Текст книги "Легкая добыча"

Глава 7

Когда Холмсы покидали дом миссис Огден, день был еще в разгаре. Хозяйка вышла с ними на улицу, проводив до машины.

– Биконсфилд Роад – примерно на полпути, по правую сторону, – сказала она. – Снаружи, над входом в клинику, есть указатель. Вы не пропустите.

Рэй поблагодарил, Мевис помахала рукой на прощанье и они уехали, оставив миссис Огден слегка заинтригованной и более чем слегка обеспокоенной мыслью о новой шумихе. В прошлый раз это все тянулось несколько лет.

Она смотрела вслед машине, пока та не исчезла за поворотом, потом с тяжелым вздохом вернулась домой.

Рэй без труда нашел местный родильный дом. Им повезло – старшая сестра была на месте. Рэй объяснил, в чем дело. Практика усовершенствовала его манеру подачи материала, сократив его до нескольких основополагающих фраз. Сомневался, что что-нибудь из этого выйдет – сестра производила впечатление слишком молодой, чтобы знать, что тут происходило шестнадцать лет назад. Потому он облегченно перевел дух, когда та заявила, что она в курсе.

– Вот это я недавно получила от поверенного из Уэйфорда, – заметила она, показывая на письмо, лежавшее на столе. От некоего мистера Кука. Он пишет, что какие-то люди, заинтересованные в судьбе мисс Траб, с которой встретились уже после ее освобождения, ведут свое расследование. Полагаю, это вы и есть.

– Да, это мы. Мы хотели попросить рассказать нам все, что она знает о рождении ребенка мисс Траб, если это был ее ребенок. Речь не идет о медицинской стороне дела, – поспешно добавил он, заметив, как замкнулось лицо сестры.

– Рэя интересует совсем простая вещь, – вмешалась Мевис. Мы вообще не можем поверить, что это был ребенок мисс Траб. На суде она это отрицала. Никаких доказательств этого не было. В зале суда не было акушерки, которая принимала роды, и которая могла бы сказать: "Вот эта женщина родила того ребенка. Я при этом была и видела".

– Верно, – подтвердила медсестра. – Тогда меня здесь не было, но я просмотрела документы. Вам крупно повезло, что бумаги еще здесь. Со времени своего возникновения служба здравоохранения издает все новые, радикальные указания, и одним из последних было распоряжение об уничтожении всех архивов старше десяти лет. Наши врачи категорически этому воспротивились, и указание было аннулировано.

– А чем же оно было вызвано?

– В больших больницах не хватает места не то что на хранение документов, но даже для размещения современной аппаратуры и помещений для административного персонала. А на строительство новых зданий нет денег. Но, в общем, я не знаю. Может быть, это просто идея какого-то чиновника, решившего выслужиться.

– Вполне правдоподобно. Но вы нашли те документы, которые мы ищем?

– Да, частично. Могу только вам сказать, что некая мисс Траб – инициалы не значатся – родила на дому внебрачного ребенка, и что роды прошли нормально. До того она не приходила на консультации в клинике, хотя была уведомлена, что должна являться на регулярные осмотры, и что в противном случае может лишиться пособия. Ребенка принимала сестра Уолтерс; но сразу после того она уехала.

– Это нам известно. У вас не было ее адреса в Канаде?

– Нет. Контакты с нею были потеряны еще задолго до ее отъезда за границу. Остался только адрес ее родителей.

Рэй нахмурился.

– Если у вас был их адрес, то почему мистер Кук не установил с ней контакт через родителей?

– К сожалению, я не знаю.

– Нам же говорили об этом! – вмешалась Мевис. – Не помнишь? Ее потеряли из виду, когда она демобилизовалась, чтобы выйти замуж за канадца.

Наступила пауза, которую прервал Рэй.

– Вы говорите, что она не обращалась в клинику перед родами. Но ходила в продовольственное бюро за соками и прочими вещами.

– Имела талоны на спецпаек, – добавила Мевис.

Сестра согласно кивнула.

– Кто-нибудь из продовольственного бюро был вызван свидетелем? – спросила она.

