Текст книги "Капризные стервы"

Мы чувствуем конфликтные ситуации острее, чем мужчины, и сильнее расстраиваемся. Несомненно, отчасти это приобретенный навык, поскольку всех мирить приучают чаще девочек, чем мальчиков, но здесь присутствует мощная биологическая подоплека. Когда мужчине что-то угрожает, его организм переключается в режим «дерись или беги», а адреналин подскакивает, обеспечивая мышцы энергией. Когда стресс настигает женщину, она, как правило, ведет себя по сценарию «ребята, давайте жить дружно». Женщины более склонны объединяться перед лицом опасности, спасая детей и друг друга, и побеждать врага числом. Окситоцин – гормон, выделяющийся у женщины после оргазма и во время кормления грудью или общения с ребенком, – побуждает к социальному, доверительному поведению, в то время как тестостерон подпитывает поведение агрессивное и соревновательное. И у мужчин, и у женщин высокий уровень тестостерона ведет к снижению уровня окситоцина и наоборот, так что между агрессией и заботой идет вечный бой. Выброс окситоцина влияет на женщин сильнее, чем на мужчин, делая нас более щедрыми и участливыми. Также он помогает нам определять «своих» и «чужих». Во враждебной или неблагоприятной обстановке окситоцин способен усилить реакцию на стресс и даже спровоцировать агрессию против чужака. Например, защитная материнская агрессия подпитывается как раз окситоцином.

Девочки держатся вместе и поддерживают мир и дружбу в своей компании при помощи общения. Доверительная болтовня вызывает прилив дофамина – одного из гормонов, отвечающих за удовольствие, – и окситоцина. У девочек-подростков выработку дофамина и окситоцина запускает эстроген. В середине месячного цикла концентрация этих гормонов достигает максимума – а вместе с ней болтливость и жажда излить душу. В то время как женщины предпочитают обсуждать свои проблемы с подругами, мужчины стремятся преодолевать их в одиночестве и молча, ведь тестостерон не способствует разговорчивости и социальной компетенции. Мальчикам для самооценки требуется независимость, а не социальные связи, – конфликт и соперничество не давит их так, как нас. Так уж они устроены – и, что важно, такими они и должны быть.

У женщин лучше развита связь между теми областями мозга, которые отвечают за обработку эмоций. Таких областей у женщин девять, а у мужчин всего две. К тому же процесс обработки эмоций у женщин – билатеральный: в «диалоге полушарий» идет обмен сигналами между «аналитическими» и «эмоциональными» областями, в то время как у мужчин он концентрируется в одном полушарии. Можно сказать, что женщина использует весь свой мозг в ситуации, когда мужчина напрягает лишь половину. Женщины явно лучше мужчин справляются с несколькими задачами одновременно. Мужчинам сложнее выделить из них наиболее важные, и они медленнее переключаются с одного вида деятельности на другой.

В мозгу мужчины лучше развиты связи в пределах мозжечка – центра управления движениями, поэтому у мужчины между «увидел» и «сделал» проходит меньше времени, чем у женщины. Мужчины, как правило, лучше женщин справляются с заданиями, требующими моторных навыков и ориентации в пространстве, зато женщины успешнее распознают эмоции и лучше владеют языком невербального общения. Также мы обгоняем мужчин в соревновании «найди на кухне соль», потому-то именно у нас домашние спрашивают, что где лежит в квартире, – и мы всегда знаем ответ. Испокон веков мужчины занимались охотой, а женщины – собирательством, поэтому женщине было жизненно необходимо помнить, где именно можно найти хорошую пищу.

Разумеется, говорить о гендерных различиях надо с осторожностью, поскольку «мужские» и «женские» качества могут сочетаться у каждого человека в очень разных пропорциях, а воспитание и культурная среда играют в их формировании почти такую же важную роль, как биология. Наши врожденные и приобретенные качества находятся в неразрывной взаимосвязи. Исследований детей-гермафродитов, которых воспитывали как представителей определенного пола, крайне мало, однако они помогают нам понять: влияние биологических факторов нельзя недооценивать. Скажем, агрессивность, когда мы играем во дворе в баскетбол, в большей мере определяется балансом тестостерона и эстрогена, чем всем тем, чему нас учили мама с папой.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ

Природа снабдила женщин массой преимуществ – от особого устройства мозга до гормональной системы, – но у женственности есть и обратная сторона. Эти же свойства делают нас более предрасположенными к депрессии и тревожности. Дети страдают депрессивными расстройствами независимо от пола. У взрослых женщин депрессия встречается в два раза чаще, чем у мужчин, а такие неврозы, как панические атаки и состояние общей тревожности, – в 2–4 раза чаще.

