Текст книги "Принц для особых поручений"

– Хорошо.

Вот и все. «Хорошо». Не «Поздравляю» или хотя бы «Спасибо». Не «Прекрасная работа, мой мальчик. Наши проблемы решены! Вся семья благодарна тебе». Хэл сказал себе, что не разочарован. Он не ожидал благодарности.

Он оперся руками о стол, наклонился вперед и посмотрел на книги. Одна оказалась сборником заклинаний. Другая – трудом по алхимии. Принц взглянул отцу в глаза. Лицо короля осталось бесстрастным.

Итак, он знал. Знал, что философский камень бесполезен. Знал, что отправил младшего сына красть артефакт, которым не мог воспользоваться. Знал, что сын провел семь недель в лягушачьей шкуре. Вероятно, он знал об этом давно. Быть может, сразу после того, как отправил Хэла со двора. Но одно юноша знал наверняка: ждать извинении или выражения озабоченности тем, какому риску он подвергался во время своего напрасного похода, совершенно бессмысленно. Только – «хорошо».

Хэл выпрямился, повернулся и направился к выходу. Он уже коснулся дверной ручки, когда позади раздался спокойный голос короля:

– Я еще не отпустил тебя.

Хэл заколебался, затем отпустил ручку и двинулся назад по узкому кабинету. На полпути он остановился перед стеллажом с книгами, как бы раздумывая, что выбрать. Не глядя на отца, принц наугад протянул руку и смахнул полдюжины томов на пол. Затем вышел вон.

6

Нередко при переезде из сельской местности в город человеку приходится испытывать разновидность разочарования, описываемую как феномен «маленькой лягушки в большом пруду». В качестве наглядного примера можно привести ситуацию, когда молодой человек является лучшим учеником в своей школе, выигрывает все призы, получает все награды, и у него складывается очень высокое мнение о собственной персоне. Он находит покровителя, согласного оплатить ему обучение в университете, заявляется в первый день на занятия – и обнаруживает, что все присутствующие тоже получали в своих школах высшие награды.

Или, например, молодую женщину провозглашают королевой окружной ярмарки. Она отправляется в город в надежде конвертировать свою внешность в богатство – и обнаруживает, что все лавки полны королев окружных ярмарок.

Итак, первая красавица родного городка, как правило, не является таковой в столице. Ибо чем больше толпа, тем сложнее из нее выделиться.

Кэролайн оказалась исключением из правил.

Кэролайн была, выражаясь языком деревенских поклонников, девка хоть куда. Природа наделила ее ярко-голубыми глазами, длинными мягкими ресницами, безупречной кожей и золотыми волосами до пояса без единого посекшегося кончика. Фигура заставляла некоторых мужчин не просто повернуть голову, но и вообще отвинтить ее от позвоночника. Улыбка ее – при наличии хорошего настроения – могла служить маяком кораблям в море. В печали Кэролайн имела, безусловно, очаровательную привычку не хмуриться, а надувать губки. Это к лицу скорее маленьким девочкам, молодая женщина может позволить себе такую выходку, только если она очень привлекательна. Кэролайн могла надуть целую бурю.

Когда Хэл вернулся, девушки по-прежнему сидели в приемной и хихикали. Он огляделся вокруг в поисках источника их веселья.

– Всевозможные молодые люди ходили мимо и кокетничали с нами, – пояснила Эмили.

– А-а, – откликнулся принц. – А вы кокетничали в ответ?

– Нет-нет.

– Нет, – добавила Кэролайн.

– Нет, – заверила Эмили.

– Не то чтобы.

– Верно, – согласилась дочь волшебницы. – Не то чтобы кокетничали.

– Может, немножко поулыбались.

– Улыбка – еще не кокетство. Это просто улыбка.

– Вот и все, – сказала Кэролайн.

– Разумеется, – согласился принц, который прекрасно знал, какие последствия может иметь улыбка соответствующей девушки.

– Ты отдал королю философский камень? – поинтересовалась Эмили.

