Текст книги "Злоба"

Глава 13. Корбан

– Мам, как ты думаешь, откуда он? – спросила Кивэн. Корбан ковырялся в тарелке с кашей, рисуя на ней медом кружащиеся фигуры. Гвенит хмуро посмотрела на Таннона со своего места перед очагом, где поджаривала хлеб на длинной вилке.

Мать вздохнула.

– Не знаю. Хотя не сомневаюсь, что ты мне не веришь, потому как, если ты спросила один раз, – ты спросишь еще сотню раз.

– Кто-то же должен знать! – воскликнула Кивэн в отчаянии. – Пап?

– Прости, – пробубнил Таннон сквозь рот, набитый медовиком.

– Белый орел на щите. Так ты его описал, Бан, верно?

– Ага.

– Чей это символ?

– Сегодня мы будем ужинать в трапезной. Бренин, наверное, скажет за ужином, кто его гость, – сказала Гвенит, положив еще один большой ломтик поджаренного хлеба на общую тарелку. С проворством, которое совершенно не соответствовало его размерам, Таннон ухватил хлеб первым и довольно улыбнулся, щедро намазывая на него масло. Кивэн молчала, и нос ее то и дело морщился – так всегда происходило, когда девушка о чем-то крепко задумывалась.

– Наверно, ты права. Но до ужина еще так до-о-олго!

– Спокойствие, девочка. – Таннон откинулся на спинку стула с довольным выражением лица и погладил себя по животу. Корбан насупился. Он всегда находил эту фразу сомнительной, поскольку чаще всего под ней подразумевалось что-то вроде «заткнись» или «давай поговорим о чем-нибудь другом». Судя по выражению лица Кивэн, она думала о том же.

– Идем, парень, пора разжигать печь. Нужно снова заняться косами.

Корбан скривился. Его плечо все еще ныло после вчерашнего дня, а между большим и указательным пальцами красовался волдырь, который болел особенно сильно.

– Ой, совсем забыла! – спохватилась Кивэн. – Гар сказал мне, что ему нужно поговорить с тобой сегодня, Бан. Я сейчас как раз иду в конюшни – пойдем со мной? Сначала в конюшню, потом в кузницу. Если, конечно, ты не против, пап.

– Да нет, всё в порядке. Увидимся после, Бан, – сказал Таннон, вставая со стула и отряхивая рубаху от крошек. Он вышел из кухни, а следом за ним и пес Буддай. Вскоре отправились в путь и Корбан с Кивэн, оставив Гвенит сидеть в одиночестве и смотреть на потрескивающие языки пламени в очаге.

– Чего Гар от меня хочет? – спросил Корбан у Кивэн. Он снова с ней разговаривал. Страх, что посеяла в нем смерть Дилана, заставил его по меньшей мере не так строго относиться к преступлению, которое по необдуманности совершила Кивэн.

– Не знаю. Я спрашивала, но он так и не сказал. Ты знаешь, каким неразговорчивым он иногда бывает.

Корбан утвердительно хмыкнул.

Конюшни представляли собой внушительное сооружение из дерева и соломы. Великаны из клана Беноти, конечно же, не ездили верхом на лошадях и, соответственно, конюшен не строили. Потому Арду пришлось самому заняться постройкой этих сооружений среди каменных зданий старой крепости.

Они нашли Гара в загоне близ конюшен. С ним был чалый жеребенок, которого Кивэн купила на Весенней ярмарке. Его передняя нога покоилась на колене у Гара, и мужчина мазал ее какой-то мазью. Черпал ее пальцами из горшочка и обильно распределял по надрезу, из которого Кивэн достала занозу на ярмарке. Корбан и Кивэн молча наблюдали, как Гар перевязывает копыто, а мальчик при этом морщился от ударяющего в нос запаха мази.

– Идет на поправку, – похлопал Гар чалого жеребенка по шее.

– Кивэн сказала, ты хотел меня видеть, – сообщил Корбан.

– Да, так и есть. – Гар выразительно посмотрел на Кивэн. Та нахмурилась и отказалась глядеть ему в глаза, вместо этого трогая репей в гриве жеребенка. Неловкое молчание затянулось, пока Кивэн не окликнул чей-то голос.

В их сторону быстрым шагом шла Эдана, а рядом с ней – воин. Девушка улыбалась.