Зона риска начинается в подростковом возрасте и заканчивается в районе шестидесяти лет, когда прекращаются гормональные циклы. Факт того, что депрессия у женщин диагностируется чаще, чем у мужчин, объясняется по-разному: на женщин сильнее давит общество, женщины в принципе чаще обращаются за помощью к психологам и психиатрам, врач относится к ним предвзято, – однако главную роль в предрасположенности женщин к аффективным расстройствам играют все же гормоны.

Значительная часть женщин склонна к так называемой репродуктивной депрессии. Они испытывают колебания настроения из-за изменения гормонального уровня, например перед менструацией или после родов. Женщины с ПМС больше подвержены риску послеродовой депрессии или перименопаузальной эмоциональной неустойчивости. В то же время их более везучие сестры не так восприимчивы к скачкам гормонов – видимо, в силу генетики. Но есть и хорошие новости: по окончании менопаузы, когда гормональные колебания прекращаются, риск депрессии снижается, а спустя два года, когда «уляжется пыль», и вовсе сходит на нет. И в самом деле, после менопаузы жизнь – личная и профессиональная – для многих женщин только начинается.

Не исключено, что провоцируемые гормонами перепады настроения тоже обусловлены эволюцией. В первой половине менструального цикла женщина ощущает приподнятое состояние – эутимию. Вслед за ней следует овуляция – период, когда природа побуждает женщину искать партнера и совокупляться. Во второй половине менструального цикла повышается уровень прогестерона, и женщина ощущает подавленность – это состояние должно помочь ей сохранить оплодотворенную яйцеклетку, ведь пассивная, осторожная женщина будет держаться подальше от возможных опасностей. Если зачатие действительно произошло, уровень прогестерона подскакивает еще выше – это главный гормон, защищающий плод. Прогестерон причастен и к ПМС, и к послеродовой депрессии, и к дистимии – хроническому депрессивному расстройству. Случаи депрессии и тревожности учащаются во время беременности (особенно в первом триместре) и после родов. В древности добровольная изоляция матери в эти периоды служила залогом выживания ребенка. Такое поведение оказалось полезным и, слава Дарвину, закрепилось эволюционно.

Тревога и депрессия сохранились в нашем генофонде, потому что помогают нам приспосабливаться, выживать и растить детей. Беспокойная и осторожная собирательница не только найдет больше еды, но и благополучно доберется обратно домой – и, скорее всего, сумеет сберечь свое потомство. Женщина, впав в тоску в трудной ситуации, сохранит больше сил, потому что не будет расходовать энергию на поиски еды или партнера. Возможно, этим объясняется сезонная депрессия именно в то время года, когда с продовольствием в природе плохо, а запасы подходят к концу.

В опасных ситуациях эстроген помогает женщине гнуться, но не ломаться – он мобилизует подобно гормону стресса, повышая уровень серотонина, который помогает нам быть спокойными и собранными. Чем выше уровень эстрогена, тем активнее вырабатывается серотонин и больше возникает серотониновых рецепторов. Но организму не нужно ничего лишнего, и у стрессового механизма есть свой встроенный «тормоз», чтобы со временем возвращать уровень серотонина в норму.

Принимая СИОЗС – самые популярные препараты для лечения депрессии и тревоги, – вы лишаете себя этой подвижной связки между эстрогеном и серотонином, становясь более рассудительной, но убивая в себе чувствительность. Женщины более восприимчивы к изменениям уровня серотонина – и сильнее реагируют на препараты, которые влияют на его уровень. Это одна из причин, почему женщины чаще мужчин испытывают побочные эффекты от СИОЗС в постели. За влияние фазы менструального цикла или перименопаузального периода на ваше настроение тоже отвечает серотонин. В следующей главе вы узнаете, почему нет ничего страшного в том, что в определенные периоды ваш уровень эстрогена снижается, серотонин следует его примеру, и настроение у вас становится хуже некуда. Это нормально, это пройдет без антидепрессантов.

СИОЗС могут спасти от тяжелой депрессии – но беда в том, что СИОЗС отнимают у нас множество ощущений: заглушают отрицательные эмоции, но не дают положительных. СИОЗС не заставят вас скакать на одной ножке, улыбаясь до ушей, – они только помогут вам не плакать, не раздражаться и не впадать в отчаяние. Пациенты, принимающие СИОЗС, жалуются на затухание и других душевных способностей: умиляться, сердиться, сочувствовать, генерировать эротические фантазии, заниматься творчеством, удивляться, беспокоиться и выражать свои чувства.

