Текст книги "Панк-Рок: устная история"

Глава 1
1950/69: Корни панка

Где начинается панк-рок? 1976? 1975? Начался ли он со Stooges или мы можем пойти дальше, до Rolling Stones, до Элвиса или еще дальше, к средним векам и еще глубже? Нет сомнений в том, что бунтарские песни были с нами всегда, от неприкаянных безумцев, распевающих антиимперские песни во времена Римской империи, до средневековых менестрелей с дикими глазами, поднимающими настроение людям на рынках своими зубастыми антиправительственными куплетами. Он всегда был с нами, этот дикий дух, этот плач аутсайдеров. И только недавно, при помощи электричества, он стал громче и безумнее.

Панк-рок, каким мы его знаем, являлся кульминацией всего, что было в поп-музыке до этого, от эклектической грязи хард-рока, дикого одиночества Stooges, массмедиа ебли Элвиса, чистой революции, обещанной хиппи, острых строк модов и глумливых бунтарских черт рокеров, до громыхающего поп-блицкрига глэм-рока и даже экспериментальности прог– и арт-рока семидесятых. Панк не просто появился из любви к Зигги Стардасту. Он пришел отовсюду: от Beatles до глэма, от Игги до Sweet, от паб-рока до Captain Beefheart. Панк потянул за все эти веревочки разом и когда они, наконец, соединились в Англии, в 1977 году, он рванул прямо к сердцу истеблишмента. Интервью в этой книге демонстрируют насколько разным было происхождение ключевых фигур панка.

Для модников это продлилось несколько месяцев, однако пока они втискивали свои жирные модные задницы в изношенные (честно говоря, дурацкие) одежды «новых романтиков», панк ушел в подполье и снова вышел второй волной, и множество других стилей, вдохновленных панком, от готов до психобилли, от анархо-панков до 2 Tone и многих других – целая куча витальных музыкальных жанров вместе с панк-роком, стали ключевыми влияниями на всю лучшую музыку нашего времени и мерой, по которой она меряется.

МАССМЕДИА F.U.C.K. ЭЛВИСА

Ранний рок-н-ролл и рождение современной песни протеста

Пенни Рембо (Crass: ударные и идеология):

До Элвиса я слушал Билла Хейли, но он меня не вставлял настолько сильно, насколько рок-н-ролл вставил меня позднее. «Rock Around the Clock» и «See You Later Alligator» были похожи на музыку из танцзалов. Это меня не торкало физически, это было музыкой для мозгов – если, конечно, у ребенка лет двенадцати-тринадцати имелись мозги! Помню, как гнал на велике домой с пластинкой Билла Хейли «Oh When The Saints». Мой брат остановил меня у пруда и очень разозлился. Он был фанатом джаза. У нас была серьезная ссора насчет того, что я оскверняю хорошую музыку.

Я пошел и купил себе Элвиса, как только вышла его пластинка. Как ни странно, все Теды больше любили Билла Хейли, чем Элвиса. Элвис сделал рок-н-ролл сексуальным, и тогда я впервые почувствовал свою сексуальность.

Также я слушал английский джаз и кое-что из американской музыки, например, Джерри Маллигана, очень клевая, заводная такая. Кое-что из английской музыки тоже было классное, например, Хамфри Латтлтон. У Хамфри был саксофон, и это считалось очень странным, и все джазовые традиционалисты списали его со счетов.

Хью Корнуэлл (The Stranglers: лидер вокалист, гитара):

Первая любимая музыка? Думаю, это, наверное, был Клифф Ричард[1]1
  В отличие от его более поздней сопливой сентиментальности, первый сингл Клиффа «Move It» был отличным рок-н-роллом. (Здесь и далее прим. пер.)


[Закрыть]. Это был период открытий, и эти артисты появлялись из ниоткуда. Там были и англичане, но они не повлияли на меня так, как Everly Brothers или Бадди Холли в те же времена. В общем, пока не появился Клифф с его ранними хитами, не думаю, что что-то было сравнимо с американской музыкой.

Я уже открыл для себя Чака Берри. Я подыгрывал его песням. Я обнаружил Чака через брата, у которого также была большая коллекция джаза. Он любил джаз и, уходя гулять, предупреждал меня, чтобы я не трогал его диски, однако я все равно в них рылся! Я обнаружил Арта Блейки, Моуза Эллисона – мне очень повезло, что у меня были такие родственники, которые слушали ту же самую музыку, которая нравилась мне с раннего детства.

Лемми (Motörhead: бас-гитара и вокал):

Я увидел Литтл Ричарда в ливерпульском клубе Cavern в начале пятидесятых. Это было потрясающе. В то время я жил в Энглси, так что можете представить, насколько это мне снесло крышу. Очень скоро я стал немножко Тедом.

