Текст книги "Глобальный хаос. Возвращение России и кризис Запада. Прощай, Россия!"

Впрочем, для такого поведения были серьезные основания. Дело-то обстояло отчаянным образом. В середине февраля Ричард Дрезнер, один из четырех американских мушкетеров российской реформы, узнал из опросов общественного мнения, что: а) пять кандидатов опережали Ельцина во всех рейтингах; б) нынешний президент мог рассчитывать только на 6 процентов сторонников; в) еще меньшее количество россиян соглашалось признать Ельцина «компетентным руководителем». Подведя эти неутешительные итоги, Дрезнер сухо заключил: «Если бы мы были в США, то типу с такими показателями посоветовали сменить работу».

Глава 3. Четыре мушкетёра

Итак, настало время познакомиться с четырьмя мушкетерами реформы, рыцарями без страха и упрека, тайно обосновавшимися в номере 1120 на одиннадцатом этаже московского «Президент-отеля». Имя одного нам уже известно – Ричард Дрезнер. У этого нью-йоркского адвоката в послужном списке есть интересный пункт: в конце 70-х – начале 80-х годов он «способствовал избранию Билла Клинтона на пост губернатора Арканзаса вместе с Диком Моррисом».

Кто это такой, Дик Моррис? Автор репортажа, Майкл Крэмер, называет его «политическим гуру Клинтона на сегодняшний день». Увы, спустя едва полтора месяца после рождения этого краткого, но точного определения, Дик Моррис пал жертвой урагана судьбы. В самый разгар съезда Демократической партии США в Чикаго, в то время как Билл Клинтон получал от своих сторонников мандат на борьбу и готовился стать первым после Ф.Д.Рузвельта президентом-демократом, переизбранным на второй срок, Дик был пойман, так сказать, с поличным в объятиях проститутки, которую он больше года посвящал во все тайны Белого Дома. Разумеется, разразился скандал, за которым последовала неизбежная немедленная отставка. Личность Дика Морриса, до того скромно державшегося в тени, оказалась в фокусе всех объективов. Он тоже по-своему символичный персонаж, олицетворяющий определенный стиль и видение политики, совпадающие с теми, которые побеждают сейчас в Америке и – по понятным причинам – в России. Дик Моррис – человек, добившийся успеха, несмотря на позорное падение. Потомки скажут, что он отвечал духу своего времени.

Политические убеждения? Республиканские. Он может похвастаться многочисленными успехами в перевыборах сенаторов и губернаторов-республиканцев. Но какое значение имеют сегодня в Америке политические идеи? Да никакого. Может быть, и мы к этому придем, ведь Америка становится предтечей любых тенденций. Пока что мы еще не пали так низко, и в Италии никому не показалось бы нормальным, если бы, скажем, Демократическая партия левых сил наняла для организации предвыборной кампании Джанни Пило из правого блока «Вперед, Италия!». Дик Моррис же был нанят (как мы знаем, не в первый раз) для улучшения перспектив политического зомби, в которого превратился демократ Клинтон после сокрушительного поражения 1994 года, когда его партия утратила большинство в Палате Представителей и в Сенате.

«Настоящий политический гений», – похвалит его Билл Клинтон, который многим обязан Дику, прежде всего своим переизбранием. «Тайм» же еще до того, как Морриса поймали с путаной, описывал его такими словами: «Мастер технологии подсознательных манипуляций, составляющих основу пикантных политических мыльных опер». Кто пользуется пикантностью, от нее же может и погибнуть. Но разве это его вина (или заслуга), что Клинтон станет республиканцем по сути и по программе? И что Клинтон окончательно свел на нет и без того слабую прогрессивную и либеральную ориентацию своей партии, присвоив, с одной стороны, некоторые из наиболее кровожадных тенденций американских консерваторов, а с другой – превратив политику своей партии в сентиментальный невразумительный компот? Может быть, но дело не в этом. О Дике Моррисе можно сказать все, что угодно, кроме того, что он стал работать с Клинтоном с целью сместить его вправо. Если бы ветер дул влево, то Дик переложил бы руль в другую сторону. Если бы для победы на выборах понадобилось опуститься, то он отправился бы и в ад. И шлюхи тут ни при чем. Просто для Морриса (и для Клинтона) важны не идеи, не программы, не моральные и политические цели. Главное – выиграть. Любой ценой. Бог создал их друг для друга.

