Текст книги "Анатолийская мечеть XI–XV вв. Очерки истории архитектуры"

Эрзерум. Медресе Якутие. Интерьер

Эрзерум. Медресе Якутие. Световая ячейка

Эрзерум. Медресе Якутие. Западный фасад

По-своему уникальным по выявляемым архитектурным влияниям оказывается последняя формально ильханидская мечеть Анатолии, – Сунгур-бей-джами в Нигде (1335), заложенная по заказу Сунгур-аги, наместника уже не имевшего никакого влияния сына Олджейту, Абу Саида, в городе, формально принадлежавшем Эретнидам.[510]510
  В этом же 1335 г. Абу Саид Бахадур-хан лишился самостоятельности власти, и ильханат Хулагуидов попал «под опеку» Чобанидов. О. Асланапа рассмотрел мечеть Сунгур-бей как памятник уже Эретнидов, Н. Саман Доган – как ильханидский; в некоторых исследованиях мечеть названа караманидской: Aslanapa. Op.cit. S. 199–201; Şaman Doğan. Op.cit. S.159–160; Akmaydali H. Niğde Sungur Bey Camii // Vakiflar Dergisi. 1985. № 20.


[Закрыть] Новая пятничная мечеть построена вне цитадели Нигде, и, подобно многим сельджукским и раннеосманским зданиям, была призвана стать новым градообразующим ядром. Здание было расширено Караманидами, неоднократно страдало от пожаров, перестраивалось и реставрировалось, однако оригинальную планировку вполне можно реконструировать.

Нигде. Сунгур-бей-джами. Вид с юго-востока

248. Нигде. Сунгур-бей-джами. План

Постройка сложена из желтоватого камня, имеет размеры ок. 37×28,5 м, низкую граненую апсиду михраба, выступающий более чем на 4 м восточный портал и пристроенный к восточной стене мавзолей с коническим завершением. После перестроек интерьер перекрыт плоским потолком, опирающимся на поперечные аркады, поднятые на высоких тонких колонках, но сохранившиеся пристенные опоры с нижними частями арок и заметные на стенах снаружи архивольты, соответствующие посводному перекрытию, заставляют предположить, что первоначально Сунгур-бей-джами имела два ряда опор, разделявших интерьер на три продольныхи четыре поперечных нефа, причем средний неф, через который проходит фиксированная северным порталом михрабная ось, был шире боковых. Трехнефное членение, апсида и акцентирование восточного бокового входа превращают новую мечеть Нигде в подобие старой, – сельджукской Алаеддин-джами: ильханидский патрон вновь обращается к архитектурному цитированию местного же памятника.

Следы нервюр на пятах арок, опиравшихся на пристенные столбы, заставляют предположить перекрытие по крайней мере боковых нефов крестовыми сводами, прекрасно известными анатолийским архитекторам (отдельные ячейки Улу-джами Сильвана, Дивриги, Хуанд-хатун в Кайсери; полностью перекрыта крестовыми сводами Улу-джами Урфы); нервюрный крестовый свод сохранился и в нише восточного портала мечети Сунгур-бей. Данных о перекрытии центрального нефа нет, но, учитывая, что травеи открывались в него широкими стрельчатыми арками (аналогичными архивольтам, видимым на внешних стенах), четыре ячейки среднего нефа могли быть перекрыты как крестовыми сводами, так и куполами,[511]511
  Варианты реконструкции см.: Esin. Op.cit. S. 29, 92. Есть и вариант реконструкции интерьера с пятью продольными нефами (Ibid. S. 27), но размеры здания этого не требуют.


[Закрыть] однако подобной композиции, – с четырьмя куполами, выстроенными в одну линию, – в архитектуре Анатолии не встречалось, тем более учитывая, что главный (восточный) портал, расположенный параллельно центральному нефу, должен был иметь два минарета «на плечах» (сохранился лишь один), и вид здания с парадного фасада получался бы очень странный.

Сунгур-бей-джами в Нигде оказывается в русле архитектурных поисков сельджукской архитектуры: ее план схож с целым рядом предшествующих памятников, – находящейся по соседству Алаеддин-джами, Улу-джами в Дивриги, Гёк-медресе в Амасье; аналоги композиции и декорации портала обнаруживаются в Сахип Ата-джами в Конье и в медресе Сиваса и Эрзерума, а отдельные элементы (например перекрытие ниши восточного портала, слабо выступающий северный портал) роднят рассматриваемый памятник с постройками в западноанатолийских бейликах (мечети Балата, Миласа, Бергамы, Сельчука).[512]512
  Подробнее см.: Esin. Op. cit. P. 41–44.


