Текст книги "Королевы Нью-Йорка"

Групповой чат в мессенджере

Ариэль:

Привет, девчонки, простите, что пропала.

Эверет:

НУ НАДО ЖЕ КТО ЯВИЛСЯ

Ариэль:

Ладно, это я заслужила.

Джиа:

Ариэль! У тебя все хорошо? Мы тут переживаем немного

Ариэль:

Да, все хорошо. Просто учеба сплошняком была на этой неделе.

Джиа:

Вот видишь, Эверет, я же тебе говорила, что ей там в Бристоне вздохнуть некогда!

Эверет:

Угу

Ариэль:

Правда, извините за доставленное беспокойство

Джиа:

О, все норм. Как твоя учеба?

Эверет:

И, что куда важнее, как там ВЕЧЕРИНКИ? Познакомилась с симпатичными парнями? Завела новых подруг? Нашла нам ЗАМЕНУ?

Ариэль:

Во-первых, вы совершенно незаменимы

Эверет:

Это само собой

Ариэль:

Во-вторых, вечеринки + парни + Ариэль = дохлый номер

Эверет:

ЗАНУДА

Ариэль:

Ваша штатная кайфоломщица

Эверет:

Эххххххххх

Ариэль:

Ой ладно, как вы там сами? Как там дела с мюзиклом, Эверет? Джиа, как там Акил? Вы с ним еще встречались?..;)

Эверет:

Дела отлично! Режиссер попросил меня прислать ему на электронку идеи, как осовременить мюзикл, и вчера вечером я их ему отправила 🙂 А завтра уже прослушивание! Я сейчас в репетиционной

Джиа:

Оооо, удачи!

Ариэль:

Все будет супер! Ты звезда!

Эверет:

Спасибо, спасибо! И ДА ДЖИА как там Акил?? Нужны ПОДРОБНОСТИ

Джиа:

Вообще-то вчера мы ходили на фермерский рынок

Эверет:

??????!!!!!

Ариэль:

С этого места поподробнее.

Джиа:

Да ничего особенного! Он сказал, что никогда там не был, и попросил показать, где там что

Эверет:

АГА КОНЕЕЕЧНО никакие ЭКСКУРСИИ по фермерским рынкам парней не интересуют!!! ОН НА ТЕБЯ ЗАПАЛ

Ариэль:

Тут не поспоришь.

Эверет:

ГОВОРИЛА ЖЕ

Джиа:

Да мы просто гуляли и болтали :) Ничего такого.

Эверет:

Не хватает подробностей

Джиа:

Ну, можем попозже видеосозвон устроить, и я расскажу вам больше, хехе

Эверет:

Я за!! Завтра вечером?? В восемь вечера по Нью-Йорку? Ариэль-то ждать???

Ариэль:

Да-да! Я в деле.

Эверет:

Запишите-ка это кровью, мисс

Ариэль:

Что за средневековые повадки?

Джиа:

Уговор, завтра вечером :) И, Ариэль, если у тебя не получится, просто предупреди нас ♥

Эверет:

Не предлагай ей путь к отходу.

Ариэль:

Прямо сейчас пишу кровью «В ПЯТЬ ВЕЧЕРА ПО ТИХООКЕАНСКОМУ ВРЕМЕНИ»

Эверет:

Молодец!!! А я тут пока спою ТИЛИ-ТИЛИ-ТЕСТО

Ариэль:

ЖЕНИХ И НЕВЕСТА

Джиа:

Ненавижу вас

Эверет:

Хех

11
Эверет

Что мы говорим себе перед прослушиванием:

У тебя все получится.

Даже если ты всей душой радеешь за интерсекциональный феминизм и надеешься, что все претендующие на роль Милли девчонки выступят наилучшим образом, в данный конкретный момент своей жизни ты готова УДЕЛАТЬ ИХ ВСЕХ. Эта роль – твоя.

Какие там слова? Я сама поведу свой марширующий оркестр, сама буду бить в барабан[33]33
  Слова из песни «Не порть мне праздник» (Don't Rain On My Parade) из мюзикла «Смешная девчонка» (1964) с Барброй Стрейзанд в главной роли.


[Закрыть]. В барабан ведь, да? Точно?

Эмоции – это главное! Ты – Барбра Стрейзанд, а Барбра Стрейзанд – ты. ПРОДЕМОНСТРИРУЙ ЭМОЦИИ ИЛИ УМРИ.

Так, стоп – у тебя что, помада на зубах?

– Валери Джонсон? Твой выход.

