Текст книги "Злоба"

Джон Гвинн
Злоба

John Gwynne

Malice

Copyright © John Gwynne 2012

© Сергей Сергеев, перевод, 2021

© Валерий Петелин, иллюстрация, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Эта книга посвящается моим детям – Харриет, Джеймсу, Эдварду и Уильяму – и, конечно же, моей жене Кэролайн, без которой все мои труды ничего бы не стоили

Благодарственное слово

На пути создания этой книги у меня было немало помощников. Во-первых, я должен поблагодарить Пола Истеда, чье одобрение придавало мне сил в жизненно важные моменты.

Также я хотел бы поблагодарить всех, кто выделил время для прочтения этих строк, хотя я уверен, что у вас были дела куда важнее. Эдвард Гвинн, Марк Бретт, Дэйв Дин, Ирен Гвинн, Майк Хауэлл, Алекс Харрисон, Мэнди Джеффри, Пит Кемп-Таккер и моя замечательная жена Кэролайн: если бы не вы, то я так и не сподобился бы написать ни строчки.

Благодарности заслуживает и Джон Джеррольд, мой непревзойденный агент, за свои наставления и веру в мои силы. Он – настоящий джентльмен и знаток языка, с которым я имею честь быть знакомым. Также я бы хотел поблагодарить Джули Крисп и Беллу Паган – моих редакторов в издательстве «Тор». Их мастерство в наведении лоска на текст достойно всяческого уважения.

Также хочу поблагодарить моего приятеля Энди Кэмпбелла за серию забавных фотографий, ласково прозванную «Фотосессией черной гадюки».

И, конечно, вопрос моему старому другу Садаку. Ну хоть теперь-то ты прочтешь эту книгу?

 
Но кто ж иной, как зачинатель Зла,
Столь темные дела измыслить мог.
 

Джон Мильтон. Потерянный рай[1]1
  Перевод А. Штейнберга


[Закрыть]

Пролог. Эвнис

Год 1122, век Изгнанников. Волчья луна

Под ногами у Эвниса хрустнуло что-то в лесном опаде. Юноша тихо выругался, и из его уст вырвалось облачко пара. Во рту у него пересохло.

Он был напуган, да, но кто бы на его месте не был? После того, что Эвнис совершит сегодня под покровом ночи, он станет предателем короны. И даже хуже.

Молодой человек остановился и посмотрел назад. За пределами леса виднелся каменный круг, а за ним стены Бадана, его родного города: контуры зданий, очерченные серебром лунного света. Сейчас можно было бы вернуться, выбрать другой жизненный путь. На мгновение голова у Эвниса закружилась, как будто бы он стоял на краю бездонной пропасти. Мир вокруг него словно остановился, ожидая решения юноши.

«Я так далеко зашел, – подумал он. – Теперь если идти – то лишь до конца».

Эвнис посмотрел на лес, что выглядел как стена непроглядной тьмы, поплотнее укутался в накидку и двинулся под покров деревьев.

Какое-то время он шел по великаньему тракту. Выложенная плитами дорога соединяла два королевства – Ардан и Нарвон. Она была заброшенной: клан великанов, что ее построил, исчез тысячу лет назад, а сквозь трещины в камнях пробивался мох и росли грибы.

Даже во тьме Эвнис чувствовал себя чересчур уязвимым на этой широкой дороге. Вскоре он соскользнул по крутой насыпи вниз и скрылся в лесной гуще. Юноша с трудом прокладывал путь по склонам и лощинам, а над его головой скрежетали ветви деревьев да где-то вверху, меж кронами, гудел ветер. Эвнис понимал, куда идет, – он ходил по этой тропе бесчисленное количество раз, – но еще никогда не делал этого ночью. В свои девятнадцать лет он знал эту часть Темнолесья так же хорошо, как и любой лесоруб в два раза старше его.

Вскоре Эвнис увидел отблеск огня меж деревьев. Сделал еще пару шагов вперед и остановился. Он стоял, укутанный сумраком леса, невидимый для любого, кто мог сидеть возле костра, боясь покинуть убежище и объявить о своем присутствии.

«Развернись и иди домой, – прошептал голос в его голове. – Ты – ничто и никогда не будешь ровней своему брату».