Пенни Рембо:

Я тусовался с кое-какими ребятами из школы. Мы были сорванцами, что тусовали с плохими парнями вокруг «У Бертона» в Брентвуде, где был биллиардный стол. Был серьезный напряг между квадратами и Тедами, а мы были сопляками из школы, пытавшимися куда-нибудь вписаться. Все это было таким опасным и возбуждающим. Было что-то в Тедах такое очень классное. Они научили меня тому, что мир моего отца не единственный.

Чарли Харпер (U.K. Subs: вокал):

В детстве моей первой страстью стал ранний рок-н-ролл. Все великие: Элвис, Джерри Ли, Чак Берри, Бо Диддли. В пятидесятые случались бунты в Ноттинг Хилле, и некоторые ребята из нашей школы стали расистами, после чего решили избавиться от пластинок с черной музыкой, а так как я любил Чака Берри, мне досталось много пластинок из их коллекций за гроши. Мне стали нравиться люди вроде Ларри Уильямса, вещи, которые я никогда бы мог не услышать – Биг Боппер, Джерри Ли Льюис – такие вот имена.

Одной из самых первых пластинок, которую я купил, был альбом Клиффа Ричарда и Drifters, как раньше назывались Shadows. Когда мне исполнилось пятнадцать, я бросил школу. Я по-прежнему был увлечен музыкой. Я решил, что мне хочется быть художником и переехать в Париж. Я приехал на Монмартр, где тусовались все художники, и обнаружил, что все рисуют ножом для бумаги, вместо того, чтобы рисовать кистью. Я ошалел; у меня не было никаких способностей для чего-то подобного. Я погулял по Парижу и зашел в кафе, где были рок-н-ролльные пластинки. Рок-н-ролл был очень популярен во Франции.

Нокс (The Vibrators: гитара и вокал):

В Уотфорде я видел людей вроде Джина Винсента – я видел его дважды в каком-то из этих сборных шоу. Я увидел Эдди Кокрана, когда мне было тринадцать; это было здорово. Джонни Кидд и Pirates были очень классными[2]2
  Можно легко проследить связь между Джонни Киддом, первым настоящим рок-н-рольщиком Британии, и панком. Разодетый как рок-н-рольный пират, с повязкой на глазу, Кидд, со своей жесткой музыкой стал предшественником хард-рока, вместе с поздним великим Винсом Тейлором. Их дебютный сингл 1959-го года «Please Don't Touch» и 1960-го «Shakin' All Over» являются двумя величайшими пластинками британского рок-н-ролла. Кидд погиб в автокатастрофе в 1966-м. Мик Грин, гитарист в более позднем составе «Пиратов», оказал большое влияние на Уилко Джонсона (см. главу 2), который, в свою очередь, стал ключевой фигурой для панк– и постпанк-гитаристов.


[Закрыть]. Также Клифф Ричард и Shadows. Кое-что из их ранних вещей были очень даже ничего. «Move It» была отличной штукой. Жаль, что они не пошли дальше в том направлении, эти Shadows. «Apache» тоже была классная песня.

Глен Мэтлок (The Sex Pistols: бас-гитара, Rich Kids: бас, вокал):

Первой музыкой, которая мне понравилась, когда я был мальчишкой, стала куча старых рок-н-рольных пластинок на 78 оборотов у моего дяди – типа Литтл Ричарда, Джерри Ли Льюиса, такой похабный музон, покативший в раннем возрасте, а потом, пару лет спустя, наступил бум бита – The Kinks, Small Faces и Yardbirds, и все это очень пошло, такой сумасшедший нереальный звук гитары, громыхающий из приемника, по-настоящему меня зацепил.

Казалось, все вращалось вокруг Small Faces, темы модов. У меня были свои моменты, но я был слишком мал, чтобы быть модом – я играл с этим образом, наверное. Для меня моды были чем-то из шестидесятых. Они были настоящими. Когда я познакомился со Стивом и Полом, они, казалось, вышли из очень похожей среды. Они слушали группы вроде Small Faces и Who. Со Стивом, Полом и Уолли мы познакомились в 1973 году.[3]3
  Стив Джонс, Пол Кук и Уолли Найтингейл, которые в 1973-м вместе с Мэтлоком сформировали первую инкарнацию группы, впоследствии ставшей Sex Pistols, Strand.


[Закрыть]

Когда я рос в шестидесятых, все было устремлено в будущее. Я все еще жду своего реактивного ранца и летающих автомобилей! Тогда все было будто в Завтрашнем Мире. Присутствовал элемент модернизма. Поэтому эти песни не звучат состарившимися на 25–30 лет в наше время.

