Текст книги "Рыцари-госпитальеры в Иерусалиме и на Кипре. Становление и развитие могущественного военно-религиозного ордена"

Ги де Лузиньян умер в 1194 г., и ему наследовал его брат Амори I, который вскоре стал королем Иерусалимского королевства. Амори пополнил королевскую казну за счет части ренты вассалов, и в 1197 г. он стал первым королем Кипра. Его наследником был десятилетний сын Гуго I (1205–1218), который умер в юном возрасте, и трон перешел к восьмилетнему Генриху I (1218–1253). Регентом стала его мать Алиса, которую поддерживали ее дяди Филипп и Жан Ибелин. В 1228 г. остров стал яблоком раздора между сеньорами Иерусалимского королевства и Кипра, с одной стороны, и императора Фридриха II Гогенштауфена – с другой. После 1233 г. Кипр освободился от имперской опеки, однако Генрих II, тучный и ленивый, был не способен на решительные действия. В 1253 г. взошел на трон Гуго II (1253–1267); в 1267 г. трон наследовал Гуго III де Лузиньян (1267–1284), который был сыном Изабели, сестры Генриха I, и Генриха Антиохийского, младшего сына Боэмунда IV. Гуго был также иерусалимским королем, как и его сыновья, Иоанн I (1284–1285) и эпилептик Генрих II (1285–1324). В 1306 г. значительная часть сеньоров восстала против Генриха II, и его брат Амори правил королевством четыре года. Генрих II упорно сопротивлялся и не хотел считать законным правление его брата, и в 1310 г. он был изгнан в Киликийскую Армению. Однако в этом же году Амори был убит, и король смог вернуть себе власть.

Кипр, возможно, вначале имел свои законы. Сеньоры Кипра происходили из тех же семейств, что и сеньоры Иерусалимского королевства, и кипрские законы строились на основе тех же самых принципов, которых придерживались Ибелины, их родственники и друзья. Главным правящим органом была Верхняя палата Никосии, которая выбирала короля и регента и в юрисдикции которой находилась аристократия. Часть полномочий оставалась за церковными судами и палатой граждан. Монарх на Кипре обладал большей властью, чем монарх Иерусалимского королевства. Кипрские феоды передавались по наследству. Если же законного наследника не оставалось, земельное владение отходило королю. Не существовало также больших по площади феодов. В то же время монархи сохраняли за собой королевское право чеканить монету.

Как и в Латинской Сирии, франки составляли высшие слои общества, но, в отличие от Сирии, сеньоры имели домены, и крестьяне в их поместьях трудились на барщине. Города процветали, потому что монархи покровительствовали итальянским купцам; некоторые из них уже осели на Кипре. На острове укоренилась Римско-католическая церковь, против которой выступало греческое население. Кипр оставался в руках крестоносцев до 1570 г.

Глава 5
Рыцарство Христа

Во главе ордена Святого Иоанна не было магистра, когда христиане потерпели поражение при Хаттине и потеряли Иерусалим. Роже де Мулен был убит у Сепфориса, и управление Госпиталем принял на себя Главный командор Боррель, штаб-квартира которого находилась в Тире. В октябре 1187 г., три месяца спустя после Хаттина, к нему прибыл старший брат ордена Эрмангар д’Асп (Арменго д’Асп), который был кастеляном Ампосты в Испании с августа 1180 г. В 1182 г. он был назначен приором

Сен-Жиля и генеральным администратором госпитальеров в Провансе и Арагоне. В 1185 г., вероятно, на краткое время он перестал исполнять обязанности приора, но к концу года он вновь занимает эту должность, одновременно оставаясь кастеляном Ампосты. Эрмангар был назначен генеральным администратором всего ордена, по-видимому, в 1186 г., в период времени между маем и октябрем.

