Текст книги "Плохие люди"

Глава 16

Декстер и Молох уходили от догорающего дома Карла Любея, двигаясь на юго-запад, пока не вышли на дорогу, по обочине которой ели выстроились, словно колонны в храме.

– Нужна карта? – спросил Декстер.

– Я знаю, где мы, – ответил Молох. Его голос шел словно откуда-то издалека. – Нам надо бы распространиться и вылезать, как они, из каждого угла.

Декстер недоуменно уставился на него:

– Как распространиться? Тут же только ты и я.

Молох вел себя как человек, который только что пробудился от странного сна. До него словно дошел смысл сказанных им слов, но они были почему-то никак не связаны с окружающим. Мгновение назад он был окружен людьми, готовыми действовать под его руководством. У него были сила и авторитет. Теперь же рядом оказался только Декстер, да и сам Молох ослаб. Его стало тревожить чувство, что он более живой и реальный там, чем здесь. Каждый раз, когда он оказывался между двух миров, он оставлял большую часть себя в ином мире.

– Они еще не вернулись? – спросил он.

– Кто? Шеферд и Скарф? Нет еще.

Молох кивнул и указал вперед:

– Ее дом за тем подъемом. Путь не займет у нас более...

Он взглянул на часы и остановился.

– Ты знаешь, который сейчас час?

Декстер носил электронные часы «Сейко». На их циферблате было 88:88.

– Не знаю, мои не работают.

– Не важно, – пробормотал Молох, и Декстер снова уловил в его голосе нотки раздвоения. Не вымещай все на мне, парень, подумал он, только не сейчас.

Они обогнули небольшую канаву на краю дороги, теперь практически заваленную снегом, и снова вышли на тропу. И вдруг они практически наткнулись на женщину. Она даже слегка вскрикнула от удивления, но потом увидела их ружья и начала пятиться.

– И куда это мы направляемся? – усмехнулся Декстер. Он ринулся к ней, схватил ее за волосы и толкнул к Молоху.

Бонни Клайссен забыла про телефон, свою машину и Джо Дюпре. Она забыла практически обо всем, когда услышала голос сына в неработающем телефоне. В ней словно что-то надломилось. Чувствуя, что с ее мальчиком произошла страшная, непоправимая беда, Бонни отказывалась верить в это, теша себя иллюзиями. Она представляла, как Ричи, ее грустный, несчастный и любящий сын, бродит один в снегах, возможно, испуганный и усталый. Она должна найти его и привести домой. Бонни лишь набросила пиджак поверх свитера и джинсов, так что снег теперь коркой покрывал ее одежду. Дешевые ботинки не защищали ее ноги от снега и холода, но холода она и не чувствовала. В полубезумном состоянии бедная мать теперь лишь ожидала, что ее сын появится из темноты, его оранжевая куртка мелькнет в снегах, его лицо озарится любовью, и он вздохнет с облегчением, когда мама подойдет и прижмется к нему, такому большому и такому маленькому.

– Я ищу своего сына, – сказала она. – Вы его не видели?

Она посмотрела сначала на Декстера, потом на Молоха, изучая их лица. Они казались ей знакомыми. Внезапно ее разум озарила страшная догадка. Она покачала головой и снова попятилась от этих двоих, не отрывая взгляда от их лиц.

Это были «плохие люди» Ричи, люди из телевизора. Она снова слышала, как сын кричал ей свои последние в жизни слова.

Мамочка! Мама! Плохие люди! Плохиелюдиплохиелюдиплохие...

Декстер понял, что она узнала его.

– Черт, – сказал он, – теперь мы...

Выстрел прозвучал так близко к его голове, что у него зазвенело в ушах. Женщина упала на землю, обагрив снег своей кровью. Молох опустил ружье.

– Мы могли бы прихватить ее с собой, – заметил Декстер. – Она могла бы нам пригодиться.

– Ты будешь учить меня? – последовал ответ, и Декстер окончательно уверился, что Молох сумасшедший. В невысказанной угрозе он услышал смертный приговор, вынесенный Уилларду, предрешенность судеб Повелла, Шеферда, Скарфа и понял, что на самом деле привело их в это место. Это вовсе не из-за денег, женщины или ребенка. Молох сколько угодно мог думать, что это из-за них, но нет. Все происходило по какой-то необъяснимой для самого Молоха причине, граничащей с чем-то потусторонним и давно предначертанным. Никто не отменит этого долженствования, никто не избежит своей судьбы.