Валери стискивает мою руку с такой силой, что я опасаюсь, как бы она не выжала ее досуха. Валери вскакивает с места и отправляется вслед за Страшной Леди с Планшетом в зал для прослушиваний – красное платье-чарльстон колышется в такт ее шагам.

Я нервничаю. Два десятка толпящихся в коридоре девчонок, конечно же, тоже в платьях-чарльстон, разномастных перчатках и фальшивых жемчугах. Мне невдомек, как всем им пришло в голову, что надо взять с собой в летний лагерь наряд в стиле 1920-х.

Самое подходящее, что у меня нашлось, это бледно-голубое платье, которое мама купила мне в «Блумингдейл» прошлой весной. Помню, расщедрилась она так, потому что пропустила мой дебют в роли Салли Боулс в «Кабаре». Они с папой были в командировке, которая «неожиданно затянулась». Они владеют сетью свадебных бутиков, в которую входят три магазина в Квинс, Атланте и Лос-Анджелесе. Но тут маме предложили открыться в Лондоне, бизнес процветал, поэтому ей пришлось превратить сеть в международную, и вскоре бутики «Лилиан» появились в Лондоне, Париже и Милане. Для родителей Огайо – какое-то непонятное захолустье, и упоминают они его лишь мимоходом, когда заговаривают зубы деловым партнерам. Когда я отправила им сообщение о том, что доехала, папа ответил: «Здорово, котик!» – и не написал ни слова, поскольку твердо настроен стать родителем года. Зато Ариэль и Джиа прислали мне сегодня утром триста сообщений с пожеланиями удачи – в компенсацию за радиомолчание родителей.

Аккомпаниатор начинает играть вступительные аккорды, и я, хоть мне и не следовало бы подслушивать, напрягаю слух, когда Валери запевает под бодрую мелодию. Она исполняет первый куплет «Сгодится все»[34]34
  Ария главной героини одноименного мюзикла Коула Портера. Премьера мюзикла на Бродвее состоялась в 1934 году.


[Закрыть], который до нее спела уже натурально половина собравшихся здесь девчонок. Поет она неплохо, но не гениально. Высокие ноты не вытягивает, но справляется довольно хорошо. Я бы оценила это на уверенные шесть из десяти.

Кто-то похлопывает меня по плечу, я, вздрогнув, оборачиваюсь – передо мной Чейни. Волосы приглажены немыслимым количеством геля. Как трогательно, что он прикладывает столько усилий, чтобы вписаться в ревущие двадцатые.

– Прости, что напугал тебя, Милли Диллмаунт, – говорит он.

– Пока еще не Милли.

– Ну, мне бы не хотелось играть Джимми в паре с кем-то помимо тебя.

Вот же льстец.

Дверь распахивается, и оттуда появляется Валери с гордой улыбкой на лице. Я показываю ей большие пальцы, но она меня не замечает, отвлекшись на хлещущих волосами девиц, что тут же окружают ее, как стайка гиен.

– Эверет Хоанг. Твоя очередь.

Кажется, меня сейчас стошнит.

Чейни легонько касается моей щеки.

– Ни пуха.

Зал для прослушиваний – это старый класс с паркетным полом, который скрипит, когда по нему идешь. У окна стоит длинный стол со стульями. Мужчины (и единственная женщина), бледнолицые донельзя, в очках с проволочной оправой, смотрят на меня пустыми взглядами – можно подумать, что в Огайо их затащили силой: «Если не отберешь актеров для этого подросткового мюзикла, я тебя пристрелю». В самом центре сидит Абель Пирс. Он изучает меня с тем же насмешливым любопытством, что и вчера у себя в кабинете. У меня до сих пор перед глазами его горделиво раздутая грудь и круглые очки в золотой оправе, сползшие на кончик носа. Интересно, прочитал ли он мое письмо? Здешний опыт принесет вам пользу, пообещал он. Если мне суждено быть Милли, я ей стану.

– Добрый день! – жизнерадостно приветствую я всех.

– Добрый день, мисс Хоанг. – Тон у Абеля ровный и серьезный. – Что вы нам сегодня споете?

Я неловко пытаюсь раскрыть папку, и та с шлепком приземляется на пол. Скривившись, я поднимаю ее и красивым жестом протягиваю пианисту. Давай, Эверет, соберись. Закрыв глаза, я представляю, что за окном Ариэль и Джиа с помпонами чирлидеров и плакатами, на которых написано: «Выше нос, все получится! Покажи Абелю Пирсу, на что способна!» Я приосаниваюсь.

