Текст книги "Донни Браско: моя тайная жизнь в мафии. Правдивая история агента ФБР Джозефа Пистоне"

6
Семья Бонанно

Спустя несколько дней после того спора мне случилось заглянуть в лавку, где я застал всю шайку в полном молчании. Джилли взял меня под локоть и предложил прогуляться.

Мы вышли на улицу.

– Слушай, Дон, ничего личного, но у тебя проблемы с Пэтси и Фрэнки. Они здорово тобой недовольны.

– Какие проблемы?

– Они тебе не доверяют. Хотят убрать тебя от дел и разузнать побольше информации о тебе. Им нужны контакты ребят из Майами, с которыми ты типа когда-то долго работал. Чтобы навести справки.

– А ты сам как на это смотришь, Джилл? Мы с тобой уже давно работаем, ты меня знаешь. Может, и ты мне не доверяешь?

– Доверяю, конечно, – Джилли засуетился. – Но я вырос с этими парнями, понимаешь? Мы работали вместе еще задолго до того, как их закрыли. Поэтому я не могу пойти против них. Без обид?

– Да пошли они в пизду, Джилли. Никаких контактов не дам.

– Дон, не кипятись. Пойдем обратно, сядем и обсудим.

Джилли был посвященным, главным в этой шайке. Я закусился с теми двумя, и они сделали все по понятиям: пошли к боссу, выложили свои претензии. Джилли доверял мне, но не имел права не прислушаться к мнению тех двоих, ведь он знал их гораздо дольше меня. Наш конфликт стал его зоной ответственности, и чтобы его разрешить, он тоже поступил по понятиям, сначала обсудив ситуацию со мной.

Когда я пошел в отказ и начал упираться – по-другому я поступить не мог, таковы правила игры, – Джилли предложил сесть и переговорить. За столом все раскрывают свои карты и высказывают друг другу претензии. Джилли принял сторону парней, поэтому им никто не мешал затребовать с меня контакты флоридских корешей. Ситуация меня не напрягала; все шло в рамках понятий, никакого беспредела.

Мы вернулись в лавку. Я подошел к Пэтси и спросил:

– Есть претензии?

– Ты вроде как проворачивал серьезные дела в Майами. А мы про это ничего не слыхали. Теперь ты пришел сюда и лезешь в наши дела. Мы с Фрэнки хотим навести справки, пообщаться с твоими старыми корешами.

– Меня проверять не надо, – ответил я. – Я в команде уже полгода. У Джилли и остальных ребят ко мне нет вопросов. Я не обязан потакать двум сидельцам, которые внезапно откинулись с зоны.

– Нет, дружок. Ты обязан. Пойдем в подсобку, потолкуем.

Все потащились в подсобку, Пэтси уселся за стол.

– Мы не знаем, кто ты и что ты. Докажи, что ты не стукач, подкинь пару контактов, чтобы мы тебя пробили.

– Обойдетесь.

Пэтси отодвинул ящик стола, выудил оттуда автоматический пистолет 32-го калибра и положил его перед собой:

– Пока не дашь контакты, не выйдешь отсюда.

– Я не собираюсь сдавать своих корешей, чтобы угомонить твое любопытство. Ты для меня такой же чужак, как и я для вас. Может, ты сам крыса?

– Охуенно умный, да? Не дашь контакты – мы тебя в ковер закатаем и вперед ногами вынесем.

– Делай что хочешь, контакты я не дам.

Обстановка накалилась. Джилли попытался выступить в роли переговорщика:

– Дон, ну чего тебе стоит. Назови ему пару имен и забудем об этом.

Я понял, что придется делиться контактами, еще когда Пэтси достал ствол. Сдавать назад перед всей шайкой он не стал бы. Но я должен был показать, что не разбрасываюсь информацией даже в кругу знакомых. Что я принципиален и осторожен, если дело касается моих старых корешей. Я упирался как мог, изображая глубокие моральные терзания.

Наконец, я сказал:

– Ладно, только из уважения к Джилли. Я назову тебе имя, только если с парнем что-нибудь случится, спрашивать буду с тебя. Из-под земли тебя достану.

Я дал ему нужный контакт в Майами.

– Так, никто не расходится. Я сейчас пробью этого парня, спрошу за него у своих, – объявил Пэтси и вышел из подсобки, хлопнув дверью.