«Мы все должны погибнуть здесь, – понял Декстер. – Думаю, я всегда об этом знал, просто не хотел в это верить. Но все закончится именно здесь. У меня нет выбора, кроме как следовать этому до конца и принять как должное».

– Нет, – промолвил Декстер, – я не стану тебя учить.

Он прошел мимо женщины, мельком взглянув на нее. Она лежала очень тихо, лишь веки трепетали. Декстер видел, как ее грудная клетка поднимается и опускается, а из раны в груди струится кровь.

– Ричи, – прошептала она. Ее мальчик был теперь рядом с ней. Он всегда был для нее красивым, всегда добрым, но теперь его лицо странно преобразилось: черты, при жизни искаженные недугом, стали правильнее, в живых глазах светились доброта и ум.

– Ричи, – повторила Бонни. Он протянул к ней руки, помог подняться и повел за собой к Свету, так что она и не почувствовала очередную пулю, которую Декстер выпустил в ее распростертое на снегу тело.

* * *

Мэриэнн была уже на пороге, когда услышала выстрелы. Они были где-то совсем рядом. Две полные одежды сумки стояли у ее ног, рюкзачок висел на плече. Дэнни сидел на одной из сумок, все еще заспанный. Услышав выстрелы, мальчик взглянул на мать и, оценив приоритеты, положил голову на руки и закрыл глаза.

– Давай, Дэнни, нам надо идти.

– Куда? – ныл сын, явно не понимая, что происходит. И впервые она действительно вышла из себя.

– Мы идем к Джеку. Сейчас же поднимайся, Дэнни! Я не шучу! Иначе я задам тебе такую трепку, что ты неделю не сможешь сесть на свою задницу. Слышишь? Вставай!

Мальчик начал плакать, но, по крайней мере, поднялся на ноги. Мэриэнн взяла в обе руки по сумке, одной из них подтолкнула ребенка и закрыла дверь ногой. Потом они пошли по тропинке к дому Джека. Когда она доберется до Джека, ей придется убедить старика увезти их с острова Датч. Пусть довезет их хотя бы до соседнего острова – этого будет достаточно. Ей важно выбраться именно отсюда. Револьвер в кармане ее пальто при ходьбе больно бил по ноге, но она не обращала на это внимания. Оружие обычно хранилось в ранце с деньгами. Она чистила и смазывала его раз или два в год, соблюдая инструкции из специализированного журнала. Мэриэнн никогда не стреляла из него, даже чтобы попробовать. Однако, если придется, она им воспользуется. Тогда ничто не остановит ее. Она сильнее, чем он подозревал, даже сильнее, чем сама полагала. Она убьет его, если понадобится, и какая-то ее часть втайне надеялась, что такая возможность ей представится.

* * *

С вершины холма Молох и Декстер видели, как они покинули дом. Но эти двое были не единственными наблюдателями. Справа, практически на границе владений Джека, миловидный светловолосый мужчина стоял среди деревьев и восхищался формой ее ног, тем, как ее грудь поднимается под расстегнутым пальто, как джинсы обтягивают ее бедра. Именно эта женщина была виновата во всем, что случилось с ним, это она отвергла и предала мужчину, которым он так восхищался. Она обманула его любимого Молоха, и он заставит ее за это заплатить. Уиллард смутно помнил предупреждение Молоха, чтобы ей не причиняли никакого вреда, но в нем теперь разыгрался голод. Сначала он ее заставит сказать, где деньги, а потом прикончит.

В конце концов, у него тоже свои нужды.

Джек слышал, как хлопнула входная дверь, когда дремал в кресле. До этого он пытался рисовать, но у него ничего не получалось. Его мысли вновь и вновь возвращались к картине с двумя выжженными фигурами. Пальцы изучали их контуры, и он все пытался понять, откуда они взялись. Потом отключились свет и отопление. В камине дотлевали угольки, и старик почувствовал, как сильно он озяб. Поленья у камина кончились. Он взял пальто и рискнул выйти во двор, чтобы принести дров. Но, едва перешагнув порог дома, Джек почувствовал присутствие не одного, а множества существ.

