Текст книги "Королевство лунного света"

Глава 17

– Он был здесь, – решительно произнес Ройс, – здесь, в городе, и держу пари, что он, возможно, был и в самом дворце.

– Вы не можете этого знать, – сказал Марселлус. Его лицо исказила гримаса, за которой едва можно было уловить слова. – Мне кажется, лорд Хоук, я вас всю жизнь в этом так или иначе пытаюсь убедить. Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я не хотел проявить к вам неуважения, и я допускаю, что вы можете быть правы. Но я судья. Мое понимание правды основывается на возможности ее доказать.

– Тогда примите во внимание то, какой он человек, – предложил Ройс. – Неужели вы верите, что Дейлос поручил бы такое важное задание, как убийство человека, совершившего поджог, кому-то другому? Даже если так, ему пришлось бы убить того человека, чтобы быть уверенным, что он не проговорится… или еще одного… или еще. Этому не было бы конца. Рано или поздно ему пришлось бы действовать.

– Звучит правдоподобно, – признал Марселлус, – только если человек на внутреннем дворе действительно был убит.

– Ни один из дворцовых стражей не признал, что он выпустил ту стрелу.

– Была большая неразбериха…

– Не такая уж и большая, – прервала его Кассандра. Они снова были в кабинете Атрея. По крайней мере там она могла быть уверена хоть в некоторой доли конфиденциальности. Дворец был переполнен людьми, или так по крайней мере казалось. На совещании присутствовали все советники, включая вернувшихся Полидора и Горана. Они только сказали ей, что их приезд казался им правильным решением, но она-то знала, что у них на уме. Травма Елены и, как следствие этого, невозможность провести операцию не были секретом. Все понимали: время уходит. Атрей либо вскоре поправится сам, либо умрет. В любом случае все чувствовали, что нужно держаться вместе, рядом с центром происходящих событий.

– Мне кажется, – продолжала она, – мы должны признать правоту лорда Хоука; человек, совершивший поджог, был убит, чтобы не проговорился. За всем этим кто-, то стоит, и я думаю, что это Дейлос. Его нужно остановить.

– Я ничего не имею против, – ответил Марселлус, – но мы обыскали весь Илиус вдоль и поперек. Если враг действительно скрывается здесь, то хотелось бы мне знать где.

– Его уже может здесь и не быть, – неохотно сказал Ройс. – Он мог перебраться в более безопасное место, чтобы там переждать. – Ему не пришлось говорить, чего ждал враг. Все они знали, что он имел в виду смерть Атрея.

– Мы также искали на Дейматосе и на других небольших островах, – сказал Марселлус.

– Они изобилуют пещерами, – заметил Ройс. – Чтобы тщательно их обыскать, потребуются месяцы.

– Это правда, – признал судья.

– Если Дейлос со своими сторонниками скрываются на одном из этих островов, – сказала Кассандра, – то это Дейматос. Этим островом владела его семья, и он знает его вдоль и поперек с раннего детства. К тому же он может найти там серу и другие компоненты, которые ему понадобятся.

– Мы только теряем здесь время, – сказал Ройс. – Нам нужно еще раз обыскать Дейматос.

– Нам? – удивилась Кассандра. – Ты имеешь в виду себя, не так ли?

Она пристально посмотрела на него через весь кабинет.

– Ты хочешь убить Дейлоса. Ройс пожал плечами.

– Я из этого тайны не делал.

Кассандра отошла от окна, где она стояла, подошла к столу Атрея и слегка дотронулась до него. Ее брат обладал мудростью избранного. Она – нет, и, по правде говоря, она бы этого и не хотела. Им суждено было сыграть разные роли. Но так или иначе, сейчас она должна быть мудрой.

– Дейлос и его сторонники – не враги из внешнего мира, – тихо сказала она. – Они принадлежат Акоре, даже если мы этого не хотим. Мы должны одержать над ними победу, как того требуют наши законы и традиции. Тогда мы сможем по-настоящему быть уверены, что врагов среди нас больше нет.

Марселлус кивал головой, пока она говорила.

– Что ты предлагаешь, Атридис?