Я не был уверен в надежности своего контакта. Мне пришлось слить имя одного вора из Майами, который работал осведомителем на тамошнего агента. Мы придумали этот ход, когда собирали мою легенду. Осведомителю должны были четко объяснить: если кто спросит за Дона Браско, ты ответишь, что вы, мол, работали вместе и что этот Браско – надежный тип. Осведомитель понятия не имел, кто такой Дон Браско, но пообещал за него поручиться, если настанет такой случай.

С тех пор прошло семь месяцев, поэтому я нервничал. Что, если осведомителя не предупредили? Или предупредили, но он уже забыл? Неверный ответ будет стоить мне жизни. Остальная банда лишь наблюдала, их интересовала развязка конфликта. А вот Пэтси или его кореш Фрэнки могли пришить меня на месте сразу по двум причинам: они меня ненавидели – и они не могли дать задний ход на глазах у корешей.

Пока Пэтси ходил на разведку, мы с парнями сидели в подсобке, резались в кункен и перебрасывались шутками, словно ничего не произошло. Никто не вспоминал о конфликте. Но мою голову сверлила только одна мысль: как бы добраться до ближайшей телефонной будки.

Через пару часов я подумал, что все достаточно расслабились, поэтому решил попытать счастья:

– Пойду прогуляюсь, возьму кофе и рогалики. Кто чего хочет?

– Не дергайся, – процедил Фрэнки. – Сиди здесь, пока Пэтси не вернется.

– Что за детский сад? Никуда я не убегу! Просто жрать хочется.

– Сядь!

Если не повезет, мне придется как-то отсюда вырываться, думал я. Сидеть и ждать, когда тебе пустят пулю между глаз, не хотелось. Одна дверь из подсобки вела в торговый зал, но Пэтси явно закрыл ее на ключ. Еще был запасной выход, заколоченный наглухо. Оставались четыре окна, но все с решетками. Вариантов немного. Если что – схвачу ствол со стола, решил я. Но, может, до этого не дойдет, надо подождать Пэтси. Если удача окажется на моей стороне, банда Коломбо меня серьезно зауважает.

Мы проторчали в подсобке несколько часов. Парни курили не переставая. Задыхаясь от табачного дыма, мы играли в карты и перешучивались.

Пэтси вернулся примерно в полпятого. Я сразу понял, что меня пронесло: у Пэтси снова был вид побитой собаки.

– Ладно, твои ребята за тебя подписались, – промямлил он.

Все выдохнули. Все, кроме меня. Теперь уже я не мог спустить ситуацию на тормозах. Никто не понял бы, если бы я встал и заявил: «Очень рад, что ты меня проверил, спасибо тебе большое». Уличные парни понимают только язык силы – и больше ничего. Мне бросили вызов. Чтобы сохранить достоинство, я должен был показать, что со мной шутки плохи. Разрядить обстановку, скажем так. И набить кому-нибудь рожу.

Ствол так и лежал на столе. Парни уже поднялись со своих мест и спокойно общались. Я хотел съездить Пэтси, но Фрэнки находился в опасной близости к оружию, поэтому я обогнул стол, подобрался к Фрэнки бочком и врезал ему со всей силы. Он рухнул на пол, Пэтси тут же наскочил на меня, но получил в ответ несколько хороших оплеух. Потом в драку влезли остальные и растащили нас по разным углам. Я на это и рассчитывал – что драку прекратят до того, как Пэтси с Фрэнки успеют объединить усилия.

Пэтси сидел на полу и пялился на меня.

– Мудилы хуевы, – бросил я им. – Ко мне больше не лезьте.

Гвидо, самый отмороженный из всей шайки, загородил меня и обратился ко всем:

– Вопрос закрыт. Пусть кто попробует теперь вякнуть хоть слово против Дона.

По вторникам мы по-прежнему ходили к Салли на ужины, во время которых шайка откровенничала больше обычного. Парни открыто обсуждали, кто больше награбил, кто с кем повздорил, кто круче облажался. Они всегда были не прочь посмеяться над чужими промахами.

На очередном таком ужине парни вдоволь нашутились про липовые бриллианты. Они прозвали меня «Дон-ювелир» и кричали, что для меня все бриллианты – подделка. Пэтси, вляпавшийся в эту историю с блестяшкой в три карата, стал прекрасным объектом для насмешек.

