Текст книги "Обнаженная в зеркале"

Он точно не знал, что происходило дальше. Видимо, он отключился. Его накрыла тьма. Потом Адам попытался пошевелиться, но не смог. Что-то врезалось в его тело – это была веревка. Он был плотно привязан к кровати. Потрясение привело его в сознание. Он увидел, что его одежда беспорядочно свалена в углу. Кто-то танцевал. Это была Стелла, совершенно голая. Но это было не то видение, что когда-то предстало ему в зеркале. Статуя ожила, и это было ужасно. Она больше не была мраморным воплощением мечты Праксителя. Это была Венера Vulgivaga[28]28
  Vulgivaga – общедоступная.


[Закрыть] – богиня из сточной канавы.

Матрос, в одних штанах, попытался танцевать со Стелой. Другой, совершенно голый, татуированный гигант, оттолкнул его. Тот бросил на него злобный взгляд. Потаскушки забились в угол и со страхом и любопытством наблюдали за происходящим, ожидая, что сейчас начнется кровавая драка. Когда этого не произошло, одна из девиц потащила того, что послабее, на диван.

Верёвка больно врезалась в руки и ноги Адама, когда он попытался приподняться. Однако он видел две фигуры, отражённые в зеркале. Вторая проститутка бросила сердитый взгляд на Стеллу, которая завладела её громилой-кавалером.

Стелла в ответ улыбнулась и указала на Адама.

Адам почувствовал, как нежные пальцы и губы щекочут пальцы его ног. Они медленно продвигались вверх по телу. Разгорячённый, возбуждённый, шокированный, сам не свой, он тем не менее испытывал мучительное, сверхъестественное блаженство. Несмотря на связывавшую его веревку, тело само откликалось на ласки. Напряжённые нервы вибрировали от поцелуев отвратительной шлюхи. Это была пытка, которая, однако, доставляла острое, утончённое наслаждение. Врождённое чувство благопристойности почему-то молчало. Связанный по рукам и ногам, он в любом случае не мог сопротивляться. И это успокоило его совесть. Адам не протестовал и позволил девице продолжать.

Ещё одно смутное, кошмарное видение. Уже освобождённый от пут, Адам лежит, раскинув ноги, на кровати, посреди клубка тел. Уже неясно, где мужчины, где женщины, осталась лишь похоть. Что-то задело его лицо. Адам быстро перевернулся на живот. Две мускулистые руки, словно тисками, обхватили его тело. Он попытался высвободиться, но его словно пригвоздили к матрасу. Внезапно острая боль пронзила его тело. Едва сознавая, что происходит, он отчаянно отбивался, но выпитый алкоголь парализовал его судорожные усилия. Ошеломлённый и подавленный, он перестал сопротивляться. Снова ночной мрак поглотил его. Сознание куда-то уплыло, и Адам полностью отключился.

Прошли минуты, а, может, часы, прежде чем он вновь очнулся. Он сидел на полу, не в силах выговорить ни слова. Кто-то поднёс к его губам чашку с горячей, остро пахнущей жидкостью.

– Пей! – приказал женский голос.

Это была Стелла.

Может, всё это было дурным сном? Или реальностью?

Тело болело. Адам механически выпил кофе. Огляделся. Теперь он всё различал немного лучше.

Он сидел на полу, прислонившись к диванной подушке. Стелла, по-прежнему совершенно нагая, пристроилась рядышком с ним. Один из матросов, волосатый гигант, храпел на диване. Другой тоже спал пьяным сном, подоткнув под голову свои штаны. Девицы примостились вместе в углу.

Стелой овладела странная ностальгия. Говорила ли она с Адамом, или сама с собой?

– И вот, ты ждёшь и ждёшь, и, кажется, умираешь от желания, но в итоге всегда одно и то же…

Одна из девушек поднялась и легла рядом со спящим гигантом.

– Когда-то я думала, – продолжала Стелла, – что смогу найти полное удовлетворение в месте вроде этого, куда после долгих плаваний приходят изголодавшиеся по женщинам моряки. Я ошибалась.

В те дни у меня было, по сути, два мужа – но не было любовника. Оба мужчины хотели, чтобы я забыла о том, что когда-то была шлюхой, Эммой Харт. Один из них сделал меня своей женой. Он был вдвое старше меня. Дружбой со мной гордилась королева.

