Текст книги "Пленники утопии. Советская Россия глазами американца"

Мне никогда не забыть декорации, которыми Россия еще с императорских времен наповал сражала своих гостей. Грозная, но бесполезная пушка, которую один из царей выставил напоказ для того, чтобы произвести впечатление на прусского посла, по-прежнему стоит в Кремле. Фаворит императрицы Екатерины Потемкин некогда устанавливал деревни-декорации вдоль пути ее кортежа, чтобы убедить свою госпожу в процветании ее владений. Такого рода практику поныне именуют «потемкинскими деревнями».

«Боюсь, – честно признался я одному представителю российского правительства, – что мне будут показывать потемкинские деревни».

Он рассмеялся.

«Не слишком ли дорого было бы возводить хоть одну такую деревню для каждого приезжего?»

Советскому правительству нет нужды возрождать грубые театральные уловки фаворита великой Екатерины. В наши дни власть может прибегать к статистике. Каждый путешественник и каждая делегация возвращаются из России с колоссальным количеством статистических данных, предоставленных властями. Статистические данные не обязательно фальшивы. Для сведущего человека, который умеет их правильно читать, они вполне корректно раскрывают картину острого экономического кризиса, во власти которого находится Россия. Однако случайный читатель может воспринять их как поражающие свидетельства все возрастающего процветания и достижений.

Российская статистика оперирует рублями. К несчастью, рубли бывают очень разные. Есть рубль предвоенный, обесцененный рубль военного времени, рубль послевоенного периода, доведенный инфляцией до астрономических чисел. Существует официальная ценность рубля, согласно которой текущий обменный курс произвольно зафиксирован на отметке 51,5 цента. Однако тот же самый рубль можно приобрести за треть и менее от этой суммы в Варшаве или Берлине. На черном рынке в самой России он обращается за половину официальной цены. Подсчеты большевистских статистиков говорят о росте покупательной способности российской валюты в самом ближайшем будущем. Ничто из текущих экономических условий не дает оснований для таких выводов. Во всех расчетах, где фигурирует рубль, главное задаться вопросом: «Какой рубль?» Золотой рубль, рубль в Берлине, рубль в Москве, официальный рубль, неофициальный рубль – все они представляют разный стандарт ценности. Рубль не является мерилом с приемлемой определённостью. Его ценность невозможно зафиксировать без точного определения места и времени.

Помимо этого российская статистика не опирается на общепринятые временные рамки. В определенных целях это служит большевикам для того, чтобы сравнивать прогресс последних лет с 1920–1922 годами, когда промышленность и сельское хозяйство были совершенно дезорганизованы. С опорой на такую базу для сравнения можно выводить поразительные проценты роста. Для других целей большевистский статистик сравнит с предвоенным периодом. Он выбирает тот базис для сравнения, который наиболее благоприятствует его тезису, а тезис у него имеется всегда. Наука, как и искусство, политика, как и закон, для него не более чем инструменты классовой борьбы. Вот почему российские статистические данные, даже не будучи преднамеренно искажены, склонны производить совершенно сбивающее с толку впечатление.

В России повсеместно наблюдается нехватка жилья, которая была бы гротескной, не будь ситуация столь трагична. Несколько сотен американских постояльцев переполняют всё, что могут предложить все гостиницы в столице страны, которая превосходит Соединенные Штаты как по площади территории, так и по численности населения. Развестись проще, чем сыскать жилье. На днях обезумевший большевик изрубил на куски жену и тещу, чтобы обеспечить жилплощадь для себя и своей новой возлюбленной. За жилье часто платят взятки. Я слышал о нескольких случаях, когда разведенные пары были вынуждены жить вместе из-за нехватки жилья. Ситуация осложнялась тем, что каждый вновь вступил в брак и, как следствие, двум новым семейным парам приходилось проживать в одном и том же помещении.

Рабочие могут обитать в настоящих дворцах. Но при этом они зачастую вынуждены спать в одной комнате впятером или вшестером. В кинофильме, который советское правительство недавно выпустило в прокат в Соединенных Штатах, с юмором рассказывается о том, как мужчина женился на девушке, чтобы заиметь жилье. Стоит жильцу обзавестись помещением – и его вряд ли получится выселить оттуда без длительного и утомительного судебного разбирательства.