Моя хорошая университетская подруга вспоминала, как ей однажды выписали прозак: «Моя способность к сопереживанию просто пропала. Я с детства расстраивалась, если кому-то рядом было плохо, – это одна из главных черт моего характера. Помню, когда я только начала принимать прозак, то увидела на улице рыдающую женщину и подумала: “Похоже, что-то у тебя стряслось. Ну, тем хуже для тебя”. Вот, значит, каково это – быть парнем». Лишая нас эмоциональной отзывчивости, СИОЗС могут катастрофически отразиться на нашей способности заботиться о детях и поддерживать взаимоотношения с окружающими.

ПЛАКАТЬ – ЭТО НОРМАЛЬНО

Антидепрессанты могут помочь вам изменить что-то в жизни, но, как только позитивный сдвиг достигнут, прием лекарств можно – и нужно! – прекратить. Если вы сломали ногу, вы же не будете ходить в гипсе всю оставшуюся жизнь! Перед тем как включить СИОЗС в свой ежедневный рацион, подумайте, чем вы рискуете.

Моя пациентка, принимавшая СИОЗС, рассказывает: «Когда в моей жизни произошло печальное событие, я это лишь осознавала. Понимала, что следует грустить, но заплакать не могла». Слезы – не просто выражение грусти. Мы плачем, когда мы в отчаянии, когда злимся, когда сталкиваемся с несправедливостью, когда растроганы, – причем одних женщин довести до слез легче, чем других. Это нормально, мы так устроены, и, если плачем, это не означает, что мы слабы или потеряли контроль над собой.

Слезы помогают нам как следует прочувствовать то, что с нами случилось, – и двинуться дальше. Они – эмоциональное крещендо, подводящее к развязке и снятию напряжения. Большинство женщин уверены, что право выплакаться дано им от рождения, но, если вы совсем не выносите слез и приходите в отчаяние, когда они комом встают у вас в горле, есть два приема, которые помогут вам лучше медикаментов. Просто попробуйте придумать как можно больше рифм на одно слово или начинайте решать в уме арифметические задачи. Вы «отведете» кровь от эмоциональных центров мозга и направите ее в области, отвечающие за речь и счет, – и сможете успокоиться. Доверьтесь своему гиппокампу – он сможет утихомирить ваши миндалины.

Если в одних ситуациях плакать, мягко говоря, неуместно, то в других – это ваш козырь. Слезы могут быть важным сигналом при общении с партнером. Ясное, недвусмысленное свидетельство того, что вы расстроены, – именно то, что нужно мужчине. Женщины в 90 % случаев умеют улавливать почти незаметные признаки того, что человек рядом с ними огорчен. Мужчины лучше распознают гнев и агрессивные намерения, но когда они пытаются понять, расстроена их подруга или нет, то угадывают лишь в 40 % случаев – лучше бы монетку подбросили. Это еще один довод в пользу того, чтобы прямо говорить о чувствах, а не ждать, что мужчина догадается о них по вашему внешнему виду и поведению: ему этого просто не дано. Что касается детей, то иногда им полезно увидеть, как вы плачете, – особенно после того, как они напугали или расстроили вас какой-нибудь глупой шалостью. Ваши слезы помогут им лучше усвоить, что их поступки имеют последствия.

Но со слезами не все так просто. Вы замечали, как часто женщины просят прощения после того, как расплачутся? Отчасти это потому, что мужчин смущают проявления эмоций, и они приучаются – и приучают нас – подавлять их. Другая причина – вид плачущей женщины противоречит царящей в современном обществе «позитивной» идеологии. Но увы – подавляя свои эмоции, мы подавляем нечто, необходимое нам, нашим родным и близким – и всему миру.

Отрицательные эмоции помогают нам честно оценить ситуацию. Тому, кто и так расстроен, не страшно взглянуть в лицо неприятной правде. СИОЗС могут заставить вас расслабиться в ситуации, требующей действия, – например, уйти от распускающего руки мужа или уволиться с бесперспективной работы. Превращая скверную обстановку в терпимую, таблетки мешают осознать необходимость перемен. Исследование, посвященное поведению женщин, принимавших антидепрессанты, зафиксировало, что «пациентки продолжали вести дисфункциональный образ жизни, и их мотивация к улучшению качества жизни снижалась, в то время как симптомы угнетенного состояния усиливались». Как бы тяжело ни было, в таких ситуациях надо действовать – и немедленно.

