Текст книги "Тот, который колеблется"

Глава 9

Его разбудил стук в дверь.

Фук ушел примерно без четверти три, забрав с собой остатки виски. Роджер выпил только две дозы виски, но он не привык пить виски без воды, вот его, видно, и разморило. Он прикинул, сколько сейчас может быть времени. Вряд ли он спал очень долго. Он привстал и, сидя на кровати, словно ошарашенный, осмотрелся вокруг. Он слегка вздрогнул, когда стук в дверь повторился.

– Кто там? – спросил Роджер.

– Полиция, – ответил голос за дверью.

Вот и полиция, подумал он.

– Сейчас, один момент, – откликнулся Роджер.

Это, наверное, насчет холодильника. Фук сказал, что придут детективы и будут спрашивать насчет холодильника. Роджер сбросил ноги на пол и пошел открывать дверь. Она была незаперта. Роджер повернул ручку и открыл дверь.

В коридоре стояли двое. Один – очень высокий, другой – низкий. У высокого были рыжие волосы, а на правом виске виднелась белая неровная полоса.

– Мистер Брум? – спросил низкий.

– Да, – ответил Роджер.

– Я детектив Уиллис, – представился низкий. – А это мой коллега, детектив Хос. Мы не могли бы задать вам несколько вопросов?

Роджер отошел от двери, чтобы пропустить полицейских. Первым в комнату вошел Уиллис, за ним – Хорс, который закрыл за собой дверь. Роджер сел на край кровати, а полицейским указал на стула с креслом и предложил:

– Садитесь, пожалуйста.

Уиллис сел на стул с жесткой спинкой, который стоял рядом с туалетным столиком, а Хорс – не может быть, чтобы у него была такая фамилия! – встал за этим же стулом, положив одну руку на столик. Оба были одеты в плотные пальто. Пальто Уиллиса было застегнуто на все пуговицы, другой держал пальто нараспашку, и под ним был виден спортивный пиджак в крупную клетку. Под полой пиджака Роджер увидел кожаную кобуру.

– Извините, – сказал Роджер, – как, вы сказали, ваша фамилия?

– Моя? – спросил рыжеволосый.

– Да. М-м…

– Хос.

Роджер кивнул.

Детектив для верности произнес свою фамилию по буквам.

– А-а, – улыбнулся Роджер, – а я думал, вы сказали «Хорс».

– Нет, Хос.

– Конечно, конечно.

В комнате установилось молчание.

– Мистер Брум, – начал Уиллис, – ваша хозяйка, миссис Дауэрти, предоставила нам список всех постояльцев её дома, и мы делаем обычный обход, как это бывает в подобных случаях. Я думаю, вы знаете, что из подвала украден холодильник. Это произошло ночью.

– Да, – ответил Роджер.

– Откуда вы узнали об этом, мистер Брум? – спросил Хос.

– Мне Фук сказал. Фук Шэнехен. Его комната дальше по коридору.

– Фук? – удивился Хос.

– Мне кажется, его по-настоящему зовут Фрэнк Хуберт Шэнехен или что-то в этом роде. А Фук – это прозвище.

– Понятно, – сказал Хос. – И когда он рассказал вам об этом, мистер Брум?

– О, я не знаю. Сейчас сколько?

Уиллис посмотрел на свои часы.

– Три часа.

– Значит – около получаса назад, я думаю. Или пятнадцать минут, не знаю. Он кончил рассказывать мне об этом, а потом мы немножко выпили.

– А до того как он вам рассказал о холодильнике, вы ничего об этом не знали, да?

– Совершенно верно. Ну, в действительности я понял, что что-то не то, когда совсем недавно вернулся сюда, потому что видел, как миссис Дауэрти беседовала в вестибюле с двумя полицейскими.

– Однако что «не то» – этого вы не знали, пока мистер Шэнехен не рассказал вам о холодильнике, верно?

– Да, верно.

Оба детектива посмотрели на него и ничего не сказали. Роджеру почти показалось, что у них больше нет вопросов. Уиллис прокашлялся.

