Текст книги "Украденный свет"

Глава 11

Я выбираю парту в дальнем левом углу класса.

Обычный кабинет, ничего особенного. Шесть рядов парт, по восемь в каждом. Учительский стол стоит углом к большой классной доске. Шкаф во всю стену позади меня заполнен книгами. С правой стороны кабинета – окна, из которых видно аккуратные лужайки в виде шахматной доски.

Я пришла на десять минут раньше, по большей части, чтобы убедиться, что смогу сесть как можно ближе к двери. С умом выбирать себе место – один из моих заскоков. Я должна сидеть в самом конце класса. Ни при каких обстоятельствах никто не может сидеть позади. Надо мной издевались так долго и так много, что я больше никому не отваживаюсь подставить спину.

Еще одно правило – я должна обязательно сидеть со стороны двери. Когда сидишь рядом с дверью, можешь уйти побыстрее. Чем дольше рассиживаешься в классе, тем охотнее над тобой насмехаются.

Я перекатываю между пальцами запасной карандаш и ерзаю на месте. Эластичные джинсы, которые одолжила мне Эш, облегают каждый сантиметр кожи. Простая синяя футболка с рисунком еле достает до бедра и растягивается на груди и животе – я к такому совершенно не привыкла.

Уже скучаю по своим мужским футболкам огромного размера.

Достаточно мешковатые, чтобы скрыть фигуру, и достаточно длинные, чтобы прикрыть задницу – не то чтобы там было на что посмотреть, ведь обычно я ношу мужские или женские брюки на несколько размеров больше.

Пока я поправляю на груди футболку, открывается дверь.

Я поворачиваю голову на звук и вижу девушку: она переступает порог кабинета и на секунду замирает, заметив меня. Она даже не пытается скрыть любопытство, и оно ясно читается на ее лице, когда проходит к партам в первых рядах.

Я наклоняю голову, и мне на глаза попадается прядь платиновых волос с рыжими кончиками. Я быстро поправляю пучок на голове и усиленно притворяюсь, что я в этом классе одна.

Это такая же школа, как и все, в которых я училась до этого. На меня будут таращиться, а потом привыкнут. И потом, если мне повезет, забудут обо мне.

Я специально не поднимаю голову, когда дверь снова распахивается и из коридора слышится шум – я предполагаю, что заходят несколько учеников. Вероятность, что меня не заметят, выше, если смотреть вниз и избегать зрительного контакта.

Я оттачивала свои движения годами.

– Эмберли! Ты чего в самый конец забралась?

А может, и заметят.

Стерлинг садится за парту передо мной и закидывает ноги в черных кроссовках на прикрепленный к ней стул. Он наклоняет голову влево и с ухмылкой смотрит на меня.

Я не буду вжимать голову в плечи.

– Может, не хочет привлекать к себе внимания. Не приходило тебе такое в голову, братец? – недовольным тоном отвечает близнецу Грейсон, садясь рядом со мной.

– И зачем ей это? Она новая знаменитость академии. Я бы воспользовался своим социальным статусом и пробежался голышом по общежитию для девочек. – Кажется, Стерлинг действительно сбит с толку.

Я провожу рукой по лицу – а братья продолжают свой разговор.

– Именно так ты бы и сделал. – Я практически слышу, как Грейсон закатывает глаза. – Но не все такие, как ты, Стерлинг. – И добавляет себе под нос: – И слава богу.

Я негромко смеюсь.

– Согласна.

– Ого, она все-таки разговаривает. Фух! – Соскользнув со стола, Стерлинг плюхается на сиденье. – Мы боялись, наш брат тебя напугал и ты снова забралась в свою раковину.

Этот комментарий злит меня, и я, подняв голову, смотрю между ними, раздраженная тем, что своей грубой шуткой Стерлинг почти попал в точку.

– Твой брат – ребенок-переросток с кризисом личности. И я его не боюсь.

– Уверена? – прилетает мне в затылок. От глубокого голоса Стила сердце уходит в пятки.

Я борюсь с инстинктивным желанием ссутулиться и уткнуться взглядом в столешницу. Вместо этого я пристально смотрю на Стерлинга – тот бормочет «Попалась» себе в кулак и трясется от смеха.

Он явно видел Стила.

Мне нужны новые друзья. Близнецы вредны для моего здоровья.

Я с деланым безразличием пожимаю плечами, не поворачиваясь и не смотря на их старшего брата.

– Чего тут бояться? Ты умеешь превращаться в нескольких животных-переростков. И что? Это явно не самое интересное, что случалось в этой школе.