– Кто здесь? – спросил он, нимало не надеясь, что ему ответят. И, действительно, вместо ответа сквозь пелену снега он увидел тень, двигающуюся на ветру, – серую, ползущую близко к земле, как паутина, раздувающаяся над старым гнилым болотом. Справа и слева от него теней было еще больше. Казалось, они окружают дом и чего-то ждут.

– Уходите, – сказал он мягко. – Пожалуйста, уходите.

Джек закрыл и запер дверь, проверил окна. Потом взял с кровати одеяло, завернулся в него и сел как можно ближе к догорающему огню. Кажется, он на время заснул, и ему снилось, что тени подошли ближе к огромному окну с видом на море, их лица касались стекла: серая мертвая кожа, зубы с оголенными гнилыми корнями, тонкие бескровные губы, черные голодные глаза. Они скребли по стеклу длинными ногтями, и скрежет этот становился все громче, пока стекло наконец не вдавилось внутрь, и они нависли над ним, начиная пожирать его...

Джек резко открыл глаза. Он услышал стук и какое-то время не мог понять, сон это или явь. Потом он услышал голос Мэриэнн Эллиот, зовущей его. Он вскочил, подошел к двери кухни и увидел лица Мэриэнн и Дэнни: женщина была напугана и в панике, мальчик – заспанный, с размазанными по щекам слезами. Он открыл дверь.

– Входите. Что случилось?

Она бросила сумки, наклонилась к мальчику и обняла его.

– Прости, что накричала на тебя, Дэнни. Прости.

Мальчик снова начал плакать, но, по крайней мере, обнял ее. Мэриэнн умоляюще взглянула на Джека.

– Мы должны убраться с острова.

– Но это невозможно, пока не успокоится буран, – сказал он. – Ничего не видно, да и море штормит.

– Мы не можем ждать так долго.

Джек ничего не сказал. Он понимал, что она ждет большего.

– Дэнни, – сказала она. – Зайди и приляг на несколько минут.

Мальчику не пришлось повторять дважды. Покачиваясь, он прошел мимо старика к кушетке, на которую рухнул и тут же заснул.

– Я лгала, – сказала она, когда убедилась, что сын спит. – Мой муж не погиб. Его посадили. Я выдала его полиции, чтобы Дэнни и я смогли убежать от него. Он... он страшно мучил меня и замучил бы до смерти. Он и Дэнни замучил бы в конце концов. – Она заплакала. – И еще... Я взяла его деньги. Много денег.

Она открыла ранец и показала Джеку пачки купюр. Он раскрыл рот от удивления, но тут же пришел в себя.

– Я не знаю точно, откуда у него столько денег, но подозреваю, что они добыты не честным путем. Теперь он здесь, на острове, и привез с собой своих людей. Они близко, я слышала выстрелы.

Она схватила Джека за руку.

– Моя машина не работает, но у вас есть лодка. Мне надо, чтобы вы просто увезли нас отсюда, хотя бы на один из соседних островов. Если мы не уедем, они найдут нас, убьют меня и заберут Дэнни.

Она помолчала, всхлипнула и закончила:

– Они могут убить и Дэнни. Мой муж никогда его не любил.

Старик посмотрел сквозь раскрытую дверь на кухню, где спал мальчик.

– Вы говорили об этом Джо Дюпре?

Мэриэнн отрицательно покачала головой.

– Он поможет вам. Вы же знаете, он не такой, как все.

– Я боялась. Боялась, что меня посадят в тюрьму и отберут у меня Дэнни!

– Я конечно не настолько разбираюсь в законах, чтобы что-то утверждать наверняка, но, мне кажется, они поступят более человечно.

– Просто увезите нас с острова, пожалуйста. Я подумаю о том, кому можно это рассказать, когда мы выберемся отсюда.

Джек закусил губу, подумал, потом кивнул:

– Ладно, мы можем попытаться. Это все ваши вещи?

– Все, что у меня хватило времени собрать.

Джек взял по сумке в каждую руку, пнул холщовый рюкзачок и улыбнулся:

– А за этим уж лучше сама пригляди.

