Текст книги "Любовь и нелюбовь. Разрешение драм и конфликтов в паре"

Жизненные испытания угрожают не только супружескому желанию. Ощущение союзничества также подтачивается постоянным столкновением с ежедневными сложностями и неизбежными препятствиями, с которыми встречается пара на своём пути.

Самая частая причина разрушения союзничества между партнёрами в благополучных отношениях состоит в том, что один из партнёров замечает изменения в другом и реагирует на это «открытие» обвинением или же чем-то вроде допроса о намерениях и чувствах.

Обычно второй партнёр пытается защититься от подобных «инквизиционных мер», в ответ обвиняя другого в том, что он видит то, чего нет, или в том, что он/она тоже изменился/изменилась. Как легко можно представить, дело заканчивается разжиганием конфликта, который способен отравить даже самый крепкий альянс.

Самое удивительное в том, что в этом случае не требуются реальные факты; достаточно вообразить их, создать из ничего. Запускается механизм саморелизующегося пророчества: как только оно произносится, всё, что люди делают, чтобы избежать того, что их пугает, заканчивается тем, что именно это неизбежно реализуется.

В нашем случае, если партнёр обвиняет другого в том, что он не таков, каким был раньше, обвиняемый пытается доказать, что дела обстоят не так и именно своим поведением доказывает догадки допрашивающего партнёра. Самое большое коварство состоит в том, что партнёр увидит в другом изменение, в ответ на которое он отреагирует защитой или же, в лучшем случае, подчеркнув, что он заметил изменения. Так начинает распространяться яд, о котором мы говорили, и постепенно он активизирует своё пагубное воздействие внутри пары, в которой прежде было ощущение счастливого союзничества.

Ещё более разрушительно на отношения действует механизм, когда выдвигается непрямое обвинение, как это бывает в случае предполагаемой заинтересованности и увлечения другим человеком. В этом случае, действительно, динамика мыслей и поведения похожа на паранойю, что неизбежно ведёт к реализации пророчества, немедленно ухудшая отношения: взаимный альянс внезапно сменяется недоверием.

Если, как говорится, «подозрение – это преддверие к истине», верно и то, что подозрение определяет конструирование воображаемой реальности, которая воспринимается как правда. На основании этого допущения активизируется поведение, которое порождает защитные реакции и/или дистанцирование партнёра.

Извращённая игра «защищаться, нападая» (Nardone, 2013) занимает место предыдущего альянса: союзники превращаются во врагов, открытый или молчаливый конфликт отменяет всякое обоюдное согласие.

Конечно же, разрушение союзничества в паре не происходит только лишь из-за «паранойяльных фантазий» или «ошибочных подозрений». Часто действительно случается, что один из партнёров встречает другого человека, с которым у него развивается особенная эмпатия. Достаточно того, чтобы она не была воображаемой и платонической, чтобы запустился её разрушительный эффект. Кроме того, как уже было сказано, поддерживать ощущение союзничества сложнее, чем создавать его в начальных фазах любовных отношений.

Ещё один коварный фактор, дестабилизирующий равновесие в парах, создавших семью, произрастает как раз изнутри союза и является тем, что Фрейд обозначил лучше, чем кто-либо другой: возможные патологические связи, которые родитель развивает в отношении ребёнка, создавая тем самым отношения, вступающие в противоречие с супружескими.

Часто явное или скрытое союзничество между родителем и ребёнком не ограничивается известным «Эдиповым комплексом». К сожалению, в современных семьях есть тенденция к росту различных типологий патологических семейных связей (Nardone et al., 2001; Нардонэ и др. 2022; Nardone et al., 2012).

Родители формируют отношения патологизирующей опеки над ребёнком вплоть до того, что полностью сводят на нет супружеские отношения. В этих случаях, всё более частых в современном обществе, союзничество на супружеском уровне заменяется нездоровой коалицией на родительском уровне для защиты потомков. К несчастьям неблагополучной пары добавляются также семейная катастрофа и разрушение ребёнка, который в будущем наверняка будет иметь склонность к психопатологии.