– Я не совсем уверена, – признала она. – Но я считаю, что мы должны быть терпеливыми и мужественными. И нам следует делать не то, чего от нас ожидает Дейлос, а то, что нужно Акоре.

– Он ждет, что мы начнем искать его, – сказал Ройс. – Нападение на дворец, возможно, было попыткой подтолкнуть нас к этому.

Он встал и подошел к ней, не глядя на нее. Она не могла видеть его глаз, но от его улыбки по ее телу пробежал холодок.

– Он к этому подготовится, – продолжал Ройс, как будто мысленно представлял все это. – Он уверен, что готов к встрече с нами.

– И он прав, потому что у него есть страшное оружие, – сказала Кассандра. Что-то до боли сжалось у нее в груди. – Поход в пещеры на Дейматосе будет самоубийством. А это жизни сотен воинов Акоры и твоя собственная.

– Но если мы не пойдем за ним, – возразил Ройс, – и будем просто ждать, это даст ему больше шансов нанести удар.

– Да, риск есть, – признала она, – но все же я считаю, что нам следует именно так и сделать. – Она простерла руки, желая, чтобы он понял, молясь, что он так и поступит, а со временем поймет ее. Поймет и, возможно, в конечном счете простит. – На Акоре всегда царила жизнь, а не смерть. Мы вырвали жизнь из лап разрушенного мира. Мы построили ее заново, камень за камнем, крупица за крупицей. Наша преданность жизни – каждой отдельной жизни – всегда была нашим главным преимуществом. Дейлос хочет, чтобы мы забыли это, но мы не должны. Сейчас надо быть верными себе, как никогда.

– Жажда крови все затмевает, – сухо сказал Ройс. Его взгляд задержался на Кассандре. – Выдержать это будет нелегко.

Она вздохнула, тихо и спокойно, так, чтобы он не заметил ее облегчения.

– Я вверяю это тебе, – нежно сказала она ему. – Чтобы изгнать тех, кто хочет причинить нам вред без лишних потерь, потребуется огромное мастерство и стойкость, но я уверена, что ты способен на это.

– Также потребуются люди, – холодно сказал он. – Немного, но лучшие из лучших.

– Ты получишь людей, – заверила она его, – и все, что тебе потребуется.

И так, в своем сердце, она отпустила его.

Но ушел он не сразу. Нужно было подготовиться, подобрать людей, пополнить запасы. Ее план был хорош, но следовало учесть все детали.

Так он сказал, готовясь войти в море с утренним приливом.

Это означало, что осталась ночь.

Она этого не учла. Принимая решение послать его на Дейматос, она не думала о том, что у них будет время на долгое прощание. Она постоянно была занята, разрывалась между уходом за больным братом и другими необходимыми делами, свалившимися на нее.

Однако в этих днях и ночах было гораздо больше.

Она думала об этом, когда шла навестить Елену. Целительница лежала спокойно, насколько это было возможно, переживая такое потрясение.

– Я никогда не падала, – сказала она Кассандре. – Никогда в жизни. Даже когда я была совсем маленькая и только училась ходить, я не падала.

– Но это со всеми время от времени случается, – сказала Кассандра, пытаясь успокоить ее. Елена не чувствовала боли, так как Брайанна подсыпала успокоительное в ее бокал. Но она была сильно взволнована.

Казалось, Елена не слышала ее.

– Я спускалась по этим ступеням сотни раз, даже больше. Почему же именно тогда мне нужно было упасть? Почему?

– Вы волновались. Была вероятность того, что другие серьезно пострадали.

– Вздор! Я бы так не поступила. Я шла спокойно. Я не должна была упасть.

– Но это случилось.

– Да… случилось, – согласилась Елена. – От таких вот глупых несчастных случаев может зависеть очень многое. Если ванакс умрет…

– Это будет не ваша вина. А теперь отдыхайте. Вы прекрасно знаете, что только так сможете поправиться.

Немногим позже Кассандра покинула комнату Елены и вернулась к себе. С неохотой она вошла, огляделась вокруг, надеясь и страшась того, что там будет Ройс.

Его не было. Она ощутила пустоту комнаты, пустоту постели, пустоту времени. Утром она спустится вместе с ним в гавань. Она будет стоять рядом, и все поймут, что он отправляется от ее имени, наделенный ее властью. Она будет просить для него и всех мужчин, которые отправятся на Дейматос, расположения судьбы. Она даже поверит в это.

