Текст книги "Убийства в Чумном дворе"

Глава двадцать первая

Холлидей встал и бесцельно прошелся по комнате. Повернувшись к нам спиной, он уставился в огонь.

– Это, – произнес он, – это разобьет сердце Мэрион…

– Прости, сынок, – хрипло сказал Г. М. – Я… ну, понимаешь, я не мог сказать об этом вам двоим сегодня днем. Это могло бы нарушить мой план на сегодняшний вечер. И я вроде как подумал: «Ну, они счастливы, эти двое. Они прошли через ад и хаос, у них была безмозглая ведьма-тетушка, которая издевалась над ними почище Дарворта и даже обвинила Мэрион в убийстве, когда увидела, что они счастливы… И теперь нет смысла омрачать этот день».

Г. М. растопырил пальцы и угрюмо осмотрел их:

– Да, парень мертв. Он был примерно такого же роста и телосложения, как «Джозеф», вы помните? Почему это и получилось. Все чуть не сорвалось, когда тот работник Уоткинс глянул в окно подвала и увидел убийцу за делом. Но, видишь ли, именно этот факт убедил нас в том, что «Джозеф» действительно мертв. Работник видел только спину лежащего на полу человека – он видел эту одежду. Разве я не просил запомнить ее – ту, в которой он видел «Джозефа» каждый день. И оконное стекло было пыльным, и горела только одна свеча. Кто бы это мог быть, если не «Джозеф»? О, эта женщина была достаточно умна. Казалось бы, к чему такая жестокость – обливать тело керосином, запихивать его в топку? Но эта женщина хотела сделать невозможным опознание трупа. Обугленная масса вместе с несколькими клочьями одежды «Джозефа» и парой его ботинок – вот и все, что досталось бы полиции. И женщина пошла на это. Как вы думаете, почему она усыпила его хлороформом? Ну, чтобы переодеть его в одежду «Джозефа», прежде чем проткнуть его кинжалом. Вот почему они так долго были вместе в доме, прежде чем Теда бросили в печь.

Холлидей резко обернулся:

– А что этот парень, Макдоннелл?

– Спокойно, сынок. Полегче… Я видел его сегодня вечером; я видел его как раз перед тем, как отправиться в Чумной двор. Я, вообще-то, знал его отца. Я очень хорошо знал старого Дубоноса.

– Ну и что?

– Он поклялся мне, что не знал о готовящемся убийстве; он вообще не знал, что Дарворта должны были убить. Может быть, мне лучше рассказать тебе об этом. Я подошел к нему и спросил: «Сынок, ты сейчас свободен от дежурства?» И он ответил: «Да». Поэтому я спросил его, где он живет, и он ответил, что в квартире в Блумсбери, и я предложил ему пригласить меня промочить горло. И я увидел, что он напрягся. Когда мы добрались туда, он закрыл дверь на задвижку и включил свет; потом он просто повернулся и спросил напрямик: «Так в чем дело?» Поэтому я сказал: «Макдоннелл, я много думал о твоем отце, и именно поэтому я здесь. Она всего лишь водила тебя за нос, и теперь ты это знаешь, не так ли?» Я сказал: «Она – настоящий монстр и сущая дьяволица. И поскольку она сожгла беднягу Латимера в „Коттедже Магнолия“, тебе теперь тоже это известно, не так ли?»

– И что он ответил? – спросил я.

– Ничего. Он просто стоял там и смотрел на меня, но при этом странно покраснел. Затем он на секунду прикрыл глаза руками, сел и наконец сказал: «Да, мне это известно – теперь». Потом мы просто молчали, но я курил свою трубку и наблюдал за ним, а потом сказал: «Почему бы тебе не рассказать мне все об этом?» – Г. М. устало потер лоб своей большой рукой. – Он спросил меня зачем, и я сказал: после того как твоя подруга Гленда вчера днем убила молодого Латимера, она переоделась в свою обычную женскую одежду, пересекла Ла-Манш ночным рейсом Дувр – Кале и вчера поздно вечером прилетела в Париж. Она убрала из дома все возможные улики. Сегодня утром она появилась в Париже как жена Дарворта. По моей просьбе адвокат Дарворта телеграфировал ей, чтобы она приехала в Англию для улаживания финансовых дел. Она ответила, что будет в «Виктории» сегодня вечером в девять тридцать. Сейчас без четверти восемь, а дозвониться до нее никак нельзя. Когда она приедет, инспектор Мастерс встретит ее на станции и попросит приехать в Скотленд-Ярд. В одиннадцать вечера ее сопроводят в Чумной двор, чтобы она стала свидетельницей моего небольшого представления. «С ней покончено, сынок, – сказал я. – Сегодня вечером ее арестуют». Ну, он долго сидел там, прикрыв глаза руками. Он спросил: «Как вы думаете, вы сможете отдать ее под суд?» И я ответил: «Смогу, и ты это прекрасно знаешь». Затем он пару раз кивнул и сказал: «Что ж, значит, нам обоим конец. А теперь я расскажу вам эту историю». Что он и сделал.

