Текст книги "Арабелла"

Леди Бридлингтон была несколько удивлена таким вниманием, но, поразмыслив немного, пришла к выводу, что это целиком ее заслуга. Именно она сделала Арабелле такую рекламу. Впрочем, в том, что эта девушка может очаровать любого муж чину, леди Бридлингтон не сомневалась с самого начала, как только увидела свою крестницу, ее идеальную фигуру, прекрасные черты лица. И еще у Арабеллы обаятельнейшая улыбка, и ямочки на щеках, такие милые и чуть-чуть озорные, могут свести с ума любого, самого бесчувственного холостяка, с завистью думала леди Бридлингтон.

Но как объяснить столь повышенный интерес и даже личные визиты некоторых знатных особ, которые раньше лишь изредка приглашали леди Бридлингтон на свои ассамблеи да приветствовали ее кивком головы, проезжая мимо в своих роскошных экипажах? Особенно удивляла леди Самеркоут. Она приехала в дом на Парк-стрит, когда Арабелла вышла на прогулку с тремя очаровательными дочерьми сэра Джеймса и леди Хорнси, и беседовала с любезной хозяйкой больше часа, восхищаясь ее крестницей, которую она видела в театре вместе с крестной.

– Замечательная девушка! – сказала она. – Прекрасно воспитана! В одежде и манерах нет ничего вызывающего.

Леди Бридлингтон согласно кивнула и хотела заметить, что плохих манер у Арабеллы просто и быть не может. Однако она, как всегда, долго собиралась с мыслями, и леди Самеркоут опередила ее.

– Наверное, из хорошей семьи? – спросила гостья будто между прочим, но ее пристальный взгляд был прикован к хозяйке.

– Конечно! – с достоинством ответила леди Бридлингтон – Очень уважаемая йоркширская семья.

Леди Самеркоут кивнула.

– Я так и думала. Прекрасные манеры. А какая скромность! Это мне особенно понравилось. Ни тени высокомерия! А ее платье! Это как раз то, что, по моему мнению, должны носить молодые девушки. Никакой вульгарности. А ведь сейчас это сплошь и рядом – каждая мисс, едва из школы, норовит нацепить на себя дорогие украшения. Как приятно видеть девушку, волосы которой украшает простой букетик цветов. Мой супруг был просто поражен. Нет, действительно, он буквально влюбился в нее. Дорогая леди Бридлингтон, вы должны привести ее на Гросвенор-сквер на следующей неделе. Ничего официального, вы же знаете: несколько друзей, ну, может быть, молодежь. Пусть потанцуют.

Видимо, это лестное для любого приглашение и было главной целью визита леди Самеркоут. Получив согласие леди Бридлингтон, она тут же ушла, оставив хозяйку наедине с ее мыслями. У леди Бридлингтон было достаточно проницательности, чтобы понять – это приглашение прозвучало неспроста и не являлось лишь знаком уважения к ней самой. Леди Самеркоут была матерью пяти взрослых сыновей, а имение семьи – и это знали все – было заложено на очень жестких условиях. Так что эта мать могла искать для своих отпрысков только богатых невест. Что же получается, думала леди Бридлингтон в полном смятении. Она, желая помочь Арабелле, перестаралась, слишком тщательно скрывая ее истинное финансовое положение? Но разве приходилось ей в разговоре с кем бы то ни было обсуждать вопрос о приданом ее крестницы? Наоборот, она точно знала, что никогда даже не упоминала об этом.

Достопочтенная миссис Пенкридж пришла к своей подруге, леди Бридлингтон, чтобы лично пригласить ее и Арабеллу на званый вечер. Извиняясь, она объяснила, что только лишь по вине ее нерасторопного секретаря письменное приглашение все еще не дошло до адресата. Об Арабелле эта дама говорила, пожалуй, еще более восторженно, чем леди Самеркоут.

– Очаровательна! Просто очаровательна! Она затмит всех красавиц Лондона! Эта естественность! Вас можно поздравить, моя дорогая!