[Закрыть]

Нигде. Сунгур-бей-джами. Интерьер. Центральный неф

Нигде. Сунгур-бей-джами. Портал и мавзолей

При этом целый ряд декоративных элементов оказываются чуждыми анатолийской мусульманской архитектуре: окна-«розы» в тимпанах арок боковых фасадов и на северной стене, нервюрный свод портала, оформление пристенных опор интерьера в виде пучка вертикальных тяг, расходящихся к несохранившимся нервюрам сводов боковых нефов. Круг выявленных аналогий этим необычным элементам достаточно широк, – от восточноанатолийских памятников Ани, нервюрных сводов Исфахана, мечетей Кайруана и Кордовы до интерьеров латинских замков Сирии, романского собора Сан Дзено в Вероне и готических соборов Амьена, Страсбурга и Солсбери.[513]513
  См.: Esin. Op. cit. Р. 33–35, 39, 41–60; Kennedy H. Crusader Castles. Cambridge, 1994. P. 136; Watson K. French Romanesque and Islam. Vol. II. Oxford, 1989. P. 377; İpşiroğlu M. Ş. Ahtamar Kilisesi: Işıkla Canlanan Duvarlar. İstanbul, 2003. S. 57; Vryonis S. The Decline of Medieval Hellenism in Asia Minor and the Process of Islamization from the 11th through the 15th Century. L., 1971.


[Закрыть] Однако в качестве ближайших источников «готицизмов» мечети Сунгур-бей должны рассматриваться церкви Кипра (собор Св. Софии и церковь Св. Екатерины в Никосии, церковь Св. Николая в Фамагусте) и Киликийской Армении, чья архитектура была достаточно прочно связана с европейской, и уже – французской традицией.[514]514
  Krautheimer R. Early Christian and Byzantine Architecture. New Haven – L., 1986. P. 328–330; Gabriel A. Niğde Türk Anıtları. Ankara, 1962. S. 39; Tanyeli U. Batılılaşma Dönemi Öncesinin Türk Mimarlığında Batı Etkileri (14–17 Yüzyıl) // Türk Kültüründe Sanat ve Mimari-Klasik Dönem Sanatı ve Mimarlığı Üzerine Denemeler. İstanbul, 1993. P. 157–188; Bakırer Ö. Niğde Sungurbey Camisi’nin Taçkapı ve Pencereleri için Bazı Düşünceler // Celal Esad Arseven Anısına Sanat Tarihi Semineri 7–10 Mart 1994, Kongreye Sunulan Bildiriler. İstanbul, 2000. P. 73–84; Enlart C. Gothic Art and the Renaissance in Cyprus. L., 1987. P. 36–37, 149, 229; Goodwin. Op. cit. P. 25; Esin. Op. cit. Р. 75.


[Закрыть] Исследователи (как европейские, так и турецкие) неоднократно указывали, что Нигде, находившийся в месте слияния караванных путей с византийского запада, побережья Средиземного моря, из Закавказья и Сирии, неоднократно оказывался прибежищем для обученных в рамках самых разных традиций странствующих мастеров, в т. ч. тех, кто нес европейскую готику на восток, в Латинские государства, и наоборот, – азиатские традиции к Эгейскому побережью (например работа мастера из Дамаска в айдынском Сельчуке).

Обращает на себя внимание северный портал мечети, в отличие от восточного «парадного» входа не подвергшийся переделке. Четырехугольная профилированная рама, выступающая из плоскости стены всего на 13 см, полностью покрыта неглубоким рельефом со сложной арабеской, схожим с лучшими образцами сельджукской портальной декорации в Конье, Кайсери и Эрзеруме. Над арочным дверным проемом в шестилепестковой розетке помещено рельефное изображение двуглавой птицы, крыльями, ногами и очертаниями голов отличающейся от привычных сельджукских геральдических двуглавых орлов, изображенных, например, на городских стенах Диярбакыра и Коньи, порталах Улу-джами Дивриги и Якутие-медресе в Эрзеруме, изразцах Кубадабада. Происхождение этой эмблемы нас интересовать не будет;[515]515
  Подробнее см.: Peker A. U. The Origins of the Seljukid Double-Headed Eagle as a Cosmological Symbol // 10th International Congress of Turkish Art. Geneva, 1999. P. 559–566; Önge M. Caravanserais as Symbols of Power in Seljuk Anatolia // Power and culture: identity, ideology, representation. Pisa, 2007. P. 61–63.