Холлидей подошел к столу:

– А дальше что? И где он?

– Лучше сначала выслушай, что он хотел сказать, – мягко предложил Г. М. – Садись. Если хочешь, я обрисую это в общих чертах… В основном эта история уже известна. Эта женщина подала идею, что они с Дарвортом будут облапошивать доверчивых клиентов – хотя она всегда клялась Макдоннеллу, что к этому ее принудил Дарворт. И мало-помалу, с большими перерывами они около четырех лет знакомились с разными людьми. Дарворт должен был изображать романтичного холостяка, как приманку для женщин; она же была неприметным медиумом, который не должен был вызывать подозрений у подруг Дарворта. И все шло хорошо, пока не произошли две вещи: первая – Дарворт влюбился в Мэрион Латимер, и вторая – в июле прошлого года Макдоннелл был послан разузнать о деятельности Дарворта и выяснить, кто такой «Джозеф». Это произошло случайно. Он наткнулся на «таинственную леди», выходившую из «Коттеджа Магнолия» в надлежащем наряде, и последовал за ней. Что произошло затем, не очень ясно из его рассказа, но, я так понимаю, она использовала все свои уловки, дабы заткнуть ему рот. Похоже, вскоре после этого Макдоннелл отправился в отпуск и провел его с миссис Дарворт на ее вилле в Ницце… О да. Когда целеустремленная Гленда намеревалась очаровать, она, ей-богу, очаровывала! Кстати, пока Макдоннелл рассказывал мне это, он все время повторял: «Если бы вы знали, как она красива! Вы никогда не видели ее иначе, как в этом гриме!» Сынок, было по-настоящему жутко слышать, как он стенает о ее красоте, как будто это было оправданием. Он даже бросился к ящику стола и достал оттуда кучу фотографий, все время рассказывая об убийстве, а я читал между строк. Знаешь, что я прочел между строк и почему наша славная старушка Гленда приложила столько усилий расположить его к себе, чтобы он делал все, что ей заблагорассудится? К тому времени она начала понимать игру, которую затеял Дарворт. Дарворт утверждал, что намерен обчистить круг миссис Беннинг и затеять дело о Чумном дворе к обоюдной выгоде супругов, но Гленда уже все знала о девице Латимер, поэтому она решила…

– Покончить с ним, да? – с горечью произнес Холлидей. – Ну что за милашка. Ха. На всякий случай, если он попытается подсыпать мышьяк ей в кофе, она поквитается и получит двести тысяч. Отлично. Мэрион не помешало бы все это услышать. Ей было бы приятно думать…

– Без обид, старина, – сказал Г. М. – Но примерно так оно и есть. О, видишь ли, Гленда притворилась, что поверила Дарворту, когда он рассказал ей все это. Тем временем она плакалась Макдоннеллу, жалуясь, что Дарворт своей жестокой волей подавляет ее и принуждает подчиняться. И все потому, что она боится его, поскольку он убил свою первую жену, и она боится, что он может убить и ее…

– И Макдоннелл во все это верил? – рявкнул Холлидей. – Сволочь.

– Ты уверен, – тихо спросил Г. М., – что за последние шесть месяцев обошелся без веры в еще более ужасные вещи? Спокойно. Позволь мне продолжать. Что ж, тем временем существовала реальная опасность, что Дарворту могло взбрести в голову поступить именно так: избавиться от своей второй жены таким же образом, как от первой, задушив ее подушкой и закопав останки. Гленда никогда не могла знать наверняка. Эти двое играли друг против друга в тонкую, вежливую, смертельную игру, и если бы Мэрион Латимер больше поощряла Дарворта, он, возможно, рискнул бы. Это беспокоило Гленду. Ей не нужны были никакие скандалы, пока она не сможет вонзить в него свой нож. Дарворт никогда не ожидал от нее физического нападения; он думал, что самое большее, на что она способна, – это пригрозить ему разоблачением. И когда Дарворту пришла в голову идея о нападении привидений в Чумном дворе, Гленда, должно быть, станцевала сарабанду. «„Мой враг предан в руки твои…“[24]24
  «И благословен Бог Всевышний, Который предал врагов твоих в руки твои» (Быт. 14: 20).