Впрочем, это тоже их право. Но встает вопрос: если такова философия американского президента и если его действия следуют этим критериям, кто может гарантировать, что его решения как-то связаны с общими интересами? Никто и ничто. В том числе и с интересами самих американцев. Но если бы мне пришлось представить себя одним из тех государственных деятелей, которые кроят и сшивают интересы регионов, государств, областей, народов, провинций, районов и дворов, то как европеец я хотел бы иметь право знать, соответствуют ли решения Билла Клинтона хотя бы общим интересам Европы. Оставим на секунду в стороне весь остальной мир с его более запутанными и противоречивыми интересами. Рождается подозрение, что люди, стремящиеся выиграть любой ценой, немедленно и исключительно в интересах личной карьеры и успеха, вряд ли могут представлять интересы общества. Даже некоторые американские обозреватели усомнились в том, что можно сочетать «алчность, бесстыдство и великие цели» (2).

Если и то, и другое, и третье совпадают, то это случайное и временное явление. В остальное же время они расходятся и надеяться можно только на чудо. В том числе и потому, что мозг этих типов работает в четырехлетнем режиме (если выборы каждые пять лет, то цикл соответственно удлиняется). За пределами этой даты лежит терра инкогнита. Что им за дело (речь не только о Клинтоне, но почти о всех сегодняшних лидерах) до того, что произойдет послезавтра, когда их судьба уже будет бесповоротно решена? В этом-то и загвоздка. Они решают за себя, но последствия их решений – зачастую они и не отдают себе в этом отчета – отдаются далеко за пределами мандатов, которые им удалось вырвать у избирателей. Поэтому все зависит от той мерки, какой их мерить. С точки зрения личного и немедленного успеха они заслуживают высшего балла. Но с точки зрения общих интересов почти никто не дотягивает даже до удовлетворительной оценки.

Все сказанное относится и к решениям, принятым Клинтоном и Западом в целом в отношении России. С какими критериями западные руководители подошли к российскому кризису? Были ли они дальновидны? Чего мы можем ожидать от типа вроде Дика Морриса, чьи власть и неограниченное влияние не соответствуют даже самым скромным требованиям моральных приличий? Я хочу раз и навсегда объяснить, что не имею в виду его в общем-то невинные эротические забавы. Я думаю, например, что и российская избирательная кампания была проведена такими же комбинаторами с такими же принципами. Что касается американцев, то это их дело. Они натренированны, лишены иллюзий, у них накопился опыт. Это их демократия, она работала и будет продолжать работать – все хуже и хуже, правда – еще долгое время. Но это – не демократия россиян, они не готовы к ней, они ее не знают. Следовательно, так или иначе, она не может работать. В любом случае некорректно подвергать их передозировке, даже не предупредив о последствиях.

Закончив это отступление, вернемся наконец к Дику Моррису, который, как пишет «Тайм», стал посредником в тех ситуациях, когда американским советникам

«требовалась помощь администрации для переизбрания Ельцина».

Значит, утверждают Крэмер и «Тайм», американская администрация в нескольких случаях напрямую вмешивалась в дела российской предвыборной кампании. Как? Когда? Мы попробуем разобраться в этом позже. Это будет не очень сложно. «Тайм» не вдается в подробности, ограничиваясь сообщением о том, что

«хотя Клинтон не участвовал в рекрутировании американских консультантов, его администрация знала об их существовании, и, несмотря на то, что Дрезнер отрицает связь с Моррисом, три различных источника сообщили „Тайм“ о по крайней мере двух ситуациях, когда контакт с Моррисом оказался „полезным“».

Оставшиеся три мушкетера не так интересны и не так важны, но тем не менее заслуживают упоминания. Это Стивен Мур, ответственный за связи с общественностью, Джордж Гортон, могущий похвастаться участием в выборах губернатора Калифорнии Пита Уилсона, и Джо Шумэйт, эксперт по опросам общественного мнения. Стоит заметить, что и Гортон, и Шумэйт, и Дрезнер известны как эксперты, сотрудничающие с республиканскими кругами. Когда после публикации в «Тайм» из Москвы посыпались возмущенные опровержения, то они все сводились к одному доводу: как можно думать, что демократическая американская администрация прибегла к специалистам-республиканцам, чтобы помочь Ельцину в переизбрании? Ответ: как можно думать, что Клинтон настолько наивен, чтобы послать своих собственных экспертов (если, конечно, он ими располагал)? Лучше послать людей противника и запутать следы. А потом держаться в стороне, чтобы не попадаться на глаза. Дело было провернуто неплохо: по крайней мере в этом случае Билл Клинтон доказал, что понимает – Москва не Арканзас и бизнес с экс-коммунистическим колоссом требует по крайней мере столько же внимания (и, если проведенный хорошо, меньшей степени риска для себя лично), сколько и давнишние дела с Уайтуотером.