Cronica Magistrorum Defunctorum, в которой говорится о всех почивших магистрах, и все историки ордена утверждают, что Эрмангар стал магистром госпитальеров. Хроника является недостоверным документом, составленным, по-видимому, век спустя после описываемых событий. Если ей верить, он был единственным магистром в то время, который продолжал занимать высокий пост в ордене после своей отставки или низложения, потому что к 1190 г. он уже не был Великим магистром, но снова кастеляном Ампосты. Другие экс-магистры, Жильбер д’Эссайи, Афон-су Португальский и Фульк де Вилларе, после оставления поста магистра вели образ жизни простых братьев. Следует заметить, что в документах Эрмангар называл себя не магистром, но «провизором» Госпиталя, довольно необычным титулом. Но его мог носить любой человек, временно управлявший орденом. С другой стороны, на его единственной сохранившейся печати стояло слово custos (хранитель, покровитель), что было обычным титулом магистра, и так он сам себя называл. Остается неясным, был ли он на самом деле магистром или же простым администратором на время, пока не был избран магистром Гарнье де Напль, после чего Эрмангар вернулся в Испанию.

Гарнье де Напль стал магистром в конце 1189 или в 1190 г. Он мог происходить из известного франкского семейства Мийи, представители которого были сеньорами Неаполиса (Наблуса) и Заиорданья, а Филипп де Мийи был Великим магистром ордена тамплиеров в 1169–1170 гг. Карьера Гарнье в ордене была блистательной. Возможно, он был кастеляном Бетгибелина с 1173 по 1176 г. Затем он был назначен Главным командором и оставался на этом посту до 1184 или 1185 г., когда Гарнье стал приором Англии. Он вполне мог совмещать пост приора Англии и

Главного командора Франции в то время, когда его избрали магистром. Госпитальеры вряд ли могли выбрать более опытного вождя, поскольку в бытность свою приором Англии он должен был хорошо знать короля Ричарда, который питал расположение к его ордену. Возможно, именно благодаря их ранним взаимоотношениям Гарнье занимал известное положение в Третьем крестовом походе.

Госпитальеры уже сыграли важную роль в возрождении Латинской Сирии. К сожалению, они мало чем могли помочь воинам, оборонявшим Иерусалим; после короткой осады его защитники посчитали, что город невозможно удерживать дальше. Неожиданно в город явился из Тира Балиан Ибелин, который остался в живых после битвы при Хаттине. Патриарх и военачальники духовно-рыцарских орденов попросили его остаться и возглавить оборону Иерусалима. Однако вскоре Балиан понял, что нет иного выхода, как только сдаться. Госпитальеры и тамплиеры приняли участие в переговорах с сарацинами. Некоторая сумма денег, предназначавшаяся для подготовки крестового похода и высланная в Палестину английским королем Генрихом II, хранилась в Госпитале в Иерусалиме. Когда стало известно о желании Саладина, чтобы жители города дали за себя выкуп, Балиан, патриарх и почетные граждане города потребовали использовать для его выплаты английские деньги. Они напомнили, что тамплиеры потратили свою часть денег Генриха II для набора рыцарей для Ги де Лузиньяна еще до битвы у Хаттина и пригрозили выдать сарацинам командующего госпитальеров, если он не даст своего согласия. Посовещавшись с братьями, командующий согласился передать деньги. Ба-лиан вторично встретился с Саладином, чтобы окончательно обговорить условия соглашения, а госпитальеры и тамплиеры присутствовали на собрании защитников города, где эти условия были приняты. Одновременно Балиан попросил братьев орденов, патриарха и богатых горожан выкупить как можно больше жителей. Духовно-рыцарские ордена не были столь щедры, как от них ожидали, но покидавших город жителей, разделенных на три колонны, вели тамплиеры и госпитальеры, Балиан и патриарх. Десяти госпитальерам было позволено остаться в городе на год, чтобы присматривать за больными. Затем войска Саладина заняли город. С церкви госпитальеров сбили венчавший ее шпиль, а сама она была обращена в шафиитское училище. В 1192–1193 гг. Саладин передал здание своему сыну, где он проживал во время своего пребывания в Иерусалиме.

