Текст книги "Слушай как художник. Творческая и личная трансформация за 6 недель"

Следим за тем, что нас окружает

Звуки вокруг нас очаровательны, и когда мы прислушаемся, то поймем, что они наполнены информацией. Есть способ обратить на них внимание: вслушайтесь в нашу переменчивую обстановку, в погоду. Я сегодня собираюсь этим заняться.

Времени как раз хватит на прогулку, поэтому я цепляю поводок к ошейнику Лили, тащу ее к двери и настраиваю сигнализацию. Когда все включилось, мы выскальзываем за дверь. В воздухе пахнет озоном, надвигается буря. Она еще не разразилась, но приближается.

«Сюда, Лили», – зову я, направляясь под гору коротким путем. Лили тянет поводок. Ей хочется идти быстрее. Я удерживаю ее: торопиться не хочется. К востоку от нас, над горами, звучит раскат грома. Я покоряюсь нетерпению Лили. Если мы поторопимся, то успеем пройти путь полностью. Лили хочет бежать. Я бодро шагаю за ней. Мы преодолели половину пути и вышли на кольцевую развязку.

«Домой, Лили», – говорю я и разворачиваюсь, чтобы подняться на гору. Поколебавшись секунду, Лили следует моему примеру.

Нас подгоняет второй раскат грома. Мы спешим вернуться домой. Сейчас хорошо гуляется: прохладно и ветрено. Грозовой вал показался на вершинах гор, но не спускается. Лили выбегает на дорогу в погоне за двумя ящерицами. Она бегает быстро, но ящерицы быстрее и уже проскользнули под камень, темное, недоступное для Лили убежище. Она жадно пытается вынюхать, куда они подевались.

ПОЛОВИНУ ВРЕМЕНИ, КОТОРУЮ ВЫ ТРАТИТЕ НА РАЗМЫШЛЕНИЯ, НА САМОМ ДЕЛЕ ВЫ ТРАТИТЕ НА СЛУШАНИЕ.

– ТЕРАНС МАККЕНА

«Давай, девочка, шевели ногами», – упрашиваю я, дергая за поводок. Она неохотно покидает добычу. Я задумываюсь, не воспринимают ли собаки ящериц как люди закуску из морепродуктов. Теперь мы карабкаемся обратно на гору. Почти в самом конце пути, на пыльном участке, нас накрывает порыв ветра. Лили останавливается, чтобы принюхаться к запахам, которые принес бриз, и мне любопытно, что она различает. Олень? Медведь? Койот? Лили встревоженно скулит, вынюхав что-то в воздухе. Мне не по себе от ее возбужденной сосредоточенности.

«Давай, сладкая горошинка. Домой», – я использую максимально суровую интонацию. Лили рвет поводок. Она тащит и подгоняет меня. Собака знает слово «домой».

Попав во двор, она прыгает в сад и тычет носом в благородные лилии, припудривая морду оранжевой пыльцой. Под куст лаванды юркнула ящерица редкого полосатого окраса. Лили ее игнорирует. Ей нравятся обычные серые ящерицы.

«Лосось, Лили!» – я выманиваю собачку из сада в дом и вижу, как в ее голове происходит борьба. «Сад? Нет, лосось!» Лосось побеждает. Она бежит за мной к холодильнику. Я открываю его, запускаю руку внутрь и отрываю полоску натурального копченого лосося с Аляски. Лили встает на задние лапы, чтобы схватить угощение. Я слышу еще один раскат грома. Чувствую самодовольство. Мы сумели погулять между двумя бурями. В отдалении продолжает громыхать. Из-за вершин гор опускаются грозовые тучи. Я зажигаю свечи-недельки и расставляю на столешницах. Те свечи, у которых пламя сильнее всего, ставлю поближе к себе. Вчера у меня несколько часов не было электричества. Перебои со светом – обычное дело в горах. Сегодня я подготовилась заранее, хотя меня страшит ночь без света. Лили укладывается у меня под ногами. Она боится надвигающейся бури.

ПОЭЗИЯ ЗЕМЛИ НЕ УМИРАЕТ.

