Текст книги "Дорога страсти"

– Конечно нет. Как я могу ревновать вас, если влюблена в другого?

– Кого бы ты предпочла увидеть целующим эту хорошенькую продавщицу – меня или Тейлора?

– Я уже привыкла видеть, как вы целуетесь с самыми разными женщинами. Странно, что вы не используете это в качестве условия для приема новых членов в профсоюз: «Если хорошенькая женщина хочет быть принята в профсоюз, она должна поцеловаться с профессором Монтгомери».

Он рассмеялся и отодвинулся от нее, позволяя спуститься вниз. Попав в магазин, Аманда забыла о всех мужчинах мира. Ей не приходилось бывать в магазинах с четырнадцати лет, с момента приезда Тейлора. Она была так загружена занятиями, что уже не обращала внимания на одежду, которую подбирал для нее Тейлор – простые платья, закрывавшие ее тело с ног до головы. Но теперь перед ней висели открытые платья из самых замечательных тканей – шелка, атласа, кружев.

Она обернулась и посмотрела на Хэнка.

– Вперед, – скомандовал он, забавляясь ее растерянностью. – Перемерь все. Купим, что захочешь.

– Пошлите счет моему отцу, – сказала она, прежде чем прикоснуться к великолепному платью из голубого атласа.

– Я сам за все заплачу, – тихо сказал Хэнк хозяйке. Идея купить что-нибудь, что будет касаться кожи Аманды, очень привлекала его.

– И присоедините к платью вот это, – добавил он, указывая на белье из розового шелка с атласными вставками.

Аманда мерила платье за платьем, демонстрируя каждое Хэнку. Она не могла объяснить, как он это делает, но благодаря ему она чувствовала себя самой красивой женщиной в мире. Она выбрала пять платьев, тут же надев то, что висело в витрине. Хэнк донес пакеты до машины.

– Как я выгляжу? – спросила она. Начинало темнеть, и особенно темно было в том месте, где Хэнк оставил машину. – То есть, если бы вы были мужчиной, а я – женщиной, просто женщиной, не знакомой вам, вы бы заинтересовались… Ну, вы бы подумали, что я выгляжу привлекательно?

Хэнк швырнул свертки на пассажирское сиденье машины, схватил Аманду за руку и потащил ее в самую темноту, под деревья, стоявшие неподалеку.

– Аманда, – нежно произнес он, – если бы ты была моей, я бы так восхищался твоей красотой, что…

Он поднял ее руку к своим губам и нежно куснул ладонь у основания среднего пальца. Это был не поцелуй, Хэнк словно хотел проникнуть сквозь кожу Аманды. Он двигался от пальцев к середине ладони, продолжая покусывать руку. Вскоре она чувствовала его губы и зубы на запястье, затем все выше и выше, на внутренней стороне локтя, где он остановился, чтобы поцеловать самые нежные участки ее кожи.

Голова Аманды запрокинулась, глаза закрылись, она подставляла поцелуям Хэнка обнаженные плечи. Он целовал ее плечи, затем спустился по правой руке к ладони и начал покусывать кончики пальцев.

– Аманда, – произнес он. Два ее пальца все еще были у него во рту, и она чувствовала его язык, зубы, горячую влагу внутри рта.

– Да, – ответила она, и это «да» относилось ко всему, чего бы он ни попросил.

– Вот что бы я сделал, если бы ты была моей.

Аманда смотрела на него и даже в темноте смогла разглядеть, как раздуваются его ноздри, как пылают страстью его глаза. Зачарованная, как кобра флейтой, она смотрела, как Хэнк погружает ее пальцы в глубину рта. Ее тело начало пробуждаться, но когда она уже была готова сама наброситься на него, Хэнк отпустил ее руку.

– Пошли, поедим чего-нибудь, – сказал он и повел Аманду к машине.

Она села, разместив свертки на коленях.

По дороге в ресторан Хэнк молчал. Он понимал, что играет с огнем, но не мог остановиться. Он знал, что может увести Аманду у Дрисколла. Но это будет несправедливо по отношению ко всем ним. Под прекрасной оболочкой Аманды все еще таилась порядочная маленькая леди. Эта женщина не могла принадлежать ему, какой бы желанной она ни была.

