Текст книги "Еще темнее"

– Мистер Грей. – Ее пальцы ласкают мою щетину. – Я скучала без вас.

– Ты ведь спала. – Как она могла скучать по мне?

– Я скучала по тебе во сне.

Ее простодушное, полусонное признание меня обезоруживает. Она такая очаровательная и непредсказуемая. Я ухмыляюсь, и неожиданно по моему телу растекается тепло. Это чувство уже становится знакомым, но я не хочу его называть. Оно слишком новое. Слишком пугает.

– Вставай, – приказываю я и ухожу, пока у меня не появилось искушение присоединиться к ней.

Быстро принимаю душ, бреюсь. Обычно я стараюсь не смотреть в глаза придурку в зеркале, но сегодня он выглядит счастливее обычного, хоть и чуточку смешно – из-за линии вокруг шеи, нарисованной красной помадой.

Мыслями обращаюсь к предстоящему вечеру. Обычно я терпеть не могу такие мероприятия, они кажутся мне ужасно скучными, но на этот раз у меня свидание. Опять впервые в жизни. С Аной. Надеюсь, ее присутствие рядом со мной отгонит стаи подружек моей сестры Мии, которые отчаянно добиваются, чтобы я обратил на них внимание. Эти дурочки не понимают, что они мне просто неинтересны.

Интересно, как Ана оценит этот бал-маскарад? Возможно, ей тоже будет скучно. Надеюсь, что нет. Пожалуй, надо как-то оживить вечер.

Когда я заканчиваю бриться, мне в голову приходит неплохая идея.

Через несколько минут, надев костюмные брюки и рубашку, я поднимаюсь наверх и останавливаюсь возле игровой комнаты.

Может, не надо?

Но Ана всегда может отказаться.

Отпираю дверь и захожу внутрь.

Я не был тут с того дня, когда она сбежала от меня. Здесь тихо, призрачный свет горит на красных стенах, придавая комнате иллюзию тепла. Но сегодня эта комната не служит святилищем. Впрочем, она не была им с тех пор, как Ана оставила меня одного в темноте. Тут сохранилась память о залитом слезами лице Аны, ее гневе и горьких словах. Я закрываю глаза.

Тебе надо разобраться со своим дерьмом, Грей.

Я стараюсь, Ана. Я стараюсь.

Ты настоящий сукин сын, Грей.

Блин.

Если бы она только знала. Она бы ушла. Опять.

Я отбрасываю эту неприятную мысль и достаю из комода то, что мне нужно.

Согласится ли она?

Мне нравится твоя эксцентричная фигня. Меня немного утешают ее робкие слова, сказанные в ночь нашего примирения. Вспомнив признание Аны, я ухожу. Впервые за все время я не хочу тут задерживаться.

Запирая дверь, гадаю, придем ли мы с Аной когда-нибудь в эту комнату вновь. Я знаю, что не готов к этому. Что думает Ана насчет – как там она ее называет? – Красной комнаты боли, нам еще предстоит узнать. Мысль, что я больше никогда не буду пользоваться игровой комнатой, меня огорчает. В таких раздумьях иду к Ане. Возможно, мне придется кое-чем пожертвовать, например, ремнями и тростями. Но поможет ли это?

Я подхожу к комнате саб, открываю дверь и останавливаюсь.

Застигнутая врасплох, Ана резко поворачивается ко мне. На ней черный корсет, крошечные кружевные трусики и чулки до бедра.

Все мои тоскливые размышления словно ветром сдуло.

У меня мгновенно пересохло во рту.

Она хороша, словно эротический сон холостяка.

Настоящая Афродита.

Спасибо тебе, Кэролайн Эктон.

– Вам нужна моя помощь, мистер Грей? Вероятно, вы явились сюда с какой-то целью, а не для того, чтобы бессмысленно стоять, разинув рот. – В ее голосе звучит легкое высокомерие.

– Мисс Стил, мне нравится стоять, бессмысленно разинув рот. – Я вхожу в комнату. – Напомните мне, чтобы я послал персональную благодарственную карточку Кэролайн Эктон.

Ана хмурится. Она не понимает, о ком я говорю.

– Персональный продавец в «Нейман», – поясняю я.

– А-а.

– Я рассеянный.

– Понятно. Что ты хочешь, Кристиан? – нетерпеливо говорит она, но я подозреваю, что она просто меня дразнит. Я вынимаю из кармана серебряные шарики. У нее меняется выражение лица – с игривого на встревоженное.