– Я спою последний куплет «Не порть мне праздник» из «Смешной девчонки»[35]35
  Бродвейский мюзикл Жюля Стайна и Боба Меррила с Барброй Стрейзанд в главной роли, впервые представленный в 1964 году.


[Закрыть].

– Чудесно. Приступайте.

Пианист ударяет по клавишам, звучат первые аккорды. Я представляю, что это фанфары.

Когда я открываю рот, я перестаю быть Эверет Хоанг. Я – Фанни Прайс. Когда я пою «приготовься, дружок, ведь я иду за тобой», я в это верю. Ведь я иду за ней, я заполучу роль Милли Диллмаунт. Грудная клетка расширяется. Легкие вибрируют. Я пропеваю тот последний «парад», тяну ноту так высоко, что та, пронзительная как стрела, взмывает над режиссерским жюри и отражается от потолка.

Мы с пианистом триумфально заканчиваем в унисон.

Жюри рукоплещет. Мне впервые аплодируют на прослушивании. Улыбка расползается по лицу до самых ушей. Я. Просто. Огонь.

– Великолепно, – говорит Абель, кивает и что-то быстро записывает. – Отличная работа.

– Спасибо.

Воображаемые Ариэль и Джиа с довольным выдохом падают в траву. Перед тем как уйти, я им подмигиваю.

Так ли необходимо платье-чарльстон, чтобы победить на прослушивании? Так и вижу Абеля Пирса: он поглаживает бородку, поворачивается к своим ошарашенным коллегам, потерявшим дар речи, и говорит:

Вау, ну дает Эверет Хоанг. Десять из десяти.

12
Ариэль

Бетани Барнс стоит у порога моей комнаты с упаковкой пива в одной руке и бутылкой вина в другой.

Она улыбается, и зубы у нее белоснежные, как в рекламе тех отбеливающих полосок «Крест». Бетани указывает бутылкой на дверь чуть дальше по коридору.

– Мы сегодня устраиваем тусовку. Комната 8С. В десять вечера.

Утром у нас был экзамен – логично, что все сегодня отмечают. Я должна быть польщена, что меня пригласили. Испытывать облегчение. Во время вчерашнего созвона Эверет и Джиа убеждали меня почаще ходить на вечеринки. Повеселись там, сказали они.

По четвергам Бетани с девчонками устраивают морковные обеды. По неведомой причине они сходят с ума по корнеплодам – оттуда и название. Девчонки жуют, хрустят морковными палочками и задают друг другу вопросы о биологии мозга. Присоединиться к ним может каждый. Иногда я прохожу мимо, когда они обедают, и Бетани машет мне рукой. Она действительно очень приятный человек. Эверет настаивает, чтобы я дружила с такими девчонками.

Бетани вглядывается в мое лицо. Я растягиваю губы в улыбке Чеширского кота. Я игривая и общительная. Я люблю тусоваться.

– Спасибо, – говорю я, – приду обязательно. Что-нибудь принести?

Глупый вопрос, потому что принести мне нечего. Как же быть? Стащить печенье из столовой? Это установка, которую вбили в меня мама с папой. Всегда приноси подарок, когда идешь в гости. Хорошие манеры – ключ к успеху.

Бетани смеется.

– О нет, у нас всего достаточно. – Она поднимает руки с выпивкой. – Намутила у одного из старшекурсников, который не уехал на лето.

Иногда я забываю, что в сентябре стану полноправной студенткой Бристона. А однажды – и старшекурсницей. Когда я получила официальное письмо о зачислении, умма сразу же прикрепила его к холодильнику. Чтобы освободить для него место, ей пришлось снять мои старые табели. Это письмо заслужило просторный металлический фон. Оно стало кульминацией всех моих усилий, всех школьных достижений. Именно об этом я мечтала столько месяцев назад. А теперь не понимаю, что здесь делаю.

Если бы Беа узнала про Бристон, она бы скрестила руки на груди и сказала: «Мир колледжем не ограничивается, знаешь ли». А потом начала бы перечислять знаменитых бизнесменов, которые либо бросили университет, либо вообще им пренебрегли. Беа всегда говорила, что пойдет тем же путем. Она надеялась, что ее каким-то образом заметят на Нью-Йоркской неделе моды, а потом она прославится и запустит собственную линию одежды. Она не silmang[36]36
  Разочарование (кор.).


[Закрыть], каким считают ее умма и аппа. Она докажет, что родители ошибаются.

Бетани поворачивается, собираясь заглянуть в следующую по коридору комнату. Я так долго молчала, что она, видимо, решила, что я с прибабахом.

– Супер, – выдавливаю я со всей бодростью, на какую способна, – увидимся вечером.