Аманда думала почти об этом тоже. Он был бедняком, бунтарем, и она не могла быть с ним. Когда он не прикасался к ней, она помнила, кто он такой. Он был мужчиной, с которым можно флиртовать, но не тем мужчиной, которого может полюбить женщина. Если же она полюбит его, ее ждет ужасное будущее.

Она постаралась не думать об этом, пока смотрела, как Хэнк ведет машину и его профиль вырисовывается при свете луны и уличных фонарей. Но она видела его сильные руки на руле, видела, как он переключает ручную передачу. Она видела, как двигаются мускулы на его ноге, когда она нажимает педаль газа.

Хэнк взглянул на нее, заметил голод в ее глазах, и здравый смысл покинул его. Он положил правую руку на колено Аманды и почувствовал шелк.

– Ты когда-нибудь носила чулки другого цвета?

– Тейлор утверждает, что это самый подходящий для леди цвет. Хэнк рассмеялся:

– Он или дурак, или знаток.

"Не знаю, кто именно», – подумала Аманда.

Тихий ресторанчик находился на самой окраине. Остановив машину, Хэнк несколько мгновений смотрел на Аманду. Она поняла, что он собирается сказать нечто серьезное, и прикрыла ладонью его рот.

– Пусть все идет, как идет, – тихо произнесла она, после чего опустила руку. – А как жених помогает невесте выбраться из машины?

Он улыбнулся ей. Похоже, она знала правила игры, и то, что происходило между ними, все еще оставалось игрой.

– Сначала он целует ее.

– Да? – сказала Аманда и подставила щеку.

Хэнк провел по ее лицу кончиками пальцев. С каждым днем ее прическа становилась все проще и естественней.

– А может, и не целует. Аманду очень мало дразнили в жизни, и никогда ее не поддразнивал мужчина.

– Ах ты! – выдохнула она, а когда Хэнк, защищаясь, поднял руки, набросилась на него, роняя пакеты на пол. Она колотила его, а Хэнк заслонялся руками, не позволяя наиболее соблазнительным частям ее тела касаться его.

– Сдаюсь, сдаюсь! – кричал он. – Я поцелую тебя.

– Нет, потому что я этого не позволю, – надменно заявила Аманда, выходя из машины.

Хэнк захлопнул дверцу со своей стороны, схватил Аманду и закружил ее в своих объятиях.

– Отвергаешь меня, несчастная? – прорычал он, подражая злодею из фильма, который они смотрели. – Отдайся мне, не то я вышвырну твою старушку-мать на снег.

– Но, сэр, – отвечала она, отвернувшись. – Снаружи страшный мороз!

– Тогда – в пустыню. Без капли воды. Итак, несчастная, будешь ли ты моей?

Аманда стукнула Хэнка, вырвалась и побежала.

– Никогда в жизни!

Хэнк поймал ее через несколько шагов и прижал к себе спиной.

– Ты нужна мне вся – твои глаза, губы, грудь. Я хочу целовать тебя, заботиться о тебе, любить тебя всю ночь.

Аманда перестала вырываться и повернулась к нему лицом.

– Тогда – к черту героя, я выбираю тебя, злодей.

Она поцеловала его, прижимаясь всем телом, чувствуя, как нарастает его возбуждение.

– Аманда, – сказал он, прижимая ее к себе, и ее тело прогнулось. Его нога скользнула между ее ног.

Сердце Аманды колотилось, и больше всего ей хотелось раствориться в темноте вместе с Хэнком.

– Хочешь отделаться от обещания накормить меня? – наконец сказала она. Он отодвинулся и посмотрел на нее.

– Ты умираешь от голода с первого дня, как я увидел тебя, – сказал он, улыбаясь. – И речь идет не только о еде.

– Это тебе так хочется думать, – с независимым видом ответила она и оттолкнула его. – Я, должно быть, ужасно выгляжу. Подай мою сумочку и проводи меня куда-нибудь, где я смогла бы привести в порядок волосы.

Он подчинился ей с такой готовностью, что Аманда улыбнулась. Как приятно оказалось поддразнивать и смеяться, приказывать мужчине. Она одернула платье, и они вошли в ресторан.