Еще один важный момент: от подавления эмоций вам станет только хуже. Подавленный гнев, в частности, может стать решающим фактором в развитии депрессии. Она гораздо чаще проявляется у тех, кто сдерживает злость и страх, думая, что таким образом сохраняет отношения с близкими. Уровень гнева у людей, страдающих депрессией, выше, чем у контрольной группы, а чем больше гнев, тем депрессия тяжелее.

Подтверждения этому я регулярно вижу у себя в кабинете. Многие мои пациентки совершенно не умеют выражать гнев здоровыми способами, а подавленный гнев способствует усилению депрессии – и, полагаю, других клинических симптомов тоже. В детстве им никто не объяснил, что злиться – это нормально, и никто не научил их справляться с этим чувством. Девчонки сделаны не «из конфет, пирожных и сластей всевозможных», и конфетами и пирожными проблему не решишь. Если мы сами не догадываемся, что рассержены, мы не сможем объясниться с человеком, который нас рассердил. Мы будем плакать, «заедать» стресс, успокаивать себя сотней других способов – вместо того, чтобы прочувствовать свой гнев, найти его причину, собраться с духом и хорошенько поговорить с виновником. Одна моя пациентка в слезах позвонила мне с работы, прося назначить ей СИОЗС, потому что она не может себе позволить плакать в офисе. Выяснив причину ее расстройства (начальник унизил ее перед ее подчиненными), мы сошлись на том, что в данном случае нужно не пить таблетки, а спокойно подумать, как дать отпор начальнику.

Изучая служебные характеристики на сотрудниц различных компаний, постоянно наталкиваешься на слова «властная», «колючая», «резкая» и «агрессивная» – если речь идет о женщине на руководящей должности – и «эмоциональная» и «бестолковая» – применительно к подчиненным. Мужчин поощряют быть более агрессивными на работе – но не женщин. Что интересно, СИОЗС снижают агрессию, импульсивность и раздражительность, повышая стремление к общению и сотрудничеству. Опыты на обезьянах показывают, что СИОЗС усиливают доминантное поведение, повышая статус животного в стае. Выходит, антидепрессанты могут помочь женщине достичь карьерных высот – но какой ценой?

Я заметила, что мои пациентки избегают безапелляционных суждений. «Мне кажется», «может быть» – так женщина начинает фразу, даже если отлично знает, что права на все сто. Мы мямлим и запинаемся, как будто не уверены в том, что говорим, даже когда необходимо высказаться четко и смело. В детстве меня учили – прямо и намеками – выражать свои мысли так, чтобы они выглядели не как утверждения, а как мнения или предположения. Свою дочь я не буду учить «смягчать краски». Маленьким девочкам необходима каждая крупица самоуважения. Сгладить острые углы можно будет потом, важно успеть заложить самооценку в фундамент вашего здания. У девочек, с раннего возраста уверенных в себе, гораздо меньше шансов превратиться в депрессивных женщин.

СЛОВО НА БУКВУ «И»

В XIX веке «истерией» называли «женскую болезнь» – этот универсальный диагноз ставили всем пациенткам, когда причины их жалоб были неочевидны. В 1880-х годах большинство медиков были мужчинами и подводили широкий спектр физических и эмоциональных проблем под единственный термин, ведущий происхождение от греческого hystera – матка. Признаки истерии включали общую слабость, головные боли, раздражительность, нервозность, бессонницу, утомляемость, пониженное либидо, повышенное либидо, отечность и, наконец, любое общественно неприемлемое поведение, включая борьбу за избирательное право для женщин. Одним из способов лечения истерии было доведение пациентки до оргазма, в то время как другой – клитородектомия – предполагал хирургическое удаление клитора, и эту операцию осуществляли вплоть до 20-х годов ХХ века.

В наши дни слово «истерия» имеет более узкое значение – чрезмерное проявление эмоций, в особенности отчаяния или паники. Женщину, чье поведение покажется мужчине неуправляемым или неудобным, также назовут истеричкой и дадут понять, что она не имеет права чувствовать и вести себя подобным образом – ведь мужчины так себя не ведут. Не будем забывать, что мальчик, пока растет, всецело зависит от настроения матери – вот почему мужчины боятся женских эмоций. Возможно, поэтому некоторые врачи-мужчины стремятся как можно быстрее подавить любые проявления чувствительности у своих пациенток – а проще всего этого добиться, выписав антидепрессант.

Медицинский термин «истерия» больше не используется, однако сегодня врачи все чаще находят у пациенток «женскую болезнь» под названием фибромиалгия. Ее симптомы включают необъяснимые ноющие боли в мышцах и суставах и упадок сил. Соответственно, лечат фибромиалгию, как правило, антидепрессантами. Эпидемиологические исследования свидетельствуют: женщинам ставят диагноз «хронические боли», или «фибромиалгия», в три раза чаще, чем мужчинам, даже когда пациент мужского пола жалуется на те же самые симптомы.