Слышать такие отзывы было тем более приятно, что гостья не только считалась одной из влиятельнейших дам света, но и славилась своим острым языком. И еще леди Бридлингтон окончательно убедилась, что ее подозрения, возникшие после визита леди Самеркоут, напрасны. У Пенкриджев не было детей. Однако леди Бридлингтон, в адрес которой миссис Пенкридж не раз отпускала едкие замечания, недостаточно знала жизнь своей знакомой и понятия не имела о том, что у той есть племянник, мистер Хорас Эпуорт – единственный человек, к которому она питала хоть какие-то чувства.

Этот элегантный молодой человек, образ которого всегда дополняли бакенбарды, многочисленные брелоки, монокль и надушенный носовой платок, приехал недавно навестить свою тетушку. Это случалось очень редко, поэтому она, удивленная и растроганная, обещала выполнить любую его просьбу.

– Не могли бы вы сделать, мадам, так, чтобы я познакомился с одной пташкой, которая залетела недавно в ваши края? – прямо спросил племянник. – Чертовски хороша, говорят, да к тому же богатая наследница.

Миссис Пенкридж, сразу насторожившись, воскликнула:

– О ком ты говоришь, мой дорогой Хорас? Если ты имеешь в виду крошку Флинт, то у меня есть сведения…

– Да что вы, тетя! – прервал племянник и махнул белой холеной рукой. – У нее же не больше тридцати тысяч фунтов. Она и в подметки не годится той, которую я имею в виду. «Леди – тугой кошелек» – так ее называют.

– Кто же ее так называет? – недоверчиво спросила тетя. Мистер Эпуорт снова махнул рукой в ту сторону, где, по его мнению, должен был находиться север.

– Где-то там, мадам, в Йоркшире… или что-то вроде этого. В общем, на краю земли. Говорят, она дочь торговца шерстью или хлопком. И чертовски хороша! Но я, к сожалению, сам не видел!

– Первый раз слышу! Кто она? Кто сказал тебе, что она красива?

– Лорд Флитвуд вчера на вечеринке, – небрежно ответил он.

– Этот болтун? Советую тебе держаться подальше от подобных бездельников и кутил. Предупреждаю, ко мне можешь не обращаться. У меня нет ни гинеи. И мистер Пенкридж вряд ли сможет тебе. Он еще не забыл того, что было в прошлый раз.

– Познакомьте меня с этой красоткой, и я всем вам сделаю ручкой, мадам, – ответил мистер Эпуорт, сопровождая свои слова соответствующим жестом. – Вы ведь знакомы с леди Бридлингтон? Богатая наследница остановилась у нее.

Глаза миссис Пенкридж широко раскрылись от удивления.

– Если бы такая наследница действительно жила в доме Арабеллы Бридлингтон, об этом знал бы весь город.

– А вот и нет. Флитвуд сказал: красотка не хочет, чтобы о ней знали. Боится, что все бросятся ухаживать за ней из-за денег. Флитвуд уверил меня, что она очень красива. Фамилия – Таллант.

– Никогда в жизни не слышала такой фамилии!

– Ничего удивительного, мадам! Говорю же вам, она приехала откуда-то с севера.

– Я бы никогда не поверила этому Флитвуду!

– Не надо ему верить! – весело сказал мистер Эпуорт. – Он сам не знает этой фамилии. Поверьте мистеру Бьюмарису. Он знает.

В глазах тетушки появился настороженный блеск, и она быстро переспросила:

– Ты сказал Бьюмарису? – Мистер Эпуорт кивнул. – Значит, он подтверждает, что это правда? Она действительно красива и богата?

Племянник поморщился:

– Ну что вы, тетя… задаете такие вопросы! Если за нее ручается сам мистер Бьюмарис, разве может она быть какой-нибудь уродкой, да к тому же нищей?

– Не может, – серьезно согласилась она. – Ну, если так, и у нее нет никаких порочных связей, – это как раз то, что тебе нужно, мой дорогой Хорас!

– Именно об этом я и толкую, мадам!

– Надо пойти к леди Бридлинггон, – задумчиво произнесла миссис Пенкридж.

– Непременно! – поддержал ее мистер Эпуорт.

– Конечно, мне не очень хочется, ведь мы не особо близки. Но ради такого дела… В общем, можешь на меня положиться.