Любая семья, имеющая в распоряжении квартиру из двух жилых комнат с кухней, может причислять себя к редким счастливчикам. Большинство вынуждено делить квартиру с чужими людьми, стойко перенося неприятности такой близости, не говоря уже об отсутствии даже самых примитивных санузлов. Крестьяне, живущие всей семьей вместе со своими свиньями в избе с соломенной крышей, находятся в лучших условиях, чем несчастные многочисленные квартиранты – по крайней мере, они хотя бы живут со своими родными и с собственными свиньями!

Некоторые русские вполне искренне утверждают, что сейчас Россия не испытывает нехватки продовольствия. «Мы привыкли, – сказал мне один коммунист, – довольствоваться малым. Ну, а сейчас мы обходимся еще меньшим».

В больших городах хлеб, масло, яйца и другие повседневные продукты невозможно купить без карточек. По карточкам их тоже удается приобрести не всегда. Весь день и часть ночи у продуктовых магазинов стоят длинные очереди. Русские называют эти очереди «хвостами». Эти змеящиеся хвосты давно не развлекают ни русского Ивана, ни его жену. Ежедневное стояние в очередях по несколько часов стало частью повседневной рутины любой хозяйки, а сами «хвосты» – характерной чертой любого из больших городов России.

В день, когда мы улетали из Москвы обратно в Берлин, мы встали в четыре утра. И обнаружили, что уже в такую рань зазмеились хвосты из ищущих пропитания. Даже иностранцам, которые пользуются многочисленными привилегиями, приходится стоять в очередях, если они живут в Москве.

Один американский бизнесмен рассказал мне: «Жене пришлось простоять все утро, прежде чем она смогла приобрести необходимое».

«Ей все время приходится стоять в таких очередях?»

«Иногда мы платим бедной соседке несколько рублей, чтобы она постояла за нас в очереди. Сегодня соседка пойти не могла и жене пришлось отправиться самой. Все, что ей досталось в итоге долгого стояния, – один краб. Этот краб и составит наш ужин».

Терпение среднестатистического русского человека достойно восхваления в новой Книге Иова. Но время от времени более сообразительные граждане прибегают к какой-нибудь уловке, чтобы оказаться в голове очереди.

Я ехал в трамвае – самом быстром средстве перемещения по Москве. Вдруг мое внимание привлекло какое-то волнение у продовольственного магазина. Я увидел милиционера, оживленно спорящего с женщиной с ребенком на руках. Американский девиз «Никогда не возражай полицейскому» неприменим к России. В России возражают все. В большой перепалке участвовал не только милиционер, но и всевозможные посторонние, включая вагоновожатую.

«О чем они препираются?» – поинтересовался я у своего попутчика.

«Мужчина настаивает, что женщина не со своим ребенком».

«А какая разница?»

«Женщин с маленькими детьми пропускают вперед в очередях. Поэтому некоторые дают своих детей напрокат домохозяйкам, которые не хотят дожидаться своей очереди».

«А что она говорит?»

«Она решительно настаивает, что это ее ребенок».

В этот момент вагоновожатая вернулась на место. Не знаю, чем закончилась та история. Большинство русских носит при себе документы, удостоверяющие личность. Бюрократических формальностей так много, что для всех документов, наличия которых требуют власти, приходится заводить специальные вместилища, чаще всего в виде квадратного деревянного сундучка, иногда обтянутого кожей или тканью. Будем надеяться, что у той мамаши был безупречный паспорт, позволивший ей подтвердить свой статус.

Иностранцам, которые находятся в привилегированном положении, время от времени удается украдкой провезти продукты питания. Супруга одного из моих знакомых провезла с Кавказа в Ленинград мешок муки в детской коляске. Хлебные и продовольственные магазины, в том числе кооперативные, находятся под государственным контролем. Правительство регулирует цены. Чай, без которого русские жить не могут, в дефиците; кофе – предмет роскоши.