– Даже если Пэтси когда-нибудь хапнет настоящий бриллиант, он никогда об этом не узнает. Ведь для этого придется показать камушек Дону, а Дон скажет, что камень фуфло, – пошутил кто-то. Все заржали.

После того случая Пэтси и Фрэнки ко мне больше не лезли, хотя мы пересекались на разных делах. В какой-то мере они меня начали уважать. Самое забавное, что Пэтси впоследствии стал осведомителем и попал в Федеральную программу по защите свидетелей.

Я познакомился с Энтони Миррой в марте 1977 года. Он пригласил меня в центр, в Маленькую Италию, где держал небольшую закусочную «Бас стоп» в доме 115 на Мэдисон-стрит. С тех пор мы встречались либо там, либо в кабаке напротив под названием «Холидей бар».

Мирра представил меня Бенджамину Руджеро по прозвищу «Левша Два ствола», еще одному солдату семьи Бонанно. Как и Мирра, Левша имел репутацию хладнокровного киллера. Он держал клуб в доме 43 на Мэдисон-стрит, неподалеку от закусочной Мирры. Мирра постоянно тусовался в этом клубе, поэтому наше знакомство с Левшой состоялось прямо у входа: «Левша, познакомься – Дон. Дон, это Левша, мой друг».

Левше недавно перевалило за пятьдесят. Он был одного роста со мной, немного сутулый, с вытянутым лицом и цепким взглядом.

Когда Мирра отвлекся на какого-то знакомого, Левша пристально посмотрел на меня.

– Откуда будешь? – спросил он сильно прокуренным голосом.

– Калифорния. Часто мотался в Майами. Теперь живу на пересечении Девяносто третьей и Третьей.

– Давно Тони знаешь?

– Пару месяцев. Последние полгода работаю на Джилли. В Бруклине, на Пятнадцатой авеню.

– Знаю такого.

До встречи с Левшой меня не приглашали в его клуб, туда вообще не пускали посторонних. Теперь же я стал заходить к Левше каждый день, чтобы встретиться с Миррой. Знакомство прошло успешно.

Я старался уделять время всем: Мирре, Левше, парням Бонанно в Маленькой Италии и банде Коломбо в Бруклине, которой заправлял Джилли. Поскольку меня никто не привязывал к конкретной семье, я мог и даже должен был мотаться между ними. Это требовало постоянного напряжения, ведь мне приходилось держать в голове кучу разной информации.

Операция «Солнечное яблоко» начала отнимать у меня еще больше времени. «Солнечная» часть операции складывалась менее удачно, чем «яблочная». Агент Джо Фитцджеральд собрал себе легенду, снял квартиру и обосновался в Майами. По сути, мы выполняли одинаковую работу. Фитц здорово влился в криминальные круги Майами, по его наводкам уже арестовали несколько беглых бандитов. Но сама операция почему-то буксовала. Фитц смог наладить связи только с теми, кого вытеснили из Нью-Йорка: мелкими наркоторговцами, кредитными жуликами и прочей шушерой. Ничего серьезного.

Мы решили использовать мой авторитет, который я успел заслужить среди людей Коломбо и Бонанно, чтобы нащупать нужные контакты в Майами. Время от времени я мотался к Фитцу и зависал с ним, давая понять окружающим, что я на короткой ноге с парнями из Бруклина и с Мэдисон-стрит.

Болтаясь с Фитцем, я убивал двух зайцев сразу: зарабатывал себе репутацию и выступал в роли авторитета из Нью-Йорка для Фитца, чтобы он мог при случае на меня сослаться. В Нью-Йорке я всем рассказывал, что гоняю в Майами по делам. Светился в нужных местах, чтобы про меня ходили правильные слухи. В общем, оставался в образе.

Как-то раз мы зашли в ночной бар «У Сэмми», где любили зависать правильные парни. Сели за стойку. Фитц завел разговор с девушками, расположившимися справа от него. Я сидел на углу стойки, которая шла буквой Г. За короткой стороной стойки торчали три парня, один из них уже надрался в хлам. Я узнал в нем мелкого бандита из Нью-Йорка.

И тут он начинает мне орать:

– Слышь, слышь, я тебя знаю!

Я и ухом не веду, но он тянется через стойку и хватает меня за руку:

– Слышь, с тобой говорю. Я тебя где-то видел. Ты тут с кем?