К четверке надо добавить пятый персонаж, чье даже поверхностное описание обогащает новыми подробностями операцию по спасению Бориса Ельцина. Это Феликс Брайнин, российский бизнесмен, эмигрировавший в США и осевший в Сан-Франциско в далеком 1979 году. Можно предположить, что ныне Брайнин наслаждается американским гражданством. Но тогда, в 1979-м, спокойно выехать в США было не так-то просто. Тем более, как уточняет «Тайм», «с 200 долларами в кармане», не будучи евреем или агентом КГБ, или и тем, и другим вместе. Еще был жив Леонид Брежнев и холодная война была в полном разгаре. До прихода Михаила Горбачева оставалось еще шесть лет. Тем не менее Феликс Брайнин, «массивный бывший хоккеист и футболист», эмигрирует и, начав с работы маляром, вскоре превращается, согласно самому затертому из американских клише, в «богатого консультанта, дающего советы потенциальным инвесторам в России».

Подробность о спортивном прошлом Феликса не следует терять из вида. Быть может, именно оно объясняет, каким образом 17 декабря 1995 года он очутился в весьма плохом настроении в гостиной одной правительственной дачи в Подмосковье. Для этого он должен был стать желанным гостем какого-нибудь крупного деятеля из правительства или из президентского окружения. Может, то был Шамиль Тарпищев, получивший пост министра по спорту за выдающиеся достижения в теннисе (как спарринг-партнер президента), в свою очередь приятель начальника «гвардии преторианцев» Александра Коржакова, ключевого человека в деле назначения председателя Госкомитета по спорту и, следовательно, использования огромных налоговых льгот, подаренных этой организации лично Ельциным, человека, от которого зависело и назначение руководителей банка «Национальный кредит», созданного специально для прокручивания полученных прибылей. Ниже мы вновь встретимся со всеми этими людьми, к которым присоединится и Борис Березовский. Но за это время альянс будет расторгнут и создан вновь, игровой стол неоднократно опрокинут, а посередине окажутся несколько человек, убитых в московских подъездах, и несколько сотен миллиардов долларов, перешедших из рук в руки.

Учитывая, что и Коржаков, и Тарпищев, и Брайнин, возможно, принадлежат к одной и той же организации; что Тарпищев и Брайнин наверняка имели контакты и по спортивной линии; что Брайнин занимал неплохое положение в американском бизнесе, – нетрудно предположить, что господин Феликс Брайнин может быть посредником в США каких-нибудь влиятельных лиц из российских президентских структур. Вот почему Феликс Брайнин стал гостем правительственной дачи, а не поселился, как обычно приходится делать бизнесменам, в каком-нибудь московском отеле. И вот почему в тот вечер 17 декабря 1995 году он был в плохом настроении.

Из этого треклятого телевизора сыпались кошмарные новости. Страшные для его бумажника и для состояний его друзей и заказчиков. Телевидение сообщало результаты выборов в Думу. «Наш дом – Россия», партия Черномырдина, потерпел сокрушительное поражение. Коммунисты Геннадия Зюганова утвердились как партия относительного большинства. Государственные телеканалы, первый и второй, организовали ночной эфир. Атмосфера была скверная, некоторые опросы, проведенные на выходе с избирательных участков, были неутешительны, хотя прогнозы социологов – увы, бессмысленно потраченные деньги – все еще давали:

«Наш дом – Россия» впереди. Иногда иметь слишком много денег вредно: получаешь бесполезные и даже опасные подарки. С каждой минутой становилось все яснее, что произошла катастрофа. Правительственная партия отчаянно боролась за второе место с Жириновским, отставая на десять корпусов от коммунистов. На четвертом месте «Яблоко» Явлинского. Гайдар и остальные «демократы» уже выбыли из борьбы. Партия Анпилова, коммунистов крайне левого толка, подбиралась совсем близко к пятипроцентному барьеру. Кошмар 1993 года повторялся, только в еще худшем варианте. Тогда виновницей разочарования стала партия Гайдара, «Выбор России», которой вся российская и большая часть западной печати сулила верную победу (некоторые пророчили фантастический результат в 40%). В действительности же она оказалась второй в голосовании по партийным спискам, далеко позади Владимира Жириновского. Тогда ночь предвкушаемого избирательного триумфа тоже закончилась конфузом и на экране мелькали растерянные лица президентских советников, изумленно таращившихся на электронное табло, которое, впрочем, Центральная избирательная комиссия вскоре отключила. В ту ночь показал себя во всей красе Юрий Карякин, бросивший в микрофон обвинение, которое с тех пор стало привычным для российских «демократов» по отношению к когда-то любимому ими народу: «Россия, ты одурела!»