– Показания давала одна сотрудница, – ответил Рэй. – Опознала мисс Траб как особу, которая приходила за пайком. Когда защитник-мистер Уоррингтон-Рив спросил, было ли по мисс Траб заметно, что она в положении, ответила, что присягнуть в этом не может. Очереди были длинные, приходилось спешить, а прилавки такие высокие, что она видела только головы и плечи клиенток. Я читал в газетах, что это вызвало смех в зале.

– Да, нелегкое это дело, – заметила старшая сестра. – А метрика? Ведь таким образом можно узнать, чей это был ребенок.

– Да, так должно бы быть, – признал Рэй. – Вписана там Элен Траб – мать, отец неизвестен. Ее настоящая фамилия – Клементс, но она приняла фамилию Траб и пользуется ею до сих пор, даже после выхода из тюрьмы.

– Вот это странно, – заметила сестра. – В наших документах есть "Клементс" в кавычках, но, как я уже сказала, ни имени, ни инициалов. Мне не кажется, что стоит подвергать сомнению эту метрику. Но, наверное, ее мог бы опознать чиновник бюро записи гражданских актов?

– Нет. Он был мобилизован в 1941 году и погиб в Египте за четыре месяца до убийства.

– Что вы говорите? – удивилась сестра. – Это выглядит, как будто существовал заговор с целью устранить любого, кто бы мог так или иначе помочь в этом деле.

– Правда? – подхватила Мевис. – Нам это тоже пришло в голову. Поначалу мы были злы на мистера Кука и защитника, но что они могли поделать? Нам вечно повторяют, что была война, и они правы, не так ли?

Но старшая сестра уже не слушала. Она чувствовала, что это разбирательство каким-то образом подвергает сомнению доброе имя учреждения, в котором служила. Одна из их сотрудниц принимала роды у этой женщины – или какой-то другой женщины – которую теперь защищают с таким безумным упорством. Не может быть, чтобы невозможно было установить правду. Но как? Клиника тут помочь не могла. Продовольственное бюро тоже. Может быть, бюро гражданских актов? Только там давно уже нет прежнего начальника, да и его преемника тоже…

– Есть идея, – воскликнула она. – Обратитесь к заведующему бюро гражданских актов. Он человек весьма любезный и совсем не бюрократ. Мисс Траб не могла при регистрации быть в бюро одна. Может быть, там с нею кто-то разговаривал, или наоборот заметил, что она не хотела ни с кем вступать в разговор, если так было. Может быть, вам покажут реестр и позволят записать адреса и фамилии особ, которые прошли сразу после нее…

– Прекрасная идея, сестра! – воскликнул Рэй, срываясь с места и уже готовый пуститься в путь.

– Только в воскресенье у вас ничего не получится, – усмехнулась та его энтузиазму. – Прошу, вот тут карточка с расписанием, когда он принимает посетителей. Рождения теперь регистрируют не в бюро, а на месте, прямо в клинике. Большинство женщин теперь рожает в больницах…

– Да, я тоже, – подтвердила Мевис.

И Рею пришлось ждать, пока Мевис не рассказала все, причем с подробностями, терпеливо слушавшей сестре. Наконец они ушли, обещая поддерживать контакт, если узнают что-то новое.

Прошли две недели, прежде чем Рэю удалось вновь поехать в Конингтон. Чтобы вырваться на неделе, ему пришлось пожертвовать двумя из четырех оставшихся от отпуска дней.

Приехали они в пятницу днем и остановились в доме мисс Огден. После обеда выбрались в бюро. Мистер Кук сообщил Рэю подробности из метрики погибшего ребенка: Томас Траб, рожденный 11 августа 1940 года, сын Элен Траб.

– Думаешь, он позволит нам заглянуть в реестр? – спросила Мевис. – Это все было так давно! Может, того реестра уже и в помине нет, и придется искать в архивах?

– Посмотрим, – отмахнулся Рэй, которого терзали те же самые сомнения.

Чиновник был удивлен необычной просьбой, но Рэй сразу заметил, что фамилия Траб ничего ему не говорит.

– Это наша дальняя родственница, – пояснил он. – Мы потеряли с ней связь, когда она попала в неприятности. Вот я и подумал, что знай мы адрес, может и смогли бы ее найти.