– С корешем, – показываю на Фитца.

Парень пьян настолько, что переходит черту и задает вопросы, которые правильные парни друг другу не задают: например, из какой я семьи. Я машу рукой его компаньонам:

– Ваш дружок перебрал. Совсем за языком не следит, вы его угомоните по-хорошему.

Они лишь пожимают плечами.

Подзываю бармена:

– Дружище, обрати внимание, что тот тип не в себе. Будешь свидетелем, если он не заткнется.

Парень продолжает пылить:

– Ты из Нью-Йорка. На меня смотри! Под кем ходишь?

Я наклоняюсь к Фитцу:

– Если он ко мне полезет еще раз – я его вырублю.

– Не проблема, – отвечает Фитц, наблюдая за происходящим с высоты своего двухметрового роста. – Намекни, как будешь готов. Я уложу его корешей.

Парень хватает меня за плечо:

– Слышь, с тобой говорят!

– Погнали, Фитц, – командую я, делаю выпад, и парень сползает со стула. Фитц в это время вырубает двух других, по очереди. Вся троица укладывается на пол.

Остальные посетители бара отводят взгляды. В разборки мафии никто не хочет лезть.

Я обращаюсь к бармену:

– Ты же все видел и слышал, так?

– Ага.

– Если кто будет задавать вопросы, расскажешь, как все было. Как парень перешел черту. Фитц знает, как меня найти в Нью-Йорке.

Парень оказался из семьи Луккезе. Слухи о стычке тут же дошли до Нью-Йорка, но ситуацию быстро уладили. Еще пара очков упала в мою копилку.

В поисках контактов мы с Фитцем колесили по злачным заведениям Майами: «Сники Пит», «Стейк-хаус Чарли Брауна», клуб «Экзекьютив», «Тони Рома» и даже «Голд кост» в Форт-Лодердейле.

Но завести знакомства с авторитетными парнями так и не удалось. Несколько месяцев я мотался между Коломбо и Бонанно, между Нью-Йорком и Флоридой.

Как-то вечером мы с Фитцем зависали в ночном клубе в Форт-Лодердейле. Сидели за барной стойкой. Фитц представил меня своим многочисленным корешам: «Это Дон из Нью-Йорка». Парни отправились в сортир вынюхать пару дорожек. Я продолжал сидеть за стойкой и трепаться о ерунде с какими-то мелкими бандюками и их подружками.

Тут один их кореш вываливается из сортира, подходит ко мне и тычет в руки маленький флакончик со словами: «На, нюхни».

Я выбиваю флакон у него из рук, кокаин разлетается по всему клубу. Хватаю парня за грудки, приподнимаю над полом и шиплю:

– Я не нюхаю. Ты ошибся адресом, не вздумай еще раз подойти ко мне с этой дрянью. Я бизнесмен, а не наркоман, и я всегда держу голову ясной.

– Что ты творишь? Весь кокс вытряхнул! – заныл парень.

– Будет тебе уроком. Хочешь проебать все мозги – вперед, нюхай. Но ко мне с этим не лезь!

Я не строил из себя крутого. Когда дело касается бухла или наркоты, надо сразу четко обозначать границы. Один косячок, одна дорожка за компанию – и тебя уже записали в нарики. Если отмолчался или отмазался не слишком уверенно, к тебе обязательно подойдут позже. Чем больше будешь мямлить, отказываться и откладывать эту тему, тем больше к тебе будет вопросов. Есть только один правильный вариант поведения: предложили в первый раз – сразу же отказывайся, и никто не предложит снова.

Многие ошибочно полагают, что мафиози поголовно бухают или нюхают. Такие и правда попадаются, причем нюхают и курят в основном молодые. А вот старую гвардию отказом от таких удовольствий не удивишь. Тони Мирра, который завалил около тридцати человек, не пил ничего крепче газировки.

Дело в том, что для меня, агента во внедрении, окружающий мир оставался чем-то неестественным, а вот для моих дружков-бандитов он был самой настоящей реальностью. И в этом мире нужно строго придерживаться определенных понятий, чтобы заработать репутацию, заслужить авторитет и уважение. Я знавал пару агентов во внедрении, которые баловались выпивкой и наркотой только потому, что рассчитывали произвести впечатление или сойти за своих в криминальных кругах. Как же глубоко они заблуждались! Никогда нельзя предавать себя и свои интересы. Опытные мафиози чуют такие вещи. Если у человека нет своего мнения, он пустышка.