[Закрыть] и так далее», – сказала Гленда. Тем временем она ластится к Дарворту и говорит: «Ты ведь никогда не захотел бы причинить мне боль, верно?» И Дарворт, у которого были радужные видения того, как она лежит под землей с дозой цианида в желудке, гладит ее по голове и отвечает: «Конечно нет». – «Хорошо, – говорит Гленда, любовно теребя пуговицу на его пиджаке, – потому что иначе, милый, это было бы очень плохо».

«Ну-ну, – мягко отвечает Дарворт, – воздержись от подобных выражений, моя дорогая. Забудь, что ты выросла в цирке и что единственными шекспировскими ролями, которые ты понимала, были Долль Тершит[25]25
  Долль Тершит – действующее лицо пьесы У. Шекспира «Генрих IV»; проститутка по роду занятий.


[Закрыть] и жена Петруччо[26]26
  Имеется в виду Катарина из комедии У. Шекспира «Укрощение строптивой», известная своим вредным и упрямым характером.


[Закрыть]. Почему бы это?» – «Потому что, – говорит она, поднимая свои глаза – а это чертовски привлекательные глаза, – может быть, кто-то, кроме меня, знает, что ты убил Элси Фенвик… И если со мной когда-нибудь что-нибудь случится…»

Идея понятна? – спросил Г. М. – Гленда собиралась как следует напугать Дарворта, на случай если он попытается выкинуть какой-нибудь фокус. Вероятно, он не поверил ей, когда она сказала ему это, но был обеспокоен. Если бы об этом узнал кто-нибудь другой, рухнули бы все его планы в отношении милашки Латимер – прошу прощения, сынок, – рухнуло бы все. И если бы его чертова жена проговорилась, он мог бы оказаться обвиненным в убийстве более чем десятилетней давности…

– Послушай! – прорычал майор Физертон, который усиленно теребил свои усы. – Значит, в моем доме – в моем доме, черт возьми, – она велела этому парню Макдоннеллу подложить этот листок про Фенвик в его бумаги? А?

– Ты правильно понял, – кивнул Г. М. – В таком месте, видишь ли, где «Джозефа» даже не было! Чтоб мне сгореть, а ты еще удивляешься, что он был до смерти напуган? Потому что один из этого самого круга – один из тех людей, на которых были направлены его планы, – оказывается, знал о нем все и сардонически усмехался! Должно быть, это ударило Дарворта прямо по затылку: один из его преданных помощников был таким же вкрадчивым и опасным лицемером, как и он сам. Его немедленной реакцией было: «Я должен провести эту мистерию с Чумным двором как можно скорее». Почему? Потому что кто-то, казалось, хотел поставить под сомнение его ходы, и он хотел нанести свой последний удар, чтобы произвести впечатление на девушку Латимер. Но, боже милостивый, кто из них подсунул эту записку? Затем у него было время подумать, что там был незнакомец, и это, вероятно, был тот самый незнакомец… Однако, когда он расспросил Теда Латимера о Макдоннелле, то услышал в ответ, что это безобидный старый школьный друг. У него были подозрения, но что толку? Нужно ли говорить, что якобы случайная встреча Теда с Макдоннеллом, как и намерение последнего оказаться у Физертона, была такой же «случайностью», как и смерть Дарворта… И Дарворт попал прямо в ловушку, которую сам для себя устроил. Что было дальше, вам известно. Макдоннелл клянется, что не знал о намерении Гленды убить мужа. Он говорит, что, по ее словам, Дарворт обещал отпустить ее после того, как она поможет ему в последний раз. И вот позавчера вечером во дворе нас поджидает обезумевший Макдоннелл, который по сюжету совершенно там не нужен, он там просто так, на всякий случай! И, как известно, он оказался нужен. А какой для него был шок, когда он увидел там Мастерса! Надо признать, что соображал он быстро – он должен был объяснить свое неестественное присутствие там, поэтому изложил свою довольно сомнительную версию. Помните, как я рассказывал: именно он настаивал на том, что «Джозеф» был всего лишь пешкой для Дарворта?