Ослабленный и деморализованный потерями при Хаттине и падением Святого города, орден, казалось, не имел достаточно сил для сопротивления врагу. Его гарнизон в Бетгибелине сдался без борьбы на тех же условиях, что были выдвинуты для защитников Иерусалима. Однако госпитальеры смогли восстановиться достаточно быстро. Централизованная и иерархическая система управления ордена обеспечила ему жесткую дисциплину и беспрекословное выполнение приказов. Из европейских владений ордена поставлялось оружие, лошади, продовольствие, деньги; шло воинское пополнение. Тесные связи с папством и с правителями Европы способствовали тому, что возобновился активный сбор денежных пожертвований от верующих, который шел уже на протяжении 60 лет. В это время у ордена имелся большой запас наличных денег, поскольку он выступал хранителем части денежных сумм, которые выделял для Палестины английский король.

Великие командоры госпитальеров и тамплиеров прибыли в Тир в конце июля 1187 г. в распоряжение Конрада Монферратского, который принял командование над войском христиан. Остатки английских денег были потрачены госпитальерами на оборону Тира, а орден выделил дополнительную помощь в 8 тысяч безантов. Флот сарацин, державший город в блокаде, был рассеян при помощи кораблей, снаряженных частично духовно-рыцарскими орденами. Когда Ги де Лузиньян был освобожден Саладином из плена и Конрад Монферратский не пустил его в Тир, госпитальеры и тамплиеры присутствовали на совете, на котором было решено совершить марш на Акру. И они приняли участие в первом контрнаступлении христиан. Тем временем крупные замки госпитальеров во многом помогали обороне Латинской Сирии. Саладин не решился пойти на штурм неприступного Маргата. Ему было трудно провести свои войска по дороге, проходившей в виду замка, хотя он и разрушил Валению, лежавший поблизости город госпитальеров, чтобы он не смог оказать помощь замку. В мае 1188 г. Саладин появился под стенами замка Крак-де-Шевалье, но вскоре понял, что у него нет достаточно сил для штурма.

Наиболее героической стала оборона Бельвуара, который держался больше года, вплоть до января 1189 г. Эта крепость необычной постройки имела внешние и внутренние стены в форме квадрата; она возвышалась над долиной Иордана и южной оконечностью Галилейского моря (Тивериадского озера). Находясь на стыке двух дорог, крепость занимала командную высоту над одной из важнейших линий коммуникаций войск Саладина. После битвы при Хаттине уцелевшие госпитальеры укрылись в Бельвуаре, который был полностью готов к обороне. Саладин, обремененный множестом дел, не смог лично прибыть к замку, поэтому он послал вместо себя опытного военачальника Саиф ад-Дина Махмуда, приказав ему отрезать пути подвоза припасов и подкреплений и не позволить гарнизону Бельвуара получить помощь из Тира. Саиф ад-Дин занял лежавший поблизости замок госпитальеров Форбеле, но гарнизон Бельвуара перехватил два мусульманских каравана, один из которых перевозил захваченную Саладином добычу. Тогда в грозовую ночь патрули сарацин проявили беспечность. Госпитальеры совершили вылазку на рассвете, застали врага врасплох и нанесли ему тяжелые потери. А затем вернулись в Бельвуар с трофейным оружием и добычей.

Известие о разгроме его отряда достигло Саладина, когда он возвращался после безуспешной осады Тира. Он был потрясен этой новостью и страшно разгневан на своего военачальника. Он посчитал для себя делом чести взять замок и немедленно отрядил к Бельвуару 500 всадников с новым командиром Каймазом. Распустив большую часть войска, Саладин отправился к замку в начале марта, уверенный в том, что взять его штурмом не представит большого труда. Однако как только он увидел Бельвуар, то сразу понял, что с ним слишком мало воинов и что осада будет долгой. Он покинул лагерь в мае, оставив Каймаза с 500 воинами для блокады замка. Каймаз, как оказалось, был удачливее, чем Саиф ад-Дин. В письме, написанном одним госпитальером в ноябре 1188 г., сообщается о печальной новости, что из Бельвуара нет никаких известий.

