Текст книги "Спящий сфинкс"

Слова звучали немного наивно, но с подкупающей искренностью. В алькове среднего окна, низко опустив голову и прикрыв лицо руками, скорчился в кресле худощавый длинноногий юноша в спортивном костюме.

Глава 8

Холден, крадучись, снова спустился по лестнице. Когда кто-нибудь, не важно, по какой причине, ищет уединения, чтобы излить свои чувства, не стоит демонстрировать ему, что его исповедь подслушана.

Поэтому майор выждал несколько секунд в комнате с фресками, прежде чем, нарочито громко покашливая, поднялся по лестнице и медленно двинулся вдоль ряда портретов, пристально следивших за ним со стены.

Худощавый длинноногий юноша лет девятнадцати-двадцати теперь откинулся на спинку кресла и сидел прикрыв глаза ладонью, словно от яркого света, и глядя на поле сквозь окно алькова.

– Здравствуйте! – произнес Холден, остановившись рядом с ним.

– Добрый вечер, сэр!

Автоматически, как встает школьник при появлении в классе учителя, юноша попытался вскочить, но Дональд, улыбнувшись, жестом остановил его:

– Моя фамилия Холден. А вы Рональд Меррик, не так ли?

Юноша удивленно смотрел на Дональда. Выражение душевной муки, еще несколько мгновений назад искажавшее лицо незнакомца, бесследно исчезло.

– Точно, – ошеломленно подтвердил он. – А откуда вы знаете?

– Просто догадался. Хотите сигарету?

– Сп… спасибо.

И в этот момент Холден понял, что обрел союзника, потому что этот молодой человек инстинктивно признал в нем родственную душу, учителя, достойного уважения и доверия.

– Скажите, сэр, – юный Меррик торопливо чиркнул спичкой? – вы до войны не работали в Лаптоне?

– Работал, – кивнул Дон.

– Значит, это о вас рассказывал Том Клаверинг! И… подождите-ка!.. Вроде бы Дорис слышала от Силии, – его глаза загорелись, – что вы служили в МИ-5? Неужели в разведке?

– Совершенно верно.

Темноволосый симпатичный Рональд, чья внешность заставляла вспоминать героев Байрона, был не лишен лоска. Холден внимательно наблюдал за юношей, пока тот курил, сидя в кресле, в старом спортивном костюме с кожаными заплатами на локтях. У Меррика было лицо художника и руки художника, а в душе кипела неудовлетворенность, присущая художникам, однако волевой подбородок указывал на сильную натуру, как и жесткий разворот плеч.

– И вам приходилось жить под чужим именем? – Восхищенный молодой человек зачарованно смотрел на Дональда. – И прыгали с парашютом?

– Иногда и такое случалось, – улыбнулся Дон.

– Вот это да! – восторженно выдохнул Рональд Меррик, и его тело напряглось. Вероятно, в его воображении собственная несчастная судьба казалась жалкой противоположностью этой блестящей и увлекательной игре, состоящей из переодеваний, погонь, прыжков с парашютом и лихого одурачивания офицеров гестапо, какой обычно выглядит жизнь разведчиков в захватывающих боевиках.

И вдруг, в отчаянии ударив кулаком по подлокотнику, Рональд выпалил:

– Скажите, сэр, ну почему жизнь такая?.. Такая…

– Мерзкая штука? – подсказал Холден.

– Да, именно, – немного удивленно подтвердил Меррик.

– Потому что она часто такая и есть, Ронни, – вздохнул майор. – Я тоже иногда размышляю об этом.

– Вы?!

– Да. Все зависит от обстоятельств.

Ронни долго рассматривал кончик дымящейся сигареты, потом прокашлялся и спросил:

– Скажите, сэр, вы знакомы с Дорис Локи?

– Да, я давно ее знаю, – откликнулся Рональд.

– И конечно же знакомы с… – лицо его помрачнело, – с мистером Маршем?

– Да. И с ним.

– А вы знаете, что они сейчас вместе здесь, в Синей гостиной? Я случайно открыл дверь, а они там…

Молодой человек оборвал свою речь на полуслове и, затушив сигарету о стеклянную поверхность столика, порывисто вскочил на ноги и принялся измерять шагами пространство перед оконной нишей. Меррик даже не усомнился, способен ли Холден понять его слова. Он, словно шестиклассник в беседе с учителем, просто не сомневался, что тот осведомлен обо всем на свете.