– Но почему Берт говорил, что Джозеф был наркоманом? – потребовал ответа Холлидей.

– Так ему велела Гленда, мой мальчик, – сухо сказал Г. М., – на случай, если кто-нибудь станет его расспрашивать. Тогда он не понимал, зачем это нужно, но позже понял. Хотелось бы поточнее воспроизвести его рассказ об этом сегодня вечером. Он мне говорил, что едва не сошел с ума, пока пытался выпроводить Мастерса из комнаты. Он хотел убедить Гленду, теперь, когда там была полиция, отказаться от безумного плана убийства. Она бы не отказалась. На самом деле – помните, что сказал Мастерс? – она сама чуть себя не выдала. Пока Мастерс был там, у нее хватило наглости подойти и убедиться, что доски на окне комнаты, куда поместили ее и Макдоннелла, расшатаны…

– Доски на окне? – перебил его Холлидей.

– Конечно. Вы забыли, что стена вокруг Чумного двора проходит на расстоянии трех футов от окон в доме? И что это высокие окна, из которых хороший прыгун мог бы одним махом забраться на верх стены? Вот так она обошла дом сзади, не оставив следов, – она взобралась на стену. И ты знаешь, что она сделала. Она оставила Макдоннелла там, пока Мастерс бродил наверху – на выстрелы ушло всего три или четыре минуты. Они с Дарвортом подготовили всю сцену накануне вечером. Ты, Холлидей, случайно тогда и наткнулся на них, и я не знаю, как они изображали призрака, но, похоже, им это удалось… Тем временем в происходящее вмешался еще один персонаж и добавил нам хлопот. Из соседней комнаты выскользнул Тед Латимер. Вероятно, произошло вот что. Вместо того чтобы пройти прямо через дом – он мог видеть твой свет, Кен, на кухне, где ты просматривал ту рукопись, – он подумал, что никто его не заметит, если выйти через парадный вход и обогнуть дом. Но не успел он выйти на крыльцо, как в его сумасбродном мозгу родилась мысль, что его прямой долг – бросить вызов злым силам этого дома. Да! Поэтому он поворачивает и идет обратно через холл, оставляя входную дверь незапертой. Так что Кен фактически не слышал Теда, когда тот проходил мимо кухни, направляясь наружу. И когда Тед открыл дверь в задней части дома с выходом во двор, то увидел… Что именно? Мы никогда точно этого не узнаем; парень мертв, а Гленда ничего не говорила Макдоннеллу. Скорее всего, Тед увидел «Джозефа» в свете из окошка – он спускался по крыше к этому окошку, держа в руке пистолет с глушителем. Глушитель, знаете ли, не совсем бесшумен; он издает звук, похожий на хлопок ладонями.

Теперь Тед был в состоянии видеть злых духов, – возможно, он даже пытался убедить себя, что перед его глазами именно они, но у него не очень-то получалось… Ему оставалось молчать и определить свою линию поведения. Но Гленда увидела его в дверях, и с этой минуты он был обречен. Она не была уверена, что он видел ее, но, так или иначе, это был ужасный момент. Что произошло за это время? Мастерс спускается сверху. Когда он впервые поднялся наверх, входная дверь приоткрылась от ветра, и он закрыл ее на задвижку. Что ж, он спускается снова… и видит, что входная дверь открыта – так ее оставил Тед. Сынок, если бы он зашел в комнату, где должны были сидеть «Джозеф» и Макдоннелл, – что ж, все было бы кончено. Но он видит эту открытую дверь и бросается наружу, как сумасшедший; разумеется, не обнаруживая никаких следов, огибающих дом. Он выходит из-за угла дома, когда «Джозеф», закончив свое дело, возвращается с другой стороны. Мастерс слышит стоны Дарворта… Я на самом деле не верю, что Дарворт даже тогда знал, что его сообщник прикончил его, иначе он бы стал кричать. Но юный Латимер, стоя в задних дверях дома, слышал шаги Мастерса за углом; он также слышал стоны Дарворта. Он все еще не понимал, что они означают, он все еще ни в чем не был уверен. Но он слышал, как Мастерс выходит из-за угла дома, и чувствовал, что если там действительно произошло что-то мерзкое, то это и ему может сулить неприятности. Он нырнул обратно в гостиную и появился там за секунду до того, как Дарворт дернул за проволоку звонка.