– Понимаете, мистер Брум, – сказал он, это все рутинное дело, и мы ни в коей мере не считаем, что вы…

– О, я вас понимаю.

– Самое логичное в нашем положении – это начать расследование с постояльцев этого дома, с тех, кто мог бы иметь доступ, подход…

– Да, конечно.

– …К краденому предмету или предметам.

– Естественно.

В комнате снова наступило молчание.

– Мистер Брум, не могли бы вы сказать нам, где вы были прошлой ночью?

– В какое время ночи?

– Ну, начнем с обеда. Где вы обедали?

– Хм, я не помню, – замялся Роджер. – Где-то поблизости тут, в маленьком итальянском ресторане. – Он остановился. – Понимаете, я слабо знаю город. Я редко сюда приезжаю. И в этот раз я провел здесь всего несколько дней.

– А что вы здесь делаете, мистер Брум?

– Продаю изделия из дерева.

– А что это такое? Что за изделия, какого рода?

– У нас маленькая мастерская дома. Мы делаем кофейные столики, разные чаши, ложки и все в таком роде. Потом продаем это в разных местах этого города. Вот за этим я и приехал сюда.

– Когда вы собираетесь домой?

– Вообще-то я собирался поехать сегодня вечером. Роджер пожал плечами. – Весь товар я продал вчера. Мне в общем-то нет резона болтаться здесь.

– А где это – ваш дом?

– Кэри. Он сделал паузу. – Под Хадлстоном.

– А, да, – подал голос Хос.

– Что, знаете? – удивился Роджер.

– Я там на лыжах катался, на горе Торранс, – ответил Хос.

– На лыжах катались?

– Да. Там красиво в горах.

– Ну так вот, а наша мастерская на сто девяностой миле, к востоку от Хадлстона. Там есть поворот перед самой дорогой в горы.

– Да-да.

– Ну надо же! – воскликнул Роджер и улыбнулся. – Мир мал.

– Действительно, – согласился Хос и тоже улыбнулся.

– Так во сколько вы были в ресторане, мистер Брум? – задал вопрос Уиллис.

– Должно быть, около пяти.

– Так рано?

– А мы дома рано едим, и я, думаю, привык к такому режиму, – ответил Роджер, пожав плечами.

– А что вы делали потом?

– Пришел сюда.

– Во сколько это было?

– Полседьмого, наверно. Примерно.

– И остались здесь?

– Нет.

– Куда вы пошли?

– В бар.

– В какой?

– В этом районе, шесть или семь кварталов отсюда, не больше, если идти по Двенадцатой.

– А вы не могли бы вспомнить название бара?

– К сожалению, нет. Я просто вышел пройтись. А в бар заскочил, потому что замерз. Обычно я редко пью.

– Но вы и с мистером Шэнехеном только что пили, так ведь?

– А, да, было дело. – Тут Роджер засмеялся. – Мы кое-что отмечали.

– Что отмечали?

– Вообще-то я не должен говорить об этом, вы неправильно поймете.

– А в чем дело? – спросил Хос, тоже улыбнувшись.

– Да понимаете, Фук недолюбливает миссис Дауэрти. И он очень обрадовался, что у неё украли старый холодильник. – Роджер снова засмеялся. – Вот ему и захотелось устроить праздник по такому случаю.

– Вы не думаете, что это он стащил холодильник? – задал вопрос Уиллис.

– Кто? Фук? Не-ет. – Роджер замотал головой. – Нет, он такого не сделал бы. Просто он обрадовался, что её обокрали, вот и все. Не-ет. Послушайте, я не хотел бы, чтобы у Фука были неприятности из-за того, что я тут говорил вам. Он очень симпатичная личность. Не он вор, я вам точно говорю.

– М-да. А во сколько вы ушли из бара, мистер Брум? – спросил Уиллис.

– Часов в двенадцать. Точно не знаю. Что-то возле того.

– У вас нет часов?

– Нет.

– Значит, у вас нет уверенности, что ушли в двенадцать?