– Нет, сэр, я просто не могу этого понять! – горячо воскликнул юноша.

– Не можете понять чего? – поинтересовался Дональд.

Ронни взъерошил волосы.

– Я не могу понять, что Дорис нашла в нем?! В этом человеке, годящемся ей в отцы! – возмущался он. – Теперь понимаете, о чем я?

– Вы говорите о Дорис и мистере Марше?

– Конечно. Причем заметьте, – Ронни картинно положил руку на спинку кресла, – я считаю себя человеком широких взглядов. Подобные слабости время от времени случаются с людьми. Они – часть человеческой природы, которую мы не в силах изменить. Если вы, – он озабоченно нахмурился, – понимаете, что я имею в виду.

– Думаю, что понимаю.

– Но следует хотя бы соблюдать приличия! – Ронни колебался. – Например, покойная миссис Марш…

У Холдена кровь застучала в висках, но он с невозмутимым видом продолжал рассматривать кончик сигареты.

– И что же миссис Марш? – проговорил он.

– Нет, ничего особенного. Просто, решив завести любовника (заметьте: я не утверждаю, что она это сделала!), она бы предпочла мужчину своего возраста. Думаю, даже намного ее старше. Но Дорис… – Юноша уже забыл о Марго. – Дорис совсем другая, правда?

– Дорис – девушка другого плана, одухотворенная, не похожая на остальных людей. Однако, насколько мне известно, между нею и мистером Маршем не произошло ничего называемого «дурным».

Ничего подобного Ронни, похоже, и не воображал. Одна лишь мысль о такой возможности приводила молодого человека в ужас, и он гнал ее от себя.

– Это просто дурацкая прихоть! – возмущался Меррик. – Так случается в романах. Только я все равно не понимаю… – Его голос дрожал. – Не понимаю, что Дорис нашла в нем! Торли Марш ничего общего не имеет с тем типом мужчин, которые сводят женщин с ума. Когда мы встретились с Дорис вчера вечером в Лондоне и отправились танцевать, я спросил, позволит ли она мне появиться сегодня в «Уайдстэрз». Дорис сказала «да», но запретила ехать вместе с нею, потому что она собиралась отправиться в машине… – лицо его исказилось, – с мистером Маршем. Но когда я прибыл в дом сэра Дэнверса, ее там не было. Тогда я пришел сюда, надеясь найти ее…

И он, конечно, нашел ее.

В тот момент, когда Ронни Меррик произнес свои последние слова, в помещении появились трое.

В одну дверь вошел сэр Дэнверс, в другую – Дорис и Торли Марш. Все трое остановились и на несколько секунд застыли неподвижно. С их появлением, не предвещавшим ничего хорошего, в галерее воцарилась зловещая тишина. За окнами сгущались сумерки, постепенно обволакивающие лица портретов на противоположной стене. Полутьма приглушала блеск позолоченных и черных рамок, скрадывая их богатство, и окрашивала полотна в мрачные тона.

Сэр Дэнверс ожил первым. Скрипя половицами, он медленно зашагал по коричневой ковровой дорожке. Дорис и Торли двинулись ему навстречу. Все трое встретились посередине галереи, как раз напротив оконной ниши. Холден и Ронни Меррик по-прежнему находились в алькове, однако, похоже, остались незамеченными.

Локи в свои пятьдесят с небольшим умудрялся выглядеть изысканно и утонченно даже в провинциальных брюках гольф. В одной руке сэр Дэнверс держал кепи, в другой – деревянную трость. Отливающие сталью волосы с проседью, высокий лоб, густые темные брови на скуластом лице. крючковатый нос, напоминающий клюв хищной птицы, рот, обычно хранящий безмятежную улыбку. Сейчас облик его выражал лишь вежливую готовность выслушать объяснение.

Зато глаза девушки блестели, лицо раскраснелось, и она первой нарушила молчание.

– Скажи ему, Торли! – воскликнула она.

Торли неловко улыбнулся.

– Скажи ему!

Марш попытался «подправить» выражение лица, словно это было не лицо, а галстук.