Говоря о вероятностях, способных разрушить чудо супружеского союзничества между партнёрами, мы не можем не вспомнить о влиянии отношений с семьями, в которых выросли будущие супруги. Речь идёт об одном из аспектов, наиболее изученных семейными терапевтами. Этот аспект оказывает влияние на формирующуюся пару, однако его разрушительный эффект проявляется в полной мере уже после заключения брака и ещё больше – с появлением в семье детей.

В эти два периода жизни пары с наибольшей силой раскрывается вся болезненность патологических связей, если они есть, которые каждый из партнёров проживает или проживал в отношениях с родителями. Отношения зависимости или конфликтной контрзависимости, постоянное подчинение и противоборство, коалиции внутри семьи – существует множество вариантов пагубного влияния, которое родительская семья оказывает на супружеские отношения своих взрослых детей; все эти воздействия ставят под сомнение, а часто и компрометируют ощущение союзничества между партнёрами.

В большинстве случаев пары, переживающие кризис по указанной причине, сообщают: «Он разговаривает со своим отцом больше, чем со мной» или «Она рассказывает всё своей матери, а не мне». Несложно представить, что в подобных случаях проявляется недостаточно выстроенное союзничество партнёров, из-за чего при первой необходимости или первом испытании, открывающем уязвимость, партнёры не находят ничего лучше, чем искать помощи у родителей или допускать их вмешательство в пару, что блокирует развитие собственной автономии в системе отношений.

Конечно, в таких случаях помощь наносит вред. Перефразируя Оскара Уайльда, скажем так: «Именно лучшие намерения приводят к наихудшим последствиям».

Разрушение эксклюзивности отношений между двумя партнёрами в большинстве случаев является точкой невозврата, поскольку свидетельствует о прекращении уникальности связи: двое когда-то близких людей становятся посторонними, а чувственная привязанность становится холодным отчуждением.

«И он старался вспомнить её такою, какою она была тогда, когда он в первый раз встретил её на станции, таинственною, прелестной, любящею, ищущею и дающею счастье, а не жестокомстительною, какою она вспоминалась ему в последнюю минуту. Он старался вспоминать лучшие минуты с нею, но эти минуты были навсегда отравлены». Такими мыслями Толстой наделяет Вронского в финальных главах «Анны Карениной», когда пламя страсти между двумя любовниками уже стало следом холодного метеорита.

Жизнь подвергает сложным испытаниям даже пары с самым сильным ощущением эксклюзивности. Из-за таких событий, как утраты, серьёзные неудачи, тяжёлые разочарования, отношения могут дать трещину и распасться. Измены – если мы подразумеваем «интрижки», а не стабильные отношения – вовсе не являются самой большой угрозой для эксклюзивности отношений, поскольку неразрывная связь партнёров выстраивается на «другом» уровне относительно уровня телесной чувственности. Эксклюзивность отношений – это новое возникающее качество системы, построенное на основе повторяющегося совместного эмоционального опыта и настроенности партнёров друг на друга, что создаёт уникальность встречи двух людей.

Такой тип связи является крайне прочным и жизнеспособным. Установившись, он даёт обоим партнёрам равновесие, подобно биологическому гомеостазу, когда «все физиологические механизмы, сколь бы различны они ни были, имеют только одну цель – сохранение постоянства условий жизни во внутренней среде» (Bernard, 1859). Встречаются пары, в которых взаимное желание и ощущение союзничества свелись к минимуму, однако их крепко держит вместе сила их связи, сохранившей эксклюзивность.

Обычно такой гомеостаз пары может разрушить только действительно катастрофическое событие, как, например, потеря ребёнка или несостоявшиеся попытки стать родителями. Эти два типа опустошающего горя часто заставляют каждого из партнёров закрыться в собственной боли и отчуждении. Также крупные неудачи одного или обоих партнёров могут привести к взаимным обвинениям, которые повлияют на качество отношений.