Она решила, что я хочу ее отшлепать.

Я бы, конечно…

Но…

– Это не то, что ты думаешь, – быстро предупреждаю я.

– Тогда объясни.

– Я подумал, что ты могла бы носить их сегодня вечером.

Она смотрит на меня и моргает, ничего не понимая.

– На приеме?

Я киваю.

– И после этого ты меня отшлепаешь?

– Нет.

На ее лице я вижу разочарование и не могу удержаться от смеха.

– А ты что, хочешь моих шлепков?

Она судорожно сглатывает, явно не зная, что и ответить.

– Уверяю тебя, что я больше не собираюсь прикасаться к тебе таким образом, даже если ты станешь умолять меня об этом. – Я делаю паузу, позволяя ей осмыслить эту информацию, и продолжаю, держа на ладони шарики. – Хочешь поиграть в эту игру? Ты всегда сможешь их вытащить, если тебе надоест.

Ее глаза темнеют, а на губах появляется легкая усмешка.

Я гляжу на него. Он выглядит таким коварным искусителем – взъерошенные волосы, в темных глазах – эротические мысли, губы раздвинуты в сексуальной усмешке.

– Давай, – соглашается она.

Я снова убеждаюсь в том, что Анастейша Стил не из тех, кто отступает перед новым вызовом.

На полу я вижу туфли от Кристиана Лубутена.

– Молодец, хорошая девочка. Пойдем, я их вставлю, когда ты наденешь туфли.

Ана в дорогом белье и лубутенах – все мои мечты сбываются.

Я подаю ей руку и поддерживаю, пока она влезает в туфли. Надев лубутены, она превращается из девчонки-сорванца и эльфа в высокую и стройную красавицу.

Она великолепна.

Боже, что они делают со своими ногами.

Я веду ее к кровати, беру стул и ставлю перед Аной.

– Когда я кивну, ты наклоняешься и держишься за стул. Поняла?

– Да.

– Хорошо. Теперь открой рот.

Она открывает, и я всовываю ей между губ указательный палец.

– Соси, – приказываю я.

Она хватает мою руку и, бросив на меня страстный взгляд, делает так, как я прошу.

Господи.

Ее взгляд обжигает меня. Бесстыжий. Упорный. А ее язык дразнит и ласкает мой палец.

Я мог бы вместо пальца вставить ей в ротик что-нибудь поинтереснее.

У меня эрекция.

Мгновенно.

Ах, малышка.

Совсем немногие женщины оказывали на меня такой быстрый эффект, но с Аной он просто мгновенный… учитывая ее наивность, я поражен. Но так уж она действует на меня с нашей первой встречи.

Не медли, Грей, доведи дело до конца.

Чтобы смазать шарики, я беру их в рот. Ана продолжает ублажать мой палец. Когда я пытаюсь его вытащить, она сжимает его зубами и победно улыбается.

Нет, так нельзя – я качаю головой, и она отпускает палец.

Я киваю и показываю ей, чтобы она нагнулась над стулом. Она подчиняется.

Встав позади нее на колени, я сдвигаю в сторону ее трусики, вставляю внутрь обласканный палец и медленно кручу им, ощущая тугие, влажные стенки вагины. Ана стонет. Мне хочется велеть ей замолчать и не шевелиться, но теперь у нас другие отношения, и я не вправе ей приказывать.

Ведь мы делаем все, как хочет она.

Я вынимаю палец и осторожно вставляю шарики, один за другим, заталкивая как можно глубже. Потом поправляю трусики и целую ее прелестную попку. Сажусь на корточки и, проведя ладонью по ее ногам от щиколотки до бедер, ласково целую верх каждого бедра, там, где заканчиваются чулки.

– У вас классные ноги, мисс Стил. – Я встаю, хватаю ее за бедра и прижимаю к себе, чтобы она почувствовала мою эрекцию. – Пожалуй, я возьму тебя в такой позе, когда мы вернемся домой, Анастейша. Теперь можешь выпрямиться.

Выпрямившись, она учащенно дышит и трется об меня попкой. Я целую ее в плечо и, все еще стоя у нее за спиной, протягиваю вперед руку с коробочкой от Картье.

– Я купил вот это, чтобы ты надела в прошлую субботу. Но ты сбежала, и у меня не было возможности передать тебе. – Я тяжело вздыхаю. – Это мой второй шанс.

Возьмет ли она?