Осенью Саладин осадил замок тамплиеров Сафет, расположенный севернее Бельвуара. Франки в Тире, опасаясь, что Бельвуар долго не выстоит, если Сафет падет, выслали ему в помощь отряд из 200 воинов под началом двух госпитальеров. Отряд был перехвачен, и госпитальеры были взяты в плен. Сафет пал 6 декабря, и Саладин двинулся на Бельвуар с большим, хорошо вооруженным войском. Он обратился с посланием к защитникам замка, обещая сохранить им жизнь, если они капитулируют, но предупредил, что если они продолжат сопротивление, то замок будет разрушен. Ответом Саладину был отказ. Саладин рисковал оказаться в трудной ситуации. Настал сезон дождей, и лагерь осаждавших просто утонул в густой грязи. Характер местности вынудил осаждавших передвинуть лагерь ближе к стенам замка, и теперь мусульмане были вынуждены надевать доспехи, выходя из палаток, поскольку они сразу же оказывались под обстрелом из луков и арбалетов противника. Тем не менее мусульманам удалось сделать подкоп и обрушить внешнюю стену, и Саладин отдал приказ воинам атаковать крестоносцев под прикрытием лучников. Его воины уже подошли к внутренней стене, когда защитники замка заявили о своей готовности сдаться при условии, если им сохранят жизнь. Саладин дал согласие, и замок капитулировал 5 января 1189 г.

Упорная оборона Бельвуара была описана в деталях мусульманскими авторами, ведь от ее исхода зависела судьба королевства. Известие о поражении Саиф ад-Дина было болезненно воспринято Саладином, к тому же добавилось разочарование от неудачи под Тиром.

Ибн аль-Атир так описывает отношение Саладина к произошедшим событиям: «Бельвуар, наряду с крепостями Сафет и Керак, был источником его глубокого беспокойства и волнения, потому что он видел, что все побережье от Акры до южных пределов было полностью завоевано, за исключением этих крепостей. И он не мог оставить в сердце страны места, которые таили большую угрозу для мусульман и путешественников… Овладев Сафетом и Бельвуаром, мусульмане стали хозяевами всей страны… за исключением Тира».

Завоевательные походы продолжались слишком долго, и сохранение Латинской Сирии в большой степени было заслугой духовно-рыцарских орденов. Их представителей можно было видеть повсюду: в Иерусалиме, в своих больших замках, в Тире и у стен Акры. Госпиталь потратил большую часть своих денежных средств в интересах франкских поселений. Он пожал плоды своих усилий во время Третьего крестового похода.

8 мая 1191 г. английский король Ричард I Львиное сердце высадился на Кипре. Сопровождал короля на всем его пути из Англии Гарнье де Напль, новый магистр госпитальеров. После завоевания острова Ричард I отплыл в Сирию и 8 июня появился под Акрой. Французский король Филипп II Август уже находился в лагере крестоносцев. 12 июля Акра капитулировала, а 31 июля король Франции отправился в обратный путь на родину. Однако Ричард I принял решение идти на Иерусалим, и духовно-рыцарские ордена сыграли ведущую роль в последующих событиях.

22 августа Ричард I вывел свое войско из Акры. На госпитальеров и тамплиеров легло основное бремя похода к побережью. Утром 7 сентября, когда войско было уже на подходе к Арсуру, стало ясно, что мусульмане готовятся дать сражение. Христиане выдвинулись навстречу сарацинам, а госпитальеры оказались в арьергарде на левом фланге, на который пришелся основной удар мусульман. Ричард I приказал им не ввязываться в бой, но стоять на месте и сдерживать конников Саладина, пока те окончательно не выдохнутся, а основные силы мусульманского войска не подойдут на расстояние, необходимое для нанесения решающего удара. Гарнье де Напль не раз посылал вестников Ричарду I, прося у него разрешения контратаковать. Ричард I призвал его сохранять выдержку, но у маршала госпитальеров и некоего англичанина по имени Балдуин Кэрью лопнуло терпение. С воинственным кличем «Святой Георгий!» они ринулись на врага. Остальные воины на левом фланге тоже не удержались и, пришпорив коней, устремились за госпитальерами. В свою очередь все войско последовало за ними. Вначале возникла сумятица, и Ричарду I пришлось потрудиться, восстанавливая порядок. Мусульмане продолжали атаковать христиан, но чувствовалось, что они уже проиграли сражение, хотя исход его еще и не был решен. Если бы приказы английского короля были выполнены, час победы пробил бы раньше.