Так сказала его мать перед смертью. Ее слова и сейчас звучали все так же холодно, как в тот памятный день, до сих пор причиняя боль. Скрипя зубами, Эвнис сделал шаг вперед – и его лицо озарил свет костра.

Над огнем на перекладине висел котел с кипящей водой. Рядом стояла фигура в плаще, лицо ее скрывал капюшон.

– Приветствую, – произнес женский голос. Фигура откинула капюшон – и взору юноши предстала женщина, седые пряди волос которой блестели, как медь в свете костра.

– Миледи, – приветствовал Эвнис Рин, королеву Кэмбрена. У молодого человека перехватило дыхание от ее красоты.

Она улыбнулась, и вокруг ее глаз появились морщинки. Женщина протянула юноше руку.

Эвнис неуверенно сделал шаг вперед и поцеловал ее кольцо, от камня на котором веяло холодом. Женщина пахла сладко, дурманяще, как перезрелый фрукт.

– Еще не поздно. Ты все еще можешь вернуться, – сказала она. Палец с кольцом коснулся подбородка юноши, и Эвнису пришлось склонить голову. Они стояли так близко друг к другу, что он ощущал на своем лице теплое дыхание. А еще – запах вина.

Эвнис через силу сделал вздох.

– Нет. Дома меня ничего не ждет. Сейчас мне представляется возможность…

Перед глазами встало лицо брата – улыбающееся, подавляющее волю, стремящееся подчинить себе. Затем этот образ сменило вечно недовольное лицо матери: оно глядело осуждающе, унижающе.

– …показать себя. Гетин собирается женить меня на дочери, как мне кажется, беднейшего барона во всем Ардане.

– Она хороша собой? – спросила Рин улыбаясь, но в ее голосе слышалась резкость.

– Я видел ее всего раз. Нет, я не помню, как она выглядит. – Он взглянул на котел. – Я должен это сделать. Пожалуйста.

– А что ты мне дашь взамен?

– Все королевство Ардан. Я буду править им и поклоняться вам, моя верховная королева.

Рин улыбнулась, сверкнув зубами:

– Мне нравится ход твоих мыслей. Но дело не только в Ардане. Далеко не только в нем. Это Война Богов. Азрот снова обретет плоть.

– Знаю, – прошептал Эвнис. Юноша буквально чувствовал переполняющий его страх. Он сочился с его языка, сдавливал ему горло. Но в то же время наполнял молодого человека ощущением радостного возбуждения.

– Боишься? – спросила Рин не сводя с него глаз.

– Да. Но я готов идти до конца. Я знаю цену.

– Хорошо. Тогда идем.

Она подняла руку и щелкнула пальцами.

Из тени деревьев на свет вышла массивная фигура. Великан. Он был в полтора раза выше взрослого мужчины, лицо бледное, заостренное, под широкими бровями блестели маленькие черные глаза. Длинные черные усы, в которые были вплетены полоски кожи, доходили ему до груди. Могучую руку обвивала, скрываясь под рукавом кольчуги, татуировка в виде толстого колючего стебля. Туловище покрывало одеяние из кожи и меха. В руках у великана был человек, которого он нес легко и непринужденно, как ребенка.

– Это Утас из клана Беноти, – молвила Рин, махнув рукой в сторону великана. – Когда-то давным-давно он мне помог. И сейчас он с нами заодно.

Великан подошел к котлу и бросил тело на землю. Фигура издала приглушенный стон и слабо зашевелилась.

– Помоги ему подняться, Утас.

Великан нагнулся, схватил мужчину, лежащего на земле, за волосы и поднял на ноги. Лицо пленника, все в синяках, опухло. Щеки и губы покрывала корка запекшейся крови. Одежда на нем была разодрана и свисала лохмотьями с плеч, но Эвнис все равно мог различить на остатках кожаного доспеха герб Ардана с изображением волка.

Мужчина пытался что-то сказать: его разбитые губы шевелились; с уголка рта свисала слюна. Рин, не говоря ни слова, вынула из-за пояса нож и перерезала ему горло. Из раны хлынула темная кровь, и тело пленника обмякло в руках похитителя. Великан немного наклонил его, чтобы кровь стекала в котел.