Ситуация кажется мне почти символической. Если у нее серьезные планы относительно наших отношений, то возьмет. Я жду, затаив дыхание. Она нерешительно берет коробочку, открывает ее и очень-очень долго смотрит на серьги.

Возьми их, Ана. Пожалуйста.

– Очень красивые, – шепчет она. – Спасибо.

Все-таки она может быть хорошей и доброй. Я расслабляюсь, сознавая, что мне не придется спорить и настаивать, чтобы она взяла серьги. Я снова целую ее в плечо и замечаю на кровати серебристое платье.

– Ты выбрала это платье?

– Да. Правильно?

– Конечно. Что ж, не буду тебе мешать.

Я потерял счет благотворительным мероприятиям, на которых я присутствовал, но впервые меня переполняет восторг. Сегодня я покажу Ану моей семье и их успешным друзьям.

Привычно завязываю галстук-бабочку и хватаю пиджак. Надевая его, гляжусь напоследок в зеркало. Зазеркальный придурок кажется счастливым, но ему нужно поправить галстук.

– Стой спокойно, – рявкает Элена.

– Да, мэм.

Я стою перед ней, готовясь к вечеринке. Родителям я сказал, что не пойду с ними, а поеду к другу. Это будет наша закрытая вечеринка. Только Элена и я.

Она делает шаг, и я слышу шорох дорогого шелка, вдыхаю соблазнительный аромат духов.

– Открой глаза.

Я покорно выполняю ее приказ. Она стоит за моей спиной, мы глядимся в зеркало. Я гляжу на нее, а не на этого маленького идиота, стоящего перед ней.

Она берется за кончики моего галстука-бабочки.

– Вот как это делается.

Она медленно движет пальцами. У нее ярко-красные ногти. Я смотрю. Я заворожен ею.

Она связывает концы, и теперь на мне невероятно респектабельный галстук-бабочка.

– Теперь посмотрим, сможешь ли ты сделать это сам. Если сумеешь, тебя ждет награда.

Она улыбается своей загадочной и властной улыбкой, и я понимаю, что награда мне понравится.

Инструктирую секьюрити, что им предстоит делать вечером, когда слышу за спиной стук каблучков. Внезапно все четверо переключают внимание с меня на что-то другое. Тейлор улыбается. Когда я оборачиваюсь, Ана стоит возле лестницы.

Прелестное видение. Вау!

В серебристом платье Ана изумительна, напоминает соблазнительную сирену эпохи немого кино.

Лопаясь от гордости, вальяжно подхожу к ней и целую волосы.

– Анастейша, ты выглядишь умопомрачительно. – Я счастлив, что она надела серьги.

Она краснеет от смущения.

– Хочешь бокал шампанского перед отъездом? – предлагаю я.

– Да, пожалуйста.

Я киваю Тейлору, и он выводит своих коллег в холл. А я, обняв за талию свою девушку, веду ее в гостиную, достаю из холодильника бутылку «Кристалл розе» и открываю ее.

– Это охрана? – спрашивает Ана, когда я наливаю в узкие бокалы шипучую жидкость.

– Да, для персональной защиты. Они под контролем у Тейлора. Он тоже понимает в таких вещах. – Протягиваю ей бокал.

– Он прямо универсал.

– Да, так и есть. Ты очень хорошо выглядишь, Анастейша. Ну, за нас. – Я поднимаю бокал и чокаюсь с ней.

Она делает глоток и зажмуривается, наслаждаясь вкусом вина.

– Как ты себя чувствуешь? – интересуюсь я при виде розового румянца на ее щеках, одинакового цвета с шампанским. Мне интересно, долго ли она вытерпит эти шарики.

– Спасибо, нормально. – Она застенчиво улыбается.

Сегодняшний вечер обещает получиться забавным.

– Возьми, тебе это понадобится. – Я протягиваю ей бархатный мешочек с маской. – Открой его.

Ана запускает руку в мешочек, вытаскивает серебряную маску и проводит пальцами по перьям.

– Это ведь бал-маскарад.

– Понятно. – Она с изумлением рассматривает маску.

– Маска не скроет твои красивые глаза, Анастейша.

– А ты наденешь маску?

– Конечно. В маске чувствуешь себя свободнее.

Она усмехается. А у меня есть для нее еще один сюрприз.

– Пошли. Я хочу тебе кое-что показать.

Беру ее за руку и веду по коридору в библиотеку. Мне даже не верится, что я не показывал ей эту комнату.

– У тебя библиотека! – восторженно пищит она.