– Привет, Кивэн, Гар, Корбан! – Принцесса по очереди улыбнулась каждому из них. – Я надеялась тебя здесь встретить, – сказала она Кивэн. – Если у тебя есть время, не прокатиться ли тебе со мной?

Кивэн усмехнулась.

– Я бы с радостью, но Гар все еще не дал мне указаний на сегодняшнее утро, – потупила она взор.

И тут случилось то, чего никто не ожидал. – Гар ей улыбнулся.

– Поезжай с принцессой, – сказал он. – Пожалуйста.

Кивэн крепко обняла Гара, поцеловала его в щеку и вместе с Эданой побежала к конюшням. Воину, что сопровождал принцессу, пришлось поторопиться, чтобы поспеть за девушками.

– Как ты, Бан? – спросил Гар.

– Неплохо, – ответил Корбан, пожав плечами. Внезапно он почувствовал себя не в своей тарелке и уткнулся взглядом в земляной пол.

Некоторое время оба стояли молча, затем Корбан поднял взгляд и посмотрел Гару прямо в глаза.

– Ну а как прикажешь мне себя чувствовать? Мой друг мертв. Дилана убили. – Он сделал глубокий вздох. – Я много что чувствую, Гар: злость, тоску. Иногда я забываю, что произошло, и могу ненадолго почувствовать себя счастливым. Это хуже всего.

– Ты встречал этого задиру Рэйфа после Весенней ярмарки?

– Видел издалека. Сейчас это все уже не кажется столь важным.

Гар хмыкнул.

– Это хорошо. Но просто так это чувство не уйдет. Мое предложение все еще в силе – ты же помнишь?

– Да.

В это время Кивэн, Эдана и воин выехали из ворот конюшен.

– Все еще желаешь со мной заниматься? – тихо спросил управляющий конюшен.

По правде говоря, предложение Гара обучать его совсем вылетело у Корбана из головы. Но перед глазами снова всплыла наглая рожа Рэйфа и то, что произошло между ними…

– Да, хочу.

– Тогда приходи сюда завтра утром. Если тебя здесь не будет, когда вершины скал озарит солнце, то я пойму, что ты передумал, и мы никогда больше об этом не заговорим.

Не произнеся больше ни слова, Гар развернулся и прихрамывая двинулся в сторону конюшен.

Корбан не припоминал, чтобы в трапезной когда-либо было так много людей. За столом короля всем были рады, но все же многие семьи из небольших дворов, что находились в крепости, – как, например, двор Таннона, – предпочитали ужинать у себя дома. Но не сегодня. Когда Корбан сел на скамейку, зажатый между отцом и сестрой, все в зале были поглощены разговорами. Неожиданно в конце палаты отворилась дверь, и голоса сразу же умолкли. В зал вошли Бренин и орлиный гонец – выражение лица короля не сулило ничего хорошего.

Бренин направился к очагу и отрезал первый кусок мяса, дав начало пиру.

Зал снова наполнился голосами – все присутствующие приступили к трапезе.

Корбан запивал еду элем, как вдруг увидел позади Эвниса знакомую физиономию Рэйфа. У мальчика тут же хмуро сдвинулись брови.

Бренин отодвинул от себя полупустой поднос и встал; взгляды всех присутствующих тут же устремились на короля.

– Завтра утром я должен буду на время покинуть Ардан, – сказал он.

В ответ – тишина.

– Из Тенебрала прибыл гонец, – указал Бренин на мужчину, что сидел подле него.

– Аквилус, король Тенебрала, верховный король Земель Изгнанников, созывает совет королей.

По залу пробежал вздох удивления.

– Это происходит впервые с тех самых пор, когда Изгнанники более тысячи лет назад оказались на берегах этих земель, позже прозванных Землями Изгнанников. Я должен быть там. Вместо себя я оставляю Алону. Она будет править от моего лица, пока я не вернусь.

– А что насчет Дэрола и его убитой семьи? – крикнул голос из толпы.

Бренин задумчиво кивнул.

– Я не забыл свою клятву. Пендатран с отрядом отправится в Баглунский лес. Он не вернется, пока не поймает всех причастных к этому зверскому преступлению. Живыми, надеюсь, чтобы они смогли предстать перед судом короля, когда я вернусь.

Пендатран стукнул кулаком по столу, да с такой силой, что на нем подпрыгнули все кувшины и кубки.