Многое в магазинах вовсе невозможно приобрести без карточек. Готовясь к дальнему авиаперелету в Берлин, мы попытались купить холодного цыпленка и ветчины. Я отправил гида пробежаться по магазинам и рынкам, но ей не удалось приобрести ни того, ни другого по всей Москве. Единственным местом, где можно было разжиться этими продуктами, оказались гостиницы.

У себя в гостинице я заплатил два рубля, или один доллар, за сморщенное яблоко. Чашка неаппетитного шоколада обошлась мне в ту же сумму. Два доллара стоила небольшая порция посредственной черной икры. Лучшую икру отправляют за границу, чтобы получить валюту. Порция цыпленка, вкусом напоминавшего наждачную бумагу, потянула на три доллара.

Довольно сносно и за приемлемую цену я поел в одном из московских парков развлечений. Меньше удовольствия доставил своими ценами огромный Парк культуры – расхваленный местный Кони-айленд с каруселями, цирками, спортивными состязаниями, художественным театром и выставкой современной живописи. Еда там оказалась столь второсортной, что я почти всё оставил на тарелке. Однако семья, севшая за столик вслед за мной, весьма обрадовалась находке, обратив к своей пользе мою привередливость. Они подхватили каждый кусочек пищи с тарелки, не исключая хлебную корочку и крохотный ломтик масла.

Ресторанов, куда можно сходить с друзьями, нет, кроме как в трех больших отелях – «Метрополь», «Савой» и «Гранд». Их официанты – государственные служащие. Партия регулярно, но не слишком эффективно, решает вопросы трудоустройства и повышения по службе.

Уличные торговцы продают еду дешевле, чем магазины, однако их чистота и опрятность вызывают сомнения, а цены далеко превосходят содержимое среднего кошелька. И все-таки еда еще относительно недорога в сравнении с тканями или одеждой. Дешевый костюм стоит 30 рублей. Костюм превосходного качества обойдется от 100 до 300 рублей. Зарплата самых высокопоставленных советских служащих, включая диктатора всей России Сталина, – всего лишь 225 рублей в месяц. Пара ботинок стоит от 15 до 20 рублей. Сапоги обойдутся от 25 до 40 рублей, иначе говоря, дороже среднемесячного дохода рабочего.

Хотя власти держат под контролем большинство магазинов, существует широкая нелегальная торговля продуктами и одеждой. Жесткая политика Советов исключает любые импортные предметы роскоши. Тем не менее, у людей есть возможность время от времени купить пару контрабандных шелковых чулок. Порой советское правительство из соображений практической целесообразности на какое-то время отходит от своей политики искоренения частного бизнеса и разрешает частную торговлю. Это называется «новой экономической политикой» – НЭП. Соответственно торговцев, получивших данную привилегию, называют «нэпманами».

Но быть нэпманом в России – не слишком счастливая доля. Частный бизнес, который находится между жерновами налогообложения и уголовного кодекса, – дело опасное. Это нечто среднее между спортом и преступлением – занятие, которое не слишком далеко ушло от бутлегерства и налетов на поезда и дилижансы в США.

Правительство позволяет нэпману брать с покупателей значительно больше по сравнению с официально установленными ценами. Тот берет вдвое-втрое дороже приемлемой цены. Люди готовы платить практически сколько угодно за то, что они не имеют возможности приобрести в кооперативных или государственных магазинах.

Между тем нэпману редко позволяют насладиться своим неправедным барышом. За ним по пятам постоянно идет спецслужба. Он под присмотром, куда бы ни направился. Идет он в парк аттракционов или за вечерними развлечениями – ему известно, что за тем, сколько он потратит, будет следить не одна пара цепких глаз. Если потратит слишком много – спецслужба вызовет его на беседу. Большевистские пропагандисты зло высмеивают его на плакатах, в рассказах, статьях и речах. Он – отрицательный персонаж любой пьесы, преследуемый и презираемый почти как «кулак» – так называют зажиточных крестьян.

Здесь я позволю себе добавить, что клеймо «кулака» получает любой крестьянин, использующий себе в помощь хотя бы одни наемные рабочие руки. Ни кулаку, ни нэпману не позволено участвовать в выборах. Они юридически лишены гражданских прав из соображений защиты диктатуры пролетариата.

