Текст книги "Воспитание критически мыслящих личностей. Руководство для родителей, которые хотят научить детей любого возраста фильтровать поток получаемой информации"

Хорошая новость в том, что мы можем отвести вопросам бо́льшую роль в образовательном процессе. В своей книге «Магия домашнего обучения» я рекомендую так называемую «Великую стену вопросов». Родители в течение недели записывают все вопросы, которые задают их дети, на стикерах и прикрепляют к стене. В выходной день я предлагаю собрать все записки и вместе обсудить их за обедом. Не отвечая на вопросы немедленно, мы пробуждаем у детей любопытство. Следующий шаг заключается в повышении качества вопросов.

Как это сделать? Недавние эксперименты с использованием фМРТ мозга подтверждают так называемую «теорию разрыва» как основы возникновения любопытства, выдвинутую в 1990-х годах ученым из Университета Карнеги – Меллона Джорджем Лёвенштейном. Исследователи обнаружили, что кривая, отражающая степень нашего любопытства, напоминает перевернутую букву U. «Любопытство достигает максимума, когда мы уже знаем о предмете кое-что (пик интереса), но не слишком много (уверенности в ответе все еще нет)». Лёвенштейн объясняет, что из-за разрыва между тем, что нам известно, и тем, что мы хотим знать, возникают «определенные эмоциональные последствия, которые ощущаются как ментальный зуд, как комариный укус мозга. Мы тянемся к новому знанию, потому что это помогает снять зуд».

Отец современной теории образования Джон Дьюи в своей модели школы, которая основывается на решении практических проблем, отводит большую роль любознательности. Британский педагог доктор Майкл Лантли считает, что «проблемы», в понимании Дьюи, ощущаются учеником как «зуд». Его причиной становится задержка в реализации естественных ожиданий ребенка. Затем он начинает выяснять, как новая информация вписывается в то, что ему уже известно. Лантли называет конструкцию Дьюи «зудом любопытства». Главная задача учителя заключается в том, чтобы разбудить в школьнике потребность узнавания. Научитесь вызывать этот зуд, и вы увидите, как расцветает любопытство. Это похоже на поиск нужной детали LEGO для сборки. После многократных безуспешных попыток подобрать нужную деталь находится та, которая встает на место. Зачесалось? Почешите. Как объясняет Лантли: «Обучение должно быть своевременным, а не вечным». Надо учить тому, что актуально для данного момента.

Занятие «Зуд любопытства и грамматика»

Попробуйте провести со своими детьми следующее занятие, чтобы проверить, каким образом можно использовать стратегию «зуда любопытства» в постановке и решении проблем.

Начнем с самого нелюбимого предмета (за исключением фанатов языка) – грамматики. Грамматика заслужила себе крайне нелестную репутацию. Это самый непонятный из всех школьных предметов. Для его освоения приходится продираться через нагромождение лишенных жизни терминов и определений. Грамматика представляет собой перечень абстрактных слов, которые используются для описания других слов. Вообще-то, носители языка не слишком часто пользуются грамматическими правилами для создания осмысленных предложений. Они говорят так, как им кажется правильным. Принцип «звучит вроде бы нормально» представляет собой почти безупречный механизм для развития беглости речи на родном языке.

Но грамматику можно воспринимать и как увлекательное знакомство со структурой языка. Вы можете также открыть для себя присущую ей способность оживлять письменную речь. Обе эти цели возможны, если мы подходим к грамматике как критически мыслящие люди. Приведенные ниже задания призваны продемонстрировать вам, как взять традиционно скучный предмет и использовать принцип «зуда любопытства», чтобы вызвать интерес к нему и добиться понимания. Эти же принципы могут быть применены и к другим школьным предметам.

Готовы? Поверьте, это будет весело!

Горящие глаза (5–9 лет): странные слова

Вы когда-нибудь обращали внимание на то, с какой легкостью маленькие дети играют со словами? «Эне, бене, раба. Квинтер, финтер, жаба». Как здорово они подражают существующим словообразовательным моделям! В процессе освоения языка они делают ошеломляющие открытия. А когда допускают ошибки, взрослых обычно это только веселит. Мы не сомневаемся, что дети в конце концов заговорят правильно.

