблемами, и все они нуждаются в помощи. Достоинства уличного права в том, что встречаешься с клиентами лицом к лицу, узнаешь их, и если все складывается благополучно, даже помогаешь им.

– Если не умираешь при этом с голоду.

– Я не умру с голоду, папа, обещаю. Кроме того, периодически эти ребята срывают куш.

– Знаю, знаю. Я видел, как они работают, и сейчас вижу, как их дела проходят по апелляциям. На прошлой неделе мы утвердили вердикт присяжных на девять миллионов долларов – ужасное дело с участием ребенка с повреждением мозга: он получил отравление свинцом от каких-то игрушек. Его юрист был единственным практикующим адвокатом, который вел дело его матери о вождении в нетрезвом виде. Он получил дело, привлек к его рассмотрению одного головореза, и теперь они делят сорок процентов от девяти миллионов.

Эти цифры словно прыгали по столу еще пару минут.

– Кто-нибудь хочет кофе? – спросила Хелен. Все отказались, и они перебрались в гостиную. Через пару минут Хелен с Кэролайн пошли осмотреть комнату, предназначенную для детской.

Когда они удалились, судья пустился в последнюю атаку.

– Один из моих клерков наткнулся на историю о суде по крейоксу. Увидел твою фотографию в Интернете, ту самую, из «Трибюн», на которой ты с мистером Фиггом. Он порядочный парень?

– Не очень-то, – признался Дэвид.

– Он и не похож на порядочного.

– Я просто скажу, что Уолли – сложный человек.

– Не уверен, что твоя карьера пойдет в гору, если ты будешь общаться с этими парнями.

– Возможно, ты и прав, папа, но сейчас мне весело. Я с удовольствием иду в офис. Мне нравятся мои клиенты, те немногие, которые у меня есть, и я испытываю неимоверное облегчение от того, что сбежал с потогонного конвейера. Просто успокойся ненадолго, ладно? Если это не сработает, я попробую что-то еще.

– Как ты впутался в этот суд по крейоксу?

– Мы нашли кое-какие дела. – Дэвид улыбнулся, подумав о том, что сказал бы отец, узнав, как они ищут клиентов. Уолли и его «магнум» 44-го калибра. Уолли, предлагающий взятку за рекомендацию нового клиента. Уолли, бегающий по похоронным бюро. Нет, кое о чем судье знать не стоит.

– Вы исследовали крейокс? – спросил судья.

– Мы как раз этим занимаемся. А вы?

– На самом деле – да. В Миннесоте крутят рекламу по телевизору. Лекарство привлекает всеобщее внимание. По мне, это все походит на очередное жульничество с массовыми гражданскими исками. Копить иски, пока перед фармацевтической компанией не замаячит перспектива банкротства, затем выбить огромную компенсацию, которая обогатит юристов и позволит производителю остаться в бизнесе. Во всей этой суматохе забывается вопрос об ответственности, а о том, что лучше всего для потребителя, вообще незачем думать.

– Вполне справедливые слова, – согласился Дэвид.

– Так ты еще не убедился в обоснованности этого дела?

– Пока нет. Я пролистал тысячу страниц и до сих пор ищу явные улики, указывающие на то, что лекарство действительно вредит людям. Уверен, так и есть.

– Тогда почему ты подписал исковое заявление?

Дэвид на мгновение задумался.

– Уолли попросил меня, а я, как новый человек в фирме, почувствовал себя обязанным присоединиться. Послушай, папа, некоторые авторитетные юристы в стране подали такие же иски, тоже считая, что это плохой препарат. Уолли не внушает особого доверия, зато его внушают другие юристы.

– Значит, вы просто собираетесь загребать жар чужими руками?

– И бороться за существование.

– Смотрите не ушибитесь.

Женщины вернулись и начали собираться в магазин. Вскочив, Дэвид заявил, что его интересует выбор новых обоев. Судья неохотно потащился следом.

