Текст книги "Арена 13. Жертва"

9. История, творимая на глазах

«Тощий Ним» – краткий основной словарь языка, который постоянно обогащается.

«Руководство по языку Ним»

На следующий день под руководством Тайрона началась наша учеба. Он заставлял нас отрабатывать движения за спиной учебного лака до седьмого пота. Я знал, что тренировка закончится игрой с мячом, и поставил себе цель на этот раз добиться лучших результатов.

Дейнон вышел к лаку первым, получил удар мячом по голове и свалился на пол. Он поднял глаза и грустно улыбнулся. Для него это было не так важно, но для меня быстрота реакции и точность были залогом успеха. Я должен был непременно доказать, что по-прежнему обладаю и тем, и другим.

Во рту пересохло. Мне отчаянно хотелось победить. Я стремительно шагнул навстречу лаку и, увернувшись от кожаного мяча, сделал выпад, целясь в горловую втулку. Я почти попал. Но все-таки только «почти». Раздался металлический звук, хорошо знакомый всем, кто сражается на Арене 13, – звук близкого промаха.

Я сделал круг и атаковал снова. На этот раз меч вошел, куда нужно, и удар отдался мне в плечо. Произошел «обрыв», и лак, следуя введенному в него шаблону, вышел из игры.

Мои опасения улетучились лишь тогда, когда мне удалось победить его дважды. Я снова был в форме. Отныне мои результаты будут только лучше и лучше.

После тренировки Тайрон перешел к теории. Я мысленно застонал, но постарался не показвать досаду. Мне нравилось работать на тренировочной площадке. А вот Дейнон, в отличие от меня, предпочитал теорию.

– Я хочу, чтобы вы написали простой слов, нужный для того, чтобы лак бойца позиции «мин» сделал первый ложный выпад, затем шагнул вперед и атаковал горловую втулку центрального лака триглада. В качестве компонентов вашего нового слова используйте существующие из «Словаря Нима». Каждый слов должен сопровождаться четким и понятным комментарием. Вы меня поняли?

Мы Дейноном кивнули и вернулись к индивидуальной работе в наши маленькие кабинеты. Опытные Ним-шаблонщики держали все базовые Ним-словы в памяти, нам же пока разрешалось пользоваться печатной версией «Тощего Нима», краткого основного словаря.

Я решил назвать мой новый слов «гамбитом». В конце концов, ложный выпад – это уловка перед реальным выпадом. У меня ушло примерно двадцать минут на то, чтобы найти в словаре нужные словы, а затем скомбинировать их внутри «гамбита». Произнести этот главный слов – значит начать последовательность действий. Как и требовал Тайрон, я сопроводил слов комментариями, пояснявшими цели и задачи каждого раздела:

:Гамбит-/ название слова, который будет скомпилирован, а затем произнесен как команда

Слушай*/ предупреждение лаку ждать целевую команду

ЦентралЛак*/ велит атаковать центрального лака триглада противника

Финт*/ велит сделать ложный выпад

БудьНеуклюж*/ велит притвориться растерянным

ШагН2*/ два шага назад

ШагВ1*/ один шаг вперед

ЦельВтулка*/ велит атаковать горловую втулку лака

Отход;/ велит отойти назад

Я остался вполне доволен своим творением. Конечно, следующий этап будет состоять в создании звукового кода Улум, связанного с этим словом. Когда тот будет использован, постукивание ногой по доскам арены вызовет в сознании лака нужный слов, и он выполнит команду.

Закончив, мы отнесли работы Тайрону, который ждал на тренировочной площадке. Он кивнул и прочитал наши словы.

– Хорошо, Лейф, – похвалил он и улыбнулся. – Это сработает.

Затем он посмотрел на то, что написал Дейнон, и присвистнул сквозь зубы. Он был явно впечатлен.

– Превосходно, Дейнон! Давай обсудим это после тренировки. Думаю, я смогу предложить парочку исправлений.