КОГДА МЫ БЫЛИ КРУТЫМИ

Beatles, Stones, моды и другое

Кевин Хантер (Epileptics, Flux Of Pink Indians: гитара):

В школе я постоянно слушал поп. Мои родители сводили меня на концерт Beatles, но я мало что об этом помню. Я был совсем мелким. Это случилось в Маргейт Уинтер Плейс в начале 63-го – концерт проходил до того, как они стали знаменитыми. Я помню два выступления, включая одно для детей и родителей ранним вечером, когда зал еще не был слишком полон.

Мне всегда нравились чарт-синглы. Первым, который я купил, стал сингл Hollies, однако мне всегда нравилась музыка с более резким уклоном, и помню, тогда я стал слушать Kinks. Я не мог бы объяснить вам, что именно мне в них нравилось.

Лемми:

В 1964-м я оказался в Манчестере, ошивался в Стокпорте и Читэм Хилле. Я присоединился к группе с названием Rockin Vicars.[4]4
  Rockin' Vicars были дикой прото-панк-группой, базирующейся в Манчестере, а потом в Блэкпуле в конце шестидесятых. Лемми выступал с ними последние пару лет их существования. И еще они иногда выходили на сцену одетые как викарии.


[Закрыть] Мы играли по всему городу – Олдхэм, Эштон. Мы ходили в Twisted Wheel, но никогда там не играли. Мы также играли в клубе Cavern, том, что в Манчестере, который сейчас похоронен под этим сраным отвратительным торговым центром. Манчестер был отличным местом. Вроде Ливерпуля. Там было много групп. Мы были знакомы с Hollies, Herman's Hermits. Мы все тусовались в том музыкальном магазине, где продавались гитары, что на Оксфорд-стрит, в Барретс. Мы выступали с Manfred Mann. Rockin' Vicars всегда шли первыми за исключением одного случая с Hollies – это долгая история, но наш барабанщик преуспел в том, чтобы стать полным мудаком и проломил вокруг себя сцену, после чего рухнул в образовавшуюся дыру! (Смеется.) Это был урок, после которого вы бы подумали, что он чему-то научился, но я боюсь, что это не так!

Эл Хилер (Панк-фан, член группировки «Финчли Бойз»):

Beatles оказали огромное влияние на большинство людей в середине шестидесятых и определенно на меня. Моя мама фанатично тащила меня в Джоунс Брос на Холлоуэй Роуд и после быстрого прослушивания в наушниках или музыкальной будке неслась к прилавку и покупала пластинку.

Когда вышли их фильмы и в особенности Help!, Beatles стали для меня волшебными. Их шалости открыли целый новый мир для сумасбродных поп-исполнителей и без сомнений сделали возможным существование фигляров вроде Monkees. В начальной школе я придумал собственную «группу» с названием Tigers. Во мне до сих пор живо то волнующее воспоминание о том, как я бегал по игровой площадке, преследуемый всеми девчонками, потому что я был «поп-звездой».

Rolling Stones были общепринятым антидотом к Beatles, и мне они также нравились. Даже когда я был еще ребенком, мне нравился более агрессивный, рисковый, криминальный, наркоманский образ, окружавший Stones. Образы Ангелов Ада в Алтамонте только укрепили это и поместили их в моем юном сознании рядом с такими людьми, как Джими Хендрикс, который всегда выглядел абсолютно инопланетным и очень крутым. Когда он появлялся на ТВ, у него всегда был такой вид, что ему совершенно наплевать на все, аура, которую Джей Джей Бернел попытался воссоздать в некоторой степени несколькими годами позднее.

Мой интерес к Doors пришел позже, хотя я был в Париже на школьной экскурсии не более чем в нескольких сотнях ярдов от дома на рю Ботрелли, где 3 июля 1971 года умер Джим Моррисон – буквально камнем можно было добросить от нашего отеля.

Пенни Рембо:

Beatles подтвердили политический элемент в музыке. Джон Леннон заставил меня понять, что ты мог иметь право на собственный голос. До этого ты должен был получить университетское образование или изучать философию, чтобы иметь собственное мнение, а у меня всегда были собственные суждения по разным вопросам, но меня постоянно затыкали. Леннон помог мне понять, что мое собственное мнение было так же ценно, как и чье-либо другое.

Стив Диггл (Buzzcocks: гитара):

У нас было полно пластинок: «Wooden heart» Элвиса, много Чарли Дрейка и Бернарда Гриббинса![5]5
  Чарли Дрейк и Бернард Гриббинс были хорошо известны в пятидесятые и шестидесятые благодаря новизне таких пластинок, как «My Boomerang Won't Come Back» (Дрейк) и «Right Said Fred» (Гриббинс).