– Через столько лет? И вообще, почему через нас? Почему не через архив или через полицию? Или через объявление в прессе?

– Видите ли, мы никогда не были уверены, что она действительно родила. Но в семье на этот счет ходили всякие сплетни. Мои родители никогда об этом не говорили, они были слишком старомодны. Но мы с женой подумали, мало ли что… А когда зашли в родильный дом в этом городе, оказалось, что она действительно родила ребенка. И там старшей сестре пришла в голову мысль… Она нам сказала, что вы…

Рэй умолк, не зная, что еще придумать. Он уставился на чиновника самым невинным взглядом, с умильной улыбкой на устах. "Хорошо, что Мевис не слышит всего этого вранья, – подумал он, – потом бы она мне это припомнила."

Чиновник работал тут недавно и не был слишком стар, чтобы не оценить благородных побуждений молодого человека.

– Вам придется подождать, – вздохнул он. – Мне нужно вначале отпустить посетителей. Если останется немного времени, я попробую найти ту запись.

Он записал дату и фамилию, и Рэй вернулся к Мевис, в приемную. Присутствие нескольких особ в трауре и двоих мужчин – судя по всему, счастливых отцов, не позволяли ему пересказать свой разговор с чиновником.

– Придется подождать, – сообщил он и умолк.

Мевис вопросов не задавала, не желая произносить имени мисс Траб при посторонних.

Через час в приемной остались только Холмсы. Они уже начали задавать себе вопрос, не забыли ли про них, когда в дверях кабинета появился чиновник и пригласил войти.

– Я сказал, что она наша родственница, – поспешно шепнул Рэй.

– Родственница? О, нет!

– Тише! Он никогда о ней не слышал!

Прежде чем Мевис смогла оправиться от возмущения, они уже были в конторе. Рэй склонился над большой книгой, раскрытой на столе.

– Да, это то, что нужно, – признал он. Извлек из кармана конверт и стал что-то торопливо на нем записывать. – Премного вам благодарен!

– Надеюсь, вы найдете этот дом, – сказал чиновник. – Но эта часть города весьма переменилась. Слишком много домов было разрушено во время налетов. По крайней мере, я так слышал. Я сам сюда приехал всего пять лет назад.

– Мы вам очень обязаны, – сердечно поблагодарил Рэй. – Если не получится, придется придумать еще что-нибудь.

Чиновник проводил их взглядом. Он начал задумываться, в чем именно он им так помог. Адрес? Ведь были и другие способы его заполучить, чем копаться в старых реестрах записи гражданских актов. Может быть, он должен был отказать? Но этот молодой человек был так мил… Слишком уж мил! А может быть, все это только повод, чтобы провести разведку в целях ограбления?

Чиновник, облившийся ледяным потом, тут же пришел однако к выводу, что это неправдоподобно. Тут нечего было грабить, кроме реестров да небольшой суммы денег. Нет, грабеж бы не окупился. Да и сам сейф выглядел весьма солидно…

– Нашел? – спросила Мевис, когда они шли к автобусу. Машину оставили у дома миссис Огден, чтобы не плутать по незнакомому городу.

– Нашел. Три имени и адреса людей, которые в тот же день регистрировали своих новорожденных. Завтра попробуем их разыскать. Ведь есть возможность, что они были в приемной одновременно с мисс Траб.

На следующее утро они выехали сразу после завтрака, вооружившись небольшой схемой, нарисованной Рэем со слов миссис Огден.

Первый блин оказался комом. Никто с такой фамилией там давно не жил. Не больше повезло и по второму. Дом был разрушен, рухнувшие стены буйно заросли кустами. Но третья попытка оказалась более многообещающей.

Дом, который они искали, стоял в бедном квартале. Двое мальчишек катались на калитке взад-вперед, стараясь не сорваться, что им не очень удавалось.

– Здесь живет миссис Уитерборн? – спросил Рэй одного из них.

– Да, – мальчик подбежал к крыльцу, с грохотом влетел по ступеням, распахнул дверь и крикнул:

– Мама! Тут к тебе!