Конечно, и влюблённость одного из партнёров в кого-то на стороне может разрушить эксклюзивность, если новые отношения становятся источником новой эксклюзивности. В этой связи полезно знать, что большинство разрывов на почве влюблённости в другого завершаются возвращением в изначальные отношения; однако, если эксклюзивность связи была нарушена, пара «эволюционирует» в несчастливые отношения или поиск другого партнёра. По сути, в большинстве случаев после любовного побега человека возвращает домой потребность в той эксклюзивной связи, которая осталась живой несмотря на вспышку новой страсти.

Страсть сгорает, ощущение союзничества сокращается, но эксклюзивная связь, если она не нарушена, длится вечно.

Динамика отношений в паре, рассматриваемая в терминах равновесия системы через две противоположные типологии «симметричности» и «комплементарности» – это фактор, который определяет взаимодействие между партнёрами, но не влияет на разрушение отношений.

Что это значит? Это значит, что какие бы страдания ни приносили отношения в постоянном симметричном противостоянии и борьбе друг с другом, и сколь бы несчастными ни были отношения болезненной комплементарности, в которых партнёры по очереди меняются ролями жертвы и палача, эти динамики скрепляют партнёров сильнее, нежели отдаляют их.

Специалистам парной терапии хорошо известно, что, пока двое ругаются, они будут вместе; когда же конфликтов станет меньше, они разойдутся. Латинский поэт Катуллий описал этот механизм в своём двустишье лучше, чем кто-либо:

 
И ненавижу её и люблю. «Почему же?» – ты спросишь.
Сам я не знаю, но так чувствую я – и томлюсь.
 

Любовь и ненависть, сопутствующие друг другу – это гораздо более крепкая связь, чем одна лишь радость безмятежной любви.

Парадоксы в отношениях невероятным образом цементируют пару; один из самых известных семейных терапевтов Мони Элькаим назвал свою книгу, посвящённую отношениям в паре, «Если ты меня любишь, не люби меня» (Elkaim, 1989). Однако же, взаимные мучения могут достичь такой крайности, что расставание будет единственным способом спасения.

Как мы увидим дальше, с такой проблемой чаще всего приходят в парную терапию, поскольку никто из партнёров не хочет разрывать отношения, даже когда они приносят много страданий. Нередко один из них ищет утешения в любовнике/любовнице, и часто реализуется динамика, в которой изменяющий партнёр делает всё, чтобы раскрыть свою измену. Это немного похоже на историю Раскольникова в «Преступлении и наказании», которому убийство могло бы сойти с рук, и он не понёс бы наказания, если бы его не мучило ужасное чувство вины, которое в конце подтолкнуло его к признанию.

Раскрытие измены обычно превращает жертву в изощрённого мучителя по отношению к виновнику, что, однако, не ведёт к расставанию. В большинстве случаев после фазы мучения пара успокаивается; восстанавливаются прежние динамики взаимодействия, которые часто ведут к точно таким же последствиям. Формируется своего рода извращённая убийственная игра.

Таким образом, когда в паре симметричность и комплементарность достигают крайностей, формируется настоящий ад отношений, в котором, как кажется, оба партнёра в целом желают оставаться и страдать.

В человеческой комедии отношений чаще всего встречается не театральная, а реальная пара, в которой оба держатся друг друга ради взаимной помощи. К созданию пары мужчину и женщину подталкивает не страстный импульс, а страх остаться одному.

Непосредственное наблюдение за разными типами пар в социальной панораме, к сожалению, не оставляет других вариантов, и все исследователи в нашей области сходятся в одном: люди живут вместе из-за страха, а не по любви.

Кроме того, страх может оказывать решающее воздействие при выборе партнёра, поскольку страх – это самая сильная базовая эмоция (Loriedo, 2010; Nardone, 2010). Это грустно констатировать, но было бы нереалистичным не учитывать этот фактор как фундамент построения пары, а затем и семьи.