Стил обхватывает спинку моего стула. Костяшки пальцев касаются моих лопаток, и я выпрямляюсь, чтобы не соприкасаться с ним. Когда он говорит, его дыхание касается моей шеи, и я еще сильнее краснею.

– Придумывай себе все что хочешь, – шепчет он мне на ухо. И в следующее мгновение проносится мимо, остановившись ненадолго, чтобы пожать Грейсону руку каким-то странным мальчишечьим способом и щелкнуть по лбу согнувшегося пополам от смеха Стерлинга.

Не оглянувшись назад, он садится в правой части кабинета, в передних рядах. Сбежал как можно дальше от меня – но меня это устраивает.

Наклонившись вперед, я шлепаю Стерлинга тыльной стороной ладони.

– За что? – спрашивает он, потирая больное место.

– Не мог предупредить, что он там?

Он коротко смеется.

– С чего бы мне?

Я качаю головой и поворачиваюсь к Грейсону.

– Тебе бы сменить членов семьи.

– Сам знаю, – соглашается он.

– А как же верность семье, братишка?

– Что он вообще здесь делает? Он же старше нас, – давлю я на Грейсона, не обращая на Стерлинга внимания.

– Не все предметы преподают ученикам одного определенного класса. Этот нужно пройти всем, кто хочет окончить школу, так что с нами будут ученики разных возрастов. Стил пытался выпуститься, не пройдя его, но это вышло ему боком. Теперь он застрял с нами.

Я осматриваю класс, рассматривая смешанную толпу учеников. Взгляд падает на спину Стила, а затем – на девушку, которая сидит перед ним. Если не ошибаюсь, именно с ней он сидел вчера в столовой. Может быть, подружка?

Красавица с каштановыми волосами поворачивается лицом к Стилу. Наклоняется вперед, будто, чтобы услышать его, нужно преодолеть это небольшое расстояние между ними.

Пффф. В классе недостаточно шумно, чтобы в этом была нужда.

– Смотри-ка, Грей. Она снова за свое.

А? Кто, что?

Грейсон вздыхает.

– Если бы он просто был с ней откровенен, ему бы не пришлось с этим мириться.

Должно быть, они о Стиле. Может, в конце концов, она ему и не подружка. По крайней мере, пока. Или, может, уже?

– Мириться? Ха. Ты что, слепой, чувак? – Стерлинг указывает на Стила: девушка смеется над чем-то, что тот только что сказал. – По-твоему, ему неприятно?

Стил развалился на стуле, закинув руку на спинку. Ноги вытянуты: одна – под стулом девушки, а другая небрежно лежит в проходе. На первый взгляд он воплощение непринужденности, но если присмотреться пристальнее, то головой он вертит так, будто у него затекла шея, и плечи у него немного напряжены. Но, может быть, я просто воображаю себе.

– Ну, может, ты и прав, – неохотно бросает Грейсон.

– Больше похоже, что, может быть, он не хочет сжигать мосты. И вообще, если бы на меня запала такая крутая девчонка, как Нова, я бы тоже не спешил ее бортовать.

Мне вдруг становится неуютно, и я ерзаю на месте.

Не знаю, почему меня волнуют рассуждения Стерлинга, но они определенно меня волнуют.

Почему меня вообще должно волновать, с кем там заигрывает Стил? Я же не хочу, чтобы он вел себя как придурок со всеми вокруг только потому, что ведет себя так со мной.

Ну ладно, это неправда.

Меня волнует, что он может быть таким очаровашкой, но со мной даже не старается. И в чем его проблема?

– Ну хватит, Стерлинг. – Грейсон жестом указывает на меня, будто тема разговора для моих ушей слишком щекотлива. Я приподнимаю бровь – серьезно?

Этот разговор и близко не подобрался к грубостям, которые мне доводилось слышать. Побочный эффект незаметности в том, что люди, как правило, все время при мне о чем-то болтают, забывая, что я не становлюсь глухой от того, что веду себя тихо.

– Серьезно, чувак. Фильтруй то, что говоришь.

– И что в этом веселого? – отвечает Стерлинг с невозмутимым лицом.

Я издаю смешок. А он в чем-то прав.

Не в силах устоять, я перевожу взгляд на Стила и Нову.

Понятия не имею, о чем они говорят, но Стил вдруг поднимает руку, указывает большим пальцем в нашу сторону и поворачивает голову, оглядываясь через плечо, и у меня возникает нехорошее предчувствие, что они с удовольствием обсуждают именно меня.