Впервые они ели вместе и не ссорились. При свете свечей Хэнк был больше похож на мужчину, которого она может любить. Первые несколько мгновений Аманда решала, о чем же они будут разговаривать, но тут же оказалось, что есть сотни вещей, которые ей хотелось знать о Хэнке: где он рос, как начал заниматься экономикой, где изучал математику, какой была его семья, что он делал, когда не спасал рабочих.

– Ты участвуешь в автогонках? – спрашивала она за десертом. – И выигрываешь?

– Так же часто, как и проигрываю.

– Как ты думаешь, а я могу прийти посмотреть, как ты выигрываешь или проигрываешь? – спросила она, но потом вспомнила, что он скоро уедет, а она останется здесь. Она опустила глаза в тарелку.

– Может, вы с Тейлором приедете посмотреть на гонки, – ответил Хэнк. Он хотел ответить безразличным тоном, но в его голосе звучала горечь. – Думаю, пора везти тебя домой.

Аманда подняла голову:

– Но ты обещал научить меня танцевать. Помнишь, Белый дом. Именно поэтому мы и купили платье для танцев.

Он должен отвезти ее домой, установить расстояние между ними, но в то же время не хотел отпускать ее.

– Значит, танцы. Но учти: не заходи слишком далеко.

– А что тогда?

– Тогда я выполню все, что ты попросишь, – ответил он серьезнее, чем хотел.

Хэнк расплатился с официантом, и они покинули ресторан.

Глава 15

Аманда потянулась на кровати, укуталась в легкое одеяло и снова закрыла глаза. Ей не хотелось вставать, не хотелось видеть людей или солнечный свет. Ей хотелось остаться в кровати и вспоминать прошлый вечер.

После ужина профессор Монтгомери решил повести ее на танцы, но они обнаружили, что единственное место, где можно потанцевать – это баржа, курсировавшая по реке Гласе неподалеку от Террилла. Баржа уже ушла и не причалит до часу ночи.

– Что-нибудь придумаем, – заявил Хэнк, и они на страшной скорости помчались к берегу реки, где он нанял весельную лодку. На ней они поплыли к барже. Хэнк оказался хорошим гребцом.

– Я же вырос в Мэне, помнишь? – только и сказал он, когда она в восторге обняла его.

Когда они подплыли к барже, люди увидели их и перестали танцевать, подбадривая Хэнка криками, пока лодка причаливала к барже. Десяток рук потянулись к ним, помогая подняться на борт и привязать лодку.

– Леди захотелось потанцевать. Что я мог сделать? – объяснял Хэнк под смех всех присутствующих.

Они стали звездами вечера. Хэнк оказался прав – Аманда с легкостью выучила все движения. К концу вечера она танцевала польку, вальс, несколько быстрых танцев и даже танго. Аманда никогда так не веселилась. Наконец-то она не была изгоем, она стала такой же, как все вокруг. Она нравилась мужчинам, потому что была хорошенькой, женщинам – потому что смеялась.

Они ели устриц, пили шампанское и танцевали, пока баржа не подошла к причалу и музыканты не начали убирать инструменты. К этому времени все успели перезнакомиться и на прощание махали друг другу руками и желали доброй ночи.

Хэнк помог Аманде спрыгнуть с баржи на причал и медленно повел к месту, где они оставили машину.

– Устала? – спросил он.

Она наклонилась и провела рукой по воде.

– Все замечательно. Не знала, что именно так живут другие.

– И никаких работ по математике в воскресное утро?

– Интересно, сколько языков знают те женщины?

– Туше, – рассмеялся Хэнк. – Хороший из меня учитель? Ты ведь хотела узнать побольше об окружающем мире.

Она смотрела на него в лунном свете. С каждым часом он выглядел все прекраснее.

– Ты лучший учитель в мире, – нежно ответила она.

Он неторопливо довез ее до ранчо, оттягивая момент расставания, и остановил машину в конце длинной подъездной аллеи. Вдвоем они дошли до дома, но двигались так медленно, что их могла бы обогнать и улитка.

– Кажется, мне пора, – сказала Аманда. Она не прикасалась к нему, но хотела, чтобы он ее обнял. – Если бы мы были помолвлены, то, наверное, на прощание…

– Если я притронусь к тебе, Аманда, через тридцать секунд наша одежда будет валяться на земле, а мы с тобой – на газоне твоей матери. Ты идешь домой, а я – в гостиницу. Увидимся завтра в штабе, а после работы пойдем на ярмарку.