[Закрыть] Я вырос вместе с Beatles, Stones, ранними Who и Бобом Диланом. Была у меня знакомая девчонка, жившая через дорогу, и у нее был первый альбом Дилана, у моего приятеля был первый альбом Beatles, и это были первые реальные пластинки, которые я услышал. Через пару домов от меня жил мой кузен, который был тедди-боем, и он слушал Литтл Ричарда и Элвиса – настоящий хороший рок-н-ролл. Когда мне было четырнадцать, я стал слушать Velvet Underground – психоделические вещи.

Я был немного модом. Помню, ходил на Бель Вью в Манчестере и видел людей с надписями «The Who» на куртках. Это было в 1965-м. Это казалось удивительным, и мне всегда хотелось иметь скутер. Тауншенд разбивал гитары, а Stones и Beatles говорили тебе такие вещи, которые не услышишь от папы с мамой – такая субкультура была тогда.

Мне казалось, что быть в группе, это слишком сложно. Мне нравилось состоять в уличных бандах и влипать в неприятности в районах типа Расхолма и Брэдфорда в Манчестере, а потом в Ардуике, и это казалось мне настоящим. Помню, как шел по улице в кожаной куртке, и люди кричали мне вслед всякое. Если ты странно одевался на тех улицах в те дни, то можно было нарваться на неприятности. Такие вещи закаляют. Что-то вроде Coronation Street: очень по-северному, где ты всех соседей знаешь и влетаешь в неприятности, разбивая стекла в окнах, – все это заставило меня по-другому отнестись к политике, собственному окружению и разочарованиям в жизни.

Чарли Харпер:

Когда я вернулся домой в Лондон из Парижа, как раз начались шестидесятые. Я ходил в клубы, и как раз Rolling Stones становились все более популярными. Я в них влюбился и стал следовать за ними повсюду – меня прозвали Чарли Стоунз. Мне довелось познакомиться с Брайаном Джонсом; ему понравились мои обувь и одежда. Я выглядел вроде как битник. У меня были такие зеленые сандалии, которые я покрасил краской для обуви, и они его прикололи.

Stones играли в клубе Кена Кольера, 51 Club. У них каждую неделю был вечер r'n'b, кажется по пятницам. По воскресеньям они играли в Richmond Railway Hotel, потом они играли по молодежным клубам по всему Лондону. Я ходил на них, когда мог – достаточно часто, раза три в неделю. Когда они прорвались на вершину, я видел их в Tooting Granada, в кинотеатре. Я и мой приятель купили билеты на передние сидения. Они вышли, а три четверти аудитории были молодые вопящие девчонки, и все вскочили, танцуя на месте. Эти девчонки настолько сходили с ума, что кувыркались через сидения, и мой приятель застрял между ними и сломал ногу.

После Stones я подсел на Pretty Things. Все эти клубы имели, по крайней мере, одну группу-резидента, вроде Джона Майалла в Marquee – тот клуб был все еще ориентирован на джаз. Никогда не забуду свой поход в 100 Club, когда там выступали в рамках тура Kinks. «You Really Got Me» прыгнула в чарты – они там были обычной группой-резидентом. Нас пришло около сотни человек и вдруг, откуда ни возьмись, там уже триста визжащих девочек, вот так вот.

Я был уличным музыкантом. Играл фолк-музыку летом. Ездил на юг Франции или в Испанию со своими гитарами и играл на круизных судах, курсирующих между Испанией и югом Франции. Я плавал в Сан-Тропе, пил испанское шампанское по четыре фунта за бутылку. Мы играли все подряд. Никогда не забуду, когда я первый раз играл в Ницце. В моей шляпе оказалось столько денег, что ее после этого можно было выбрасывать.

Хью Корнуэлл:

Это был потрясающий период. Мы постоянно что-то открывали: ощущение от первого прослушивания «Not Fade Away» Stones было невероятным. Боже, это было разнузданно электрически! Когда мне было пятнадцать, я ходил в Marquee и видел всех: Yardbirds, Who, группу Стива Уинвуда, в которой он играл до Traffic.[6]6
  The Spencer Davis Group.


[Закрыть] И я очень любил Graham Bond Organisation. Они были другими, немного джазовыми – у них не было гитары, в основном орган. Великолепно.

Я ходил туда сам по себе. Я стал членом клуба. Там было очень цивильно. Я не пил и не принимал наркотики. Я просто стоял и слушал музыку. Я никогда ни с кем не разговаривал. Я был очень молодой. Когда там играли Who, я надел черный свитер с горлом, сделал их лого из фетра и приклеил его к нему.