– ДЖОН КИТС

В Нью-Мексико умопомрачительные бури. Дороги превращаются в реки. Дождь идет сплошной стеной. Водители ставят машины на обочины, не гася фары, чтобы переждать непогоду. На сотовых загорается сигнал «ливневый паводок». По дорогам плывут грязевые потоки. На заасфальтированных дорогах появляются лужи до колена. Отчаянные водители, которые осмеливаются ехать во время бури, придерживаются середины дороги, потому что невозможно различить свою полосу.

Сидя дома в безопасности, я слушаю, как дождь барабанит по крыше. Вода стекает по ливневке. Лили издает встревоженное «ваф», когда гроза подходит ближе. Сад освещает сильная вспышка молнии. Лилии вытянулись и замерли, глядя, как бурные потоки гнут розовые кусты. Меня удивляет сила лилий. Я думала, они неженки. Оказывается, не настолько.

Лили прячется под кофейным столиком в гостиной. Сель яростно обрушивается на крышу. Капли издают резкий звон. Лили ненавидит этот звук. Ее дискомфорт усиливает раскат грома. Она переходит в ту часть комнаты, где нахожусь я. Лили нужно мое присутствие и моя защита. Вновь громыхает, и она начинает дрожать. Молнии рассекают небо. Это полноценный грозовой шторм. Опять громовые раскаты.

Живя с Лили, я привыкла к смене ее настроений. Погода – любая, кроме яркого солнца, – выбивает ее из колеи. Снег, изморось, град, дождь – это все враждебно. В доме полно укромных мест: под кофейным столиком, за настенной вешалкой, под покрывалом моей кровати. Если выдается особо яростная буря, как в этот раз, Лили тихо причитает, отгоняя грозу.

Буря крепчает. Лили свернулась клубочком у моих ног. Вдруг она замечает движущееся пятно. Ящерица, которая пробралась в дом. Лили внезапно бросается на нее. Ящерица успевает улизнуть. Лили снова нападает. И опять ящерице удается уйти. Эта игра может длиться часами. Слава богу, она отвлекает Лили от бури. Но я знаю, что игра прекратится, как только ящерица погибнет. Не могу на это смотреть. Ухожу в другую комнату и возвращаюсь, как только воцарилась тишина. Иду проверить.

Да, ящерица мертва. Лили потеряла товарища по играм. По-прежнему боязливо и с осторожностью поднимаю ящерицу и бросаю ее в мусор.

Включенность делает нас осознанными, мы можем что-то изменить или хотя бы попробовать.

Сегодня буря сильна. Дождь выбивает чечетку на крыше. Льет всю ночь, и я плохо сплю, поэтому оставляю один фонарь гореть до утра. Дождь прекращается на рассвете. Лилии стоят как часовые. Розы склонили мокрые головы. Мир изрядно отколошматило.

На следующее утро пыльная дорога превратилась в море жидкой грязи. Я не пойду выгуливать Лили. Пытаюсь объяснить ей это, но она рвется на улицу. Я обещаю, что мы выйдем попозже, когда грязь высохнет. Буря сплевывает несколько последних капель. Когда дождь прекращается, Лили идет к собачьей лазейке, вероятно в поисках ящериц, и «выходит на охоту». А когда возвращается, в зубах у нее кусок щепки. Она не такая вкусная, как ящерица, но вполне сносная, чтобы ее жевать. Распогодилось. Лили бросает свою щепку, оставляя на коврике ее отгрызенные обломки.

Она рыщет по дому в поисках ящериц, но ни одной не находит. Тогда она устраивается поудобнее под вешалками для пальто. Ей не хочется оттуда вылезать, когда я зову ее. Скорее всего, стратегия Лили – прятки. Если она будет сидеть тихо, возможно, ей попадется жирная ящерица. Надежда есть.

Я завариваю чашку крепкого кофе. Кофеварка бурлит и шипит. Звук раскатисто раздается в доме, где нет ящериц. Лили осмеливается выйти и семенит в гостиную. Она вскарабкивается на диван рядом со мной и вытягивается, чтобы подремать. Когда я начинаю гладить ее шелковистую шубку, Лили в раздражении стряхивает с себя мою руку. Она отказалась от идеи поймать добычу и хочет дрыхнуть.