– Да. Он сказал: «Спасибо». Оказывается, он уже знает, что им нельзя воспользоваться. Когда я вошел, у него на столе лежала пара книг по магии. Папа даже не прикоснулся к камню. Стало быть, знал.

– Значит, все твои беды оказались напрасны. Мне так жаль.

– Сделанного не воротишь, – отозвался Хэл. – Пойдемте поедим.

Во дворце имелось множество общих залов, где накрывали трапезы различной степени официальности, одна очень маленькая столовая исключительно для королевской семьи и еще одна, побольше, для их личных гостей. Высокие окна в этой комнате, украшенной резными дубовыми панелями, выходили на юг. За столом могло разместиться до двенадцати человек. Сюда-то Хэл и привел Кэролайн с Эмили – и обнаружил здесь своего брата Джеффа. Принц сидел во главе стола в обществе стопки бухгалтерских книг.

Джефф был моложе Кенни, но почти одного с ним роста и сложения. Серый камзол с золотой тесьмой на плечах и рукавах смотрелся не так броско, как у старшего брата, но определенно лучше, нежели костюмчик Хэла. Белая льняная рубашка под камзолом, серая шелковая лента через плечо. На правой руке красовался золотой перстень с королевской печатью. Волосы он носил не такие длинные, как Кенни, но глаза сияли той же голубизной и вспыхнули еще ярче, когда Джефф увидел младшего брата.

– Хэл! – Он выпрыгнул из кресла и хлопнул Хэла по спине. – Как я рад тебя видеть! Мама целыми днями плакала, когда узнала об этой лягушачьей эпопее. Я хотел сам отправиться на поиски, но папа категорически запретил. Сказал, слишком рискованно. Не хочу, мол, чтобы еще одного сына заколдовали.

– Понимаю.

– Садитесь. – Джефф отодвинул стулья для Кэролайн и Эмили. – Сейчас накроют. Расскажите мне о заклятии. Должно быть, это нечто ужасное. Но тебя поцеловали и спасли. – Он оглядел девушек. – Я так понимаю, нам следует благодарить одну из вас?

– Верно, – откликнулся Хэл. – Это Кэролайн. Кэролайн, это мой брат, принц Джеффри.

Кэролайн попыталась что-то сказать, но язык ей не повиновался. А Джефф поймал ее руку в обе ладони и пожал.

– Какая честь принимать вас тут. Ведь вы нашли и спасли Хэла. Вся семья благодарна вам.

– Не за что, – наконец выдавила Кэролайн, не отнимая руки. – Любая девушка сделала бы то же самое.

Джефф повернулся к Эмили:

– А вы, должно быть, Рапунцель.

Эмили удивилась. Прежде чем она успела ответить, Хэл замотал головой:

– Нет. Та по-прежнему в башне.

– Хэ-эл, – укоризненно протянул Джефф.

– Дай ей время. У нее кончаются припасы. К концу лета она оттуда выйдет, я уверен.

– Что? – переспросила Кэролайн. – О ком идет речь? О Рапунцель?

Вошел официант с корзинкой рогаликов. Хэл взял один и принялся намазывать маслом. Он покосился на Джеффа и слегка пожал плечами:

– Я свое дело сделал.

Джефф смутился.

– Нам нужны эти деньги, Хэл.

– Какие деньги? – не поняла Кэролайн.

– Семья Рапунцель не заплатит за спасение, пока девушка не вернется домой.

Первая красавица опешила.

– Ты потребовал денег за спасение этой девушки? Хэл! Это так по-торгашески!

– Мне выбирать не приходится. Король устанавливает и собирает плату.

– Папа хотел, чтобы Хэл просто затолкал девушку в мешок и приволок сюда, – пояснил Джефф. – Хэл отказался. С тех пор у них с отцом довольно прохладные отношения.

– Не то чтобы они и прежде были очень теплыми, – заметил младший принц.