«Либо спятила она, либо я», – пробормотал Адам.

Стелла продолжала.

– Сначала я была любовницей капитана Пейна. Его преемник, Физерстон, решил дать мне образование. Зачем? Затем появился доктор Грэхем. Он выставлял меня обнажённой перед старыми джентльменами. Доктор называл меня Hygeia – богиня здоровья. Грэхем считал, что мой вид поможет любому обрести здоровье и помолодеть. Возможно, пожилые джентльмены и возбуждались при виде моего обнажённого тела, но их старческий пыл был жалок.

Затем появился сэр Чарльз Грэнвил. Он очень гордился тем, что «вытащил меня из сточной канавы». Он постоянно это повторял. Обучив меня хорошим манерам, он отослал меня в Неаполь к своему старому дяде, британскому послу в Королевстве обеих Сицилий. Гамильтон был богат, а Грэнвил постоянно нуждался в деньгах. Дядюшка был забавным стариканом. Страстный коллекционер, он собирал мраморные статуи обнажённых женщин. Впервые увидев меня, он заставил меня принимать позы его любимых статуй, а потом приглашал друзей любоваться мной.

Затем случилось чудо: Гамильтон заплатил долги Грэнвила. А я стала леди Гамильтон. Он женился на мне, чтобы получить возможность представить меня ко двору. Однако замужество и полученный титул не излечили моей страсти к красивым морякам. Меня влекло к мускулистым телам и крепким объятиям молодых матросов.

Ох, эти моряки! Они всегда привлекали меня… Я завела себе ещё одного, дополнительного, мужа – однорукого, пылкого адмирала Нельсона. Он оказался в центре всеобщего внимания, когда его эскадра пришла в Неаполь.

Нельсон отчаянно влюбился в меня.

И в моём собственном доме, и при дворе я встречала молодых, изысканных офицеров с кораблей Нельсона. Но мне хотелось заполучить настоящего матроса. Я буквально помешалась на этом. Мне хотелось почувствовать жизнь в её грубом, неприкрашенном виде. Время от времени, ссылаясь на острые приступы мигрени, я сбегала от своих старых мужей. Одевшись нарядно, но просто, я отправлялась в подвал Джузеппе. Тот, видимо, не знал, кто я такая, а, возможно, просто закрывал глаза.

Много раз я выскальзывала через секретную дверь и отправлялась в притон синьоры Барберины, где, как и сегодня, переплеталась жизнь высших и низших кругов. Но, увы! Поиски всегда оканчивались разочарованием. Да, действительно, моряки сходят на берег, изголодавшись по женщинам. Они набрасываются на тебя, бросают на кровать, но уже несколько минут спустя голод утолён, и они храпят. К тому же они всегда пьяны… В общем, я всегда возвращалась к своему однорукому любовнику и к мужу разочарованной.

Монотонно звучавший голос Стеллы в конце концов снова погрузил Адама в сон. Потом кто-то совал ему под нос уксус, кто-то одевал его.

Очнулся Адам у себя каюте. Он не обнаружил часов и бумажника, зато мучился таким похмельем, какого в жизни не испытывал.

– Вот уж погуляли, так погуляли! – воскликнул Феликс. – Осмелюсь сказать, сэр, Вы были в стельку пьяны. Я уложил Вас в постель и рассчитался с ребятами, которые Вас доставили…

– Сколько я тебе должен? – спросил Адам.

– Не так много – три тысячи лир, – пожал плечами Феликс.

Чувствуя себя совершенно обессилевшим, испытывая боль во всем теле, Адам вновь погрузился в сон и проспал почти сутки.

На следующее утро он встретил Стеллу на палубе. Она взглянула на его мрачную, всё ещё помятую физиономию, и на её губах появилась лёгкая, насмешливая улыбка.

– Что было с тобой той ночью? – спросил Адам.

Стелла недоумённо посмотрела на него.

– Когда те три бандита последовали за нами, – ответила она, наконец, – я свернула в аллею, полагая, что ты идёшь за мной. Но ты куда-то исчез. Я не знала, что и думать. Я громко позвала тебя несколько раз, но не получила ответа. К счастью, двое карабинеров совершали там обход, и они проводили меня на корабль. Кроме того, они пообещали поискать тебя. А где ты был?