Я не принимал наркоту – и не собирался начинать только ради того, чтобы выглядеть убедительней во внедрении. Какой пример может подать своим детям отец, который нюхает «по работе»?

Была и другая, более прозаичная причина. Как агент ФБР я рано или поздно должен был оказаться в роли свидетеля по всем собранным делам. Врать под присягой я не имел права. А пристрастие к наркоте или выпивке ставило бы под сомнение мою компетентность и силу воли, подрывало доверие и грозило полным провалом в суде.

В том клубе я действовал далеко не спонтанно. Я ни на секунду не сомневался, как быть, когда мне предложили «нюхнуть», и среагировал моментально, потому что принял решение и расставил нужные приоритеты еще во время подготовки к операции.

И я добился нужного эффекта. Впоследствии я участвовал в разных делах, связанных с наркотой, но больше никто не предлагал мне «попробовать».

Однажды я застрял в Майами на неделю, помогая Фитцу. Я предупредил Джилли и его парней заранее, оставил им номер. Они даже звонили, но я не стал перезванивать.

Оказалось, они меня очень искали, чтобы привлечь к крупному ограблению в Майами.

Шайка имела связи с Флоридой. Гвидо рассказывал, что девять лет держал наркобизнес в районе Ки-Уэст, где у него были связи с копами и прокуратурой. Он торговал марихуаной, которую выращивал в теплице какой-то дружок Винни со Стейтен-Айленда.

Флоридские сдали им один особняк в Форт-Лодердейле, откуда можно было вынести двести пятьдесят косарей наличкой. На дело решили идти вчетвером. Не дозвонившись мне, Джилли взял Гвидо, Пэтси и Фрэнки. Когда я вернулся в Нью-Йорк, парни рассказали про вылазку, которая обернулась полным провалом.

По информации, полученной из Флориды, в том особняке жила престарелая дама, которая держала горы налички и бриллиантов в сейфе. Гвидо специально прикупил инструменты для вскрытия сейфа. Компания приехала в особняк, посветила коповскими значками и вошла в дом под предлогом «срочного расследования». Даму заковали в наручники. Сейфа в доме не оказалось, как и четверти миллиона.

Все, что они нашли, это дырки от пуль в потолке, немного налички и банковские документы, свидетельствующие об открытии индивидуальной сейфовой ячейки днем ранее. За вычетом билетов на самолет, инструментов для вскрытия сейфа и прочих расходов, подельники заработали по шестьсот баксов на брата.

Наводка оказалась верной, но запоздалой. Немного погодя вскрылись детали: муж той дамы умер и оставил в наследство четверть миллиона, заранее пообещав солидную часть этой суммы своему племяннику. Вдова недолюбливала племянника и не хотела отдавать ему деньги. Племяш приехал разбираться и решил припугнуть старушку. Он вытащил ствол и пальнул пару раз в потолок, но бабуля не сдалась и на следующий день положила все деньги в банковскую ячейку. Все это произошло за день до визита Гвидо и Джилли.

– Расскажи кто об этом заранее, мы бы дома остались, – жаловался мне потом Гвидо.

В другой раз кореша Джилли из аэропорта подкинули ему тысячу двести пар женских и детских часов. Он притащил образцы в лавку и уже по обыкновению предложил мне взять часть или все сразу на перепродажу. Для примера я взял одни – «Диантус».

На товар уже претендовали какие-то два парня. Точнее, на часть товара. Следующим днем они приехали к нам в подсобку договариваться.

Я тут же узнал в одном покупателе типа, которого арестовал два года назад за угон. Это было задолго до первого внедрения, еще во времена работы в отделе по борьбе с угонами.

Тогда в Нью-Йорке я отработал оперативником всего пару месяцев и произвел не так уж много арестов, чтобы в них запутаться. Я вспомнил лицо парня, вспомнил и имя – Джо. Ну а уголовники и подавно запоминают каждого копа, который прятал их за решетку. Такое не забывается. И вот мы встретились снова.