– Да, Элиот называет ее «комнатой шариков». Как видишь сама, апартаменты у меня вместительные. Сегодня, когда ты сказала про исследование, я сообразил, что еще не показал тебе всю квартиру. Сейчас некогда, но я решил привести тебя в эту комнату. Может, в недалеком будущем мы сыграем с тобой в бильярд, если ты умеешь.

Горящими глазами она смотрит на собрание книг, на бильярдный стол.

– Сыграем, – подтверждает она с самодовольной усмешкой.

– Что? – Она что-то скрывает? Она умеет играть?

– Нет, ничего, – торопливо отвечает она, и я понимаю, что она хитрит. Вообще-то лгунья из нее никакая.

– Что ж, может, доктор Флинн раскроет твои секреты. Ты встретишься с ним сегодня вечером.

– С этим дорогостоящим шарлатаном?

– С ним самым. Он умирает от желания побеседовать с тобой. Ну что, поехали?

Она кивает. В ее глазах светится восторг.

Мы едем в непринужденном молчании, сидя на задних сиденьях. Я вожу большим пальцем по ее ладони и ощущаю возрастающее ожидание. Она все время ерзает, кладет ногу на ногу и снова их выпрямляет, и я понимаю, что шарики делают свое дело.

– Где ты взял помаду? – неожиданно спрашивает она.

Я тычу пальцем в кресло водителя и одними губами произношу его имя.

Она смеется. Но внезапно замолкает.

И я знаю, что это опять шарики.

– Расслабься, – чуть слышно шепчу я. – А если тебе невмоготу…

Целую поочередно ее пальцы и тихонько сосу ее нежный мизинец, ласкаю его языком, как она недавно делала с моим указательным пальцем. Ана закрывает глаза, запрокидывает голову и вздыхает. Когда она открывает их снова, они затуманены желанием. Она награждает меня коварной усмешкой, а я лишь кротко улыбаюсь.

– Так что же нас ждет сегодня вечером?

– Ох, обычная чепуха, – беззаботно отвечаю я.

– Для меня не совсем обычная.

Конечно. Когда она могла попасть на такой благотворительный бал-маскарад?

Опять целую ей пальцы и объясняю:

– Куча народу будет хвастаться своим богатством. Аукцион, лотерея, обед, танцы – моя мать умеет устраивать приемы.

Наш «Ауди» присоединяется к цепочке дорогих авто, направляющихся к дому моих родителей. Ана жадно смотрит по сторонам. Я гляжу в заднее окно и вижу, что Рейнолдс из группы охраны следует за нами на другом «Ауди Q7».

– Надеваем маски. – Я вынимаю свою из черного шелкового мешка, лежащего рядом со мной.

К дому мы подъезжаем уже в масках. Ана импозантна. Она ослепительна, и я хочу похвастаться ею перед всем миром. Тейлор останавливает машину, и кто-то из слуг открывает мою дверцу.

– Готова? – спрашиваю я.

– Как всегда.

– Ты выглядишь замечательно, Анастейша. – Я целую ей руку, и мы выходим из машины.

Обнимаю Ану за талию, и мы идем вдоль дома по темно-зеленой дорожке, которую мать взяла напрокат ради этого события. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что четверо наших секьюрити идут за нами, зорко глядя по сторонам. Это успокаивает.

– Мистер Грей! – зовет один из фотографов. Я крепче прижимаю к себе Ану, и мы позируем для снимка.

– Почему два фотографа? – спрашивает Ана.

– Один из «Сиэтл таймс», другой для снимков на память. Потом мы купим фото.

Мы проходим мимо цепочки слуг, которые держат бокалы с шампанским. Я протягиваю бокал Ане.

Мои родители выложились по полной, как делают это каждый год. Павильон, перголы, фонарики, черно-белые клетки танцпола, ледяные лебеди и струнный квартет. Я наблюдаю за Аной – она с благоговением глядит по сторонам. Мне приятно оценивать ее глазами щедрый размах моих родителей. Нечасто я получаю возможность на миг задуматься и понять, как мне повезло, что я оказался рядом с ними.

– Сколько гостей приезжает на прием? – спрашивает Ана, глядя на изысканный шатер, установленный ближе к берегу моря.

– По-моему, около трехсот. Это знает моя мать.

– Кристиан!

Я слышу пронзительный голос сестры. Она бросается мне на шею и мелодраматично демонстрирует свою радость. Она вся из себя воздушная и бледно-розовая.