– Должно быть, около того. Меня стало клонить ко сну, а я обычно ложусь спать примерно в это время.

– Вы были один? – Этот вопрос задал Хос.

– Да, – ответил Роджер и посмотрел поочередно в глаза обоим детективам. Интересно, поняли они или нет, что он впервые за время беседы соврал им?

– Что вы делали после того, как ушли из бара?

– Вернулся сюда, – ответил Роджер. Так, в общем, оно и было. Он действительно вернулся в свою комнату.

– А потом?

– Потом лег в постель. – И это было правдой.

– И сразу заснули?

– Да нет, не сразу. – Он продолжал говорить правду. Более или менее правду.

– И когда заснули? – спросил Хос.

– Правда, не помню. Через полчаса, через час. Через сколько заснул – это трудно сказать, поймите.

– М-да, положим, – произнес Уиллис. – А вы не слышали чего-нибудь странного, когда лежали в кровати и ещё не спали?

– В каком роде странного?

– Какого-нибудь странного звука?

– Какого, например? – не мог понять Роджер.

– Выходящего за рамки обычного, – пытался пояснить Хос.

– Нет, ничего такого не слышал.

– И ночью вас ничто не будило?

– Нет.

– С улицы до вас не доносились какие-нибудь звуки? Ну, например, мужские голоса или чтобы кто-то возился с тяжелым грузом – такого рода?

– Нет, не слышал.

– Может, кто-то волок, тащил что-то?

– Нет, это все-таки четвертый этаж, – сказал Роджер, – тут трудно услышать что-то такое с улицы, даже если не спишь. – Роджер сделал паузу. – А вообще я крепко сплю. – Снова наступила пауза. – Извините, вы не скажете, сколько сейчас времени?

Уиллис взглянул на часы.

– Десять четвертого.

– Спасибо.

– У вас встреча, мистер Брум?

– Да, я должен встретиться кое с кем.

– А сколько, по-вашему, стоит тот холодильник? – неожиданно спросил Хос.

– Не знаю, никогда не видел его.

– А вам не приходилось бывать в подвале дома?

– Нет, – ответил Роджер.

– Миссис Дауэрти говорит, что он стоит около пятидесяти долларов, – сказал Уиллис. – Вы согласны с этим?

– Я же никогда не видел его, так что как я могу сказать? – отвечал Роджер. – Но Фук говорит, что он стоит всего несколько долларов.

– Мы почему выясняем цену – от этого зависит состав преступления, – пояснил Уиллис.

– Преступления?

– Да, уголовного преступления. Если его стоимость меньше двадцати пяти долларов – значит, речь пойдет о мелком воровстве. Это мелкое правонарушение.

– Понятно.

– Если преступление совершено ночью и при этом совершен отъем собственности у другого лица, – продолжал Уиллис, – то это автоматически считается крупной кражей. Если то же самое произведено из места проживания лица… – Уиллис остановился. – Ну, из дома украдено, понимаете?

– Понимаю. И?

– Да, к тому же ночью, то, если стоимость украденного составит более двадцати пяти долларов, это будет крупной кражей.

– А-а, – понял Роджер.

– Да. Крупное воровство – это не мелкое правонарушение, а уголовное преступление, вот так. За крупную кражу можно схлопотать до десяти лет.

– Правда? – удивился Роджер. – За какие-то двадцать пять долларов? Ничего себе! – Роджер покачал головой.

– Точно, – подтвердил Уиллис. Он перевел взгляд на Хоса. – У тебя больше нет вопросов?

– А других окон здесь нет? – спросил тот.

– Других окон? – удивился Роджер. – Нет, других нет.

– Выходящих во двор нет?

– Нет.

– Я не представляю, чтобы кто-то вытаскивал этот тяжелый холодильник из парадного подъезда, – сказал Хос. – Машина, я думаю, должна была через переулок подъехать задом к двери, ведущей в подвал. – Он пожал плечами. – Впрочем, мистер Брум этого не услышал бы, его окно выходит на улицу.