В дверях появилась полная женщина средних лет, вытиравшая руки о фартук. На прибывших она взглянула с удивлением в больших голубых глазах.

– Я думала, вы насчет квартплаты, – заметила она.

Мевис шагнула вперед.

– Прошу простить нас, миссис Уитерборн, – начала она, – но не могли бы вы посвятить нам несколько минут?

– Я не намерена ничего покупать, – отрезала женщина весело, но решительно.

– Речь не о том. Это… это личный вопрос, – запнулась Мевис. Оказалось, это труднее, чем она полагала.

Лицо миссис Уитерборн окаменело.

– Личный? – протянула она. – Что он опять натворил?

Еще не легче. Мевис умоляюще взглянула на мужа.

– Наш личный вопрос, – перехватил инициативу Рэй. – Мне трудно объяснить на улице. Может быть, вы нам позволите войти в дом? Много времени это не займет.

– Право, не знаю, – колебалась миссис Уитерборн, обеспокоенная и заинтригованная одновременно. – Можете пройти в коридор. В комнатах такой развал…

Они вошли в узкий коридор, следом проскользнули оба мальчика, с интересом прислушивавшихся к разговору.

– А ну марш отсюда! – прикрикнула миссис Уитерборн, узрев их любопытные мордашки за спинами гостей. – И живо!

Выпроводив их на улицу, закрыла двери.

– Ну, я слушаю, – повернулась она к ним куда менее любезно, чем прежде.

История Рэя звучала теперь несколько иначе, чем в бюро гражданских актов. На этот раз мисс Траб была их знакомой, старой знакомой, которую преследовали следы прошлого.

– Не удивительно, – убежденно заявила миссис Уитерборн. Ваша знакомая? Я вам не завидую.

– Так вы ее помните? – спросила Мевис.

– Помню судебный процесс. И хорошо помню. Меня едва не привлекли как свидетеля.

– По какому случаю?

– Потому что я сидела рядом с ней в приемной бюро гражданских актов. Мой муж был в ночной смене, так что я сама пошла регистрировать нашего старшего, и она тоже была там, сидела прямо рядом со мной, с этим несчастным малышом, совсем крошечным, на руках. И прикидывалась, что так его любит! А прошло три года…

– Она прошла на регистрацию сразу перед вами, правда?

– Откуда вы знаете?

– Ваша фамилия записана в реестре сразу после нее. Так она прошла перед вами?

– Ох, она вообще не входила. За нее прошла сестра. Они долго шептались, и видно она уговорила сестру, чтобы та прошла вместо нее. Может, стыдно было…

– Сестра? – Мевис не смогла сдержать возгласа, и уставилась на Рея широко открытыми глазами. – Но ведь это значит…

Рэй остерегающе ее подтолкнул. Миссис Уитерборн недружелюбно уставилась на них.

– Скажите пожалуйста, миссис Уитерборн, – начал Рэй самым любезным тоном, – та другая девушка, как вы говорите, сестра, была в форме?

– Это наверняка была ее сестра. Они были очень похожи друг на друга, и ребенок тоже был похож на них. Я обратила на это внимание, да и ваша мисс Траб сказала, что они сестры.

– Вы очень злы на нее, – грустно заметила Мевис.

– Потому что не люблю лицемеров. Она сидела там и ждала, делая вид, что в ребенке души не чает. Со слезами на глазах говорила мне, что ребенок без отца. За язык ее никто не тянул, но она все же сказала. А сама небось уже строила планы убийства…

Холмсы откланялись, но в дверях Рэй на миг задержался.

– Вы мне говорили, что едва не стали свидетелем, – спросил он. – Вы должны были дать показания об этом разговоре с мисс Траб?

– Да. Но потом все переменилось. Доказательств хватило и без меня, слава Богу. Не понимаю, почему ее не повесили?

В воскресенье, вернувшись на Сэндфилдс Авеню, Рэй написал мистеру Риву. В понедельник вечером адвокат позвонил.