Дэвид почти заснул, когда Хелен подкатилась к нему и спросила:

– Ты не спишь?

– Пока нет. А что?

– Твои родители странные.

– Да, и моим родителям пора ехать домой.

– Это дело, о котором упомянул твой отец, о маленьком мальчике и отравлении свинцом…

– Хелен, уже пять минут первого.

– Свинец ведь попал в организм от игрушки и повлиял на мозг, правильно?

– Насколько я помню, да. К чему это все, дорогая?

– Со мной на занятия ходит одна дама, Тони, и на прошлой неделе мы перекусили в студенческом центре. Она на пару лет старше меня, ее дети ходят в среднюю школу, и у нее домработница из Бирмы[18]18
  Автор намеренно использует название «Бирма» и прилагательное «бирманский» вместо принятых сейчас «Мьянма», «мьянманский».


[Закрыть].

– Это все очень интересно. Но мы будем спать?

– Послушай! У домработницы есть внук, маленький мальчик, который сейчас лежит в больнице с повреждением мозга. Он в коме, дышит через респиратор, положение очень тяжелое. Доктора подозревают, что у него отравление свинцом, и они попросили домработницу обыскать все на предмет содержания свинца. Прежде всего он может содержаться в детских игрушках.

Сев в постели, Дэвид включил свет.

Глава 16

Рошель сидела за столом, усердно изучая новости о распродаже постельного белья в ближайшем магазине скидок, когда раздался звонок. Некий мистер Джерри Алисандрос из Форт-Лодердейла хотел поговорить с мистером Уолли Фиггом. Тот был у себя в кабинете, поэтому Рошель перевела звонок и вернулась к своим делам в Интернете.

Через пару минут Уолли выбежал из кабинета со своим обычным самодовольным видом.

– Миз Гибсон, не проверите ли расписание рейсов до Лас-Вегаса в эти выходные на самолеты, которые улетают начиная с полудня пятницы?

– Конечно. Кто летит в Лас-Вегас?

– А что, кто-то еще интересовался поездкой в Лас-Вегас? Я, кто же еще! В эти выходные в «Эм-джи-эм-гранд» состоится неофициальная встреча юристов по крейоксу. Это звонил Джерри Алисандрос. Быть может, крупнейший специалист по коллективным искам в стране. Говорит, мне надо быть там. Оскар здесь?

– Да, думаю, он уже проснулся.

Уолли постучал в дверь и толкнул ее.

– Заходи, – сказал Оскар, отодвинув стопку бумаг на столе.

Уолли опустился в большое кожаное кресло.

– Мне только что позвонили из «Зелл энд Поттер» в Форт-Лодердейле. Они хотят, чтобы я приехал в Вегас в выходные на встречу, связанную со стратегией по крейоксу, неофициально. Все большие ребята будут там, чтобы спланировать атаку. Это очень важно. Они будут обсуждать разбирательство по взаимосвязанным искам, какой иск пойдет первым и, что самое важное, компенсацию. Джерри думает, что «Веррик», возможно, захочет побыстрее с этим покончить. – Уолли потирал руки, пока говорил.

– Джерри?

– Алисандрос, легендарный юрист по гражданским искам. Его фирма только на одном фен-фене[19]19
  Средство, в состав которого входят фенфлюрамин и фентермин; применяется для подавления аппетита.


[Закрыть] заработала миллиард.

– Так ты хочешь поехать в Лас-Вегас?

Уолли пожал плечами, делая вид, что ему все равно.

– Не важно, кто поедет, Оскар, но кто-то из нашей фирмы обязательно должен там показаться. Может зайти речь о деньгах, о компенсациях, это большие деньги, Оскар. Все, вероятно, ближе, чем мы полагали.

– И ты хочешь, чтобы фирма оплатила твою поездку в Вегас?

– Разумеется. Это вполне оправданные затраты на ведение дела в суде.

Оскар покопался в бумагах и нашел то, что искал. Он вытащил один лист и почти помахал им перед младшим партнером.