– Да, конечно, – согласился Роджер.

Уиллис вздохнул.

– Вы очень помогли нам, мистер Брум, спасибо вам большое.

– Надеюсь, мы не помешали вашей встрече, – добавил Хос.

– Нет, у меня назначено на половину четвертого, – ответил Роджер.

– Еще раз спасибо, – поблагодарил Уиллис.

– Рад помочь. – Роджер проводил полисменов до двери. – Я вам ещё понадоблюсь?

– Да нет, не думаю, – ответил Хос. Он повернулся к Уиллису: – Как, Хэл?

– И я не думаю, мистер Брум. Надеюсь, вы понимаете, что мы обязаны проверить всех…

– Да, конечно.

– Скорее всего, это местный сброд устроил, – подумал вслух Хос.

– Или какой-нибудь шкет. Они иногда такое вытворяют, – высказал свое мнение и Уиллис.

– Мы часто имеем дело с мелким воровством, – сообщил Роджеру Хос. – В таких случаях трудно что-то сделать, если не повезет и не найдется свидетель.

– А иногда случается, что мы ловим какого-нибудь малого, скажем, шесть месяцев спустя, – по другому, понятно, делу, – а он нам говорит, что в феврале увел из подвала холодильник. Бывает и так. – Уиллис улыбнулся. – Мы ничего из виду не теряем.

– Что ж, желаю удачи, – сказал Роджер, открывая перед детективами дверь.

– Что касается вас, – подчеркнул Хос, – можете забыть обо всем этом. Езжайте домой, побудьте здесь – как хотите. Вас мы не будем больше беспокоить.

– Спасибо вам, – ответил Роджер.

– Это вам спасибо, что уделили нам время, – тепло поблагодарил Хос.

– Спасибо, – присоединился к нему и Уиллис.

Детективы вышли в коридор. Роджер закрыл за ними дверь. Он стоял и слушал, пока не стихли их шаги, затем запер дверь.

В нижнем ящике туалетного столика лежал шарф Молли.

Глава 10

Они подошли к номеру Роджера чуть после полуночи, тихо поднявшись на третий этаж и бесшумно пройдя мимо комнаты Фука. Не говоря ни слова, они стояли и ждали, пока Роджер достанет ключи и отопрет дверь. Вошли в комнату, Роджер закрыл дверь. Свет из коридора перестал светить, и в комнате сделалось темно. Несколько секунд они стояли во тьме, пока Роджер шарил по стене в поисках выключателя. Когда свеет зажегся, Молли, казалось, была удивлена тем, что Роджер не сделал попытки поцеловать её в темноте.

– Здесь очень приятно, – сказала Молли, оглядев комнату. – Очень симпатично.

– Спасибо, – произнес Роджер тоже, как и Молли, полушепотом. Никто не видел, как они пришли, никто не знал, что они здесь, но тем не менее шептались, словно весь дом знал, что они тут вместе, словно все обитатели дома вознамерились подслушивать их.

– Не такая уж и маленькая, – прошептала Молли.

– Да нет, нормальная. Для одного тут вполне хватает места.

– Да-да. – Молли сняла пальто и шарф и положила их на подлокотники кресла. – что ж, действительно приличная комнатка. Может быть, я перееду. Как вы думаете, здесь есть свободные номера?

– Ой, откуда я знаю? Кстати, эта комната завтра освобождается, имейте в виду. Я собираюсь завтра возвращаться в Кэри.

– Ах да, я чуть не забыла.

– Да, – подтвердил Роджер и кивнул.

Молли села на край кровати.

– Жаль, что ты так скоро уезжаешь, – промолвила она.

– Просто, понимаете, мне тут больше нечего делать. Мать ждет меня, так что мне действительно надо…

– О, конечно… Какая уютная кроватка.

– Да, неплохая, – согласился Роджер.

– Кажется, очень удобная. Терпеть не могу комковатых матрасов. А ты?

– Я тоже.

– И слишком мягких не люблю.