– Послушай, старина Локи, – тихо и доверительно произнес он. – Я надеюсь, ты будешь рад поздравить меня. Мы с Дорис решили пожениться.

Локи никак не отреагировал на эту новость: не кивнул и даже не пошевельнулся. Торли, уже раскрывший объятия, замер в нерешительности. Взгляд биржевого маклера упал на Ронни Меррика, и он тут же помрачнел, однако заговорил учтивым тоном:

– Думаю, мы можем извинить вас, молодой человек.

– Да, конечно… – забормотал юноша, словно очнувшись от кошмара. – Прошу прощения за непрошеное вторжение. Примите мои поздравления.

С этими словами Меррик направился к двери, наткнувшись по дороге на низенький стульчик. Вся его долговязая фигура источала презрение.

– Ронни! – нерешительно окликнула художника Дорис. В ее голосе зазвучали нотки раскаяния. – Ронни, подожди! Я не хотела…

– С ним все в порядке, – успокаивающе произнес Торли, погладив девушку по руке. – Пусть идет. А вот твой отец…

Отец Дорис тем временем наконец заметил Дональда, и на лицо его вернулась неизменная улыбка – секрет мужского обаяния, – от которой оно сразу же помолодело лет на десять. Положив на столик кепи и трость, он дружески пожал руку скитальцу.

– Мой дорогой Холден! – воскликнул он. – Как я рад снова видеть вас! Мы все были счастливы узнать, что ваша смерть оказалась… «военной хитростью»! – И, заметив, что Холден тоже собирается удалиться, решительно запротестовал: – Нет-нет, не уходите! Вы должны остаться. Расскажите, как все происходило в Италии? А в Испании вам удалось побывать?

– Отец! – рассердилась Дорис.

– Да, дорогая? – Локи отпустил ладонь Дона и обернулся.

Глаза дочери, из-за обильного макияжа казавшиеся сейчас невыразительными, были полны возмущения.

– А на меня ты не мог бы обратить внимание? Мы с Торли давно любим друг друга и решили пожениться, как только…

– Как только мистер Марш перестанет носить траур? – закончил за нее сэр Дэнверс, скользнув взглядом по одежде будущего зятя.

Все молчали. Это был удачный укол рапирой. Развернув кресло спинкой к окну, Локи сел. За окном виднелся темнеющий ров с водой и зеленые поля с редкими купами буков. Глубоко уязвленный, Торли пристально посмотрел на Дэнверса.

– А я думал, ты мне друг! – неожиданно выпалил он.

– А я действительно твой друг, – заявил Локи, слегка кивнув.

– Но я люблю ее! – с неподдельной искренностью воскликнул Торли.

Дорис, держась за его рукав, смотрела на Марша с нескрываемым обожанием. Дональда почему-то тронула эта картина.

– Я люблю ее, – с достоинством повторил Торли. – Тогда какие же могут быть причины, финансовые или… быть может, социальные, способные воспрепятствовать нашему браку?

– Никаких, – ровно ответил собеседник.

– Тогда в чем же дело?

Отец Дорис устроился поудобнее, положив ногу на ногу.

– Давай отвлечемся от некоторых соображений, сейчас, как я полагаю, не имеющих значения. Юный Меррик, которого ты со свойственной тебе утонченной учтивостью только что выставил за дверь…

– Да, знаю. И мне очень жаль. – Марш провел рукой по лбу. – Но это досадная помеха…

– Это не досадная помеха, а сын моего старинного друга лорда Сигрейва. И к тому же, как я надеюсь, большой талант.

– Ну да, художник, – насмешливо произнес Торли, уставившись в потолок.

– Прошу прощения, пока юноша еще не художник, а живописец, – поправил его Локи. – А можно ли будет называть его художником, покажет время. В наш век почти не осталось хороших живописцев. Большинство боится работать с цветом и деталями. А вот Рональд не из трусливых. Он занимался у самого Дюфрена, лучшего мэтра в Европе. – Сэр Дэнверс сжал в замок длинные пальцы. – И оно того стоит. Ладно! Все это не важно.

– Да, не важно, – согласился Марш. – И я рад, старина (и прости мне эту прямоту!), что ты это понимаешь. В таком случае что, черт возьми, плохого в нашем с Дорис желании пожениться?

– А ты не видишь препятствий? – поинтересовался собеседник.