Брайан Джеймс (London SS, The Damned, Tanz Der Youth, Lords Of the New Church: гитара):

Мальчишкой я торчал от Stones и Yardbirds, потом от Who, но также я любил и блюз – Джон Майалл, Питер Грин. Это заставило меня обратить внимание на американских музыкантов и подумать: «Кто это пишет? Откуда это?»

Я побывал на живых выступлениях многих музыкантов. Я видел Джона Ли Хукера в Starlight Ballroom в начале шестидесятых. Его разогревали Savoy Blues Band, игравшие свои вещи, потом вышел Хукер и порвал зал. И как играл Би Би Кинг в Альберт-холле! У него была отличная группа на разогреве – по-моему, это даже был Fleetwood Mac Питера Грина.[7]7
  Fleetwood Mac играл перед Би Би Кингом в Альберт-холле 22 апреля 1969 года.


[Закрыть]

Мик Джонс (London SS, The Clash, Big Audio Dynamite: гитара, вокал):

Я состоял в фан-клубе Animals и фан-клубе Kinks, когда был совсем мелким. По субботам я ходил на Чейн Уок и стоял напротив домов, где жили Мик Джаггер и Кит Ричардс. Как-то мы стояли там одним субботним вечером, глядя через ограду – это был дом Мика Джаггера – и он подошел к окну, а кто-то закрыл жалюзи. Мы пошли к следующему окну, и они закрыли и его. И тогда мы шли к дому Кита. Вот чем мы занимались по субботам, а потом шли на Карнаби-стрит.

Нокс:

В школе я играл в группах. У меня была группа, назвавшаяся Knox, и Nightriders, и Renegades, когда мне было четырнадцать-пятнадцать – мы играли r'n'b каверы. В школе я был тедди-боем. У меня был начес на голове. Я видел Beatles по крайней мере однажды, пару раз видел Stones – я видел их в Гамоне, в Уотфорде. Тогда были такие сборные туры, где выступали шесть или восемь групп, и мы ходили на все эти группы – там были тысячи человек в зале.

Мы ходили посмотреть, как Скриминг Лорд Сатч вылезал из гроба. Я даже видел Джими Хендрикса, когда он играл в верхнем зале в Мэнор Хаус в Лондоне. Мы думали, что это будет не очень, и колебались, а в результате это было, типа, Боже! Было очень громко, он играл вещи вроде «Hey Joe» и дилановскую «Like A Rolling Stone».

В середине шестидесятых мы играли в молодежных клубах, на совершеннолетиях, свадьбах. Я был вокалистом и гитаристом, и мы играли в группе из четырех человек с еще одним гитаристом. Мы были всего лишь маленькими пацанами и делали всю эту работу. Мы играли кучу всего, в основном то, что было в чартах в те времена. Мы прекратили играть, чтобы сконцентрироваться на наших экзаменах, потом я пошел в арт-школу и снова начал играть в r'n'b-группах. Там было столько гитаристов, что мне пришлось переключиться на клавишные на несколько месяцев, поскольку клавишников недоставало. Затем я переехал в Бристоль в 1965 году. Мне не очень нравилась музыка в тамошних r'n'b-группах.

Потом несколько лет я жил в Эдинбурге. Некоторое время я жил за счет моих картин – денег особо не было, но картины продавались, и я жил с них. В Эдинбурге было хорошо: я работал в театре в качестве официанта и еще готовил. Там можно было кого угодно встретить. Я видел Майкла Элфика, Стивена Ри, позже я встретил Робби Колтрейна, кого-то из Скаффолд, и Майка Рэдфорда, режиссера.

Рэт Скэбис (London SS, the Damned, the White Cats: ударные):

Who на Top Of The Pops. Rolling Stones, кое-что из Beatles были музыкой, которая мне нравилась. Я родился в Кингстоне, недалеко от Лондона. Первыми пластинками, которые у меня появились, были Дэйв Кларк Файв, Сэнди Нельсон и кое-что из джаза.[8]8
  Нельсон был популярным американским ударником в конце пятидесятых и начале шестидесятых, у которого были хиты вроде «Teen Beat». Он специализировался на инструментальной музыке с барабанными соло.


[Закрыть]

В те дни на радио крутили много джаза – тогда это было коммерческой нормой, крунеры и джаз. Тогда еще не было Радио Один и Радио Два. Не слишком многое происходило. Помню, мы читали о рокерах и модах в газетах. Помню, мы ходили на местную ярмарку и сотни ребят приезжали на скутерах. Это не было чем-то, что могло на меня повлиять; я был слишком молод. Я смотрел на происходящее, не понимая, что именно происходит.