Вот почему миссис Пенкридж вдруг проявила внимание к леди Бридлингтон. А та, радуясь столь лестному для нее приглашению, поскольку до сих пор такая честь со стороны Пенкриджа и ей не оказывалась, тут же пригласила гостью на свой званый вечер. Миссис Пенкридж согласилась, одарив хозяйку едва заметной улыбкой, и добавила, что ее супруг тоже с удовольствием придет на эту встречу. А про себя заботливая тетушка уже думала, чем занять в этот вечер мужа, чтобы у нее появился предлог взять с собой племянника.

Глава 6

Леди Бридлингтон была хорошей хозяйкой, которая никогда не жалела для гостей лучшего вина и лучших закусок, поэтому она знала, что званый вечер пройдет на должном уровне. Но ей и в голову не могло прийти, какой колоссальный успех ожидает это мероприятие – отнюдь не пышный светский прием, а лишь первое представление обществу молодой девушки из провинции. Она пригласила довольно много холостых мужчин, однако была уверена, что придет в лучшем случае половина из них, поскольку ни танцев, ни карт не планировалось. Больше всего ее заботило то, как покажет себя Арабелла, не испортит ли она первое впечатление о себе каким-нибудь необдуманным поступкам или неосторожным упоминанием о своем йоркширском доме. Вообще-то девушка вела себя вполне прилично, но иногда ее поведение тревожило крестную. Однажды Арабелла в присутствии дворецкого спросила, не нужна ли ее помощь в подготовке званого вечера, и спросила она так, будто готова была тут же надеть фартук и пойти с тряпкой по комнатам. В другой раз крестная была просто шокирована поступком девушки и долго не могла забыть сцену, происшедшую возле торгового центра в Сохо. Они вышли из магазина и увидели на дороге тяжелый фургон, запряженный тощей лошадью. Животное тщетно пыталось сдвинуть с места повозку, несмотря на жестокие удары. В одно мгновение скромная молодая девушка, сопровождавшая солидную даму, превратилась в настоящую фурию. Арабелла подошла к возчику и, крикнув, чтобы он не смел больше поднять хлыста, приказала ему немедленно-немедленно! – спускаться на землю. Тот, крайне удивленный, подчинился и встал перед ней, маленькой фурией, огромный, как башня. А она принялась отчитывать его. Когда возчик немного пришел в себя, он попытался оправдаться, но переспорить эту воинственно настроенную девушку было просто невозможно. Арабелла назвала его жестоким негодяем, которого и близко нельзя подпускать к лошадям, болваном, который не видит, что у фургона застряло колесо, и, конечно же, по его – неумехи – вине. Возчик начал сердиться и даже прикрикнул на Арабеллу, но тут подошли двое носильщиков паланкина, которые бросили пустующее экспортное средство на противоположной стороне площади. Они поддержали Арабеллу и пообещали надавать возчику туманов если тот еще раз откроет рот. Леди Бридлингтон все это время в оцепенении стояла в дверях магазина, с ужасом взирая на происходящее, и думала только об одном – слава Богу, что никто из ее знакомых не был свидетелем этой отвратительной сцены! Арабелла, обратившись к своим защитникам, попросила не устраивать драку, а потом показала возчику застрявшее колесо и сама взяла лошадь за уздечку, чтобы осадить ее. Носильщики паланкина тут же стали помогать девушке. А она, еще раз сделав замечание возчику о недопустимости такого обращения с животными, вернулась к крестной и невозмутимо сказала: «Какое невежество!»

И хотя Арабелла выразила сожаление за то, что эта сцена произошла на улице, было очевидно, что она не раскаивалась в своем поведении. Папа, объяснила она, всегда учил ее вмешиваться, видя такую несправедливость.