И закрываю дверь, пока не успела облажаться еще сильнее.

Натянув толстовку, я сворачиваюсь в клубок и накрываюсь пледом. До тусовки у Бетани еще целых два часа. Можно созвониться с Эверет и Джиа и провести это время за выбором идеального сетчатого кроп-топа и джинсов бойфренда. Можно накрасить губы вишневым блеском, а ресницы – так редко используемой тушью. Можно включить самые модные хиты и начать вечер еще у себя в комнате.

Вместо этого я скроллю ленты соцсетей. Открываю пакетик «Читос», который упаковали для меня умма с аппой. Оранжевая пыль забивается под ногти.

Последняя фотография, выложенная Беа, – она в неоново-фиолетовых огнях ночного клуба в Пусане. Я помню ее. Лицо Беа наполовину во тьме. Она смотрит в сторону, на кого-то из друзей, ухмыляется, как будто это спонтанный снимок – но я-то знаю, что нет. Видно, что лямки черного топа впиваются ей в шею.

Беа не вылезала из инстаграма[37]37
  Организация, деятельность которой признана экстремистской на территории Российской Федерации.


[Закрыть]. Если бы вы фолловили ее, вам бы казалось, что вы хорошо ее знаете – даже если это не так. Все время тусуется, модно одета, улыбается на пляже, икры в песке. Вы бы и не подумали, что не имеете ни малейшего представления о ее жизни.

Как-то раз Беа позвонила мне из Пусана без предупреждения. До того мы не разговаривали несколько недель. Как-никак, я была послушной девочкой. Если родители отвернулись от нее, то и я должна.

Она была пьяна. В четыре утра по корейскому времени. Похвалилась, что вернулась домой так поздно, потому что заключила с кем-то некую секретную бизнес-сделку. Имо куда-то уехала на все выходные вместе со своим книжным клубом, поэтому сестра была вольна тусоваться, сколько ей вздумается. Я сказала Беа, что приличные люди не заключают бизнес-сделки в четыре утра. Но она лишь посмеялась. Сказала, что собирались разойтись еще в одиннадцать, но было слишком весело. Мы придумали нечто волшебное, сказала она. Даже ее друзья впечатлились. И что же они, спросила я, не удосужились проводить ее до дома? Эти так называемые друзья? Неужели их не волнует, что по городу могут шастать маньяки? Меня такие мысли одолевали всякий раз, когда Беа тайком сбегала из дома. Сестра поджала губы и заявила: «Да ты ни черта не понимаешь», и сказано это было язвительным тоном. В тот день мы говорили с ней в последний раз.

Теперь я то и дело обещаю себе, что не буду больше заглядывать в ее инстаграм, а потом все равно возвращаюсь в ее святилище, как зависимая. То фото все еще там. Как и все остальные – все та же пара друзей на фоне клуба, океана, модных кварталов. Haejinloveslife и Carl_Kisses. Я думала о том, чтобы им написать. Спросить, почему они бросили мою сестру погибать в открытом море. Почему ни разу не позвонили, не написали, не прислали сообщения. Да ты ни черта не понимаешь. Эти люди провели с моей сестрой последние полтора года ее жизни. Я хочу узнать, что знают они.

Я по локоть в «Читос». Кладу телефон на кровать и прикрываю глаза на минутку, но проходят часы. Просыпаюсь я в десять тридцать. Бетани с подружками уже гуляют. Сквозь дверь до меня доносятся ухающие биты колонки и приглушенный смех. Я не спеша натягиваю джинсы и темно-синее бюстье – то, купить которое меня заставила Эверет, когда мы с ней ходили на сэмпл-сейл. Спасибо Эверет, что сподвигает меня покупать только нарядные вещи.

Поразительно, как тинейджеры способны набиваться по пятьдесят человек в одну комнатушку в общаге. Удивляет и то, что дежурная по общежитию не прикрыла эту лавочку. Бетани лавирует в толпе. Следит за тем, чтобы каждому достались и выпивка, и собеседник. А еще подводит людей к «бару» – облезлому письменному столу, на котором стоят пивные банки и гигантская ваза с загадочным красным пуншем. Один из парней-любителей-фрисби зачерпывает из вазы собственной кепкой.

Заметив меня, Бетани машет. Я видела статистику: пять процентов окончивших подготовительные курсы Бристона становятся стипендиатами Фулбрайта. Бетани умница и умеет заводить полезные связи. Ей успех гарантирован. Я наливаю себе пива в красный пластиковый стакан, чтобы не стоять с пустыми руками.