Они пошли в гостиную. Джек шел впереди, а Мэриэнн так близко за ним, что, когда прозвучал выстрел, кровь Джека брызнула ей прямо в лицо. Старика ранило в плечо. Он схватился за него рукой, скрипнул зубами от боли, и начал оседать на пол. Дэнни проснулся и громко заплакал, но она не бросилась к нему. Она не могла сдвинуться с места.

Все, на что она была способна, это бессмысленно уставиться на своего мужа. Мэриэнн не двинулась с места, даже когда Декстер ощупал ее и вытащил из кармана пальто оружие. Он поднял его так, чтобы Молох видел.

Молох усмехнулся:

– Все дело в том, что у тебя отняли «пушку», или ты просто не рада меня видеть?

Он шагнул к ней и так сильно толкнул, что она упала, растянувшись на ковре. С минуту Мэриэнн лежала, приходя в себя, потом подползла к Дэнни и обняла его.

– Да, лучше сделай это напоследок, – хмыкнул Молох. – Немного времени у вас осталось.

* * *

Молох уставился на свое отражение в картине. Его лицо, казалось, нависло над темными волнами, которые нарисовал старик, рожки полумесяца поднимались над его головой. Он отошел к другой картине, с преобладанием голубых и зеленых тонов, но потом снова вернулся к первой. Волны на ней были очень темные, почти черные. Пенные пики вздымались, словно бледные тела утонувших. Луна цедила свой серебристый свет сквозь облака вокруг. Звезд не было видно.

– Мне это нравится, – сказал он.

Художник сидел на полу, придерживая раненое плечо и уставившись на пришельцев. Он был мертвенно-бледным, на щеке красовался кровавый шрам. В сумраке комнаты кровь казалась черной на голубоватом овале лица, создавая странную схожесть между лицом мастера и его работой, перед которой теперь стоял Молох.

– И только то? Тогда уходи, и можешь забрать ее бесплатно, – сказал Джек.

Рот Молоха дернулся, это было единственным признаком того, что шутка ему понравилась.

– Кое-что я усвоил, – ответил он. – Бесплатно в этой жизни ничего не бывает. Хотя одно могу сказать наверняка: если уж свяжешься со мной, деньги тебя вообще волновать перестанут.

Декстер стоял за кушеткой. Казалось, вид женщины и денег немного вернул Молоха к действительности. Он больше не грезил. Да и у Декстера появилась слабая надежда, что они выберутся отсюда живыми. Его рука покоилась на шее Дэнни, что казалось совсем дружеским жестом, если бы кончики его пальцев не сжимали больно кожу мальчика, практически остановив кровоток.

– Скажи ему, чтобы он прекратил – крикнула Мэриэнн. – Это же твой сын!

Молох подошел к малышу, пытавшемуся высвободиться, но оказавшемуся прикованным к месту сильной хваткой Декстера, и дотронулся тыльной стороной ладони до щеки мальчика.

– Что-то ты холодный, – усмехнулся он. – Не будешь поосторожнее – того и гляди помрешь.

Он взглянул на Мэриэнн.

– Что-то не больно-то он похож на меня. Ты уверена, что он мой? Может, вы заделали его вместе с этой подделывавшей документы сукой, заодно с соусом для индейки? Кстати, она сдохла. Но, я подозреваю, ты уже в курсе.

Мэриэнн моргнула и закусила губу, стараясь не заплакать.

– Должен сказать, многих я отправил на тот свет по твоей вине. Твою сестричку, ее муженька, хрен знает сколько людей на этом острове. И все потому, что ты – жадная сука, продавшая своего мужа. Так что пришла и твоя очередь расплатиться.

Он повернулся к Декстеру.

– Сколько мы уже здесь?

– Десять-пятнадцать минут.

– Мы больше не можем позволить себе ждать остальных, ведь теперь у нас есть лодка и поближе, – Молох пнул ногой Джека, и тот застонал. – Похоже, и слово иногда убивает.

Он схватил Мэриэнн за левую грудь и больно сжал.

– Считай это прощальным визитом.

Мэриэнн попыталась его оттолкнуть, но он отшвырнул ее в холл.

– А ведь были времена, – осклабился Молох, – когда ты умоляла меня о том, что я сейчас собираюсь тебе дать.