Люди не верят в стабильность рубля и его старшего брата – «червонца», или десятирублевки. Они согласны на половину номинальной стоимости своих денег при обмене на иностранную валюту, которую так или иначе тайно провозят в страну. Я уже отмечал, что рубль съеживается при пересечении границы. Как ввоз, так и вывоз рублей находится под запретом. Правительство вводит суровые штрафные санкции потому, что свободный приток или отток денежных средств ставит под угрозу навязываемый обменный курс.

Россия расплачивается за покупки за рубежом только товарами или иностранной валютой, полученной от продажи товаров. Тем не менее, российские деньги постоянно тайком провозят через границу те, кто предпочитает получить треть их стоимости, но в валюте. Разумеется, эти рубли бесполезны до тех пор, пока их вновь не провезет тайком через границу какой-нибудь путешественник, для которого важнее жить в красной России подешевле, нежели блюсти закон. Штраф за провоз в страну российских денег без разрешения властей составляет 3 тысячи рублей. Для профессиональных контрабандистов-валютчиков предусмотрена еще более суровая кара. Им грозит лишение свободы с частичной или полной конфискацией имущества.

Тем не менее, рубль постоянно пересекает границу как в Польше, так и на Дальнем Востоке. Иногда рубли провозят в своих тюрбанах или под халатами турецкие купцы. Иногда бродяги-персы проносят их в тряпье, которым обматывают ноги.

Теоретически российская валюта достаточно твердая. Хотя сейчас она не конвертируется в золото, резервы, которыми она обеспечивается, очевидно, являются или были вполне достаточными. Обесценивание российских денег обусловлено по большей части не изъянами монетарной системы как таковой, а нехваткой товаров. Денег в обращении, пусть и небольшом, все равно слишком много для ограниченного предложения товаров. В последнее время обращение возросло на 26 процентов, в то время как объем производства увеличился лишь на 8 процентов. Соответственно, цены вдвое-втрое выше, чем могли бы быть при нормальных условиях.

Именно этот факт, несмотря на все старания советской власти, делает Москву самым дорогим городом цивилизованного мира. Пульс российской жизни бьется здесь сильнее, чем где-либо еще. Москва пережила татар, пережила Наполеона, пережила Романовых. Возможно, переживет и большевизм.

Производство в России ведется не на основании закона спроса и предложения, а соответственно абстрактным формулам правительства. Поскольку всё находится под контролем государства, практически отсутствует конкуренция. Поскольку всё приобретается государством, качество не имеет значения. Поскольку государство покрывает дефицит, нет необходимости работать эффективно.

Значительно превзошли довоенный уровень те отрасли промышленности, которые обслуживают армию, а также железные дороги – следствие заботы о национальной обороне. За счет остальных сфер экономики удалось обеспечить настолько высокое развитие тяжелой промышленности, что больше не приходится импортировать вооружение и боеприпасы.

Средний житель России тратит половину своего дохода на еду, напитки и сигареты. На отопление и оплату жилья он расходует 20 процентов дохода. В новых образцовых домах плата за жилье несколько выше. Рабочие находятся в привилегированном положении – они оплачивают жилье в соответствии с доходом. Как следствие, одна семья может платить впятеро больше другой за точно такую же квартиру.

Представители властей настаивали, что мне надо увидеть предоставляемые рабочим образцовые дома, оборудованные электрическими плитами, коммунальными кухнями, банями и прочим. Я сказал гиду, что уже видел похожее типовое жилье в других странах.

«Я предпочел бы посмотреть места, где пять-шесть семей живут в квартире, едва достаточной по размерам для одной».

Это шокировало моего гида.

«Нам не разрешают показывать вам подобное», – наивно ответила она.

Российские власти признают, что буржуазии при их режиме неуютно. Может быть, они сочтут мои слова буржуазными. Согласно их заявлениям, Россия – государство, которое существует для рабочих и крестьян.