Она шагнула навстречу ему.

– Хэнк, – прошептала она. Ему пришлось почти отпрыгнуть:

– Уходи немедленно, Аманда.

Она неохотно развернулась и вошла в темный дом. В спальне она натянула ночную рубашку, забралась в пустую кровать и немедленно захотела, чтобы Хэнк был рядом. Перед тем как заснуть, она ни разу не вспомнила о Тейлоре.

И вот теперь, проснувшись, ей захотелось остаться в кровати и вспоминать каждое мгновение прошлой ночи.

Но ей не дали. После короткого стука в комнату ворвалась миссис Ганстон. На ее лице ясно читался гнев, но Аманде было так хорошо, что ее это не волновало.

– Два часа ночи, – сказала миссис Ганстон. – Вас не было до двух ночи, и не думаю, что об этом знаю я одна. Ваше поведение безнравственно. Удивлюсь, если мистер Тейлор захочет после этого иметь с вами дело.

– Думаете, не захочет? – вяло поинтересовалась Аманда.

– Да на вас противно смотреть. Полдня валяетесь в кровати, волосы растрепаны. Я не слепая, вижу, что происходит. Все этот смазливый Монтгомери. А вы бегаете за ним, как все женщины в этом городе. Все знают, что он ухаживает за одной из девчонок Эйлер. Таких мужчин, как он, женщины интересуют, пока не завоеваны. А что он получил от вас, мисс? Все, что хотел? Это он купил новое платье? И во что же он его оценил? Небось, вы…

– Вы уволены, миссис Ганстон, – сказала Аманда, не повышая голоса.

– Вы не можете уволить меня. Я работаю на мистера Дрисколла.

– Который работает на моего отца и, таким образом, на меня. Еще раз повторяю, вы уволены. Я распоряжусь, чтобы Тейлор выдал вам деньги за две недели, но дом вы покинете сегодня же вечером.

– Но вы не можете, – попыталась возразить миссис Ганстон, но от удивления утратила голос. Она развернулась и выбежала из комнаты.

– Браво!

Аманда подняла голову и увидела на пороге комнаты мать, которая широко улыбалась.

– Дорогая, ты не опаздываешь? – сказала Грейс и закрыла дверь спальни. Аманда слышала, как мать, что-то напевая, идет по коридору.

Аманда вскочила с кровати и принялась быстро одеваться. Она не хотела пропустить ни минуты рабочего дня. Ей полагалось чувствовать себя ужасно, после того как она уволила миссис Ганстон, и, возможно, ее еще ждет объяснение с отцом и Тейлором, но пока она ощущала лишь удовольствие от того, что избавилась от этой ведьмы.

Она спустилась по лестнице и вошла в столовую. После танцев она испытывала волчий голод. Увидев Тейлора, Аманда замерла. Он сидел за столом, уткнувшись в газету. Казалось, прошли годы с того момента, когда она в последний раз видела его, но в этот же момент она снова превратилась в его ученицу. Она вспомнила стальной корсет, который он заставлял ее носить, и выпрямилась.

– Доброе утро, – произнесла она холодным, безжизненным голосом, и в нем не слышалось ни энтузиазма, ни смеха.

Тейлор опустил газету и посмотрел на севшую напротив него Аманду. Появилась служанка с вареным яйцом и тостом. Тейлор дал знак все это унести.

– Принесите для мисс Колден яичницу с беконом, булочки, мед и масло. Чай или кофе? – спросил он Аманду.

– Ч-чай, – с трудом произнесла она. Когда служанка ушла, Тейлор посмотрел на Аманду:

– Думаю, нам нужно поговорить.

По какой-то причине Аманда почувствовала отвращение к тому, что происходит. Ей захотелось оттянуть разговор.

– Мне нужно в штаб. Скоро появятся люди, и мне нужно разговаривать с ними. По нашим подсчетам, они говорят как минимум на шестнадцати языках. Большую часть я не знаю, но мы подыскиваем кого-нибудь, кто говорит на известном мне языке, и через него рассказываем людям о профсоюзе. Бывают очень смешные случаи. Один раз мы выстроили цепочку из пяти человек, чтобы поговорить с человеком, который знал только какой-то китайский диалект. Это действительно интересно, и я должна…

Тейлор взял ее за руку:

– Аманда, я люблю тебя.