Он снова толкнул ее, всем телом прижимая к стене, и больно схватил за щеки, раскрывая губы для поцелуя. Выражение его лица стало почти печальным:

– Или ты забыла былые времена? А я-то готов поклясться, что все те годы, что мы провели врозь, я не изменил тебе ни с одной женщиной.

Он силой начал целовать ее. У нее вырвался стон отвращения. Потом ее тело начало расслабляться, она отвечала на его поцелуй. Его руки ослабили хватку.

И тогда Мэриэнн укусила его, сильно, с ненавистью сомкнув челюсти, и зубы ее прошли насквозь через плоть его нижней губы. Молох застонал и ударил ее сбоку по голове кулаком. Она отлетела, ударившись о маленький столик, с которого упала и раскололась вазочка с цветами.

Дэнни пронзительно завизжал.

Молох поднес руку к раненой губе, пытаясь остановить кровотечение. Он глянул в зеркало, висевшее в холле, потом уставился на Мэриэнн.

Его слова казались рваными: он говорил, стараясь не шевелить перекушенной губой:

– За это я порежу тебя на куски. Оттрахаю и порежу на куски. А потом возьмусь за мальчишку.

Молох достал из-за пояса нож, обнажил лезвие и двинулся к Мэриэнн. Он схватил ее за волосы и поволок через холл, словно музыку, слушая душераздирающий визг Дэнни. Джек тщетно пытался вмешаться, но не мог даже встать.

Вдруг раздвижные двери словно взорвались, и кровь брызнула из груди Декстера. Тот попытался повернуться, но второй выстрел повалил его прямо в камин. Он откатился от раскаленных углей. Третий выстрел пришелся ему в спину, и Декстер наконец застыл неподвижно.

Уиллард вошел через разбитое стекло, осколки захрустели под его ногами.

– Что, не ожидали меня увидеть? – хохотнул он.

Джо Дюпре уже видел дом Джека, когда до его ушей долетели звуки выстрелов и бьющегося стекла. В доме Мэриэнн никого не было. Он решил, что она, должно быть, повела Дэнни к Джеку, и не ошибся. Джо подходил к дому со стороны, противоположной той, на которой разбили окно, так что не видел, кто ворвался к старику. Он покрепче стиснул ружье и начал обходить дом.

* * *

Молох улыбнулся Уилларду:

– Я знал, что ты справишься.

Уиллард выглядел озадаченным:

– Ты же приказал им убить меня.

Молох отрицательно покачал головой:

– Нет, это было решение Декстера, и он молчал об этом, пока мы не попали в беду. Я хотел убить его, но в тот момент мне необходима была любая помощь. Тут что-то нечисто, на этом проклятом острове. Существует нечто, что хочет уничтожить всех нас, и мы должны держаться вместе, если хотим выжить.

Уиллард не отрываясь смотрел на Молоха, и тот видел, что парню хочется ему верить. Если Уиллард и любил кого-либо в этой жизни, так это Молоха.

– Если бы ты не убил Декстера, я бы сам сделал это, вернувшись на материк. И я не стану лить по нему слезы.

Превозмогая ярость и боль, Молох проявил участие и сочувствие к обиде Уилларда, и это сработало: пистолет, наставленный на Молоха, качнулся и опустился.

– Спасибо, Уиллард, – сказал он.

Парень кивнул.

– Что будем делать? – спросил он.

– Да мы тут с женой как раз хотели заняться любовью, – ответил Молох, тряхнув Мэриэнн за волосы, – но что-то я передумал и перейду, пожалуй, сразу к тому, что хотел делать после.

– А что с твоей губой?

Молох улыбнулся, обнажив красные зубы:

– Любовный укус. – Потом посмотрел на Джека. – У тебя есть пакет первой помощи?

– В кухне, под раковиной.

Молох качнул головой в сторону кухни:

– Пойди взгляни, что там есть для моей губы, – сказал он Уилларду.

Уиллард в последний раз взглянул на Декстера, неподвижно лежащего на полу, потом направился в кухню, пряча пистолет за пояс. Единственным признаком того, что он все еще сомневался, было его нежелание поворачиваться к Молоху спиной. Парень все еще шел, обернувшись назад, когда кухонная дверь мягко закрылась за ним и огромная рука Джо Дюпре обвилась вокруг его шеи. Уиллард потянулся за пистолетом, но левая рука великана осторожно достала оружие и положила на холодильник.