– Ты видел заключение Дэвида? Он закончил его вчера вечером. То самое, где говорится о предполагаемых расходах на суд по крейоксу.

– Нет, я не знал, что он…

– Этот парень очень умен, Уолли. Он делает домашнюю работу, которую должен делать ты. Тебе следует на это взглянуть, потому что это чертовски страшно. Нам нужно нанять не менее трех экспертов, хотя пока еще есть время. На самом деле необходимо было найти их до подачи иска. Первый эксперт – кардиолог, который установит причину смерти каждого из наших любимых клиентов. Привлечение такого специалиста обойдется в двадцать тысяч долларов, и это только для первичной оценки и дачи письменных показаний. Если кардиолог будет свидетельствовать в суде, добавь еще двадцать тысяч.

– Суда не будет.

– Это ты так говоришь. Номер два – фармаколог, способный в мельчайших подробностях объяснить присяжным, как лекарство убило наших клиентов. Что оно сделало с их сердцами? Этот парень еще дороже – двадцать пять тысяч на начальном этапе и столько же, если он даст показания в суде.

– Мне кажется, это большой гонорар.

– Все эти гонорары кажутся большими. Номер три – это исследователь, который предъявит присяжным результаты своего исследования. А они покажут, при перевесе доказательств, что по статистике вероятность причинить вред сердцу гораздо выше при приеме крейокса, чем при приеме любого другого лекарства для снижения холестерина.

– Я знаю подходящего парня.

– Макфадден?

– Да, он.

– Отлично. Он написал доклад, после которого началось все это безумие, и теперь не очень хочет участвовать в суде. Однако если юридическая фирма предложит ему для начала пятьдесят тысяч долларов, возможно, он поможет этой фирме и поработает в кредит.

– Возмутительно!

– Все это возмутительно. Пожалуйста, посмотри заключение Дэвида, Уолли. В нем он вкратце излагает возможную реакцию на доклад Макфаддена и вероятные последствия. Существуют весьма серьезные сомнения в том, действительно ли это лекарство наносит вред здоровью.

– Что Дэвид знает о суде?

– А что мы знаем о суде, Уолли? Ты разговариваешь со мной, своим давним партнером, а не потенциальным клиентом. Мы лаем и рычим, пытаясь затащить плохих парней в зал суда, но ты знаешь правду: мы всегда идем на мировое соглашение.

– Мы добьемся мирового соглашения и на этот раз, Оскар. Поверь мне. Я буду знать намного больше, когда вернусь из Вегаса.

– Во сколько это обойдется?

– Семечки на фоне общих сумм.

– Мы и так по уши в долгах, Уолли.

– Вовсе нет. Мы сядем на хвост большим парням и заработаем целое состояние, Оскар.

Рошель нашла дешевый номер в мотеле «Душа Рио». На фотографиях на веб-сайте красовались шикарные виды бульвара Лас-Вегаса, и складывалось впечатление, что гости отеля находятся в гуще событий. Однако на деле это было не так. Уолли понял это, когда рейсовый автобус из аэропорта наконец остановился. Высокие роскошные отели-казино еще не скрылись из виду, но остались позади в пятнадцати минутах езды. Уолли проклинал Рошель, ожидая в похожем на сауну фойе, пока его зарегистрируют. Стандартный номер в «Эм-джи-эм-гранд» стоил 400 долларов в сутки. Номер в этой дыре обходился в 125 долларов в сутки, так что разница почти покрыла стоимость билета. «Я считаю центы в ожидании богатства», – мысленно повторял Уолли, преодолевая два лестничных пролета на пути к маленькому номеру.

Он не мог арендовать машину, поскольку был признан виновным в вождении в нетрезвом виде и не имел действующих прав. Наведя справки, Уолли узнал, что из «Души Рио» автобусы отправляются на бульвар каждые полчаса. Он поиграл в игровые автоматы в фойе и заработал сто долларов. Возможно, у него выдались удачные выходные.