В какой-то момент «реформаторы» вроде Александра Яковлева, бывшего идеолога перестройки, получившего от Ельцина в подарок первый канал телевидения, решили, что будет лучше выключить телевизор и дать ЦИКу время «внимательнее изучить» результаты. В это время новая ельцинская Конституция, скроенная «демократами» по мерке президента-царя для народа, который, по их мнению, «одурел» и не способен был сам управлять страной, таинственным образом оказывалась принятой, хотя окончательный подсчёт голосов ещё не закончился. Да и не мог закончиться, сами видите, какие шутки может сыграть поспешность. В любом случае благополучное принятие Конституции произошло благодаря решающей поддержке Жириновского (обстоятельство, которое все западные СМИ, за редкими исключениями, поостереглись объяснить своим читателям). Впоследствии ЦИК потратил несколько недель на подсчёт окончательных данных и, в нарушение закона, опубликовал их с огромным опозданием, к тому же настолько неполными, что возникли многочисленные подозрения, что всё голосование (выборы в Думу и референдум по Конституции) могло быть колоссальным обманом.

В этой связи могу рассказать эпизод, имевший место со мной лично. Во время передачи «Лицом к лицу» на радио «Свобода», в которой я принимал участие в качестве одного из интервьюеров, я спросил Николая Рябова, почему так и не были опубликованы данные по регионам. После выборов прошло уже десять месяцев, и, честно говоря, я ожидал, что Рябов опровергнет меня. Это было бы бессмысленно, поскольку бюллетень ЦИКа был у меня перед глазами, но, по крайней мере, его заявление поселило бы сомнения во многих слушателях. Однако Рябов не стал ничего отрицать. Он ответил с совершенно невозмутимым видом что-то вроде того, что данные были утрачены.

Теперь, в 1995 году, всё повторялось заново, с небольшими вариациями. Очевидно, ЦИК уделил подсчёту голосов то же заботливое внимание. Ведь во главе её стоял тот же самоуверенный лжец, что и два года назад. Если сейчас он стал послом России в Праге, должно же быть этому какое-то объяснение. И всё же, несмотря на вмешательство Рябова, первые результаты с Дальнего Востока показали, что дело плохо. Господин Брайнин, сидя на своей правительственной даче, вздрагивал. Руководители государственных и частных телеканалов вновь, как в 1993 году, решили отправить россиян спать немного пораньше. Дело было сделано. Но до решающего раунда ещё не дошло. В сущности, у Думы было так мало власти, что нетрудно будет совладать с ней в следующие четыре года, как и в два предыдущие. Проблема была в том, что через полгода, согласно конституционным срокам, Борису Ельцину пришлось бы принять вызов и вступить в предвыборную гонку с теми, кто по всем признакам уже были готовы выиграть её. Встревоженный по понятным причинам, в тот вечер Феликс Брайнин сказал себе, что с этим нельзя смириться, что надо срочно что-то предпринимать. Конец казался неизбежным, времени оставалось мало. Картина – хуже некуда. Экономика катилась в пропасть, о социальной ситуации лучше и не говорить. Предполагать какие-то изменения к лучшему было бы неуместно. Да, официальные данные говорили о снижении инфляции, сдерживании падения промышленного производства, неизбежной макроэкономической стабилизации. Но всё это годилось для слепцов из МВФ (хотя не такие уж они и слепцы: если они и закрывают глаза, то потому, что им это приказали).

Да ещё и эта проклятая война в Чечне, с которой никак не удаётся покончить вот уже больше года. И наконец, размышлял Брайнин, президента окружает шайка болванов, убежденных, что Ельцина всё равно переизберут, независимо от того, что он сделает или не сделает. Что касается болванов, тут Брайнин был прав. Он их хорошо знал. Именно по этой причине он попытался – как сообщает «Тайм» – «начать серию конфиденциальных бесед с советниками Ельцина, включая одну встречу с первым вице-премьером Олегом Сосковцом».