Эвниса мучительно тянуло сдать назад. Просто развернуться и убежать. Рин тем временем тихим гортанным голосом читала заклинание. Над котлом спиралью взвилась струйка дыма. Юноша слегка подался вперед – он не мог отвести глаз от происходящего. В дыму появилась фигура. Она извивалась и корчилась. В нос юноше ударил запах чего-то давным-давно погибшего, мертвенного, гнилого. Его чуть не вырвало, но он продолжал всматриваться в дым, среди клубов загорелись две узкие щелки – глаза, вокруг которых постепенно обретал форму изнуренный старческий лик. Он то становился благородным и мудрым, то вдруг делался скорбным и морщинистым, то неожиданно менялся на гордый и суровый. Эвнис моргнул – и на мгновение в лике проступили ящероподобные черты, а в витках дыма развернулись широкие кожистые крылья. Юноша вздрогнул.

– Азрот, – прошептала Рин, падая на колени.

– Чего желаешь? – прошипел голос.

Эвнис сглотнул – во рту у него пересохло.

«Я должен взять то, что положено мне по праву, выйти из тени брата. Дойти до конца».

– Власти, – просипел юноша. Затем он вдохнул побольше воздуха и произнес громче. – Власти. Я желаю властвовать. Над братом – и надо всем Арданом.

Раздался смех. Сперва низкий и тихий звук постепенно становился все громче, заполняя собой открытое пространство меж деревьев. Затем наступила тишина, плотная и тяжелая, как паутина, опутывающая деревья.

– Ты ее получишь, – произнесла фигура.

На лбу у Эвниса выступила испарина.

– Но чего ты хочешь взамен? Какова твоя цена?

– Моя цена – это ты, – сказала вихрящаяся фигура, одним лишь взглядом пригвоздив юношу к месту. – Я хочу тебя.

Губы древнего лика дрогнули в еле заметной улыбке.

– Да будет так, – ответил Эвнис.

– Скрепи свое обещание кровью, – оскалился старческий лик.

Рин протянула юноше нож.

«Дойти до конца. Дойти до конца. Дойти до конца», – повторял про себя Эвнис.

Он крепко сжал зубы, взял нож в одну ладонь, мокрую от пота, и быстро провел лезвием по другой. Сжав пальцы в кулак, сделал шаг вперед и протянул руку над железным котлом. Кровь стекала прямо туда и тут же начинала кипеть. Что-то со всей силы ударило юноше в грудь, но как будто прошло сквозь него. У Эвниса перехватило дыхание, и он упал на колени, ловя ртом воздух.

Внезапно в его голове раздался голос, а все тело охватила нестерпимая боль.

Он закричал.

– Готово, – сказал голос.

Отрывок
из писаний Галвора

Сия рукопись обнаружена в 1138 году века Изгнанников под руинами крепости Драссиль спустя более чем две тысячи лет после ее написания.

Рушится мир.

Война Богов изменила все. Многое извратили и уничтожили козни Азрота и гнев Элиона. Исчез человеческий род – часть его была истреблена, часть бежала, – и нас теперь осталось очень мало. Мы, великаны, или Расколотые, – когда-то единый клан, теперь разрушенный раздорами до самого своего основания.

Тысячу лет прожил я, Галвор, Голос Короля. Но теперь великий Скальд мертв, его народ утратил былое единство. Я не стану жить еще тысячу лет. Я оплакиваю прошлое. Я помню и скорблю.

Голосом Короля служу я и поныне, но не ведаю, услышит ли меня кто-нибудь. Однако если я не сообщу, не напишу об этих событиях, то для последующих поколений не останется ничего. Все, что произошло, забудется. Потому я и веду эту летопись…

Когда упал с небес звездный камень, надо было нам прислушаться к людям и отвратить от него наши взоры. Но его сила пленила нас, манила нас. Таков и был замысел Азрота.

Был тот Азрот первенцем, любимцем Элиона, предводителем Бен-Элимов, сиречь Сынов Всемогущего. Но этого ему, великому обманщику, было мало. Посеял он семена злобы и оплел ряды Бен-Элимов паутиной лжи, и выросло вокруг него новое воинство – Кадошимы, сиречь Независимые.

Все видел Элион, но не поднялась у Него рука на любимого первенца, и началась в Изнанке, обители Духов, война между Кадошимами и Бен-Элимами. В конце концов был Азрот разгромлен и изгнан в отдаленную часть Изнанки.