– Нет!

– Возможно, их и в самом деле нет, – с расстановкой проговорил Локи. – Только, прежде чем моя дочь станет твоей второй женой, я хотел бы поточнее узнать, отчего умерла первая.

Уронив на пол давно погасшую сигарету, Дон опустился на стул, обитый красным бархатом. Все это время он испытывал странное чувство, будто леди Деверо на портрете семнадцатого столетия пристально наблюдала за ним со стены. Эта иллюзия оказалась настолько сильной, что Холден поспешил отвести глаза от портрета, уставившись на Торли как раз в тот момент, когда последние слова Локи произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Дорис, до которой, видимо, не дошли слухи о самоубийстве Марго, отпустила руку Торли и изумленно уставилась на отца.

– Ты разговаривал с Сидней! – Торли почти кричал.

– Прошу прощения?.. – недоуменно произнес сэр Дэнверс.

– Ты разговаривал с Силией! С этой свихнувшейся, полоумной…

– Эй, Торли, полегче! – одернул приятеля Дональд, резко встав.

– Уверяю тебя, – возразил Локи, удивленно приподняв брови и бросив быстрый взгляд на Дона, – я не разговаривал с мисс Деверо. Я даже не виделся с нею. Я же понимаю, что бедняжка больна…

– Ее так называемая «болезнь» заключается в том, что девушка обвиняет Торли в грубом обращении с Марго, ставшем причиной ее самоубийства, – сухо информировал Холден.

Однако этим пояснением он решил ограничиться – не стоило посвящать посторонних в подробности этого запутанного дела. Последние слова майора буквально повисли в воздухе, оставив Локи и Дорис в состоянии крайнего изумления.

– Неужели? – медленно проговорил отец Дорис.

– Это ложь! – возразил несостоявшийся зять.

– Неужели? – с невозмутимой учтивостью повторил Локи, вопросительно глядя на Торли.

– Говорю же тебе, это ложь! – настаивал Марш. – Ну почему мне суждено быть самым непонятым человеком на земле?! А что касается смерти Марго… – Он облизнул пересохшие губы. – Если ты не разговаривал с Силией, то кто же тебе рассказал?

– Никто, – спокойно ответил собеседник.

– Но остальные ничего не говорят об этом! – в отчаянии воскликнул Торли.

– Безусловно. По крайней мере, вслух. Но послушай, мой дорогой Марш!..

– Да?..

– Твоя жена в полном здравии ужинает в моем доме, вместе с тобою возвращается домой, а через каких-нибудь двенадцать часов умирает. Больше можно ничего не говорить, – тоном школьного учителя произнес Локи. – Только если ты думаешь, что никто в округе не придал этому значения, значит, ты просто витаешь в облаках.

– Понятно, – подавленно пробормотал Торли и отвернулся.

Однако у Дорис слова отца вызвали совсем другую реакцию. Жалость к возлюбленному и презрение к его гонителям читались в ее наполнившихся слезами глазах. Девушка смотрела на Торли как на героя или мученика, окруженного плотным кольцом врагов. Марш ответил ей храброй улыбкой и насмешливо пожал плечами, давая понять, что готов сражаться вместе с нею.

Так оно и было. Впрочем, малышка Дорис, уже решившаяся на открытый бунт, заметив, что отец собирается что-то сказать, взяла себя в руки.

– Дорис!

– Да, отец?

– Пойми меня правильно, детка. Я не утверждаю, что слухи о нашем друге Марше обязательно правдивы.

– Значит, нет? – С ее губ чуть не сорвалось: «Надо же, как мило!»

– Надеюсь, что нет, – вздохнул сэр Дэнверс. – Однако речь идет о твоем благополучии. Это единственная причина, заставившая меня затронуть эту тему.

– Ты хочешь сказать, что защищаешь меня? – снова сорвалась на крик Дорис.

– Я бы не стал называть это защитой, детка!

– Не стал бы? Зато я назову! – гневно воскликнула девушка. – Хорошо тебе сидеть в уголочке в кресле в позе Вольтера, Анатоля Франса или кого-нибудь в этом роде!.. А ведь мы с тобой разговариваем при посторонних и не у себя дома. Но я твердо решила выйти замуж за Торли! Да, да, я в свои девятнадцать лет имею на это право! Или ты думаешь, я этого не сделаю? И теперь ты пытаешься защитить меня!