И уж тем более никто не заставил бы ее раскаяться в поступке, который она совершила спустя два дня. Арабелла зашла в свою комнату и увидела там молодую служанку, которая разводила огонь в камине. Щека девушки сильно распухла. Оказалось, что у бедняжки разболелся зуб. Леди Бридлингтон совсем не устраивали больные слуги, и она, конечно же, сказала бы служанке, чтобы та при первой же возможности сходила к врачу и удалила этот зуб. Хозяйка большого дома обычно следила за состоянием здоровья своих работников. Несколько лет назад она собственноручно сделала прививки против оспы всему обслуживающему персоналу в доме и большинству обитателей ее имения. Так было принято в высшем обществе. Но посадить больную служанку в лучшей гостиной! Закутать ей голову шелковой индийской шалью! Потревожить хозяйку дома во время дневного отдыха только лишь затем, чтобы попросить лекарство для несчастной! Такое милосердие, по мнению леди Бридлингтон, выходило за всякие рамки. Крестная попыталась объяснить это Арабелле, но все тщетно.

– Бедная девушка так страдает, мадам.

– Все это чепуха, моя дорогая. Ты не должна принимать все так близко к сердцу. Люди ее уровня всегда делают из мухи слона. Если завтра не будет много работы, она сможет пойти к врачу. Вот и все!

– Мадам, она пока не сможет носить по лестницам тяжелые ведра с углем, – горячо заявила Арабелла. – Ей сейчас нужно принять лекарство и лечь в постель.

Я и не возражаю, – ответила леди Бридлингтон. – Но ты в этом не должна была принимать никакого участия – усаживая прислугу в гостиной, отдавая ей свою лучшую шаль…

– Нет-нет, мадам, я дала ей только на время, – сказала Арабелла. – Она ведь из деревни, и мне кажется, остальная прислуга не очень хорошо относится к ней. А она скучает по дому и так несчастна! А тут еще зуб разболелся. Я думаю, ей просто нужно чье-то доброе участие. Она рассказывала мне о своем доме, о маленьких братишках и сестренках…

– Арабелла! – строго произнесла леди Бридлингтон. – Уж что ты точно не должна делать, так это вести пустые разговоры со слугами. – Она увидела, как помрачнело лицо ее крестницы, и добавила более мягко:

– Я хотела сказать, что не стоит выслушивать все те душещипательные истории, которые могут рассказывать люди ее круга. Допускаю, что тобой двигали добрые чувства. Но, моя дорогая, в нашем обществе…

– Я думаю, мадам… Нет, я уверена, – проговорила Арабелла, гордо выпрямившись, с решительным блеском в глазах, – что никто из нашей семьи не прошел бы мимо человека, нуждающегося в помощи! Этому нас всегда учил папа!

Леди Бридлингтон с тревогой подумала, что преподобный Генри Таллант со своими взглядами не только является серьезной помехой в карьере дочери, но и может косвенно повлиять на ее, леди Бридлингтон, устроенную и комфортную жизнь. Она, конечно, не могла объяснить это Арабелле и, откинувшись на подушки, сказала слабым голосом:

– Хорошо, моя дорогая. Но если об этом узнают в свете, о тебе может сложиться соответствующее мнение.

В свете еще только могло сложиться соответствующее мнение, а вот слуги леди Бридлингтон после этого случая сразу поняли, что прибывшая гостья занимает отнюдь не самое высокое положение в обществе. Личная служанка ее светлости – старая дева, среднего возраста, с грубыми чертами лица, причесывая вечером свою госпожу, осмелилась заметить, что мисс не производит впечатление девушки из богатой, благородной семьи.

Леди Бридлингтон обычно позволяла мисс Кларе Кроул некоторую вольность в общении с ней, но эти слова не могли не взволновать ее. Не хватало еще, чтобы слуги, которые любили обсуждать людей из высшего света, поделились этим мнением со своими знакомыми. Тогда слухи поползут по всему городу и неминуемо достигнут ушей хозяек других благородных домов. Леди Бридлингтон, придав своему голосу некоторую строгость, коротко и ясно объяснила служанке, что мисс Таллант принадлежит к очень знатному роду, но ее семья живет на севере, а там придерживаются своих обычаев, которые жителям Лондона иногда кажутся странными. Мисс Кроул, немного испуганная реакцией хозяйки, сказала, правда, с некоторой иронией:

– Я так и подумала, ваша светлость. – А потом, поймав в кале взгляд леди Бридлингтон, добавила подобострастно – у мисс такая прекрасная речь, что никто и не догадается, что она приехала с севера.