Во время всех походов короля Ричарда I рыцари обоих орденов составляли значительную часть его войска, и они выказывали явное желание служить под его началом. Король был крупным военачальником, и потому он не мог не прислушиваться к советам орденских рыцарей. Когда в июле 1192 г. Ричард намеревался отплыть в Европу, госпитальеры и тамплиеры дали ему свое «позволение и благословение». Утверждали, что, когда пришло известие об осаде Яффы, именно они уговорили короля Англии прийти ей на помощь. Наиболее убедительное свидетельство их влияния на короля – их участие в военных советах, на которых обсуждался вопрос о наиболее действенных способах осады Иерусалима.

В конце 1191 г. госпитальеры, тамплиеры и сирийские сеньоры убедили короля, что не следует идти на штурм Святого города. Они объясняли это тем, что поблизости в холмистой местности Иудеи стоит мусульманская армия, и если все силы бросить на осаду Иерусалима, то мусульмане могут перерезать коммуникации в тылу, и тогда придется сражаться на двух фронтах. Более того, если Иерусалим будет взят, миссия крестоносцев будет выполнена и войско – распущено, и тогда не наберется достаточно людей для удержания города, а положение Латинской Сирии нисколько не улучшится, но, наоборот, станет хуже. Реакция некоторых крестоносцев на подобные утверждения не была неожиданной. Французы были разгневаны настолько, что еще один совет состоялся 14 января. На нем госпитальеры, тамплиеры и местные сеньоры предложили, что было бы более предпочтительным восстановить укрепления Аскалона, которые разрушил Саладин. Можно взять под наблюдение дорогу из Египта в Иерусалим и перекрыть пути подвоза подкреплений и продовольствия. Совет согласился прислушаться к данному предложению, хотя французы уже начали покидать крестоносное войско.

Летом 1192 г. был проведен последний военный совет для обсуждения штурма Иерусалима. Ричард I произнес речь, которая показала, насколько он находится под влиянием местных военачальников. Не следует обвинять его в поспешности, сказал он. Саладин знает место расположения нашего войска и может в любой момент перерезать наши коммуникации. К тому же у Ричарда нет достаточно людей, чтобы попытаться овладеть сильно укрепленным городом. Будучи иностранцами, он и крестоносцы могут только полагаться на советы тех, кто знает страну. Поскольку Ричард в точности не знает, как надлежит поступить в данном случае, он назначает комитет из 20 человек, который выработает план действий. В него войдут по пять человек от каждого духовно-рыцарского ордена, пять местных и пять французских сеньоров. Войско дало клятву выполнять решения комитета, но, когда стало известно, что он предлагает организовать поход в Египет, французы категорически отказались с ним сотрудничать. Ричард в последней отчаянной попытке сохранить единство своей армии дал обещание начать осаду Иерусалима, если все поддержат это решение. Общее собрание происходило в лагере госпитальеров, но вскоре стало ясно, что и оно закончится ничем. Ордена и местные сеньоры правильно оценили сложившееся положение. Саладин, несомненно, опасался предпринять штурм Иерусалима, но, по имеющимся свидетельствам, он оценил должным образом опасность вторжения христиан в Египет.

Имеется еще один пример взвешенной политики орденов в 1192 г. Тогда больной и стремившийся вернуться в Европу Ричард I вызвал их представителей и Генриха

Шампанского к себе в Яффу. Он был искренен с ними. Ричард I был настолько болен, что не мог продолжить свой крестовый поход и вынужден был возвратиться в Акру. Он поручил вызванным к себе представителям орденов оборону Аскалона и Яффы, но они отказались выполнить его приказ. Они объяснили это тем, что не могут удерживать эти крепости без присутствия Ричарда I и помощи его армии. Ричарду I не оставалось ничего иного, как только заключить мир с Саладином.

