Текст книги "Королевство лунного света"

Глава 20

Марселлус встретил их на пристани. Его сопровождали несколько воинов. Судья, казалось, был очень доволен, наблюдая, как Дейлоса с его людьми сажали в фургоны, которые доставят их в тюрьму.

Когда в фургоне оказался последний из них, судья кивнул Ройсу.

– Хорошая работа, лорд Хоук.

– Теперь это ваша работа, Марселлус. Не могу сказать, что завидую вам.

– Потому что, лорд, вы воин, а я судья. Каждому – свое. – Он повернулся к Кассандре. – Ваша мать просит вас подняться во дворец, Атридис.

– Вы не знаете, чем вызвана ее просьба?

– Боюсь, что нет.

Мрачное предчувствие охватило Кассандру. Возвращаясь в порт Илиуса, она, как и раньше, высматривала в небе погребальные дымы. Не увидев их, она вздохнула с облегчением, но теперь вновь испугалась, что случилось непоправимое. Она инстинктивно повернулась к Ройсу.

– Пойдем со мной?

Сказав это, она поняла, что он наблюдал за ней. Он был по-прежнему холоден, но все же согласился:

– Пойдем, если хочешь.

Их ожидала колесница. Они стояли рядом, но все же так далеко друг от друга, в то время как колесница взлетела вверх по холму по направлению к Львиным воротам.

Войдя в большой внутренний двор дворца, Кассандра подумала, что все здесь было таким же, как прежде. Но это еще ничего не значило. Родители, вероятно, решили держать такую весть в секрете до завершения событий на Дейматосе.

Оказавшись подальше от любопытных глаз, Кассандра перестала притворяться спокойной и кинулась вперед. Она была уже почти у дверей в комнату Атрея, как вдруг они отворились и появилась молодая девушка.

Брайанна… ее рыжие волосы были спутаны, а туника выглядела так, будто она в ней спала. Брайанна… с опущенными головой и плечами.

Внезапно Кассандра остановилась. Она не могла ни сдвинуться с места, ни задать мучивший ее вопрос. И только теплое прикосновение руки Ройса вселило в нее надежду.

Она не отстранилась, даже когда Брайанна наконец осознала, что они рядом. Она подняла голову, явно борясь с изнеможением, и…

Улыбнулась. Широкая искрящаяся улыбка сняла усталость и прогнала страх. Казалось, в ее лучезарной улыбке отражалось золотистое сияние солнца.

– Ванакс очнулся, – сказала она, рассмеявшись, и слезы счастья потекли у нее по щекам.

Не заметив, что и сама плачет, Кассандра поспешно вбежала в комнату. Отец и мать сидели подле кровати. Неподалеку стояла Джоанна, рядом с ней Елена с перевязанной правой рукой. Все внимательно следили за Атреем, но Федра подняла голову, как только вошли ее дочь и Ройс, и ее улыбка была еще шире, чем Брайанны.

– Он опять уснул, – прошептала она, – но он просыпался около часа назад. Он нас узнал. О, Кассандра, он узнал нас!

Мать с дочерью обнялись. Обе были в слезах. Эндрю встал и протянул руку Ройсу.

– Слава Богу, вы оба вернулись, – резко сказал он.

– И не одни, – ответил Ройс. – Марселлус торжествует.

Эндрю насторожился.

– Дейлос?..

– И еще две дюжины его людей. Я думаю, это все, кто остался. Мы вымыли их из пещер.

– Он говорит это в буквальном смысле, – перебила его Кассандра. Она не могла больше сдерживать ни улыбку, ни слезы, рекой струившиеся из ее глаз. Впервые за долгое время она смеялась. – Я заметила, что англичане очень сильно заинтересовались нашей водопроводной системой. Возможно, это подвигло их принять такое оригинальное решение.

– Не водопад? – Джоанна улыбнулась и тоже засмеялась.

Ее брат скромно кивнул.

– Конечно же, водопад. Вы с Алексом когда-то спустились по нему гораздо успешнее, чем Дейлос и его люди. Те, кто остался в живых, ранены… так или иначе.