Я пробираюсь на кухню и выключаю кофеварку. Теперь отчетливо слышно тиканье часов: тик-тик-тик. Я наливаю в кружку кофе и принимаю от Лили эстафету в охоте на ящериц. На меня нападает сверхбдительность, которая отвлекает мой слух от циферблата. Кружка крепкого кофе бьет по нервам, и появление ящерицы кажется вероятным. Я говорю себе, что они безобидны, но кофе подогревает мое возбуждение. А еще поднимается ветер. Колорадская сосна снова хлещет веткой по окну. Лили просыпается. Она не любит ветер и прячется от него в свое убежище под вешалкой.

«Здесь так тихо», – часто говорят о моем доме посетители.

«Не в ветреные дни», – отвечаю я.

Мой дом стоит вдали от дороги. «Слышите грузовик?» – спрашиваю я, но мои гости слышат только тишину. Их слух не заточен на звук приближающегося транспорта. Время, затраченное на умение слушать, сделало мой слух острее.

КАК ЧАСТО МНЕ ДОВОДИЛОСЬ ЛЕЖАТЬ НА ЧУЖОЙ КРЫШЕ ПОД ДОЖДЕМ, ДУМАЯ О ДОМЕ.

– УИЛЬЯМ ФОЛКНЕР

Я просыпаюсь рано, когда на востоке только начинает светлеть небо. Снова дождь шел всю ночь, и горизонт становится темным. Лили нервно ходит туда-сюда. Бури ее тревожат, а эта буря с внезапным громыханием пугает сильнее большинства предыдущих. Летние грозы с градом в Нью-Мексико удивительны и необычны. Лили пристраивается мне под бочок, ища поддержки.

«Все хорошо», – говорю я ей. Но мы на пороге драмы. Еще один мощный раскат грома приготовил нам сюрприз. С львиным ревом с небес падают ледяные бомбочки. Звуки града успокаивают меня, но не Лили. Она старается не смотреть в огромные окна дома.

«Это просто град, золотко», – говорю я ей. Мне нравится, что сквозь окно я могу видеть бурю с высоты птичьего полета. Я наблюдаю, как сад покрывается крошечными кусочками серебристого мрамора. Третий раскат грома говорит о том, что буря не собирается отступать. Я подхожу к самому большому окну и зачарованно наблюдаю, как она выходит из своей сверкающей колесницы. На мой взгляд, в граде больше мистики, чем в дожде, он больше похож на чудо, чем снег. Но Лили не поддается чарам. Она прячется под кофейным столиком в гостиной. А затем, так же внезапно, как и началась, барабанная дробь града прекращается. Лили в это не верит. Мне приходится выманить ее и подхватить на руки. Через окно, ведущее в сад, хорошо видно, что принесла буря. Я подношу Лили к оконному стеклу.

СУЩЕСТВУЕТ ОГРОМНАЯ ПРОПАСТЬ МЕЖДУ «СЛУШАТЬ» И «СЛЫШАТЬ».

– Г. К. ЧЕСТЕРТОН

«Мы в безопасности», – говорю я ей. Она извивается, но потом устраивается у меня на груди.

«Мы в безопасности», – повторяю я самым умиротворяющим тоном. Мы смотрим в окно вместе. Серебряный покров бури вскоре начнет таять.

«Град, Лили», – шепчу я. Мы обе уютно устраиваемся на диванчике и с удовольствием составляем друг другу компанию. Я смотрю в большое окно на горы. Пики освещает солнечный шпиль. Посмотрев через другое окно в сад, я вижу сверкающие глыбы льда. Но град прекратился. Внезапно я начинаю слышать звук кухонных часов.

Сумерки сегодня наступили раньше, и они темнее обычного. Я направляюсь в город, чтобы встретиться с друзьями. Когда сажусь в машину, на лобовое стекло падает несколько тяжелых капель. Я выезжаю задом с парковки под постепенно нарастающий барабанный бой дождя. Это не полноценная ливневая буря, но крещендо дождевых капель усиливается. С неба снова летят градины размером с кубики льда. Кажется, будто высшие силы схватили гигантскую формочку для льда и устроили ей райскую встряску. Когда я вывожу машину на шоссе, град становится крупнее и набирает скорость. Кубики льда превращаются в снежки. Отъехав четверть мили от дома, я решаю вернуться обратно и надеюсь добраться до гаража целой и невредимой. Натиск бури крепчает, и я боюсь, что лобовое стекло разобьется.