[Закрыть] однако отличия могут объясняться тем, что основой для геральдического знака над входом в мечеть Сунгур-бей, основанной Сунгур Агой, послужил не орел, а кречет, – по-турецки сунгур.

* * *

Как уже неоднократно говорилось, на протяжении долгого времени главной (а потом и единственной) политической альтернативой османскому господству над Анатолией оставался Караман. Уже в конце XIII в. этот бейлик, основанный военачальниками Сельджуков Рума в Эрменеке и Ларенде, вышел из-под власти Конийского султаната и стал прямым вассалом ильханов, однако легко заключал военные союзы с Мамлюками, в т. ч. и против своего сюзерена и его вассалов. После ослабления ильханов Караманиды распространили свою власть на значительную часть Центральной и Юго-Восточной Анатолии и, овладев Коньей, воспринимались преемниками Конийского султаната, в свою очередь создавая на своих границах буферные «марки» (Ментеше, Рамазан).

Подобно Османам, бейлербеи Карамана умело использовали географическое положение своего бейлика, контролируя торговые пути через Центральную Анатолию и Средиземноморское побережье (не претендуя при этом на статус морской державы[516]516
  См.: The Cambridge History of Turkey. Vol. I. P. 114; Финкель. Указ. соч. С. 74.


[Закрыть]), присоединяя приграничные владения, при необходимости играя на конкуренции удаленных от них Османов и Мамлюков и разбивая посылаемые на их территорию «экспедиционные силы» в горах Тавра. Как и Османы на западе, Караманиды могли оправдывать свою экспансию расширением «территории ислама» за счет земель Киликийской Армении. На протяжении всего XIV в. Караман сохранял с Османами сдержанно-дипломатические отношения, поддерживаемые династическими браками, что, безусловно, не мешало двум претендентам на господство в Анатолии регулярно воевать. В 1398 г. Баязиду удалось захватить большую часть Карамана и сделать престолонаследника княжества почетным заложником, но после Ангорской битвы бейлик был восстановлен. «Османское междуцарствие» позволило Караману усилиться настолько, что бейлербей Мехмед (Мухаммад) II ненадолго оккупировал бейлик Гермиян, вернул себе Конью и разграбил османскую Бурсу; однако укрепление Османского государства при Мураде II, сопровождавшееся ликвидацией «буферных» западно-анатолийских княжеств, изменило баланс сил в Малой Азии не в пользу Карамана, и в ходе Восточного похода Мехмеда II Фатиха старейший из постсельджукских эмиратов Анатолии вошел в состав османской Турции.

Очевидно, что архитектура Караманского бейлика на протяжении XIV в. должна была опираться прежде всего на позднесельджукскую традицию, лишенную «византинизмов» и «османизмов». Правители Карамана, владевшие (с перерывами) Коньей, по примеру Сельджуков Рума контролировавшие владения с помощью вассальных «марок», унаследовавшие сельджукскую административную систему, частью которой были и основатели княжества (заменив, правда, ее персидскую составляющую собственно турецкой и используя в делопроизводстве турецкий язык), имели полное право на использование и сельджукской политической риторики, и ее монументальных средств. Однако, с одной стороны, активная османизация территории бейлика после присоединения к османской Турции, а с другой, – явная провинциальность удаленных от босфорской столицы империи анатолийских санджаков и вилайетов обусловили незаинтересованность в сохранении оригинального караманидского архитектурного наследия и перестройку местных памятников по османским вкусам на протяжении нескольких столетий; современные расчистки и реставрации не всегда позволяют четко различить оригинальные черты многих зданий.

Значительно перестроена была одна из главных городских святынь Карамана – Юнус Эмре-джами, датируемая 1349 г. (частью здания является купольная гробница, считающаяся захоронением великого турецкого поэта, умершего ок.1321 г.[517]517
  Юнус Эмре (ок. 1240 – ок. 1321) – суфийский поэт, один из основоположников собственно турецкой поэзии, использовавший в стихах разговорный тюркский язык. Другой «мавзолей Юнуса Эмре» находится недалеко от Манисы, хотя гробницу его показывают и в Аксарае…


[Закрыть]). Мечеть находится на значительном удалении к востоку от цитадели и была, скорее всего, загородной (возможно – кладбищенской). Интерьер разделен на две части: примыкающее к гробнице западное помещение с плоским потолком и восточный квадратный зал, перекрытый куполом. Потолок западного помещения поддерживается двумя широкими стрельчатыми арками, направленными перпендикулярно михрабной оси, однако небольшие выступы пристенных опор не создают впечатления деления интерьера на поперечные нефы. Вероятно, эта часть мечети «унаследована» от более раннего здания, – текке, частью которого была гробница,[518]518
  О связи дервишеских обителей с гробницами см.: Wolper. Cities. P. 69.