– Нет, эта кровать действительно вполне хороша. На ней правда очень хорошо спится.

Внезапно Молли откинулась назад и легла на постель с ногами, положив руки за голову.

– М-м, как здорово! – с удовольствием промурлыкала она и улыбнулась Роджеру. – Ой, как бы не заснуть.

– Что ж, – тихо промолвил Роджер и улыбнулся в ответ.

– С этими поисками работы… Если в ты знал, как устают ноги от этой беготни. Иногда прямо умираешь от усталости. Ты не возражаешь, я сниму туфли?

– Нет, пожалуйста.

– Еще минутку – и я пойду, – сказала она, сев на кровати, и, положив ногу на ногу, сняла одну туфлю, потом в такой же манере – другую. – Но раз уж я здесь, могу я воспользоваться случаем?

– Конечно, – разрешил Роджер.

– О-о, – произнесла Молли от облегчения. Она пошевелила ступнями и пальцами ног, разминая их. – О-ой, как хорошо. – Молли легла, оперевшись на локти, и посмотрела в глаза Роджеру. – А ты не собираешься снимать пальто? – поинтересовалась она.

– Что? О, я думал…

– У меня есть несколько минут, – промолвила она. – Нет необходимости бежать сразу. Если, конечно, ты не…

– Что ты, что ты!

– Потом так хорошо побыть без туфель, – произнесла Молли с улыбкой.

– Располагайся поудобнее, – сказал Роджер, снял пальто и понес его в шкаф. – Извините, что не предлагаю вам чего-нибудь, у меня в комнате ничего нет.

– О, все хорошо. Я много и не пью.

Роджер повесил пальто на вешалку, потом взял с кресла пальто Молли и повесил его поверх своего на одни плечики, затем накинул сверху шарф Молли, обведя его вокруг крючка плечиков, и все это повесил в шкаф.

– Если бы магазины были сейчас открыты, я сходил бы взять бутылку чего-нибудь…

– О, перестань об этом. Надеюсь, у тебя не создалось впечатления, что я много пью?

– Нет, у меня нет такого впечатления.

– Я обычно не пью, только за компанию. Ты знаешь, это так угнетает – ходишь, ходишь по городу и ничего найти не можешь. Любой не выдержит.

– Я представляю себе, – сочувственно произнес Роджер.

– Господи, как же хорошо освободиться от этих туфель. – Молли убрала один локоть и лежала на одном так, чтобы видеть Роджера. Улыбнувшись, она спросила: – А здесь это единственный свет?

– Что ты говоришь?

– Свет, говорю. Ярковат слишком.

– А, на столике есть лампа, – ответил Роджер. – Может быть, лучше…

– Пожалуйста. А то я лежу, и на меня весь свет…

– Сейчас зажгу эту. – Роджер подошел к столику, включил маленькую настольную лампу и выключил верхний свет. – Ну, как?

– Лучше. Гораздо лучше.

Молли закрыла глаза. В комнате установилась тишина.

– М-м. – Молли потянулась, раскинувшись на кровати. – Только бы не заснуть.

– Ничего, ещё есть время.

– Еще не вечер, да? – сказала она и захихикала. – Вот будет весело, если ваша хозяйка завтра утром войдет сюда и застанет вас с неизвестной женщиной, правда?

– Да она никогда сюда не заходит. Здесь вообще никто тебя не беспокоит.

– Значит, тут уже были незнакомые женщины?

– Нет, вовсе не значит.

Молли хихикнула.

– Я знаю, шучу. – Она открыла глаза и торжественно-серьезно смерила его взглядом. – Я люблю поддразнивать.

Роджер ничего не сказал на это.

– Но не таким образом. – Молли сделала паузу. – Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Не уверен.

Она коротко усмехнулась, потом внезапно поднялась и села в кровати, потом спустила ноги на пол.

– Я помну вам все покрывало. Вашей хозяйке это не понравится. Я хочу сказать, что она не против того, чтобы у вас бывали женщины, но ей наверняка не нравится, когда мнут покрывало или оставляют следы помады на подушке.