Ройсу придется встретиться со своими страхами на Дейматосе, где его так бесчеловечно держали в плену, но ему это пойдет на пользу. Он может отыскать скрывающихся там сторонников Дейлоса, и она не сомневалась в том, что он их поймает. Но Кассандра была уверена, что он не найдет там даже следов Дейлоса.

Дейлос был в Илиусе.

Она чувствовала это до того, как узнала.

Она приняла ванну. После этого ей всегда становилось лучше. Так по крайней мере было раньше. Если она выйдет замуж за Ройса и будет жить с ним в Хоукфорте, ей придется обходиться без такой роскоши. А может быть, и не придется, ведь он проявил интерес к водопроводу на Акоре и может сделать такой же в своем замке.

О чем она думала? Что за сумбур у нее в голове, если она серьезно обдумывает такую мысль? Несомненно, ничего хорошего из этого не выйдет.

Резко встав, она с таким неистовством растерла себя полотенцем, что кожа покраснела. Оставив мокрое полотенце на табурете, обнаженная, она вошла в спальню.

Было странно, она не помнила, чтобы зажигала лампы, но все же одна из них, возле постели, неярко горела, освещая прекрасно сложенного, абсолютно обнаженного мужчину. Руки его были сложены, и манящая улыбка играла на мужественных устах.

– Ройс… – произнесла она и поняла это, только услышав свой собственный голос.

Пылкий взгляд его скользнул по ней сверху вниз, затем опять вверх.

– Марселлус сказал, что сам проследит за приготовлениями.

– Как это мило с его стороны.

– Подойди ко мне. – Он не двинулся, не протянул руку, не поманил ее. Он просто приказал.

Она, конечно, могла отказать ему. Она могла упрекнуть его в своеволии. Она могла возмутиться его поведением.

Но… Это была ее постель.

– Я собиралась лечь спать, – сказала она, устраиваясь на своей стороне лицом к нему. Она грациозно согнула ногу, подложила руку под голову, все время глядя на него.

– Ты похожа на одалиску.

– Только я не живу в гареме.

– Да, и правда, не живешь. – Он повернулся к ней, и на его лоб упал локон золотистых волос. Несправедливо, что мужчина мог быть так невероятно красив. – Я не могу представить тебя чьей-либо рабыней.

– Я рада это слышать. Прошлой ночью в шатре мне показалось, что ты думаешь иначе, – учтиво добавила она.

На его лице появился легкий румянец.

– Потому что я хотел большего?

– Ты хотел… все. Он не отрицал.

– Я бы не сказал, что легко быть любовником Атридис. Ах, так вот как? Он стремился сократить дистанцию между ними, так как чувствовал, что ее сила ущемляет его.

– В Англии правили королевы, – сказала она. – Например, великая Елизавета. Интересно, как бы ты с ней справился?

Он рассмеялся над этими словами, внезапно показавшись ей мальчишкой.

– Но она была известна как королева-девственница, так что мне не пришлось бы с ней справляться.

– Ты действительно думаешь, что она была девственницей?

– Надеюсь, что нет, – честно признал он. – Отец Елизаветы отрубил голову ее матери; сводная сестра, религиозная фанатичка, чуть было не казнила ее; сама она прожила большую часть жизни в страхе быть убитой изменниками, жаждавшими захватить трон. В конце концов, должна же она была найти хоть какое-то личное счастье.

– Оно может быть неуловимо. И еще очень скоротечно. – Кассандра посмотрела в широкие, окна. Слишком скоро наступит утро. – Я думаю, – нежно сказала она, – теперь моя очередь.

К его чести, он обладал невероятной силой и выдержкой. Больше нечем было объяснить то, как он переносил сладостные муки, которые она ему причиняла. Он хотел сократить дистанцию между ними. Ей было нужно то же самое. И, что важнее, ей необходимо было так глубоко запечатлеть в своей памяти его образ, чтобы он не исчез никогда, даже после смерти.