Затем продолжил Элион выполнять Свой замысел творения – и создал Он тварные миры, и земля была средь них первой. Великанов же и людей создал Он как хозяев, бессмертных смотрителей за всеми прочими обитателями, и жили они в ладу и согласии со своим Творцом и со всеми его созданиями.

Азрот же нас ненавидел.

И в один бедственный день послал Азрот на землю звездный камень, огромный и наполненный силой. Неким непостижимым образом пробил тот камень дверь между миром плоти и миром духов, между землей и Изнанкой. Люди страшились неведомого предмета – великаны же поняли, как к нему подобраться, и выковали изделия чудодейственные и могущественные – великие Сокровища. Первым был котел, наделенный силой исцеления. Затем торк, который поднесли Скальду, королю великанов, в качестве подарка, и ожерелье для Немейн, его королевы.

С помощью звездного камня и подчинил Азрот землю своей злой воле, нашептывая ложь и совращая души. Первым пал Скальд: кто-то убил его и выкрал драгоценный торк. Тогда и пришла в наш мир смерть как наказание и предупреждение от Элиона. Все живое лишилось бессмертия. Затем же грянул Раскол. Вспыхнула война – великан пошел на великана – и так один клан превратился в множество. Из звездного же камня создавались новые Сокровища. На сей раз орудия войны: копье, боевой топор и кинжал. Последним появился кубок, и всем, кто из него испил, должен он был дарить силу и долгие годы жизни.

Война все разрасталась – и смерть окутала весь мир своею сетью. Вскоре втянулся в нее и человеческий род: люди давали клятвы великаньим кланам в надежде захватить Сокровища и вернуть себе бессмертие. Проливались потоки крови, и тонула в них земля, к вящей радости Азрота.

В конце концов охватил Элиона великий гнев. И решил Он покарать землю. Мы прозвали это событие Бичеванием. От края до края земли пронеслось воинство Бен-Элимов, неумолимо исполняя приказ Элиона огнем, водой и кровью. Моря кипели, горы изрыгали огонь – рушилась земля. Порешил Элион уничтожить все, что Он когда-то создал.

Когда кара почти завершилась, услышал Элион некие отзвуки, доносящиеся с Изнанки. Были те отзвуки смехом Азрота.

Понял Элион, насколько хитры оказались козни врага Его: все было подстроено ради того, дабы разгневался Элион и дал волю ярости Своей. В ужасе прекратил Он немедленно кару и тем оставил в живых малую горсть уцелевших. Велика, необъятна была скорбь Его. Ушел Он от нас, Своих созданий, в место, где живет печаль, отгородившись от всего и вся. Там и находится Он по сию пору.

Бен-Элимы и Кадошимы обитают на Изнанке, и несть их войне ни конца, ни края. Азрот и его падшие ангелы стремятся нас уничтожить, Бен-Элимы пытаются нас защитить – это дань их неугасаемой любви к Элиону.

Здесь же, в тварном мире, продолжается жизнь. Кто-то пытается на пепелище отстроить заново все то, что было утеряно в войне. Если говорить обо мне, я смотрю на то, что происходит вокруг, и я преисполнен скорби. Нахожусь я в Драссиле, некогда великом городе, сердце нашего мира. Нынче он сломлен и разрушен, как и все вокруг. Даже мои сородичи – и те уходят. «Форн слишком дик и опасен, – говорят они, – а нас осталось очень мало». Бросая всё, они держат путь на север. Оставляют меня. Но я не уйду.

Я вижу сны – и в снах этих до меня доходят обрывки видений. Будто бы шепчет кто-то, пытаясь поведать какую-то тайну, но не все слова можно различить. Видится мне возможное наше грядущее. Вернется Азрот – и на сей раз во плоти. Поднимутся в последний бой Бен-Элимы. Войну Богов заново поведут их воплощения…

Я останусь и расскажу свою историю в надежде, что она послужит для кого-то уроком. Что будущее не повторит ошибок прошлого. Такова моя молитва. Но что толку молиться Богу, который покинул нас всех?..

Глава 1. Корбан

Год 1140, век Изгнанников, Нарождающаяся луна

Корбан наблюдал за пауком, что плел паутину в траве у него под ногами. Создание без устали перебирало лапками, соединяя нитью камешек и пучок травы. Внезапно роса засияла. Корбан поднял взгляд и моргнул, увидев, что над лугом забрезжили первые лучи восходящего солнца.