– Конечно! – холодно сказала леди Бридлингтон, забыв о том, что сама испытала облегчение, когда Арабелла произнесла своё первое приветствие при встрече с ней – в речи девушки не было никакого акцента. Не раз она с ужасом представляла, что ее крестница будет говорить на каком-нибудь йоркширском диалекте. Леди Бридлингтон не знала, что это заслуга преподобного Генри Талланта, который был очень требовательным в этом отношении к своим детям и не позволял им небрежности в речи. Он недовольно хмурил брови даже тогда, когда Бертрам и Гарри в шутку разыгрывали перед домашними сценки из фермерской жизни с использованием жаргонных словечек.

Мисс Клара Кроул, возможно, и изменит свое мнение, а вот сама леди Бридлингтон не могла успокоиться. Поведение Арабеллы вызывало у нее серьезное беспокойство, и она в ожидании предстоящего вечера слегка нервничала.

Главным козырем Арабеллы должна была стать ее внешность, и поэтому леди Бридлингтон попросила оценить туалет девушки и наложить последние штрихи саму мисс Кроул. Та сначала была очень недовольна тем, что ей придется заниматься мисс Таллант, но увидев, как идет Арабелле ее наряд из ярко-желтого крепа и с каким вкусом наброшена на ее плечи блестящая шаль, сразу оттаяла и вспомнила, что уже много лет не наряжала молодую красивую девушку. Однако даже опытный глаз не мог найти погрешности в туалете Арабеллы. Волосы ее были высоко подняты, а два небольших локона, закрывая уши, красиво оттеняли нежное лицо. Мисс Кроул лишь попросила разрешения Арабеллы поправить цветы в ее прическе. Одним ловким движением она повернула букетик искусственных роз и, отступив назад, взглянула на девушку. Результат превзошел все ее ожидания, и, довольная собой, мисс Кроул, не удержавшись, сказала: «Мисс, вы будете первой красавицей на вечере!»

Арабелла, не зная, чего стоило критически настроенной мисс Кроул сделать ей такой комплимент, лишь беззаботно рассмеялась. Несмотря на всю важность предстоящего испытания, настроение у нее было бодрое, чему немало способствовали роскошные цветы, которые она получила около часа назад – ее первые цветы в Лондоне! Открыв коробку, Арабелла обнаружила ней роскошный букет, перевязанный длинной желтой лентой – какая удача! – и карточку лорда Флитвуда. Мисс Кроул увидела эту карточку на туалетном столике Арабеллы, и изумлению ее не было предела.

Леди Бридлингтон, увидев крестницу перед началом обеда, осталась довольна и вспомнила, что у мисс Софии Тил всегда был отменный вкус. Арабелле очень шел изящный желтый наряд. Лиф платья с узкой вставкой из белого атласа был украшен застежками в виде крохотных розочек, гармонирующих с букетиком цветов в прическе. Украшений на девушке было немного – лишь кольцо, подаренное ей отцом, и бабушкино ожерелье из жемчуга. Леди Бридлингтон хотела позвать Клару, чтобы та принесла из шкатулки хозяйки два золотых браслета с жемчугом, но потом передумала, решив, что тонкие нежные руки Арабеллы не нуждаются в украшениях. К тому же, на девушке будут длинные перчатки, так что браслеты не нужны вовсе.

– Замечательно, моя дорогая! – одобрительно сказала крестная. – Не зря я послала к тебе Клару. Но откуда эти цветы?

– Их прислал лорд Флитвуд, мадам, – гордо ответила Арабелла.

Крестная приняла это известие до обидного равнодушно.

– Да? В таком случае, мы непременно увидим его сегодня вечером. Но ты не должна рассчитывать на то, что гостей будет слишком много. Конечно, я надеюсь, какая-то часть приглашенных все-таки окажет нам честь своим присутствием. Но сезон только начался, так что не стоит расстраиваться, если многие не придут.