Нас представили друг другу. Джо был знаком со всеми остальными, кроме меня. Я внимательно следил за его лицом, но он себя не выдал. Я мог бы выдумать какой-нибудь предлог и слинять со встречи, но решил остаться и дождаться реакции этого типа. Вспомни он меня – и, вернувшись обратно, я мог напороться на засаду. Поэтому я внимательно следил за его мимикой, жестами и поведением.

Пошел разговор про часы и цену. Я решил втянуть в него Джо. Возможно, он меня просто избегал и таким образом прятал истинные эмоции. Если обратиться к нему напрямую, он либо спокойно ответит, либо начнет нервничать. Я должен был расколоть парня, ведь все шло к тому, что мы еще не раз встретимся.

– Слушай, – я встрял в разговор. – А может, электронные мужские глянешь?

Я достал образец и протянул ему.

– Вроде клевые. Сколько хочешь?

– Оптом по двадцатке за штуку.

– Окей, я подумаю. Как тебя найти, если что?

– Я тут каждый день.

Наша беседа прошла ровно, парень не задергался. Они еще несколько минут пообсуждали цену и ушли. Весь разговор занял минут двадцать, и за это время парень так и не узнал меня. От таких встреч я не был застрахован, поэтому оставалось лишь всегда держать ухо востро.

Через пару дней я спросил Джилли:

– Ну что, Джо с корешем взяли часы?

– Ага, я им продал чутка. Но твои не пошли.

От случая к случаю ребята из шайки Джилли предлагали мне траву или кокс на перепродажу, но я аккуратно отказывался. У меня не было цели разрабатывать эту тему, хотя я исправно фиксировал все, что мог. В то время ФБР не очень интересовал наркобизнес. Мы не хотели с этим связываться потому, что любая контрольная закупка сопровождалась арестом, а у нас на прицеле были только мелкие барыги. Рисковать всей операцией ради такого было просто глупо. Поэтому мы решили не усложнять и держаться подальше от наркотиков.

Однажды Гвидо поймал меня в лавке:

– Есть планы на сегодня?

– Неа, просто собирался куда-нибудь выйти. Дел нет.

– Поехали со мной, мне в Джерси надо.

Мы взяли тачку Джилли, синий двухместный «ДеВилль» 1976 года, и отправились в Стейтен-Айленд через мост Веррадзано-Нэрроуз. Там мы намотали несколько кругов и двинули через тот же мост обратно в Бруклин.

– Ты же в Джерси собирался? – уточнил я.

– Да, нужно встретиться кое с кем.

Мы проехали по шоссе Бруклин – Квинс, затем по Бруклинскому мосту в Манхэттен и взяли курс на север по магистрали ФДР. Гвидо не просто так заложил крюк через Стейтен-Айленд: он явно следил, чтобы за нами не было хвоста. Через мост Джорджа Вашингтона мы попали в Джерси и поехали на север по автостраде Палисейдс.

К полудню мы добрались до Монтвейла, Нью-Джерси. На пересечении Саммит-авеню и Спринг-Вэлли-роуд Гвидо выскочил из машины и позвонил кому-то из телефонной будки. Потом он вернулся в тачку.

– Ждем, – бросил он.

Примерно через полчаса возле нас приостановился черный «олдсмобиль». Водитель жестом пригласил нас следовать за ним. Несколько минут мы ехали в направлении севера, затем пересекли границу между Джерси и Нью-Йорком и в итоге очутились возле оживленного торгового центра в Перл-Ривер. Гвидо и водитель «олдсмобиля», парень с черными усами, среднего роста и телосложения, вышли переговорить. Гвидо махнул мне, чтобы я выходил.

Парень распахнул багажник «олдсмобиля». Внутри лежали четыре картонные коробки, ничем не примечательные. Мы перетащили их в багажник Гвидо.

Гвидо спросил:

– Сколько там?

– Девяносто восемь фунтов. Жду бабки.

Мы сели в тачку и отправились обратно в Бруклин.

– Колумбийская, – так Гвидо охарактеризовал траву, которая лежала в багажнике. – Дали на реализацию, под 275 баксов за фунт. Если уйдет, дадут еще 175 фунтов. Тот тип, может, и коксом заправляет, но не под реализацию, денежки вперед.

Мы затащили коробки в подсобку лавки. На следующий день я не обнаружил их на месте – парни не держали наркоту в лавке. Гвидо протянул мне пакет с образцом. Трава была паршивая: вперемешку со стеблями, листьями, семенами.