Тем временем вернулась Гленда. Она засунула пистолет с глушителем под половицу, которую они с Дарвортом приготовили в той комнате накануне вечером. И довольно показательно, какой ее увидел Макдоннелл, когда она вошла и встретилась с ним лицом к лицу – он как раз раскладывал карты в той предполагаемой игре в рамми. Он сказал мне, что она раскраснелась, а ее глаза сияли. Она закатала рукав своего пальто и (к его изумлению) очень спокойно ввела себе дозу морфинового алиби. «Мой дорогой, – сказала она ему, – мне кажется, я совершила ошибку. Похоже, я действительно убила его… наконец». И она улыбнулась. Вас удивляет, что он был почти безумен, когда выбежал оттуда? Мастерс говорит мне, что он никогда еще не видел Макдоннелла в таком состоянии, похожим на сумасшедшего, с зажатой в руке колодой карт. Я думаю, остальное вам известно.

Оставалась одна неясность – как поведет себя Тед? Вы знаете, что он предпочел помалкивать и считать, что в конце концов убийство действительно было совершено призраком. Он решил, что мистическая расправа произведет гораздо большее впечатление, чем обычная стрельба. И все равно он был озадачен, поскольку все клялись, что Дарворт был убит кинжалом… Кстати, разве это не был его первый вопрос к вам? «Кинжалом Льюиса Плейджа?» А потом он молчал до тех пор, пока не объявил о своем убеждении в сверхъестественной природе убийства. Остальное так и останется чистыми домыслами, потому что единственные два свидетеля и участника того, как Теда Латимера заманили в Брикстон, мертвы. Очевидно, Гленде пришлось весьма поторопиться. Тед в любую минуту мог передумать и заговорить. Одного предположения о том, кто такой «Джозеф», было достаточно, чтобы покончить с Глендой. Если потребуется, она была готова последовать за Тедом домой и заткнуть ему рот. Поэтому она попросила Мастерса отпустить ее – «Джозеф» был очень сонным, гораздо более сонным, чем полагалось от дозы принятого морфия.

Но домой она не отправилась… И тут ей в голову пришла блестящая идея. Поначалу планировалось, что «Джозеф» просто исчезнет, но что, если он будет убит? Для нее было важно немедленно добраться до Теда и сочинить какую-нибудь историю, которая заставила бы его держать рот на замке, пока она не заманит его в «Коттедж Магнолия». В общем, она ждала, вероятно неподалеку от Чумного двора, когда он отправится домой. Беда в том, что, хотя он был вторым допрошенным свидетелем, после этого он отказался идти домой и не уходил до тех пор, пока все не перессорились и не разошлись. Но, задержавшись, Гленда оставалась до тех пор, пока не ушли вызванные полицейские чины; даже тогда она прорабатывала детали этой довольно изящной идеи, и, пока все мы были поглощены допросами на кухне, ей представилась замечательная возможность стащить этот кинжал….Вот почему, видите ли, она упустила Теда в тот момент, когда он ушел, охваченный яростью. Но, чтоб мне сгореть, с этой женщиной никто бы не справился. Это чертовски удивительная черта в ней. Полагаясь на свой ум и изобретательность, она проникла в его собственную комнату – в доме, где она, конечно, много раз бывала в роли «Джозефа», – застала его в довольно сумеречном состоянии, неспособным здраво рассуждать, и убедила его встретиться с ней днем. Не поторопись она, он мог, пожалуй, до утра передумать и изменить свое решение хранить молчание. Видите ли, полиция отнеслась к нему с подозрением; и, находясь под таким давлением, он, поразмыслив, вероятно, мог бы рассказать о том, что знал.

– И что, по-вашему, она ему сказала? – поинтересовался Холлидей.

– Бог знает. Судя по записке, которую он оставил своей сестре на следующее утро со словами, что он «разбирается», похоже, что «Джозеф» рассказал ему начистоту об убийстве без всяких призраков и предложил приехать в «Коттедж Магнолия», чтобы получить доказательства. Слова «Ты никогда не подозревал об этом, не так ли?» могут указывать и на то, что «Джозеф» обвинял кого-то из группы в убийстве и объяснял, что пытался спасти Дарворта, когда бедный Тед случайно увидел его на крыше того домишки. Джозефу, возможно, не составило бы труда убедить Теда в своей невиновности – потому что его явно не было в комнате, где Дарворт получил ножевое ранение. «Пистолет? Что за чушь! Тебе померещилось – я присматривал за своим хозяином, которого подло убили…» Леди Беннинг, спорю на пять фунтов, это ее выбрала Гленда. «Я был у оконца и видел собственными глазами».