– А потом папа завелся с этой идеей, о превращении свинца в золото…

– Бронзы, – вставила Эмили.

– … а когда он обнаружил, что она не сработает, Хэл уже отбыл. Из-за его отсутствия некому стало заниматься спасательными работами, и эти деньги мы тоже потеряли. Теперь папа считает Хэла виноватым, потому что он позволил превратить себя в лягушку.

– Погодите минутку, – произнесла Кэролайн.

Вошел официант с супницей и принялся разливать суп в фарфоровые миски. Девушка посмотрела на стол. Перед ней лежали четыре ложки, и все из настоящего серебра. Она мысленно сделала пометку: посмотреть, какую ложку возьмет Хэл, – и снова повернулась к нему.

– Вы заставляете меня думать, что с деньгами здесь туговато. Я думала, королевская семья богата.

– Богата, – согласился младший принц. – Нам поступают изрядные суммы из поместий. Еще мы получаем щедрое содержание от Совета Лордов. Если бы некоторые проявляли хоть минимальную финансовую ответственность, все было бы в порядке.

– Ладно тебе, Хэл. – Джефф постучал пальцем по гроссбухам. – Ты проповедуешь обращенным.

– Но, – продолжала Кэролайн, – разве король не может поднять налоги, когда ему нужно больше денег?

И внутренне себя обругала. Эмили и Хэл уже ели суп, а она не заметила, какую ложку они выбрали. Обидно. Зачем выкладывать на стол все это серебро, если на обед они просто едят суп?

– Не в Мелиновере, – покачал головой Джефф. – Совет Лордов устанавливает налоги и контролирует бюджет. И они множество раз намекали папе, что «достаточно» значит «достаточно». Но послушайте, я не хочу утомлять вас семейными проблемами. Расскажите мне о себе. – Он посмотрел на Кэролайн. – Как вам удалось снять с Хэла заклятие?

Кэролайн откинула за спину светлые пряди и тоже взглянула на него, решив, что ей нравится, как он на нее смотрит.

– Ну, это просто настойчивость и изрядная доля везения.

Она коротко поведала о координатном методе обследования болота и вырытых ею канавах для осушения. Хэл добавил описание ловушек и сеток. К концу рассказа Джеффа просто распирало от похвал.

– Продумано до мелочей! – восхищался он. – Знаете, может, и хорошо, что я не поехал в спасательную экспедицию. Я бы просто шлепал по болоту и беспорядочно ловил лягушек, а потом носил в деревню и пытался убедить девушек поцеловать их.

– Спасибо. Просто потребовалось немного планирования.

– А вылавливание головастиков! Уверен, раньше это никому и в голову не приходило. Просто блестяще!

– Вы слишком добры.

У Джеффа и впрямь очень красивые глаза, решила Кэролайн. Будучи девушкой красивой, она привыкла к похвалам со стороны молодых людей и относилась к ним скептически. Но, слушая Джеффа, она невольно заерзала.

– Я рад, что ваши тяжкие труды в конце концов увенчались успехом. Хэлу очень повезло. Я уверен, вы будете очень счастливы вместе. Вам уже посчастливилось познакомиться с нашей матерью? Когда свадьба?

– Ой, где же мои манеры? – возопил Хэл. – Кто-нибудь хочет еще рогалик?

– Я хочу, – попросила Эмили.

– Рогалики у вас чудесные, – подхватила Кэролайн, разрезая очередной. – Мне нравится, когда корочка такая хрустящая.

– Да, они обалденные. Мы не сами их печем, а покупаем в городе у одного пекаря.

– Эй. – Сбитый с толку Джефф переводил взгляд с Хэла на Кэролайн и обратно. – Что я такого сказал?

Повисла неловкая тишина. Затем младший принц честно сознался:

– Кэролайн не хочет выходить за меня.

– Я еще не решила. – Кэролайн тупо смотрела в стол. Перед ней лежало по меньшей мере три ножа. Ножом для масла мог оказаться любой из них.

