Книга: За окном - Джулиан Барнс

Романы похожи на города: некоторые организованы и спланированы с той же четкостью, что и схемы общественного транспорта, где каждый цвет имеет определенное значение; каждая глава - как движение от одной станции к другой, пока все герои успешно не достигнут конечной остановки в своей истории. Другие де, более тонкие и мудрые, не предлагают путешественнику легко читаемую карту. Вместо того чтобы показать дорогу через город, они кидают вас в самый его центр, погружают вас в его жизнь, и вы сами должны найти маршрут... В таких романах не существует механического движения: они, прямо как в жизни, блуждают, останавливаются, бегут вприпрыжку, но с большей целеустремленностью и менее заметной структурой.

"Переосмысливать свою историю, - писал Эрнст Ренан, - вот что, среди прочего, требуется для бытия нации". Ренан не случайно сказал "бытия", а не "становления": самообман - это постоянное требование, а не просто миф, возникший на первоначальном этапе создания государства. Аналогичным образом для бытия нации необходимо переосмысливать - и время от времени обновлять - культовые фигуры.

Однако есть и знакомые лица в этом сборнике писателя о писателях. Трудности перевода «Мадам Бовари», соперничество «Хижины дяди Тома» и произведений Вирджинии Вулф, литературная дерзость и также Мишель Уэльбек с грехом отчаяния, - вот темы, которые занимают Барнса. Его эссе выходят за пределы «мне понравилось, потому что...», он копает глубже каждый раз, когда речь идёт о золотоносной жиле, об одном из авторов, что его вдохновляют. Поэтому о Киплинге нам расскажут через Францию; да, не самое очевидное сочетание. Киплинг и Индия — привычно. Киплинг и Англия, Киплинг и Британская империя, Киплинг и Южная Африка, Киплинг и Соединенные Штаты – понятно. Однако Франция, которую он изъездил вдоль и поперёк, о которой так много писал в неопубликованных ещё дневниках, Франция, где он и трёх дней не мог провести инкогнито, - это совсем другое дело. Усаживайтесь поудобнее, вам сейчас всё расскажут. О Хемингуэе и Апдайке, о человеке, спасшем французскую старину, о Трафальгарском пудинге. Получилось сильнее, чем аналогичное у Бегбедера. Не так весело, как у Гениса, зато так по-европейски. Взгляд знаменитого английского автора за окно собственного кабинета. Интересно ведь, кто из писателей высоко котируется на Британских островах?

«Из-за его славы было трудно сохранять анонимность поездок по Франции. Родные Киплинга рассказывали, что они не могли оставаться в одном месте больше трех дней без того, чтобы личность писателя не оказалась раскрыта. То солдат пристанет к нему на улице и потащит в офицерскую столовую, то священник сделает из посещения им церкви целое событие, а на третий день разговор с мэром грозил городским приемом; так что им всем приходилось бежать».

А так как всегда Флобер и Англия, Киплинг и Франция. Эссе на тему переводов "Мадам Бовари" заставило просто вылезть из теплой кровати и вспомнить где и чей перевод у меня. Выяснилось, что у Милдред Мармур в 1964 году Шарль носит подтяжи и румянец у него не хороший и не свежий, а здоровый в единственном числе. Эссе на тему Себастьяна Шамфора я пропустила до хотя бы выяснения кто такой этот месье. А вот эссе про Оруэлла даже позабавило. Ну, чай я теперь завариваю по-орруэловски. Порадовало эссе про Джойс Кэрол Оутс и Джона Апдайка, хотя тетралокию про Кролика я не читала, а надо