Но леди Бридлингтон ошибалась. К половине одиннадцатого ее дом был полон гостей, а она продолжала стоять у главной лестницы, встречая опоздавших. Такого еще не было! Даже Уайнфлиты, которых она вовсе не ожидала увидеть на своем вечере, были здесь. Миссис Пенкридж пришла одной из первых, в сопровождении своего щеголеватого племянника, мистера Эпуорта. Обычно надменная, с Арабеллой она вела себя на удивление просто, забыв о своем высокомерии. Лорд Флитвуд привел своего закадычного друга, мистера Освальда Уоркуорта. Оба были галантны, веселы и ни на шаг не отходили от Арабеллы. Леди Самеркоут пришла с двумя сыновьями, а Киркмитчелы – со своей угловатой дочерью. Лорд Дьюсбери так и не появился, зато сэр Джефри Мокэмб был среди первых гостей, как и Аккрингтоны, Чарнвуды и Сефтоны. Леди Сефтон очень тепло разговаривала с Арабеллой и пообещала прислать ей приглашение на свою знаменитую ассамблею в «Олмэк», так что гостей оказалось неожиданно много. Леди Бридлингтон давно уже отослала Арабеллу наверх и сама собиралась покинуть свой пост, когда прибыл последний гость – мистер Бьюмарис. Он неторопливо подошел к хозяйке и вежливо поприветствовал ее. Сердце часто забилось в груди леди Бридлингтон, рука, сжимавшая веер, едва заметно дрожала – вечер обещал стать настоящим триумфом. Но она, стараясь не выдать своего волнения, довольно спокойно ответила на приветствие, поблагодарив его за то, что он приютил ее крестницу в Лестершире.

– Не стоит благодарности, мадам, – сказал мистер Бьюмарис. – Надеюсь, мисс Таллант благополучно добралась до города?

– Да, конечно! Я так признательна, что вы приходили справиться о ней. К сожалению, нас не было дома. Мисс Таллант сейчас с гостями. Ваша кузина леди Уайнфлит тоже здесь.

Он поклонился и пошел за хозяйкой в гостиную. Минуту спустя Арабелла, окруженная вниманием лорда Флитвуда, мистера Уоркуорта и мистера Эпуорта, заметила мистера Бьюмариса, который направлялся к ней, обмениваясь на ходу приветствиями со своими друзьями. До сих пор она думала, что среди присутствующих мужчин лучше всех одет мистер Эпуорт. Больше всего Арабеллу в его костюме поразило невероятное количество булавок и цепочек. Но как только девушка увидела высокую, мужественную фигуру мистера Бьюмариса, она поняла, что мистер Эпуорт со своими накладными плечами, осиной талией и сверхмодным камзолом выглядит просто нелепо. Строгий костюм мистера Бьюмариса был полной противоположностью экстравагантной и безвкусной одежде племянника миссис Пенкридж. В нем преобладали белые и черные тона; украшений было немного – лишь один брелок и перламутровая заколка, сверкающая в причудливых складках его шейного платка. В его одежде не было ничего кричащего, вызывающего, но наряды других мужчин померкли на этом, казалось бы, скромном фоне.

Он подошел к Арабелле, улыбнулся, взял ее руку и быстрым, мягким движением поднес к своим губам.

– Добрый вечер, мисс Таллант, – сказал он. – Я счастлив, что мне предоставилась возможность вновь встретиться с вами.

– Какая несправедливость! Какая чудовищная несправедливость – пропел мистер Эпуорт, бросив лукавый взгляд на Арабеллу. – Вам с Флитвудом удалось опередить всех остальных. Нехорошо.

Мистер Бьюмарис взглянул на него с высоты своего роста, видимо, раздумывая, стоит ли отвечать этому кривляке, и, решив, что не стоит, вновь обратился к Арабелле:

– Скажите, как вам понравился Лондон? То, что вы ему понравились – это очевидно… Не хотите ли бокал лимонада?

Это предложение тут же напомнило Арабелле обед в охотничьем домике. Она вскинула голову и вызывающе взглянула на мистера Бьюмариса. Теперь она знала, что в знатных домах не убирают со стола вино после первого блюда, и подумала с подозрением, уж не смеется ли он над ней… Но его лицо оставалось серьезным, взгляд прямым. Однако не успела Арабелла ответить, как вмешался лорд Флитвуд и на свою беду воскликнул:

– Конечно, хочет! Уверен, вы умираете от жажды, мадам, и я немедленно принесу вам лимонад!