На Акоре всегда царила жизнь. Но смерть тоже приходила. Насильственная и преждевременная смерть. И это еще не конец. Смерть витала в воздухе слишком близко, увлекая ее за собой.

Кассандра медленно подвинулась к Ройсу, наслаждаясь прикосновениями к нему, его запахом, каждым звуком, который он издавал, каждой клеточкой его кожи, каждым сумасшедшим взрывом их взаимного наслаждения.

Такой красивый мужчина. Странно, но вдруг, лежа рядом с ним, она на долю секунды увидела образ темноволосого мальчика, играющего на высоких каменных стенах рядом с морем, непохожим на то, которое омывало берега Акоры. Очень странно.

– У тебя нет брата, – сказала она.

Он прошептал что-то похожее на согласие. Безусловно, есть сестра, но нет брата. Но откуда тогда появился темноволосый мальчик? Возможно, просто видение, мираж с волнообразными светящимися краями.

Но это не могло быть одним из ее видений, потому что не причиняло ей боль. Наоборот, она чувствовала полное умиротворение, как будто ничто во вселенной не беспокоило ее.

Мальчик… засмеялся и бросил в воздух камушек, который закрутился, завертелся и упал где-то там, где она не видела, и круги на воде разошлись во все стороны…

Камень, брошенный в озеро. Ройс что-то говорил об этом ее матери. Что-то о вере и убеждениях, на которых зиждется жизнь…

Она не должна спать, времени слишком мало. Кассандра открыла усталые глаза и увидела серую полоску горизонта.

Нет, не сейчас. Не так скоро. Слезы жгли ей глаза.

– Кассандра?

Голос Ройса казался неокрепшим после сна, он сделал над собой усилие, пытаясь проснуться.

– Тсс, – прошептала она, слегка поглаживая его волосы. – Ничего.

Он что-то пробормотал, наверное, опять ее имя, и крепко обнял ее. Лежа в его объятиях, она не спала, глаза ее были широко открыты, и Кассандре хотелось, чтобы вернулся темноволосый мальчик, но этого не произошло.

– Пусть судьба будет к вам благосклонна, – сказала Кассандра.

Шеренги мужчин, стоявших вдоль причала, склонили головы. Они были молоды, прошли хорошую воинскую подготовку, все как на подбор. Мужчины из легионов, охранявших дворец. Мужчины, которые, если им представится возможность, отомстят за ванакса; они будут сражаться до тех пор, пока не восторжествует справедливость.

Ройс стоял впереди. На нем был килт акорского воина. Волосы он убрал со лба и завязал тонкой кожаной лентой. На солнце его кожа приобрела блестящий* золотистый оттенок. Левая рука покоилась на рукояти меча.

– Наверное, тебе следовало взять свой тростниковый меч, – нежно сказала она.

Он сразу вспомнил и засмеялся.

– Я жалею, что не взял его. На самом деле мне следовало взять сотню таких. Разве ты не видишь всех этих крепких мужчин с тростниковыми мечами?

Зрелище было таким нелепым, – акорские воины, вступающие в битву, держа в руках тростниковые мечи, – что она внезапно рассмеялась. Те, кто стоял поблизости, посмотрели на нее с удивлением. Она тотчас успокоилась. Ей не следовало этого делать. Вся ситуация была так удручающа.

– Я искренне надеюсь, что ты будешь осторожен, – сказала она, подавив в себе желание дотронуться до него.

– Я всегда осторожен, – ответил он.

Она заметила в глубине его глаз что-то такое, что напугало ее, но тут же решительно отбросила тревожные мысли.

Вскоре начался прилив. Она стояла неподвижно, думая, что сказать ему на прощание, но так ничего и не произнесла. Вдруг он наклонился к ней, поцеловал в щеку и сказал:

– Постарайся не беспокоиться сильно.

Тысячи ответов звучали в ее голове, но ни одного не Произнесла она вслух. Так она стояла, молчаливая и одинокая, глядя ему вслед.

Вернувшись во дворец, Кассандра решила навестить Амелию. Она почти не видела племянницу после взрыва на Играх и была поражена тем, как сильно малышка изменилась. Девочка, безусловно, подросла, ее волосы стали гуще, но главное – она была более подвижна. Ее когда-то голубые глаза теперь стали почти карими, как у ее матери, и, казалось, принадлежали не ей, а взрослой женщине.