Люди поступают таким образом, обрекая себя на супружескую жизнь без трепета желания и огня страсти. Этот выбор они делают по разным причинам, начиная от страха быть не на высоте (Milanese, 2020, Миланезе, 2022) и потому лишь довольствуясь тем, что даётся, до необходимости вырваться из родительской семьи и найти укрытие в паре; от болезненного желания создать семью и стать родителями, которое приводит к выбору «хорошего родителя», а не потрясающего любовника, до выбора партнёра исключительно для финансовой безопасности.

Ясно, что в этих и многих других случаях, когда пара строится не на счастливой любви, общая мотивация создания отношений – это поиск безопасности, которая, конечно, противоречит неуловимости.

В действительности же – и это снова может показаться парадоксальным – именно эти пары являются самыми стабильными: компромисс по цене счастья во имя взаимной защиты укрепляет отношения и уберегает их от смятений страсти. Это пьеса без внезапных поворотов сюжета, с предсказуемым ходом сценария, скучная и без импульсов – и именно поэтому безопасная.

Нельзя забывать, что чаще всего первым появляется страх, а затем – всё остальное. Немногие люди обладают способностью смотреть страху в лицо, превращая его в смелость рискнуть и быть счастливыми хотя бы на несколько мгновений. В большинстве своём люди стремятся защититься от риска страдания и ищут укрытия, потому что в душе они уверены, что дела обстоят точно так, как печально поётся в песне Тонино Каротоне:

 
Это сложный мир
И напряжённая жизнь,
Счастье лишь на миг
И неясное будущее.
 

Часть третья
На сцене – драмы и конфликты

14 примеров терапевтических историй

Случаи, приведённые в данной книге, основаны на терапевтической работе Клаудио Гаргантини, Франчески Морони и Джорджо Нардонэ с реальными людьми. Личности героев и детали историй были изменены таким образом, чтобы гарантировать конфиденциальность.

С древних времён философы, учёные и писатели учат нас: если хочешь передать идею или теорию так, чтобы она закрепилась в уме – приведи примеры.

Охотно принимая этот урок, расскажем некоторые истории клинических случаев, с которыми мы работали в модели краткосрочной стратегической терапии. Все они являются примерами различных типов «любви и нелюбви», описанных в предыдущих главах, и способов решения сложностей с помощью терапевтических техник, применённых к разным типам проблем.

Читатель, таким образом, увидит, как поднимается занавес, за которым происходят сцены из человеческой комедии, и сможет принять в ней участие через поиск решения; раскроется то, как терапевтические вмешательства могут иногда казаться удивительными и далёкими от любой логики здравого смысла.

Важно принимать во внимание то, что сложности отношений и чувственной жизни редко соотносятся с линейной и рациональной логикой, поскольку они происходят от эмоций, которые, в свою очередь, искажены неточным восприятием или пугающими ощущениями, от которых люди хотят защититься, или же демонами скрытых желаний.

Само собой разумеется, что вмешательство, способное развязать столь запутанные узлы, должно соответствовать тому, как эти проблемы функционируют, а не быть просто успокаивающим благоразумием. Любой терапевтический приём должен прежде всего адаптироваться к дисфункциональным динамикам, которые нужно привести к саморазрушению, и при этом он должен быть внешне простым именно потому, что он направлен на решение сложных проблем.

Случай первый

Анна и Франческо вместе 25 лет. Это не было бы странным, если бы им обоим не было по 38: получается, они провели вместе больше лет, чем прожили сами по отдельности.

Их история началась во дворе дома, где они жили в детстве. Отец Анны умер, когда ей было всего шесть лет; у её матери диагностировали шизофрению после рождения младшего сына с тяжёлым врождённым заболеванием. После подтверждения диагноза мать вместе с новорождённым переехала в дом к тётке, а Анну отдали на попечение дедушке и бабушке.