– Как это печально, – заметил Эндрю, своим тоном дав понять, что на самом деле он так не думает.

– Кажется, мне следует проследить, чтобы у моих помощников было все необходимое, – сказала Елена. Она поклонилась, перед тем как направиться к двери.

Федра взяла ее за руку, когда она проходила мимо.

– Атрей?..

Целительница мягко сказала:

– Он спит спокойно, это ускорит его выздоровление. Он вас узнал, сказал пару слов, понял то, что говорили ему, и он может двигать всеми конечностями. Нам действительно покровительствуют боги. – Она печально посмотрела на свою травмированную руку. – Я даже могу смириться с этим, зная, что это предотвратило ненужную операцию, которая могла сильно навредить.

– И все же, – сказал Эндрю, – он бы не поправился без вашего тщательного ухода.

– Это верно, – согласилась Федра, встала и обняла целительницу. – Мы никогда не забудем то, что вы для нас сделали.

Довольная, но смущенная, Елена покинула комнату. Немного погодя Джоанна последовала за ней. Она долго смотрела на Ройса, прежде чем уйти. В ее глазах было беспокойство.

– Ты был на Дейматосе.

Казавшийся спокойным в лунном свете, наполнявшем комнату Атрея и соревновавшемся с теплым светом зажженных ламп, он кивнул:

– Дважды. Второй раз был более удачным. Джоанна вздохнула и слегка коснулась его руки.

– Я очень рада.

Кассандра наблюдала за их непринужденным общением. Они понимали друг друга с полуслова. Им достаточно было взгляда или легкого прикосновения. Ничто не меняется, если жизнь наполнена любовью.

Она ужаснулась, почувствовав зависть, отвернулась и посмотрела на Атрея. Он выглядел очень бледным на фоне льняных простыней. Его волосы всегда были темны как ночь, но сейчас казалось, что в них перешла вся краска с его тела. Черты лица резко обозначились. Он казался… не старым… а почти вечным, как те скульптуры, которые создавал сам. Его грудь без усилий плавно поднималась и опускалась.

Ванакс будет жить.

И даже больше, он окончательно поправится. Он снова будет Атреем, сильным и неукротимым братом, которого она знала и любила. Он вернется к своей жизни и своим обязанностям, которые, по существу, всегда были для него неразделимы.

Она будет свободна.

Мысль была неподобающей, но она не могла прогнать ее. Она навсегда останется Атридис, но уже никогда не будет той Атридис. Люди всегда будут помнить о том, что она сделала для них, и будут благодарны ей. Но они будут безмерно счастливы вернуться к нормальной жизни.

Как и она сама.

Больше не та Атридис. Но все еще Кассандра?

При рождении родители дали ей имя Адара, что означает «прекрасная», и ей всегда казалось, что все любящие родители дают своим детям подобные имена. Но когда еще в детстве проявился ее дар, ей дали другое имя. Оно должно было служить напоминанием о том, что случилось, когда не придали значения предупреждениям прорицательницы.

Она не помнила то время, когда была Адарой. Она всегда была Кассандрой.

Но осталась ли она ею? Если бы она попыталась сейчас вызвать видение, произошло бы это или нет?

Она сразу же отвергла эту мысль. Она не желала делать ничего подобного. Но если бы она больше никогда даже краем глаза не увидела будущее, то была бы ужасно напугана.

Это ее долг… разве нет? Она должна стоять на страже и оберегать свой народ от любой опасности.

Атрей так спокойно спал! Как она хотела сделать то же самое. Но еще больше она хотела жить… нормальной жизнью. Как ее мать, и Джоанна, и еще так много женщин, которых она знала. Они принимали будущее таким, каким оно было, со всеми его неожиданностями.

Ройс удивил ее. Она не могла предвидеть, что произойдет между ними. Она даже не догадывалась об этом, когда приехала в Англию, куда стремилась по какой-то скрытой от нее причине… но было ли это так на самом деле? Или эта «причина» стояла прямо перед ней – человек, спасший и ее и Акору? Человек, в глазах которого она увидела боль и гнев, когда он осознал, какой ужасный выбор она сделала.