– Как она спит? – спросила Кассандра Джоанну, так как всем молодым матерям обычно задают этот вопрос.

– Довольно хорошо. Она все еще просыпается около полуночи, но поест и снова засыпает до шести утра. Это на самом деле не так уж плохо.

–. Она очень милая.

– Да, действительно. Ты уже скучаешь по Ройсу.

– Я не… он только что отплыл, с чего мне по нему скучать?

– О, ради Бога, Кассандра, я начинаю скучать по Алексу, когда он выходит из комнаты. Ты на самом деле считаешь, что не такая?

– Ты любишь Алекса.

– Конечно, люблю, а ты любишь Ройса.

Любуясь племянницей, Кассандра сделала вид, что не поняла.

– Я никогда этого не говорила.

– Я тоже не часто говорю, что по утрам встает солнце. И то, что я этого не делаю, на солнце абсолютно не влияет.

Нет, не влияет. Природа со всеми ее тайнами существует независимо от интересов смертных. Она любила Ройса.

Ну конечно, любила. Как могла она его не любить? Она знала, что любит его уже давно, возможно, с того самого головокружительного утра в Лондоне. Ни ее сердце, ни ее разум не могли с тех пор успокоиться.

Но находились в полном согласии.

Любовь, желание, страсть – зачем выяснять, что главное, ведь это все равно не сможет поколебать ее. Она действительно любила его, теперь она это осознала. Она чувствовала себя так спокойно.

Записка Дейлоса. Ее принес вместе с корзиной белых лилий маленький мальчик, нанятый для этого. Он дожидался ее на внутреннем дворе дворца и подошел к ней, как только она появилась.

– Один господин просил передать вам это, принцесса. – Он застенчиво посмотрел на нее.

Она взяла корзину, вдохнула запах лилий и подумала, что эти цветы никогда ей не нравились.

– Кто дал их тебе?

– Не знаю, принцесса. Господин не сказал своего имени.

Она остановилась, посмотрев на него поверх цветов, лепестки которых, белые, как рыбье брюшко, слегка потемнели по краям.

– Как он выглядел? Мальчик задумался.

– Он был стар, но не так стар, как мой отец, значит, наверное, он был молод. Лицо худое, но крепко сложен.

Дейлос… или тысяча других мужчин. Но сколько из них прислали бы ей лилии?

Она поблагодарила мальчика и отпустила его. В своей комнате она внимательнее осмотрела корзину. И вскоре нашла записку с абсолютно излишней угрозой: «Приходи, или в ход пойдет «греческий огонь». Погибнут тысячи. Приходи одна».

Нет, этого не случится. Но смерть придет в Илиус в этот солнечный летний день. Видение поведало ей об этом.

Она взяла на руки племянницу, и та, такая спокойная и теплая, уютно устроилась у нее на груди. Свою тяжеленькую головку Амелия сонно положила ей на плечо. При каждом вдохе и выдохе она пускала маленькие пузырики.

– Тебе самой нужно родить ребенка, – сказала Джоанна.

Темноволосый мальчик, играющий на каменных стенах возле моря.

– Тебе нравилось в Хоукфорте, не так ли?

– Да, – согласилась Джоанна. – Даже после смерти моих родителей это было особенное для меня место.

– И все же ты покинула его.

– У меня не было выбора. Когда пропал Ройс, все стало мне безразлично.

– И все-таки был момент, короткий миг, когда ты сомневалась. – Она сразу же пожалела о сказанном. Это было слишком личным, она не имела права.

Но Джоанна думала по-другому. Она сразу же кивнула.

– Я до сих пор вижу это в своих снах. – Нежная улыбка угасла. – Я стою на причале в Саутуорке, на том же причале, с которого мы отплыли сюда. Все, что я вижу перед собой, – это акорский военный корабль с носом в виде огромного быка, сверкающим в темноте. Вдалеке юнги, которых я наняла, чтобы отвлечь стражу, стараются как могут. Настало время действовать. Но я медлю. Я не могу пошевелить ногами. Я вдруг почувствовала сомнение и замешательство.