Я успел подсмотреть слов Дейнона. Написанное им было в три раза больше моего кода и содержало непонятные мне цифры и символы. По сравнению с тем, что сделал он, мой код напоминал детские каракули, накорябанные мелом на сланцевой дощечке. На мгновение мне стало завидно, но я поспешил отбросить это чувство. Дейнон мастер составлять шаблоны. У него несомненный талант, и в нем его будущее. Я же создан для того, чтобы сражаться на Арене 13.

Я удивился и расстроился, когда вечером в очередной раз не застал Квин за ужином. Я не видел ее весь день. После того как мы поели, Тайрон отпустил Дейнона, а меня попросил остаться. Я занервничал. Что все это значит? Неужели я снова вляпался в какие-то неприятности?

Наставник закрыл дверь и повернулся ко мне.

– Вчера я ходил к человеку по имени Таллус, – сказал он. – Это имя сейчас на устах у всех сплетников, ведь это он купил женщину-шаблонщика. Ту самую, которую Торговец предлагал Воуду. В этом нет сомнений. Она знает Ним лучше, чем мы все, вместе взятые. Думаю, она сумеет создать разумного лака. Нам нужно обмениваться знаниями, и ты знаешь почему, мальчик. Это поможет победить Хоба. Поэтому я предложил купить часть ее времени. Я предложил ему кучу денег – больше, чем Таллус обычно зарабатывает за год, – но он наотрез отказался. Впрочем, я отлично его понимаю. Он видит во мне соперника, который пытается отнять у него преимущество. Он уверен, что заработает большие деньги.

– Вы видели эту женщину-шаблонщика? – спросил я.

Тайрон кивнул.

– Да, мне даже удалось побеседовать с ней. У нее необычный акцент, и порой сложно понять, что она говорит. С тех давних времен язык и, особенно, произношение, сильно изменились. Но Таллус сказал, она делает успехи, в буквальном смысле схватывая наш язык на лету. Она назвала мне свое имя и сказала, почему ее так назвали. И это все. Она собственность Таллуса и вынуждена помалкивать, но то, что я видел, впечатляет. Фальшивая плоть, в которую она переродилась, – это тело красивой женщины не старше тридцати. Но ее глаза многое говорят о ней. Они светятся умом и силой духа. У нее есть гордость и воля, чтобы понять это, достаточно одного взгляда. Ее зовут Ада. По ее словам, ее назвали в честь первой женщины-шаблонщика.

– И что вы теперь будете делать? – спросил я.

– В целом ничего, но кое в чем мне повезло. По правде говоря, это больше чем просто везение, – сказал Тайрон с довольной улыбкой. – Я сообразил взять с собой к Таллусу Квин. Ада тотчас прониклась к ней симпатией, да и она тоже понравилась моей дочери. У них определенно есть что-то общее, например, характер. Даже будь они разными, Ада была бы рада компании. Эта женщина одинока, наш мир – это не ее мир. Она рабыня чужого ей человека, к тому же мужчины. Я предложил, чтобы Квин стала для нее чем-то вроде подруги.

Таллус поначалу отнесся к этому с подозрением, но скоро понял, что Ада будет работать лучше, если у нее появится возможность общаться с Квин. Поэтому моя дочь осталась в его доме на какое-то время.

Я попытался скрыть разочарование. Мне будет недоставать Квин. А ведь я так надеялся, что смогу постепенно сблизиться с ней! Я даже ощутил горечь утраты.

– То есть Квин сможет чему-то научиться у Ады? – спросил я. – Сможет узнать много нового о Ниме и передать это знание вам, я правильно понял?

Тайрон улыбнулся и кивнул:

– Квин умная девушка, в этом нет никаких сомнений. И она знает азы Нима. Но это не значит, что она поймет, чем занимается Ада. И все же, образно говоря, нам удалось сунуть в дверь ногу. Высока вероятность того, что Таллус передумает. То есть если до этого не погибнет. Его уже поставили в список боев на первую неделю сезона. Ему предстоит сразиться с Брендоном, опытным ветераном. Обычно от новичков я чудес не жду, сам по себе Таллус не протянул бы и двух минут. Но если Ада отрегулирует его лака, бой будет очень даже интересным.

– Хотелось бы на это посмотреть! – не удержался я.