Давайте посмотрим, что диктатура пролетариата сделала для работников промышленности и сельского хозяйства. В России проживает приблизительно 150 миллионов человек. Из них 120 миллионов – крестьяне. Примерно 6 миллионов – рабочие. Остаток составляют бюрократы, специалисты, люди без определенных занятий и нэпманы.

Промышленный рабочий – главный элемент всей системы. Подобно многим другим суверенам в Европе, зачастую он – король не у дел. У него много привилегий и прав, но стандарты его жизни напоминают условия работного дома в Соединенных Штатах или Западной Европе. Диктатура пролетариата не защищает русского Ивана от потери работы. Он может лишиться работы и голодать, если не является членом Коммунистической партии.

«В Италии нет забастовок», – с гордостью сказал мне однажды Муссолини.

Сталин такого заявления себе позволить не может. Даже под властью большевиков в России возникают споры по поводу оплаты труда и забастовки.

Первого января 1928 г., согласно официальным данным советского правительства, 847 тысяч мужчин и 571,7 тысяч женщин, в общей сложности 1 418 700 человек не имели работы. Если мы согласимся с утверждениями некоторых исследователей, число незарегистрированных безработных равно числу зарегистрировавшихся. Доктор Отто Дойч, эксперт по Советской России, считает, что количество безработных составляет 3 миллионов человек, или половину от общего числа промышленных рабочих. Если его заключения соответствуют фактам, каждый второй рабочий в большевистской России лишен работы, невзирая на лихорадочные усилия ее вождей по ускорению промышленного производства.

Величина пособий, которые правительство выплачивает безработным, варьируется от 27 рублей в месяц для высших категорий в первом регионе до 7 рублей для низших категорий в шестом регионе. 7 рублей по фиксированному курсу примерно составляют 3 долларов и 50 центов. С учетом покупательной способности это 1 доллар и 75 центов. Доллара и семидесяти пяти центов в месяц безработному едва хватает для того, чтобы покупать ломоть хлеба в день.

В усилиях по борьбе с безработицей правительство постоянно сокращает количество рабочих часов, увеличивая за счет этого число рабочих мест. Такая замена экономически нецелесообразна. Более того, механизация промышленности и рационализация производства действуют против сокращения продолжительности рабочего времени.

Никакое капиталистическое управление не смогло бы столь безжалостно, как это делают большевики, выбрасывать рабочих на улицу, если только они не принадлежат к немногочисленным членам Коммунистической партии. Несмотря на отчаянные попытки обустроить промышленность по американскому образцу и несмотря на абсурдные заработные платы, издержки на оплату труда составляют 25 % от производственных издержек.

Месячная зарплата российского рабочего в 1927 г. составляла приблизительно 60,5 рубля. При покупательной способности в половину этой суммы фактическая зарплата составляла 30 рублей, или 15 долларов в месяц. Доктор Отто Дойч, австрийский экономист, которому я обязан многими ценными сведениями, проведя обширное исследование ситуации в России, пришел к выводу, что сегодня, принимая во внимание обесценивание денег, заработная плата российского рабочего вряд ли превышает 21 золотой рубль, или 10,5 долларов в месяц. По словам профессора Дойча, на юге, особенно на Кавказе, некоторые категории рабочих получают лишь 20 рублей в месяц, что с учетом покупательной способности составляет чуть больше 5 долларов.

В 1928 г. наиболее квалифицированные рабочие в электротехнической промышленности зарабатывали ежемесячно 103 рубля, что по покупательной способности равно приблизительно 25 долларам. Согласно официальной статистике, средняя зарплата, выплачиваемая Российским текстильным синдикатом в льняной промышленности, составляет 48 рублей в месяц. Многие из так называемых низкооплачиваемых групп, особенно женщины, получают лишь 23,8 рубля, что по покупательной способности соответствует 6 долларам в месяц.

В особо опасных профессиях, таких как шахтерская, платят 250 рублей в месяц. Это на 25 рублей больше официальной зарплаты, которую большевистское государство выплачивает своим руководителям. Сдается мне, что работа большевистских вождей достаточно рискованна для того, чтобы заслуживать дополнительных двадцати пяти рублей, которые платят шахтерам.