[Закрыть] возведение которого на месте захоронения почитаемого суфийского поэта вне стен города было вполне логичным, хотя и отражающим уже архаичную для XIV в. практику.

Караман. Юнус Эмре-джами. Вид с северо-запада

Перестройка здания (караманидская или скорее уже османская) выразилась в добавлении к существовавшей структуре купольного зала и портика, и архитекторам пришлось решать ту же задачу, что и ранее при расширении Алаеддин-джами в Конье, – превратить одну из внешних стен в разделяющую два разновременных пространства. Однако задача перекрыть две части здания на одной высоте в данном случае не стояла; более того – уровень пола новой, восточной части мечети оказывается на ступень ниже, чем западной. Пристроенный зал перекрыт каменным куполом, опирающимся на образованный арками октагон. Такая конструкция анатолийским мастерам уже была знакома, – например, она использована в артукидской Улу-джами Сильвана XII в.; но в середине XIV в., почти синхронно расширению караманской мечети, такое же октагональное расположение опор купола применяется в другой части Анатолии, – в Улу-джами саруханской Манисы, во многом повлиявшей на планировку османской Юч Шерефели-джами в Эдирне. Кроме того, общим для всех указанных турецких зданий оказывается внутренний тупой угол опорных столбов, развернутых сразу в двух плоскостях.

Караман. Юнус Эмре-джами. Западный зал

Явным «османским следом» в Юнус Эмре-джами является пятичастный портик, равный по высоте постройке и объединенный с ней карнизом. Портик перекрыт куполами на парусах и имеет повышенные крылья с михрабными нишами по обе стороны от центрального прохода. Фасад мечети скрывают лишь четыре ячейки портика; крайняя восточная ячейка выходит за пределы фасада здания и со стороны выглядит как боковая пристройка.

Видимо, меньшей перестройке подверглась Хаджи бейлер-джами («мечеть Паломников»), возведенная в 1356 г. на полпути от цитадели Карамана к Юнус Эмре-джами. Почти квадратное в плане здание разделено на три поперечных нефа двумя аркадами, состоящими из трех широких стрельчатых арок, опирающихся на низкие квадратные в сечении столбы. Над всем северным нефом на середине его высоты сделана поздняя деревянная галерея, используемая как женская часть молитвенного зала. Аркады несут плоский деревянный потолок, и следов какой-либо иной конструкции перекрытий в мечети нет. Таким образом, планировка и перекрытия мечети Хаджи бейлер оказываются аналогичными построенной на несколько лет раньше Юнус Эмре-джами, – вернее, ее ранней западной части.

Главный вход в Хаджи бейлер-джами сделан на западном фасаде, обращенном к цитадели, и оформлен высокой портальной рамой, более чем на треть возвышающейся над стеной здания. Дверной проем описан сегментной аркой, над которой помещена вставка из белого камня, оформленная в виде пятилепестковой арки со стрельчатым завершением, но, несмотря на парадность входа, его декорация далека от попыток воспроизвести «сельджукский портал» со щипцовым завершением: если караманидская архитектура и унаследовала восприятие такой портальной композиции как маркера могущества светской власти (на использование которого Караманиды безусловно имели право), то в небольшой мечети, возведенной по частному заказу, такой маркер был бы неуместен.

Такое же поперечное членение интерьера и плоское перекрытие использованы в более поздней мечети Дикбасан в Карамане[519]519
  Topal С. Karaman. Karaman, 2007. P. 25.


[Закрыть] (1437, перестроена в конце XV в. для размещения в ней османской библиотеки), с той лишь разницей, что аркады в ней состоят не из трех, а из пяти арок, а зал разделен на четыре поперечных нефа (само здание заметно больше Хаджи бейлер-джами, – ок. 19×37 м). Мечеть имеет три входа, оформленные сегментными арками без порталов, – на северной стене напротив михраба и в торцах прилегающего к ней поперечного нефа. Несмотря на перестройку и лишение здания архитектурного декора (в частности, в некоторых местах на фасадах заметны следы карниза), конструкция Дикбасан-джами оказывается прямым развитием той архаичной (по сравнению с синхронными раннеосманскими купольными мечетями-текке) структуры, которая ранее была применена в мечетях Юнус Эмре и Хаджи бейлер.