Г. М. хмыкнул:

– Я вас сильно запутал, кто тут мужчина, кто женщина, говоря о Джозефе или Гленде. Но уж потерпите, ребята… О чем это я? Ах да. Теперь, очевидно, нужно было проявить немалую осторожность, чтобы заманить Теда. Почему? Потому что никто никогда не должен был узнать, что исчезновение Теда как-то связано с «Коттеджем Магнолия». Если бы было обнаружено подозрительное тело, обгоревшее до неузнаваемости в печи, и расследование показало бы, что Тед там тоже появлялся, то самые недоверчивые умы могли бы сказать: «Эй, посмотрите-ка! Это тело в печи действительно принадлежит Джозефу?» И тут я в знак восхищения перед Глендой приподнимаю шляпу. Она была хитра. Она не стала увозить Теда в Брикстон и тут же убивать его. Зная семью Латимер, она пустила расследование по замечательно ложному следу. По ее очень тонкому и очень аккуратному расчету следовало деликатно намекнуть, что Тед скрылся в Шотландии. У него там мать, а у матери не все в порядке с головой… Если мать скажет, что он там не появлялся и что она его не выгораживает, десять к одному, что полиция посчитает, что он там. А цель? Чтобы отвести подозрения от «Коттеджа Магнолия» до тех пор, пока тело, которое там обнаружат, не будет признано телом Джозефа. Тогда они смогут сколько угодно охотиться за Тедом, пока не убедятся, что он сбежал из страны – и, стало быть, виновен.

В результате – фальшивый телефонный звонок, не откуда-нибудь, а поблизости от Юстонского вокзала – в намеренно расплывчатых выражениях. Если бы лже-Тед прямо сказал, что собирается в Эдинбург, то можно было бы быстро установить, что это не так. Гленда прекрасно разбиралась в привычном ходе наших мыслей… Ага, но она ничего конкретно не сказала! И ирония ситуации заключалась в том, что Макдоннелл клюнул на приманку: он отправил телеграмму матери Теда, и эта дама ответила Мэрион, что Теда там нет, но она защитит его, если он все-таки приедет. В пять часов вечера Гленда, которая уже заманила Теда в коттедж, была готова осуществить свой план. Миссис Суини дома не было…

– Кстати, – вмешался я, – а какую роль играет миссис Суини в этом деле? Она знала, что происходит?

Г. М. ущипнул себя за нижнюю губу.

– Она всегда будет говорить, что ничего не знала. Похоже, что так и есть. Она говорила абсолютную правду, когда заявила, что Дарворт привел к ней «Джозефа». Миссис Суини – бывший медиум; Мастерс навел о ней справки и пришел к выводу, что Дарворт однажды спас ее от тюрьмы и точно так же держал ее на коротком поводке, как и Гленда его самого. Ему нужен был подставной владелец того дома в Брикстоне – вдвоем они с Джозефом до смерти напугали Ла Суини. Сначала они, вероятно, пытались внушить ей, что «Джозеф» был парнем, но нельзя прожить в таком доме четыре года и не вызвать подозрений. Вероятно, у нее сразу возникли подозрения, и Гленда сказала ей: «Послушай, подруга моя. Ты уже замешана в каком-то очень сомнительном деле – одно слово моего друга Роджера Дарворта, и ты окажешься в тюрьме. Если тебе случится что-нибудь увидеть, забудь об этом. Ты поняла?» Мы не узнаем всей правды, пока Суини не расскажет; но, поскольку Гленда теперь мертва… Видите ли, Дарворт хотел, чтобы кто-нибудь всегда жил в том доме в Брикстоне, по очень веской причине, и женщина, которой он мог угрожать и которая ему подчинялась, стала прекрасной хозяйкой.

– Как вы думаете, она знала, что Гленда убила Теда и подменила тело?