События Третьего крестового похода предопределили политику духовно-рыцарских орденов в XIII столетии. Они были крайне осторожны в роли военных советников, и не только потому, что они хорошо знали сарацин, но и вследствие того, что обладали богатейшим опытом крестовых походов. Теперь, когда крестоносцы ушли, представлялось сомнительным, чтобы можно было удержать завоеванные территории с остававшейся военной силой. Тем не менее госпитальеры были среди наиболее верных соратников короля Ричарда I Львиное Сердце. Так, Гарнье де Напль сталкивался с такими задачами, которые было невозможно решить без помощи английского короля. После прибытия Ричарда I в 1191 г. на Кипр Гарнье обсудил с правителем острова Исааком Комнином условия его первой встречи с королем. Исаак отказался от соглашения, заключенного с Ричардом I, его остров был завоеван, а сам он заключен под стражу, и госпитальеры содержали его в Маргате. Во время осады Акры Ричард I поручил Гарнье начать переговоры о мире с Саладином. Неудивительно, что роль духовно-рыцарских орденов в результате Третьего крестового похода стала более значимой. Мы уже говорили, что в июле 1192 г. Ричард I Львиное Сердце собирался покинуть Сирию с их одобрения. Его мирные предложения Саладину на переговорах предыдущей осенью содержали особый пункт о восстановлении орденской земельной собственности. Когда договор с мусульманами был наконец подписан, госпитальеры были среди тех, кто приносил клятву со стороны Ричарда I. Но было еще одно более явное свидетельство их растущей политической власти.

Ги де Лузиньян и Конрад Монферратский начали бороться за власть в королевстве сразу же после того, как Саладин освободил Ги. Вначале госпитальеры были склонны поддержать Конрада, хотя и не собирались обострять отношения с Лузиньяном. Однако имеется свидетельство, что со временем тамплиеры начали поддерживать Конрада, госпитальеры – Ги, что могло привести к конфликту между братьями обоих орденов. Такая резкая перемена в отношении к тем, к кому прежде проявляли лояльность, была следствием установления тесных связей между Великим магистром госпитальеров и английским королем Ричардом I, потому что последний поддерживал притязания Ги. Претенденты на власть договорились о том, что до тех пор, пока не будет решен вопрос о престолонаследии, определенная часть королевских доходов будет выделяться для нужд духовно-рыцарских орденов. Несмотря на то что доходы, оговоренные в соглашении, были скорее гипотетическими, чем реальными, не может быть никакого сомнения в важности этого решения. Когда возник кризис в управлении королевством, госпитальеры и тамплиеры взяли на себя часть административных функций – сбор таможенных пошлин и рыночных налогов. В 1185 г. к ним отошли крепости королевства, и они начали получать королевские доходы. Однако следует быть осторожным в оценках и не преувеличивать их значимость в этот период, когда шла борьба за власть. Но во времена политических споров духовно-рыцарским орденам было дано право администрирования части финансов короны, и благодаря этому они были представлены в правительстве.

Гарнье де Напль умер в 1192 г., и в январе 1193 г. Великим магистром стал Жоффруа де Донжон. В 1185 г. он был простым рыцарем, хотя, возможно, занимал также должность казначея ордена и в течение краткого времени был Великим командором в Палестине. Его правление продолжалось до конца 1202 г. Именно при нем орден был втянут в гражданскую войну за наследство, разгоревшуюся в княжестве Антиохия, а его земельные споры с тамплиерами были отмечены актами насилия. Несмотря на эти трагические события, в правление де Донжона и его преемника Афонсу Португальского орден имел значительную власть в Иерусалимском королевстве.

После смерти Конрада Монферратского королева Изабелла вышла замуж за Генриха Шампанского, который после этого стал правителем королевства. Но Ги де Лузи-ньян продолжал претендовать на трон, хотя в то время он уже правил на Кипре. В 1193 г. Генрих узнал, что пизанские купцы в Тире намеревались установить контроль над городом в интересах Лузиньяна. Он арестовал главарей заговора, распорядился сократить численность коммуны, и, когда пизанцы начали мстить, совершая набеги на деревни, расположенные на побережье, Генри изгнал их из Акры. Брат Ги, Амори де Лузиньян, который все еще был констеблем Иерусалима, вмешался в события на стороне пизанцев и был немедленно взят под стражу. Госпитальеры, тамплиеры и сеньоры приняли его сторону. Они заявили, что он человек влиятельный и принесет много вреда, если будет принужден участвовать в мятеже.