Все общаются. Если не общаются, то танцуют. Вернее, просто покачиваются, потому что в комнате битком. Я стою позади одной из девчонок с шарфами. Она болтает с другой девчонкой, на футболке которой написано «От оговорок по Фрейду никто не затрахован». Я, не сдержавшись, прыскаю. Другая Ариэль купила бы эту футболку в черном цвете и ездила бы в ней на дебаты, пока умма не сказала бы ей, что такое приличные люди не носят.

Несмотря на гремящую музыку, девчонка с футболкой по Фрейду слышит мой смешок. Она оборачивается и улыбается. Девчонка с шарфом делает шаг в сторону. Они впускают меня в кружок. Впускают меня в свой круг.

– Привет, – говорю я, – меня зовут Ариэль.

Девчонка с шарфом салютует мне стаканом.

– Сара.

– А я Сими.

Они обсуждали Эксплораториум. Это музей, в который они ездили на прошлой неделе, там куча всяких занятий и выставок на научные темы. Сими больше всего понравился биологический стенд о близнецах.

– Это, грубо говоря, такая мозаика, где перемешаны фрагменты лиц близнецов, – объясняет она, – что интересно, потому что они, хоть и ужасно похожи друг на друга, обладают собственными отличительными чертами.

– И правда очень интересно, – соглашаюсь я.

Сара радостно вздыхает. Делает глоток пива.

– Ну не классно ли, что мы можем обсуждать такие темы?

Она взмахивает ладонью с оранжевыми ногтями в мою сторону.

– Типа, я вижу, что тебе по-настоящему интересна тема близнецов с биологической точки зрения – в отличие от моих родителей, которые говорят: «Как мило, Сара» и переводят разговор на что-то скучное, вроде работы.

Я пожимаю плечами. Я без конца что-то рассказываю про науку Джиа и Эверет. И они всегда внимательно слушают. Эверет была в экстазе, когда я все уши им прожужжала про оральную, анальную и фаллическую стадии по Фрейду. Скорее всего потому, что ей нравилось произносить слово «фаллическая».

Сими рассказывает про своего четырнадцатилетнего брата, который выходит из комнаты, когда она упоминает в разговоре свой научно-исследовательский проект.

– Господи, да, – говорит Сара, вскидывая свой стакан с напитком. – Как-то раз я показала сестре фотографию мыши, над которой я проводила опыты, и она сказала, что ее сейчас стошнит.

Девчонки смеются, и я смеюсь с ними. У нас свой клуб для тех, у кого большие мозги и захватывающие исследования. Я делаю глоток пива, и оно кажется освежающим. Я внутри круга. Я – девчонка с голыми плечами, которая хихикает с подружками.

– Бр-р, братья и сестры, – говорит Сими. И обращается ко мне: – У тебя есть кто?

Я давлюсь пивом. Сими и Сара пристально смотрят на меня, пока я пытаюсь прокашляться. Лицо горит.

– Все хорошо?

Я киваю, несмотря на то что все еще не могу говорить. В комнате становится невыносимо. Ощущение собственного тела невыносимо. Я неосознанно поднимаю руку в жесте «Стоп, хватит, прошу, никаких больше вопросов». Сими и Сара отступают. Я оказываюсь за пределами круга.

Я мотаю головой. Наконец, обретя дар речи, я говорю:

– Простите, я, пожалуй, схожу к себе в комнату, водички глотну.

Сара сочувственно улыбается.

– Конечно.

Музыка пульсирует в висках. Я пробираюсь сквозь толпу вокруг стола с бир-понгом[38]38
  Алкогольная игра, в которой игроки бросают мяч для пинг-понга через стол, стремясь попасть им в кружку или стакан с пивом, стоящий на другом конце этого стола.


[Закрыть]. Девчонки о чем-то шепчутся, сидя на полу. Кепки в разводах пунша, липкие от пива дверные ручки.

Наконец-то я снаружи. Преодолев коридор, я отпираю дверь комнаты и падаю на кровать. Делаю глубокий вдох.

Сара и Сими – приятные девчонки. Острые на язык. У них на уме эксперименты и гипотезы. Они из моего племени.

Но в то же время нет. И здесь мне не место. Это не мой университет.

С каждой минутой я все четче это осознаю.

Я не на своем месте.

От кого: [email protected] 11:36

Кому:

[email protected]; [email protected]

Тема: Новости о прослушивании!!!