Мгновением позже мои опасения подтверждаются: какой-то огромный, будто гора, парень подходит к Стилу поговорить, и взгляд девушки, остановившись на мне, сужается. Она пристально смотрит на меня пару долгих секунд, а потом снова переключает внимание на парней.

Это было странно.

– О-хо-хо, Эмберли. Начинай точить коготки.

– Хм? – Я, вздрогнув, перевожу растерянный взгляд на Стерлинга.

– Не верится, что я говорю это, но он прав. – Грейсон чешет бровь. – Лучше не узнавать ее с плохой стороны. Она та еще чертовка.

Они же не серьезно.

Из-за чего этой Нове злиться на меня? Я за ее парнем не бегаю. Это же смешно. Стил интересует меня лишь в том смысле, что я хочу держаться от него подальше.

Это я им и говорю.

– Ну, все же знают, что вы провели ночь вместе. В очень-очень тесном пространстве. – Стерлинг многозначительно шевелит бровями.

– Ты про самую длинную и самую неловкую ночь в моей жизни? Да о чем тут говорить вообще?

– И снова – мне неприятно соглашаться с братом…

– Это грубо, чувак!

– …но он прав. Как ни прискорбно, в школе полно мелких сплетников. В конце концов, мы наполовину люди. Ты удивишься, что тут обсуждают. А Нова иногда ведет себя, как… собственница.

– Да уж, эта девчонка – просто дьявол в юбке.

С моих губ срывается низкий стон.

Только врагов мне не хватало. И уж за Стила я сражаться не намерена. Пусть забирает. Вообще, я даже надеюсь, что так и будет. Если она отвлечет его внимание от меня, мне больше не придется иметь с ним дело.

– А я-то думала, вы тут все паиньки.

– О, мы хорошие, – отвечает Грейсон. – Но как бы затейливо ни звали нашу академию, это все еще старшая школа.

Глава 12

Когда я вхожу в кабинет, Сейбл отрывает взгляд от лежащих перед ней бумаг. Она сидит за массивным письменным столом из красного дерева, на ней сшитая на заказ кремовая блузка. Полуденное солнце светит в окно, окружая ее голову ореолом, как у настоящего ангела. Длинные прямые волосы касаются стола – она ждет, пока я устроюсь.

Положив позаимствованную у Эш сумку, я сажусь в кожаное кресло напротив нее. Она подается вперед и складывает руки домиком.

– Как прошел первый день учебы?

Не зная, как ответить, я поджимаю губы и ерзаю в кресле.

– Хорошо?

– Ты отвечаешь или спрашиваешь? – Ее легкий смех успокаивает, и вот я уже чуть меньше напрягаю спину.

– Наверное, и то, и другое. Занятия прошли хорошо. Не думаю, что будет так уж сложно наверстать упущенное, даже с учетом моего прошлогоднего перерыва. А переход в новую школу меня никогда особенно не радовал.

Преуменьшение века.

Сейбл кивает, будто все понимает.

– Я рада, что тебя не слишком утомили утренние занятия. И поступать в новую школу, должно быть, непросто. Надеюсь, что ученики встретили тебя с радушием.

Она замолкает и смотрит на меня. Это был неявный вопрос.

– О, гм, да. Все очень милые.

– Хорошо. – На ее лице расцветает улыбка. – Как ты, наверное, уже поняла из расписания, первая половина дня довольно стандартная. Уверена, что предметы ничем не отличаются от тех, что были у тебя в предыдущих школах. Вторая половина расписания учеников старших классов, включая и тебя, посвящена тренировкам и оттачиванию навыков. К тому же ты каждый день будешь по часу заниматься со мной: я расскажу тебе об истории нашей расы, и мы попытаемся узнать больше о вашей ангельской линии.

Я киваю. Я все это уже знали, когда рано утром получила расписание и просмотрела его вместе с Эш. После занятий с Сейбл – совместная с Эш тренировка в спортзале. Она сказала не удивляться странностям, что бы это ни значило – очевидно, меня ждет не обычный урок физкультуры.

Я стараюсь не психовать.

– Итак. – Сейбл хлопает в ладоши и встает. – Подыщу кое-что для начала. – Обогнув стол, она останавливается перед книжной полкой от пола до потолка и начинает искать. Пальцы пляшут по корешкам. – Ага, нашла.

Достав, кажется, самую большую книгу на планете, Сейбл с шумом опускает ее передо мной и возвращается на свое место.