Я сворачиваю в свой проезд, включаю автоматический подъем ворот и заныриваю в гараж. Срабатывает сигнализация: ее запустил град. Я дважды ввожу код. Визг сигнализации умолкает. Лили сломя голову несется к двери встречать меня. Ее напугало возвращение града.

«Все хорошо, девочка», – говорю я ей. Не веря, она жмется к моим ногам. Я подхожу к окну и выглядываю наружу. Град разбросало, как бильярдные шары. Глыбы льда катятся по террасе. Стоит неумолкаемый рев.

«Мой бедный сад», – думаю я. Выглядываю в окно и вижу, что он весь выбелен – покрыт льдом. Лилии продолжают горделиво стоять. Побитые розы поникли. Ирисы держат удар. Разгромленный куст сирени склонил свою голову.

Урок усвоен: если капли дождя издают слишком тяжелый и громкий звук, град на подходе. В следующий раз я не буду выезжать из дома в такое время. Шквал с градом может быть яростным: на землю обрушатся не маленькие льдинки, похожие на мраморную крошку, а ледяные шары. У меня звонит телефон. Один из моих друзей отменил ужин и сообщает, что они с женой уже вышли, когда разразился град. Проезжающий мимо водитель сжалился и подобрал их – доброта незнакомцев оказалась спасительной.

На следующее утро солнце заливает мои владения. Лед растаял, и кажется, будто его никогда не было. Я звоню Нику Капустинскому, моему другу, и мы снова договариваемся пообедать. Спускаясь на машине в город с горы, я оплакиваю побитые фруктовые деревья. Ливневый град покалечил их и превратил нежные бело-розовые цветы в коричневую корку. «Может быть, в следующем году деревьям повезет больше», – говорю я себе. В этот раз они пали жертвой града. Вспоминая, какое наслаждение я получила от бури, испытываю чувство вины. Ее серебряный покров нес смерть. Лили оказалась права, испугавшись этого бешеного натиска.

НАША БЕСКОНЕЧНАЯ И НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ОБЯЗАННОСТЬ – ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЕ.

– МЭРИ ОЛИВЕР

Повернув на оживленной дороге на запад, я проезжаю мимо тумбы с кустами форзиции.

Вчера они стояли ярко-золотистые, но буря сделала свое черное дело и сорвала с них золотое одеяние. Но что это? Гордо мерцает фиолетовым клумба с кустом сирени. Град не смог сломить ее. Рядом с ней виднеется яблоня-дичка в торжественном цвету. В моей голове рождается теория: фиолетовые цветы умеют давать сдачу граду. Я вспоминаю, как обстоят дела в моем саду: фиолетовые ирисы пронзают воздух. Я мечтаю, что моя теория имеет основание. Королевский фиолетовый рулит.

Продвигаясь на запад, проверяю свою теорию выживания сильнейшего на лакмусовой бумаге. Небольшая, аккуратно высаженная рощица абрикосов и груш стала ржаво-коричневой, тогда как разбросанные по соседству дикие яблони сохранили свою фиолетовую вуаль. Абрикосы пожухли, а яблони-дички сияют. Мерзавец-град, я знаю, что, когда в следующий раз начнется такая погода, я встречу устроенную ею резню со смешанными чувствами.

Мы встречаемся с Ником в нашем любимом месте: баре «Santa Fe Bar & Grill». Здесь всегда вкусно готовят. Пока мы разделываемся с мясными тако и овощными энчиладами, Ник докладывает, как он храбро и безрассудно бросился накрывать машину защитным брезентом, чтобы спасти ее от града.

«Мне повезло, – говорит он. – Если бы градина попала мне в голову, разбила бы в кровь».

«Тебе реально повезло», – отвечаю я, размышляя, как Ник самом деле уязвим, несмотря на то что он мачо.