Франческо, напротив, был единственным сыном в семье. Его родители работали целыми днями, и он проводил много времени во дворе вместе с другими ребятами.

Анна, несмотря на все семейные несчастья, всегда была весёлой девочкой; Франческо, наоборот, был робким и замкнутым. Они сразу же стали неразлучными друзьями, и во взрослом возрасте для них было естественным стать парой и пожениться.

Франческо и Анна рассказали нам, что вместе прошли испытания, которые ставила перед ними жизнь: смерть матери и младшего брата Анны, болезнь и смерть отца Франческо, сложности в учёбе и поиск работы, и, наконец, торжество их истории любви – заключение брака и рождение двух прекрасных детей.

В течение всего рассказа они сидели рядом и держались за руки. Когда они вспоминали самые болезненные эпизоды их жизни, у обоих наворачивались слёзы. Они также отметили, что присутствие друг друга позволило им противостоять трудностям, не опускать руки и дальше стараться идти к целям как раз благодаря тому спокойствию, которое они всегда давали друг другу.

Анна утверждала, что рождение детей, старшему из которых семь лет, а младшему – полтора года, было для них подарком судьбы после многих печалей, но – признаёт она, опустив взгляд – это стало и причиной разлада в отношениях. Первого за 25 лет.

– Что именно привело вас сюда и заставило обратиться за помощью?

– Ну, я начала чувствовать изменения после рождения первого ребёнка, – говорит Анна, – сначала я подумала, что дело в тех процессах супружеской жизни, о которых рассказывали мне подруги, уже ставшие матерями, поэтому я не волновалась. Скажем так, Франческо был очень вовлечённым отцом, но становился всё менее вовлечённым партнёром. Я говорила ему об этом несколько раз, но ситуация повторялась! С рождением второго ребёнка я почувствовала себя полностью брошенной: Франческо с детьми всегда был безупречен, а я в его глазах чувствовала себя прозрачной, невидимой.

Из рассказа Анны мы узнали, что за несколько месяцев до первых родов произошло событие, которое её потрясло. Умер её дедушка, который был ей как отец. Впервые с момента знакомства супругов Франческо отсутствовал в драматический для неё момент, потому что был в командировке.

«С того момента, – говорит Анна, – всё изменилось. Мы никогда не ссорились, всё обсуждали друг с другом, всегда могли решить проблемы в диалоге… но пропала гармония».

Последние полтора года отношения Анны и Франческо ограничивались родительскими ролями. Конечно, моменты близости и сексуальные отношения не покинули их пару, но они оба перестали быть союзниками.

– Это моя вина, – признаётся Франческо, – я, правда, почувствовал себя отстранённым после рождения нашего первенца. Вины Анны здесь нет, но факт того, что между мной и ей появился ещё один человек мужского пола, просто вырубил меня. Рождение второго сына стало для меня последней каплей. Не могу объяснить, что произошло внутри меня. Я обожаю наших детей, но я отдалился от жены. Именно поэтому она мне изменила.

Вот оно – откровение, высказанное на одном дыхании.

Анна начинает первой. Она рассказывает, как призналась мужу в том, что потеряла голову из-за другого мужчины, как решилась вступить с ним в отношения, не желая при этом расходиться с Франческо: «Я призналась ему, потому что ещё в детстве мы договорились рассказывать друг другу всё… и так было всегда, в радости и горе. Я признаю, что поступила неправильно, но мне важно сказать, что я совершенно не была жертвой обстоятельств, это был мой выбор! Я испытывала отчаянную потребность снова чувствовать, что меня видят, воспринимают как женщину, а не только как мать. Мне казалось, что я схожу с ума от того, что брожу по дому, как привидение. Франческо вообще больше не отвечал на мои вопросы».

Муж смотрит на Анну и признаёт, что она права, всё так и было. Он считает себя виноватым в том, что его жена оказалась в объятиях другого мужчины, и в этом он не может её упрекнуть.