Я всегда испытывал глубокую любовь к барабанам; она просто была во мне, она была врожденной. Именно потому мне и нравились Dave Clark Five и джаз – у них всегда есть барабанные соло. Помню, смотрел, как играет Эрик Делани, барабанщик из Big Band. Это было в Лондон Палладиум и у него было два басовых барабана. Он был звездным барабанщиком в те дни – у него в барабанах были лампочки. Он был невероятно изобретательным чуваком со здоровенным тимпаном. Я однажды увидел его по телевизору и выпросил у родителей детскую ударную установку. Это были игрушечные барабаны. Много позже, в конце шестидесятых, когда мне было десять или одиннадцать, я получил-таки нормальную установку.

В конце шестидесятых я слушал Who. У них был Кейт Мун, и они разбивали аппаратуру на сцене. Мне нравились группы с позицией, а таких было очень мало. Мне не нравились Stones, потому что они были странными и неряшливыми. Мне также не нравились Beatles, потому что они были чистенькими и прилизанными. Были и Kinks, но они не крушили аппаратуру на сцене. Мне нравилось все, где было много барабанов.

Джон О'Нил (The Undertones: гитара):

Мои первые воспоминания – это пластинки моего старшего брата Джима. Он был на три года старше меня, фан Beatles. Альбом Sgt Pepper был первой пластинкой, которую я послушал. У нас дома мы все были большими поклонниками Beatles, с нетерпением ждущих наступления «Коробочного Дня» из-за фильма Beatles.[9]9
  Прим. пер: Boxing Day – праздничный день после Рождества, лучший день для покупок подарков из-за больших скидок в магазинах, уходящий корнями в средние века. Бедным раздают упакованную в коробки одежду и продукты.


[Закрыть] Мы никогда такого не пропускали. Это было лучшей частью Рождества.

Баджи (Big In Japan, The Slits, Siouxie and the Banshees, The Creatures: ударные):

Я вырос в Сент-Хеленс. Я припоминаю стекольный завод Пилкингтона. Не много перспектив. Что-то вроде переизбытка населения из Ливерпуля. Теперь в городе уже нет сент-хеленского акцента – теперь там только скаузерские акценты! Это было что-то вроде синдрома старшего брата/сестры: у них были коллекции рока и проигрыватели Dansette. Сначала это были Beatles, потом моя сестра стала слушать Walker Brothers и P. J. Proby. Мой брат слушал Animals, Pretty Things. Помимо Beatles и Stones там еще присутствовали сборники Kinks. Рэй Дэвис был настоящим пионером.

Ти Ви Смит (The Adverts: лидер-вокал):

Beatles были первой поп-музыкой, которая что-то для меня значила. Stones представляли альтернативу – мне тогда было шесть лет!

Гэй Адверт (The Adverts: бас-гитара):

Monkees и Beatles были для меня сумасшедшим увлечением. Позже их место заняли Black Sabbath и Led Zeppelin. Наверное, было что-то между этим, но я не помню, что именно. Кое-кто из моих друзей постарше купили альбом Black Sabbath и посчитали его крутым, и так я на него подсела. Потом Фрэнк Заппа, Captain Beefheart и все такое подобное, типа Элиса Купера. Потом New York Dolls и Игги. В то время я училась в колледже искусств – у Ника, моего бойфренда, были эти пластинки. Мне они показались потрясающими, и я стала покупать все, что было с этой музыкой связано.

В Торкуэе был магазин пластинок, где вы могли купить такую музыку. Живя в Байдфорде, Девон, я пользовалась почтовой рассылкой Virgin, это было очень здорово – тебе могли прислать что-нибудь еще до официального релиза. И еще они часто присылали не те пластинки или больше одной копии. Я получила три копии альбома Pink Floyd Ummagumma! Я заказала альбом Can Monster Magnet, но вместо этого я получила саундтрек к фильму «Полуночный ковбой»! Было так здорово получать эти посылки. Нас было четыре-пять человек, которые этим занимались. Но у нас не было ни одного шанса на то, чтобы увидеть любую из этих групп. Я впервые увидела Dolls лишь в прошлом году на фестивале в Рединге!

Уилко Джонсон (Dr. Feelgood, Ian Dury and the Blockheads: гитара):

Я мало что понимал в музыке. Наверное, Rolling Stones, когда они появились, а потом, когда мне исполнилось шестнадцать, я увидел Beatles. Любовь к Rolling Stones заставила меня заинтересоваться американским ритм-энд-блюзом, и так я стал увлекаться музыкой. Я представлял себя с гитарой. Я имею в виду шестидесятые, r'n'b, лейблы Stax и Chess – чикагских блюзовых людей. Я никогда не пытался играть блюз. Но все играли в группах, и всегда приходилось играть те же самые ритм-энд-блюзовые вещи.