А вот знакомство детей до восьми лет с такими терминами, как «наречие» или «предлог», – это, прямо скажем, лишнее. Особенно дети любят рифму, хорошо запоминая песенки и простые стихи.

Игра в рифмы

Выберите любую концевую рифму (например, «-он» или «-ать»). Придумайте к ней вместе с детьми как можно больше рифмующихся слов (даже бессмысленных). Подсчитайте слова на первую рифму и проверьте, сможете ли вы побить этот рекорд, используя вторую и третью.

• Сколько из найденных слов просто придуманы, а сколько действительно существуют в языке?

• Придумайте предложения с ними (в том числе и со словами, не имеющими смысла). Что означают эти слова? Откуда это известно?

• Означают ли некоторые из этих слов предметы?

• Есть ли такие предметы у вас дома?

• Означают ли некоторые из этих слов действия?

Теперь разбейте их на группы в соответствии с тем, какую роль они играют в предложениях. В одну группу включите слова, обозначающие предметы, в другую – действия. Сгруппируйте их по количеству слогов. Затем сгруппируйте слова, которые нравятся ребенку и которые не нравятся. Запишите их на стикерах и приклейте к различным предметам в доме, чтобы их можно было видеть каждый день. Не жалейте времени. Ведь вы имеете дело с бесконечным богатством. Не переживайте, если ребенок пока путает предметы и действия. Официальная классификация на данном этапе менее важна, чем значения этих слов. Вы можете целую неделю играть с рифмами за обедом. Потом переходите к стихам.

Детские стишки

1. Выберите стишок или песенку (достаточно одной строфы), которые хорошо известны ребенку. Прочитайте их вместе вслух, обращая внимание на рифмующиеся слова. Возьмем, к примеру, такой стишок:

 
Добрый доктор Айболит!
Он под деревом сидит.
Приходи к нему лечиться
И корова, и волчица.
 

2. Определите, в каком порядке рифмуются окончания строк («-ит») и («-иться»/«-ица»).

3. Придумайте другие слова, рифмующиеся с этими окончаниями (бессмысленные слова тоже приветствуются!).

4. Распечатайте текст стишка, оставив дополнительное расстояние между словами. Отдельно распечатайте придуманные вами рифмующиеся слова. Используйте шрифт большого размера и тройной интервал между строками.

5. Вырежьте ножницами каждое слово. Если нет возможности распечатать, напишите каждое слово от руки на отдельной полоске бумаги.

6. Разложите слова на столе и перемешайте их. Затем начинайте составлять смешные фразы, пусть даже и не имеющие смысла. Вставляйте рифмующиеся слова в стихотворение. Как от этого меняется его содержание? Совместными усилиями переделайте стихотворение, используя придуманные вами слова (можете написать от руки новые строки на отдельных полосках бумаги или составить их из вырезанных слов). У вас, к примеру, может получиться:

 
Добрый доктор Айболит!
В понедельник был сердит.
Приходи к нему лечиться,
танцевать и веселиться.
 

Для выполнения этого задания придется немало потрудиться, но в результате у ребенка появится понятие о том, что такое ритм, рифма и как меняется смысл от перестановки строк при сохранении стихотворного размера. И вы оба запомните, как это было весело.

Быстрый ум (10–12 лет): понимание грамматики

Говоря на родном языке, мы определяем правильность сказанного на слух. Если же мы говорим на иностранном языке, то надо знать правила, по которым слова складываются в предложение. Для изучения грамматики требуется применить подход, который поможет детям понять связь между частями речи и членами предложения. Если просто назвать одно слово «существительным», а другое «глаголом», для ребенка это не будет иметь смысла. Говоря на родном языке, он и без этого знает, на каком месте в предложении должно стоять то или иное слово. Каким бы термином мы его ни назвали, предложение от этого правильнее не станет. Это все равно что заучивать таблицу умножения, не понимая, что умножение – это последовательность нескольких сложений.