Анна говорит, что они обратились за помощью, потому что оказались в тупике: она не может отказаться от отношений с коллегой, потому что влюблена в него; одновременно с этим, она не хочет заставлять Франческо страдать, ведь она считает его, наряду с детьми, самым главным человеком в своей жизни.

Анна чувствует себя ужасно виноватой перед Франческо. Он, в свою очередь, отчаявшись от мысли, что может потерять её, впадает в депрессивное состояние, отказывается от действий и пускает всё на самотёк. Им обоим больно от того, что они заставляют друг друга страдать, и в то же самое время они неспособны сделать шаг вперёд. Они оба в буквальном смысле заблокированы.

– Что вы уже пробовали делать, чтобы выйти из этого тупика?

– Мы постоянно это обсуждаем. Мы говорим о моём коллеге и наших с ним отношениях, мы делимся тем, какую боль мы испытываем. Франческо стал как будто одержимым, он всё время спрашивает меня, что я делаю и с кем я, встречусь я или нет с моим коллегой, и я искренне отвечаю на его вопросы.

И вот – ловушка, в которую они попали: Франческо расспрашивает у Анны подробности отношений с коллегой, и Анна, соблюдая их договор о взаимной искренности, сообщает их ему. Таким образом они подпитывают навязчивое состояние в нём, и растерянность – в ней.

В первую очередь мы говорим им обоим: «Искренность и честность – это не одно и то же. Можно быть честными в отношениях, оставляя при себе некоторые сведения, особенно если они, как бомба, могут разрушить то, что было построено. Признание в измене может, с одной стороны, показаться достойным поступком, означающим, что человек признаёт свою вину; с другой стороны, это делается для облегчения совести, когда груз вины перекладывается на другого. Тот, кто изменил и признаёт свою ошибку, должен научиться нести тяжесть этого креста на своих плечах: слишком удобно разделить груз и взвалить его на плечи другого. Мы хотим, чтобы с этого момента и дальше вы заключили обет молчания[1]1
  Обет молчания – это основополагающий приём, направленный на прерывание попытки решения проблемы через обсуждение с другими того, что человек чувствует (страх, тревогу, гнев или боль). Человек пребывает в иллюзии, что он может уменьшить эти чувства, но в конечном итоге, усугубляет их постоянным обсуждением.


[Закрыть] о вашей проблеме: вы больше не можете обсуждать её дома. Говорить о ней вы можете только здесь, с нами. Кроме того, со следующей встречи мы будем проводить с вами раздельные консультации.

Сначала мы встретились с Анной, которая, наконец, в одиночестве смогла позволить подняться той боли, которая накопилась в ней за всю её сложную жизнь. С самого детства она должна была заботиться обо всех: о маме, о болеющем дедушке, о Франческо, о детях.

«Судя по тому, что ты рассказываешь, ты всегда занималась другими. Кто-нибудь когда-нибудь занимался тобой?» – спрашиваем мы её.

От этих слов Анна разрыдалась. Она признаёт, что, несмотря на всю любовь, которую к ней проявляет Франческо, она всегда была тем «буксиром», который тянул всех и не мог позволить себе остановиться. Только со своим коллегой она могла расслабиться, отдаться и позволить ему заботиться о ней. Это делало ей счастливой.

– Иными словами, ты говоришь, что впервые в жизни сделала что-то только для себя, – завершаем мы фразу, позволяя эху этого реструктурирования, изменяющего восприятие, звучать внутри неё, и предписываем ей созерцать великолепие пережитых и сотворённых несчастии[2]2
  Созерцание великолепия сотворенных и пережитых несчастий позволяет переработать и эмоционально дистанцироваться от пережитых неудач, открывая ресурсы человека в настоящем.


[Закрыть], чтобы помочь ей пережить и принять прошлое.