Ноги Уилларда начали отрываться от земли. Он пытался издать хоть какой-то звук, но хватка Дюпре была слишком сильной. Уиллард сучил ногами, пытаясь задеть холодильник или стены, чтобы подать сигнал Молоху, но великан держал его точно посередине просторной кухни, подальше от всего, что позволило бы парню выдать присутствие Дюпре. Уиллард попытался достать до лица великана, но для этого его руки оказались слишком короткими. В отчаяньи он вцепился ногтями в руку полицейского, чувствуя, как нарастает напряжение в глазах и начинают гореть легкие. Слюна потекла у него изо рта, он задыхался.

Потом хватка великана усилилась, и кости на шее Уилларда захрустели.

* * *

Молох резко повернул голову в сторону кухни.

– Уиллард? – позвал он. – С тобой там все в порядке?

Молох спрятал нож. Крепко держа Мэриэнн за волосы, он достал пистолет. Он сильно надавил ей оружием на висок, медленно продвигаясь с ней к гостиной. Он видел, как Джек посмотрел направо, мальчик тоже. Молох рискнул выглянуть за угол.

В разбитом окне стояла женщина-полицейский. Она подняла пистолет и выстрелила. Стекло на ближайшей к Молоху картине треснуло. В ту же секунду из кухни появился Дюпре, и вся его необъятная фигура заполнила проход. Молох поднял Мэриэнн на ноги и загородился ею, теперь его пистолет уткнулся дулом ей под подбородок. Он был виден только Дюпре. Мейси в неуверенности застыла в окне. Молох встал так, чтобы ему было видно и Мейси в зеркале холла.

– Туки-та, – сказал он. – Я тебя вижу, стой где стоишь.

Дюпре был спокоен, он держал Молоха на мушке. Эти двое встретились впервые, сведенные не до конца понятными им силами и обстоятельствами, которые теперь были налицо: женщина, стоящая между ними; их общая привязанность к острову и его кровавому наследию; и, наконец, их странная схожесть – они ведь оба были люди не от мира сего, и только Убежище могло дать им ощущение начала, принадлежности чему-то.

– Отпусти ее, – сказал Дюпре. – Все кончено.

– Ты думаешь? – Молох продолжал издеваться. – Мне кажется, все только начинается.

– Твои люди мертвы, и тебе никогда не уйти отсюда. Отпусти ее.

– Ну, уж нет. Я так не думаю. Мы с женушкой наконец встретились после долгой разлуки. Нам многое надо наверстать.

Молох оттянул голову Мэриэнн назад и, несмотря на боль, которую это причиняло ему, поцеловал ее в щеку, оставляя на ней кровавый след.

– Клянусь, она ничего не рассказывала тебе обо мне. Я потрясен! Люди должны с самого начала быть честными друг с другом, иначе какое же у них будущее?

Мэриэнн не поднимала глаз на Дюпре, боясь встретиться с ним взглядом. Слева от себя она видела Мейси, которая двигалась, ожидая, когда Молох станет для нее подходящей мишенью.

– Я знаю обо всем, что было между тобой и моей женой, и я ненавижу мужчин, которые идут напролом вне зависимости от того, что им сказали, но я склонен простить тебя. В конце концов, она же тебя использовала.

Дюпре не мог скрыть своего смущения.

– А ты думал, что заинтересовал ее, ты, мерзкий урод? Это тебе не сказка про Красавицу и Чудовище. Это реальная жизнь. Она пустила нас обоих в оборот, но такие твари это умеют. Я ее недооценивал. Никто не станет отрицать, что она хорошенькая, и многие мужики много бы дали, чтобы поразвлечься с ней. Она использовала тебя, чтобы ты сработал как оповещающая система в момент, когда появлюсь я и ей надо будет снова смыться с моими деньгами.

Мэриэнн попыталась заговорить, но пистолет давил очень сильно и она была уверена, что, если откроет рот, он проткнет ее. Теперь, наконец, она решилась взглянуть на Дюпре. Она пыталась выразить взглядом весь свой стыд, сожаление, страх, ее чувства к нему.