– Попробуешь толкнуть? – спросил он.

– Надо подумать. Мои ребята с таким не работают. Но я поспрашиваю, – ответил я.

Я подержал пакетик пару дней у себя, затем вернул его Гвидо:

– Никто не заинтересовался.

По моим наблюдениям, парни из банды Джилли не торчали на наркоте. Для них трава была просто еще одним источником заработка. Если бы они покуривали, то я бы еще подумал, вдруг это очередная проверка. Но я твердо знал, что им неважно, на чем ты зарабатываешь бабки: главное, чтобы ты их зарабатывал.

По легенде, в мафии раньше существовал запрет на торговлю наркотой. В далеком прошлом она не приносила больших денег, поэтому мафиози с ней не связывались. Когда же все бабки перетекли в наркоту, запрет испарился сам собой. Мафия забывает про принципы, если речь идет о прибыльном деле.

Однажды утром я застал Джилли за столом в подсобке. Он заполнял какие-то документы.

– Заяву строчу, – бросил он.

Заявой оказалось заявление для Управления по делам малого бизнеса на выдачу кредита. Джилли пояснил, что у него есть свой человек в отделе одобрения кредитов. Он уже не в первый раз проворачивал трюк с левыми заявлениями, вписывая туда выдуманные данные: Джо-покупатель-дерьма, липовый бизнес, фальшивый адрес. Затем он отсылал заяву своему корешу и получал одобрение. В те времена в Управлении по делам малого бизнеса водились немалые деньжата. Если оформить все как следует и не борзеть с суммой, деньги выдавали без проблем. Джилли обычно запрашивал 20 000 баксов, его кореш давал добро, забирал свою пятерку и отдавал тому пятнадцать.

Фишкой этой авантюры было, что кредит не надо было выплачивать. Личные данные-то в заявке – фикция, ищи ветра в поле. Пару раз Джилли уже удачно срубил бабла.

Прихожу в другой раз в клуб, Джилли нет на месте. Спрашиваю Винни:

– А где все?

– Джилли и Гвидо получили заказ, – поясняет он. – Теперь ищут клиента.

Про заказные убийства не стоило задавать лишних вопросов. Захотят – сами расскажут. Но я ведь не мог уйти с пустыми руками. Когда Джилли вернулся, я спросил:

– Где были, парни?

– Искали с Гвидо кое-кого.

– Что-то намечается? – я притворился, что не понял.

Он свел тему к предстоящему угону. Я попытался направить его к их заказу, но Джилли не поддался. Я и не рассчитывал, что он будет со мной откровенничать. Кто я такой? На тот момент – обычный новичок, который недавно прибился к шайке. Про заказы на убийство трепаться было не принято.

Я так и не узнал, выполнили они заказ или нет. Такое не афишируют. Потом, когда я уже внедрился в саму мафию, мне удавалось подслушать нечастые разговоры про «работу» – так они называли заказные убийства. Но в открытую никто не обсуждал конкретные заказы, будь то прошлые или предстоящие. Если дело заканчивалось неудачей, они могли подколоть друг друга за ужином, но не более.

Как-то раз я зависал с Левшой Руджеро в его клубе в Маленькой Италии, и он шутил со своими парнями про какое-то старое дело. Им дали заказ на убийство, они выслеживали объект неделю, выжидая нужный момент. Затем заказ отозвали. Оказалось, что они следили не за тем – и могли прикончить невинного человека. Этот факт казался им невероятно смешным: «Хуета какая! Неделю таскались за каким-то левым типом, ха-ха-ха! Каждый, блядь, вечер пасли мудака. Просто пиздец, какой везунчик, ха-ха-ха!»

На День независимости Джилли устроил большое барбекю у себя дома. Он жил на побережье Джерси, в районе Сисайд-Хайтс, в квартале от пляжа. Вся шайка была приглашена вместе с женами и подружками.

Я заехал во «Фретту», итальянскую мясную лавку в Маленькой Италии, накупил колбасок, всяких нарезок и сыров и приехал на барбекю с гостинцами.

По легенде я, естественно, был холост. При случае я намекал, что иногда развлекаюсь со случайными подружками, но на подобные встречи никого не приводил. Парни иногда подкалывали меня на этот счет, но я объяснял, что пока не встретил ту единственную.