– Ох, – сказала Аманда. – Ох! Он отпустил руку, когда служанка принесла тарелку и поставила еду перед Амандой. Запах яичницы заставил ее вспомнить о Монтгомери. Обычно, когда она ела что-нибудь действительно вкусное, он был рядом. С Тейлором она ела только сухие безвкусные блюда.

Когда они остались одни, Тейлор снова заговорил:

– У меня не слишком хорошо получается стать твоим женихом, а не учителем. Есть вещи, которые даются мне тяжело, и одна из них – выражать свои чувства.

Она видела, что ему тяжело, и часть в ней захотела посоветовать ему не пытаться выразить свои чувства. Ей захотелось немедленно пойти в штаб профсоюза, а вечером – на ярмарку, «Пожалуйста, – молилась она про себя. – Пусть ничего не испортит сегодняшний вечер».

– Я не спал всю ночь, – сказал Тейлор. – Я слышала, когда ты вернулась.

"А кто не слышал?» – подумала она.

– Я не знаю и не хочу знать, что тебя задержало вчера, но не могу не чувствовать, что в этом есть и моя вина. Возможно, ты не осознаешь, что я держал тебя в такой строгости только потому, что боялся потерять. Ты думаешь, что я просил тебя выйти за меня замуж из-за ранчо. Если быть честным, финансовая независимость много значит для меня, но я просил твоей руки потому, что люблю тебя.

Он посмотрел на нее, и Аманда увидела, что темные глаза, которых она всегда боялась, полны боли.

– Ты вернула мне веру в женщин, Аманда. Моя мать… – Он замолчал и отвернулся. Глаза Аманды расширились. Она ничего не знала о его семье.

– Твоя мать? – мягко спросила она. Он снова посмотрел на нее, и Аманде показалось, что в его глазах сверкнули слезы. Она взяла его за руку.

– Моя мать предала меня, и я думал, что все женщины такие же, как она, но ты – совсем другая, Аманда. Ты добрая, а я вел себя отвратительно.

– Нет, ну что ты, – возразила она, сжимая его руку. – Ты столькому меня научил.

Наверное, я самая образованная женщина в Америке.

Он благодарно улыбнулся ей.

– Значит, ты не ненавидишь меня?

– Ненавижу? Нет, конечно. Мы же помолвлены, помнишь? – Она захотела показать кольцо, но вспомнила, что опять оставила его наверху.

Его улыбка стала уверенней.

– Аманда, я буду честен с тобой. Я ничего не знаю об ухаживании, но я постараюсь. Начиная с этого момента ты больше не моя ученица, а я – не твой учитель. Никакого расписания, никаких занятий. Будем делать то, что делают другие обрученные. Аманда, я хочу, чтобы мы были счастливы.

«Почему же я не счастлива? – думала Аманда. – Почему мне хочется закрыться в своей комнате и проплакать еще четыре года?»

– Звучит прекрасно, – произнесла она вслух.

– Ты не выглядишь счастливой. Наверное, тебе нужны доказательства, – поддразнил ее Тейлор. Он развернул стул, на котором сидел, и подставил колено. – Иди, присядь ко мне на колени.

Ужас – единственно подходящее слово, чтобы описать чувства, охватившие Аманду после этого предложения.

– Не смотри так испуганно, Аманда. Обрученным это можно делать.

Она продолжала стоять, оцепенев. Он схватил ее за руку и потянул к себе на колени.

– Ну как, разве это не чудесно? Аманда, ты очень красива. – Он обнял ее и попытался прижать к себе, чтобы поцеловать.

В голове Аманды пронеслись воспоминания: она на коленях у Хэнка в маленькой кладовке. «Думаю, я поцелую его», – сказала она тогда. «Нет, – ответил Хэнк. – Начало должно быть более изощренным. Поцелуй меня в шею, одной рукой расстегни пуговицы на рубашке, а второй – перебирай волосы».

Тейлор поцеловал ее, но поцелуй не помог ей расслабиться.

Он отодвинулся и посмотрел с удивлением.