Кожаный переплет сухой и потрескавшийся. На обложке нет названия, но посередине находится замысловатый символ из переплетающихся завитков и косых черт. Она похожа на книгу, которую читала вчера Эш.

Я провожу пальцами по выпуклому символу, и кончик указательного пальца пронзает искра – будто статическое электричество. Я отдергиваю руку и провожу большим пальцем по подушечке указательного.

– Что случилось? – спрашивает Сейбл.

Я продолжаю растирать онемевший палец. Я все еще чувствую электрический разряд.

Мне это не нравится.

– Она ударила меня током.

– Это… странно. Кожа обычно не проводит статический заряд. – Достав из ящика стола блокнот, Сейбл что-то записывает. Заметив, что я пытаюсь подглядеть, она улыбается и объясняет: – Все нефилимы происходят от определенных прародителей. Определенных классов ангелов, если так проще. Даже если у двух нефилимов из разных линий родства рождаются дети, они всегда наследуют ангельские гены одного, а не обоих родителей. Одна из наших целей, особенно с учетом того, что о твоих родственниках мы не знаем, – определить, к какой линии принадлежишь ты. Так что время от времени я, вероятно, буду задавать тебе довольно странные вопросы. В попытке понять, кто ты. Как только мы это узнаем, то сможем обучить тебя навыкам, которыми тебе уже следовало бы обладать.

Учитывая мой разговор со Стилом, в ее словах есть смысл.

– У вас уже есть предположения о том, кто мой прародитель?

– Боюсь, что нет. Многое в тебе пока что остается для нас загадкой.

Сердце вдруг окутывает туман печали. И зря. Именно такого ответа я и ожидала.

Видя мое разочарование, Сейбл тянется ко мне и накрывает мою ладонь своей.

– Не волнуйся. Мы во всем разберемся. Нам есть с чего начать. Позволь, я объясню основы ангельской иерархии. Кто знает? Может быть, что-то в тебе откликнется и поможет нам разгадать тайну твоего происхождения.

– Было бы неплохо.

К концу нашего часа Сейбл уже выкатила белую доску и нарисовала мне схему.

– Значит, есть три разные группы ангелов по три вида в каждой? – спрашиваю я.

– Верно, но группы называются сферами. Все девять академий нефилимов, разбросанных по миру, названы в честь одной из сфер. У всех видов ангелов разные задачи, а их способности помогают им эти задачи выполнять. Если я переверну доску, как думаешь, сможешь вспомнить, что представляют собой сферы и каковы их основные функции?

– Постараюсь.

Сейбл переворачивает белую доску, чтобы я не видела записей. Я пытаюсь вспомнить все, что она мне рассказала, и в голове начинают всплывать названия видов ангелов.

– Первая сфера включает в себя серафимов, херувимов и престолы. Они охраняют престол Божий. Кажется.

Родители Стила, его братья и сестры были херувимами, поэтому все они принадлежат к этой группе.

– Очень хорошо. И престолы могут управлять энергией, содержащейся в природной родниковой воде, текущей по трещинам и расщелинам у нас под ногами, создавая с ее помощью здания. Поэтому все академии построены над природными источниками. И от серафимов не рождались нефилимы. Помнишь, почему?

– Потому что никто из серафимов не восставал против Бога и их не низвергли на Землю.

– Правильно. Продолжай.

– Ангелы второй сферы – это господства, силы и власти. – Задачи ангелов этой сферы для меня туманнее всего. – Они… управляют всяким?

Кажется, к этой сфере принадлежит Эш. Может быть, к господствам? Хотя я могу ошибаться.

– Ты не одинока в своих сомнениях. Понять функции этих небесных существ труднее всего. Их работа состоит в том, чтобы следить за выполнением низшими ангелами их обязанностей, а также за соблюдением вселенских законов. Они следят за тем, чтобы все работало так, как нужно, от гравитации, удерживающей планеты на орбите, до травы, растущей у нас под ногами. Потомки ангелов этой сферы обладают уникальными способностями.

– Для меня они все уникальны.

Сейбл улыбается и смотрит на часы.

– К этим навыкам мы вернемся в другой раз, сегодня наше время почти истекло. Что по поводу последней группы?

– Ну да, третья сфера включает в себя начала, архангелов и ангелов. И меня ни капельки не сбивает с толку то, что всех их мы называем ангелами. – Я на миг приподнимаю уголки губ и продолжаю: – Они направляют людей, защищают их и передают им послания.