В первый момент Адам был так поражён, что не смог ответить. Потом он всё же сумел выдавить из себя:

– Ты знаешь это не хуже меня. Мы же вместе были в пивной Джузеппе.

Стелла безмятежно подцепила вишенку из своего коктейля.

– Кто такой Джузеппе? – удивлённо спросила она.

Адам недоверчиво посмотрел на нее, однако невинная улыбка Стеллы заставила замолчать окончательно сбитого с толку профессора.

Глава 9
Покрывало с золотыми пчелами

НА СЛЕДУЮЩЕЕ утро Адам всё ещё чувствовал себя весьма скверно. Голова была тяжёлой, в мозгу словно стучали тысячи молоточков. Во рту ощущался горький привкус. Когда он сел в постели, боль пронзила всё тело, комната закружились перед глазами. Он прошёл в ванную и выпил три таблетки аспирина. Казалось, собственное лицо в зеркале насмехается над ним. Ему потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки.

Побрившись (процедура отняла много времени и сил, поскольку бритва плясала в трясущихся руках), он набрался мужества, чтобы позвонить Стеле. Однако ему никто не ответил. Очевидно, Стелла была не в настроении общаться.

По-прежнему ощущая в голове тупую боль, он вышел на палубу. Яркий солнечный свет почти ослепил его, однако приятное тепло постепенно возвращало его к жизни. Он упал в шезлонг и попробовал почитать монографию одной исследовательницы «Любовная жизнь Верлена». Пока он пытался справиться с нелёгкой задачей, рядом присел доктор Освальд Ван Нордхайм.

– Доброе утро, – бодро приветствовал он его.

Адам вяло ответил.

– Вы сегодня неважно выглядите, – заметил голландец с сочувственной улыбкой. – Наверно, весело провели ночь.

Адам лишь грустно усмехнулся.

– Теперь я знаю, что они подразумевают, когда говорят: «Увидеть Неаполь и умереть», – продолжал толстяк, разглядывая Адама.

– Неужели я выгляжу так плохо?

– Нет, дело не в этом, – ответил химик. – У Вас странные глаза, будто Вас накачали наркотиками.

– Меня бы это не удивило. Я чувствую себя так, словно меня накачали Mickey Finn[29]29
  Вид алкогольных напитков, ликеры с соками.


[Закрыть]. Откровенно говоря, я не могу точно вспомнить, что произошло. Я в полном замешательстве.

– Вы были один?

– Это самое забавное. Я уверен, что леди Стелла была со мной большую часть ночи, но она говорит, что мы разделились, и она вернулась на корабль гораздо раньше меня.

– Хм, – пожал плечами голландец. – Всё это очень интересно…

– Возможно, – рассуждал Адам, – она разыгрывает меня. Знаете, у нас с ней своего рода игра. Стелла утверждает, что является реинкарнацией Венеры. Она упорно придерживается этой роли и всячески подшучивает надо мной. Рассказывает невероятные истории. Хотя она действительно напоминает мне знаменитую статую греческого скульптора…

– В этом нет никаких сомнений. Я видел её вчера в ресторане в облегающем платье… Вы счастливчик. Если бы привлекательная женщина рассказывала мне такие истории…

– Ну, это, наверно, можно было бы устроить. Почему бы Вам не присоединиться к нам в одной из наших прогулок?

– Спасибо. Возможно, я так и сделаю. Только, боюсь, что леди Стелле это может не понравиться.

– Не думаю, что она будет возражать.

Толстяк-голландец поднялся.

– Я должен закончить свою прогулку до ланча.

Адам вновь откинулся на спинку кресла, мысленно улыбаясь. Значит, этот старый козел хотел бы поближе сойтись со Стеллой. Он попытался представить сцену любви между ними.

Он был всё ещё погружен в свои размышления, когда прозвучал гонг на обед.

Возвращаясь после обеда в каюту, Адам заметил на доске объявлений анонс бала-маскарада. Стоит ли ему идти туда? Будет ли там Стелла? Каким романтическим персонажем она предстанет? Ледой? Еленой Прекрасной? Афродитой, выходящей из морской пены?

В голове у него по-прежнему была полная неразбериха. Действительно ли Стелла участвовала в той оргии в борделе мамаши Бабетты? Возможно ли, что физическое воплощение леди Гамильтон всё ещё бродит по притонам Неаполя?