Утро, когда внимание Корбана привлек паучок в траве, было серым и ничем не примечательным. Его мать тем временем была увлечена беседой со своим другом, и потому паренек посчитал: сейчас самый подходящий момент для того, чтобы присесть и получше изучить паука. Махонькое создание было куда интереснее влюбленной парочки, готовящейся к обряду переплетения рук. Даже несмотря на то, что один из них приходился кровным родственником королеве Алоне, жене короля Бренина.

«Поднимусь, как только услышу, что старый Геб начал обряд, – думал Корбан. – Или когда мама увидит, чем я занимаюсь».

– Привет, Бан, – раздался голос у него над ухом, и ему в плечо ткнулось что-то твердое. Корбан сидел на корточках, раскачиваясь на пятках, и потому от удара завалился набок в мокрую траву.

– Корбан, что ты там делаешь? – воскликнула мама. Она тут же наклонилась, подняла его на ноги и начала резкими движениями отряхивать. За ее спиной промелькнуло чье-то ухмыляющееся лицо.

– Сколько времени, думала я этим утром, – бубнила она себе под нос, нанося удар за ударом по грязной накидке, – сколько времени пройдет, прежде чем он испачкает свою новую накидку? А вот и ответ: даже солнце взойти не успеет.

– Солнце уже взошло, мам, – поправил Корбан, указывая на огненный шар, зависший над горизонтом.

– Не дерзи, – ответила она, еще сильнее колотя по накидке. – Тебе уже почти четырнадцать лет, а ты все еще не можешь пройти мимо грязной лужи и не изваляться. Не отвлекайся – церемония вот-вот начнется.

– Гвенит, – позвал ее друг. Он наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Женщина отпустила Корбана и оглянулась.

– Огромное тебе спасибо, Дат, – буркнул Корбан, когда ухмыляющееся лицо вновь оказалось в поле его зрения.

– Да не за что, – ответил Дат. Однако тут же перестал улыбаться, когда Корбан в отместку ударил его по руке.

Мама Корбана все еще смотрела через плечо на Дун-Каррег. Древняя крепость поднималась высоко над бухтой, восседая на массивном выступе. Корбан слышал приглушенный рокот морских волн, разбивающихся об отвесные скалы. Над изрытым скальным отрогом поднималась завесь брызг.

Тем временем по извилистой дороге от ворот замка в сторону луга прокладывала путь вереница наездников. Копыта лошадей барабанили по дерну, гул от них казался далекими раскатами грома.

Во главе колонны ехал Бренин, владыка Дун-Каррега и король всего Ардана. Его торк и кольчуга сияли красным в первых лучах утреннего солнца. По одну сторону от него ехала Алона, его жена, а по другую сторону – Эдана, их дочь. Чуть позади двигались одетые в серое щитоносцы Бренина.

Колонна наездников обогнула толпу и остановилась, обдав все вокруг дождем из комков дерна. Гар, управляющий конюшен Дун-Каррега, вместе с дюжиной конюхов забрал лошадей и увел их в сторону луга, где расположился огромный загон. Среди конюхов Корбан увидел свою сестру Кивэн, чьи темные волосы развевались на ветру. Она улыбалась так, будто сегодня были ее именины, и, глядя на нее, Корбан тоже не сдержал улыбку.

Бренин с королевой возглавляли процессию, Эдана шла следом за ними. Наконечники копий их щитоносцев горели алым пламенем в лучах восходящего солнца.

Геб, хранитель знаний, воздел руки к небу.

– Фионн ап Торин, Мэррок бен Рагор, зачем пришли вы сюда в первый день Нарождающейся луны? Зачем собрались здесь, перед лицом ваших родов, моря и суши, вашего короля?

Мэррок взглянул на молчаливую толпу. Корбан мельком увидел на лице молодого человека шрамы – доказательство его смертельной схватки с волчнем из Темнолесья, что располагается на севере Ардана. Мэррок улыбнулся девушке, что стояла рядом с ним, и исполосованная кожа его лица покрылась морщинами. Он громко произнес:

– Чтобы рассказать всем о том, что давно знают наши сердца. Чтобы принести клятву и провести обряд, который свяжет наши жизни в одно целое.