– Именно. Ты молодец. Мы поговорим об этом завтра. Не хочу, чтобы ты опоздала. – Она снова смотрит на часы и морщится. – Или, скорее, еще сильнее опоздала на урок боевой подготовки. Ты знаешь, где спортзал?

– Да, конечно.

Спортзал на одном из подземных этажей академии. Я не спускалась вниз с момента нападения. Мне не страшно, но и особого восторга от мысли снова оказаться глубоко под землей я не испытываю.

– А что насчет нее? – спрашиваю я, указывая на большую книгу в кожаном переплете, все еще лежащую на столе Сейбл. Мы к ней даже не притронулись.

– Ах да! Может, забежим вперед? Забирай ее. Пока что ты не сможешь ее прочесть, но в будущем она тебе пригодится.

Мои пальцы снова замирают над обложкой, но я не позволяю себе прикоснуться к символам.

– Что это? – спрашиваю я, указывая на свитки с тиснением на старой коже.

– Язык небожителей. Ангельские писания. Это «Книга Серафима». По сути, история нашего вида. Мы начнем изучать ее позже на этой неделе. Как только в общих чертах поймешь значение символов, сработает инстинкт, и ты научишься читать на этом языке в два счета.

Я на несколько мгновений замираю, а потом осторожно беру древний том. Положив его в свою сумку, я перекидываю ее через плечо.

Сейбл устраивается за столом и коротко машет мне на прощание, когда я выскальзываю из ее кабинета.

Шаги эхом отдаются в пустом коридоре, пока я иду к лифту. Занятие уже началось, а значит, я прерву его, когда с опозданием появлюсь в спортзале.

Отлично, снова все будут пялиться.

Поправив ремень на плече, я поворачиваю за угол. Я смотрю вниз – как и всегда в общественных местах, – а потому чуть не сталкиваюсь с другим учеником. Мы оба резко останавливаемся, как раз вовремя.

Торопливо отступив на несколько шагов, я поднимаю голову, готовясь извиниться. Слова прилипают к языку, словно мухи к липкой ленте.

Улыбка на лице Новы никак не сочетается с холодным взглядом.

– Если бы ты смотрела вперед, то видела бы, куда идешь.

Ее голос настолько сочится медом, что кто-нибудь мог бы перепутать ее слова с добродушным подшучиванием.

Меня она не убедила. За свою жизнь я повидала множество таких, как она. В каждой школе есть по крайней мере одна такая.

Я против воли окидываю ее быстрым взглядом. Не считая искусно заплетенной косы, собранной на макушке дугой, ее волосы распущены и лежат волнами цвета сгоревших осенних листьев. Они ниспадают ниже плеч. На ней обтягивающая розовая майка с надписью «принцесса», выведенной блестками. Короткая джинсовая юбка совершенно не подходит для осеннего дня в горах, но выставляет напоказ загорелые ноги – без сомнения, на это и был расчет.

На ее ногах красные туфли на тонких, как карандаш, – по крайней мере мне так кажется, – десятисантиметровых каблуках, что добавляет ей роста, хоть она и без того довольно высокая. Так она даже выше ста восьмидесяти сантиметров – и возвышается надо мной, стоящей в милых балетках. При моем росте почти в сто восемьдесят сантиметров такое случается редко.

Это что, шутка? Еще сильнее быть похожей на ходячее клише просто невозможно. Ну, может быть, стой она тут в крошечной форме болельщицы – но майка с надписью «принцесса»? Нарочно не придумаешь.

– Спасибо, я запомню, – бросаю я, пытаясь ее обойти. Когда я двигаюсь влево, она наклоняется вправо, преграждая мне путь.

Я вздыхаю.

Лифт прямо за ней. Я вижу его двери. Нам действительно нужно играть в эту игру?

– Ты Эмберли, верно?

Да, кажется, игры начались.

– Верно. – Я обеими руками хватаюсь за ремень своей одолженной сумки с книгами и жду, пока она дойдет до сути.

– Я слышала о твоем первом дне в академии, когда напали Отрекшиеся. Наверное, это было довольно неприятно. – И снова ее голос звучит так, словно она мне сочувствует, но слегка прищуренные глаза говорят о другом.

Почему все девушки считают, что нужно заявить свои права на парня? Неужели они настолько не уверены в себе, что готовы, образно говоря, описывать круг вокруг своего мужчины, чтобы уберечь его от лап другой женщины?

Как будто это дерьмо работает.

И если это то, что нужно делать, чтобы удержать чей-то интерес, то зачем вообще нужен такой парень? Неужели так трудно дождаться того, кто не поведется на смазливую мордашку?