ЛЕДИ, ЛЕДИ, ЛЕДИ,

Я пришла сообщить вам, что потрясла всех во время прослушивания. Просто шансов остальным не оставила. Мне даже аплодировали в конце! Мы все думали, что сегодня объявят дату повторного прослушивания, но Абель Пирс сказал, что «решение было принято единодушно» и повторное прослушивание не потребуется. РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО ЕДИНОДУШНО. Не сомневаюсь, что они единодушно решили отдать роль Милли Диллмаунт мне.

К слову о Милли, наш дражайший режиссер так и не ответил на мое письмо. Наверное, суперзанят вышеупомянутым отбором актеров и репетицией хореографии. Абель говорит, что нам сообщат, как распределили роли, уже после репетиции, чтобы мы были «сосредоточены на происходящем». Думаю, он просто хочется убедиться, что мы потянем нагрузку, потому что в мюзикле полно чечетки. А еще он велел нам «мыслить нестандартно», потому что, цитирую, «В нашей постановке “Милли” это потребуется не раз». Так чтоооо, может, он все-таки прочитал мое письмо? Я, между прочим, подала кучу великолепных идей. Он, наверное, просто выбрать не может.

В ожидании, когда огласят актерский состав, я тут тусуюсь с Чейни. Отличный способ отвлечься. И да, Ариэль, прежде чем ты опять перейдешь к своим шуточкам, это тот самый чел, который похож на Гарри Стайлза. Но не сильно. Этот симпатичнее ;) И во время прослушивания он реально ПОГЛАДИЛ МЕНЯ ПО ЩЕКЕ. ПОГЛАДИЛ, говорю вам. Если уж это не доказательство, что он на меня запал, то я не знаю, что еще. Буду держать вас в курсе развития событий.

Обнимаюююю,

Эверет

13
Джиа

– Как думаешь, – спрашивает Акил, поднося к лицу картинку с ехидно ухмыляющимся Тогусой[39]39
  Один из главных героев научно-фантастической манги и аниме «Призрак в доспехах».


[Закрыть], – похож я на этого чела?

И старательно изображает его: ерошит кудри, чтобы те сбились на лбу, и делает ужасно свирепое лицо. Меня смешат ямочки у него на щеках и сутулая осанка.

– Если честно, – говорю я, – ты выглядишь так, будто у тебя запор.

– Какая дерзость! – пихнув меня, восклицает Акил. От одного лишь соприкосновения с его кожей у меня перехватывает дух. Я опускаю глаза и притворяюсь, что крайне заинтересована комиксами, что раскиданы по кафельному полу.

Меня очень удивило, что Акил согласился прийти – что он захотел прийти во «Дворец манги». Это мой любимый магазинчик с мангой – втиснутый в скопление ресторанчиков и сувенирных лавок, он кроется в подвале маникюрного салона. Полки в тесных коридорах забиты бесконечными рядами пестрых корешков, а витрина заполнена играми и экшн-фигурками в блестящих пластиковых упаковках. В глубине магазина сидят на ковре и рубятся в «Югио!»[40]40
  Карточная игра по мотивам приключенческой манги Кадзуки Такахаси, выходившей с 1996 по 2004 годы.


[Закрыть]. Мистер Кимура разрешает им часами торчать здесь. Это часть культурного кода – как и старики, что сидят подолгу у нас в ресторане, потягивая чай.

Я должна быть дома ровно через восемнадцать минут. Бабуле нужно попасть к врачу, и мама с папой хотят сходить вместе с ней, поэтому мне придется пару часов поработать хостес в ресторане. Если мне повезет, Сиси все это время просидит под тележкой с димсамами, играя со своими Барби, а потом там же и уснет. Я украдкой смотрю время на телефоне – семнадцать минут, сообщений нет. Никто не требует, чтобы я немедленно вернулась домой.

Акил отвлекается от чернильного лица Тогусы.

– Ты как? – спрашивает он. – Тебе пора?

Страничка манги рассекает мне палец, противная царапина на подушечке набухает кровью. Я сжимаю ладонь в кулак, и кровь растекается по складкам кожи. Акил хмурится, и я не могу понять, что именно его заботит – моя царапина или то, что я каждые пять минут смотрю на часы в телефоне.

– Пока нет, – отвечаю я. – Мне просто… Просто мне потом кое-куда надо.

– Куда?