– Это предписание будет крайне болезненным, но боль можно преодолеть, только пройдя через неё. Анна, мы хотим, чтобы ты вооружилась тетрадью и ручкой и начала описывать в обратном порядке, то есть возвращаясь назад из настоящего в прошлое, все несчастья, провалы, разочарования в твоей жизни и в людях вокруг тебя. Начинай с самых недавних фактов и постепенно иди назад во времени. Чтобы помочь себе, представляй, что ты сидишь на руинах: вокруг тебя всё разрушено, а ты созерцаешь их великолепие, ведь в том, что разрушено, тоже есть красота. Вот, покажи и нам эту красоту. Опиши так, будто ты великий романист, всё великолепие несчастий, которые ты создала или которые случились с тобой, и расскажи нам о них в обратном порядке.

Анна смотрит на нас, удивлённая.

«Пиши, Анна, пиши, пиши, – продолжаем мы, – и когда ты почувствуешь, что на сегодня достаточно, закрой тетрадь. Через две недели ты всё нам принесёшь. И будь внимательна: чем больше ты входишь в подробности, тем больше погружаешься в прошлое, тем большую дистанцию от всех этих событий ты будешь ощущать. Таким образом ты сможешь разместить события в прошлом и сделать так, чтобы они прекратили наполнять твоё настоящее и отнимать у тебя будущее. Согласна?»

Анна кивает.

«И учти: если ты сейчас попробуешь волевым решением прекратить отношения с коллегой, ты только укрепишь их. Помни, что произошло с Ромео и Джульеттой! Принцип удовольствия предполагает, что если ты его себе позволишь, ты сможешь от него отказаться; если ты не позволишь его себе – отказаться от него будет невозможно».

Анна смотрит на нас широко раскрытыми глазами:

– А если я пойму, что больше не хочу быть с Франческо?

– Ну, будет лучше, если ты как можно раньше поймёшь, что ты чувствуешь: так вы оба прекратите страдать.

Анна выходит из кабинета, полная решимости это узнать.

На консультации с Франческо мы видим опустошённого печалью мужчину, который плачет без остановки так, будто он уже в фазе проживания потери: «По-моему, я уже потерял её. Я не сплю по ночам, мало ем и всё время её контролирую: что она делает, с кем встречается… Я кручу в голове целые фильмы, где Анна с этим типом… Это пытка».

Франческо продолжает заботиться о детях, но уже не может заботиться о себе: его лицо измучено, он выглядит неопрятно.

– По-твоему, сейчас в глазах твоей жены ты желанный мужчина?

– Конечно нет! Когда я смотрюсь в зеркало, испытываю отвращение к себе, кажусь себе зомби.

– Если ты продолжишь становиться всё менее желанным, Анна захочет быть с тобой или захочет отдалиться от тебя?

– Она, конечно же, отдалится… она бросит меня.

– То есть, Франческо, ты говоришь нам, что ты прокладываешь дорогу коллеге твоей жены? Ты отдаёшь себе отчёт в том, что ты вручаешь её ему? Ты даже не попытался бороться, ты уже сдался. Поздравляем!

Его взгляд пронзает молния. Наконец-то Франческо признаёт, что сильно злится на жену и этого мужчину, но каждый день пытается задушить свой гнев, потому что чувствует себя ответственным за то, что пренебрегал Анной и создал повод для её увлечения на стороне.

«Злость – это яд, – говорим мы, – он отравляет того, кто его попробовал, и затуманивает ему ясный взгляд. Злость мешает тебе ясно увидеть, что нужно делать, поэтому ты должен научиться стратегически обходиться с ней, освобождаться от неё для того, чтобы использовать её самую здоровую часть – ту, что побуждает к действиям.»