– Да она ни разу и не находила следов помады на подушке, – с улыбкой сообщил Роджер.

– Нет, так и мы не станем оставлять. – Она подошла к туалетному столику, открыла свою сумочку, достала салфетку «клинэкс» и нагнулась к зеркалу. Быстрым движением она сняла помаду и положила салфетку обратно в сумочку. – Та-ак, – проговорила Молли и улыбнулась Роджеру. Ему начало не нравиться, как она устраивается в его комнате, как чересчур свободно и естественно она ведет себя, будто это её номер. Он смотрел, как Молли подходит к кровати, сдергивает покрывало, взбивает подушки. – Та-ак, – снова сказала она и села на край кровати. Потом улыбнулась ему и сказала: – Ну и вот.

В комнате наступило молчание. Молли спокойно смотрела на Роджера. Потом спросила:

– А ты не хочешь заняться любовью со мной?

– Да я, вообще-то, не затем привел тебя сюда, – быстро ответил Роджер.

И по-прежнему улыбалась, хотя улыбка несколько увяла: похоже, слова Роджера озадачили или даже задели её. Но Роджер не хотел обидеть её и наверняка не желал причинять ей боль. Но в то же время ему ни коим образом не хотелось связываться с этой женщиной, с такой простушкой, – по крайней мере вот таким, о котором она спросила его.

– Я говорю, что привел тебя сюда не затем, чтобы воспользоваться ситуацией,.. – галантно заявил Роджер. – Я только хотел показать тебе комнату, так как ты говорила, что, может быть, тоже…

– Я знаю.

– …Захочешь переехать, если тебя устроят размеры номера.

– Меня устраивают размеры этой комнаты.

– Но поверь мне, я совсем не собирался…

– И очень удобная кровать.

– …пользоваться ситуацией, так что ты не думай…

– А я и не думаю.

– Хорошо, а то…

– Я вовсе не думала, что ты хочешь воспользоваться случаем.

– Хорошо, а то…

– Это не будет означать, что ты воспользовался случаем.

Роджер молча посмотрел на Молли.

– Я многое могу вам дать, – произнесла она.

Роджер снова ничего не сказал.

Внезапно Молли встала, вытащила блузку из юбки и начала медленно расстегивать её. Было что-то несуразное в этом зрелище. Она стояла возле кровати с высоко поднятой головой, её огненно-рыжие волосы поблескивали под светом единственной лампочки на столике, руки неторопливо расстегивали блузку, её простенькое лицо было обращено к нему, глаза с наклеенными ресницами и нарисованными бровями казались серьезными и торжественными, торчком стоящие груди, заключенные в подбитый ватой бюстгальтер, все больше открывались его взору по мере того, как она расстегивала пуговицы. Молли бросила блузку и бюстгальтер на кровать позади себя, потом расстегнула молнию на юбке и сбросила и её. Он почти ничего не чувствовал. Он смотрел, как она сбрасывает остатки одежды и направляется к нему, эта странно сложенная женщина с малюсенькими грудями и огромными торчащими сосками, широкая в бедрах и слишком широкая пониже спины, толстоватая в бедрах и икрах. И ничто в ней не возбуждало его, ничто не влекло, он не ощущал никакого желания. Она вплотную подошла к нему, чтобы он обнял её. Она была такой теплой.

* * *

В ночи раздавался их шепот.

– Иногда я чувствую себя такой одинокой в мире.

– И я тоже.

– Я не потому одинока, что у меня нет родителей или что Дорис уехала на Гавайи, не поэтому. Это не то одиночество. Я вообще одна.

– Да-да.

– Это внутреннее одиночество.

– Понимаю.

– Даже если я окружена людьми. Даже когда кругом сплошь люди, как в этом баре, до того как встретила тебя.

– Но я мог бы и не подойти к тебе.

– Это потому что я неинтересная.

– Ты красивая.

– Пожалуйста, не надо…

– Да.

– Пожалуйста, не лги мне.

– Ты самая красивая девочка, каких я только знал в жизни.