Слишком расплывчатый ответ, знаю, но он сам сорвался с губ. На вопрос «куда?» ответить легко – я могла бы сказать «в Чайнатаун», где тележки с паровыми булочками и уткой в соусе хойсин, а очередь гостей тянется от стойки хостес до переулка между рестораном и мини-маркетом. Но потом вспоминаю девчонок из Фэрроу, их поджатые губы, брезгливые взгляды и отодвинутое в сторону блюдо с дамплингами. Интересно, думаю я, родители Акила тоже увидят во мне лишь девчонку в грязном фартуке, которая ходит в обычную школу и все ее будущее ограничивается стенами семейной забегаловки? В Фэрроу – это широкие деревянные лестницы и благотворительные вечера, где среди лотов – каникулы на Карибах и билеты на бродвейские шоу. Здешние выпускники поступают в университеты Лиги плюща, элитные либеральные колледжи или престижные художественные училища, если они талантливы, как Эверет. Я не чета будущим однокашникам Акила. А может, я не чета и самому Акилу.

Поэтому я отвечаю ему:

– В ресторан. Родители решили сводить нас с Сиси на ранний ужин.

Удивительно, как легко выходит соврать и как быстро грудь сковывает чувством вины.

Акил не замечает подвоха.

– А-а, – говорит он, – класс.

Он бросает книгу на ковер и растягивается на животе, его подбородок упирается в щеку Тогусы.

Я вдыхаю терпкий, волшебный запах старых книг и японских конфет. У меня есть еще несколько минут, и все остальное незначимо. Акил здесь, со мной, не в Фэрроу. Я проползаю вперед вдоль стеллажа, перебираю мангу на нижней полке и достаю выпуск «Стального алхимика».

– Моя любимая серия, – поясняю я Акилу, садясь рядом с ним. – У меня с собой, кстати, есть рисунок с Уинри Рокбелл. – Я достаю из рюкзака скетчбук и, полистав его, нахожу страницу, где изображена Уинри – глазастая, в своей фирменной зеленой бандане.

Акил осторожно обводит пальцем контур ее лица.

– Расскажи мне, кто она.

Я невольно расплываюсь в улыбке. Даже Ариэль и Эверет теряют интерес, когда я увлекаюсь рассказом об аниме. Я объясняю Акилу, что Уинри обожает механику, запах машинного масла – что она, по сути, гениальный конструктор и способна за считаные секунды собрать протез. У нее крутой нрав, но она добрая, упертая и одержимая своим делом; она из тех девчонок, что производят впечатление на других, что бы ни делали. И самое классное, что она обычный человек. У нее нет никаких суперсил – в отличие от большинства персонажей манги.

– Она офигенная, – все рассказываю я. – Стремится к своим мечтам, даже если придумала их спонтанно. Как-то раз она приняла у женщины роды. Целого ребенка приняла!

Тут до меня доходит, что я перегнула палку с подробностями, и лицо заливается румянцем – я приглаживаю челку к зардевшемуся лбу.

– Извини, я просто ужасно ее люблю. – Я вздыхаю. – Если бы я могла стать кем угодно в мире, то стала бы ей.

Акил с любопытством смотрит на меня.

– И что тебе мешает?

– В каком смысле «мешает»?

– Стать ей.

Я закатываю глаза.

– Ага, я просто возьму и волшебным образом без особых усилий овладею умением изготавливать протезы и принимать роды.

– Ну, уж не без особых усилий. – Акил встает и принимается расхаживать вокруг меня. – Но ты вполне можешь стать такой же умелой, как она. У тебя уже и фундамент для этого готов. У тебя крутой нрав, и ты добрая. Нужно просто остальные навыки прокачать.

Я морщу нос, и Акил хватает меня за руку и тащит по ковру.

– У меня ссадины будут, – смеюсь я.

Но Акил меня не слушает.

– Да ладно тебе, Джиа. Ты можешь стать кем захочешь. Например, хирургом – хотя, честно говоря, я бы не рекомендовал. Или всемирно известной художницей, поскольку у тебя явно талант к рисованию. Или даже, блин, механиком!

Он перечисляет разные профессии, поочередно принимая уморительные позы. Чем громче я смеюсь, тем больше распаляется Акил. Он восклицает: «Психологом!» и изображает, что садится на невидимый диван с блокнотом. А, присев, заваливается назад.

– Акил, стой…

Акил врезается спиной в стеллаж, и его футболка задирается. Десятки книг слетают с полок и приземляются на пол с громкими шлепками. Моя Уинри оказывается погребена под горой смятой манги.

– О боже, – тонким голосом произносит Акил.

Ребята, игравшие в «Югио!», поправляют очки и глазеют нас из другого угла магазина. Пацан в поло, из которого явно вырос, качает головой.

– Мистер Кимура вас прибьет.

Акил вновь принимается расхаживать кругами – на сей раз по другой причине.

– О боже, – твердит он. – Блин, блин, блин, блин, блин.

Я поднимаюсь с пола и осторожно переступаю через книжные завалы.