Адаму нравилось перебирать в уме фантастические догадки. Если Стелла может перевоплощаться в умерших обольстительниц, то разве не мог дух леди Гамильтон вселиться в неё? Или всё это была лишь игра его воображения, воспламенённого каким-то наркотиком, подмешанным в граппу?

Он вновь откинулся на подушку и провалился в сон. Спал долго, даже пропустил ужин.

Во сне ему явилась Стелла, танцующая непристойные танцы в доме мамаши Бабетты. Но теперь никакие моряки не стояли между ними. Он целовал её в губы. По его телу пробегала дрожь наслаждения. Стелла застенчиво уклонялась и пыталась высвободиться, но он упорно подталкивал её к дивану. Наконец, она полностью подчинилась. Но тут в мозгу внезапно сработал сигнал тревоги. Руки ухватились за что-то, явно не имеющее отношения к Стелле.

Адам открыл глаза. Над ним склонился Феликс, на губах которого играла озорная улыбка фавна. Он протянул ему записку от Стеллы. Не захочет ли Адам присоединиться к ней на балу?

– Вам лучше поспешить, сэр, потому что бал уже начался.

– Но у меня нет костюма.

– Я принес его Вам, сэр.

Молодой человек указал на ворох одежды, лежавший на кресле.

Не оставляя Адаму времени на раздумья, Феликс быстро облачил его в костюм. Когда он стал привязывать ему одну руку, Адам спросил:

– И кого я должен изображать?

– Лорда Нельсона.

– Нельсона?! Почему?

– Леди Стелла выбрала для Вас этот костюм, сэр.

Адам был удивлён. Что это – совпадение, или же она действительно была с ним в том жутком месте? Между тем Феликс ловко завершил облачение Адама. Тот взглянул на себя в зеркало. Сходство с историческим персонажем было весьма близким.

– Надеюсь, Вы хорошо проведёте время, сэр, – сказал Феликс и удалился.

Когда Адам вошел в зал под руку со Стеллой, все ахнули. Казалось, Стелла сошла с портрета леди Гамильтон кисти Ромни[30]30
  Джордж Ромни (1734–1802) – английский художник.


[Закрыть].

Зазвучала музыка. Стелла великолепно танцевала. Почти всё время её партнером был Адам. Дважды, правда, её приглашал капитан. В отличие от Адама, у него были свободными обе руки, и он прижимал к себе Стеллу крепче, чем было необходимо. Однако та, судя по всему, не возражала.

Ночное веселье было в самом разгаре, когда Адам уговорил предмет своей страсти выйти с ним на палубу. Полная луна озаряла всё вокруг волшебным светом. Несколько порций спиртного на голодный желудок привели Адама в приподнятое настроение. Такелаж судна украшали разноцветные воздушные шары. На мачтах горели китайские фонарики. На берегу светился огнями Неаполь, и в воде вокруг «Мундании» всё это отражалось, как в зеркале. Свободной рукой Адам привлёк к себе Стеллу.

Внезапно раздался пронзительный крик, и чьё-то тело полетело в воду с верхней палубы.

Стелла ахнула.

Не раздумывая, Адам прыгнул за борт.

Лишь оказавшись в воде, он сообразил, что одна его рука привязана к телу. Не имея возможности нормально плыть, Адам беспомощно барахтался в воде.

– Держитесь, – раздался рядом с ним спокойный голос.

Человек, которого он так безрассудно кинулся спасать, плавал, описывая круги вокруг него. Это был Феликс.

– Не бойтесь, сэр, – крикнул он. – Я не дам Вам утонуть.

Лицо юноши блестело в свете прожекторов с «Мундании». Мускулистыми руками он поддерживал барахтающегося профессора. Внезапно что-то ударило Адама по голове, и он ушёл под воду. Когда он всплыл, отплёвываясь, рядом с ним на воде качался спасательный жилет.

– Они нас им чуть не утопили, – заметил Феликс.

Адам ничего не ответил.

Потом к ним неторопливо приблизилась шлюпка, и матросы выловили пловцов. На палубе мокрого и дрожащего Адама завернули в одеяло. Однако, к его негодованию, всё внимание Стеллы сосредоточилось на Феликсе.