От своих пациенток я слышу много историй о неправильных диагнозах. Врач выслушивает перечень симптомов, описываемых пациенткой, – и мысленно отметает их как «истерию», хотя вслух он этого, конечно, не скажет, если у него есть хоть капля мозгов. Вместо этого в ход идет формулировка «У вас просто стресс», или на женщину навешивают диагноз «фибромиалгия» и лечат ее тем же, чем лечили бы «просто стресс», – антидепрессантами. За годы работы я встречала множество пациентов, у которых ошибочно диагностировали фибромиалгию – вместо болезни Лайма, волчанки, гипотиреоза, ревматоидного артрита и – в одном случае – даже рака яичников.

Обостренная восприимчивость женщины отражается на ее физических ощущениях. Наши тела чувствительнее к боли, чем мужские. Огромное количество лабораторных исследований подтверждает, что у женщин ниже болевой порог: они сильнее ощущают боль и меньше способны ее терпеть, чем мужчины. Женщины и лучше распознают испытываемую боль благодаря своим неврологическим особенностям, в частности, более активной центральной доле мозга. У нас больше серотониновых рецепторов для анализа болевых ощущений, а наши эстроген и прогестерон оказывают влияние на эндорфиновую систему сигнализации и опиоидные рецепторы, обостряя все ощущения.

Важно отметить, что на восприятие боли влияет и день менструального цикла. Накануне менструации мы становимся не только более обидчивыми, но и более чувствительными физически. К тому же у многих из нас происходит соматизация – превращение эмоционального напряжения в физические симптомы, мы концентрируемся на своих ощущениях и стремимся рассказать о них окружающим. И снова это результат работы центральной доли мозга. Наша озабоченность собственной физиологией и желание обсуждать ее могут быть вызваны подавляемым психологическим дискомфортом. Наша душа беззвучно кричит, жаждая внимания и облегчения, но мы переводим душевную боль в физическую, которую легче победить медикаментами и вниманием со стороны врача (часто мужского пола).

Изучение женского восприятия боли сегодня только началось. В журнале Pain («Боль») 80 % описываемых исследований проводились с участием только испытуемых-мужчин и лишь 8 % – с участием только женщин. Медицина даже не пытается угнаться за женскими жалобами. При одинаковых симптомах врачи серьезнее относятся к жалобам пациентов-мужчин и более тщательно обследуют их, выясняя диагноз. Это видно из отчетов, посвященных болям в груди, раку легких и жалобам на общее недомогание. И больше всего это, без сомнения, заметно в психиатрии.

Все объясняется просто: в мире медицины женщины до сих пор являются гражданами второго сорта. До недавнего времени хирурги гораздо меньше знали об иннервации женской тазовой области, чем мужской, что обернулось тысячами некорректных операций по удалению матки (в США их проводят больше, чем где-либо), приведших к осложнениям – ослаблению или исчезновению оргазма, недержанию мочи, – которых можно было избежать.

Практически все медицинские исследования, включая испытания лекарств, проводятся на мужских особях, будь то люди или подопытные животные. Когда после этого препарат поступает на рынок, может пройти несколько лет, прежде чем всплывут проблемы, связанные с применением его у женщин. Восемь или десять препаратов, отозванных из продажи между 1997 и 2001 годами, выявили повышенный риск у больных женского пола. Лишь спустя двадцать лет после появления на рынке снотворного золпидем производители указали рекомендуемую дозу для женщин – в два раза меньше первоначально указанной, поскольку оказалось, что женский организм иначе перерабатывает этот медикамент и от одной и той же дозы в крови у женщины оказывается больше активного вещества, чем у мужчины. Мы наконец-то начали обсуждать тот факт, что женщины не представлены в медицинских исследованиях, но до тех пор, пока медицинское сообщество не начнет в полной мере осознавать особенности женского тела и женского мозга, мы будем в меньшинстве.

Мы не мужчины. Мы женщины. Мы глубже чувствуем, чаще выражаем свои эмоции, и в течение месяца наше настроение меняется. Это нормально. Это предусмотрено природой. И мы не обязаны заглушать лекарствами свою суть ради удобства окружающих. Как только мы станем лучше понимать свой организм, мы осознаем, что природа дала женщине множество инструментов, позволяющих справляться со всеми препятствиями в нашей сложной, насыщенной и хлопотливой жизни.