Все ее тело напряглось. Она резко встала и подошла к ближайшему окну с надеждой, что ночной ветер остудит ее.

– Кассандра, – окликнула ее мать, всегда все замечающая, как и все матери. – Что-то случилось?

Кассандра быстро повернулась, осознавая, что Ройс рядом.

– Нет! Конечно, нет! Атрей поправляется. Больше ничто не имеет значения.

– Мы все обрадованы, что он пошел на поправку, – сказал лорд Эндрю, отец, который подбрасывал ее высоко над собой, когда она была ребенком, и заставлял смеяться до слез; который так хорошо ее знал. – Но есть еще много всего, что имеет значение.

– Акора будет в безопасности.

– Благодаря тебе и Ройсу, а в конечном счете и всем нам. – Ее отец-англичанин, который как изгнанник пришел в королевство-крепость и остался здесь, полюбив ее мать, продолжил: – Но под этой безопасностью подразумевается и благополучие каждого человека, включая и тебя. Так ответь же на вопрос своей матери. Что-то случилось?

Нет, да, все случилось. О Боже, что могла она им сказать? Они любили ее, доверяли ей, уважали ее. Она считалась с их добрым мнением и не могла вынести мысли о том, что разочарует их.

– Я… устала.

– Тогда ты должна отдохнуть, – сказала ей мать. Федра отошла от постели сына и подошла к дочери.

Она обняла ее, как делала, когда Кассандра была ребенком. Это было так недавно, а время так быстротечно. В тот момент они обе это почувствовали.

– Отдыхай, – сказала Федра. – Атрей жив, Алекс скоро приедет, Дейлос предстанет перед лицом правосудия. Ты прекрасно со всем справилась. Теперь хороший сон восстановит твои силы.

– Я тебя люблю, – сказала Кассандра, и горькая правда этих слов пронзила их обеих.

Ее мать отошла немного, посмотрев на нее, как смотрят друг на друга любящие люди. В ее глазах можно было прочесть все, что она чувствовала, когда она сказала:

– Я очень рада, что ты жива. Ты – мое счастье.

По-видимому, сегодня все плакали. Слезы жгли Кассандре глаза, когда она обняла свою мать и увидела через плечо Федры, как из комнаты тихо вышел Ройс.

Она не пошла за ним. Но ее остановила не гордость и не долг, а неистовый страх.

Она узнала, что Ройс сейчас был во дворце. Он уходил поговорить с Марселлусом. Сида как бы мимоходом сообщила ей об этом, когда принесла благословенный чай и сладкое печенье.

– Поешьте, – сказала служанка. – Ваша мать мне не простит, если вы заболеете.

– Когда это я болела? Назови хоть раз.

– У вас была корь, когда вам было восемь..

– А я уж и забыла об этом.

– А некоторые из нас не забыли. Мы боялись за вашу жизнь. – Служанка сжала губы. – И не только тогда.

– Все, что я когда-либо делала, я считала необходимым. – Неужели никто из них не понимал? Неужели они все осуждали ее?

Неужели ей было суждено испытать самое неприятное чувство – жалость к себе?

Она вздрогнула от этой мысли и выпила свой чай. Стало немного легче.

Сида расстегнула брошь на плече Кассандры, закреплявшую тунику, и помогла ей раздеться. Накинув, на госпожу ночную рубашку, расстелила постель.

– Приходит время, когда пора сбросить ношу с плеч.

– Новый мир…

– Конечно, мне ли не знать о таких вещах! Но это мир, в котором мы обретаем себя, слава Всевышнему, и должны стараться изо всех сил.

Простыни, на которых лежала Кассандра, были очень холодными. Сида укрыла ее, подошла к окну и задернула шторы. Комната погрузилась в темноту.

– Спите, – тихо сказала Сида, оставив Кассандру наедине с ее снами.

Они были как короткие вспышки, обрывки памяти и игра воображения. Она вновь увидела Дейматос и ужаснулась, затем вернулась в Лондон и опять кружилась под солнцем. Там был Ройс и еще темноволосый мальчик. О, как она любила их обоих! Она услышала голос брата Атрея, каким он был давным-давно, задолго до того, как он отправился в пещеры и оказался избранным.

– Смотри, Кассандра, смотри, какая огромная рыба! Она увидела себя и Атрея на берегу реки, с ними был Алекс, и все они были очень молоды. Рыба на солнце сверкала серебряной чешуей. Они пожарили ее, сбрызнув лимоном и посыпав перцем, и съели. Рыба получилась очень сочная.

– Умер дедушка.

Дедушка Алекса и Кассандры, который жил в Англии, где пришлось остаться Алексу. Он написал ей, объяснив зачем. Так было нужно для Акоры. Мир быстро менялся. Акора не должна была отставать.

Она сильно скучала по нему и мечтала увидеть Англию. Что впоследствии и сделала… вместе с Ройсом.

Сквозь сон она услышала чей-то стон. Заволновавшись, она проснулась. Была ночь. Она сидела на кровати, болела спина.

Постель, в которой так недавно вместе с ней лежал Ройс, казалась сейчас чужой. Она резко поднялась и вышла из комнаты, волоча за собой плащ. Накинув его, она миновала коридор, который тянулся вдоль покоев семьи, затем спустилась по лестнице во внутренний двор.

Площадь, на которой днем всегда толпился народ, теперь казалась темной и огромной и была полна теней. Еще ребенком она считала, что это самое большое место в мире. И даже сейчас она думала так же.

На стенах по всему периметру дворца располагался ночной дозор. Она не хотела, чтобы ее увидели. Куда бы ей пойти? Пещеры внизу под дворцом были полны горьких воспоминаний. Она бы не смогла сейчас находиться там.

Залы дворца тоже были пусты, но они не привлекали ее.

Она могла пойти в библиотеку, но там тоже жили воспоминания.

Но всегда оставалась крыша.

Огромная крыша, простиравшаяся на несколько акров, на которой было особенное, магическое и таинственное, место, которое всегда влекло ее.

Кассандра медленно поднялась по крутой лестнице, вспоминая, когда в последний раз была здесь. Несколько лет назад, ей тогда было… лет восемнадцать? Она смотрела на звезды.

На Акоре были и другие подобные места, где те, кто знал о них, всматривались в небо, чтобы перенести увиденное на бумагу. Туда не проникал ни один луч света, не попадал даже маленький огонек. Но первым из таких мест, самым древним и до сих пор наиболее почитаемым, была крыша дворца. Легенда гласила, что задолго до того, как он был построен, первые жители Акоры всматривались в небо с вершины того же холма.

Кассандра в это верила, так как видела хранившиеся в библиотеке древние манускрипты о движении звезд, о том, как они выглядят, где располагаются на небосводе, и даже о том, что изменилась звезда, указывавшая строго на север.

Вдалеке она увидела часть крыши, приспособленную под сад, который разбили здесь давным-давно и продолжали ухаживать за ним. Между ним и Кассандрой тянулись ряды черепицы. Здесь было пусто. В северной стороне виднелся купол обсерватории.

Она медленно подошла к нему, стараясь идти только по проложенным дорожкам.

Луна зашла, но все небо было усеяно звездами. В их ярком свете она могла рассмотреть город, раскинувшийся внизу. Но было так поздно и ночь была так глубока, что на обсаженной цветами дороге, петляющей меж уютных домиков и дорогих магазинов, было совсем пустынно.

Скоро рассветет. Те, кто наблюдал за небом, теперь шли спать. Некоторые прошли мимо нее, когда она спускалась в обсерваторию. Ей почтительно кланялись, но спешили уйти, так как очень устали.

Она же, наоборот, выспалась и прекрасно себя чувствовала. Плащ, который она накинула, казалось, камнем повис на ее плечах и мешал идти. Она решительно откинула полы плаща и нетерпеливо пошла дальше. Кожа покрылась мурашками, но не от холода, ведь ночь всего лишь веяла приятной прохладой, а от волнения, с которым Кассандра никак не могла справиться.

В таком состоянии она пришла в обсерваторию. Купол из стальных пластин, плавно скрепленных друг с другом, был около трех метров в высоту. Большое отверстие в его вершине делило купол пополам. Из этого отверстия выглядывал телескоп.

Акорцы гордились тем, что этот телескоп был сконструирован на их земле. Безусловно, достижения великого Галилео Галилея и не менее гениального Исаака Ньютона были огромны, но многое было известно уже задолго до них. Хотя изобретение акорцев увидело свет всего лишь десятилетие назад, астрономы поговаривали о его усовершенствовании.

Рукой она ощутила прохладную поверхность купола. Она слегка дотронулась до него, глядя на звезды. На небе их сверкало такое огромное количество, что Кассандре казалось, будто они слились воедино. Большое „скопление звезд, которое мы называем Млечным Путем, с северо-запада тянулось через все небо. На Млечном Пути, слегка потускневшее в его ярком свете, находилось созвездие Кассиопеи, приговоренной королевы, осужденной за измену. Неподалеку от нее, чуть к западу, через все небо мчался великий герой Персей. Сегодня была ночь воинов; созвездие Ориона медленно плыло по небу по направлению к юго-западу.

Она очень любила созвездие Ориона. Оно было первым, которое она с легкостью могла найти на небе, не считая, конечно же, Большой и Малой Медведицы, которые могли найти все. Орион всегда завораживал ее. Она воображала, как охотится вместе с ним на небе, и мечтала увидеть что-либо необычайно красивое, подвластное только звездам.

Ей, должно быть, грезилось: на горизонте к юго-западу появился еще один воин, но не на темном бархате неба, а гораздо ближе. Воин, которого она ясно видела – от высоко поднятой головы и широких плеч до твердой руки, покоившейся на рукояти меча.

Воин подошел к ней. Ночной ветер развевал его густые волосы, и они отсвечивали серебром.

– Ройс…

Он был со своими людьми… или спал. Он не мог быть здесь.

– Нам, кажется, судьбой предназначено встречаться в самых необычных местах, Атридис, – сказал он с насмешкой, как будто ее удивление забавляло его.

Но она также почувствовала в его голосе усталость, и ей пришлось побороть желание подойти к нему.

Она собрала в кулак всю свою волю так же решительно, как недавно поступила с плащом.

– Да, действительно, лорд Хоукфорт. Можно на самом деле поверить в то, что судьба существует.

– Но это не так. Существует только ряд возможностей, из которых мы выбираем.

– Я всегда так думала.

– И ты будешь знать наверняка, что выбрать, не так ли, Атридис? Можно сказать, ты эксперт в этой области.

– Ты вправе говорить все, что тебе вздумается, но это не так. – Она отвернулась: ей было трудно вынести его взгляд, полный гнева, который она уже когда-то на себе ощущала. Она понимала, откуда эти гнев и боль, но все же негодовала. Что же она сделала плохого? Да, наши знания всегда неполны и недостаточны. Она знала, как быть Атридис, но не знала, как быть подходящей для Ройса женщиной.

– Что привело тебя сюда? – спросила она, потому что это было единственное, что она могла произнести. Как она будет жить без него, когда останутся лишь одни воспоминания?

– Марселлус упоминал об этом месте. У нас в Хоукфорте есть обсерватория, ее построил один из моих предков, который не желал мириться с тем, что у нас слишком много пасмурных дней в году.

– В неблагоприятных условиях нужно ценить их постоянство.

– Такова реалистичная оценка шансов на успех. Она поняла: он говорил о них, и ее сердце еще больше сжалось. Но все же она решила спросить его, пока была возможность:

– Почему ты не убил Дейлоса?

Вопрос заставил его попятиться. Он ответил не сразу.

– Я мечтал убить его, – тихо произнес Ройс. – Было время, когда я не думал ни о чем другом. Еще недавно не было и дня, когда бы я не представлял себе его смерть.

– И все же он жив.

– Не проси меня объяснить это, я все равно не смогу. Может быть, и нет, но она могла это объяснить. Настолько хорошо она его знала.

– Ты слишком благороден, чтобы убить безоружного противника.

Он жестоко рассмеялся.

– Я просто презираю жажду мести.

– Он жалкий трус. В какой-то мере жизнь, подаренная ему, – еще большее наказание.