– И что? – торопила ее Кассандра, желая узнать, что случилось дальше.

– И ничего. Я как будто бы просыпаюсь возле Алекса. Но важно то, что я знаю: это сон. Я решилась. Я собрала в кулак всю свою волю и побежала не прочь от корабля, а прямо к нему. Когда некуда было больше бежать, я прыгнула. – Она посмотрела на свои руки. – Было время, когда, очнувшись от этого сна, я все еще чувствовала на своей коже жесткий и грубый канат; с его помощью я добралась до бортового иллюминатора. Я чувствую, будто все это повторяется снова.

– Отголоски, – прошептала Кассандра. – Мир, кажется, наполнен ими, отголосками прошлого, настоящего и будущего.

– Ты их чувствуешь?

– Иногда, – признала Кассандра, Она опустила глаза, ощущая на своей щеке прикосновение мягкой пряди волос Амелии. – Она очень милая девочка.

Малышка проснулась, слегка заерзала, но не заплакала. Вместо этого она посмотрела на свою тетю, но не как все дети ее возраста – неосознанно, а очень внимательно.

– Мне кажется, она пытается что-то тебе сказать, – заметила Джоанна. Она взяла дочь на руки и слегка похлопала ее по спинке.

– Мне пора идти, – сказала Кассандра. Ноги не слушались ее, но все же она встала.

– С Ройсом все будет в порядке, – заверила ее Джоанна.

– Надеюсь, – сказала Кассандра и вышла из комнаты в необратимо надвигавшиеся сумерки.

В коридоре, возле комнаты Атрея, она остановилась. Ей хотелось еще раз увидеть брата. Но он все еще был без сознания. Он бы не узнал о ее присутствии, а время так неумолимо движется вперед. Кроме того, с ним Федра и Эндрю. К тому же была возможность, что родители могли заподозрить что-то неладное.

Лучше просто уйти.

Она торопилась, боясь, что если промедлит, то не решится на это. Быстрее, быстрее через комнаты и коридоры, которые она знала всю свою жизнь. Во внутреннем дворе она заставила себя немного замедлить ход, чтобы не привлекать ничье внимание, но, миновав Львиные ворота, почти побежала.

Как бежала в своем сне Джоанна, а когда некуда было больше бежать, прыгнула.

Но Джоанна прыгнула, чтобы выжить, а она…

«Нет, не думай, только поторопись». Время уже поджимало. Она слышала свое дыхание, поднимаясь по дороге, ведущей вверх от города все выше и выше, пока наконец не добралась до небольшого плато, на котором возле сцены стояла полукруглая каменная стена.

Федра впервые привела ее в театр, когда она была еще ребенком. Кассандра вспомнила, как волновалась и ожидала чего-то захватывающего, как мать держала ее за руку.

О, как она любила это место!

И по иронии судьбы Дейлос выбрал именно его.

«Приходи одна», – говорилось в записке, и она была одна. Он не мог знать, что это не имело значения. Ей все было ясно в ее видениях – если она погибнет, красная змея не поглотит Акору. Она отлично знала, что здесь, именно на этом месте увидела свою смерть.

«Вся жизнь – театр», – сказал великий английский писатель. Как он был прав!

В этот час театр был пуст. Она прошла между рядами и подошла к сцене. Но не поднялась на нее, а резко остановилась и обернулась.

Вокруг – ни души. Насколько она могла судить, она была одна в театре.

Быть может, записка была всего лишь обманом?

И только в ней затеплилась эта надежда, Кассандра услышала какой-то шум… странный, незнакомый… но он становился все громче.

Она вновь взглянула на сцену и увидела, как пол сцены разверзся, и прямо из земли появилась платформа.

«Бог из машины», – подумала она. Бог в машине. Такое часто происходило в развязке пьесы: внезапно появлялся бог, поднятый на сцену из потайного места под ней. Искушенная публика смеялась над этим, так как это считалось избитым приемом.

Но Кассандре было не до смеха. На самом деле ее переполнял ужас, когда она увидела человека, взошедшего на сцену и улыбавшегося ей.

– Принцесса Кассандра, – сказал Дейлос. – Как мило с вашей стороны, что вы пришли.