– А-а.

– Да.

– А-а.

– Молли, ты красивая, – шептал он.

– Ты просто хочешь сказать, что я хороша в этом деле.

– Да, очень хороша, но…

– И только.

– Нет.

– Только это. Роджер, ну пожалуйста, я же знаю.

– Откуда ты можешь знать?

Она пожала плечами.

– Ты мужчина, а я знаю, что нужно мужчинам.

– Мне нужно не только это.

Она придвинулась к нему поближе, уткнулась лицом в плечо. Он кожей чувствовал, как шевелятся её губы, когда она говорит.

– Ты – единственный мужчина, который сказал мне, что я красива, – прошептала Молли. Потом надолго замолчала. – Роджер.

– Да?

– Скажи мне.

– Что?

– Еще скажи.

– Что?

– Не заставляй просить себя.

– Ты красивая.

– Ты так смутил меня этим.

– Все время вот так и держал бы тебя…

– М-м…

– И целовал…

Она прижалась к нему.

– Что это?

– Ничего.

– Ничего? О нет, это не ничего… Это очень даже что… Еще как… Да… Да…

– Молли… Молли…

– О-о, мне так хорошо… обнимать тебя… целовать… целовать…

– Ты красивая… красивая…

* * *

В нижнем ящике туалетного столика лежал шарф Молли. Он подошел к столику, достал шарф и посмотрел на него. Бледно-голубой, легкий, почти прозрачный, из нейлона, наверно, а может и нет. Единственный предмет одежды, который остался после неё в комнате. Роджер обнаружил шарф уже потом, он валялся на полу возле шкафа. Скорее всего, он уронил его, когда снимал с плечиков её пальто.

Он смотрел на шарф и размышлял, что с ним делать. А что если эти два детектива вернутся сюда, чтобы задать ещё несколько вопросов? Что если они обыщут комнату? Да нет, для этого , вроде бы, нужен ордер. Или не нужен? Что если они придут сюда, когда он пойдет на свидание с Амелией? Надо отделаться от шарфа, это вне всякого сомнения. Или просто взять его с собой, когда пойдет в полицию. Будет рассказывать, тогда и покажет шарф, это будет кстати. Пойдет в участок с шарфом, так ему легче будет рассказывать о Молли. Он попросит, чтобы ему дали детектива, у которого глухонемая жена. Другие ему действительно не понравились. Ни Паркер из забегаловки, ни эти двое, которые приходили сюда. Хотя эти – не такие уж и плохие. И все-таки он предпочел бы того, в красивой женой.

Да, Амелия, вспомнил он.

Надо бы вначале избавиться от шарфа, подумал он. Только как это лучше сделать?

Лучше, наверно, изорвать его на мелкие кусочки и спустить в унитаз. Да, так, пожалуйста, будет лучше всего. Только вот проблема – нет ни ножниц, ни ножа. Что ж, можно разорвать и руками.

Он снова взглянул на шарф.

Потом схватил его обеими руками и попытался разорвать, но шарф не поддался, потому что по краям был обшит плотной и крепкой каймой. Он тогда схватил кайму зубами и сумел надорвать её, потом криво порвал шарф надвое. Теперь он решил бросить его в туалет, но подумал, что это не выход. А если туалет засорится из-за этого , что тогда?

Он подошел к столику. Там рядом с лампой в пепельнице лежали спички в виде книжечки. Взяв спички, он с шарфом направился в ванную комнату. В одну руку Роджер взял шарф и стал держать его над унитазом, так что он едва не касался воды. Другой рукой он зажег спичку и поднес её к свисающему концу шарфа. И тут услышал, что из глубины дома кто-то громко зовет его.

Он узнал голос миссис Дауэрти и удивился, откуда, к чертям, она знает, что он собрался палить в ванной шарф. Роджер погасил спичку и бросил её в унитаз, потом собрал шарф в комок, вернулся в номер и снова сунул его в нижний ящик туалетного столика.

Миссис Дауэрти все звала его.