– Видимо, нам потребуется время. Аманда, я понимаю, что ты предпочла бы сейчас находиться в своей комнате за занятиями, но кроме книг в жизни существуют другие вещи. Когда мы поженимся, тебе придется выполнять некоторые обязанности, как это делают все жены по отношению к своим мужьям. Обязанности – не вполне подходящее слово, так как я надеюсь, что со временем тебе понравится то, что происходит между мужчинами и женщинами.

Аманда выпрямилась у него на коленях и вспомнила, как Хэнк сказал: «Попробуй меня».

– Думаю, я смогу научиться, – сказала она.

– Тогда расслабься, – велел Тейлор голосом учителя.

После стольких лет подчинения она действовала почти автоматически. Она положила голову на его плечо.

Он устраивал ее поудобнее и, казалось, был удовлетворен, в то время как Аманда боролась с абсурдной мыслью, что они не подходят друг другу. Она думала, что, пожалуй, слишком тяжелая для худощавого Тейлора и что, хотя он приказал ей расслабиться, ему не понравится, если она поласкает его ухо языком. Она не могла не вспомнить о Хэнке: для него она была легче пушинки, когда он без труда поднимал ее на руки, ссаживая с баржи и подсаживая в машину, и ничто не могло его шокировать.

– Ты дашь мне шанс побыть твоим возлюбленным, вместо того чтобы быть учителем? – спросил Тейлор.

– Конечно, – ответила Аманда. – Если мы поженимся…

– Если?!

– Когда мы поженимся, мы станем… любовниками.

– Мой застенчивый цветок. Я введу тебя в мир любви. Не хочу шокировать тебя, Аманда, но у меня есть кое-какой опыт.

"У меня тоже», – захотелось ей сказать, но она не знала, как он это воспримет.

Он позволил ей встать с его колен и посмотрел на нее.

– Начнем сегодня вечером. Я встречу тебя после работы – надо же мне взглянуть на твою прихоть – и мы отправимся на ярмарку в Террилл.

– На ярмарку? – в ужасе спросила Аманда. – Но…

– Что-то не так? Если не хочешь идти на ярмарку, отправимся еще куда-нибудь. На танцы или в кино. Или можем погулять при лунном свете. Может, устроим пикник под луной? Вот было бы мило. Захватим шоколадный торт. Я знаю, как ты любишь шоколад. Аманда больше не могла слушать.

– С удовольствием пойду на ярмарку. А сейчас мне надо вернуться к моей… – она колебалась, – прихоти. Увидимся вечером.

– А поцелуй на прощание? – весело спросил он.

Она повернулась для поцелуя, но он схватил ее голову за затылок и с силой притянул к себе для настоящего, глубокого поцелуя. Второй рукой он попытался погладить ее грудь.

Она вырвалась и отпрыгнула от него.

Он довольно хихикнул.

– Вот видишь, я могу быть не только учителем. А теперь иди. Увидимся вечером.

Почти задыхаясь, она вышла из столовой. Минуту спустя она мчалась в лимузине к штабу профсоюза. У нее было все, чего можно желать: Тейлор любил ее и больше не вел себя с ней как с ребенком. Сегодня вечером она пойдет на праздник с мужчиной, которого любила с детства. Она была самой удачливой, самой счастливой женщиной в мире.

Тогда почему она чувствовала себя так, будто жизнь кончена? Почему ей хотелось запереться в комнате и никогда не выходить наружу?

К тому времени, как она добралась до штаба, ее глаза и душа были полны невыплаканных слез. Первым, на кого она наткнулась, оказался Хэнк. На мгновение его глаза встретились с ее глазами, и в них вспыхнул огонь. Аманда отвела взгляд.

Он подошел к ее столу и склонился над ней.

– Ты сегодня опаздываешь, – прошептал он. – Что, позднее свидание?

От теплого дыхания, которое Аманда почувствовала возле уха, по ее телу пробежали мурашки.

– Можете вычесть деньги за опоздание из моей зарплаты, – холодно ответила она, отодвигаясь на другой конец стола. – Зарплаты, которую я до сих пор не получила, должна заметить.

Хэнк подвинулся к ближе.