– Как это случилось? – спросила она его с беспокойством, на взгляд Адама, совершенно неоправданным.

В конце концов, парень не пострадал.

Феликс взглянул на неё с комичной ухмылкой.

– Ничего особенного. Я прикреплял фонарик на балконе и слишком перегнулся за борт.

– Бедный мальчик.

Она провела рукой по его мокрым волосам.

– Я должен пойти переодеться, – сказал Феликс и исчез.

Лишь теперь взгляд Стеллы остановился на незадачливом спасителе. Возможно, она осознала, что не уделила ему должного внимания. В конце концов, он прыгнул за борт для того, чтобы произвести впечатление на неё.

Совершенно не подходящим для этого кружевным носовым платком она принялась вытирать Адаму лицо.

– Ты поступил как герой. Я тобой горжусь. Но ты совершенно испортил костюм. Он порвался и вымок. Когда снимешь его, пришли в мою каюту. Я попытаюсь починить его.

Её участие тронуло Адама, но не помешало ему громко чихнуть.

– Тебе нужно побыстрее переодеться в сухое, – улыбнулась ему Стелла.

– Ты права.

Адам направился в каюту, сопровождаемый любопытными взглядами пассажиров, собравшихся на месте происшествия. Он снова чихнул. Грубое одеяло чуть не соскользнуло с него, но его поправила большая, сильная рука.

– Я пойду с Вами, помогу снять этот спасательный жилет, – раздался голос Ван Нордхайма.

В каюте, помогая Адаму снять мокрую одежду, он разглагольствовал.

– Большинство бед в жизни целых народов и отдельных людей происходит из-за бессмысленного героизма. Парню ничего не угрожало. Корабль стоял на якоре, а он – отличный пловец. Какого черта Вы прыгнули за борт с привязанной рукой? Чего Вы хотели – покрасоваться перед Вашей подружкой?

– По-видимому, я показал себя настоящим ослом, – проворчал Адам. – Наверно, выпил лишнего. Я сегодня не ужинал, и эти коктейли оказались для меня слишком крепкими.

В дверь постучали. Вошёл стюард с высоким стаканом на подносе.

– Я велел приготовить Вам пунш, – пояснил Ван Нордхайм. – Вам лучше выпить его, если Вы не хотите расплачиваться за своё геройство простудой. Тем более что завтра мы будем на острове Эльба.

Адам забрался в постель и потягивал пунш.

– Да, я знаю. Мы с леди Стеллой собираемся посетить виллу Наполеона. Может, Вы присоединитесь к нам? – добавил он, благодарный голландцу за заботу.

– Не в этот раз. У меня кое-какие дела.

– Наполеон… – сонно пробормотал Адам. – Он один из моих любимых героев.

– Этот герой, – заметил Ван Нордхайм, – никогда не подвергал свою жизнь ненужному риску, даже при Ватерлоо. И умер в собственной постели. Ладно, теперь Вам лучше отдохнуть.

Последних слов Адам уже не слышал. Он заснул.

Этой ночью Адаму не приснилась Стелла. Вместо неё в его снах то и дело являлся маленький, смуглолицый человек в смешной шляпе, с заложенными за спину руками.

Серые скалы Портоферрайо, словно костлявые руки, предстали перед путешественниками. Массивный мол, круто поднимавшийся из гавани, напоминал о недолгом пребывании Наполеона на Эльбе. Поблизости раскинулся маленький городок с белыми квадратами домов, соснами и смоковницами. Невысокие холмы спускались к морю.

Адам был в хорошем настроении. Пунш Ван Нордхайма остановил простуду, и он чувствовал себя совершенно здоровым, если не считать небольшой рези в горле. Под руку со Стеллой они шли по аллее, обсаженной высокими соснами, которые, словно гренадеры, охраняли подход к резиденции Наполеона. Сердце Адама учащённо забилось, когда он остановился перед входом в скромный, двухэтажный дом, некогда служивший прибежищем Корсиканцу. Волей-неволей им пришлось присоединиться к толпе шумных туристов, возглавляемых говорливым гидом. С шутками и смехом они обходили комнату за комнатой. Для Адама в доме по-прежнему обитала тень маленького корсиканского гиганта, дух его сестры, Полины Боргезе, и преданных маршалов, которые составляли крошечный двор Наполеона на Эльбе.