Франческо вопросительно смотрит на нас. Мы делаем небольшую паузу и продолжаем: «Мы дадим тебе два предписания. Первое такое: каждое утро, когда ты собираешься начать день, посвяти одну минуту следующему вопросу, даже если он покажется тебе немного странным: «Если бы я сошёл с ума и хотел бы окончательно разрушить отношения с Анной и привести наш брак к провалу, а не восстановить его, что я должен был бы делать или не делать, о чём думать или не думать для того, чтобы всё разрушить?» Запиши ответы и начинай свой день. Прежде чем пойти спать, пробегись по своим ответам и проверь, какую из этих вещей ты действительно совершил, и отметь ее. Если тебе интересно, логика этого вопроса такова: если мы хотим выпрямить какую-то вещь, для начала нам нужно узнать все способы того, как её искривить. В следующий раз принесёшь нам ответы на вопрос «как ухудшить»[3]3
  Техника «Как ухудшить с вечерней проверкой» является вариантом техники «Как ухудшить» и служит для того, чтобы человек осознал все дисфункциональные механизмы, к которым он обращается в течение дня. Цель состоит не только в том, чтобы он смог их увидеть, но и в том, чтобы косвенным образом вызвать их первоначальное разблокирование.


[Закрыть] с вечерней проверкой того, что ты в реальности сделал.

Мы даём Франческо подумать об этом, и продолжаем: «Вторым предписанием будут письма гнева[4]4
  Техника «Письма гнева» – это предписание, которое заключается в том, чтобы перенести весь гнев, испытываемый в данный момент, на бумагу, канализировать его и позволить ему излиться наружу. Тем самым, в результате уменьшения напряжения человек получает большую ясность ума и может более эффективно взаимодействовать в напряжённой обстановке.


[Закрыть], которые ты будешь писать жене и её коллеге. Каждый день бери ручку и бумагу и переноси на лист всю твою злость, все твои чувства, которые ты не можешь выразить или не можешь контролировать, направляя их на тех людей, к которым они относятся, даже на самого себя, если это необходимо. Важно, чтобы твоя злость была канализирована таким образом, чтобы смогла утечь прочь до того, как станет опасной. Каждый день ты должен сталкиваться в этим, выгружая всю твою ярость. Не перечитывай то, что ты написал. Затем положи всё в конверт и принеси его нам на следующую встречу».

Мы продолжали проводить раздельные встречи с Анной и Франческо. Анна рассказала, что написание романа было для неё болезненным, она несколько раз плакала, вновь проходя через печальные события своего прошлого. Она следовала в обратном порядке, но чувствовала, что ещё не завершила свою историю, ещё не хватало нескольких глав в её мучительном повествовании. Мы успокоили её: «Всё то, что, как ты чувствуешь, должно быть архивировано, найдет своё место, и, когда дело будет завершено, ты это заметишь и принесёшь нам сделанное».

«Дома дела шли достаточно хорошо, – рассказывает Анна, – мы с Франческо соблюдали обет молчания: он лишь несколько раз задал мне вопросы, а потом извинился». Кроме того, она заметила, что после консультации Франческо показался ей более спокойным, и она почувствовала облегчение. Анна призналась, что встречалась с коллегой и вне работы. Они сходили на ужин и провели вместе вечер. Мы спросили её:

– Тебе было приятно, что ты не должна скрываться, или ты испытывала неловкость?

– С одной стороны, это было приятно, но, когда он предложил мне остаться ночевать у него дома, я почувствовала себя неловко, потому что захотела вернуться к Франческо и детям.

Мы похвалили её за то, что она дала место удовольствию и напомнили, что нужно избегать навязчивых рассуждений по этому поводу, и не запутываться в них.

Через несколько дней мы встречаемся и с Франческо. По сравнению с предыдущей консультацией, он выглядит более ухоженным. Он снова стал есть, но всё ещё испытывает трудности со сном, потому что, охваченный страхом потерять жену, которая спит рядом с ним, бдит за ней.

– Я чувствую себя лучше. Я ещё раз думал о том, что вы мне сказали. О том, что я стою на месте и наблюдаю, как другой пытается увести мою жену. От этого я злился на себя. Я написал письма гнева им обоим и себе.

Он передаёт нам коробку, полную писем, и со смущённой улыбкой говорит, что у него была потребность писать даже больше, чем одно письмо в день: