Текст книги "Тайны"

Джуд Деверо
Тайны

Пролог

Касси где-то слышала, что смерть от утопления – самая легкая. Правда, она не совсем понимала, откуда получены эти сведения, тем более что все, кто утверждал это, были живы и здоровы, но, подплывая к глубокому концу бассейна, решила, что они были правы. Длинные волосы раскинулись по воде, а тело, тело двенадцатилетней девочки, казалось, стало совершенно невесомым. О нет, она не пыталась покончить с собой. Просто ждала, пока ОН ее спасет. Но мысль о смерти показалась интересной. Что, если бы это действительно был конец?

Улыбаясь, она позволила себе расслабиться и подумать о преимуществах самоубийства. Ей больше никогда не придется слышать разглагольствования матери о том, как легко живется Касси и какие трудности пришлось вынести ее поколению.

– Мы остановили войну! – часто повторяла ее мать, Маргарет Мадден, имея в виду Вьетнам. – Никому в истории, кроме нас, такого не удавалось!

До десятилетнего возраста Касси верила, что мать в одиночку заставила президента Соединенных Штатов вынести войска из Вьетнама и прекратить войну, которая так и не была объявлена войной.

Но когда девочке исполнилось десять, к ним приехала старая подруга матери по колледжу и, услышав очередную проповедь в адрес дочери, разразилась смехом.

– Мэгги! – воскликнула она, и Касси потрясенно воззрилась на нее, потому что до сих пор не слышала, чтобы кто-то осмелился назвать мать просто «Мэгги». – Ты никогда не сбегала с лекций и постоянно обзывала нас идиотами, которым нечего делать, кроме как сидеть на травке, курить косячки и, видите ли, протестовать против войны!

Не стоит и упоминать, что это неосторожное замечание положило конец давней дружбе, но для Касси оно явилось откровением. Именно тогда она обнаружила, что мать далеко не всегда говорит правду. Усвоила, что напора и красноречия недостаточно, чтобы воспринимать каждое слово как истину в последней инстанции. С того момента она поняла, что представляет собой ее мать: тиран в юбке, старающийся запугать тех, кто послабее, считающий, что на свете существует два мнения: ее и неверное. И что только ее жизнь может служить образцом для подражания.

Она искренне считала, что если дочь хочет вырасти человеком успешным, значит, обязана во всем следовать примеру матери: лучшая школа, лучшие в классе отметки и упорный труд, чтобы сделать карьеру и подняться с самых низов до главы крупной корпорации.

– Как насчет мужа и детей? – спросила однажды Касси.

– Об этом я и думать не желаю, – обронила Маргарет, и на этом разговор был закончен. Но Касси уже сгорала от любопытства. Остальные беседы с матерью не содержали ничего интересного, но как-то Касси с ужасом услышала, как мать сказала, что ее дочь стала результатом одноразового секса с мужчиной, которого она едва знала и с которым познакомилась, когда летала по делам в Гонконг.

– Презерватив порвался, – объяснила Маргарет без тени сентиментальности.

Она была так занята на работе, что не подозревала о собственной беременности, пока ребенок не зашевелился. Идти на аборт было поздно. Маргарет добавила, что делала все возможное, чтобы не обращать внимания на беременность, и что она хотела отдать ребенка бездетной коллеге, но тут ее босс – человек, которым она больше всего восхищалась, – заявил, что рад беременности Маргарет: ребенок позволит ей выглядеть более человечной. Когда же он подарил ей серебряную погремушку от Тиффани, Маргарет решила оставить ребенка. И по своей неизменной привычке все тщательно спланировала. Купила дом в северной части штата Нью-Йорк, наняла домоправительницу с проживанием и няню и оставила ребенка с ними, а сама вернулась в город и принялась зубами и когтями прокладывать себе дорогу наверх.

Касси видела мать по выходным, дважды в месяц, и большую часть своей жизни провела в смертельном страхе перед ней.

Ее жизнь изменилась, когда мать пригласили на недельную конференцию на курорт «Кингсмилл», в Уильнмсберге, штат Виргиния. Она все знала о карьере матери, потому что Маргарет считала своей обязанностью объяснять дочери, как пробиться в жизни. Она обожала рассказывать, как сама росла в семье среднего класса, где было полно «кретинов», и как сумела подняться «над ними». Училась в колледже, изучала деловое администрирование, потому получила работу младшего менеджера в большом офисе сетевой фирмы – поставщика источников питания. Через пять лет фирму перекупила процветающая компьютерная компания. И Маргарет стала одной из трех служащих, которых не уволила новая администрация. Еще через четыре года она стала главой компании.

Через пятнадцать лет после окончания колледжа она успела сменить пять корпораций, в каждой из которых неизменно становилась одним из топ-менеджеров. Маргарет была изобретательна, талантлива, предана делу и отдавала каждую секунду своего времени той компании, в которой в данный момент работала.

Поездка в Уильямсберг должна была стать поворотным пунктом ее карьеры. Компании, где она была вторым лицом после президента, предстояло стать частью гигантского конгломерата, и в конце недели решалась ее судьба: либо она останется без работы, либо станет исполнительным вице-президентом.

Единственная проблема заключалась в том, что последняя няня Касси сломала щиколотку, а домоправительница находилась в отпуске, так что позаботиться о ребенке было некому. Но Маргарет и эту затруднительную ситуацию использовала себе на пользу: позвонила боссу, пожаловалась, что слишком редко видится с любимой дочерью, и попросила разрешения ехать с ней. Тот был приятно удивлен и немедленно согласился.

Касси с матерью отвели в отеле прекрасный номер с двумя спальнями, после чего девочка была предоставлена сама себе. Мать в это время «налаживала контакты», как она это называла. Никакой дружбы. Ничего ради собственного удовольствия. Она и не думала справляться у дочери, как та проводит время.

Касси впервые видела коллег матери и целый день с интересом за ними наблюдала. На семинар приехало свыше трехсот человек, и уже через несколько часов все разбились на маленькие группы и стали перешептываться. Приближаясь к ним, Касси слышала «Мадден», и все немедленно расходились. Похоже, они считали, что девочку привезли сюда специально шпионить в пользу матери.

Касси продолжала бродить по отелю, слушая и наблюдая. Это она умела.

На второй день она увидела человека, как ей показалось, отличавшегося от остальных. Высокого, молодого, синеглазого, черноволосого, с крошечной ямочкой на подбородке. Она не знала, кто он и чем занимается, но, похоже, занимая какую-то важную должность в отеле. Готовившиеся к слиянию главы обеих корпораций то и дело обращались к нему. Он слушал, уходил, а потом возвращался и кивал в знак того, что дело сделано.

Касси подумала, что этот человек спокоен, находясь в самом центре бури. Атмосфера в отеле была крайне нервозной. Шли длинные и сложные переговоры о том, кто и на какой должности останется, а кому придется уйти. Во всех углах обсуждались возможные назначения и отставки.

И только молодой человек оставался невозмутим. Касси видела, что стоило ему встать между ссорящимися, и крик, как по волшебству, немедленно прекращался. Может, это было реакцией на вечно взвинченную мать, которая всегда жила в будущем, постоянно придумывая способы продвинуть продукцию на рынок для получения миллионных прибылей, или планировала очередной захват, подъем на следующую ступень карьерной лестницы, но Касси действительно понравился этот спокойный мужчина, обладающий талантом утихомирить других.

К третьему дню Касси стала еще внимательнее изучать молодого человека и следовала за ним по пятам, куда бы он ни отправился. Когда он заговаривал с кем-нибудь, она подходила поближе, чтобы послушать. Несколько раз он быстро оборачивался и подмигивал ей, но ни разу не обратился непосредственно к ней, чему она была очень рада. Касси понятия не имела, что ответит, если он действительно заговорит с ней. Больше всего ей нравилось, что он, похоже, был в мире с собой и окружающими. Касси ни разу не слышала, чтобы он говорил о «пятилетнем плане».

К четвертому дню она поняла, что влюблена в него, и в результате стала следить за ним из укрытия. Пряталась в кустах, когда он играл в теннис и смеялся с другими гостями. В субботу, когда он отправился кататься на яхте, она дождалась его отплытия и видела, как он вернулся. Была у бассейна каждое утро до рассвета, когда он купался, поэтому в воскресенье, последний день пребывания в Уильямсберге, с раннего утра уже ждала его. То обстоятельство, что плавала она плохо, было, по ее мнению, преимуществом. Если она начнет тонуть, он ее спасет.

Часы показывали начало седьмого, но он так и не пришел. Касси, все это время остававшаяся на глубоком конце бассейна, начала уставать. Последние дни она почти не спала, потому что приходилось постоянно следить за ним.

К половине седьмого она поняла, что пора выбираться из бассейна. Вряд ли он появится… но тут со стороны дома послышались голоса, и девочка расслабилась. Он скоро будет здесь.

Касси радостно улыбнулась, обмякла и опустилась на дно.

Она вовсе не собиралась топиться, но пока ждала его прихода, пока думала о своей матери, совсем забыла о времени и месте.

А когда вновь открыла глаза, он… он целовал ее. Его губы, глаза, подбородок, весь он был совсем близко и целовал ее. Или делал искусственное дыхание, что было почти одним и тем же.

– Она жива! – сказала какая-то женщина, но Касси не могла сосредоточиться, потому что закашлялась и изо рта полилась вода.

– Ты в порядке? – спросил он, держа ее за плечи, пока она задыхалась и выплевывала воду.

Касси умудрилась кивнуть. Пока он рядом, она уверена, что все будет в порядке.

Кто-то закутал ее в одеяло. Подняв глаза, Касси увидела красивую женщину, стоявшую перед ней на коленях.

– Тебе не следовало плавать одной, – мягко сказала она. В глазах светилась нежность.

Мужчина смотрел на женщину. Не нужно было быть взрослой, чтобы понять: они вместе. Они пара. Если бы Касси стало хоть немного получше, она разразилась бы слезами. Хотелось крикнуть женщине, что он принадлежит ей! Разве не она едва не умерла, чтобы доказать это? Но Касси не привыкла выражать мысли вслух. Жизнь с матерью научила ее держать при себе свои чувства и эмоции. Если люди не соглашались с ее матерью, наказание следовало неотвратимо.

– Не говорите маме, – выдавила наконец Касси, глядя на него и избегая смотреть на женщину.

Сбитая с толку женщина уставилась на него.

– Маргарет Мадлен, – пояснил он. Женщина сочувственно вздохнула.

– Не знала, что старушка Мэгги оказалась способна… – начала она и поспешно осеклась. – Мы не скажем, – заверила она Касси. – Но может, лучше отвести тебя к доктору?

– Нет! – запротестовала Касси и подпрыгнула, чтобы показать, что с ней все хорошо. Но голова закружилась, и девочка упала бы, если бы он, не поймал ее. На какой-то момент она ощутила божественное наслаждение от его объятий. Какое счастье, что она не погибла в бассейне, иначе не почувствовала бы прикосновений его губ и рук.

Женщина откашлялась, и он отпустил Касси. Та попятилась, не сводя с него глаз. Какая прекрасная пара! Женщина почти такого же роста, как он. Черные волосы коротко острижены. Купальный костюм облегал ее стройное спортивное тело. Возможно, она играла в теннис и плавала. Вот она бы никогда не утонула!

Касси внезапно смутилась. А вдруг они спросят, почему она оказалась в бассейне одна, если не умеет плавать?

– Я… э… мне нужно идти, – промямлила она, прежде чем повернуться и побежать прочь. Мужчина что-то сказал.

– Тише! – велела женщина. – Она явно влюблена в тебя и заслуживает уважения.

– Но она совсем еще ребенок, – возразил он. – И не может…

Больше Касси ничего не слышала. Ей хотелось умереть от стыда и унижения. И пусть у нее не хватит воли покончить с собой, зато она вполне может просидеть в комнате весь остаток дня.

Они с матерью покинули курорт тем же вечером. Но пока мать прощалась с коллегами, Касси забилась в угол, боясь снова наткнуться на него. Боясь, что он и его приятельница посмеются над ней.

Их она не увидела, но как только уселась в служебную машину, мать принялась читать лекцию о том, как надо себя вести:

– Ты никогда ничего не достигнешь, если не станешь выставлять себя напоказ. Маячить в тени глупо и ни к чему хорошему не приведет. Так ты ничего не достигнешь. Вполне вероятно, даже возможно, что когда-нибудь тебе придется просить работу именно у этих людей. Сама увидишь, что они тебя запомнили.

Касси упрямо отворачивала голову. И тут… ее сердце едва не остановилось, когда она увидела их. Гулявших по газону рука об руку. Она была уверена, что они уже забыли о девочке, едва не утонувшей сегодня утром.

– А этот… – процедила Маргарет, глядя на красивую молодую пару. – Он всего-навсего один из охранников, нанятых специально для конференции, а сует нос, куда не следует! – Она брезгливо поморщилась. – Заявил одному из VIР, что если тот не возьмет себя в руки и не прекратит скандалить, ему придется уйти. Не знаю, кем он себя возомнил…

– Замолчи! – тихо, но свирепо перебила Касси. Впервые в жизни она нагрубила своей властной мамаше. До сих пор она и выживала потому, что уже в три года усвоила значение термина «пассивное сопротивление». Но теперь, услышав, как мать чернит ее первую любовь, не стерпела и высказалась.

Когда они проезжали мимо, он поднял руку и улыбнулся ей. Касси улыбнулась в ответ и тоже махнула рукой. Но тут дорога сделала поворот, и он исчез из виду.

– Да как ты смеешь… – начала было Маргарет, но, взглянув в юное лицо дочери, замолчала и подняла с пола портфель.

Случайно вскинув голову, Касси увидела в зеркальце ухмыляющееся лицо водителя. Тот, очевидно, был горд стать очевидцем небывалого происшествия: подумать только, девочка резко осадила не кого иного, как Маргарет Мадлен!

Касси снова улыбнулась и выглянула в окно. Она не до конца понимала, что происходит, но твердо знала, что эта неделя изменила ее жизнь.

Глава 1

– Касси! Касси!

Открыв глаза, она увидела стоявшего над ней хозяина, Джефферсона Эймза, в свободных боксерах. Больше на нем ничего не было, если не считать накинутого на плечи полотенца. За ним, как всегда, маячила Скайлар с вечной змеиной улыбочкой, словно говорившей: вот-уви-дишь-я-тебя-достану. Впрочем, к этому Касси уже успела привыкнуть. Таким способом Скайлар давала Касси понять, что вышвырнет ее, как только они с Джеффом поженятся.

«Можно подумать, я сама захочу остаться», – тысячу раз бормотала Касси себе под нос.

– Прости, – извинилась Касси, рукой загораживая глаза от солнца. – Я задумалась.

Он весело уставился на нее. Все, кто находился в этот час у бассейна, были в купальных костюмах, и только Касси напялила шорты цвета хаки, футболку гигантского размера и босоножки. Она лежала на шезлонге, по шею укрывшись пляжными полотенцами, словно боялась умереть, если хотя бы один солнечный луч упадет на ее тело.

– Ты просто мечта дерматолога, – заметил он.

– Стараюсь угодить, – бросила Касси, глядя мимо него и улыбаясь подозрительно щурившейся Скайлар.

На той было крошечное бикини. Загорелая кожа приобрела оттенок грецкого ореха и поблескивала от дорогого масла.

Скайлар выступила вперед: все изведенные диетами и косметологами пять футов и десять дюймов.

– Думаю, Элсбет уже достаточно пробыла на солнце. Я хочу, чтобы ты отвела ее домой.

Касси, продолжая старательно улыбаться, вопросительно взглянула на Джеффа. Скайлар пока что ему не жена, и поэтому Касси отказывалась подчиняться кому бы то ни было, кроме него.

Лицо Джеффа не изменилось. Если он и знал о постоянной войне между няней дочери и его подружкой, то ничем этого не выдал. Но когда повернулся к дочери, его лицо буквально озарилось любовью. Сколько бы проблем у него ни имелось, любовь Джеффа к дочери была очевидна всем и каждому.

– Выглядит она сонной. И, по-моему, голодна. Ты знаешь, какая она. Из воды ее можно вытащить только силой.

Касси оглянулась на Элсбет, игравшую в детском бассейне. На пятилетнюю девочку, которую считала самым красивым ребенком на всей планете. На малышке были белый костюмчик из шитья и такая же шляпа, и все это ужасно ей шло.

– Конечно, – кивнула Касси, отбрасывая одно из трех полотенец, которыми была прикрыта. – Придете домой к ужину?

Она встала и потянулась. Касси была на несколько дюймов ниже Скайлар, зато каждая частица тела была ее собственной, подаренной природой. Ее мать часами торчала в тренажерном зале, борясь с естественными изгибами своей фигуры. В отличие от Касси. Однажды она слышала, как отец Джеффа назвал ее «блондинистой секс-бомбой пятидесятых с темными волосами». Тогда Касси едва удержалась от смешка, боясь, что ее уличат в подслушивании.

Скайлар прижала руку Джеффа к своим силиконовым грудям.

– Нет, сегодня мы идем в ресторан. Вдвоем, – объявила она и, помолчав, добавила:

– Неплохо иногда для разнообразия попробовать настоящую еду.

– Вот как? – удивилась Касси. – Значит, домашнюю еду настоящей не назовешь. Придется сказать это Томасу: может, тоже захочет питаться в ресторанах.

Джефф закашлялся, чтобы скрыть смех. Томас, его отец, жил с ними и уже через несколько недель после того, как Касси пришла в дом, попросил разрешения питаться тем, что девушка готовила для себя и ребенка. С тех пор она так и готовила на троих. Сначала оставляла тарелку Томаса подогреваться в духовке, а сама кормила Элсбет в комнате для игр, но тот попросил их обедать вместе с ним. Вскоре они уже восседали в столовой, за большим обеденным столом красного дерева, уставленным свечами и серебром.

– Зачем посуде зря пылиться в буфете? – заявил он, притащив стопку лучших фарфоровых тарелок.

Если бы Касси попросили кратко описать Томаса, она назвала бы его «настоящим старозаветным джентльменом».

Уикэнды Джефф проводил с дочерью. Даже если приходилось работать, он брал ее с собой. Элсбет была спокойным ребенком, не интересовавшимся шумными сборищами. Касси набивала рюкзачок принадлежностями для рисования, Элсбет брала отца за руку и покорно шла, куда бы тот ее ни вел. Иногда Касси с трудом сдерживала слезы при виде вдовца и осиротевшей девочки, цеплявшихся друг за друга.

Будние дни проходили иначе, потому что Джефф работал много и упорно. Но как-то вечером он заехал домой, чтобы взять забытые документы, и увидел троицу, мирно сидевшую в столовой при свечах и наслаждавшуюся ужином. Пахло так вкусно, что Джефф не выдержал и присоединился к ним. К концу недели это вошло в привычку. Поскольку Элсбет была совсем маленькой, а Томас жаловался на сердце, они ели рано, но Джефф не возражал против заведенного порядка. И утверждал, что эти блюда куда вкуснее еды из китайского ресторана, которую приходилось поглощать за офисной чертежной доской. Иногда ему приходилось возвращаться на работу, а иногда Касси слышала его шаги в большой библиотеке рядом с его спальней. Но даже если Джеффу приходилось уезжать после ужина, все равно приятно, что он стал проводить больше времени с дочерью и отцом.

Конечно, Касси тратила немало времени, простаивая у плиты и готовя обед на четверых. Ей это не слишком нравилось, ведь в конце концов ее нанимали в няньки, и она вовсе не обязана быть еще и кухаркой.

Но она не протестовала. И даже стала изучать поваренные книги.

Лучше всего было то, что ее стряпня и совместные обеды изменили атмосферу в доме. Томас подал в совет «закрытой общины»[1]1
  Так называемые «закрытые общины» – нечто вроде садового товарищества: дома и участки огорожены общим забором и вход разрешен только жильцам. У каждого имеются свои ключи. О гостях необходимо предупреждать.


[Закрыть] «Хэмилтон-Хандред» заявку на один из садовых участков и стал выращивать овощи. Теперь на обед у них были розовые помидоры и синий картофель. Постепенно Томас стал заменять кусты, посаженные по указанию ландшафтного дизайнера, крыжовником и розмарином. Высадил малину вдоль задней ограды, а посреди переднего газона теперь росла ежевика.

– Ты изменила нас, дорогая, – объявил Томас, когда Касси тушила в сковороде желтые кабачки и цукини.