В 1202 г. магистры обоих орденов помогли папским легатам уладить споры о наследстве в княжестве Антиохии. Но еще ранее они повлияли на выбор нового правителя в Иерусалимском королевстве. Генрих Шампанский умер в 1197 г., и во многом благодаря им королем-консортом стал Амори де Лузиньян, бывший тогда королем Кипра. Сам Амори умер в 1205 г., и королева Изабелла ненадолго пережила его. И опять, как нам представляется, госпитальеры и тамплиеры сыграли ведущую роль в работе совета, вынесшего решение, что законной наследницей трона Иерусалимского королевства является Мария, дочь Изабеллы и Конрада Монферратского. Регентом при ней стал Жан (Иоанн) I Ибелин Старый (1206–1210). В 1208 г. госпитальеры, тамплиеры и братья нового духовно-рыцарского Тевтонского ордена присутствовали в собрании сеньоров Иерусалимского королевства, которое решило обратиться к королю Франции Филиппу II Августу за советом – кого выбрать в мужья совершеннолетней Марии. Тем временем папа Иннокентий III ввел практику, продолженную его преемниками, составления регулярных отчетов о положении в Святой земле, которые должны были составлять сирийские иерархи, тамплиеры и госпитальеры и передавать их в Рим. В то же время он и последующие папы дали орденам право решать вопрос об использовании и распределении папских субсидий.

После битвы при Хаттине госпитальеры играли важнейшую роль в обороне латинских поселений. Это объяснялось не только тем, что они имели хорошую организацию и обладали земельными владениями в Европе, которые снабжали их всем необходимым. В их распоряжении находились значительные суммы наличных денег, в которых в то время у всех была острая потребность. По тем же самым причинам они пользовались тем, что феодалы здесь сильно обеднели. Богатство означало власть, и обнищавшее дворянство не могло бросить вызов их крепнувшей мощи. Показательны в этом отношении выступления представителей госпитальеров и тамплиеров на совете, собравшемся после смерти Генриха Шампанского. Ральф Тиверийский, предложенный в супруги Изабелле и тогда становившийся тем самым королем-консортом, был, по словам госпитальеров, недостаточно богат. Даже граф Генрих, владетель богатейшей Шампани, не мог позволить себе трапезовать каждый день. Сеньоры все чаще обращали свои взоры в сторону Кипра, богатствами которого они могли бы воспользоваться, чтобы восстановить свои состояния. Сирию же они оставляли духовно-рыцарским орденам.

Именно в это время проявился чисто утилитарный характер ордена. Политическое влияние госпитальеров и тамплиеров постепенно возрастало в результате их ответных мер реагирования на кризис в правительстве, когда во главе королевства не было реального вождя. Они оказались в очень непростом положении после ряда событий, сменявших друг друга, словно в калейдоскопе: смерть Балдуина IV, борьба за трон между Ги и Конрадом, смерть Генриха Шампанского и регентство Жана Ибелина, последовавшем за кончиной Амори II.

Следует упомянуть о том доверии, что питал король Ричард I Львиное Сердце к духовно-рыцарским орденам во время Третьего крестового похода. Ричард редко предпринимал какие-либо действия без предварительного совета с ними и всегда учитывал их интерес. Представители орденов были среди тех официальных лиц, которые от лица короля давали клятву при заключении договора с Саладином. И пока Ги и Конрад соперничали за власть в Иерусалимском королевстве, орденам уже была обещана значительная часть будущих государственных доходов. Во время Третьего крестового похода еще значительнее проявилась их роль в политике. В условиях отсутствия в королевстве твердой власти и при всеобщем его оскудении только они располагали материальными средствами и имели надежную организацию для реализации своих планов.