– Миа! – Я обнимаю ее с аналогичным энтузиазмом.

Тут она замечает Ану – и я уже забыт.

– Ана! Ах, дорогая, ты выглядишь великолепно! Ты непременно должна познакомиться с моими подружками. Никто из них не верит, что Кристиан наконец-то нашел себе избранницу. – Она обнимает Ану и хватает ее за руку.

Ана бросает на меня быстрый и панический взгляд, но Миа уже тащит ее к группе молодых женщин, и те воркуют с ней. Все, кроме одной.

Блин. Я узнаю Лили, подругу сестры с самого детского сада. Избалованная, богатая, высокомерная, но злобная, она воплощает собой все худшие черты привилегированной публики. А ведь было время, когда она считала, что должна стать моей избранницей. При мысли об этом я содрогаюсь.

Я наблюдаю, как Ана мило общается с подругами сестры, но потом внезапно пятится назад и мрачнеет. Видно, Лили сказала что-то неприятное. Так дело не пойдет. Я подхожу и обнимаю Ану за талию.

– Леди, можно мне увести от вас мою избранницу?

– Я была рада нашей встрече, – говорит Ана девицам, когда я утаскиваю ее прочь. – Спасибо, – шепчет она еле слышно.

– Я видел, что рядом с Мией стоит Лили. Неприятная особа.

– Она влюблена в тебя, – сухо замечает Ана.

– Без взаимности. Пошли, я кое с кем тебя познакомлю.

Ана держится великолепно – идеальная партнерша. Элегантная, тактичная и милая, она внимательно выслушивает истории, задает уместные вопросы. Еще мне нравится, как она меня слушается.

Да, это мне особенно нравится. Для меня это ново и неожиданно.

Впрочем, она всегда неожиданная.

Более того, она, кажется, не замечает восхищенных взглядов, которые бросают на нее как мужчины, так и женщины, и все время держится рядом со мной. Ее розовый румянец я объясняю шампанским и, возможно, шариками, но если те и причиняют ей неудобство, она умело это скрывает.

Церемониймейстер объявляет, что обед подан, и мы идем по зеленому ковру к большому шатру. Ана смотрит на эллинг.

– Тебя интересует лодочный ангар? – спрашиваю я.

– Может, мы зайдем туда потом?

– Только если я смогу отнести тебя туда на своем плече.

Она смеется, но резко умолкает.

– Как ты себя чувствуешь? – усмехаюсь я.

– Хорошо, – отвечает она с гордым видом, и я снова усмехаюсь.

Игра продолжается, мисс Стил.

Следом за нами идут Тейлор и его люди. Когда мы заходим в шатер, они встают так, чтобы хорошо видеть толпу.

Моя мать и Миа уже сидят за нашим столом вместе с приятелем Мии.

Грейс тепло здоровается с Аной:

– Ана, как я рада вас видеть! Вы чудесно выглядите.

– Здравствуй, мама. – Я целую Грейс в обе щеки.

– Ох, Кристиан, ты так формально здороваешься! – шутливо упрекает она.

К нам присоединяются мамины родители, и после неизбежных объятий я знакомлю их с Аной.

– Ах, наконец-то он нашел себе девушку, как чудесно, и такую хорошенькую! Что ж, надеюсь, что вы сделаете из него порядочного человека, – тараторит бабушка.

Неуместная реплика, бабушка.

Черт побери… Я гляжу на маму. Помоги. Ма. Останови ее.

– Мама, не смущай Ану, – строго говорит Грейс матери.

– Милая, не обращай внимания на глупую старушку. Она считает, что раз она такая старая, то имеет право говорить любую глупость, какая придет ей в голову. – Дед подмигивает мне.

Теодор Тревельян – мой герой. У нас с ним особые отношения. Когда-то он учил меня сажать, выращивать и прививать яблони и за этим занятием навсегда завоевал мою привязанность. Спокойный. Сильный. Добрый. Терпеливый. Всегда.

– Привет, детка, – говорит дедушка Тревь-ян. – Ты ведь пока мало что говоришь, верно?

Я качаю головой. Нет. Я вообще не говорю.

– Это не проблема. Люди вокруг нас говорят слишком много. Ты хочешь помочь мне в саду?

Я киваю. Мне нравится дедушка Тревь-ян. У него добрые глаза и громкий смех. Он протягивает мне ладонь, но я прячу свои руки под мышками.

– Как хочешь, Кристиан. Давай сделаем так, чтобы на яблонях с зелеными яблоками росли красные яблоки.