Касси молча улыбнулась. Ей казалось, что это она изменилась. Благодаря им. В тот день, когда она покинула материнский дом, чтобы поступить в колледж, ощущение было такое, словно ее наконец освободили из тюрьмы. Она никак не могла насытиться полученной свободой. Проблемы начались, когда она получила степень бакатавра по истории Америки, которую мать объявила «бесполезной». За время учебы у нее было только два бойфренда, и Касси довольно долго позволяла себе считать, что выйдет за второго. Но когда тот сделал предложение, она, к его и своему изумлению, отказала, чем так сильно ранила гордость парня, что тот больше не пожелал с ней разговаривать. После окончания колледжа Касси немного растерялась. Целых три года она считала, что выйдет замуж, нарожает ребятишек и станет домохозяйкой – участь, которую мать презирала. Но вместо этого оказалась в свободном полете и не знала, куда идти и что делать. Мать продала дом, в котором выросла Касси, так что единственным жилищем оставалась неуютная, безвкусно обставленная квартира Маргарет на Пятой авеню, в которой так и веяло холодом. Уж лучше жить в конуре!

Несколько недель она стоически выслушивала нотации матери на тему о том, что ей следует делать со своей жизнью. Наконец любовь Касси к американской истории привела ее в Уильямсберг, где она надеялась найти работу. Уильямсберг, с его великолепными зданиями XVIII века, казалось, притягивал ее.

За последующие два года Касси сменила много мест. Отвечала на звонки в адвокатской конторе. Была девочкой на побегушках у известного фотографа. Получила место младшего учителя в начальной школе.

– Должна сказать, что вы слишком образованы для такой работы, – заметила директор школы, – но мы будем рады вас принять.

Работая в школе, Касси встретила Элсбет и ее отца, а когда тот уволил няню за то, что она вот уже в третий раз забывала забрать из школы свою подопечную, заняла ее место. Это случилось в прошлом году, и с тех пор Касси чувствовала, что обрела нечто вроде семьи. Здесь она была счастливее, чем когда-либо в жизни.

Но все изменилось, когда три месяца назад Джефф объявил, что встретил кое-кого. Томас, Касси и Элсбет переглянулись, словно желая спросить: «А мы не кое-кто?»

Высокая, очень стройная, поразительно самоуверенная Скайлар Бомонт вошла в их жизнь, и с тех пор уже ничего не было, как прежде. Скайлар вела себя в их спокойном мирном доме так, словно была в нем хозяйкой. Смеясь, она объявила Джеффу, что собирается обставить заново каждую комнату.

Томас и Касси ошеломленно молчали. Дом обставляла Лиллиан, любимая покойная жена Джеффа, и все здесь было священным для его обитателей. Касси не смела передвинуть цветочную вазу, потому что Лиллиан поставила ее именно на это место. Значит, тут она и должна оставаться! Но эта женщина, вторгшаяся в их уютный мирок, посмела говорить о том, что все здесь изменит, а Джефф в ответ на это лишь улыбался.

Касси мгновенно ее возненавидела. И хотя твердила себе, что не имеет на это права, что Скайлар, возможно, любит Джеффа, ничего не могла с собой поделать. Как-то Скайлар вручила Касси дорогой шелковый жакет и попросила «немного его подгладить».

Касси улыбнулась, взяла жакет, отнесла в прачечную, где поставила на спинку раскаленный утюг. И конечно, прожгла в тонкой ткани огромную дыру. Потом она пространно извинилась и даже предложила купить взамен такой же жакет, поскольку якобы видела его на прошлой неделе в «Мар-шаллз». Скайлар, естественно, взбесилась и стала вопить, что купила жакет в «Сакс», а не в магазине уцененных товаров.

Касси была уверена, что Скайлар негодовала бы меньше, если бы не Томас, стоявший в дверях и старательно прикрывавший рот рукой, желая скрыть смех.

Они никогда не говорили о Скайлар, но Касси считала, что Томас тоже терпеть ее не может.

Джефф ничего не подозревал и твердил, что Касси обычно прекрасно выполняет свою работу и, конечно, испортила жакет случайно.

Результат схватки оказался совсем неплохим: Скайлар никогда больше не пыталась утвердить свою власть над няней. Но война была объявлена. Если Скайлар выйдет за Джеффа, Касси останется без работы, без дома, без семьи.

И что хуже всего – навсегда расстанется с человеком, которого любила с двенадцати лет.