Итак, с чего же начать? Ну конечно, с внесения некоторого беспорядка в изначальную структуру предложения!

Порядок выполнения

Вам понадобится доска для записей и лист бумаги.

Напишите на доске предложение:

Черная собака громко лаяла на мусорную машину.

Лист бумаги разделите на две колонки. Одну из них озаглавьте «Важное», а другую «Второстепенное». В дальнейшем вам с ребенком предстоит выдумывать другие слова, относящиеся к различным категориям. Они также будут записываться в эти колонки.

В качестве следующего шага предложите ребенку удалять и вновь добавлять отдельные слова, чтобы понять, какое значение они имеют для смысла предложения.

1. Сотрите слово «черная». Прочитайте предложение. Правильно ли оно звучит?

Собака громко лаяла на мусорную машину.

Все правильно! Поместите слово «черная» в графу «Второстепенное».

Верните слово «черная» на место.

2. Далее сотрите слово «лаяла».

Черная собака громко на мусорную машину.

А как звучит предложение на этот раз? Чего-то не хватает, не правда ли? Какой тип слова просится сюда?

Можно ли вставить какое-то другое слово вместо «лаяла»?

Попробуйте вместе с ребенком найти такое слово (не глагол). Например, вставьте слово «пасть» вместо «лаяла».

Черная собака пасть громко на мусорную машину.

Как реагирует ребенок? Слышит ли он неправильность во фразе? Мы в данном случае провоцируем «зуд любопытства». Ум ребенка пытается найти слово, которое вернуло бы предложению смысл. Ему надо определить: что делала собака? Именно этого и не хватает в предложении.

Задайте вопрос: можно ли найти другие похожие слова, способные заменить слово «лаяла» в этом предложении, чтобы оно имело смысл? Предложите ребенку придумать несколько таких слов:

скулила

тявкала

рычала

гавкала

выла

Каждый из этих глаголов может заменить слово «лаяла», и предложение будет осмысленным. Правда, его содержание будет при этом немного меняться, и это следует обсудить с ребенком.

Задайте другие вопросы: как соотносятся другие придуманные слова со словом «лаяла»? Какие из них лучше или хуже? Запишите их в графу «Важное».

Верните слово «лаяла» в предложение.

3. Сотрите слово «громко».

Черная собака лаяла на мусорную машину.

Предложение не утратило смысла, правильно? Можно ли вставить другие слова вместо «громко»? Конечно, причем в основном они будут строиться по одному принципу и заканчиваться на «-о»: «лениво», «радостно», «нервно», «злобно». Запишите эти слова в графу «Второстепенное».

4. Верните слово «громко» в предложение. А можно ли поставить его на другое место?

Громко черная собака лаяла на мусорную машину. Сойдет.

Черная собака лаяла громко на мусорную машину. Да.

Черная собака лаяла на мусорную громко машину. Нет.

Задайте вопросы: почему слово «громко» можно вставить не в любое место предложения?

К какому слову оно имеет отношение (при необходимости поправьте ребенка)?

5. Далее уберите слова «собака» и «машина».

Важны ли они для предложения? Прочитайте его без этих слов.

Черная громко лаяла на мусорную.

Можно ли заменить «собака» и «машина» следующими словами?

кошка

черепаха

красивая

очень

сестра

велосипед

гуляла

Заметьте, что некоторые слова вписываются в предложение, хотя от этого может теряться смысл. К примеру, можно вставить слова «кошка» или «сестра», и предложение при этом будет звучать правильно, хотя и потеряет смысл. Но невозможно заменить «собаку» или «машину» словами «красивая», «очень» или «гуляла». Они вообще не вписываются в структуру предложения. Поинтересуйтесь у ребенка, что общего у слов «кошка», «черепаха», «сестра» и «велосипед» со словами «собака» и «машина» (они обозначают живых существ или предметы). Спросите, что отличает их от слов «красивая», «очень» и «гуляла».

Что можно сказать про другие слова в этом предложении? Слово «мусорная» представляет собой определение к слову «машина» и поэтому должно быть отнесено к «второстепенным» словам. Поиграйте с другими словами, которые описывают свойства предметов (прилагательными).