– Есть и другие препятствия, моя дорогая, о которых я не стал упоминать. Кроме всего прочего, вас разделяет огромная разница в возрасте.

– Правда? – улыбнулась Дорис, очень довольная собой. – А я не думаю, что это станет серьезной проблемой.

– Откуда тебе знать? – возразил Локи.

Его дочь пожала плечами и рассмеялась:

– Оттуда! На официальном языке это называется «интимной близостью».

– Дорис! – завопил Торли, потрясенный таким откровенным признанием на публике. Нервным жестом он попросил присутствующих успокоиться.

Дэнверс Локи побледнел как полотно.

– Интимная близость… – с трудом выговорил он.

– Это правда, папочка! – возбужденно заявила девушка. – Я могу выразиться пожестче, если хочешь.

Ее отец нервно барабанил пальцами по подлокотникам.

– И как долго длится ваша… интимная близость? – сухо поинтересовался он. – Неужели вы стали близки еще до смерти миссис Марш?

– Да, папочка. Задолго до нее!

– То есть получается, что ради тебя… – выдавил сэр Дэнверс. – Ради тебя!.. Мистер Торли Марш мог ускорить кончину своей жены?

– Локи! Побойся Бога! – взмолился Торли.

– Торли, по почему бы нам не поговорить откровенно? – вмешалась Дорис. – Ты что, стыдишься своей любви ко мне? Я, например, ни капельки не стесняюсь, а, наоборот, горжусь! Но я хочу, чтобы они поняли тебя и увидели, какой ты храбрый, добрый и благородный!

– Да, Торли, расскажи нам, какой ты храбрый, добрый и благородный, – с мрачной иронией заметил Холден.

– Подождите минуточку! – поспешила защитить своего героя Дорис. – Если вы собираетесь наговорить всяких гадостей, то дайте сначала мне объяснить кое-что. Я не решалась рассказать этого раньше. – Девушка проглотила ком в горле. – Вот вы все нападаете на Торли… А он слишком горд, чтобы оправдываться. Иначе вы бы многое узнали! Да, я была любовницей Торли. Но кто был любовником Марго Марш?

Локи даже привстал от удивления, хотя тут же снова опустился в кресло. Зато Холден вскочил и подошел к Дорис.

– У Марго был любовник? – требовательно спросил он.

– Да! – презрительно отозвалась собеседница.

– И кто же это был? – настаивал Дональд.

– Не знаю. – Мисс Локи развела руками. – Даже Торли не знал. – Вспышки гнева у Дорис всегда были кратковременными. Вот и сейчас пристальный взгляд отца укротил ее пыл. Она снова вцепилась в рукав возлюбленного, хотя и не думала сдаваться. – Эта женщина, – не скрывая ненависти, продолжала она, избегая называть Марго по имени, – эта женщина была законченной лицемеркой и так тщательно скрывала свои похождения!.. Да, она была ужасно скрытной и изворотливой, так что никто не догадывался о ее грехах. А она буквально сходила с ума по своему любовнику, особенно перед самой смертью! Да, да, буквально сходила по нему с ума! Но я не знаю, кто это был… Вы и сами могли бы заметить ее состояние…

– Дорис, – перебил ее отец. – Давай забудем твой обширный опыт в подобных отношениях и твое, как выяснилось, вполне зрелое понимание человеческих страстей. Лучше скажи: тебе не приходило в голову, что миссис Марш могли попросту отравить?

– Я… не…

– Не приходило, детка? – сочувственно поинтересовался сэр Дэнверс.

– Не знаю. – Дорис покраснела. – И мне наплевать на это. Просто я не хочу, чтобы вы валили все грехи на Торли, ведь эта женщина тоже изменяла ему. Однако Торли решился на любовную связь лишь тогда, когда она окончательно испортила ему жизнь. И не надо говорить, что он был грубым или жестоким с нею и «ускорил ее кончину»!

– Хорошо, Дорис, – мягко заметил Холден. – Только тогда и не нужно называть Силию сумасшедшей.