– Очень хорошо, Чарлз! – добродушно сказал мистер Бьюмарис. – А я предлагаю вам, мисс Таллант, покинуть эту толчею и перейти в более спокойное место.

Арабелла ничего не ответила и он, приняв молчание за согласие, повел ее к пустовавшему в этот момент дивану у стены. Как ему удалось пройти через такую толпу, не потревожив особенно ни одного из оживленно беседующих гостей, осталось для Арабеллы загадкой. Легкое прикосновение к мужскому плечу, поклон или улыбка даме, и вот они уже у цели. Он сел рядом с Арабеллой, немного развернувшись, чтобы видеть ее лицо, положив одну руку на спинку дивана, а другой непринужденно играя своим моноклем.

– Ваши ожидания оправдались, мадам? – улыбаясь, спросил он.

– Вы имеете в виду Лондон? Да, конечно! – ответила она. – Я еще никогда не была так счастлива.

– Рад за вас, – сказал он.

Арабелла вспомнила, что леди Бридлингтон учила ее никогда не высказывать особого восхищения – быть довольной всем считалось немодным. Она также обещала не производить на мистера Бьюмариса плохого впечатления и добавила томным голосом:

– В городе, конечно, ужасная толчея, но всегда приятно встречаться с новыми людьми.

Он удивленно поднял брови и сказал со смехом:

– О! Зачем вы это сказали? Ваш ответ был прекрасен! Она изучающе взглянула на него, а потом очаровательно улыбнулась:

– Но ведь только провинциалы бурно и открыто выражают свою радость.

– Неужели? – спросил он.

– Вам, я уверена, не нравятся приемы, подобные этому.

– Вы ошибаетесь. Все зависит от того, в чьем обществе я нахожусь.

– Знаете, – простодушно ответила Арабелла, подумав немного, – эти слова, пожалуй, самые замечательные из всех, что я слышала сегодня вечером.

– В таком случае, мисс Таллант, я могу лишь предположить, что Флитвуд и Уоркуорт просто не смогли найти нужных слов, чтобы выразить свое восхищение вами. Странно! Мне показалось, они произнесли в ваш адрес все возможные комплименты.

Она рассмеялась:

– Да, но это все чепуха. Я не верю ни одному их слову.

– Надеюсь, моим словам вы поверите, поскольку я говорю совершенно искренне.

Однако в голосе мистера Бьюмариса послышалось некоторое лукавство. И Арабелла снова с подозрением взглянула на него. Этот человек казался ей все более загадочным. Она решила, что должна ответить ему в том же духе, и сказала вызывающе:

– Не будете ли вы так любезны помочь мне войти в это общество, мистер Бьюмарис?

Он обвел взглядом полную гостей комнату и ответил, слегка приподняв брови:

– По-моему, вы не нуждаетесь в моей помощи, мадемуазель.

А потом его взгляд отыскал среди толпы лорда Флитвуда, который, виртуозно лавируя между гостями, направлялся к ним, держа в руках бокал лимонада.

– Спасибо, Чарлз, – невозмутимо сказал мистер Бьюмарис, взял из рук друга бокал и передал его Арабелле.

– Ну, Роберт, – обиженно произнес лорд Флитвуд, – мы с тобой утром поговорим. В жизни не встречал подобной наглости. Пусть бы он шел по своим делам, мисс Таллант, а то его поведение переходит всякие границы.

– Нельзя поддаваться первому импульсу, друг мой, – по-доброму сказал мистер Бьюмарис. – Немного сдержанности с твоей стороны, и сидел бы ты сейчас рядом с мисс Таллант, а мне бы пришлось идти за лимонадом.

– И все-таки мою благодарность заслужил лорд Флитвуд, – сказала Арабелла.

– Спасибо за добрые слова, мисс Таллант.

– Тебя поблагодарили, значит можешь со спокойной душой удалиться.

– Ни за что на свете! Мистер Бьюмарис вздохнул.

– И когда только я отучу тебя от бестактности? Арабелла, с улыбкой слушая дружескую перепалку, поднесла к лицу букет и сказала:

– Но лорду Флитвуду я благодарна вдвойне.