Автобус был битком набит полными пенсионерами. Уолли не нашел места, поэтому стоял, держась за поручни, и трясся рядом с потными людьми. Оглядываясь, он прикидывал, сколько среди них может быть жертв крейокса. Тут явно наблюдался высокий холестерин. У Уолли в карманах, как всегда, лежали визитки, но он решил не раздавать их.

Он немного побродил по казино, внимательно наблюдая за удивительно разношерстной публикой, игравшей в блек-джек, рулетку, кости – то, во что Уолли никогда не играл и не имел желания играть сейчас. Какое-то время он провел у игральных автоматов и дважды отказал симпатичной официантке, разносившей коктейли. Уолли начинал понимать, что казино – паршивое место для выздоравливающего алкоголика. В 19.00 он нашел дорогу в банкетный зал в мезонине. Два охранника преградили ему вход, и Уолли испытал облегчение, когда они нашли его имя в списке гостей. Внутри он увидел дюжины две хорошо одетых мужчин и трех женщин. Все они непринужденно болтали, угощаясь напитками. У дальней стены расставляли блюда на шведском столе. Некоторые юристы знали друг друга, но Уолли оказался не единственным новичком в этом собрании. Казалось, всем известно его имя и все осведомлены о его иске. Вскоре Уолли начал осваиваться. Джерри Алисандрос нашел его, и они обменялись рукопожатиями, как старые друзья. Люди собирались небольшими группками, там и сям завязывались разговоры. Говорили об исках, политике, последних моделях частных самолетов, домах на Карибском море, о браках и разводах. Уолли не мог ничего добавить, но, активно участвуя в происходящем, показал, что умеет слушать. Судебные юристы предпочитали говорить и иногда говорили все вместе. Уолли радостно улыбался, внимал им и потягивал содовую.

После быстрого ужина Алисандрос встал и начал свое выступление. План состоял в том, чтобы встретиться завтра утром в девять в том же месте и приступить к делу. К полудню они должны были закончить. Он несколько раз беседовал с Николасом Уокером из «Веррик» и заметил, что компания в шоке. За всю долгую историю судебных разбирательств на них ни разу не обрушивалось так много исков за столь короткое время. Они пытались хотя бы приблизительно оценить размер ущерба. Если верить экспертам, нанятым Алисандросом, количество пострадавших или погибших могло дойти до полумиллиона человек.

Сообщение о столь многочисленных страдальцах за столом восприняли благосклонно.

Потенциальные расходы «Веррик», по словам еще одного эксперта, привлеченного Алисандросом, должны были составить не меньше 5 миллиардов. Уолли не сомневался, что не он один за столом быстро выполнил в уме нехитрую операцию: подсчитал сорок процентов от пяти миллиардов. Однако остальные, похоже, отнеслись к этому спокойно. Очередное лекарство, очередная война с фармацевтическим гигантом, очередная громадная компенсация, которая сделает их еще богаче. Они купят еще больше самолетов, домов, заведут новых жен с внешностью моделей, приобретут активы, которые Уолли казались совсем неинтересными. Он мечтал только о солидной сумме в банке, чтобы зажить приятной жизнью и избавиться от рутинной мясорубки.

При таком скоплении самодовольных эгоцентриков было очевидно, что кто-то еще захочет взять слово. Дадли Брилл из Лаббока в сапогах и соответствующей экипировке пересказал недавний разговор с одним из сильнейших юристов «Веррик». Тот усиленно намекал, что компания не намерена выплачивать компенсации, до тех пор пока недостатки препарата не будут подтверждены перед несколькими коллегиями присяжных. Таким образом, основываясь на анализе разговора, о котором не знал больше никто в зале, Брилл выражал твердую уверенность в том, что он, Дадли Брилл из Лаббока, штат Техас, должен отправиться в суд первым и сделать это в своем родном городе, где присяжные уже выказали ему расположение и будут рады присудить крупную сумму, если он за ней обратится. Брилл явно выпил, как и все, кроме Уолли, и его своекорыстный анализ способствовал ожесточенным дебатам за столом. Вскоре начались перепалки со вспышками гнева и обменом оскорблениями.