– Так поклянитесь же! – воскликнул Геб.

Молодой человек и девушка взялись за руки и, повернувшись к толпе, начали громким и чистым голосом нараспев произносить положенные по обычаю клятвы.

Когда они закончили, Геб скрепил их руки своей, вытащил из складок одеяния кусочек расшитой ткани и обвязал им ладони Мэррока и Фионн.

– Быть по сему! – воскликнул он. – Да благословит вас Элион.

«Странно, – подумал Корбан, – что мы до сих пор молимся Всеотцу, он ведь нас покинул».

– Почему мы молимся Элиону? – спросил он мать.

– Потому что хранители знаний говорят, что однажды Он вернется, и тогда тех, кто не терял веры в Него, ожидает вознаграждение. К тому же Бен-Элимы могут подслушивать, – сказала она тихонько, затем подмигнула и добавила: – Осторожность не помешает.

Толпа разразилась радостными возгласами – молодая пара подняла сплетенные руки.

– Посмотрим, будете ли вы так же улыбаться сегодня вечером, – проворчал Геб под смех толпы.

Королева Алона подошла к молодой паре и обняла их, а король Бренин хлопнул племянника по спине с такой силой, что Мэррок чуть не улетел с обрыва в воду.

Дат ткнул Корбана под ребра и прошептал:

– Пойдем.

Мальчики двинулись в толпу, но не успели они скрыться из виду, как Гвенит их окликнула:

– И куда это вы двое собрались?

– Просто хотим осмотреться, – ответил Корбан. На Весеннюю ярмарку собрались торговцы со всех частей страны, как и многочисленные бароны Бренина, что приехали на свадьбу Мэррока. На лугу можно было наблюдать россыпь палаток, загонов для скота, огражденное веревками пространство для различных игр и соревнований и, конечно же, людей: несколько сотен, не меньше. Больше, чем Корбан когда-либо видел в своей жизни. В преддверии ярмарки Корбан и Дат ощущали радостное волнение, которое росло с каждым днем, пока в один прекрасный миг не стало казаться, будто время остановилось и топчется на месте. И вот наконец наступил тот самый день.

– Ладно, – сказала Гвенит. – Только вы уж будьте там осторожны.

Она залезла рукой под шаль и вложила Корбану в ладонь что-то твердое: серебряную монету.

– Хорошо вам провести время, – ласково потрепала она сына по щеке. – Вернись до захода солнца. Ты найдешь меня здесь, вместе с твоим отцом. Если он все еще будет держаться на ногах.

– Конечно, будет, мам, – ответил Корбан. Сегодня его отцу, Таннону, предстояло биться на ристалище. Сколько Корбан себя помнил, отец всегда был первым кулачным бойцом во всей округе.

Корбан наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Спасибо, мам! – ухмыльнулся он и, развернувшись, ринулся в толпу; Дат поспешил за ним по пятам.

– Береги свою новую накидку! – крикнула Гвенит вслед сыну и улыбнулась.

Вскоре мальчики перестали нестись сломя голову и перешли на шаг. Они шли вдоль края луга, за которым располагались взморье и бухта. На берегу грелись на солнце тюлени. Над ними кружили и кричали чайки, привлеченные запахом еды, что исходил от костров и шатров на лугу.

– Сребреник, – подивился Дат. – Дай посмотреть.

Корбан раскрыл ладонь, в которой была крепко зажата серебряная монета.

– Мама тебя любит, а, Бан?

– Знаю, – смущенно ответил Корбан. Он знал, что у Дата в кармане всего лишь пара медяков, и, чтобы их заработать, парень был вынужден долгие луны работать вместе с отцом над их рыбацкой лодкой. – Вот, – сказал Корбан и полез в кожаную мошну, что висела у него на поясе. – Держи.

Он вытащил три медяка, которые заработал тяжелым трудом в кузнице отца.

– Нет, спасибо, – нахмурился Дат. – Ты мне друг, а не хозяин.

– Я ничего такого не имел в виду, Дат. Просто подумал… Для меня одного этого много, а друзья должны делиться друг с другом – ведь так?

Хмурое выражение задержалось на лице у Дата на мгновение, но вскоре оно прояснилось.