– Чтоб мне сгореть, уверен в этом! В противном случае ее можно было бы уговорить рассказать нам. Разве ты не помнишь, что она сказала: «Я боюсь!» И, сынок, так оно и было. Я бы нисколько не удивился, если бы в планы нашей доброй Гленды входило дождаться возвращения миссис Суини домой, после того как с Тедом будет покончено, и устранить ее. К счастью, ее спугнул разнорабочий, заглянувший в окно, а Суини вернулась домой только в начале седьмого…

Биг-Бен, громко звучавший на безмолвных улицах, пробил четыре часа. Г. М. увидел, что остатки пунша остыли, а его трубка потухла. Он огорченно поежился в холодной комнате. Встал, неуклюже подошел к камину и уставился на него.

– Устал я. Чтоб мне сгореть, я мог бы проспать неделю. И думаю, что это вся история… Сегодня вечером я устроил маленький спектакль. Мой друг по прозвищу Шримп – славный малый, который утверждает, что сейчас честно зарабатывает на жизнь, помог мне прояснить детали. Он эксперт по оружию, и он достаточно легкий, чтобы взобраться на то дерево в Чумном дворе. Все было подготовлено. Я попросил его осмотреть дом, и он нашел пистолет Гленды с глушителем под досками пола в соседней с гостиной комнате в «Чумном дворе». Если бы мы его не нашли, то использовали бы дубликат такого же калибра. Вскоре после одиннадцати часов Мастерс и его серьезная компания – ничего не объясняя – убедили Гленду отправиться в Чумной двор. Она не могла отказаться; во всяком случае, она поступила очень храбро. Сначала они прошли в переднюю комнату, и Мастерс извлек пистолет из-под пола. Она ничего не сказала, и Мастерс тоже. Так же степенно они вышли на задний двор. Шримп взял пистолет и на глазах у Гленды взобрался на крышу каменного дома. Интересно, что подумала эта женщина, когда увидела, как он вставляет пули в барабан? Вам известно, что она сделала. Эти глупцы не обыскали ее заранее. Она могла бы пристрелить еще кого-нибудь, кроме себя.

Над лампой висел застоявшийся дым. Я чувствовал себя невыразимо усталым.

– Вы еще не рассказали, – резко заметил Холлидей, – что вы сделали с Макдоннеллом. Невинная овечка! Чертов мерзавец! Держу пари, он был так же виновен, как и она. Вы же не позволили ему уйти?

Г. М. уставился на угасающий огонь. Его слегка передернуло, и он непонимающе заморгал, оглядываясь по сторонам.

– Позволить ему?.. Сынок, разве ты не знал?

– Знал что?

– Нет, конечно, – тупо сказал Г. М. – Мы же не остались в этом адском дворе – ты не видел. Позволить ему уйти? Не совсем. Я сказал: «Сынок, я ухожу из этой комнаты» – это когда мы были у него дома. Я сказал: «У тебя ведь есть служебный револьвер, не так ли?» И он сказал: «Да». И я сказал: «Что ж, я сейчас ухожу. Если бы я думал, что у тебя есть шанс избежать виселицы, то не посоветовал бы это делать». И он сказал: «Спасибо».

– Вы хотите сказать, что он застрелился?

– Я так и думал, что он собирается. Судя по тому, как он тогда выглядел… Я сказал: «Ты ведь не сможешь рассказать суду то, что рассказал мне, не так ли? Это бы выглядело жалко». Что ж, он это понимал. Но она, должно быть, была удивительной женщиной, Гленда. Что сделал этот молодой дурак? Мастерс говорит мне, что Макдоннелл присоединился к группе, которая арестовала Гленду, но не смог подобраться достаточно близко, чтобы перекинуться с ней парой слов. Мастерс тогда еще не знал правды о нем. Мы пришли с ними в Чумной двор. Неужели ты не понял, что это были за выстрелы, парень? Не успел Шримп провести свою демонстрацию, как толпа полицейских уже стояла во дворе, и тут из нее выскочил Макдоннелл с пистолетом и крикнул: «За углом такси, Гленда. Я велел ждать. Беги к нему. Я задержу этих парней, пока ты не скроешься». Проклятый дурак! Это его последний жест, понимаете ли, хладнокровный, удерживающий всю толпу.

– Так те два выстрела произвел Макдоннелл?

– Нет, сынок. Гленда посмотрела на него. Она достала свое собственное оружие, когда выходила от людей Мастерса. Она сказала «Спасибо!» Макдоннеллу. А затем выпустила две пули ему в голову и бросилась бежать. Она умерла там, где нужно, сынок. Она и Льюис Плейдж – им обоим там самое место.