Джерри Алисандросу удалось навести порядок.

– Я надеялся, мы оставим это на завтра, – дипломатично произнес он. – Давайте разойдемся по своим углам и вернемся завтра, протрезвевшие и отдохнувшие.

Судя по виду собравшихся следующим утром, не все судебные юристы разошлись по своим номерам и постелям. Опухшие веки, красные глаза, руки, хватающие стаканы с холодной водой и кофе, – все признаки были налицо. В страдавших от похмелья тоже недостатка не было. К тому же собралось не так много юристов, и по мере того, как дело близилось к середине дня, Уолли начал понимать, что много дел решилось за распитием спиртного вчера вечером. Сделки были заключены, коалиции – организованы, удары в спину – сделаны. Уолли задался вопросом, где же был он.

Два эксперта поведали о крейоксе и самых последних исследованиях. Каждый юрист потратил пару минут на рассказ о своем иске: о количестве клиентов, количестве потенциальных дел со смертельным исходом по сравнению с делами пострадавших, о судьях, об адвокате противника и о тенденциях принятия вердиктов в данной юрисдикции. Уолли справился неплохо, стараясь говорить как можно меньше.

Невероятно скучный эксперт исследовал финансовое здоровье «Веррик лабз» и сделал вывод, что компания достаточно сильна, чтобы перенести большие потери в связи с выплатой компенсаций по крейоксу. Слово «компенсация» произносилось часто и постоянно звенело в ушах у Уолли. Речь того же эксперта зазвучала еще зануднее, когда он анализировал различные страховые программы, в которых участвовала «Веррик».

Через два часа Уолли понадобилось сделать перерыв. Он бочком вышел из зала и отправился на поиски туалета. Когда он вернулся, Джерри Алисандрос ждал его у двери.

– Когда вы собираетесь в Чикаго? – спросил он.

– Утром, – ответил Уолли.

– На коммерческом перевозчике?

«Конечно, – подумал Уолли. – У меня пока нет личного самолета, поэтому, как большинство бедных американцев, я вынужден платить за билет на самолет, принадлежащий кому-то еще».

– Разумеется, – улыбнулся он.

– Послушайте, Уолли, сегодня днем я направляюсь в Нью-Йорк. Почему бы вам не полететь с нами? Моя фирма только что купила новый «Гольфстрим-джи-650». Мы пообедаем в самолете, а потом высадим вас по пути в Чикаго.

За это придется заплатить и пойти на какую-то сделку, но Уолли как раз этого и ждал. Он читал о богатых судебных юристах и их частных самолетах, но ему никогда не приходило в голову, что он может оказаться в одном из них.

– Это очень благородное предложение, – произнес он. – Конечно, я согласен.

– Встретимся в фойе в час дня, идет?

– Договорились.

На взлетном поле для общегражданских судов в аэропорту Маккарран выстроилось около дюжины частных самолетов. Следуя за своим новым другом Джерри, Уолли размышлял, сколько из них принадлежит другим ребятам, специализирующимся на коллективных исках. Добравшись до самолета Джерри, он поднялся по трапу, вздохнул и оказался на борту сияющего «гольфстрима». Восхитительная девушка-азиатка взяла его пальто и спросила, что он желает выпить. Только содовую.

Джерри Алисандрос путешествовал с небольшой свитой: юрист, два помощника юриста и какой-то ассистент. Они быстро ретировались в хвост самолета, и Уолли, усаживаясь в шикарное кожаное кресло, подумал об Айрис Клопек, Милли Марино и тех чудесных вдовах, чьи усопшие мужья привели его в мир коллективных гражданских исков, а теперь еще и сюда. Стюардесса подала Уолли меню. Через коридор, в отдалении, виднелись кухня и повар, который стоял в ожидании указаний. Когда они поехали по взлетной полосе, Джерри пробрался вперед и сел напротив Уолли.