– Посмотришь, – пообещал Тайрон. – Балкон будет до отказа забит зрителями, так что я заранее закажу места. Такое нам всем следует увидеть. На наших глазах будет твориться история – первый бой разумного лака на Арене 13. Конечно, все может закончиться полным провалом. Кто знает – вдруг Таллус не простоит на ногах и двадцати секунд?

Создание разумного лака занимало все помыслы Тайрона. Такой лак сможет анализировать ситуацию и брать на себя инициативу, вступая в более тесное партнерство с бойцом-человеком. Кроме того, Тайрон верил в то, что, если некоторое количество таких лаков сумеют проникнуть в логово Хоба, они уничтожат все его сущности до последней. Меня осенила мысль: лаки, вооруженные грамагандаром, имели бы больше шансов на успех, но у Коннита на это оружие были иные планы.

В конце первой недели тренировок у нас была обычная свободная суббота. Мы с Дейноном провели день на площади в Озер-плазе. Небо было голубым и безоблачным, но солнце почти не грело и лиственные деревья стояли еще голые. Хвойные же в городе были запрещены, так как их корни не могли закрепиться на склонах. В зимние бури их часто вырывало из земли, и они представляли опасность для людей и зданий.

Мы, как обычно, сидели в уличном кафе. Несмотря на плотные куртки, мы оба дрожали на холодном воздухе. Мне было слышно, как у Дейнона легонько стучат зубы.

– Ты рад, что мы остались в доме Тайрона? – спросил он, прежде чем отпить из своей чашки.

Мы только что узнали хорошие новости. Обычно после первого года обучения ученики Тайрона перебирались в расположенное в Колесе общежитие. Я думал, что мы, как и Палм, до начала нового сезона тоже переселимся туда. Но Тайрон сказал, что мы остаемся у него. В этом году он не будет набирать новых учеников, и поэтому место в доме у него есть.

– Меня это устраивает, – сказал я с улыбкой. – Так я смогу видеться с Квин.

– Знаешь, Лейф, на твоем месте я бы не стал питать надежд на этот счет. Недавно я был возле Колеса и видел, как она разговаривает с Джоном.

Я пожал плечами и улыбнулся, пытаясь за наигранной бодростью скрыть ревность. Это было неприятно – я-то думал, они окончательно расстались.

– Я и не надеюсь, что будет легко, – ответил я, стараясь не смотреть Дейнону в глаза.

– Если честно, я мечтал пожить в Колесе, познакомиться с другими учениками, – вздохнул он, – но Тайрон прав: нам лучше остаться в его доме. Там я смогу спокойно заниматься шаблонами.

Наставник, похоже, был уверен, что из Дейнона вый-дет первоклассный шаблонщик и ему лучше сосредоточиться на этой работе прямо сейчас, но при этом по-прежнему тренироваться с лаками. Таким образом, можно лучше понять, что в них следует усовершенствовать.

Что до меня, то у Тайрона имелись иные причины оставить меня в доме. Он считал, что Хоб все еще охотится за мной, и так у джинна будет меньше шансов меня схватить. В Колесе у Хоба полно шпионов и соглядатаев, там ему легче осуществить свои черные планы.

Неожиданно я увидел Квин. Она шла по площади в сторону нашего кафе. Мое сердце ёкнуло и застучало, грозя выскочить из груди.

Она была в компании нескольких парней. Я тотчас узнал высокого мускулистого юношу, шагавшего рядом с ней. Это был Джон. Неужели они снова вместе?

Квин улыбнулась и помахала нам. Мы с Дейноном помахали в ответ. Джон сделал то же самое, но к нашему столику подошла только Квин.

В прошлом сезоне в бою на склоне горы Джон проиграл одному кисточке. Квин уговорила меня принять участие в следующем поединке. Я согласился, в надежде добиться для него свободы. Это было опасно. Не вмешайся тогда Коннит и другие гентхаи, мы все трое угодили бы в цитадель Хоба. Интересно, почему Джон предпочитал молчать об этом случае? Или ему было неловко такое вспоминать, и он хотел поскорее обо всем забыть?

– Привет! – воскликнула Квин, подтаскивая к нашему столику свободный стул. – Рада вас видеть. У меня к вам обоим есть предложение. В последнее время у меня не получалось поговорить с вами дома без посторонних ушей.