– Возможно, но не мне теперь решать, жить ему или умереть. – Слегка удивившись своим следующим словам, он добавил: – И я этому рад.

Она воспряла духом. Если уж ей не суждено радоваться жизни вместе с ним, то по крайней мере она могла порадоваться за него.

– Ты теперь свободен.

Ее слова вызвали быстрый острый взгляд.

– Полагаю, что так, насколько может быть свободен человек. Жизнь привязывает нас к себе.

Он был прав, такова жизнь. Она вплетает в свое бесконечное полотно нити грез и разочарований, радости и печали ради определенной, но неизвестной нам цели.

Могла ли она питать надежду на то, что их нити еще переплетутся?

Приближался рассвет, озаряя бледную полоску горизонта.

– Ройс?..

– Атридис?

Это было выше ее сил, ведь именно это имя несло в себе напоминание о том, что стояло между ними. Оно пронзило ее насквозь, и из ее уст вырвался возглас досады.

– Было время, когда ты называл меня Кассандрой. И Ройс действительно прекрасно это помнил: и как глубокой ночью шептал ее имя, чувствуя тепло ее кожи, и как выкрикивал его в порыве страсти, и как бормотал его даже во сне. О да, он это помнил!

– Я знаю, кто ты, – заявил он.

– Не думаю. На самом деле, мне кажется, ты никогда даже не догадывался об этом, да и я никогда тебя не знала.

Она ждала, искренне надеясь, что он возразит ей, и на мгновение ей показалось, что так и случится. Но в этот момент что-то отвлекло его внимание. В сверкающем море появился корабль. Они видели, как он быстро и неуклонно приближается к Илиусу. В искристых лучах восходящего солнца ярко сверкала королевская эмблема Акоры в виде головы быка.

Алекс вернулся домой.

Принц Акоры поднял свой кубок. Пламя от горящих углей в камине и тонких восковых свечей в металлических канделябрах наполняло светом стеклянный бокал с золотистой жидкостью.

Алекс успел побриться на скорую руку. От солнца и морского ветра его кожа приобрела бронзовый оттенок. Растрепанные густые волосы сильно отросли. Он был безумно счастлив, что хоть на время вернулся в родной дом.

– Тост, – произнес он.

Кассандра, как и остальные, посмотрела на него в ожидании. Они все собрались за столом в семейной гостиной. За окном на небе появились первые звезды. День, пролетевший незаметно, был на исходе.

Джоанна сидела подле мужа. Она выглядела растерянной и в то же время обрадованной. Она все еще не верила в то, что Алекс действительно здесь, и боялась, что он может исчезнуть в любой момент. Она нежно смотрела на него, и улыбка ее была полна любви.

Кассандра знала, что они успели насладиться лишь короткими мгновениями, проведенными вместе, перед тем как Алекс приступил к решению важных государственных дел. Алекс пытался быстро войти в курс дел и проблем, свалившихся на Акору после взрыва во время Игр. Сначала он встретился с Атреем, затем с Кассандрой и, наконец, с членами совета. Кассандра также знала, что в перерывах между этими встречами он несколько раз успел поговорить с Ройсом.

И только теперь, когда им удалось собраться всем вместе, Алекс мог подумать о чем-то другом.

– За американцев, – сказал он, усмехнувшись их удивлению. Но улыбка тут же сошла с его уст, и он торжественно продолжал: – И за их президента, мистера Джеймса Мэдисона, ибо по его распоряжению восемнадцатого июня сего года конгресс Соединенных Штатов посчитал разумным объявить войну Великобритании.

– Еще бы они этого не сделали! – воскликнул Эндрю. Он был доволен, что его предположения оказались правильными.

– Эта весть достигла Лондона, когда я готовился к отплытию, – продолжал Алекс. – Принни торжествует. Это его шанс сделать то, чего не смог сделать его отец: разбить мятежников и восстановить империю раз и навсегда. Ему, конечно, нужно также одержать победу над Наполеоном. Пока он будет решать эти две задачи, у него не останется ни людей, ни вооружения для какой-либо другой кампании. Любой, кто будет настолько глуп, чтобы сейчас побуждать Англию к вторжению на Акору, в скором времени окажется в Бедламе.