Это ложь. Он лжет. Я никогда не хотела никому причинить боль, и меньше всего тебе.

– Конечно, она будет отрицать это, но все именно так. Я ее хорошо знаю. Черт, я был женат на ней достаточно долго, и она все равно меня провела. Может, она думала, что ты сможешь защитить ее в случае чего? Ну, по крайней мере, хоть тут она не ошиблась, ведь ты же здесь.

В зеркале Молох увидел, что Мейси делает попытку продвинуться ближе к входной двери, чтобы отрезать ему путь к отступлению.

– Я же сказал, детка, что вижу тебя. Продвинешься еще на дюйм, и я вышибу мозги моей суки-жены прямо в потолок.

Мейси остановилась.

– Положи оружие на пол, – сказал Молох Дюпре. – И вытащи «смит» из-за пояса. Я даже не стану тратить время, чтобы сосчитать до трех.

Дюпре, несмотря на дурное предчувствие, сделал, как ему сказали: осторожно положил на пол ружье, за ним – «смит-вессон».

– Ты тоже, детка. – Он повернулся спиной к стене, чтобы лучше видеть Мейси. Она не шевельнулась.

– Думаешь, я стану с тобой возиться? Делай как сказано!

Мейси начала медленно опускать оружие, когда внимание Молоха снова переключилось на Дюпре:

– Взгляни на себя, ты всего лишь урод, великан, изображающий из себя рыцаря в сияющих доспехах! Но ты не читал сказок, господин Великан.

Пистолет, до того упиравшийся в подбородок Мэриэнн, теперь смотрел на Дюпре.

– В конце сказок великаны всегда умирают.

Он нажал на курок – раздался выстрел, и из горла полицейского хлынула кровь.

* * *

Для Джо все происходило очень медленно. Ему показалось даже, что он видит, как пуля летит, оставляя след в холодном воздухе. Она, малюсенькая, меньше дюйма, проложила себе дорогу через его плоть и вышла из спины справа. Он упал навзничь и оказался совсем близко к телу Уилларда. Попробовал вдохнуть, но его горло уже наполнилось кровью. Кухонная дверь не закрылась, потому что мешала его нога. Через дверной проем Джо видел, как Мэриэнн развернулась и ударила по раненой губе Молоха, потом бросилась на него, пытаясь отнять оружие. Он видел, как Мейси двигалась через гостиную с вытянутым в руке пистолетом, в ужасе глядя на Дюпре. Видел, как Молох оттолкнул Мэриэнн и кинулся к двери, стреляя на ходу, но она спряталась за угол, а пули выбивали из стен куски штукатурки.

Потом он исчез, а Мейси в неуверенности стояла, не зная, преследовать ли его или помочь раненому товарищу. Она подбежала к Дюпре, слегка хромая на правую ногу.

– Потерпи, Джо. Мы приведем помощь...

Он потянулся к ней, взял за рубашку, потом оттолкнул.

Она замолчала. Но он все равно не мог говорить. Тогда он показал рукой в направлении убегающего человека. Она кивнула и устремилась за Молохом, лишь на секунду остановившись, чтобы в последний раз взглянуть на умирающего. Он захлебывался собственной кровью.

Мэриэнн подошла к нему. Она плакала. Мальчик стоял за ней, уставившись на двух мужчин на кухонном полу.

– Прости меня, – сквозь слезы шептала она. – Прости. Прости...

Она попыталась снять свое пальто, чтобы накрыть его, но Дюпре не дал ей, а вместо этого поднес ее руку к своим губам. Его рука дрожала, когда он целовал ее пальцы.

– Нет, не надо. Позволь, я тебе помогу. Тебя надо согреть.

И тут Мэриэнн увидела, что кровь, которая образовала темно-красный нимб вокруг его головы, хлещет из сквозной раны на спине. И поняла, что надежды нет.

– Нет! – в отчаяньи взмолилась она. – Не уходи!

Великан кашлянул, у него начались спазмы. Мэриэнн попыталась поддержать его, но такой вес оказался неподъемным для нее. Его тело вздрагивало. Он лежал на полу, и равномерный хлюпающий звук доносился из его горла.

Потом конвульсии прекратились. И перед смертью глаза Джо Дюпре расширились, словно он внезапно понял истинную природу этого мира.