Я никогда не снимал кладдахское кольцо[14]14
  Кладдахское кольцо (англ. Claddagh ring) – тип традиционного ирландского кольца, которое преподносится в знак дружбы, а также используется в качестве обручального. Первое кольцо в таком оформлении было сделано в ирландской рыбацкой деревне Кладдах в графстве Голуэй. Во время ирландского картофельного голода 1845–1849 гг. многие ирландцы были вынуждены покинуть свою страну, и кладдахское кольцо вместе с эмигрантами распространилось по Соединенным Штатам Америки. – Примеч. ред.


[Закрыть], которое подарила мне жена. Кольцо было сделано в виде рук, держащих сердце, увенчанное короной. Оно символизировало любовь, дружбу и преданность. Никто прежде не замечал его.

Сидим мы, значит, за столом, и тут чья-то подружка обращается ко мне:

– Дон, симпатичное колечко. Это же кладдахское?

– Ага.

– Это же кольцо любви? Обручальное?

– Да, так их тоже используют, – отвечаю. Меня начинают расспрашивать, завязывается разговор.

Тут она возьми и спроси:

– А зачем ты его носишь? Ты же не женат.

– Ну да. Это подарок девушки, которую я любил. Она подарила кольцо, а через несколько месяцев мы расстались. Я ношу его, чтобы всегда помнить о ней.

Один из парней крепко задумался и потом спросил:

– А ты точно не женат?

– Нет, а что?

– Да че-то не лепится. Ты так ее любил, что носишь кольцо даже после того, как она тебя опрокинула?

– Ну да, что здесь такого?

– Ты просто не похож на человека, который меняет подружек как перчатки. Ну, знаешь, бывают такие, которые направо и налево ходят без разбору и без обязательств.

– У каждого бывает в жизни момент, когда встречаешь ту самую, особенную, и я не хочу об этом забывать. В конце концов, это просто кольцо. А вы думайте, что хотите.

Кольцо я снимаю, только когда делаю силовые упражнения в зале. Я носил его на протяжении всей операции. И кроме того раза, никто не задавал мне про него вопросов.

Разрываясь между шайкой Джилли, а также Миррой, Левшой и Флоридой, где меня ждал Джо Фитц, я почти не проводил время с семьей. Я пропустил все школьные спортивные состязания и не видел, как дочери танцевали в группе поддержки. Я не был на двух днях рождения дочек подряд. Свой день рождения я тоже провел вне дома. Я не попал на шестнадцатую годовщину нашей свадьбы – жена отпраздновала это событие вместе с Говардом и Гейл, которые были ее близкими друзьями еще до нашей с ней встречи. И хорошо, если мне удавалось провести ночь дома хотя бы пару раз в месяц.

Но и дома мне не было покоя. Я пытался наверстать, хоть в чем-то, упущенное время, которое должен был провести с семьей, но рабочие дела не шли из головы.

Мне удалось вырваться на свадьбу младшего брата. Он устроил классическую итальянскую свадьбу, когда гости дарят кучу денег. После торжества молодожены должны были отправиться в свадебное путешествие. Они не хотели брать подаренные деньги с собой, поэтому брат попросил меня приглядеть за ними: «Будет надежней, если бабки останутся под присмотром агента ФБР».

Я засунул пухлый конверт с наличкой и чеками под водительское сиденье в своей машине и отправился обратно в Нью-Йорк.

Неделю спустя брат попросил вернуть конверт. В своей квартире я его не нашел. Его не оказалось и в других местах, куда было бы логично его положить. Конверт по-прежнему лежал под сиденьем. А ведь со дня свадьбы я успел объездить кучу мест. Тачка стояла на разных улицах, в разных гаражах. Я просто забыл про эти бабки.

Мои родные не подозревали обо всей серьезности операции. Как рассказывал впоследствии мой брат, именно случай со свадебными деньгами заставил его заподозрить, что я ввязался в какое-то крупное дело. Моя работа начала напрягать моих близких.

Но я терпел, ведь это было временно – всего несколько месяцев во внедрении. Между тем операция уже перевалила за полгода, а я так и не добрался до крупных фигур. С другой стороны, никто не ожидал, что я так глубоко залезу в ряды мафии, налажу контакты с Миррой и Руджеро из семьи Бонанно в Маленькой Италии и познакомлюсь через этих парней с другими бандитами. Операция продлевалась на неопределенный срок.