– Я весь внимание, – улыбнулся я и сделал бодрое лицо. – Вот тебе наши уши.

– Ты когда-нибудь бывал в Общине, Дейнон? – спросила она, в упор глядя на моего товарища.

Дейнон покачал головой.

– А вот Лейф там был, но лишь потому, что я брала его с собой. Ни один из вас, примерных мальчиков, не пошел бы туда из простого любопытства!

Я не стал ничего отвечать. Наверное, она права. В прошлом году из-за Квин я попадал в самые разные неприятности: нарушив обещание, я подрался с ней на палках, за что меня едва не выгнали из учеников. Затем я столкнулся с кисточкой и едва не погиб. Нет, я ни о чем не жалел, но будь я один, то никогда бы не вляпался в эти истории.

– Я показала Лейфу незаконные бои между лаками за пределами Колеса, – пояснила Квин. – Их заставляют драться на арене, огороженной клинками. Они сражаются без доспехов, почти обнаженные, и шинкуют друг друга на ленты. Многие погибают. Это неправильно! Киро, который несет ответственность за Общину, закрывает на это глаза, а все потому, что букмекерские конторы получают баснословные барыши и делятся с ним деньгами. С этим пора что-то делать. Завтра вечером наша группа придет туда, чтобы выразить протест – пусть узнают, что мы думаем по этому поводу! Мы перекроем арену и остановим поединки! Хочешь пойти с нами? Джон наш главный организатор. Это он предложил позвать вас обоих.

На лице Дейнона промелькнуло сомнение, но он все же кивнул:

– Думаю да, с этим нужно что-то делать. Такое происходить не должно.

– Но как же твой отец? – спросил я у Квин. Она явно не хотела, чтобы Тайрон об этом узнал.

Квин пожала плечами:

– Он будет против, Лейф, это точно. Но он никогда не позволял своим лакам участвовать в этих поединках. Он не поддерживает это безобразие. Вот увидишь, даже если он узнает, что мы участвовали в протестах, то все равно не станет нас наказывать.

В принципе, протест стоит того, чтобы его начать, подумал я. И произнес вслух:

– Хорошо, увидимся завтра вечером. Где встречаемся?

– У заднего входа в Колесо, в половине седьмого, незадолго до заката.

– Ждите нас там, – сказал Дейнон, улыбаясь от уха до уха. Я понял: он с нетерпением ждет приключения.

На обратном пути мы прошли мимо лавки, торгующей снаряжением «триг» и сопутствующими товарами. Я даже шаг не замедлил, но все равно знал, что будет дальше.

Дейнон резко остановился и указал на витрину:

– Красные ботинки… их уже нет! Должно быть, Палм купил их для Квин.

Палм был неравнодушен к ней и собирался купить высокие красные ботинки «триг», о которых мечтала младшая дочь Тайрона, и преподнести ей. Он поспорил со мной на крупную сумму, что мне ни за что не выиграть ни одного поединка на Турнире учеников. Но я выиграл, и часть полученных денег потратил на покупку этих ботинок.

Дейнон в упор посмотрел на меня. Вскоре выражение его лица изменилось – похоже, до него дошло.

– Нет, Лейф! Только не говори, что ты…

Я пожал плечами:

– Да, я купил их для Квин.

– Зачем? Ты не должен был это делать. Тебе самому нужны деньги. На них можно было купить первоклассного лака!

– У меня кое-что осталось, – ответил я.

– Не стоило тратить даже малую часть выигрыша. Тайрон купается в деньгах. Он легко мог бы купить их сам. Надеюсь, Квин тебя хотя бы поблагодарила?

– В первый момент мне показалось, что она рассердилась, но на самом деле ей просто было неловко. Позже Квин призналась, что ботинки ей понравились и что она никогда не получала таких подарков. Я нисколько не жалею, что купил их.

– И в чем же выразилась ее благодарность? – спросил Дейнон с мрачной усмешкой.

– Она поцеловала меня в щеку! – усмехнулся я, и мы отошли от витрины. – Это был типично сестринский поцелуй.