– Что-то случилось? Если эта скотина Тейлор тебя обидел, я…

– Тейлор сказал, что любит меня, и пригласил на праздник сегодня вечером, профессор Монтгомери. Благодарю за обучение, оно дало блестящие результаты. – Она протянула ему руку для пожатия. – Примите мою самую искреннюю благодарность.

Хэнк посмотрел на нее, потом – на протянутую руку.

– Был рад оказать эту услугу, – холодно ответил он. – Если еще понадобится моя… – Он окинул ее взглядом с ног до головы, – помощь, только дайте знать.

Он вынул из внутреннего кармана бумажник, извлек две банкноты по пять долларов и швырнул их на стол.

– За оказанные услуги. А теперь можно начать работу или у богатой мисс Колден на сегодня запланированы более важные дела?

– Да я за день делаю больше, чем вы – за неделю – ответила она, желая только того, чтобы он наконец исчез и она перестала вспоминать, как целовалась с ним, или танцевала, или занималась любовью.

– Посмотрим, – он развернулся и пошел к своему столу.

Конечно же, все в комнате слышали их перепалку. Джо посмотрел на Риву и помахал в воздухе рукой, словно показывая: «Горячо!». Рива смотрела в сторону и улыбалась, но улыбка не была долгой. Она поссорила Аманду с Хэнком, но ей было неприятно думать, что та сохранила очаровательного мистера Дрисколла. Кто бы с ней ни остался, Аманда будет в выигрыше. Дело в том, что оба мужчины нравились Риве.

Хэнк знал, что повел себя как ребенок, но он не смог сдержать свой гнев. Конечно, она никогда не лгала ему, повторяла, что любит Тейлора. Она хотела узнать побольше о сексе, чтобы соблазнить своего жениха. Но все это выглядело таким нереальным! Он до конца не мог поверить, что она собирается замуж за этого самоуверенного сухаря.

Он разбрасывал бумаги у себя на столе и рычал на всех, кто попадался под руку, пока Рива наконец не спросила:

– Чего ты хочешь? Жениться на Аманде? Ну так попроси у нее руки и не порть жизнь тем, кто с тобой работает.

– Я не хочу жениться на ней, – сердито ответил он. – Она влюблена в эту жабу Дрисколла, да и сама всего-навсего…

Зануда? Но девушка, танцевавшая с ним вчера, не была заносчивой занудой. И в кладовке на его коленях сидела далеко не холодная бесчувственная леди. И женщина, которая умоляла заняться с ней любовью…

– У тебя что – мало работы? – огрызнулся он, но когда Рива отвернулась, схватил ее за руку и спросил:

– Пойдешь на праздник со мной вечером?

Рива закатила глаза:

– Аманда идет на ярмарку со своим женихом, и поэтому ты должен показаться там с другой женщиной. Верно?

– Так идешь или нет?

– Почему нет? – с отвращением ответила она. – Будет не хуже любого другого свидания с тобой. Хэнк, когда ты уедешь, этот город умрет от скуки.

Аманда была рада тому, что Монтгомери завалил ее работой, хотя некоторые поручения были явно надуманными. Но, по крайней мере, это отвлекало ее от мыслей. Она пошла на обед одна и впервые, с того времени как познакомилась с Хэнком, не почувствовала голода.

Когда она вернулась в штаб, там произошла драка между двумя мужчинами из-за хорошенькой женщины. Один из дравшихся ударил ножом другого. В течение часа доктор и шериф разбирались в происшедшем, и в штабе царил хаос.

Шериф хотел арестовать Хэнка.

– Все произошло с его подачи, и он должен заплатить, – сказал шериф и схватил Хэнка за руку.

– Пока у вас нет доказательств… – начал Хэнк.

Аманда встала между ними. Шериф был невысоким человеком с такой толстой шеей, что его еще в детстве прозвали Бульдогом. Аманда часто видела, как он разговаривает с ее отцом.

– Профессор Монтгомери не имеет ничего общего с этой дракой, – сказала она.

Поскольку отец Аманды ежемесячно выделял ему сумму на «дополнительную» охрану, шериф Рэмзи отнесся к ней с максимальным уважением.

– Мисс Колден, я не знаю, как вы оказались здесь, но этот человек представляет опасность для нашего мирного общества. Он хочет начать войну между сборщиками и землевладельцами. Я слышал, он раздает ружья, а теперь вижу доказательства тому, что он снабжает рабочих ножами.