– Ей нужен кто-нибудь, гм, повыше ростом.

– Хэл – отличный парень, – преданно заявил Джефф. – Но если ты не хочешь выходить за него, что ж, это твое решение. Папа определенно будет счастлив.

Возникла новая пауза. На сей раз молчание прервала Эмили:

– Почему? Почему король будет счастлив?

– Приданое, – пояснил Хэл. – Не беспокойся об этом.

– Папа до некоторой степени повернут на деньгах, – пустился в объяснения Джефф. – Девушка из народа должна обладать весьма солидным приданым, чтобы выйти за аристократа. А выйти за кого-то, кто может претендовать на трон, ей в принципе невозможно. Вот почему лягушачье заклятие так популярно. Простая девушка получает возможность выйти за отпрыска благородного рода без дополнительных ограничений. Она как бы перепрыгивает через требование приданого, да простится мне подобная аналогия.

Кэролайн с Эмили переглянулись. У дочери волшебницы на лице было написано: «Я же тебе говорила». Вошел слуга, забрал у Кэролайн тарелку с супом и поставил перед ней огромное блюдо с целой жареной уткой. Девушка на секунду растерялась, гадая, не следует ли ей разрезать птицу на всех, и если да, то каким ножом это сделать. Затем она подняла глаза и обнаружила, что перед каждым из присутствующих поставили по целой утке, да такой, какой, по ее опыту, хватило бы на целую семью. Появился еще один официант и поставил рядом тарелку с жареной картошкой. Другой поставил тарелочку с зеленой фасолью и нарезанным миндалем. А на подходе были новые официанты.

И это только обед.

Богатые, подумала Кэролайн, очень сильно отличаются от бедных.

И принялась размышлять о приданом.

Пока они ели, явился еще один слуга. Он доложил принцу Хэлу, что комнаты для его спутниц готовы и багаж доставлен туда. Вскоре после этого прибыли две пожилые женщины в униформе горничных и предложили проводить девушек в отведенные им покои. Кэролайн и Эмили покидали столовую не без колебания. Они находились в незнакомом замке, в незнакомом городе, и единственный человек, которого они действительно знали, был принц Хэл. А теперь он исчез, затерялся среди сотен, если не тысяч, незнакомцев в огромном запутанном дворце. Они смиренно последовали за женщинами.

Кэролайн оказалась в маленькой спальне. Маленькой – по дворцовым стандартам: комната в пять раз превосходила по размеру ее собственную лачугу. Пол покрывал толстый ковер, а стены украшали гобелены. Кровать с пологом на четырех столбиках, пухлыми перинами и пышной подушкой стояла изголовьем к стене. Рядом свисал шнур колокольчика. На туалетном столике по бокам от раковины горели две восковые свечи. Также на столике имелись кувшин с водой, стопка сложенных полотенец и серебряное ручное зеркало. Рядом со столиком обнаружился ее дорожный сундучок. Горничная налила воды в раковину и застыла рядом.

Кэролайн стояла в центре комнаты и ждала, пока та уйдет. Через несколько минут стало ясно, что горничная уходить не собирается. Кэролайн откашлялась и спросила:

– Гм, мне полагается дать вам чаевые?

Женщина ласково улыбнулась.

– Нет, барышня. Помочь вам раздеться?

– Нет-нет. Я сама справлюсь.

– Когда будете готовы, я могу помочь вам распаковать вещи.

– Э, вообще-то, думаю, я и с этим справлюсь самостоятельно.

– Если желаете, могу вас оставить. Когда понадоблюсь, потяните за шнурок у изголовья кровати.

– Да, прекрасно. Так будет лучше всего. Да, спасибо.

Как только горничная вышла, Кэролайн распахнула окно и выглянула наружу, надеясь взглянуть на город и, если повезет, разглядеть местность за его пределами. Но окно смотрело во внутренний двор с солнечным садиком, фонтаном и бесконечным потоком входящих и выходящих людей. Почему-то это огорчило девушку. Она отвернулась от окна и сурово отчитала себя.