10. Пародия на поединок

Все, что истекает кровью, способно испытывать боль.

Но не все, что разумно, истекает кровью.

«Амабрамсум», Книга мудрости гентхаев

Когда мы с Дейноном пришли к задним воротам Колеса, там уже собралось около десятка парней и девушек, тех и других примерно поровну. Я узнал некоторых, это были ученики из групп других наставников. Поскольку мы жили в доме Тайрона, а не в Колесе, то не были с ними близко знакомы, но все равно обменялись дружескими кивками.

Джона нигде не было видно. Неужели он с Квин? – подумал я. Они, конечно же, придут сюда вместе.

Я посмотрел на медную крышу огромного купола, в которой отражались лучи заходящего солнца. Над куполом, паря в потоках воздуха, медленно кружились грифы.

– Тебе не кажется, что в куполе есть что-то странное? – произнес Дейнон, перехватив мой взгляд.

– Ты о чем?

– Обрати внимание на цвет. Что ты видишь. Лейф?

– Вообще-то это медь. Она коричнево-золотистая, – ответил я. – Мне нравится, как она отражает солнце.

– Да, верно, но медь, открытая природным стихиям, выглядит иначе. Она зеленеет. На ней образуется налет, так называемая ярь-медянка. У нас на ферме есть колодец. Он закрывается круглой деревянной крышкой. Та, в свою очередь, обшита медью и пробита заклепками. Так вот, эта крышка давно позеленела. Отец говорит, что купол Колеса, скорее всего, обшит каким-то особым видом меди.

– Интересно, кто его построил? – задумчиво произнес я. Это была еще одна загадка вдобавок к другим загадкам Мидгарда. Хотя ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Волчьим Колесом, о котором рассказал Коннит. Какую часть нашей земли создали джинны? Мы управляли лаками, а джинны управляли Мидгардом.

Минут через десять появились Квин с Джоном. Они шли не под руку, но их плечи почти соприкасались. Я мгновенно ощутил укол ревности. Квин, похоже, не заметила нас. Вместе с Джоном она направилась прямо к собравшимся и во главе этой группы прошла в узкие ворота Колеса. Мы увязались следом, и я быстро подсчитал количество протестующих. К моему удивлению, нас было всего девятнадцать человек. Я ожидал, что будет больше.

В самом Колесе было малолюдно, поскольку час был ранний. Поединки начнутся лишь в восемь вечера. Вслед за Квин и Джоном мы по узкой каменной винтовой лестнице спустились вниз, в Общину. Никто не проронил ни слова. Было слышно лишь эхо наших шагов.

Вскоре мы уже двигались через лабиринт коридоров. На одном из перекрестков я увидел свисающую с потолка поросль бледных грибов. В наш прошлый приход сюда Квин рассказала мне о них, и теперь я сам заметил, что с них капает яд. Дейнон шел прямо к ним, и времени предупредить его у меня не было. Я бросился вперед и резко оттолкнул его в сторону. Капля яда упала рядом с его плечом.

Он сердито оглянулся на меня.

– Прости, что толкнул, но это ядовитые грибы, – пояснил я, указав на омерзительные поганки. – Одна капля яда – и тебя нет. Никогда не стой под ними, с них капает эта гадость. На тебя едва не попало!

Буквально у нас на глазах с потолка снова закапало. Капли яда падали и брызгами разлетались по всему полу тоннеля.

Дейнон испуганно посмотрел на меня.

– Спасибо! – прошептал он.

Мы пошли дальше. Тоннели освещались факелами, но некоторые участки тонули во мраке, скрывая неизвестно какие опасности. Пройдя под каменной аркой, мы вышли к огромному хранилищу каменных контейнеров, выстеленных соломой, в которых лежали сотни лаков. Ряд за рядом они уходили вглубь склада, постепенно исчезая в темноте.

Лаки пребывали в глубоком сне – что-то вроде зимней спячки животных. В этом состоянии им требуется минимум пищи и почти не расходуется энергия. Для их хозяев это имело огромный практический смысл: плата за аренду контейнера была мизерной. Пока нужный слов не разбудит их для поединка, они будут оставаться в этом состоянии.