Я люблю красные яблоки.

Сад большой. Там много деревьев. Очень много. Но все они маленькие. Больших нет. И на них нет листьев. И нет яблок. Потому что зима. На мне большие башмаки и шапка. Шапка мне нравится. Мне в ней тепло.

Дедушка Тревь-ян глядит на деревце.

– Видишь эту яблоньку, Кристиан? На ней растут горькие зеленые яблоки. Но мы можем ее обмануть, чтобы она приносила нам сладкие красные яблоки. Вот эти веточки я взял у яблони с красными яблоками. А это мои садовые ножницы.

Ноники. Какие острые.

– Хочешь срезать эту веточку?

Я с готовностью киваю.

– Мы привьем веточку, которую ты срезал. Она называется привой.

Пи-вой. Пи-вой. Я повторяю про себя это слово. Он берет ножик и срезает кончик ветки, так, чтобы он получился острым. Потом надрезает большую ветку на дереве и вставляет в надрез этот пи-вой.

– Теперь мы перевяжем это место.

Он берет зеленую ленту и привязывает веточку к большой ветке.

– А еще мы положим на рану расплавленный пчелиный воск. Возьми эту кисточку. Вот так, не торопись, аккуратно. Вот, хорошо.

Мы прививаем много яблонь.

– Знаешь, Кристиан, яблоки уступают только апельсинам. Это самые полезные фрукты, которые растут в Соединенных Штатах Америки. Но тут, в штате Вашингтон, солнца для апельсинов маловато.

У меня слипаются глаза.

– Устал? Хочешь вернуться в дом?

Я молча киваю.

– Мы с тобой славно поработали. Эта яблоня даст большой урожай сладких красных яблок, когда наступит осень. Ты поможешь мне собирать их.

Он улыбается и протягивает мне свою большую ручищу. Я берусь за нее. Она огромная, но теплая и добрая.

– Пойдем домой и выпьем горячего шоколада.

Дедушка улыбается мне, я отвечаю ему и переключаю внимание на приятеля сестры, который, кажется, не сводит глаз с моей девушки. Его зовут Шон; вероятно, он из прежнего колледжа Мии. Мы пожимаем друг другу руки.

Лучше гляди на свою подружку, Шон. Между прочим, это моя сестра. Не обижай ее, иначе я тебя урою. Думаю, я сумел передать всю эту информацию в моем остром взгляде и крепком рукопожатии.

– Мистер Грей, – кивает он и сглатывает.

Я выдвигаю стул для Аны, и мы садимся.

Мой отец стоит на сцене. Держит микрофон, и из колонок гремит его голос. Он приветствует собравшихся:

– Леди и джентльмены, добро пожаловать на наш ежегодный благотворительный бал. Я надеюсь, что вам понравится программа, приготовленная для вас, и вы пошарите в своих карманах и поддержите ту фантастическую работу, которую делает наша команда по программе «Справимся вместе». Как вам известно, мы с женой вкладываем в нее всю душу.

Перья на маске Аны вздрагивают. Она поворачивается ко мне, и я подозреваю, что она думает о моем прошлом. Надо ли мне ответить на ее невысказанный вопрос?

Да. Эта благотворительная программа существует из-за меня.

Мои родители создали ее из-за моего несчастного раннего детства. И теперь они помогают сотням родителей-наркоманов и их детям, предоставляя им жилье и реабилитацию.

Но она ничего не спрашивает, и я сохраняю бесстрастный вид, поскольку не знаю, как относиться к ее любопытству.

– А сейчас я передаю вас в руки нашего церемониймейстера. Прошу вас, садитесь и наслаждайтесь вечером. – Отец отдает микрофон и направляется к нашему столу. Первым делом он подходит к Ане и целует ее в обе щеки. Она краснеет от смущения.

– Рад снова вас видеть, Ана, – бормочет он.

– Леди и джентльмены, пожалуйста, выберите главу вашего стола, – кричит церемониймейстер.

– О-о-о! Меня, меня! – тут же кричит Миа и неистово прыгает на своем стуле.

– В центре стола вы найдете конверт, – продолжает мастер церемоний. – Пускай каждый из вас найдет, попросит, возьмет взаймы или украдет чек с самой большой суммой, какую вы можете себе позволить. Напишите на нем свое имя и положите внутрь конверта. Главы столов, пожалуйста, тщательно охраняйте эти конверты. Они понадобятся нам позже.

– Вот, держи. – Я даю Ане чек на сто долларов.