– Что скажете? – спросил он, имея в виду самолет, свою последнюю игрушку.

– Это уж точно лучше коммерческих авиалиний, – признался Уолли. Джерри застонал от смеха. Он явно не слышал ничего более смешного.

Объявили о взлете, и все пристегнули ремни. Когда самолет оторвался от взлетной полосы и взмыл ввысь, Уолли закрыл глаза, чтобы насладиться моментом. Возможно, это больше никогда не повторится.

Как только они выровнялись, Джерри вернулся к жизни. Он включил свет и откинул от стены столик из красного дерева.

– Поговорим о деле, – сказал он.

«Это же ваш самолет», – подумал Уолли.

– Конечно.

– На какое количество дел вы можете подписать контракты, если оценивать ситуацию реально?

– Мы можем получить десять дел со смертельным исходом, сейчас у нас таких восемь. Насчет несмертельных случаев я не уверен. У нас есть на примете пара сотен потенциальных дел, но мы пока не все проверили. – Джерри нахмурился, как будто этого было не достаточно и у него зря отняли время. Уолли задался вопросом, не попросит ли он пилотов повернуть назад или открыть где-нибудь люк.

– Вы думали о том, чтобы объединить усилия с более крупной фирмой? – спросил Джерри. – Я знаю, что у вас, ребята, небольшой опыт работы с коллективными гражданскими исками.

– Конечно, этот вопрос открыт для обсуждения, – ответил Уолли, пытаясь скрыть волнение. Таков и был его план с самого начала. – Наши контракты предусматривают гонорар в размере сорока процентов. Сколько вы хотите?

– Обычно мы берем на себя расходы, а такие дела требуют больших затрат. Мы ищем докторов, экспертов, всех, кого нужно, и это обходится недешево. Мы берем половину гонорара, двадцать процентов, но расходы компенсируют нам до того, как гонорар будет поделен.

– Вполне справедливо. Какова наша роль?

– Все просто. Вы должны найти еще больше дел, как со смертельным исходом, так и без. Собрать все воедино. Я отправлю проект соглашения в понедельник. Я пытаюсь объединить как можно больше дел. Следующий важный шаг – организация разбирательства по взаимосвязанным искам. Суд назначит судебную комиссию истца, обычно туда входят пять или шесть опытных юристов, которые контролируют судебный процесс. Эта группа имеет право на дополнительный гонорар, обычно в размере шести процентов, и он выплачивается сверх установленных сумм и вычитается из того, что остается для юристов.

Уолли закивал. Он уже провел кое-какие исследования и знал ряд особенностей ведения подобных процессов, во всяком случае, большую часть.

– Вы войдете в судебную комиссию? – спросил он.

– Вероятно. Обычно вхожу.

Стюардесса принесла освежающие напитки. Джерри отхлебнул вина и продолжил:

– Когда начнется предоставление документов, мы отправим кого-нибудь, кто поможет взять письменные показания ваших клиентов. Ничего особенного. Совершенно рутинная юридическая работа. Помните, Уолли, что юридические фирмы тоже видят в этом золотую жилу, поэтому усердно работают над поиском дел. Я найду в Чикаго кардиолога, которому можно доверять и который обследует ваших клиентов на предмет вреда, причиненного их здоровью. Мы заплатим ему из нашего фонда на судебные разбирательства. Вопросы есть?

– Пока нет, – ответил Уолли. Его не очень радовала перспектива расставания с половиной гонорара, но он был счастлив сотрудничать с опытной и богатой фирмой, специализирующейся на гражданских исках. Для «Финли энд Фигг» и так останется много денег. Он подумал об Оскаре, ему не терпелось рассказать ему о «гольфстриме».

– О каких сроках, по вашему мнению, идет речь? – спросил Уолли. Другими словами: «Когда я получу хоть какие-то деньги?»