Дейнон знал, что в Общине есть такие места, но впервые видел нечто подобное. Он во все глаза разглядывал огромное хранилище.

– Ух ты! Сколько же их здесь!.. Их тут бесчисленное множество! – воскликнул он.

– Я подумал то же самое, когда в первый раз попал сюда, – признался я.

Было в этом зрелище что-то странное и пугающее: бесчисленные лысые головы, ноги с желтыми пятками, розовые края горловых прорезей, из которых вынули армированные втулки.

Кое-где раздавалось шипящее дыхание – некоторые лаки храпели. Звук был похож на жужжание роя рассерженных пчел или шум перерастающего в ураган ветра. Обстановку отягощало зловоние пропитанной мочой соломы.

Я был рад, когда, пройдя к дальнему выходу, мы снова нырнули в тоннели. Наконец путь нам перегородила ржавая металлическая решетка, закрывавшая проем в стене. За ней вниз, в непроглядную темноту, уходила лестница.

– Решетка не пускает неприрученных лаков в основные помещения Общины, – пояснил я Дейнону, когда мы проходили мимо. Он остановился и посмотрел на решетку. Я встал рядом, вглядываясь в темноту.

– Там внизу на самом деле водятся дикие лаки? – спросил он. – Я думал, это обычные страшилки, чтобы пугать детишек.

– Вообще-то Киро старается присматривать за этими воротами. По крайней мере, Квин мне так говорила, – усмехнулся я. – Говорят, дикие лаки жрут крыс, а иногда и друг друга.

– Хочешь сказать, что они людоеды, как и кисточки?

– Квин считает, что так оно и есть.

– Как же они туда попали?

– Сбежали от хозяев. Может, их шаблоны дали сбой, и они проснулись без команды. Им не составит труда снести эти ворота, сорвать их с петель.

Внезапно до нас дошло, что другие ушли далеко вперед, и мы бегом бросились вдогонку. Квин предупреждала меня об опасности заблудиться в тоннелях Общины. Лучше держаться тех коридоров, что хорошо освещены.

Вскоре мы вышли к краю высокого карниза, и я понял, что мы смотрим вниз на амфитеатр, окруженный пылающими факелами. Во время своего первого визита сюда я запомнил круг из коротких мечей, врытых в землю по периметру площадки для боя. Та, в свою очередь, была присыпана песком, чтобы впитывать кровь.

Сейчас поединок между двумя лаками был в самом разгаре.

На приподнятых над площадкой трибунах собралась довольно приличная толпа. Обычно зрители приходят сюда сделать ставки и насладиться кровавым зрелищем, а потом перебираются на Арену 13 и наблюдают за новыми поединками.

Один парень из нашей группы собрался было пойти по извилистой дорожке, которая вела вниз к площадке, но Джон остановил его:

– Лучше дождаться, когда поединок закончится. Тогда мы захватим их врасплох.

Спорить никто не решился, и мы стали молча наблюдать за тем, как внизу сражаются два лака. Их намазанные маслом тела тускло блестели в свете факелов. Оба делали выпады, наносили и отбивали удары. В отличие от боев на Арене 13, доспехов на них не было.

Не считая металлических колец, удерживавших горловые втулки, на лаках были лишь набедренные повязки – в данном случае черная и белая, чтобы их можно было различить. Мы безмолвно наблюдали за ними. Время от времени в гуще зрителей раздавались то испуганные возгласы, то, наоборот, подбадривание. Я в очередной раз поразился ловкости и быстроте длинноруких лаков.

В последний раз, когда я видел такой поединок, он закончился смертью. Один из лаков был вынужден отступить к кольцу мечей. Его ноги оказались изрезаны в лоскуты, после чего противник нанес ему смертоносный удар.

Этот бой закончился «обрывом», как происходило и на Арене 13. Победу одержал лак в черной набедренной повязке, вонзивший клинок в горловую втулку противника.

Лак в белой повязке рухнул на песок. Из его тела не пролилось и капли крови. Он будет жить, чтобы сражаться в новых поединках. Но как долго это продлится?

Не дождавшись кровавого зрелища, на которое рассчитывала, публика притихла

– Пора! – произнес Джон. – Давайте!