Я играл в школьной группе в середине шестидесятых, и когда я поступил в университет в 1967-м, я забрал свою гитару с собой. Однако я так и не смог найти себе группу, поэтому оставил ее дома под кроватью. Я не думал о том, чтобы начать играть снова.

Сьюзи Сью (Siouxie and the Banshees, the Creatures: вокал):

Для меня более важным была слабость к визуальным образам, чем фильмы с Дорис Дэй. Именно так. Моя мама таскала меня на фильмы с Дорис Дэй и Элвисом, и я воспринимала их такими, какими они были, но Злая Королева из «Белоснежки», когда она появляется в шторм как ведьма, была намного ближе к тому, что мне нравилось. В то же самое время я любила Басби Беркли и «42-ю улицу»[10]10
  Беркли был замечательным голливудским хореографом в тридцатые годы прошлого века, создавшим захватывающие и иногда сюрреалистичные танцевальные постановки в фильмах, среди которых были и «42-я улица» (1933) и «Охотники за сокровищами-1935» (1935).


[Закрыть].

Мне нравится играть на контрасте; баланс и серость меня никогда не привлекали. Так что я понимаю, почему меня привлекают определенные стили 1920-х, например, или ранний оп-арт Бриджет Райли.[11]11
  Британская художница, появившаяся в шестидесятые как лидер движения оп-арт, прославившаяся своими оптически оживленными картинами с черными и белыми линиями или изгибами.


[Закрыть]

Думаю, это пригороды вызывали такую сильную ненависть. И мне кажется, что притягательность Лондона также присутствовала. Помню, как моя сестра отвела меня в магазин Biba на Кенсингтон-Хай-стрит; я купила пальто и ходила туда сама впоследствии. Но еще пригороды были показателем того, насколько ты не вписывался. Там, где мы жили, все было очень прилично, соседи и все такое, и наш дом выглядел не похожим на остальные. Начнем с того, что он не был из красного кирпича – он был отштукатурен белым, с плоской крышей и деревьями вокруг. У всех соседей были садики с патио и аккуратно постриженными газонами, а у нас были такие массивные буковые деревья перед домом и нереальная живая изгородь. Наш дом вообще видно не было! Другие дома словно приглашали тебя заглянуть в окна через миленькие тюлевые занавесочки – парад жизни во всей ее нормальности. Что, возможно, вовсе и не было так за закрытыми дверями, но так вот это воспринималось. Думаю, это потому что мы были такой семьей, и определенно чувствовалось, что мы не являемся частью сообщества. Я очень хорошо понимала, что мы другие. Я точно могу сказать, что наш ранний материал, по крайней мере, два первых альбома, были о пригородах – о том, где я выросла и связанных с этим обстоятельствах.

Конечно, музыка была очень важной вещью, которая делала все терпимым. Пока играла музыка, ты забывал о различиях и проблемах. Она была причиной счастья в семье, смеха и веселья. Моей первой любимой пластинкой стала «Johnny Remember Me» Джона Лейтона, которая, как я потом узнала, была спродюсирована Джо Миком, который сам по себе был тот еще персонаж.[12]12
  Джо Мик был британским поп-гением, продюсирующим потрясающие звуковые поп-ландшафты в маленькой квартирке в Ислингтоне, Лондон. Настоящий новатор, он разработал такую основную студийную аппаратуру как компрессоры. Его самой знаменитой работой стала песня «Tеlstar» группы Tornados. Он покончил с собой в 1967 году.


[Закрыть] Такие потрясающие, призрачные бэк-вокалы, замечательная мелодия, и в общем, песня о мертвой подруге. Я была одержима ею. Мне было три-четыре года, когда она вышла в 1961-м, и я просила кого-нибудь включить проигрыватель и поставить ее для меня.

Повзрослев, я очень полюбила Tamla Motown и r'n'b: Арету Фрэнклин, Temptations. А потом были обычные Beatles и Stones. Я сильно подсела на White Album. Мне нравились попсовые Beatles – Love Me Do и так далее – но White Album на самом деле значил для меня очень много. Наверное, поп-музыка была для меня чем-то вроде бегства, но никогда наукой. Меня никогда не привлекала идея быть суперпрофессиональной певицей или музыкантом. Наверное, мне более интересно было создание визуального образа; так же точно меня чрезвычайно привлекало напряжение в кино. Хичкок был другой моей ранней одержимостью – «Психо» и его музыка. Я любила почти невыносимое напряжение, вроде «что же произойдет?» Джо Мик, если вам угодно, использовал студию похожим образом, как лабораторию, в которой экспериментировал со звуком. Там было такое ощущение попыток создания атмосферы: то, как резонирует звук и производит эффект. И это всегда было для меня очень важным.