6. Определите, к каким частям речи относятся слова в обеих колонках.

Это не школьная контрольная, а просто возможность для ребенка классифицировать слова, которые были выделены в процессе исследования.

Далее можно переходить к предложениям из книг, которые читают ваши дети. Это поможет создать словарь терминов, обозначающих части речи, к которым можно отнести все слова из колонок «Важное» и «Второстепенное». Со временем ваши юные лингвисты обнаружат и слова, которые могут переходить из одной колонки в другую.

Грамматика хорошо подходит для тренировки навыков критического мышления, поскольку почти все считают грамматические термины скучными и трудными для запоминания, но при этом все уверены в свободном владении родным языком. Нас в большинстве своем никогда не учили грамматике так, чтобы была очевидна ее неразрывная связь с нашей повседневной речью. Подведение теоретической базы под восприятие речи на слух служит хорошей основой самоанализа. Иногда мы даже приходим к озарениям, обнаруживая, что одно и то же слово (например, «часовой») может в зависимости от ситуации быть как существительным, так и прилагательным.

Проницательность (13–18 лет): «Бармаглот»

Однажды мы с детьми прочитали стихотворение Льюиса Кэрролла «Бармаглот», и нас крайне заинтересовало каждое из придуманных им слов. Изучение стихотворения стало одним из самых действенных уроков грамматики. Мы определяли грамматические категории несуществующих слов. Вы можете попробовать сами. В качестве примера возьмите две начальные строки:

 
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве[4]4
  Перевод Д. Орловской.


[Закрыть].
 

Мы видим здесь слова, которые придуманы самим Кэрроллом: «варкалось», «хливкий», «шорек», «пыряться», «нава». Они звучат, как будто взяты из родного языка, но не имеют никакого значения. Я сразу поняла, что это готовый урок грамматики!

Разбирая этот отрывок, мы с детьми задавали различные вопросы: что, по-вашему, означает «варкалось»? Почему? Предлагалось много разных вариантов, но чаще всего что-то вроде «смеркалось» или «вечерело». По форме это напоминало слова из родного языка.

Продолжая разбор стихотворения, мы придумывали возможные значения для каждого из несуществующих слов, руководствуясь их звучанием и структурой. Мы также учитывали те значения, которые присвоили предшествовавшим словам, чтобы получилась «складная» история. Мы проверяли каждую идею и рассматривали все возможные варианты.

Затем мы составили словарик, в котором были перечислены все варианты значений выдуманных слов (у каждого ребенка был свой экземпляр стихотворения, и в конце мы суммировали все, что у них получилось). Одним из положительных побочных эффектов этого процесса стало открытие, что одно и то же слово английского текста может быть понято как относящееся к разным частям речи в зависимости от того, какое значение вы ему придаете. Конечно, это давно известно, но мы часто не замечаем этого.

А теперь попробуйте вы!

1. Распечатайте стихотворение «Бармаглот» с тройным интервалом между строками и разберите его строфа за строфой со своим ребенком.

2. Вам может понадобиться учебник грамматики или соответствующий сайт в интернете. Держите их под рукой как справочный материал.

3. Дайте ребенку разноцветные маркеры, чтобы он подчеркивал каждое незнакомое слово. Возможно, среди них попадутся и слова на родном языке. Ничего страшного! К существующим словам применяются те же правила, что и к изобретенным Кэрроллом.

4. Далее обсудите возможные значения выделенных слов. Возможно, ребенок не всегда сможет определить грамматическую категорию слова (например, «варкалось»), но наверняка скажет, что слово «хливкие» ассоциируется у него с «хлипкими», «ловкими» и «юркими», а «пырялись» – со «шныряли» или «слонялись». Подставив полученные значения в оригинальный текст, вы можете получить осмысленное стихотворение:

 
Смеркалось. Ловкие хорьки
Шныряли по траве.
 

5. Задайте вопросы: к какой части речи (глагол, наречие и т. д.) относится каждое из слов? Как ты это понял?