– Эй, – говорю я ему – у него даже воротник взмок, – все нормально. Я все соберу.

И наклоняюсь, но Акил отпихивает меня в сторону.

– Нет, – заявляет он, – это мне разгребать. Мне правда очень, очень жаль. Это твой любимый магазин, а я тут взял и устроил цирк. Мама всегда так говорит – что я устраиваю цирк. Прости меня.

Он начинает торопливо подбирать книги и громоздить томики один на другой.

– Я не знаю, в каком порядке их складывать. По алфавиту? Или по жанру? Блин, половина вообще на японском. Окей, ладно, я просто…

– Акил. – Я кладу ладони ему на плечи и крепко их сжимаю. – Все в порядке. Ничего страшного.

Наконец Акил замирает, стопка книг подрагивает у него в руках. Глаза на мокром месте. Я кивком указываю на мистера Кимуру – он прижимает телефон к уху плечом и даже не догадывается о произошедшем.

– Смотри, он ничего не заметил.

Акил смотрит туда же, куда и я: мистер Кимура громко сообщает жене, что на ужин хочет торикацу. В магазинчике тихо – слышны только его голос и шорох игральных карт. Акил уже не такой бледный и дышит спокойнее.

– Тебе легче? – шепотом спрашиваю я.

Акил кивает.

– Да, – отвечает он, – прости. Иногда я просто… паникую.

И смущенно опускает взгляд на охапку манги, которую все еще держит.

– Не волнуйся, все хорошо, – говорю я.

– Ладно, – шепотом соглашается он.

– Ладно.

Я инстинктивно дотрагиваюсь до его манжеты. Мы стоим так близко друг к другу, что я чую запах его солнцезащитного крема и вижу россыпь веснушек на носу. Акил кладет свою ладонь поверх моей. На один невозможный миг я задумываюсь: может, он меня поцелует? Если да, то будет ли это странно? Или чудесно? В последний раз я целовалась в средней школе – с Харви Миллером, когда мы играли в «бутылочку». Едва ли это считается. Надо было подготовиться – потренироваться с подушкой или посмотреть дурацкие туториалы, которые мне вечно навязывает Эверет. Можно было бы сделать выводы на основе нашего совместного времяпрепровождения: Акил настаивал на походе на фермерский рынок, купил мне упаковку помидорок черри, по первому же зову примчался во «Дворец манги». Тишина проедает дыру мне в сердце. Эверет и Ариэль были правы. Возможно, я и правда нравлюсь этому смешному красивому мальчишке. Я. Никто по имени Джиа Ли.

И тут он делает шаг назад. Кладет книги на пол.

– Уже почти полпятого. Тебе же пора, да?

– Ой, точно, – вспоминаю я – из-за всех этих книг я забыла о времени.

– Пойдем, я тебя провожу.

Когда мы выходим на улицу, над стеклянной дверью звенит колокольчик.

– Я тебе напишу, когда буду дома, – говорит Акил.

– Окей, – откликаюсь я, едва понимая, что происходит.

Локоны падают Акилу на лоб, и он резко втягивает воздух, будто собирается что-то сказать. Но в итоге просто машет мне на прощание и возвращается в магазин. Я оцепенело стою посреди улицы, жалея, что не обладаю отвагой Уинри.

В следующий раз, обещаю я ей. В следующий раз я буду смелее.

От кого: [email protected] 14:48

Кому:

[email protected]; [email protected]

Тема: Я соскучилась ♥

Д и Э,

Отправляю вам письмо, чтобы вы перестали спамить меня сообщениями. Хаха. Ужасно по вам соскучилась. Настолько, что готова лепить по 1000 дамплингов каждый день с пяти утра до конца жизни, если вы там тоже будете. Да, я серьезно. Джиа, передай родителям, пусть готовят для меня рабочий контракт.

Сегодня на практическом занятии по психологии мы полтора часа наблюдали за группой детсадовцев через непрозрачное стекло. Технически, мы проводили эксперимент, выполняемый путем наблюдения за распределением гендерных ролей в играх, но на самом деле мы просто смотрели, как они катаются по полу и кидаются куклами. Я им почти позавидовала – дико, да? Хочу быть малышкой. Не думать ни о чем, кроме выбора игрушки. У них такая простая жизнь. И счастливая.

В общем, теперь я хочу знать, как у вас дела. Эверет, мне не терпится узнать результаты прослушивания. Напиши, ответил ли Абель на твое письмо. И Джиа, то загадочное сообщение про Акила и магазин манги требует пояснений! Жду полного отчета обо всем произошедшем.