– Возьми себя в руки, – шептала она. – Ты просто соскучилась по дому. Все равно Ручьи отсюда не увидишь. Начни думать о приданом. Ты уже зашла слишком далеко, теперь тебя не остановить.

Кэролайн вымыла руки, поплескала водой в лицо и решительно приступила к распаковке вещей. Из сундука она извлекла три платья, подаренные подругами, два из них почти новые. Несколько дней назад женщины в Ручьях собрались на совещание, после которого вынесли свой вердикт.

– Держись проще, – сказали они. – Нам не угнаться за мелиноверскими модами, да этого от тебя никто и не ждет. Как ни выкручивайся, они знают, что ты из деревни. Поэтому не пытайся выдавать себя за ту, кем не являешься. Просто будь сама собой.

Выбранные ими платья – белое, бледно-розовое и бледно-голубое – были просты и ничем не украшены, зато сшиты очень хорошо и из качественного материала. Короткие рукава оставляли руки открытыми, на пейзанский манер. Свободная талия не имела шнуровки и пояса. Кэролайн развернула их и повесила в шкаф. Один взгляд на них придал ей уверенности. На дне сундучка нашлась маленькая деревянная коробочка. Девушка вытащила ее и с любопытством осмотрела. Замок распознать не удалось. Она походила на восточную головоломку. Немного погодя, потеребив ее так и сяк, Кэролайн заставила-таки крышку скользнуть в сторону. Внутри обнаружились два крохотных бумажных свертка.

Она положила их на туалетный столик и по очереди развернула. В первом была пара золотых сережек с крошечными брильянтиками. Кэролайн узнала их – главный предмет гордости ее подруги Эшли. На бумаге имелась надпись четкими квадратными печатными буквами: "Ну не можем же мы отправить тебя ко двору без подобающих драгоценностей, правда?»

Второй сверток принес тоненькую золотую цепочку с маленьким сапфиром. Самое ценное имущество ее подруги Бренны, а на бумажке красовалась размашистая надпись: "Не посрами нас, милочка. Напиши и расскажи нам обо всем ". Последнее слово было подчеркнуто три раза.

Ее подруги. Теперь, уже всерьез затосковав по дому, Кэролайн прижала листки к груди и позволила навернуться по слезинке в каждом глазу. Немного помедлив, она сморгнула, убрала драгоценности обратно в коробочку и засунула ее под подушку. Потом улеглась на кровать и уставилась в потолок, стараясь заставить себя мыслить спокойно и логично.

Приданое, думала она. Приданое.

7

Комната принца Хэла помещалась в юго-восточном углу дворца. На южной ее стороне большие французские окна выходили прямо на гавань, всегда заполненную торговыми судами, военными кораблями и рыбачьими лодками, и на верфь с ее стапелями, канатными и парусными мастерскими, моряцкими кабаками и, разумеется, рыбным базаром. Восточные окна открывались на общий рынок – последнюю остановку для многих товаров, прибывших на тех самых торговых судах. На холме за рынком виднелись зеленые сады и увитые плющом башни Мелиноверского университета. Снаружи вдоль комнат пролегала широкая каменная терраса, не мешавшая Хэлу распахнуть окна, вдохнуть свежего воздуха и посмотреть на город. Он иногда это проделывал и чаще всего устремлял взоры на юг, через гавань и дальше в океан, к дальнему горизонту, куда молодых людей так манят приключения. Так было с тех пор, когда первый мальчик взглянул на море бесконечное множество лет назад.

Нынче время витать в облаках напрочь отсутствовало. Хэл ногой распахнул французское окно, вылез на террасу и двинулся вдоль стены, пока не достиг следующего французского окна. Он постучал по раме костяшками пальцев, сообщая о своем прибытии, толкнул створку и очутился в просторных апартаментах брата.

Младший принц огляделся и восхищенно присвистнул.