– Я потом тебе отдам, – шепчет она.

Лапушка.

Не хочу снова начинать спор. Просто ничего не говорю, потому что наши препирательства не останутся незамеченными. Протягиваю ей мою ручку «монблан», чтобы она написала на чеке свое имя.

Грейс подает знак двум слугам, стоящим возле передней стенки шатра. Они раздвигают полог, и взорам гостей предстает закат солнца над Сиэтлом и заливом Мейденбауэр. Вид великолепный, особенно в этот вечерний час. Я рад, что погода не подвела родителей.

Ана с восторгом смотрит на эту красоту.

Я тоже вижу все заново глазами Аны. На темнеющем небе ярко горит закат, вдали мерцают огни Сиэтла. Да. Изумительно.

Мне делается стыдно, что я увидел это глазами Аны. Много лет я принимал все как должное. Перевожу взгляд на родителей. Отец держит Грейс за руку, а она улыбается, слушая свою подругу. Как он смотрит на нее… как она смотрит на него.

Они любят друг друга.

До сих пор.

Я качаю головой. Не странно ли, что теперь я по-новому смотрю на своих приемных родителей? Я благодарен им за то, что они растили меня.

Мне повезло. Очень повезло.

К нашему столу подходят десять официантов с подносами. По безмолвному знаку они абсолютно синхронно подают нам закуски и исчезают. Ана смотрит на меня сквозь маску.

– Изголодалась?

– Ужасно, – отвечает она, и я вижу ее серьезные намерения.

Черт побери. Все прочие мысли улетучиваются, когда мое тело отзывается на ее откровенное утверждение. Я знаю, что она говорит не о закусках. Тут ей что-то говорит дед, и я ерзаю на стуле, пытаясь усмирить свое тело.

Все вкусно.

Но в родительском доме так всегда.

Здесь я никогда не оставался голодным.

Мои мысли удивляют меня, и я испытываю облегчение, когда Ланс, друг матери со времен колледжа, заводит со мной разговор о том, как в моей фирме идет разработка концепции Глобального экологического здоровья.

Я остро чувствую на себе взгляд Аны, когда мы с Лансом обсуждаем экономический аспект развития технологий в странах третьего мира.

– Вы не должны просто так предоставлять эти технологии! – хмурится Ланс.

– Почему же? В конечном итоге кто от этого выигрывает? Мы, человеческие существа, вынуждены делить ограниченное пространство и ресурсы на этой планете. Чем умнее мы станем, тем эффективнее будем их использовать.

– Вот уж не ожидал услышать от такого человека, как ты, слова про демократизацию технологий, – смеется Ланс.

Приятель. Ты не знаешь меня.

Беседовать с Лансом интересно, но меня отвлекает красивая мисс Стил. Она ерзает рядом со мной, прислушиваясь к нашей дискуссии, и я понимаю, что шарики произвели желаемое действие.

Пожалуй, нам пора в лодочный ангар.

Мой разговор с Лансом несколько раз прерывают разные деловые партнеры, желающие обменяться со мной рукопожатием или рассказать анекдот. Я не знаю, то ли им любопытно посмотреть на Ану, то ли они хотят добиться моего расположения.

Когда официанты приносят десерт, я уже готов уйти.

– Прошу меня извинить, – внезапно бормочет Ана в отчаянии.

И я понимаю, что она больше не может терпеть.

– Тебе нужно выйти? – спрашиваю я.

Она кивает, и в ее глазах я вижу отчаянную мольбу.

– Сейчас я провожу тебя, – предлагаю я.

Она встает, и я встаю следом за ней, но тут вскакивает Миа.

– Нет, Кристиан, не уходи с Аной – я пойду с ней.

Она хватает Ану за руку, прежде чем я успеваю что-то сказать.

Ана виновато пожимает плечами и выходит следом за моей сестрой из павильона. Тейлор дает мне знать, что берет их под охрану, и следует за ними. Я уверен, что этого Ана и не замечает.

Блин. Я хотел пойти с ней.

Бабушка наклоняется ко мне.

– Она восхитительная.

– Я знаю.

– Ты, похоже, счастлив, милый.

В самом деле. А мне показалось, что я нахмурился из-за упущенной возможности.

– По-моему, я никогда еще не видела тебя таким спокойным. – Она похлопывает меня по руке; это жест нежности, и я наконец-то не отдергиваю руку.

Счастлив?

Я?