Он вновь поднял свой бокал, глаза его загорелись.

– Мы больше не являемся, и я говорю об этом с превеликим удовольствием, потенциальным объектом нападения. По крайней мере сейчас. С Божьей помощью мы добьемся того, чтобы это благословенное отсутствие интереса к нашей стране было постоянным.

Все рассмеялись над последними словами и вздохнули с облегчением, но затем Федра сказала:

– У нас есть друзья в Америке. Я надеюсь, это им не навредит.

– О, я бы не стал так беспокоиться об этом, – ответил ее муж. – Они уже удивили нас однажды, когда свершилось то, что они предпочитают называть своей революцией. Когда наши войска пришли на боле битвы, чтобы сдаться, солдаты напевали мотивчик песни «Мир перевернулся». Она хорошо отражает то, что произошло. Думается мне, что американцы еще не раз перевернут мир вверх дном. У них, кажется, истинный талант удивлять других, а главное – самих себя.

– Так пусть же удача сопутствует им, – тихо сказал Атрей. Он, несмотря на все свои протесты, лежал на небольшом диванчике подле низкого столика. Если бы у него был выбор, он сидел бы вместе со всеми, что было бы безрассудно со стороны человека, еще недавно находившегося на грани жизни и смерти. Все радовались, что он рядом. Кассандре казалось, что он немного устал, но держался он уверенно.

Федра с Еленой тщательно следили за ним. Брайанна тоже была здесь, но она сидела по другую сторону стола. Время от времени ее взгляд перемещался в сторону Атрея. Она выглядела… бесспорно, обеспокоенной, однако что-то еще было в ее взгляде. Смущение?

Но сейчас не время было об этом думать, так как заговорил Ройс:

– Это действительно хорошие новости, Алекс, но скажи, удалось ли тебе после кончины Персивала разузнать, кто же стоял за замыслом нападения на Акору?

– Нет, не удалось, – с огорчением произнес Алекс. – Это еще предстоит выяснить. – Он посмотрел на Ройса. – Конечно, в более подходящее время.

Ройс кивнул.

– Я думаю, с этим лучше не затягивать. Вероятность вторжения все еще существует, пока в Англии есть те, кто предполагает, что оно будет успешным.

– Предполагает? – переспросил Атрей. Он говорил довольно спокойно, но в глазах запылал гнев.

Апекс кивнул.

– Те, кто сейчас стоит у кормила власти, знают об Акоре не больше, чем любой другой человек, находящийся за ее пределами. Пребывая в неведении, подталкиваемые жадностью и честолюбием, они с легкостью поддались на убеждения, что мы быстро сдадимся.

Ванакс медленно кивнул.

– Я понимаю… Возможно, пришло время мне посетить Англию.

– Возможно, пришло время тебе немного подлечиться, – сказала Федра. Она говорила мягко, но, безусловно, решительно.

Правитель Акоры, избранный помазанник Божий, безжалостный в бою, мудрый в совете, истинный лидер, в котором люди хотят видеть силу и решительность, прекрасно понимал, что сейчас ему не стоило бросаться в бой.

– Как скажешь, мама. – Он повернулся к Алексу. – Я прочел письмо, которое ты передал мне от принца-регента. – Они оба посмотрели на Ройса. – Его величество просит, чтобы я немедленно отправил тебя обратно в Англию, – сказал Атрей. – Пожалуй, в нынешней кризисной ситуации он не может обойтись без твоих услуг.

Кассандра резко вздохнула и пристально посмотрела на Ройса. На мгновение их взгляды встретились, и он отвернулся. Внешне бесстрастно он произнес: – Тогда мне лучше отправляться.

* * *

На крыше было прохладно, намного прохладнее, чем прошлой ночью. Но тогда она была не одна. Она была с Ройсом.

А сейчас сидела в одиночестве, спиной прислонившись к куполу обсерватории. Она так устала, что у нее слипались глаза, хотя спать совсем не хотелось. Лежать одной в своей постели, думая о Ройсе… было невыносимо.