– Осмелюсь доложить, Джефф, это потрясающе. Теперь я вижу, чем ты занимался в мое отсутствие. Я и не думал, что тебе удастся свести воедино весь этот ужас.

Брат восседал за обитым кожей письменным столом, а перед ним громоздились стопки писчей бумаги и промокашек, перья, сургуч и две большие чернильницы – одна с красными чернилами, другая с черными. Стол занимал почти всю ширину комнаты, а от обоих его концов вперед выдавались длинные – очень длинные – узкие его продолжения. Они-то и вызвали восторженный комментарий Хэла, поскольку в последний его визит к брату на них высились горы коробок со счетами и накладными, причем некоторые едва не рассыпались от старости. Теперь коробки исчезли, а их место заняли аккуратные пачки разложенных по порядку счетов и накладных, проколотых металлическими штырями, а рядом с каждой пачкой лежали один или несколько гроссбухов, заполненных колонками аккуратно выведенных цифр.

– Спасибо, – отозвался Джефф.

– Я правда потрясен. Это же огромная работа.

– Ты и половины не знаешь. Каждый раз, когда я полагал, что уже справился, на меня сваливались новые счета. Или где-нибудь обнаруживалась еще одна коробка. Их набралось раза в два больше, чем было, когда ты уехал. Папа, разумеется, просто все отрицал. Кенни, как обычно, принял его сторону.

Хэл открыл один из гроссбухов, слегка поморщился, увидев, что он исписан в основном красными чернилами, и снова закрыл. Открыл другой. На сей раз болезненное выражение на его лице стало еще заметнее, так как и там практически все цифры оказались красные. Младший принц закрыл книгу и повернулся к Джеффу.

– И насколько же глубоко мы завязли?

– Порядочно.

– Кому мы должны?

– Ха! Проще спросить, кому мы не должны. Тогда я мог бы дать тебе более простой ответ. Никому.

– Просвети-ка меня относительно того, что я пропустил. Мы уже банкроты?

– Нет. Не совсем по крайней мере. Я переговорил с самыми крупными кредиторами относительно некоторых папиных долгов, и они согласны растянуть выплаты. Некоторые из этих долгов висят на нем годами, так что они согласны подождать еще немного. На самом деле для них это в некотором роде вопрос престижа – иметь своим должником самого короля. Поступлений от наших поместий и королевского жалованья должно хватить на выплату процентов, на издержки и еще немного останется на покрытие векселей. Так что если бы папа, мама и Кенни чуть-чуть ограничили свои расходы…

– Размечтался! Лучше скажи мне, это игра воображения или за время моего отсутствия у нас прибавилось слуг?

– Прибавилось. И лошадей тоже. Для новой кареты. И конюхов для новых лошадей. И еще много всякого накупили.

Хэл только покачал головой.

– Разумеется, – продолжал Джефф, – приближается турнир. Он должен принести некоторое количество наличных. Но тогда, если папу заставят отречься…

– Что? Что?! Кто-то предлагает отцу отречься от престола?

– Ах да, – сообразил Джефф, – полагаю, ты еще не слышал. Нам удалось сохранить это внутри семьи и Совета. Совет, очевидно, проверил собственные записи лет за двенадцать или около того. И они подняли вопрос о – как это было сформулировано – э-э… незаконном присвоении фондов. Так они выразились.

– Как славно иметь королевский титул. Полагаю, для любого другого человека подобное назвали бы растратой.

– Возможно. Как бы то ни было, Совет оказывает давление на папу, вынуждая его назвать наследника и оставить трон. Они действительно хотят его удалить. Поэтому и намекают, что если он отречется, то избежит обвинений и скандала.

Хэл открыл очередной гроссбух и перелистал. Красные чернила встречались куда чаще, чем черные. Он снова закрыл книгу и вернул ее на место в аккуратной стопке.

– Я начинаю подумывать: а не лучше ли мне было остаться в болоте? Но знаешь, у меня есть идея – возможно, полезная. Расскажу, когда повидаюсь с мамой.