Я мысленно оцениваю это слово, чтобы убедиться, подходит ли оно, и внутри меня неожиданно разливается тепло.

Да. Я с ней счастлив.

Это новое для меня чувство. Я никогда еще не применял к себе таких понятий.

Я улыбаюсь бабушке и в ответ ласково стискиваю ее руку.

– Пожалуй, ты права, бабушка.

У нее сияют глаза.

– Привези ее на нашу ферму.

– Обязательно. Думаю, ей у вас понравится.

Миа и Ана, хихикая, возвращаются к столу. Мне приятно видеть их вместе; я рад, что вся моя семья радостно приняла мою девочку. Даже бабушка пришла к выводу, что я счастлив с Аной.

Она не ошиблась.

Ана садится на свое место и посылает мне быстрый взгляд, полный страсти.

Ах. Я прячу улыбку. Мне хочется спросить, вынула ли она шарики, но догадываюсь, что вынула. Она и так ходила с ними очень долго. Я беру Ану за руку и передаю ей список аукционных цен.

Думаю, что Ане понравится эта часть вечера – когда элита Сиэтла раскроет свои кошельки.

– У тебя есть собственность в Аспене? – спрашивает она, и все сидящие за столом поворачиваются и глядят на нее.

Я киваю и прикладываю палец к губам.

– У тебя всюду есть собственность? – шепчет она.

Я киваю. Но не хочу мешать остальным нашими разговорами. Это важная часть вечера, когда мы собираем на благотворительность ощутимые суммы.

Все аплодируют, когда бейсбольную биту с подписями от клуба «Маринерс» продают за двенадцать тысяч долларов. Наклоняюсь к Ане и говорю, что потом расскажу ей обо всем.

Она облизывает губы, и я снова испытываю прежнее разочарование.

– Я хотел пойти с тобой.

Она отвечает мне сердитым взглядом. Вероятно, он означает, что она тоже так думала. Но тут она затихает и слушает ведущего.

Я наблюдаю, как Ану захватывает азарт аукциона. Она поворачивается и смотрит на тех, кто называет новую цену, аплодирует решениям по каждому лоту.

– А теперь путевка на неделю в Аспен, Колорадо. Называйте цену, леди и джентльмены, за этот щедрый лот мистера Кристиана Грея. – Бурные аплодисменты. Церемониймейстер продолжает: – Я слышу предложение в пять тысяч долларов?

Торги начинаются.

Я обдумываю, как мне съездить с Аной в Аспен. Я даже не знаю, умеет ли она кататься на лыжах. Мысль о том, что она встанет на лыжи, меня беспокоит. Во время танцев я обратил внимание, что у нее плоховато с координацией, и на горном склоне может случиться катастрофа. Я не хочу, чтобы она ушиблась.

– Двадцать тысяч долларов, кто больше? Двадцать тысяч раз, двадцать тысяч два, – выкрикивает церемониймейстер.

Ана поднимает руку.

– Двадцать четыре тысячи долларов!

Для меня это словно удар под дых.

Что. За. Черт.

– Двадцать четыре тысячи долларов, прелестная леди в серебряной маске. Раз… два… Продано! – объявляет церемониймейстер под оглушительные аплодисменты.

За нашим столом все глядят на нее, разинув рот, а мой гнев мчится по спирали и вырывается из-под контроля. Эти деньги предназначались ей. Тяжело вздохнув, наклоняюсь и целую ее в щеку.

– Не знаю, то ли мне благоговейно поклоняться, то ли хорошенько отшлепать и выбить из тебя дурь, – шепчу я ей на ухо.

– Я бы выбрала второй вариант, – тут же шепчет она в ответ. Задыхаясь от желания.

Что?

На мгновение смущаюсь, но потом понимаю, что серебряные шарики сделали свое дело. Она хочет меня, хочет страстно, и мой гнев улетучивается.

– Ты выбираешь страдание? Что ж, поглядим, как нам это организовать… – Провожу пальцами по ее щеке.

Пускай еще немного подождет, Грей.

Это станет достаточным наказанием.

Или, пожалуй, надо продолжить ее мучения, приходит мне в голову коварная мысль.

Она ерзает и с трудом сидит на месте, пока мои родные поздравляют ее с победой. Я кладу руку на спинку стула и глажу большим пальцем ее голую спину. Другой рукой я подношу к губам ее ладонь и целую, потом кладу руку Аны на мое бедро. Потом медленно передвигаю выше – и вот уже ее пальчики могут чувствовать мою эрекцию.