– Если речь о том эпизоде в бюро гражданских актов, – начал он, – то у нас была надежда что-то из него выжать. Там ведь от родителей требуют подробных данных. Френсис – миссис Мидоус – открыто признала, что вошла в канцелярию вместо сестры, чтобы уберечь ту от стыда. И по той же причине некоторое время держала у себя метрику и сама оформляла все официальные дела, связанные с карточками, дополнительным пайком и свидетельством о рождении. Мисс Траб признала, что так и было. Миссис Мидоус отдала ей метрику только через год, когда нужно было обновлять документы, и она могла понадобиться.

– Не показывала сестре метрику сразу после регистрации?

– По-видимому, нет.

Рэй почувствовал воодушевление.

– Значит, если это не был ребенок мисс Траб, но зарегистрирован был на нее, она этого не знала больше года?

– Куда вы клоните?

– Но ведь это совершенно очевидно! Это так непохоже на мисс Траб – оставить у кого-то такой важный документ! И кроме того, она бы наверняка захотела видеть эту бумагу, будь ребенок ее. А если ребенок был не ее? Если это был ребенок Френсис? Френсис вошла в канцелярию, потому что матерью была она. Мисс Траб только держала ребенка на руках. А Френсис назвалась Элен. Попросту всучила младенца своей сестре, вы понимаете?

– Но ведь это Элен приняла фамилию Траб вместо своей настоящей фамилии Клементс?

– Вы уверены?

– Абсолютно. Она приняла фамилию Траб сразу после отъезда из Уэйфорда.

– А Френсис? Какую она носила фамилию во время всех этих неопределенных занятий, которые выполняла перед вступлением в армию? И под какой фамилией была в армии?

– Клементс, пока не вышла замуж, что произошло довольно скоро. А до того – честно говоря, не знаю. Не интересовался.

Рэй вздохнул.

– Разумеется, нет. Не было нужды. Вы же занимались Элен, а не Френсис.

– Вот именно. Если уж об этом зашла речь, то Френсис, как я вам уже говорил, честно и открыто рассказала обо всем, в том числе и о том, что вошла в канцелярию вместо Элен. Но это было совершенно неважно, по крайней мере не казалось важным тогда.

– Не важным? То, что ребенок мог быть Френсис?

Голос адвоката теперь обдавал ледяным холодом.

– Хотел бы напомнить вам, что мисс Траб судили не за внебрачного ребенка, а за убийство трехлетнего мальчика, находившегося под ее опекой. На ее исключительном попечении. И в ту ночь, когда он умер, она с ним была в доме одна.

Глава 8

– Легко ему говорить, – возмутился Рэй, вернувшись в комнату и с размаху рухнув в кресло.

– Говорить что? – спросила Мевис.

Он ей повторил разговор с адвокатом, ожидая поддержки. Мевис только сочувственно покачала головой. Но ее мать, миссис Форд, спокойно заметила:

– Значит, у нее был мотив. Я о мисс Траб. Ребенок находился у нее. Невзирая на то, ее это был ребенок или нет, она несла за него всю ответственность. Это совершенно естественно, в том ее и обвиняли, особенно если это не был ее ребенок, и сестра подбросила его обманом…

Они взглянули на нее с уважением и вниманием. Миссис Форд была одной из тех обычных женщин, которые правда пороху не выдумают, но зато терпеливо и постепенно с годами добывают весомый запас знаний и опыта и умеют им пользоваться: делать выводы и дать совет почти во всех ситуациях. Видя, что молодежь ждет дальнейших пояснений, миссис Форд отложила спицы и продолжила.

– Видите ли, многие люди в порыве чувств способны на благородные поступки. Предположим, что мисс Траб не была матерью. Предположим, это был ребенок ее сестры. Но по доброте душевной она согласить опекать его, не рассчитывая, что того сочтут ее ребенком. Множество раз она повторяла, что любит детей. Может быть, взяла его, чтобы не работать по трудовой повинности на фабрике. Может быть считала, что воспитает его лучше, чем сестра. Френсис согласилась на это – значит она была права, не так ли? Я о мисс Траб. Но время шло. Может быть, она не рассчитывала, что сестра оставит у нее ребенка навсегда. Может быть, соглашение было временным, пока девушка как-нибудь не устроится.

– Значит вы принимаете как факт, что ребенок был Френсис? – спросил Рэй.