– Нет-нет, мадемуазель, это я благодарен вам за то, что вы приняли мой скромный подарок.

Мистер Бьюмарис взглянул на букет, едва заметно улыбнулся, но ничего не сказал. А Арабелла, заметив мистера Эпуорта, который все время старался держаться поблизости, неожиданно спросила:

– А кто этот странно одетый молодой человек? Мистер Бьюмарис огляделся и сказал:

– Здесь так много странно одетых молодых людей, что я, право, не знаю, кого вы имеете в виду. Не беднягу же Флитвуда, я надеюсь?

– Конечно, нет! – возмущенно воскликнула Арабелла.

– И все-таки трудно найти камзол, более необычный, чем у него. Очень печально! Ведь я потратил столько времени, чтобы привить ему вкус! И все тщетно… А… кажется, я знаю, кого вы имеете в виду. Это Хорас Эпуорт. Он из той категории людей, к которым вы, как я понимаю, относитесь с презрением.

– Он… считается здесь самым большим модником? – покраснев, спросила Арабелла.

– Он, конечно, очень хотел бы, чтобы вы так о нем думали.

– Хорошо, пусть он будет модником, – решительно сказала Арабелла. – Вы, я уверена, не такой. Простите, конечно…

– Не извиняйтесь перед ним, мадемуазель, – весело воскликнул лорд Флитвуд. – Его давно уже пора поставить на место. А то ведь он, да будет вам известно, считает себя несравненным коринфянином!

– Коринфянином? – удивленно спросила Арабелла.

– Да, мадемуазель. Коринфянин – это не только законодатель мод, но еще и прекрасный спортсмен – любитель, конечно, лучший фехтовальщик, прекрасный наездник. Несравненный – так мы его называем.

– Если ты не замолчишь, Чарлз, – прервал его мистер Бьюмарис, – я вынужден буду объяснить мисс Таллант, почему в свете тебя называют «несравненным болтуном».

– Что? – с улыбкой спросила Арабелла.

– Да ничего, мадемуазель, не стоит вашего внимания, – ответил лорд Флитвуд, поднимаясь. – По-моему, там моя кузина, я должен пойти поприветствовать ее.

Он улыбнулся, поклонился и пошел к гостям. Поговорил минуту-другую с леди Уайнфлит, выпил бокал вина с мистером Уоркуортом, перекинулся парой слов с хозяйкой, заметив, что вечер удался на славу, и ушел – больше ему здесь делать было нечего. А спустя двадцать четыре часа весь город будет обсуждать одну новость: мисс Таллант – новое увлечение Несравненного.

– Ты заметила, как Бьюмарис ухаживал за этой очаровательной крошкой? – спросил лорд Уайнфлит свою жену, когда они ехали домой после званого вечера.

– Еще бы! – ответила та.

– Она, видно, ему очень понравилась. Хотя, по-моему, не в его стиле. Как ты думаешь? Интересно, какие у него намерения?

– У Роберта? – фыркнув, сказала леди Уайнфлит. – Если бы ты знал его так же хорошо, как я, мой дорогой, ты бы сразу понял, что он просто развлекается. Я это вижу сразу. Кто-то предупредить девочку, чтобы она держалась от него подальше. Нехорошо с его стороны! Ведь она еще ребенок!

– Говорят еще, она чертовски богата.

– Я тоже слышала. Только в данном случае это не имеет значения. У Роберта у самого колоссальное состояние. И если он когда-нибудь женится, в чем я уже начинаю сомневаться, то уж, конечно, не на деньгах. Уверяю тебя!

– Нет, конечно, не на деньгах, – согласился лорд Уайнфлит – и зачем мы пошли на этот вечер, Луиза. Скучно!

– Ужасно скучно! Роберт просил меня прийти. Сказал, что хочет сделать этой молодой наследнице блестящую карьеру в Лондоне.

. – Зачем? – спросил лорд Уайнфлит.

– Я задала ему тот же вопрос. И он ответил, что это может быть забавным. Ты знаешь, когда-нибудь я задам ему хорошую трепку!