Я слишком глубоко копаю. Пора заканчивать этот маленький тет-а-тет.

– Да уж, я была в шоке. Хорошо, что никто серьезно не пострадал.

Она кивает в знак согласия.

– Хорошо, что рядом оказался Стил. Учитывая, что ты не можешь в фазу правильно войти и все такое. Он смог спасти тебя – уже во второй раз, – тебе так повезло. Даже представить не могу, каково это – не уметь делать что-то настолько простое, как переход в фазу. Этому еще дошкольников учат.

Что ж, подколола так подколола.

Я стою тихо, решив просто переждать, пока она закончит. Она хмурится, сжимает губы и сужает от досады глаза, когда понимает, что я не спешу кидаться на приманку, которой она передо мной помахала.

Интересно. Ей нужно, чтобы жертва начала сопротивляться или убежала. Она хочет убедиться, что ее слова попали в цель.

Приходит черед и мне сузить глаза.

– Тебе правда нужно поработать хотя бы над таким элементарным навыком. В следующий раз Стила может не быть рядом – или он может не захотеть спасать тебя, когда…

– Слушай. – Не знаю, с чего я решила заговорить после стольких моментов, когда приходилось держать язык за зубами. Может, я просто устала постоянно сдерживаться? В какой-то момент молчание уже не кажется легким решением.

– Позволь, я все скажу предельно откровенно. Меня не интересует Стил – абсолютно. Я считаю его невероятно раздражающим и, если уж честно, задирой. Он весь твой, обещаю. Я с радостью буду держаться от него подальше. И не потому, что этого хочешь ты, а потому, что мне рядом с ним неинтересно. Согласна? Мы закончили?

О, смотрите-ка, дар речи потеряла.

Нова таращится на меня так, словно у меня выросли огненные крылья и я подожгла ими коридор. Глаза больше не смотрят с подозрением, они полны шока и удивления. Она даже отступает на полшага. Ее смехотворно высокой каблук стучит по полу.

Я не могу сдержать короткий смешок, рвущийся из груди. Эта девушка не привыкла, чтобы с ней так разговаривали.

Воспользовавшись ее удивлением, я обхожу ее и иду к лифтам, ни разу не оглянувшись. Последнее дается с большим трудом. На меня слишком часто нападали сзади.

Я нажимаю на стрелку вниз на три раза больше нужного и молюсь, чтобы двери побыстрее открылись.

Она недолго будет стоять в ступоре.

– Эй, постой-ка.

Я откидываю голову назад и стону в потолок.

Почему я? Почему это всегда происходит со мной?

Двери открываются с музыкальным звуком, и я запрыгиваю в кабину, не потрудившись подождать Нову, стучащую каблуками мне навстречу.

Двери медленно закрываются, и я ухмыляюсь.

Может быть, если бы ты не напялила такую нелепую обувь, то дошла бы быстрее.

В ту же секунду, как двери уже вот-вот готовы сомкнуться, между ними проскальзывает ухоженная рука.

Нет!

Датчики срабатывают, и двери снова открываются, открывая вид на разозленную нефилимку.

– Ты что, не слышала, что я тебя зову?

– Ты правда хочешь знать ответ?

Ее глаза вспыхивают, и она заходит в лифт вместе со мной.

Почему я просто не сдержалась и не проглотила ее оскорбления? Теперь придется…

– Ты мне нравишься.

Чего?

– А?

Она скрещивает руки на груди и наклоняет голову, а потом прислоняется к металлической стене лифта.

– Ты не терпишь всякого дерьма в свой адрес. Это дерзко. Мне нравится.

Теперь моя очередь таращиться на нее, пока спускается лифт. Я что, попала в альтернативную вселенную?

Я все еще смотрю на нее, разинув рот, когда лифт резко останавливается и открываются двери.

Нова выходит из лифта с естественной уверенностью и успевает сделать пару шагов, прежде чем замечает, что меня нет рядом. Бросив взгляд через плечо, она закатывает глаза.

– Слушай, ну рот-то закрой. Ты на форель похожа.

Я захлопываю рот. Ладушки.

– И поторопись. Меня за тобой послали. Подумали, ты заблудилась и тебе нужна нянька. А терпения у меня немного… даже с теми, кто мне нравится.

Я торопливо ее догоняю и иду с ней по коридору в спортзал, совершенно сбитая с толку тем, что сейчас произошло. Не знай я, что к чему, решила бы, что у меня появилась еще одна подруга.

Странное это местечко.