Утомлённые легкомысленной болтовней туристов, Стелла и Адам отстали от них и бродили по дому вдвоём. Стелла выказала удивительное знание расположения апартаментов.

– Сюда, – сказала она, решительно открывая одну из дверей.

Они оказались в спальне Наполеона.

Молча разглядывали они чёрное шёлковое покрывало на постели, расшитое золотыми пчелами и литерами «N». В воздухе витал дух великого человека, правившего в течение десяти месяцев этим маленьким островом, который был предоставлен ему, словно кость, брошенная старой собаке. Даже мебель, казалось, сохраняла в себе чары Наполеона. Адам, глубоко взволнованный, молча глядел на подушки, сложенные в изголовье кровати, на окружавшие его императорские гербы.

Гул голосов туристов стих в отдалении. Затихли звуки шагов.

– Они ушли, – заметила Стелла. – Мы совсем одни…

Она закурила.

Адам, не решаясь присесть на один из стульев, которыми пользовался его герой, беспокойно ходил по комнате.

– Перестань, – сказала Стелла, – ты действуешь мне на нервы. Сядь.

Она взяла его за руку и подвела к кровати.

– Я всё поправлю, если кто-то придёт.

Поколебавшись, Адам подчинился. Свет полуденного солнца, лившийся в окна, окрасил красноватым цветом наполеоновские знаки отличия – золотых пчел, корону и литеру «N».

– Это поразительно, – не мог сдержать своих чувств Адам, – сидеть на кровати, принадлежавшей самому великому человеку в истории, рядом с самой удивительной и загадочной из женщин…

Странные, таинственные чары овладели профессором.

Стелла откинулась на кровать. Её золотистые волосы закрыли золотую букву «N». Адам лёг рядом с ней. Его руки сами собой обняли её.

– Стелла! – прошептал он.

Казалось, его голос звучал откуда-то из другого мира.

– Да, – ответила колдунья, – да, Адам…

Голос, казалось, доносился откуда-то издалека, но её тело всё теснее прижималось к нему. Она обхватила руками его шею, приблизила его лицо к своему. Его руки блуждали по её телу. Ласки Стеллы, доставлявшие мучительное наслаждение, заставили Адама позабыть обо всём на свете.

Как часто он рисовал всё это в своих мечтах. И вот мечта стала явью.

Голова закружилась, он застонал от наслаждения.

Гул голосов. Шарканье ног. Голос гида, дребезжащий, как старая пластинка.

– А теперь, дамы и господа, мы пройдем в комнату, служившую императору спальней…

Подскочив, Адам торопливо приводил в порядок одежду. Стелла спокойно поднялась с постели, застегнула блузку и поправила причёску. Её проворные руки быстро разгладили смятое покрывало с золотыми пчелами и золотой буквой «N». Однако на лице застыло недовольное выражение. На какой-то момент она показалась Адаму разочарованной и старой.

– Похоже, – пробормотала она, словно разговаривая сама с собой, – никто не может обрести счастья в этой постели…

Дверь распахнулась. Толпа туристов, среди которых были и пассажиры с «Мундании», ввалилась в спальню. Адам чувствовал себя, как на иголках. Стелла сохраняла полное самообладание.

Миссис Ривингтон, которая была среди туристов, ухмыльнулась. Некоторые другие стали перешептываться.

«Новобрачные!» – громким шёпотом заметил кто-то.

Раздались смешки. Стелла и Адам с показным безразличием удалились, пока гид продолжал многословный рассказ. Адам не решался взглянуть на спутницу. Молча они шли среди сосен.

Наконец, Стелла нарушила молчание.

– Я должна поблагодарить тебя за то, что ты вовремя спохватился. Я бы не заметила этих туристов, даже если бы они уже стояли перед нами.

– Кто-то должен быть начеку, – самодовольно заметил Адам. – Мужчина всегда обязан сохранять присутствие духа…

Смех Стеллы хлестнул его, словно плетью.

– Ты так полагаешь, профессор? Присутствие духа может означать отсутствие чего-то более ценного. Помнишь, что произошло с одним нашим знакомым в Помпеях? Но времена изменились. Раньше, чтобы остановить пылкого любовника, требовалось землетрясение. А теперь для этого достаточно звука шагов туристов…