6. Спросите, что такое «нава». Из этого вопроса вытекает множество других. Влияют ли «шорьки» и «пырялись» на возможное значение «навы»? Является ли «нава» живым существом, местом, предметом или явлением? Все это существительные, но к какой из перечисленных категорий можно отнести это слово? Как определить это из контекста? Возможно, ключ к разгадке заключается в предлоге «по». Какие существительные употребляются вместе с ним? На ум первым делом приходит «по лугу», «по поляне», «по траве».

7. Задайте вопрос: как звучание выдуманных слов влияет на значение, которое мы пытаемся им придать? Возможно, оно напоминает звучание существующих слов? Каких именно?

8. Исследуя каждое слово, применяйте к ним соответствующие грамматические категории. Определите, к какой части речи они относятся. Если это существительные, то какого рода и числа и т. д.? К концу упражнения ребенок будет достаточно свободно оперировать грамматическими терминами!

9. После того как все слова рассмотрены и классифицированы, попробуйте написать одну или две строфы в качестве продолжения стихотворения, используя выдуманные выражения.

Остается лишь удивляться, как Кэрроллу удалось сочинить стихотворение на языке, который мы не понимаем, но при этом каким-то образом нам кажется, что мы что-то поняли. Мы можем придать смысл каждому прочитанному слову и по сходству звучания автоматически относим его к той или иной грамматической категории. Разбор «Бармаглота» – прекрасная отправная точка для выяснения влияния субъективного фактора на понимание содержания любого прочитанного материала. Наши впечатления являются определяющими для интерпретации.

В следующей главе мы продолжим подобные исследования. Какую дополнительную информацию можно получить относительно прочитанного или увиденного? Наши дети – непревзойденные мастера наблюдения за тем, что их окружает. Все, что от нас требуется, – это направить их внимание продуманными вопросами и снабдить инструментами, помогающими выразить то, что они обнаружили!

Глава 4
Наблюдения через увеличительное стекло

Обычно мы видим то, что по привычке ожидаем увидеть.

Бетти Эдвардс. Цвет

Алиса Лидделл провалилась в кроличью нору и оказалась в сказочной стране говорящих гусениц, Безумного Шляпника и Кролика, знающего, который час. Девочка Элли нашла путь в таинственный красочный мир с добрыми ведьмами, дорогой из желтых кирпичей и летающими обезьянами. Тристан Стронг пробил дыру в небе и попал во Вселенную с горящим морем, костяными кораблями, привидениями и железным монстром. Каждый раз, выходя из зоны комфорта, вы расширяете свои возможности и приобретаете новый способ познания и существования в нашем мире. Порой вы дезориентированы не меньше, чем Алиса, Элли и Тристан, и это оставляет неизгладимый след в вашем восприятии. Мир навсегда меняется для вас. Новые перспективы предполагают умение не только задавать хорошие вопросы, но и менять ракурс наблюдений.

В 1983 году, когда мне был двадцать один год, я побывала в Берлине. После Второй мировой войны Германия была разделена на две части: западные союзники контролировали одну из них, которая именовалась Западной Германией, а Советский Союз – другую, Восточную Германию. Столица Германии Берлин находилась в восточной части, за полторы сотни километров от границы Западной Германии. Как и вся остальная страна, Берлин тоже был поделен на две половины. Одна из них контролировалась западными странами, а другая – Советским Союзом. Западная часть Берлина стала островком капиталистической демократии в окружении коммунистической Восточной Германии. Чтобы попасть туда из Западной Германии, путешественники должны были воспользоваться самолетом или поездом.

В моем представлении страны советского блока (все коммунистические государства под контролем СССР) были мрачными и серыми. Это впечатление сформировалось под влиянием американских политиков, Олимпийских игр, газет, вечерних телевизионных новостей, бесед за ужином с отцом-республиканцем, церковных проповедей, речей президента Рональда Рейгана и лекций в университете. Мы с моим другом Крейгом купили билеты на ночной поезд в Западный Берлин. Проезжая по территории Восточной Германии, мы ничего не увидели, кроме темноты за окнами. Поезд прибыл на вокзал в шесть часов утра, небо уже розовело рассветом. Западный Берлин произвел на нас впечатление своим деловым центром, где, несмотря на раннее утро, уже было полно народа. В тот день мы с Крейгом решили посетить коммунистическую часть Берлина. Для этого пришлось пройти через изматывающую нервы процедуру пограничного контроля в известном пункте пропуска Чекпойнт Чарли.