Плечом к плечу с Квин они сбежали по дорожке вниз. Мы с Дейноном снова оказались в самом хвосте. Когда мы выскочили на площадку, мечи уже снова воткнули в землю, а лаков унесли прочь. Джон уверенным шагом вывел нас на середину арены.

Зрители глазели на нас, кто-то удивленно, кто-то с раздражением. По толпе пробежал ропот, многие громко возмущались нашим вторжением.

Джон поднял руку, призывая к тишине, и добился своего. В зале стало тихо. И тогда он заговорил – громко и четко:

– Мы пришли сюда, чтобы выразить протест против этих варварских поединков, когда лак бьется с лаком без доспехов! Такие поединки нарушают закон! Лаки могут выступать лишь на тринадцати аренах Колеса или на тренировках, где их готовят к будущим боям! Таковы правила!

– Убирайтесь отсюда! – выкрикнул чей-то голос с верхней трибуны. – Что ты знаешь об этом, безмозглый болван! У тебя еще молоко на губах не обсохло!

Я поднял взгляд и увидел говорящего – краснолицего мужчину, который вскочил со своего места. К моему удивлению, я заметил, что рядом с ним сидит Палм. Что он здесь делает? Ученики обычно не ходят смотреть такие пародийные поединки. К таким вещам принято относиться с презрением и гадливостью.

– Я ученик Арены 13, как и многие мои товарищи, – ответил Джон. – Мы хорошо знаем свое дело. Мы знаем, что можно, а что нет. То, что здесь происходит, – отвратительно! Мечи воткнуты вокруг арены для того, чтобы лаки без доспехов резали себе ноги! Зачем? – спрашиваю я вас. Почему на них нет доспехов? Потому, что вы хотите видеть, как они будут истекать кровью?!

– Они же просто животные! – отозвался тот же голос. – Я сам фермер и тружусь, чтобы на ваших столах было мясо, чтобы вы могли набить себе брюхо! Скажи, тебя тревожит то, что на бойне скот забивают и рубят на куски? Тогда какая тут разница?

Внезапно до меня дошло, что этот человек – отец Палма. Насколько мне известно, он был богатым фермером, и поэтому Палм мог позволить себе все самое лучшее, включая и лучших лаков для Арены 13.

Джон открыл было рот, чтобы ответить, но тут из тени вразвалочку вышел Киро с его свисающим над ремнем толстенным брюхом. В прошлом сезоне я видел его только с верхней галереи. Теперь, на близком расстоянии, я рассмотрел его мощное тело. Если это и была гора, то не жира, а мускулов.

За ним следовала охрана – десятка два громил неприятной внешности: коренастые, широкоплечие, с короткими бычьими шеями. Держа в руках деревянные дубинки, они постукивали ими по открытым ладоням и ухмылялись, явно получая удовольствие от своего занятия. Такая дубинка, если ею как следует размахнуться, способна сломать руку или раскроить череп.

– Ну что, детишки, – язвительно произнес Киро, – повеселились – и будет. Пора по домам. Ступайте с миром или оставайтесь, но тогда ответите за свои забавы по полной! Время – деньги, и каждая секунда вашего промедления злит меня все больше и больше.

– То, что вы делаете, незаконно! – выкрикнул Джон и шагнул навстречу Киро.

– Незаконно, говоришь? – ухмыльнулся тот. – Это мои владения, и вы тут незваные гости. По закону преступники – это вы, без спросу пришедшие сюда, и я вас отсюда выдворю. Если в ходе этого будут разбиты несколько голов, мне жаль, но мой сон это никак не потревожит. Ну так что ты решил, сынок?

– Мы остаемся, – ответил Джон, однако в его голосе я не услышал прежней решимости.

Тогда вперед шагнула Квин.

– Да, мы остаемся! Мы не сдвинемся с места до тех пор, пока все отсюда не уйдут и мы не убедимся, что это зверство больше не повторится! – яростно выкрикнула она. Киро вновь ухмыльнулся и оглядел ее с ног до головы.

По губам, модно накрашенным черной и красной помадой, и вытатуированной на лбу цифре 13 будет нетрудно вычислить, кто она такая. Но, похоже, Киро и без того знал, кто перед ним.