– Ты же говорил, так может быть.

– Да… Прошу, продолжайте.

– Ну что же… Френсис вышла замуж, правда? За человека, очень близкого мисс Траб. Для той это должно было стать ударом. Но хотела бы я знать, почему тогда она не заставила сестру забрать ребенка или по крайней мере рассказать все мужу. Хотела бы я знать, почему не доверилась мистеру Мидоусу, когда узнала, что у сестры неприятности, если в действительности они были так близки. И хотела бы я знать, почему он, собственно, не появился на процессе, чтобы ей помочь.

– Собственно, мы вообще ничего не знаем о Колине Мидоусе, правда? – вмешалась Мевис.

– Только то, что он работал в конторе у мистера Клементса, – ответил Рэй, – и что ходили слухи, что они с Элен встречаются. И что он женился на Френсис примерно через девять месяцев после рождения ребенка.

– Возможно, он его отец, – заметила миссис Форд. – Это бы прояснило, почему он предпочитал держаться от всего подальше.

– Если это так, он должен быть изрядным мерзавцем!

– Я бы не спешила осуждать его, – спокойно заметила миссис Форд. – Есть немало мужчин – и женщин тоже – которые винят исключительно противную сторону, если что вдруг случится. Забывают, что и на них ложится часть ответственности. Если это была мисс Траб – ее зовут Элен, не так ли – он мог быть взбешен, что она ему изменила – наверняка он называл это таки женился на ее сестре. Если это была Френсис, мог согласиться на ней жениться, но не хотел заходить настолько далеко, чтобы взять в дом ребенка и все признать публично. Особенно в той ситуации, когда он был подчиненным ее отца.

– Полагаю, что если это был ребенок его жены, он обязан был его принять, – заявила возмущенная Мевис.

– Наверняка это он подговорил Френсис подкинуть ребенка Элен, – добавил Рэй.

– С учетом старого мистера Клементса, – не уступала миссис Форд.

– Колин был тогда в армии.

– Все равно. Наверняка он надеялся пережить войну. Почти все ведь ее пережили, гибли главным образом летчики. А потом хотел вновь занять свое место, что бы стало невозможным, узнай мистер Клементс, что произошло за его спиной.

– Особенно, если речь шла об Элен, – подтвердил Рэй.

– Ты прав.

Они умолкли, обдумывая все, что знали об этом деле. А знали они немного. Почти ничего. Ведь в основном все оставалось только гипотезами. Но выставляли они Френсис в весьма странном свете. Если ребенок был ее, она сознательно сделала все, чтобы выдать его за дитя Элен. Она назвала имя Элен вместо собственного в продовольственном бюро, в бюро гражданских актов, при получении свидетельства о рождении ребенка. Где еще?

– А ее удостоверение личности? – вдруг воскликнул Рэй. – Если Френсис всюду выдавала себя за Элен без ее ведома, как тогда она справилась без документов Элен?

– Это было невозможно, – покачала головой миссис Форд. – Но потеряй она удостоверение, легко могла получить новое.

– Полагаешь, она соврала, что потеряла? Или забрала документ Элен, чтобы та думала, что потеряла?

– Но мы же делаем из Френсис чудовище! – со смехом воскликнула Мевис. – Она совсем не так выглядит. Была с нами приятна и любезна, и очень сокрушалась об Элен, мне показалось, вполне искренне.

– У нее было достаточно времени как следует выучить роль, – спокойно отрезала миссис Форд, – следовало бы ожидать, что она владеет ею в совершенстве.

Заметив искреннее удивление на их лицах, добавила:

– Не утверждаю, что все так и было, но зато вполне могло так быть. А если было так, легко понять, что возмущение мисс Траб со временем росло и она могла решить, что никогда уже не сумеет доказать своей непричастности, так что в конце могла почувствовать ненависть к младенцу, хотела стать свободной и решила от него избавиться…

– Не верю, что она так сделала, и никогда не поверю, заявила Мевис.

– Ну ладно, ладно, – вмешался Рэй.

Миссис Форд улыбнулась обоим и снова взялась за спицы.