– Мистер Брум! Мистер Брум! Мистер Брум!

Он прошел по коридору.

– Да? Что такое?

– Мистер Брум, вас к телефону.

– Что? – удивился Роджер.

– К телефону, – повторила миссис Дауэрти.

– А кто? – с тем же удивлением в голосе спросил Роджер.

– Не знаю. Женский голос.

Мать, подумал он. Откуда же она узнала телефон?

– Сейчас спущусь, – откликнулся он.

Он вернулся в номер, запихнул шарф поглубже. Потом он задвинул ящик и вышел в коридор. Телефон находился на лестничной площадке второго этажа. Миссис Дауэрти стояла у телефона и ждала его.

– С вами говорили детективы? – поинтересовалась она у Роджера.

– Да, – ответил он.

– Хорошие ребята, правда?

– Да, кажется, хорошие. Они все ещё здесь?

– Разговаривают сейчас с миссис Ингерсол с шестого этажа.

– Значит, подходят к концу, похоже. – Роджер взял трубку из рук миссис Дауэрти и поблагодарил ее: – Спасибо вам.

– Как вы думаете, найдут они мой холодильник? – спросила хозяйка.

– Надеюсь, что да, – ответил Роджер, улыбнулся и приложил трубку к уху. – Алло?

Миссис Дауэрти улыбнулась Роджеру, кивнула ему и стала спускаться на первый этаж. В трубке раздалось:

– Роджер, это вы? Это Амелия.

– Амелия? Но как? Вы сказали «Амелия»?

– Я надеялась, что вы ещё не ушли.

– Да, пока я здесь. А сколько сейчас?

– Двадцать минут четвертого. Хорошо, что вы ещё не ушли.

– А что такое? В чем дело?

– Я задерживаюсь.

– Почему?

– Да тут, одна неожиданность.

– Какая хоть?

– Потом скажу, когда увидимся.

– На сколько вы задерживаетесь?

– До половины пятого. Не поздно?

– Нет, нормально.

– Где? Там же?

– Да, у аптеки.

– А вам совсем не любопытно?

– Что?

– Откуда я узнала ваш телефон.

– Да, и откуда?

– Ну, как память, а?

– В каком смысле? Я же никогда не давал вам этого номера. Я и сам-то его не знаю.

– То-то же.

– Так где вы его взяли?

– Агнес Дауэрти, – произнесла она.

– И что?

– Это имя было написано на вашем поздравлении. Помните те карточки?

– Ах да, правильно, – понял Роджер и рассмеялся.

– Это ваша хозяйка.

– Да, верно.

– По крайней мере, вы так говорили.

– Так оно и есть. Могу познакомить, если хотите.

– Когда?

– Попозже.

– Конечно. Меня не обманешь. Это здоровущая блондинка в годах, и вы с ней живете. Меня не обманешь.

– Нет, – ответил Роджер, улыбаясь во весь рот. – Это правда хозяйка.

– Да, я хотела кое-что сказать вам.

– Что?

– Вы мне нравитесь.

– И вы мне тоже нравитесь, Амелия.

– Хорошо.

– Значит, в четыре тридцать?

– Да. – Амелия немного помолчала. – Роджер!

– Да?

– Вы мне даже больше чем нравитесь.

– О'кей.

– Я вот тебе дам «о'кей». – Амелия засмеялась.

– За что?

– Вы тоже должны были сказать, что я вам больше чем нравлюсь.

– Да, так оно и есть.

– С каким чувством это сказано! Ну ладно, увидимся позже. Надеюсь, до половины пятого с вами ничего не случится.

– Я тоже, – ответил Роджер.

– Уж постарайтесь, пожалуйста.

– Постараюсь.

– Умница, – сказала Амелия и повесила трубку.

Несколько мгновений он стоял с застывшей на лице улыбкой, потом повесил трубку на рычаг.

Он вернулся к себе в номер, взял шарф Молли, сжег его в ванной, спустил пепел в унитаз и открыл окошко ванной, чтобы проветрить помещение от дыма.