– Силия – просто прелесть, Дон Угрюмо. – Девушка обратила к Дональду раскрасневшееся лицо. – Но бедняжка свихнулась. Торли рассказал мне. Свихнулась, свихнулась, совсем свихнулась!

Дорис и Торли переглянулись.

– Господа, – произнес вдруг Локи. – Думаю, не было бы преувеличением сказать, что мы с вами вконец запутались.

Он встал.

Холден вдруг осознал, что они собрались как раз под апартаментами, где совершилось (если это правда!) преступление. Прямо над ними, этажом выше, в гостиной, нашли бьющуюся в конвульсиях Марго, а рядом, в спальне, она умерла.

Наверное, похожая мысль посетила Локи, потому что он вдруг быстро глянул на потолок, потом, сцепив пальцы, невозмутимо продолжил:

– Так или иначе, но мы теперь все окончательно запутались, и нам нужно как-то распутать эту историю. Мы словно попали в паутину… И это не абстрактная проблема, она касается каждого из нас! С другой стороны, как нам разобраться в этой паутине, если мы не можем заметить ее, а можем только ощущать ее присутствие? Мы даже не вполне осознаем, в чем суть проблемы! Но пока мы не решим эту задачу, мы не сможем спать по ночам спокойно. К сожалению, в данный момент я не способен найти решение, и мне кажется, остальные тоже находятся в затруднении. Но кто же тогда может разрешить ее? Кто?..

Вместо ответа, с порога раздался голос Оби, громогласно объявившей:

– Доктор Гидеон Фелл!

Глава 9

– Он самый! – прогремел доктор Фелл, показавшийся в дверном проеме.

Как его грузное тело смогло протиснуться в дверь, оставалось загадкой, не говоря уже о преодолении перед тем нескольких ступенек. Однако доктор Фелл проделал это.

Словно огромный колобок, перекатывающийся по полу в развевающейся накидке, он шагал, обеими руками опираясь на трости, а локтем придерживая шляпу. Густая шевелюра с проседью обрамляла улыбающееся румяное лицо с тройным подбородком и очень маленьким носом, на котором кое-как помещались очки в роговой оправе. Вполне бандитские усы, похоже уже несколько дней не знавшие расчески, изгибались над смеющимся ртом. Мощная фигура доктора Фелла излучала тепло, будто разгоревшийся камин.

Впечатление неподдельного достоинства, внушаемое обликом этого человека, было несколько подпорчено нелепым видом его жилета, верхняя часть которого была засыпана сигарным пеплом, а из кармашка торчал большой, сложенный вдвое конверт с тщательно выведенной надписью: «Не забыть!»

Вся галерея буквально заходила ходуном под его тяжелой поступью, и могло показаться, что портреты (на которых последние отблески цвета выхватывали из тьмы то красное пятно офицерского мундира, то белое – парика) возмущенно задребезжали рамами при его приближении. Бросив мимолетный взгляд на картины, Гидеон Фелл остановился в опасной близости от них, словно пытаясь исследовать их свойства. Затем он вспомнил о цели своего визита. Приблизившись к неподвижной группе у окна, он громко прокашлялся, что прозвучало почти как боевой клич.

– Мистер Торли Марш?

Торли, бледный как полотно, но снова выглядящий флегматичным, кивнул.

– Сэр Дэнверс Локи?

Локи улыбнулся, отвесив легкий поклон.

– А вы… э-э… видимо, будете мисс Дорис Локи?

Дорис, украдкой смахнув слезу, пробормотала что-то невнятное, ошеломленно глядя на эту внезапно выросшую над нею глыбу.

– Ага! – воскликнул доктор, довольный своей сообразительностью, потом обернулся к Холдену и вдруг разразился смехом.

В недрах его огромной туши зародилось утробное кудахтанье, постепенно переросшее в небольшое землетрясение. От громового хохота пепел, покрывавший верхнюю часть жилета, рассеялся, окружив фигуру пыльным облаком, а очки в роговой оправе подпрыгнули на носу. Лицо Гидеона Фелла побагровело, глаза увлажнились, а из гигантской утробы продолжали доноситься все новые и новые раскаты. Эффект был такой же, как от записанного на пластинку смеха, к которому всегда присоединяешься, сам не зная почему.

Холден, готовый присоединиться к хохоту незваного гостя вместе с Дорис и ее отцом, все же сумел спросить:

– Неужели я так смешно выгляжу?