Возможно, членение залов небольших мечетей на поперечные нефы с помощью стрельчатых аркад по сирийско-артукидскому образцу и использование деревянных потолков следует считать характерными чертами небольших городских мечетей бейлика Караман; во всяком случае, три рассмотренные мечети демонстрируют единство конструктивно-планировочных решений, что позволяет объединить их в локальную группу. К этой группе следует отнести и две улу-джами, плоскоперекрытые залы которых также разделены на поперечные нефы, в соседних городах бейлика – в Эрменеке и Гаферияте (совр. Кязымкарабекир). Такие памятники не претендуют ни на продолжение линии «официальных сельджукских мечетей», ни на функционирование в качестве текке, поскольку лишены дополнительных помещений.

Караман. Хаджи бейлер-джами. Вид с запада

Караман. Хаджи бейлер-джами. Интерьер. Средний поперечный неф

Этой группой, однако, архитектура Карамана не ограничивается, – местные мастера работают и с купольными перекрытиями, причем довольно значительного размера. В 1370 г. к югу от мечети Хаджи бейлер (в современном городе – через площадь) по заказу Алаеддина Али-бея Караманоглу возводится мемориальный комплекс Актекке («Белая обитель»), в состав которого вошли мечеть, странноприимный дом, примыкающее к мечети кладбище, а чуть позже и расположенный рядом хамам Сулейман-бей. Почитание этого места связано с нахождением внутри мечети гробниц матери и брата Джелаледдина Руми,[520]520
  Семья Бахауддина Валада провела в Ларенде 7 лет; именно здесь Мевлана Джелаледдин женился и похоронил мать, почитаемую как Мевлана-хатун.


[Закрыть] и «Белая обитель» предназначалась для дервишей тариката Мевлеви. На этом месте находилось небольшое текке, однако караманидская постройка стала сооружением оригинальным не только для столицы княжества, но и для всей анатолийской архитектуры, и достойно оформила главную святыню Ларенда (необходимо отметить, что рядом с гробницами семьи Мевланы оказался саркофаг и двух Караманидов, в т. ч. строителя комплекса Алаеддина Али-бея, и Актекке правомерно рассматривать если и не как династический некрополь, то как место монаршего захоронения).

В отличие от османских мемориальных мечетей-текке «типа Бурсы», где жилые помещения-табхана примыкали к айванам, а погребение обычно выносилось в отдельно стоящий мавзолей, в Актекке гробницы размещаются внутри основного здания, а семь комнат дервишей расположены в отдельной постройке перед главным – северным, – фасадом. Несмотря на наличие в интерьере захоронений, Актекке сориентирована по оси север-юг, в направлении киблы, и имеет михрабную нишу, перед которой сделано небольшое (на одну ступень) возвышение, выделяющее молитвенное пространство подобно айванам раннеосманских мечетей. Таким образом, зал мечети оказывается разделен на три функциональные зоны: вдоль восточной стены тянется «зона гробниц», занимающая почти половину площади помещения, приподнятая на высоком цоколе и отгороженная невысокой каменной стенкой, напротив входа оказывается предназначенное для молитвы возвышение, ближайшая же ко входу левая часть зала могла использоваться и для молитвы, и в качестве семахане, – места для дервишеских ритуалов (в т. ч. знаменитой сема – «танца крутящихся дервишей»[521]521
  Подробнее о сема и ритуалах мевлеви см.: Кныш А. Д. Мусульманский мистицизм. Краткая история. М.-СПб., 2004. С. 374–378; Йёндемли Ф. Обучение в суфийском братстве мевлеви // Восточная коллекция. 2005. № 2; Yöndemli F. Mevlevilikte Sema' Eğitimi. Ankara, 1997.


[Закрыть]).

Караман. Дикбасан-джами. Южный неф

Эрменек. Улу-джами. План

Зал мечети, чуть вытянутый в продольном направлении, перекрыт имеющим овальное основание большим куполом на низко опущенных парусах; основания минаретов, поставленных на северных углах зала, и выступы стен на северных углах играют роль необходимых в данной конструкции контрфорсов. Это дает возможность углубить пролет северной подпружной арки и разместить в ее интрадосе балкон, опирающийся на две граненые колонны. Введение колонн в интерьер мечети через десяток лет будет повторено в Йешил-джами в Изнике, но в караманском памятнике опоры в северной части зала никак не участвуют в поддержке купола и не влияют на композицию перекрытий.

Караман. Актекке. Вид с севера

Северный фасад Актекке-джами закрыт трехчастным портиком, ячейки которого перекрыты также имеющими овальные основания куполами на парусах. Портик ниже и чуть уже, чем фасад мечети, и, в отличие от Юнус Эмре-джами, занимает в композиции здания явно подчиненное положение. Торцы портика закрыты и превращены в анты, в нижней части которых сделаны оконные проемы; в центральной части стрельчатые арки опираются на массивные колонны. Подобно портикам османских мечетей, уровень боковых ячеек портика повышен, – они используются для молитвы «последней общины» (son cemaat yeri), и в стене здания по сторонам от входа сделаны михрабные ниши.