Ответ на письмо, посланное родителям акушерки Уолтерс, был благожелательным, но не содержал никакой информации. Контакт с ней они окончательно потеряли. Без их ведома и согласия решила выйти замуж в Канаде, а когда они выразили свое неудовольствие, перестала писать и ничего о ней больше не слышали. Не помнили даже, откуда пришло ее последнее письмо – его сожгли, не списав адреса.

Следующим шагом Рэя было посещение последнего работодателя мисс Траб. Мистер Филпот, прочитав заметку в газете, звонил в больницу, а когда ему не позволили увидеть мисс Траб, решил написать по ее домашнему адресу. Рэй немедленно ответил и однажды после работы заехал к мистеру Филпоту.

– Мне очень приятно с вами познакомиться, – приветствовал его мистер Филпот, сердечно пожимая руку. – Старшая сестра в больнице сказала мне, что вы спасли жизнь мисс Траб, и вообще выказывали ей все время искреннее сочувствие.

– Мы ее любим, – ответил Рэй. Он повторял это раз за разом и ему это уже надоело, но приходилось повторять.

– И я тоже.

Мистер Филпот был человеком немолодым, но весьма жизнелюбивым для своего возраста.

– И я тоже, – повторил он. – И очень. Разумеется, я о ней все знал.

– Вы знали?

– Так получилось. Когда она нанималась на работу, я спросил о рекомендациях, образовании, последнем месте работы и так далее. Она и не пыталась что-то скрыть. Но произвела на меня прекрасное впечатление, а я как раз лишился очень хорошей секретарши, которая тяжело заболела. Теперь такую нелегко найти – сотрудницу старого типа, которая разбирается решительно во всем.

– Она не утратила квалификации? – поинтересовался Рэй.

– Нет. Работала в тюрьме. Была библиотекарем, выполняла разные поручения. Некоторые новые методы работы оказались ей неизвестны, и, разумеется, современное канцелярское оборудование тоже, но она быстро их освоила. Должен вам сказать, что был поражен, когда узнал, что именно с ней случилось.

Новая мысль пришла Рэю в голову.

– Так она не уволилась с работы? Не предупреждала вас?

– Разумеется нет.

– Не написала вам письма, как нам или сестре?

– Нет.

– Это на нее непохоже. Разве что не собиралась уходить от вас.

– Что вы имеете в виду?

И не успел Рэй оглянуться, как уже рассказывал всю историю мистеру Филпоту, который слушал его с наивысшим интересом и вниманием.

– Быть может, мне удастся кое-чем вам помочь, – заметил он, когда Рэй умолк. – Мисс Траб говорила мне о своей работе на военном заводе в Конингтоне. После войны предприятие это снова вернулось к прежней продукции и я случайно знаю одного из директоров. Я с ними поддерживаю деловые контакты и временами даже там бываю. При ближайшей оказии мог бы кое-что разузнать. Когда она начала работать, когда уволилась и так далее. Из того, что она мне рассказывала, мне не кажется возможным, чтобы она так долго проработала, если на самом деле ждала ребенка.

Рэй рассыпался в благодарностях, чувствуя, что обзавелся еще одним, и на этот раз очень ценным союзником.

Но его энтузиазм изрядно поблек, когда, вернувшись домой, его встретили встревоженные лица. Мевис с миссис Форд пережили изрядное потрясение.

– Вот как было дело, – рассказывала миссис Форд. – Я удобно устроилась в кресле и читала газету, а Мевис вышла в магазин за хлебом. Коляска с Джой стояла под самым окном, так, чтобы быть у меня на виду. Она развлекалась с погремушками. Видимо, я вздремнула, потому что не слышала никаких шагов по дорожке. И очнулась, услышав, как смеется Джой. Знаешь, ведь она всегда так заливается, если ее пощекотать или подбросить вверх. Выглянула в окно и вижу, что в саду кто-то стоит, размахивает руками и смеется вместе с ней. Я ужасно перепугалась. Не могла двинуться с места, ноги стали как из ваты. Когда наконец мне удалось встать и подойти к окну, никого там уже не было, а Джой по – прежнему сидела в коляске и баловалась погремушкой.