Стив Северин (Siouxie and the Banshees: бас-гитара):

Первой моей любимой музыкой были Beatles. Когда мои родители купили мне EP Twist and Shout, тогда поп-музыка проникла в мое сознание. После этого были Stones и плотину прорвало! С тех пор музыка стала моей страстью, и у меня было алфавитное знание пластинок. Я был полным ботаном в плане музыки! Я знал, кто играет на басу, кто на ударных, в какой студии записывалась та или иная пластинка. Первой купленной мной пластинкой стал альбом Cream Disraeli Gears. Помню, когда вышел White Album Beatles, я учился в школе, и как все мы этому радовались. Это было большим событием. Тогда в чарты стали попадать такие странные вещи, смешиваясь с дурацкими балладами и стареющими крунерами – это только добавляло радости.

Ноэл Мартин (Menace: ударные):

Когда я был молодым, я слушал Beatles и Stones. Первым альбомом, который я купил, был Abbey Road. Помню, как сидел, приставив напротив каждого уха по колонке и кайфовал от прыгающих туда-сюда звуков. Мне интересна была не столько музыка, сколько продюсирование. Как они это делали? После этого я полюбил Deep Purple. Это из-за музыкантов – Йен Пейс отлично управлялся с барабанами, затем Thin Lizzy, потому что они, как и я, были ирландцами, а потом панк.

РАДИКАЛЫ ROOTS

Дреды и панк-рокеры встречаются в Аптауне

Невилл Стейпл (The Specials, Fun Boy Three: вокал):

Первой музыкой, на которую я подсел, были реггей, ска и блюбит – Принс Бастер, Ай Рой, Дюк Рид, такие вот люди. Я родился на Ямайке, потом в 1960-м я переехал в Лондон и рос в Рагби, потом переехал в Ковентри. Я жил в Манчестере, жил в Лондоне, Шеффилде, Хаддерсфилде – повсюду.

Дон Леттс (режиссер, диджей в Roxy, Big Audio Dynamite: эффекты и вокал):

Я черный британец первого поколения: такое определение прямо скатывается с языка. Я слушал Toots and the Maytals, блюбит и ска, ту музыку, которую слушал мой отец.

Я тусовался с моими белыми друзьями и стал фанатом Beatles. Тогда первым синглом, который я купил, был «Penny Lane», а первым купленным альбомом стал альбом Марвина Гэя. Я превратился в большого фаната Beatles в худшем значении этого слова. У меня была коллекция париков, чашек, обои. В какой-то момент моей жизни я стал вторым по значимости коллекционером сувениров и прочей фигни с Beatles в этой стране! И только когда пришел панк, я посмотрел на все это дерьмо, которое у меня хранилось, по-новому.

В начальной школе я около трех лет был единственным черным ребенком. Я окунулся и утонул во всей этой другой культуре: Tyrannosaurus Rex My People Were Fair – отлично. Cream Disraeli Gears, King Crimson, Captain Beefheart – крутой музон.[13]13
  Хаотичный рок-н-ролл Captain Beefheart был столкновением между Хаулин Вулфом и Джоном Колтрейном, гениальный взгляд на мир, результатом которого стала серия великолепных альбомов, особенно культовый, ставший классикой Trout Mask Replica.


[Закрыть] Потом пришел глэм.

Социальный климат был нормальным, пока Энох[14]14
  Пауэлл.


[Закрыть] не произнес свой знаменитый спич «Реки Крови» в 1968-м – и хотя дети меня и так дразнили, под их словами не было никакого политического подтекста. Он произнес спич, и внезапно я уже «черный ублюдок». Это была огромная разница – внезапно все эти невинные шутки стали тяжелее.

Когда я был молодым, я был «толстым, четырехглазым и черным», и я мог справляться с большинством людей – то, что тебя не убивает, делает сильнее. Примерно в то же время, мы стали узнавать о движении за гражданские права в Америке. Мы видели значки с Анджелой Дэвис.[15]15
  Анджела Дэвис была радикальным активистом афроамериканского происхождения и членом партии «Черные Пантеры», изначально боровшихся за расовое и половое равенство.


[Закрыть] Я становился политически подкованным с такой позиции, а будучи с Ямайки – вскоре после того, как сюда пришел Боб Марли – все это как-то стало сходиться вместе.