Лучше быть здесь, на крыше, поближе к звездам, наедине со своими мыслями.

Он уедет. В этом она была абсолютно уверена. С рассветом, начнут готовить к отплытию корабль, и слишком быстро начнется прилив. Он уедет. Обратно в Англию. Прочь от нее.

– О Боже… – сорвался с ее уст тихий возглас, и она испугалась, что кто-нибудь мог ее услышать. Гордость не шла в сравнение с любовью, но, возможно, это все, что у нее осталось. И она сохранит ее.

Звезды сверкали и кружились у нее над головой… Небо посветлело. Рано! Слишком рано!

Вскоре люди придут сюда, чтобы ухаживать за садом на крыше или чтобы гулять по дорожкам, петляющим внутри и вокруг огромного лабиринта дворца, и просто для того, чтобы любоваться видом. Она не могла больше здесь оставаться.

Изнуренная физически и морально, она встала и спустилась вниз. К счастью, Сида спала, по крайней мере ее не было видно. Кассандра была уже почти у своей комнаты, когда вдруг заметила свет под дверью Атрея.

Он наверняка сейчас спит… не так ли? В любом случае кто-нибудь будет рядом с ним. Если только он их не отослал, предпочитая, как и она, скрывать свою слабость.

Она лишь на минуточку заглянет и убедится в том, что ему ничего не нужно.

Атрей был один и, сидя в кровати, читал документы из целой стопки, лежащей рядом с ним.

– Что это? – войдя, спросила Кассандра. – Я думала, ты отдыхаешь.

– Я просто решил немного почитать. И разве ты сама не должна быть в постели?

– Возможно, но я не хочу спать. Послушай, ты ведь только начал поправляться. Ты же знаешь, что тебе нельзя перенапрягаться.

Он отложил в сторону отчет, который изучал, и жестом подозвал ее подойти поближе. Когда она села на кровать подле него, он сказал:

– Да, это верно, но я скоро поправлюсь. Елена заверила меня в этом, но я знал и без нее.

– Это хорошо… но все равно тебе нельзя переутомляться, ты ведь почти…

Он кивнул головой.

– Почти, но не могу сказать, что это было неприятно. Мне кажется, я видел много снов за это время.

Атрей пытался отвлечь ее, чтобы она за него не волновалась, и она прекрасно это понимала. Но все равно это сработало. Он ее заинтересовал.

– Ты помнишь, что тебе снилось?

– Не очень… ну, может быть, один сон… Я думаю, он мне приснился под конец, как раз перед тем, как я очнулся. Я стоял на дороге, ведущей через лес, неподалеку от моря. Я никогда раньше на ней не бывал, но все же она казалась мне знакомой. На дороге была развилка. Она, казалось, появилась внезапно, и я очень удивился, потому что минуту назад ее там не было. Ты знаешь, как это бывает во сне: ты вдруг понимаешь все без какой-либо веской на то причины. Итак, я стоял там и знал, что если сверну на развилку, то вернусь обратно, и я очень этого хотел. Но если бы я просто остался на этой дороге, то попал бы в другое место, скрытое от меня, но необыкновенно притягательное.

– И ты сделал выбор?

Он кивнул головой.

– Это было несложно. Я понял, что дорога никуда не денется и когда-нибудь я снова пойду по ней туда, куда она меня приведет. Но не сейчас. Здесь еще осталось много дел.

– Да… очень много, и я хочу тебе помочь. Я думала, что можно каким-то образом договориться с недовольными, с «Гелиосом», дать им понять, что ты открыт для общения и что вместе мы сможем сделать Акору процветающим государством. Конечно, это будет нелегко, потому что мы знаем, что представляют собой некоторые из них, но это возможно и…

– Кассандра…

– Или если тебе не по душе эта идея, то я могу сделать что-нибудь еще…

– Идея прекрасная, но ты и так уже много сделала. – Он прищурил глаза, но все же в них была любовь.

Кассандра знала, что рано или поздно, но им придется поговорить о том, что она видела свою собственную смерть, и о том, что решила никому об этом не говорить. Но сейчас он спросил:

– Не пора ли тебе подумать о себе?