Мы предъявили свои паспорта, и нам указали путь, ведущий из солнечного Западного Берлина в какой-то неухоженный прямоугольный туннель. Через сотню метров мы вышли с другого его конца – уже в Восточном Берлине, и я пережила настоящий шок: там тоже светило солнце. Кто бы мог подумать! Мы шли мимо домов, в которых отражался яркий солнечный свет. По красивому мосту мы перешли через реку Шпрее, которая сверкала такими яркими солнечными бликами, что мне пришлось зажмуриться. Я сняла крышку с объектива фотоаппарата, чтобы запечатлеть прекрасный вид, и она, выскользнув из рук, навсегда исчезла в медленно струившихся сверкающих водах. Все мои чувства были взбудоражены. Я никогда бы не могла представить себе коммунистическую страну в солнечном сиянии и даже не задумывалась об этом, пока не увидела своими глазами летнее утро в Восточном Берлине.

Каким образом у меня в мозгу создалось настолько не соответствующее реальности представление о Восточном Берлине, что там даже погода должна была отражать американскую интерпретацию суровых условий коммунизма? Моя иррациональная реакция на солнечный свет указывала на нечто более глубокое. В моем понимании, в Восточную Европу вообще не имело смысла ездить. Я смешивала город (его людей, культуру, погоду и географию) с деспотичной политической системой, будто они были неразрывным целым. Я создала бессознательную негативную конструкцию, в основе которой лежала риторика об «империи зла».

Спустя тридцать лет мы с моей мамой совершили речной круиз по уже освободившейся к тому времени Восточной Европе. Мы побывали в нескольких странах, которые какое-то время были коммунистическими, что затрудняло их посещение в 1980-е годы. Приехав в Братиславу (Словакия), мы познакомились с молодой словачкой, которую звали София и которая пригласила нас выпить кофе в ее крохотной квартирке на десятом этаже дома. Она называла его «панелькой». Это был один из образцов всемирно известной коммунистической жилой застройки. Жильцы раскрасили эти дома яркими цветами, чтобы хоть как-то скрыть голую функциональность брутальной архитектуры. Наша хозяйка выросла в этом выкрашенном в зеленый цвет доме, но уже не при коммунизме. А вот ее родители (примерно моего возраста) как раз жили в то время, поэтому я задала ей вопрос, который волновал меня еще со времени поездки в Восточный Берлин: «Вашим родителям нравился коммунизм? Довольны ли они сегодняшней свободой?»

Ее ответ поразил меня. Для начала София рассказала, что лично ей нравится свобода путешествовать, возможность высказывать свое мнение, иметь доступ к интернету и американскому телевидению. А затем она сообщила, что ее родителям трудно ориентироваться в изменившихся жизненных условиях. Они не могут найти достойную работу, не уверены в своем пенсионном обеспечении. В коммунистический период у них была хорошая работа, были и праздники, и семейные традиции, и дом, который они любили. И София сделала вывод: «Они были счастливы».

Я не ожидала услышать, что кто-то мог быть счастлив, живя в панельке. Мой разум не в состоянии был отделить ностальгию по прежней семейной жизни от удушающей политической обстановки в Чехословакии. Меня мучили вопросы: неужели людям свойственна потребность идеализировать все, что им пришлось пережить, несмотря на доказанные преступления правительства, управлявшего государством? Неужели так сложно критически относиться к собственной культуре, стране или жизни? Я не хотела верить Софии (что меня удивило). Мне хотелось, чтобы ее родители признали превосходство нашей системы и несостоятельность их собственной. Мне хотелось… А чего, собственно, я хотела?.. Что я ожидала услышать от нее и почему? Этот навязчивый вопрос не давал мне покоя.