Безусловно, архитектура Карамана не могла, да и не должна была развиваться в полной изоляции от османских влияний: сдержанное политическое противостояние двух наиболее могущественных эмиратов Анатолии не препятствовало контактам между ними, в т. ч. в области мусульманской архитектуры. Однако при всем кажущемся консерватизме караманидского зодчества, проявляющемся в приверженности «сирийской» планировке городских мечетей, и заимствовании османского купольного портика, используемого для расширения молитвенного пространства Актекке-джами (напомню, что впервые такой портик как место для «последней общины» отмечен в мечети Алаеддина в Бурсе), размеры поднятого на парусах купола «Белой обители» (ок. 13 м) превосходят имевшиеся до того момента османские аналоги, в которых диаметр купола не превышал 10 м, и к тому же раннеосманские мастера в XIV в. опирали основание купола либо на тромпы, либо на «турецкие треугольники». Акцентирование угловых устоев использовалось в Орхание-джами в Биледжике; ближайшим аналогом конструкции перекрытия Актекке-джами является купол Худавендигар-джами, именно в это время возводимой в Бурсе Мурадом I, на дочери которого, Нефисе Султан, и был женат Алаеддин Али-бей Караманоглу.

Караман. Актекке. План

«Прямой османский заказ» в Карамане проявляется в медресе Хатуние, построенном в 1382 г. под патронатом Нефисе Султан-хатун, – тем самым супруга караманского бея продолжает сельджукскую традицию женского патроната мусульманских учебных заведений.[522]522
  См.: Eastmond A. Gender and Patronage between Christianity and Islam in the XIII century // Change in the Byzantine world in the twelfth and thirteenth centuries. Istanbul, 2010; Women, Patronage, and Self-Representation in Islamic Societies // ed. D. Fairchild Ruggles. N. Y., 2000.


[Закрыть] Архитектура медресе Хатуние также следует типу позднесельджукских дворовых медресе: центром плана является открытый двор[523]523
  После реставрации здания в 1960-х гг. над двором был натянут тент, а внутри здания работал ресторан. В настоящее время здание функционирует как выставочный зал расположенного по соседству краеведческого музея, двор перекрыт стеклянным сводом.


[Закрыть] (12,3×7,20 м), фланкированный стрельчатыми аркадами и заканчивающийся приподнятым глубоким (около 9 м глубиной) южным айваном, перекрытым стрельчатым сводом. В центре двора реконструируется бассейн-шадырван. Боковые айваны отсутствуют, по обе стороны двора расположены по три комнаты, перекрытые куполами и имеющие собственные михрабные ниши. В южных углах одноэтажного здания по сторонам от айвана выделены купольные аудитории, имеющие проходы как в галереи двора, так и в айван (вероятно, выходы в айван добавлены позже); купола опираются на тромпы, в юго-восточном помещении оформленные сталактитами. Арочные входы из галерей в угловые помещения оформлены профилированными портальными рамами, заполненными богатейшей резьбой, содержащей растительный орнамент и каллиграфию.

Оригинальным элементом Хатуние-медресе оказываются галереи по сторонам двора: они образованы тремя широкими стрельчатыми арками, опирающимися на разные колонны-сполии, при этом северная пара опор представляет собой овальные в сечении столбы, имитирующие разделенные вертикальными тягами сдвоенные колонки, – такие же опоры использовались в «новой» части конийской Алаеддин-джами, но источником их следует, вероятно, считать византийские храмы Алахана или Бинбиркилисе, расположенные как раз на территории современного ила Караман. Галереи перекрыты сводами, образованными ползучей аркой, в которую со стороны двора врезаны распалубки; подобная конструкция до тех пор в анатолийской архитектуре не применялась.

Главный фасад караманского медресе оформлен огромным «сельджукским порталом», использованном в XIV в. едва ли не впервые. Безусловно, если уже описанное символическое значение такой портальной композиции сохранялось в период бейликов, то дочь османского султана и жена бея Карамана вполне легитимно могла обратиться к этому маркеру султанской власти. Как уже говорилось, портал Хатуние является «репликой» главного входа в Эшрефоглу-джами в Бейшехире (за исключением отдельных деталей, например отсутствия верхних медальонов и замены круглых медальонов с геометрическим орнаментом в люнете арки на шестиконечные звезды с каллиграфией); но портал медресе выше, чем в бейшехирской мечети, и, поскольку высота стен одноэтажного караманидского здания меньше, чем у Эшрефоглу-джами (в Бейшехире рама портала лишь слегка возвышалась над уровнем перекрытий, в Карамане высота стен доходит лишь до середины высоты портальной рамы), роскошный портал доминирует в композиции не только северного фасада, но и всего здания. На портале сохранилось имя архитектора – Нуман ибн Ходжа Ахмет.