Интересно. Всё сходится. «Банда» в сборе. Мы ещё встретимся с ней в полном составе, когда её разгонят. Олег Сосковец – человек Александра Коржакова и Михаила Барсукова (шефа ФСБ) в правительстве Черномырдина, кандидат на его замену при первом ложном шаге. Из рассказа «Тайм» мы узнаём, что Брайнин контактировал с одной из кремлёвских группировок, возглавляемой Александром Коржаковым, всемогущим начальником СБП, а также собутыльником Ельцина, а также теннисистом, всегда готовым проиграть Ельцину, а также неизменным сотрапезником одиноких президентских обедов, когда Борис Ельцин нуждался в конфиденциальных советах, обсуждении тайных проектов или просто в послеобеденном стаканчике без свидетелей.

Именно они, утверждает Крэмер, «поручили Брайнину „найти какого-нибудь американца“, но действовать при этом с максимальной осторожностью». Настало время объяснить неискушенному в кремлевской кухне читателю любопытную подробность, которую «Тайм» – какая жалость! – пропускает, быть может, вовсе не замечает. На тот момент шайка «Коржаков и Компания» старалась представить себя защитницей российских интересов в борьбе с засильем иностранного капитала. При этом она использует «тонкие» и «ненавязчивые» намеки, например, посылает вооруженных людей запугать Владимира Гусинского, владельца «Мост-Банка» и частной телекомпании НТВ, а также друга московского мэра Юрия Лужкова. Последний все еще не раздумал выставлять свою кандидатуру на президентских выборах и его надо вовремя поставить на место. Гусинский с ним не разлей вода, вплоть до того, что московская мэрия доверила его банку все свои деньги. Этот еврей стал слишком уж богатым, это «космополит», троянский конь международного капитала в цитадели власти. К тому же его НТВ показывает россиянам слишком много репортажей из Чечни. Весомые причины, чтобы «предупредить» обоих, чтобы сидели тихо и не высовывались. Классическая мафиозная процедура. Единственное отличие – вместо наемных киллеров Коржаков использует агентов Главного управления охраны.

Следует предупредить читателя, что описываемая география банд внутри и вокруг Кремля восходит к 1995 году. С тех пор имели место неоднократные и существенные эволюции, вариации и смены состава. Мы будем сообщать о них по ходу повествования. Во всяком случае, на том этапе АО «Коржаков и Компания» неустанно трудилось несколько месяцев. Например, в печать просочились документы, свидетельствующие о том, что Черномырдин предал интересы российских нефтяных компаний в пользу американцев. На этой кухне готовилось новое издание Бориса Ельцина, которое вскоре должно было предстать перед страной: побольше национализма, побольше патриотизма, чтобы перехватить часть голосов коммунистов и проглотить целиком люмпен-электорат Жириновского. Неглупая мысль, с их точки зрения. Разумеется, в глаза общественному мнению было пущено много дыма, который закоптил и немало авторитетных западных обозревателей, начавших описывать банду Коржакова как опасность номер один, новое воплощение националистического, государственнического, антизападного и антисемитского реваншизма.

Само собой, в этих определениях, все еще имеющих хождение в российской печати, немало истины. Обличая группировку, пытавшуюся следовать превалирующим у населения настроениям, СМИ тем не менее отчасти подыгрывали им. Коржаков и компания были глупы со стратегической точки зрения, но в тактическом аспекте хитрости им было не занимать. Это типично для новой российской элиты. Они знали, что общество уже возненавидело демократическую печать. Для человека с улицы нападки «Известий» приравнивались к заслуге.

На самом деле какие же они антизападники! В это же самое время Коржаков сотоварищи – как теперь подтверждает «Тайм» – негласно сотрудничали с американцами. Наверняка они подозревали, что и другие россияне, внутри и вне Кремля, тайно сотрудничали с американцами, исходя из иной стратегии, но, главное, из иных банковских счетов и интересов.

Мы еще неоднократно вернемся к этому немаловажному обстоятельству. Пока что достаточно запомнить несколько правил, чтобы избежать типичной «наивности», свойственной зарубежным и российским обозревателям, успокаивавшим российскую и мировую общественность.

а) Борьба между различными группировками в окружении Ельцина не имела и не имеет никакого идейного содержания. Например: демократия и рынок против авторитаризма и государственничества. Если вы натолкнетесь на кого-то, кто попытается вам продать эту комедию, можете быть уверены на сто процентов, что перед вами лжец.