– Знаю, Бан. – Дат отвернулся, наблюдая за лодками, что покачивались в волнах залива. – Просто я хотел бы, чтобы и моя мама была здесь и любила меня.

Корбан поморщился, не зная, что сказать. Повисла тишина.

– Может, у твоего отца найдется немного денег для тебя, Дат, – попытался он хоть как-то нарушить неловкое молчание.

– Азрота с два, – фыркнул Дат. – Удивительно, что мне хотя бы это перепало – большинство из них тонет в выпивке. Идем. Найдем, на что их потратить.

Пока мальчики пробирались сквозь толпу и мимо палаток торговцев, солнце успело подняться высоко над горизонтом, щедро одаривая луг своим теплом и прогоняя остатки предрассветной прохлады.

– Не думал, что во всей деревне и Дун-Карреге живет столько людей, – пробормотал Дат, когда кто-то в толпе его толкнул.

– Здесь, Дат, собрались люди из земель куда более отдаленных, чем деревня и крепость, – прошептал Корбан.

Мальчики медленно прогуливались, просто наслаждаясь солнцем и обстановкой, царящей вокруг. Вскоре они достигли середины луга, где рядом с огороженным участком заросшей земли уже начинал собираться люд. Здесь будут сражаться на мечах.

– Может, останемся и поищем хорошие места? – предложил Корбан.

– Да ну, еще ждать целую вечность, пока все начнется! К тому же все равно победит Тулл.

– Думаешь?

– А то, – фыркнул Дат. – Не просто же так он – первый меч короля. Слыхал, он как-то разрубил человека пополам одним ударом.

– Я тоже об этом слышал, – сказал Корбан. – Но он уже не так молод. Говорят, теряет хватку.

Дат пожал плечами.

– Может быть. Можем вернуться позже – посмотреть, сколько времени ему нужно, чтобы размозжить кому-то череп. Подождем, пока они немного разогреются, а?

– Ладно, – согласился Корбан. Затем отвесил другу подзатыльник и помчался прочь под возмущенные крики Дата, который рванул за ним следом. Корбан бежал, ловко виляя между людьми. Оглянулся посмотреть, где Дат, но вдруг споткнулся и растянулся на огромном куске кожи, лежащем на земле. На нем были разложены торки, костяные гребни, нарукавники, броши и много чего другого. Поднимаясь на ноги, Корбан услышал низкий раскатистый рык. Дат резко затормозил позади него.

Корбан взглянул на раскиданный товар и бросился подбирать все, что было в поле зрения. Однако из-за спешки почти ничего не мог удержать в руках.

– Эй, парень! Меньше суеты – больше дела.

Корбан поднял взгляд и увидел высокого жилистого мужчину, который смотрел на него сверху вниз. Его длинные темные волосы были собраны в пучок в области шеи. За мужчиной виднелось множество всевозможных предметов, размещенных по открытой спереди палатке: шкур, мечей, кинжалов, рогов, кувшинов, пивных кружек, всяческой конской сбруи. Все это свисало с остова палатки либо было аккуратно разложено и расставлено на столах и кусках кожи.

– Меня не бойся, парень. Мне ты ничего не сделал, – сказал торговец, собирая товар. – Талар же – тут совсем иная песня. – Он указал на огромного серо-черного пса, который поднялся на ноги за спиной у Корбана и зарычал. – Не по нраву ему, когда на него наступают или когда об него спотыкаются. Он может и возмещения ущерба стребовать.

– Возмещения ущерба?

– Ну да. Кровью, плотью, костью. Может, и руку твою захочет или нечто подобное.

Корбан нервно сглотнул, а торговец тем временем согнулся пополам от хохота, одной рукой опираясь на колено. Позади него хихикал Дат.

– Я – Вентос, – представился торговец, перестав смеяться. – А это мой верный, хоть и временами ворчливый друг Талар. – Вентос щелкнул пальцами, и огромный пес подошел к нему и обнюхал его руку.

– Да вы не бойтесь, он уже ел утром. Можете быть спокойны.

– Я – Дат, – выпалил сын рыбака, – а это – Бан, то есть Корбан. Никогда не видал таких большущих псов, – продолжал он, затаив дыхание. – Даже у отца твоего поменьше будет, а, Бан?