– Уверены, что это вам не приснилось? – спросил Рэй со скептической усмешкой.

– Нет, – вмешалась Мевис. – Это был не сон. Выходя из магазина, я встретила Риту Вильямс, и знаешь, что она мне сказала? "Угадай, кого сегодня утром я видела входящей в дом доктора Эверетта? Вашу мисс Траб. Я и не знала, что она вернулась". Я говорю: "Она не у нас". А она: "Я и не думала, что она вернулась к вам. Но не ожидала, что она покажется в нашем районе". Я и говорю: "Я тоже. Мы ее, во всяком случае, не видели".

А когда вернулась, и мне мама сказала, что какая-то чужая женщина была в саду возле коляски Джой, я думала, что упаду в обморок.

– Ты уверена, что это была мисс Траб? – спросил Рэй, хотя и сам уже в этом не сомневался.

– Я ее никогда, конечно, не видела, – возразила миссис Форд, – но твое описание сошлось просто до деталей. Одежда и вообще все…

– Вы ее видели лишь на миг?

– Да, но у меня тут же мелькнуло в голове: "Это наверняка мисс Траб". Иначе я бы так не перепугалась.

– Понимаю, – уныло протянул Рэй.

– Во всяком случае, Рита ошибиться не могла, – добавила Мевис. – Это значит, что она и правда была в нашем районе. Считаю, мы должны сообщить в полицию, что она вторглась к нам в сад.

– Да она же никому ничего плохого не сделала, – неохотно возразил Рэй. – Почему теперь мы все против нее? Ведь сами всегда утверждали, что она никогда бы не обидела Джой.

– Я уже сама не знаю, что думать, – расплакалась Мевис.

Когда она успокоилась, Рой рассказал ей и миссис Форд о своем разговоре с мистером Филпотом. Это так их заинтересовало, что они даже забыли о своем недавнем испуге.

– Так что я надеюсь, – закончил свой рассказ Рэй, – что уже скоро мы что-нибудь узнаем про ее житье в Конингтоне еще до рождения ребенка. Мне хотелось бы знать, какова была Френсис тогда, и даже еще раньше. Мы слышали, что Колин был поклонником Элен. А Френсис? Та ходила в школу изящных искусств. Находясь в окружении этих пришлых художников, наверняка нашла себе какого-нибудь приятеля, а то и нескольких.

– И пожалуй, не лучшего сорта, – подтвердила миссис Форд в соответствии с традиционным мнением британцев, что искусство любого рода – нечто странное и подозрительное.

– Не в Уэйфорде, – отозвалась Мевис. – Там была небольшая школа, только для местных студентов. Не то что в Лондоне… или Париже, – добавила она с многозначительной ухмылкой.

Все рассмеялись, и Рэй заявил, что полностью с ней согласен.

– Там нелегко будет что-то узнать, разве что миссис Мидоус сама нам поможет. А мне бы не хотелось ее спрашивать об этом, принимая во внимание, что ребенок мог быть от одного из них.

Миссис Форд была шокирована.

– У тебя нет никаких оснований совать нос в прошлое миссис Мидоус. Она может, в случае чего, подать на тебя в суд за клевету.

– Не сможет, если это окажется правдой, – не уступала Мевис.

Новая ошеломляющая возможность пришла в голову Рею.

– Шантаж! Вот что могло быть мотивом убийства!

– Что ты имеешь в виду?

– Допустим, Френсис родила ребенка и всучила его мисс Траб, которая, узнав, что Френсис вышла замуж за ее давнего возлюбленного, не могла решиться выдать ее тайну. Допустим, что отец ребенка начал шантажировать Френсис, которая его убила, чтобы избавиться от шантажа.

– Разоблачив тем самым всю историю, и притом на весь свет, – иронично закончила Мевис.

– Это должно было сойти за несчастный случай, так ведь? Только вот такие случаи не происходят с трехлетними мальчиками.

– Слишком натянуто, – констатировала Мевис. – Ты даже не знаешь, был ли ребенок ее. А если и был, то не нужно никакого шантажа – хватило бы просто опасений, что мисс Траб ее когда-нибудь выдаст.