Великого магистра Жоффруа де Донжона сменил Афон-су, который был предположительно внебрачным сыном короля Португалии Афонсу I. Видимо, он проживал в Европе, впервые о нем упоминается в 1203 г., когда он пребывал во Франции. Великим магистром он стал еще до прибытия в Сирию или на пути туда; по крайней мере, в июле 1024 г. он уже был в Акре. Ничего не известно о его предыдущей карьере, но нет никаких причин полагать, что он был мирянином до своего избрания на высокий пост. Его правление, однако, было коротким и закончилось кризисом. Вплоть до 1299 г. у госпитальеров существовало негласное правило, запрещавшее созывать Генеральный капитул ордена вне пределов Иерусалимского королевства. Афонсу намеревался провести заседание капитула в замке Маргат в княжестве Антиохия и поэтому лишился титула магистра. В XIV в. появились другие версии его отставки: утверждали, среди всего прочего, что из-за отказа подчиниться его распоряжениям Афонсу сам ушел со своего поста. Ясно одно: 1206 г. был последним в его правлении. Он умер в Португалии 1 марта 1207 г., отравленный людьми из близкого окружения.

Статуты, опубликованные между 1204 и 1206 гг., вероятно, были отражением напряженной обстановки в ордене. Однако они имели большое значение и стали впоследствии едва ли не вторым уставом. Они знаменовали превращение ордена в международную организацию, имевшую две функции: попечение над больными и пилигримами и организацию вооруженных отрядов. Статуты определяли порядок выборов, властные полномочия магистра и главных администраторов, правила проведения заседаний Генерального капитула и правила монашеской жизни, внутренние дисциплинарные наказания, порядок ухода за больными братьями и правила организации провинциальных коменд ордена. Возможно, на их написание повлияла резкая активизация на тот момент законотворческой деятельности в Иерусалимском королевстве.

Все же, несмотря на отсутствие в них новых положений, необходимо отдать им должное: в течение последующих почти шестидесяти лет в них вносились лишь незначительные изменения. Ни один статут не сохранился от периода 1206–1262 гг., и, хотя имеются свидетельства об утерянных капитулярных декретах, можно предположить, что Генеральные капитулы внесли в устав лишь несколько статутов до того, как началось правление нового магистра Гуго де Ревеля. Решения Четвертого Латеранского собора, которые привели к реорганизации многих орденов, не повлияли, казалось, никак на структуру Госпиталя. Возможно, реформы отошли на задний план, поскольку у ордена были иные задачи. Госпитальеры вели тяжелую войну с мусульманами, участвовали в богословских спорах с иерархами Латинской Сирии и в гражданских конфликтах в Антиохии и Иерусалиме. Статуты 1206 г. позволили ордену развиваться без проведения каких-либо реформ вплоть до 60-х гг. XIII в. Однако в первой половине этого столетия папа выступил с целым рядом законодательных инициатив в отношении ордена. В 1216 г. папа Гонорий III пересмотрел правила вступления в религиозный орден, отменив большое количество разнообразных обетов, которые приносили братья. Он выпустил указ, который предписывал приносить только те обеты, которых требует капитул, в случае отсутствия разрешения магистра. Десять лет спустя папа предписал архиепископу Кесарийскому упорядочить на территории Латинской Сирии правила пострижения для тех, кто, по своей простоте, стал монахом незаконно. Святой престол санкционировал изменения в одеяниях братьев в 1248, а затем в 1259 г. В 1250 г. и позднее, в разных кокретных случаях, папа разрешал изымать у ордена незаконно отчужденные земли. Папа Иннокентий IV в 1251 г. вынес постановление, касавшееся властных полномочий приоров провинций ордена. На следующий год с согласия Генерального капитула папа освободил приора Венгрии от обета молчания во время трапезы. Надежда госпитальеров на помощь папства в проведении реформ не во всем себя оправдала, и в середине 1230-х гг. дела ордена пришли в расстройство. В 1238 г. папа Григорий IX издал буллу, в которой он в жесткой форме призвал госпитальеров реформировать свой орден в течение трех месяцев. Каков был результат обращения – неизвестно. Несомненно, орден недолго оставался в немилости. Поддержка братьями императора Фридриха II в то время, когда наблюдалось охлаждение во взаимоотношениях между церковью и империей, и вызвала, вероятно, столь резкие слова осуждения со стороны папы Григория.