б) Еще одна популярная сказочка представляет Ельцина совершенно чуждым заговорам, интригам и сценариям его окружения, кстати, неоднократно менявшегося за годы у власти. Это выдумка и не более того. Ельцин был главным действующим лицом всех этих интриг, благодаря которым он раз за разом избавлялся от группировки, на тот момент представлявшейся ему менее полезной и удобной, а в перспективе более опасной для его собственной власти. Да, состояние его здоровья часто вынуждало президента находиться вдалеке от места, где непосредственно протекали эти интриги, не имея возможности управлять ими. Но его власть всегда была настолько велика, что стоило ему вновь стать хоть чуть-чуть мобильным, и он сразу расставлял все фигуры по местам.

У этой ситуации есть свои естественные ограничители: здоровье Ельцина и его психологическая слабость, заключающаяся в том, что он мнит себя вечным. По этим двум причинам однажды остальным придется избавиться от него, силой или обманом, если конечно он сам внезапно не рухнет. Но это дело будущего. В настоящем, еще не выяснив, кто же самый сильный, все пытаются сохранить его в живых и на его месте, любой ценой, отбирая у него по кусочкам власть и используя ее в своих интересах. Настоящая драка пираний вокруг полутрупа. Но что касается прошлого, то мы увидим, что Ельцин всегда был главным героем. Не все его исчезновения со сцены были «спланированы» (только некоторые, очень хитро задуманные) с целью впоследствии свалить на других грехи, за которые президент был ответственен лично. Но и вынужденные отлучки по болезни из Кремля часто использовались как ловушки, в которые попадали друзья и противники. Вокруг них всегда были шпионы и доносчики, которым не терпелось заслужить похвалу президента. Вокруг них всегда были провокаторы, устраивавшие им западни, чтобы потом показать головы жертв великому царю, когда он выздоровеет. Очевидно, что преимущество всегда было на стороне тех, кто знал реальное состояние здоровья президента. Именно оно было самой главной государственной тайной в России ельцинских времен. Остальные можно было спокойно продавать за границей, тому, кто больше даст. И их продавали.

Мы еще неоднократно вернемся к списку «наивностей», коих в этой истории не счесть. Их так много потому, что Россия – сложная страна. Но не только. Ставка в игре была настолько велика, что уровень гласности свелся до минимума. Фальсификации, факты, мотивы и интересы сплелись в гигантский клубок, по размерам не уступавший самой награде. Список авторитетных перьев, породивших и питавших этот обман, бесконечен, как в Италии, так и за ее пределами. Среди них были доверчивые глупцы (их было большинство) и недоверчивые проходимцы (меньшинство, но весьма весомое), которые чуяли, куда дует ветер, и двигались в ту же сторону. Бесчисленная армия пропагандистов времен холодной войны продолжала функционировать, хотя сама война давно закончилась. А поскольку главным врагом в той войне был коммунизм, то достаточно было налепить коммунистический ярлык одному из кандидатов, как тысячи комментаторов, набычившись, бросались топтать его. Теперь – а прошло совсем немного лет – уже легко разобраться, что некоторые ярлыки, навешенные на того или иного российского деятеля, оказались ложными. И что армия киллеров с перьями в руках убила немало вариантов разрешения российского кризиса, которые могли бы стать выгодными для всех.

Имеет смысл вернуться к этим событиям. В том числе и потому, что, поскольку убийца всегда возвращается на место преступления, нам, быть может, удастся поймать его. Но давайте вновь бросимся в гущу событий, в номер 1120 московского «Президент-отеля», в тот холодный и тревожный февраль 1996 года, когда вырабатывалась стратегия переизбрания Ельцина. Главное, чтобы никто за пределами Кремля ничего не узнал. «Секретность, – признался Брайнин «Тайм», —

была решающим фактором. Всем было ясно, что если бы коммунисты узнали обо всем до выборов, то они атаковали бы Ельцина, объявив его послушным орудием в американских руках. Нам позарез нужна была эта команда, но мы знали, что, заполучив ее, мы пойдем на огромный риск».

Бедняга. Столько труда пропало даром. Пока ребята из Америки заперлись в номере 1120, подлинная стратегия избирательной кампании решалась совсем в другом месте. Не то чтобы в конце концов она слишком отличалась. Просто молодые люди из США никогда не смогли бы вообразить, какими приемами надо было поднимать рейтинг Ельцина. Ведь они не знали Византии.