Корбан кивнул, зачарованно глядя на гору меха, что находилась рядом с торговцем. Ему было не привыкать к собакам – они окружали его с самого детства, – но этот зверь был гораздо больше. Заметив взгляд Корбана, пес снова зарычал: низкий рокот словно зарождался где-то в недрах его живота.

– Не беспокойся ты так, парень.

– Кажется, я ему не нравлюсь, – протянул Корбан. – Голос у него какой-то нерадостный.

– Слышал бы ты его, когда он нерадостный, – ты бы мигом себе разницу уяснил. Я вот наслушался предостаточно по пути отсюда в Гельвет и обратно.

– Гельвет – это же та земля, откуда Гар родом, а, Бан? – спросил Дат.

– Да, – пробормотал Корбан в ответ.

– Кто такой Гар? – полюбопытствовал торговец.

– Друг моих родителей, – ответил Корбан.

– Стало быть, он тоже вдали от дома, – сказал Вентос. – Откуда именно в Гельвете он родом?

– Не знаю, – пожал плечами Корбан.

– Человек всегда должен знать, откуда он родом, – заявил торговец. – Свои корни знать надо.

Корбан в ответ промычал что-то нечленораздельное. Обычно это он был человеком, который задает много вопросов – даже слишком много, если верить его матери, – но быть тем, кого спрашивают, ему нравилось не так сильно.

Внезапно на Корбана упала чья-то тень, а вместе с ней крепко ухватила за плечо рука.

– Привет, Бан, – поздоровался Гар, управляющий конюшен.

– А мы как раз о тебе говорили, – сказал Дат. – О том, откуда ты родом.

– Что? – нахмурился управляющий конюшен.

– Этот человек из Гельвета, – указал Корбан на Вентоса.

Гар моргнул.

– Я – Вентос, – представился торговец. – Так откуда ты из Гельвета?

Гар осмотрел товар, представленный в палатке.

– Мне нужны сбруя и седло. Лошадь пятнадцати пядей в длину, широкая спина, – сказал он, оставив без внимания вопрос торговца.

– Пятнадцать пядей? Да, уверен, среди моих товаров что-нибудь для вас да найдется, – ответил Вентос. – У меня есть сбруя, что я приобрел у ширакцев. Лучше не сыщешь.

– Я бы хотел на нее взглянуть. – Гар проследовал за Вентосом вглубь палатки, как и всегда слегка прихрамывая.

А мальчики тем временем начали осматривать товар в палатке Вентоса. Не прошло и пяти минут, как в охапке у Корбана оказалась гора всевозможных предметов. Он взял ошейник с железными клепками для Буддая, отцовского пса, оловянную брошь с отчеканенным на ней скачущим конем для сестры, серебряный зажим для платья с вставкой из красной эмали для матери и два крепких учебных меча для них с Датом. Дат выбрал две глиняные пивные кружки, украшенные волнами из синих кораллов.

Корбан посмотрел на него с удивлением.

– Почему бы не взять что-нибудь, что действительно пригодится отцу?

– А зачем две? – спросил Корбан.

– Если не можешь победить врага, – изрек Дат голосом мудреца, – стань его союзником. – Он подмигнул.

– Что же тогда никаких кружек для Бетан?

– Моя сестра не одобряет пьянство, – ответил Дат.

В этот момент из недр палатки появился Гар со связкой кож за спиной – железные пряжки звенели на ходу. Управляющий конюшен буркнул что-то в сторону Корбана и скрылся в толпе.

– Похоже, вы тут уже целую сокровищницу насобирать для себя успели, – усмехнулся торговец.

– Почему деревянные мечи такие тяжелые? – спросил Дат.

– Так это же учебные мечи. Их сердцевина заполнена свинцом: это хорошо усиливает десницу и приучает к развесовке настоящего меча, но при этом ежели они у вас из рук и вывалятся, то не зарубят вас насмерть.

– Сколько с нас за это все? – спросил Корбан.

Вентос присвистнул.

– Два с половиной сребреника.

– Столько хватит, если мы оставим мечи? – Корбан показал торговцу свой сребреник и три медяка.

– Вместе с этим, – сказал Дат, поспешно добавив свои два медяка.

– Сойдет.

Корбан отдал ему монеты и положил купленные вещи в кожаную сумку Дата, в которой тот хранил кусок сухого сыра и мех с водой.