Таким образом, караманское Хатуние развивает линию сельджукских медресе; несмотря на участие высокопоставленной османской заказчицы и, возможно, османских мастеров, композиция здания учебного заведения не следует опробованной в Изнике и Бурсе П-образной планировке. Одноэтажность, почти строгая симметрия плана, купольные перекрытия угловых помещений и размещение боковых галерей только параллельно центральной оси приближают композицию Хатуние к сивасскому Буруджие-медресе, но работавшие в Карамане архитекторы сокращают размеры постройки и отказываются от выделения боковых айванов,[524]524
  Такой вариант развития сельджукского медресе предусмотрен уже упомянутой «генеративной моделью»; см.: Gurbuz E., Cagdas G. A Generative Model for Anatolian Medreses by Analyzing of Precedent // Generative Art 2007. X International conference. Politecnico di Milano University, Italy, 12–14 December 2007. Milano, 2007.


[Закрыть] как это уже было сделано в медресе комплекса Хуанд-хатун в Кайсери. Боковые айваны, кстати, отсутствуют и в реконструируемых композициях других медресе Караманидов, – Эмир Муса-бек в Карамане и медресе в Оба около Аланьи, недатированных и сохранившихся лишь на уровне фундаментов;[525]525
  Подробнее см.: Kuran A. Karamanli medreseleri // Vakiflar Dergisi. 1969. № VIII. S. 211–216.


[Закрыть] нет их и в знаменитом своей «романской» галереей, схожей с оформлением Худавендигар-джами, двухэтажном Ак-медресе в Нигде[526]526
  См.: Çal H. Niğde şehrindeki ahşap tavanlı camiler ve mescitler. Ankara, 2000; Şaman Doğan N. The Relationship Between Portal-Mihrab Design and Decoration in the Buildings in Niğde During Turkish Period (13th–15th Century) // Journal of Faculty of Letters (Hacettepe University). 2013. Vol. 30. № 1.


[Закрыть] (1409 г.). Возможно, такую композицию дворового медресе с одним айваном (не считая входного вестибюля) следует рассматривать как собственную разработку караманидской архитектуры. Правда, уже через два десятилетия подобную планировку, только большего размера, применят и османские строители медресе (дарушшифа) в куллие Йилдырым в Бурсе (которое, однако, может рассматриваться и как «закрытый» вариант П-образной планировки).

Караман. Актекке. Портик

Караман. Актекке. Интерьер

Караман. Медресе Хатуние. Портик

Караман. Медресе Хатуние. Интерьер. Вид из южного айвана

Караман. Медресе Хатуние. План

Караман. Медресе Хатуние. Распалубки в сводах боковых галерей

Нигде. Ак-медресе. Вид с севера

В период «османского междуцарствия», когда главный конкурент Карамана оказался ослаблен, а бейлик получил поддержку Тимура, на территории Караманидов строится не только Ак-медресе в Нигде, имеющее знаковый «сельджукский портал», но и Улу-джами в Аксарае, – небольшом, но важном торговом городе на полпути из Коньи в Кайсери. Здание представляет собой достойное продолжение типа большой городской мечети: после «деревянной» Эшрефоглу-джами в Бейшехире архитекторы бывших земель Конийского султаната на протяжении всего XIV в. к типу улу-джами не обращались.

Мечеть Аксарая была заложена в 1409 г. караманским князем Мехмедом II на месте сельджукского здания и строилась его наследником Ибрахим-беем до начала 1430-х гг. В качестве архитектора сохранившаяся надпись называет Мехмеда Фируз-бея. Здание неоднократно перестраивалось: приобрело грубые контрфорсы с восточной стороны, пристройку во всю длину северной стены, османскую облицовку выходящего на городскую площадь западного фасада со стилизованным «сельджукским порталом», увенчанным аттиком, а уже в 1925 г. – минарет у юго-восточного угла. Но интерьер мечети сохранил первоначальное деление на пять продольных нефов, перекрытых на высоте ок. 8 м крестовыми сводами на стрельчатых арках с пониженными архивольтами, опирающимися на граненые столбы (в сечении квадратные со скошенными углами) и выступающие из стен профилированные консоли, и по производимому впечатлению может считаться самым «готическим» среди анатолийских памятников.