– Ты ведь дочь Тайрона, верно? Ты работаешь в городской управе.

Квин не удостоила его ответом.

– Я так и понял, – сказал он. – Интересно, как поведет себя твой отец, когда узнает про твои фокусы?

– Он тоже против того, что здесь происходит! Никто из его лаков не участвует в этих боях!

– Пусть лучше твой отец занимается своим делом. Он – своим, а я – своим. Завтра я с ним увижусь. И мы поговорим о тебе. За такой, как ты, нужен глаз да глаз!

– Это за тобой нужен глаз да глаз! – огрызнулась Квин. – Ты считаешь себя выше закона!

Стой я поближе к ней, я предупредил бы ее, что не стоит злить Киро. Но в глазах девушки пылал праведный гнев. Она даже не стала бы меня слушать.

Киро в упор посмотрел на нее. Его лицо побагровело от ярости.

– Как же я ненавижу дерзких женщин! – прошипел он негромко, но четко. – И больше всего – таких дерзких девчонок, как ты! – Он театрально вздохнул, затем развернулся и зашагал прочь. Я отказывался верить собственным глазам. Неужели он уступил? Но в следующую секунду Киро дал знак – показал большим пальцем левой руки вниз. Вскинув над головой дубинки, его охрана тотчас набросилась на нас.

Все произошло очень быстро. Наверное, они ожидали, что мы побежим, но мы этого не сделали. Мы остались стоять и приготовились дать отпор. Я видел, как Джон присел, когда один их охранников нацелился ему в голову. Дубинка просвистела мимо цели, зато кулак Джона не промахнулся и попал прямо в челюсть обидчику. Другие стражники метнулись к нему, но на их пути возникла Квин. Я бросился к ней, чтобы загородить ее собой.

Помню, как я защищался и наносил удары, как мы строем двинулись вперед, тесня наших противников. Бросив взгляд направо, я увидел, что Квин дерется со стражником рядом со мной. В правой руке у нее откуда-то взялась дубинка, и она размахивала ею со смертоносной точностью. Мне внезапно подумалось, что этак мы победим.

Киро явно рассчитывал на наше бегство. В любом случае, мы вряд ли могли противостоять его вооруженным громилам. Но он забыл об одном: он имеет дело либо с учениками Арены 13, либо с участниками палочных боев.

Мы были молоды, проворны, способны постоять за себя и дать отпор неуклюжим охранникам Киро. В схватку вступили даже девушки. Чего стоила одна только Квин с дубинкой в руке.

Затем ко мне подлетел Дейнон. Он тоже успел обзавестись дубинкой. Наши глаза встретились, и он расплылся в хитрой улыбке.

Увы, мое первоначальное воодушевление пошло на убыль, когда Киро вызвал подкрепление. Теперь численный перевес был на его стороне. Мы бились с ними еще минуту, но затем противник взял нас в кольцо. Наш строй дрогнул. Мои товарищи бросились врассыпную. Я не хотел бежать, но, увидев, как Квин метнулась прочь, бросился следом за ней. Увы, в следующую секунду я получил удар по затылку и потерял сознание.

Когда я открыл глаза, то увидел перед собой хмурое, недовольное лицо Киро. Кто-то грубым рывком поставил меня на ноги. Со всех сторон меня обступили около десятка охранников. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: я не в амфитеатре. Мы были в тоннеле – в одном из неосвещенных коридоров. Единственным источником света был факел в руке Киро.

– По-моему, гентхаям не следует выступать на арене, – сказал он. – Вы животные, такие же, как лаки. Твое место среди диких зверей.

Он сделал знак, от которого у меня по спине пробежал холодок. Я понял, что он собирается сделать. Он указывал на металлическую решетку в стене. С той ее стороны вниз, в кромешную тьму, вели каменные ступени.

Это была не та решетка, мимо которой мы прошли совсем недавно, но она служила для той же цели: не дать диким лакам пробраться в Общину. Я заметил, что металлические прутья не были ржавыми, да и сама решетка казалась толще и прочнее обычного, имела навесной замок и крепилась к стене на петлях.