– Да защитят вас Бен-Элимы в мое отсутствие, – молвил Бренин, развернулся и вышел из зала.

Как только дверь за ним закрылась, трапезная сразу же взорвалась множеством голосов, поскольку все немедленно начали обсуждать услышанное.

* * *

Корбан лежал в кровати положив руки под голову и смотрел на потолок, наблюдая за танцующими по нему тенями, что отбрасывал горящий факел в зале. До него доносились приглушенные голоса его матери и отца, которые разговаривали на кухне. Он фыркнул. Когда они с Кивэн хотели обсудить с ними заявление Бренина, Таннон и Гвенит только раздраженно поджимали губы. Но как только они с сестрой разошлись по постелям, родители вот уже битый час говорили без умолку.

Мама уделяла особое внимание истории, и они зубрили хроники Земель Изгнанников начиная со времен Бичевания, поэтому когда он услышал в речи Бренина слово «Тенебрал», то сразу же понял, о чем идет речь. Это была земля, лежащая далеко на юго-востоке, где мужчины вместо сапог и штанов носят сандалии и юбки. При одной только мысли об этом он фыркнул. Тенебрал. Однако одного лишь упоминания о нем было достаточно, чтобы в Корбане вспыхнуло любопытство. Он вздохнул. Парню не спалось, хоть он и лежал в кровати уже довольно долго.

До его ушей донесся тихий стук, затем раздался звук отодвигающейся щеколды на двери в кухню, и по комнате внезапно пробежал сквозняк. Послышались шаги, дверь закрылась. Он задержал дыхание, чтобы лучше слышать, что происходит, но за дверью стояла тишина. Затем стукнулись друг о друга кружки, скрипнули ножки стульев о кухонный пол – и снова тишина.

Любопытство окончательно развеяло последние следы сонливости. Корбан аккуратно стащил с себя шерстяное одеяло и начал потихоньку вылезать из кровати. На цыпочках добрался до открытой двери в его комнату, прокрался пару шагов вниз по коридору до кухни и остановился, не решаясь идти дальше. Корбан снова задержал дыхание, пытаясь услышать голос их гостя и понять, кто это. Снова тишина, а затем с кухни донесся знакомый голос Гара:

– Значит, время пришло. Мы должны быть как никогда бдительны.

– Это точно, – вздохнула мама. Затем раздался скрип отодвигаемых стульев, и Корбан помчался обратно в постель.

Глава 14. Эвнис

Эвнис стоял в изголовье ложа жены. Сейчас его меньше всего заботили обязанности королевского советника. Она спала, и грудь ее поднималась и опускалась в такт неглубокому, словно у птицы, дыханию. Он чувствовал, как на него камнем давит разочарование, ощущал ярость по поводу своей беспомощности. Ее пальцы дрогнули, и он потянулся к ней и ласково погладил обратную сторону ее ладони.

Было время, когда он не ощущал ничего, кроме ненависти: к своему брату Гетину, к матери с ее насмешливой снисходительностью. А потом переплел руки с Фэйн. Странно порой оборачивается жизнь – одна из ужаснейших пакостей брата обернулась для Эвниса величайшим счастьем. Гетин думал: женив брата на девушке из столь худородной семьи, он заставит его страдать вечно. И поначалу так оно и было. Но затем Эвнис влюбился в Фэйн. Не сразу, словно громом пораженный, а постепенно, день за днем. В итоге его покорила ее доброта, ее способность видеть во всем только хорошее. Каким-то образом именно любовь к ней заглушила в Эвнисе ненависть к остальным, не избавила полностью от этого чувства, но сделала его не таким важным.

Но наблюдая за Фэйн в таком состоянии, он ощущал, что к нему возвращаются все былые переживания, питаясь его самым большим кошмаром – мыслью, что он может потерять любимую. Так и подмывало броситься на что-нибудь – а может, и на кого-нибудь – и сломать, растерзать, уничтожить…

Он мысленно вернулся к Рин и той ночи в лесу – ночи из далекого прошлого, когда он узнал о книге, что покоится под крепостью и содержит в себе тайны силы земли. Ему во что бы то ни стало нужно было найти эту великанью книгу.

Той ночью в лесу и позже на паре тайных встреч ему рассказывал о ней Утас. Он говорил, что его клан вырыл под Дун-Каррегом лабиринт из подземных ходов и что в этих ходах спрятаны сокровища, одно из которых и есть книга, обучающая тайной премудрости владения силой земли. Когда Эвнис только приехал в Дун-Каррег и пытался заработать расположение Бренина, он вел поиски долго и тщательно, но они не принесли никаких плодов. Он побывал в нужной башне, был уверен, что искал в нужном месте, но не нашел ничего. Со временем Эвнис прекратил искать. Но теперь, глядя на Фэйн, он понимал, что должен найти книгу. Ему сказали: она поможет поддержать в его жене огонь жизни до тех пор, пока он не доставит ее к котлу, что находился далеко на севере, на родине Утаса. С тех пор как он получил от Рин во время Весенней ярмарки послание с напоминанием о силе книги, Эвнис возобновил поиски. Он заставлял своих людей днями и ночами напролет раскапывать подземелья той башни. Но камень был крепок, а подземелья – глубоки и обширны, посему поиски и поныне не увенчались успехом.

А теперь король Бренин собирается в отъезд: объявил перед всеми присутствующими в трапезной, что утром отбудет в Тенебрал на совет королей. Срок подходит. Обстановка накаляется: все, чего он ждал, что он планировал, движется к решающей точке. У него участился пульс. Страх, предвкушение? Возможно, и то и другое.

В дверь тихо постучали. Это был его главный ловчий Хельфах.

– Мы кое-что нашли.

Эвнис чуть ли не бегом спустился в подземелья, вниз по винтовой лестнице, сквозь множество комнат с низким потолком. Посреди комнаты стояла небольшая кучка дружинников, каменный пол был почти полностью разворочен, обнажая черную землю и горную породу. В разобранной кирпичной стене виднелась внушительная обитая железом дубовая дверь.

– Никак не открывается, – пробурчал один из дружинников.

– Конечно же нет, – сказал Эвнис. – Явно ведь заперта. Доставайте топоры.

Вскоре в двери появилась щель, разрастающаяся под натиском двух мужчин, что вгрызались топорами в кусок старого дуба. Когда отверстие стало достаточно большим, чтобы в него пролез человек, Эвнис приказал зажечь факелы. Хельфах взял одного из своих охотничьих псов – высокого серого зверя. Когда охотник провел его через щель во тьму, тот заскулил. За ними последовал Эвнис в сопровождении двух воинов, вооруженных копьями.

Они были в широком подземном ходу с высоким потолком и влажными стенами. Хельфах вел их вперед по дороге, изгибающейся и медленно идущей вниз.

Внезапно они оказались в просторной пещере, стены которой по дуге уходили ввысь. Ее серый камень пронизывали витые прожилки, сверкающие голубым. Из пещеры вели два сводчатых прохода – вверх и вниз.

– Эгей! – крикнул Хельфах.

Пес Хельфаха обнюхивал стену, плотно прижав уши к голове. Охотник протянул руку с факелом, чтобы очистить путь от паутины, плотной, словно гобелен. За ней скрывалась еще одна дверь.

Дверь вела в небольшую круглую комнату, внутри которой в два ряда, смыкающиеся у могилы, стояли покрытые толстым слоем пыли и паутины секиры и боевые молоты. Ее размер явно давал понять, что она предназначена для кого-то крупнее, чем человек.

– Храни нас Элион! – прошептал один из дружинников.

«Куда там охранить, он вас здесь и не услышит!» – подумал Эвнис.

Отодвинуть каменную могильную плиту оказалось не так уж просто.

Внутри покоилось тело великана. В его руках, скрещенных на груди, была зажата шкатулка.

Эвнис вытащил шкатулку и открыл ее неловкими, мокрыми от пота пальцами. Внутри лежала книга в кожаной обложке со страницами, сделанными из сухого пергамента. Он благоговейно извлек ее наружу. Под книгой находился простой серый камень, который каким-то образом источал свет. Казалось, что он пульсирует, словно бьющееся сердце. Камень был вплавлен в серебро и опоясан цепью. Эвнис дотронулся до него и тут же отпрянул.

Со щелчком закрыл шкатулку.

– Нам нужно идти, – прошептал он. Стражники как зачарованные смотрели на шкатулку.

Вдруг пес Хельфаха зарычал, глядя в сторону камней у подножия могилы великана. Раздался громкий треск, и одна из глыб покрылась трещинами, из которых сразу потекла какая-то слизистая жидкость.

Хельфах поднес факел поближе.

Трещины все увеличивались, и камень начал осыпаться. Пес гавкнул, грозно рыча, прыгнул вперед, но тут же попятился прочь от камня.

– Это не камень, – прошипел Хельфах. – Это яйцо!

Пока он говорил, кусочки толстой скорлупы упали на пол, и из них показалась плоская чешуйчатая морда с длинным, как у змеи, языком. Затем яйцо взорвалось, окатив их с ног до головы слизью и остатками скорлупы.

Пес Хельфаха с рыком прянул на врага, затем перед глазами промелькнуло что-то белое и извивающееся, раздалось шипение и короткий взвизг, который оборвался в ту же секунду.

Эвнис отступил на шаг, пристально наблюдая за разворачивающейся перед ним сценой с нездоровым восхищением.

Перед ним была огромная змея молочно-белого цвета, длиной с двух взрослых мужчин и толщиной с бочонок. И она пожирала пса Хельфаха – он уже наполовину исчез в ее пасти. Тело змеи пульсировало, содрогалось, и пес все глубже погружался в щель между ее почти вывихнутых челюстей. Одного из воинов стошнило.

– Белый змей, – прошептал Эвнис. Создание из сказок, якобы выведенное кланами великанов и использованное ими в войне Сокровищ. Он с трудом оторвал взгляд от твари и увидел, что у подножия могилы лежит еще несколько камней – яиц.

Хельфах бросился на змея и всадил в него нож, попутно ткнув факелом в голову чудовища.

По телу змея пробежала дрожь, и он начал отрыгивать мертвого пса. Один взмах хвоста – и Хельфах вылетел через дверь из комнаты.

Один из воинов рванулся вперед и кольнул тело змея копьем. Брызнула черная кровь. Гадина вонзила длинные клыки ратнику в шею. Тот истошно завопил, задергался, но змей крепко в него вцепился, сжимая свои кольца.

– Назад! – скомандовал Эвнис и отшатнулся к двери, крепко прижимая шкатулку к груди.

Он помог Хельфаху захлопнуть дверь, а оставшийся в живых воин встал перед ней с копьем наизготове. Раздался удар – и дверь сорвалась с петель. Эвнис с Хельфахом уперлись в нее. От следующего удара они отшатнулись, а от третьего дверь разлетелась в щепки, отправив мужчин в полет. Уцелевший дружинник бросился вперед, слепо тыча копьем в проход. Его оружие вошло во что-то плотное; воин сразу же отступил, услышав вырвавшийся из глотки змея звук – нечто среднее между ревом и шипением. Чудовище ринулось прочь из комнаты. Его хвост бил по дверному проему, разбивая его и разметывая куски камня в разные стороны. Внезапно стена обрушилась, завалив дверной проем и подняв облако пыли.

Эвнис поднялся на ноги, все еще сжимая шкатулку. Факел он уронил, и теперь его пламя отражалось на стенах пещеры причудливо танцующими тенями. Он поднял меч и приблизился к извивающемуся змею, из горла которого торчало копье. Хельфах заходил на него с другой стороны, все еще держа в одной руке свой длинный нож, а в другой – факел.

Чудовище было ранено, возможно, смертельно, и определенно находилось в агонии. Оно увидело Эвниса и бросилось на него, но тот отскочил назад и взмахнул мечом, оставив на морде у змея черную полосу. Тут же подскочил Хельфах, нанес удар ножом и отскочил обратно.

Змей стремительно ослабевал, истекал кровью, терял жизненную силу. К ним присоединился последний воин, и вместе они наносили удар за ударом, пока чудовище не издохло.

Некоторое время они стояли в тишине, прерываемой лишь глубоким и прерывистым дыханием.

– Отсечь ему голову, – приказал Эвнис. – Я должен увидеться с королем, – сообщил советник одному из стражей, охраняющих королевские покои. – Это срочно.

Как только он вернулся домой из подземелий, то сразу приказал заколотить тот дверной проход – на случай, если вылупятся оставшиеся яйца, – затем погрузился в изучение своей находки. Книга была потрясающей: в ней содержался ключ к силе земли, и это его весьма волновало. А вот с драгоценным камнем все было не столь однозначно. Он явно прошел через руки великанов и обладал какими-то силами, но от него Эвнису было не по себе. Он запер камень до тех пор, пока не сможет уделить ему больше времени и внимания.

Советник решил, что должен увидеться с Бренином до его отбытия в Тенебрал. Пройдет много лун, прежде чем король вернется обратно в Ардан.

Сын Эвниса, Вонн, услышал звуки из подземелий, увидел голову змея и упрашивал взять его с собой к Бренину. Эвнис, конечно же, отказал. Он любил сына, но тот был еще слишком молод, все еще видел мир в черно-белых тонах, тогда как на самом деле жизнь представляла из себя множество оттенков серого. Он не мог взять с собой Вонна к Бренину, потому как ему нужно было лгать королю, – этого Вонн пока еще не поймет.

– До рассвета далеко, – нахмурился страж, охраняющий покои Бренина. – Он еще спит.

– Ради такого проснется. – Эвнис развязал мешок из грубого волокна и достал оттуда голову змея. Страж проскользнул в покои короля.

Эвниса завели в переднюю, куда из своей опочивальни вскоре вышел заспанный Бренин без верхней одежды.

– Надеюсь, это что-то стоящее, – проворчал он.

Эвнис вывалил содержимое мешка на стол, и Бренин отшатнулся.

– Это белый змей, – сказал Эвнис.

Бренин протер глаза и наклонился поближе.

– Где ты его нашел?

– На него наткнулся Хельфах, когда охотился в Баглуне, – сообщил Эвнис. Бренину не стоило знать о подземных ходах под крепостью. – Чудовище убило пса и одного из моих воинов.

– Как неожиданно все совпало, – пробормотал Бренин. – В сообщении Аквилуса говорится о невиданных чудовищах, бродящих по нашим землям… – Он почесал бороду и сурово сдвинул брови. – Я возьму голову с собой на совет. Прими мою благодарность, Эвнис. С Хельфахом всё в порядке?

– Да, мой король.

– Он был один или есть еще?

– Хельфах наткнулся только на одного, но кто знает.

– В какое время мы живем? – охнул Бренин. – То камень клятвы закровоточит, то белые змеи снова выползут на поверхность более двух тысяч лет спустя…

– Странное время, – сказал Эвнис.

«Ах если бы вы только знали правду, мой король, вы бы дрожали от страха».

– Мой король, – продолжил он. – Я бы хотел с вами поговорить еще кое о чем. Так как вы уезжаете…

– Продолжай.

– Фэйн. Она внезапно почувствовала себя немного лучше. Попросила меня свозить ее домой, пока она достаточно хорошо себя чувствует для поездки. Я бы хотел попросить вашего разрешения ненадолго покинуть Дун-Каррег, чтобы съездить с ней в Бадан. А еще там есть лекарь, которого я знаю с детства. Может быть, он ей поможет.

– Когда?

– В ближайшие десять дней, мой король.

Бренин поморщился.

– Прости, Эвнис, но я вынужден отказать. Я забираю Геба с собой в Тенебрал – он мой хранитель знаний, и, как я понял, знание событий старины сыграет важную роль в совете, который созывает Аквилус. Поэтому ты должен остаться здесь, чтобы помочь Алоне управлять Арданом. Как только я вернусь, можешь ехать.

– Но это важно, жизненно важно поехать как можно раньше… – Голос Эвниса сошел на нет. – Помилуйте, разве нет другого выхода?

– Нет. Если тебя здесь не будет, то единственным советником Алоны останется Пендатран. Если я оставлю их двоих без присмотра, то, когда я вернусь, они казнят половину моих баронов и их головы будут торчать на пиках. Прости, Эвнис. Пошли кого-нибудь за этим целителем – я предоставлю сопровождающих, чтобы он приехал сюда как можно быстрее.

Эвнис склонил голову, крепко сжимая веки.

– Но должен же быть какой-то способ, – сказал он.

– Нет. Я сожалею по поводу твоего тяжелого положения, но сейчас настали темные времена. На кону нечто большее, чем увеселительная прогулка в Бадан.

«Увеселительная прогулка! Я должен каким-то образом привезти ее к котлу».

– Как мой король пожелает, – молвил Эвнис.

Покидая комнату, он смахнул с щеки непослушную слезу.