Аманду разозлило это заявление, поскольку впервые в жизни она столкнулась с предвзятостью.

– Никто не занимается здесь раздачей оружия, уверяю вас, все, чем мы занимаемся – это рассказываем людям об их правах.

– Мисс Колден, прошу простить, но я не согласен с вами. Эти люди хотят крови. И первой прольется твоя кровь, – добавил он, указывая на Хэнка, а затем снова повернулся к Аманде:

– Советую вам убираться отсюда, пока не произошло что-нибудь ужасное. Я сегодня же поговорю с вашим отцом. Уверен, он не знает, во что вы ввязались.

Он повернулся и вышел из штаба. За ним два человека вынесли раненого рабочего.

Аманда повернулась к Хэнку:

– Что он имеет в виду, говоря о крови?

– Некоторые верят, что профсоюзу следует бороться за права рабочих жесткими методами. Считают, что никто не будет слушать нас, если мы не обратим на себя внимание, и что лучше всего это сделать, пролив немного крови.

Он внимательно наблюдал за тем, как Аманда воспримет эту информацию. «Теперь она точно вернется в свой уютный мирок, к книгам», – думал Хэнк.

– Но если мы объясним этим людям, что такое профсоюз, можно будет организовать его, минуя насилие.

– Организовать профсоюз легко. Сложности начинаются, когда члены профсоюза предъявляют свои требования владельцам. Те просто смеются над нашими петициями.

– Рабочим следует устроить забастовку, – сказала Аманда. Хэнк рассмеялся:

– Забастовку, во время которой горничные будут подавать им завтрак в постель?

Аманда увидела, что Джо и Рива смеялись над ней, так же, как и семья рабочих, понимавших английский. Она снова почувствовала себя лишней, чужой. Она было решила, что стала частью чего-то, что помогала им, но на самом деле все они не считали ее своей. Они думали, что она – богатая мисс Колден, не способная понять, что не у всех есть слуги и неограниченный кредит.

– Им следовало отложить немного денег заранее, а не тратить их на кино и танцы, – ответила она самым легкомысленным тоном. Пусть верят в то, во что хотят верить. – Может, мне перевести басню о стрекозе и муравье? Да, кстати, – заметила она, смахивая пылинку с платья, – не нанять ли нам кого-нибудь, чтобы вымыть здесь все?

Она села за свой стол, повернувшись ко всем спиной.

Позади нее Хэнк попытался понять причину взрыва. Он осадил ее, потому что ему не понравилось, как она влезла между ним и шерифом, а отношение шерифа к Аманде напомнило Хэнку, что она – дочь врага. Но раньше он не слышал от нее ничего подобного. Она старательно трудилась последние несколько дней и ни разу не показала, что ей неприятно общаться с рабочими.

В шесть часов появился Тейлор Дрисколл, и Хэнк почувствовал приступ ненависти к этому человеку. А когда Тейлор посмотрел на Аманду нежными, любящими глазами, Хэнк сломал карандаш, который держал в руке.

– Ты готова? – тихо спросил Тейлор. Аманда покинула свой стол, даже не попрощавшись. Она продолжала молчать, когда они с Тейлором уселись на заднее сиденье лимузина.

– Так вот где ты работаешь? – спросил Тейлор. Он не знал, как еще начать разговор. Последние восемь лет он говорил только с Гаркером о ранчо и с Амандой о занятиях.

– Работаю, но не принадлежу, – с горечью ответила Аманда.

Тейлор улыбнулся. Так как он больше не был ее учителем, его новое положение не позволяло ему сказать, что он думает об этом ужасном доме и этих ужасных людях, и он был рад, что Аманда заговорила первая. Он сел ближе и взял ее за руку.

– Да, милая, ты – не из них. Ты принадлежишь мне и людям нашего круга.

Аманда посмотрела на него и задумалась, похожа ли она на него. Она была не в настроении ехать на ярмарку, но и домой не хотелось. Видимо, она действительно похожа на Тейлора. И она действительно принадлежит Тейлору!

На ярмарке было шумно и грязно, все воняло и сверкало – и Аманда немедленно пришла в восторг. Именно это ей было нужно, чтобы забыть тех, кто считал ее испорченной богатой девчонкой.