Град прошел, но я будто все еще не в своей тарелке. Непогода была яростна и непредсказуема, как торнадо из моего детства. Лобовое стекло машины выдержало бурю, но на капоте остались повреждения – округлые лунки.

«Спорим, ты сможешь их исправить, – говорит Ник, а затем продолжает: – Но может, и нет. Мне реально помогло, что я накрыл машину. На ней ни царапины».

Я отвечаю, что град с ливнем заставил меня и мою собаку понервничать.

Ник ухмыляется: «Понервничать? У меня кот занервничал. Он был во дворе, когда все началось, но потом со всех ног бросился в дом и посмотрел на меня с видом: „Это что такое? Немедленно исправь!“»

«Да, – подумала я, – именно так. Град – деяние Божье, люди его исправить не могут».

Это одно из чудес Нью-Мексико: бури разражаются внезапно и яростно, а потом так же резко стихают. Ветер вдруг поднимается и уходит. Влага быстро высыхает, и грязевая дорога снова становится пыльной. Град превращает землю в волшебный ледник, а на другое утро приходит очередной жаркий летний день, и от бури остаются только побитые деревья и повреждения на моей машине. Как только я возвращаюсь с обеда домой, Лили перебирается в мой рабочий кабинет и впадает в дремоту. Я втискиваюсь рядом с ней и отмечаю погоду за прошедшие дни: ясно, затем облачно. Дождь, затем град. Лед, солнце. Я вспоминаю громкий металлический звук града размером с атомную бомбу: как он на нас обрушился. Лили спит под гомон моих воспоминаний, а я прислушиваюсь к многочисленным звукам природы.

Попробуйте сделать

Возьмите ручку и запишите прогноз погоды. Ясно, туман, солнечно, идет дождь или еще что-то? Какое влияние оказывает погода на окружающую вас обстановку? На настроение? Вы подавлены или вам весело? Отметьте, какие звуки вы слышите за день.

Тополь

Умение слушать позволяет нам установить связь со звучанием окружающей среды, а затем более глубоко вникнуть в нее. Мы можем остановиться и прислушаться к шелесту листьев над головой, а затем вникнуть в их шепот еще внимательнее. Умение слушать дает нам единение с миром вокруг.

Время, затраченное на умение слушать, сделало мой слух острее.

Лето в Нью-Мексико сменяется осенью, и листья выходят на первый план, превращаясь из ярко-зеленых в сверкающе-медные.

«Пойдем, Лили. В машину». Лили запрыгивает на заднее сиденье моего «Subaru». Уютно устраивается на накидке из овечьей шкуры. Я задним ходом вывожу машину из гаража, попутно объясняя Лили, что мы поднимемся по горной дороге до тополиной рощи, которая мерцает золотом при свете дня. «Это будет страшно, Лили, – говорю я ей. – Дорога извилистая».

ВЕРА ПОДОБНА ПТИЦЕ, КОТОРАЯ ЧУВСТВУЕТ СВЕТ И ПОЕТ НА РАССВЕТЕ, КОГДА ВОКРУГ ЕЩЕ ТЕМНО.

– РАБИНДРАНАТ ТАГОР

И вот мы отправляемся. Машина выезжает на грязную дорогу. Мы берем курс на гору, затем следует резкий поворот направо, а потом еще один – налево. Я вдруг оказываюсь на асфальтированной дороге, которая ведет вниз, в город. Мой верный «Subaru» ровно идет под уклон. Эта асфальтированная дорога под названием Old Taos Highway параллельна федеральной трассе. Их разделяет высокая кирпичная стена, неспособная приглушить шум скоростного транспорта всего лишь в футе от нас. На федеральной трассе грохочут грузовые фуры с продуктами. За ними пристраиваются седаны и паркетные внедорожники. Ограничение скорости на федеральной трассе – шестьдесят пять миль в час. Это на дальней части стены. Там, где еду я, – всего пятнадцать миль в час. Мы проезжаем холм, где две дороги расходятся. Сейчас мне разрешено сорок миль в час. Рев трассы замирает в отдалении.