Доктор Фелл умолк. На лице его возникло озадаченное выражение.

– Сэр, – с неподдельным огорчением проговорил он, с трудом переводя дыхание. – Я прошу простить меня! Я действительно прошу прощения!

И он рассыпался в преувеличенно многословных извинениях. Видимо, доктор Фелл придавал немалое значение человеческим чувствам. Положив шляпу и одну из тростей на столик, он нащупал съехавшие очки и водрузил их на нос.

– Ведь вы… э-э… поймете мое состояние? – обеспокоенно обратился он к Дональду. – Этот прискорбный инцидент произошел только потому, что вы, сэр, неосознанно помогли мне завершить кое-что… Клянусь древними развалинами Афин!.. Я не мог поверить в такую удачу! Видите ли…

– Послушайте, что все это значит? – вмешался Марш.

Доктор Фелл, опираясь на трость, придвинулся к нему:

– Да, да, сэр! Позвольте объяснить вам причину этого внезапного вторжения.

– Ничего страшного, даже рад вашему визиту, – поспешил уверить собеседника Торли, изобразив слабое подобие своей былой сердечной улыбки.

– Видите ли, – принялся вещать доктор Фелл, бесцельно прохаживаясь по галерее, – это уже не первый мой визит в «Касуолл». Когда-то я имел честь быть близко знакомым с покойной миссис Эндрю Деверо, которую, насколько мне известно, вы называли «второй мамочкой».

– «Вторая мамочка»? – пробормотал Торли.

Дону вспомнились загадочные слова Силии, произнесенные прошлой ночью: «Я не знаю, как мне теперь выпутаться. Есть только один надежный человек, старинный друг „второй мамочки“…» Возможно, она имела в виду доктора Фелла. Но Холден не успел обдумать эту идею, потому что Гидеон Фелл обратился прямо к нему.

Сунув руку в карман, доктор извлек оттуда листок, вырванный из маленькой записной книжки, и протянул его Дональду.

– Прежде чем мы… хр-р-р-р… продолжим беседу, – одышливо проговорил он со странным для такого рассеянного человека возбужденным блеском глаз, – не соблаговолите ли вы взглянуть вот на это послание и сказать, насколько верно его содержание.

– Прошу прощения? – ошеломленно произнес Дональд.

– Сэр, пожалуйста, прочтите это, – настаивал доктор Фелл с легким раздражением в голосе, потрясая перед лицом Дона бумажкой.

Холден взял листок в руки. К тому времени сумерки сгустились настолько, что трудно было разобрать хотя бы пару слов, но взгляд собеседника был столь многозначителен, что, опустившись на банкетку у окна, Дональд поднес листок к стеклу и принялся разбирать текст послания. В вечернем безмолвии, окутавшем «Касуолл», отчетливо доносился тихий плеск воды во рву.

Постепенно Холден начал различать написанные карандашом строки.

«Я не могу говорить в чьем-либо присутствии. Не затруднит ли вас после наступления темноты сопровождать меня на кладбище в качестве свидетеля и присутствовать при отпирании склепа. Необходимо проверить, не навещали ли его призраки. Просто ответьте „да“ или „нет“ и верните мне листок».

Дональд перечитал записку дважды, не отводя взгляда. Ни единый мускул не дрогнул на лице Холдена, когда он наконец оторвался от бумажки и, вернув ее доктору, подтвердил:

– Да, здесь все верно.

– Доктор Фелл, вы что-то хотели объяснить нам? – учтиво напомнил сэр Дэнверс Локи.

– Я говорил, что все мои визиты в этот дом, кроме единственного, носили приятный характер. К сожалению, вынужден подчеркнуть, что это посещение носит характер официальный.

– Понятно, – буркнул Торли. – И чьи же интересы вы представляете?

– Я нахожусь здесь по поручению суперинтендента Мэддена, представляющего полицию графства Уилтшир, а также столичного отдела уголовных расследований, – веско произнес Гидеон Фелл. – Речь пойдет, как вы догадываетесь, о смерти миссис Марш.