Нигде. Ак-медресе. План первого этажа

Над южной ячейкой центрального нефа возведен небольшой купол, опирающийся на тромпы, закрытые вертикальными сферическими треугольниками, разделенными на 4 части, – такая конструкция уже применялась в позднесельджукских купольных медресе Коньи (Каратай и Индже минаре) и в бейшехирской мечети. Архивольты подпружных арок купола единственные в интерьере обведены рельефной резьбой, – таким образом, делается попытка выделить михрабную ячейку в зальном пространстве, не используя максуру, изолировавшую подкупольное пространство в мечетях Сельджуков Рума.

Второй купол интерьера установлен над четвертой от стены киблы ячейкой центрального нефа; он опирается на паруса, составленные из двух треугольников и превращающие основание купола в 12-угольник. Полусфера купола сложена из плинфы, как и верхняя часть купола над михрабной ячейкой.

Центральный неф мечети, перекрытой крестовыми сводами, имеет два купола, выделенных даже в современном четырехскатном покрытии здания. Такая композиция характерна для магрибских мечетей и, учитывая тесные связи Карамана с Мамлюками, этот источник вполне мог быть знаком местным зодчим; но архитекторы Улу-джами Аксарая не нарушают зального пространства повышением центрального нефа, обычным для мечетей Магриба. Однако предположу, что прямым источником аксарайской мечети, более близким географически и более важным с точки зрения политической риторики Караманидов, стала Улу-джами в Бурсе, несомненно известная караманским мастерам, тем более после удачного набега Мехмед-бея II на анатолийскую столицу Османов; выше уже говорилось о том, что поводом для появления улу-джами часто становились именно военные победы.[527]527
  См. подробнее: Necipoglu G. The Age of Sinan: Architectural Culture in the Ottoman Empire. L., 2005. P. 60; Кононенко. Улу-джами: история, особенности, возможности // Исламоведение. 2016. № 2. С. 73–83.


[Закрыть]

Напомню, что Большая мечеть Бурсы – самый крупный архитектурный проект Анатолии XIV в., – была построена Баязидом Йилдырымом к 1400 г. и представляла собой лишенное двора пятинефное здание, перекрытое 20-ю одинаковыми куполами на парусах. После Ангорской битвы, изменившей расстановку сил в Малой Азии, для правителей Карамана было естественно продемонстрировать свое могущество созданием памятника если не превосходящего, то посильно воспроизводящего безусловный шедевр османской архитектуры.

Правда, зодчие мечети Аксарая, заимствуя пятинефное членение интерьера и зальное пространство, отказываются от купольного перекрытия всех ячеек (несмотря на умение возводить весьма значительные купола, что продемонстрировала Актекке в Карамане) и заменяют его крестовыми сводами, но зато выделяют и куполом, и декорацией архивольтов его подпружных арок михрабную ячейку, – возможно, следуя композиции сельджукских мечетей, архитектурное влияние которых в Центральной Анатолии должно было быть намного сильнее, чем на османском западе. Вход на западной стене Улу-джами Аксарая, оформленный поздним порталом, так же как в мечети Бурсы, размещен в третьем от стены киблы поперечном нефе, однако пересечение продольной михрабной оси и поперечной оси бокового входа никак не маркировано, – как это и делалось в сельджукских памятниках: кирпичный северный купол перекрывает центральную ячейку не третьей, а четвертой травеи.

Значительная перестройка северной части мечети оставляет открытым вопрос, – была ли эта четвертая травея в первоначальном плане аксарайской мечети последней. Если поперечных нефов было лишь четыре, то планы улу-джами Бурсы и Аксарая оказываются идентичными, составленными из 20-ти одинаковых квадратных ячеек, и тогда кирпичный купол оказывался непосредственно над северным входом в здание, замыкая центральный неф, как в иерусалимской Аль-Акса и больших мечетях Магриба. Если же пятый поперечный неф, ныне рассеченный галереей и расширенный в северном направлении, существовал изначально (в пользу чего может свидетельствовать отсутствие на северных столбах консолей, на которые опираются пяты арок крестовых сводов), то караманским архитекторам удалось превзойти османский прототип, создав структуру не из 20-ти, а из 25 планировочных ячеек (в этом случае логика установки северного купола остается непонятна, если только он не был световым, – тогда караманские архитекторы могли исходить опять-таки из образца Улу-джами в Бурсе, где окулюс располагается над второй от северного входа ячейкой центрального нефа).