Светофор над головой предупреждает, что мы в черте города. Его сигнал разрешает повернуть как направо, так и налево. Дорога Old Taos Highway заходит в тупик, упираясь в областную почту Санта-Фе. Машины издают резкие мычащие звуки. Мы проезжаем сквозь шум города через каньон к еще более высокой горе. Как я и обещала, дорога начинает вилять. Иногда встречаются ограничительные знаки – десять миль в час. Я послушно соблюдаю скоростной режим, к негодованию идущего сзади Lexus. Каждый раз, когда можно добавить скорость, водитель Lexus бибикает, чтобы я поторапливалась. Наконец, на прямом отрезке дороги, он обгоняет меня и скрывается из вида.

ПОСЛУШАЙТЕ, КАК КАЧАЮТСЯ ДЕРЕВЬЯ НА ВЕТРУ. ИХ ЛИСТЬЯ ШЕПЧУТ ТАЙНУ. НАРАСТАЯ ВОКРУГ СТВОЛА, КОРА ПОЕТ ПЕСНЮ О МИНУВШИХ ДНЯХ. А КОРНИ ДАЮТ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВСЕМУ СУЩЕМУ. УТРАЧЕН ИХ ЯЗЫК, НО НЕ ЖЕСТЫ.

– ВЕРА НАЗАРЯН

«Как дела, Лили?» – спрашиваю я собаку. Она прижалась к овечьей шкуре и вцепилась в нее лапами, чтобы не свалиться на резких поворотах. С каждым зигзагом мы поднимаемся все выше и выше. Проезжаем в гору мимо можжевельника и кедровника, мимо березовой рощи и, наконец, сделав последний поворот, оказываемся у золотистых тополей.

«Тополя, Лили!» – объявляю я. Они горят как свечи, и их пламя касается небес. Несколько мгновений мы наслаждаемся их величием. Свежий бриз колышет листья. Несколько листочков с трепетом падают на землю – дождь из золота. Я восхищаюсь этой красотой. Затем мы едем домой под гору.

«Впечатляющее зрелище, а, Лили?» – я задаю этот вопрос больше себе, чем собаке. Уединенный образ жизни приучил меня разговаривать с Лили. У нее обширный словарный запас, или мне так кажется. Слово «лосось» заставляет ее сосредоточиться. Услышав «вкусняшка», она стремглав бежит на кухню за кусочком бараньего легкого. Эмма утверждает, что Лили понимает слово «машина». А теперь она знает слово и концепцию «домой» благодаря нашим прогулкам.

Я ЛУЧШЕ НАУЧУСЬ ПЕТЬ У ОДНОЙ ПТИЦЫ, ЧЕМ ОБУЧУ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЗВЕЗД, КАК ПРЕКРАТИТЬ ТАНЦЕВАТЬ.

– E. E. CUMMINGS

«Домой, Лили», – говорю я, ставя машину в гараж. Собаке не нравится, что поездка окончена, поэтому я на руках выношу ее из машины и ставлю на землю: «Лосось?» Лили несется ко входной двери дома. Я открываю и прохожу на кухню. Открываю холодильник, отрываю кусочек копченого лосося. Лили благодарно лижет мне пальцы.

Тик-тик-тик. Кухонные часы бдят. Я слышу их из гостиной, хотя между нами две комнаты. Лили звенит ошейником о миску с водой, и я слышу, как она глубоко тянет воду. Тиканье часов утопает в этом звуке. Ночь темна и безлунна. Из сада я вижу проклевывающиеся на небе звезды, они напоминают мне мерцающие листья, которые мы видели сегодня. Я ощущаю поддержку внешнего мира, и меня вдохновляет, как, казалось бы, крохотное приключение способно усилить чувство сопричастности.

Попробуйте сделать

Специально организуйте себе приключение, чтобы ощутить связь с миром вокруг. Неважно, в городе или в деревне, в горах или на берегу океана – включитесь в звуки, а затем и во внешнюю среду. Вы чувствуете единение с миром в широком смысле этого слова? С природой? Выберите момент и запишите все инсайты, посетившие вас, когда вы осознанно попытались почувствовать связь с миром. Есть ли ощущение, что мир отвечает взаимностью? Замечаете ли вы, что становитесь осознаннее? Отметьте это чувство и позвольте ему сохраниться, когда вернетесь к рутине.