– Так я и знал! – прошептал вдовец и, дойдя до конца галереи, нажал на три выключателя. Помещение окутал мягкий свет, льющийся с потолка и из-под красных абажуров настольных ламп, расположенных в оконных альковах. Затем Марш вернулся к нахмурившемуся доктору Феллу, нетерпеливо вышагивающему взад-вперед перед оконным проемом.

– Дело весьма и весьма деликатное, – произнес представитель полиции. – Поэтому Хэдли решил сначала направить сюда меня, на случай, если слухи подтвердятся.

– Ах вот оно что! – облегченно вздохнул Марш. – И вы обнаружили, что слухи не подтвердились.

– Нет, – подчеркнуто многозначительно ответил доктор Фелл.

– Хорошо, тогда давайте разбираться, – откликнулся Торли. – О чем у нас пойдет речь?

– Во-первых, по моему мнению, здесь произошло убийство. Миссис Марш была отравлена. Я даже могу определить, каким именно ядом. И сделал это почти наверняка кто-то из семи участников игры в «убийцу» вечером двадцать третьего декабря. Подождите, подождите!.. – внезапно воскликнул он, хотя никто из присутствующих даже не пытался возразить или перебить его. – Прежде чем высказать свое мнение, пожалуйста, выслушайте мое предложение.

– Предложение? – удивился биржевой маклер. – То есть вы намекаете, что дело можно было бы замять?

Доктор Фелл сделал вид, что не расслышал этих слов.

Чувствуя, как что-то жесткое упирается ему едва ли не в самое горло, – это был тот самый большой конверт с пометкой «Не забыть!», именно для этой цели и засунутый в верхний карман жилета, – доктор вытащил письмо и взвесил в Руке.

– Вот здесь у меня находится очень длинное послание, адресованное в Скотленд-Ярд, с изложением всех подробностей дела. Кроме того, благодаря неким обстоятельствам, которые нет необходимости сейчас освещать, я способен разобраться в этой запутанной истории гораздо лучше, чем большинство из вас. – Он перевел взгляд на Локи: – Войдя сюда, сэр, я слышал, как вы взывали к небесам, умоляя разрешить вашу проблему. На самом деле все не так плохо, как кажется. Мое предложение заключается в следующем: ответьте правдиво на мои вопросы, и я разрешу вашу проблему.

В комнате воцарилась тишина.

– И когда же это нужно делать? Сейчас? – поинтересовался сэр Дэнверс Локи.

– Возможно, чем раньше, тем лучше. Для начала я мог бы устроить обмен мнениями между мисс Силией Деверо и мистером Торли Маршем.

И снова сердце Дональда возбужденно забилось, как и у каждого из присутствующих.

– Вы уверены, что сумеете? – с сомнением в голосе отозвался Локи.

– Уверен ли я?! – взревел Гидеон Фелл, откинув голову и издав шипение, напоминающее звук, производимый раскаленным очагом, когда тот поливают водой. – Клянусь бородами афинских старейшин! И этот человек еще спрашивает, уверен ли я!

– Я всего лишь имел в виду… – примирительно начал сэр Дэнверс.

– А судья?.. Судья до конца уверен? Суд присяжных до конца уверен? Да что там! Сам ангел, охраняющий небесные врата, до конца уверен? Да конечно же я не уверен! – Доктор Фелл закончил этот цветистый монолог извиняющимся тоном и почесал нос конвертом, который держал в руке. – Но я обещаю сохранить услышанное в тайне.

С этими словами он проковылял к окну и уселся возле лампы с красным абажуром.

– И кто же написал это письмо? – презрительным тоном поинтересовался биржевой маклер.

– Это письмо? Мисс Силия Деверо.

При упоминании этого имени Дорис Локи вздрогнула, словно при ней заговорили о прокаженной.

– Торли, я только сейчас поняла, в каком ужасном положении ты оказался!

– Не волнуйся, дорогая, – успокоил Марш свою возлюбленную и, улыбнувшись, похлопал ее по руке. – Все будет хорошо.

– Разве я когда-нибудь сомневалась в тебе! Но Силия!.. Наверное, она совсем не отвечает за свои поступки! – Голос девушки внезапно изменился. – Так ли уж обязательно Силии здесь присутствовать?

– Я полностью согласен с мнением доктора Фелла – ее присутствие здесь обязательно, – мрачно заявил Холден. – С вашего позволения, я поднимусь к девушке и приведу ее сюда.