Текст книги "Вооруженная борьба. Тайная история Ирландской республиканской армии"

Глава первая. Рождение Временной ИРА

Правильно или нет, но я вырос с четким восприятием дискриминации со стороны государства по отношению к себе как к части общества. И это не был тот тип дискриминации, который был бы чрезмерным в сравнении, возможно, с ситуацией в Южной Африке или некоторыми ужасами, которые совершаются в Южной Америке. Но было очень, очень реальное, осязаемое восприятие, и я бы сказал, что это было больше, чем просто восприятие.

– Томми Маккирни, вступивший в ИРА в 1971 году.

Временная Ирландская республиканская армия родилась в декабре 1969 года. Её рождение часто понимается как часть истории, которая выглядит следующим образом. К концу своей кампании 1956–62 годов старая ИРА была исчерпавшей себя силой; в 1960-е годы на севере возникло движение за гражданские права, которое было отделено от ирландского национализма и добивалось только равного обращения с католиками; это движение за гражданские права было встречено насилием протестантских лоялистов, которые летом 1969 года напали на католическую общину, оставленную беззащитной бездействующей ИРА; в результате появились Временные силы как необходимые защитники католической общины.

В этом рассказе есть много важного. Но внимательное изучение фактов показывает, что наряду с этой историей существуют и значительные – порой ироничные – преемственности.

Временами это преемственность между старой ИРА, с одной стороны, и движением за гражданские права и Временными силами, возникшими в результате спровоцированных этим движением беспорядков, с другой. Поддерживая ощутимую военную угрозу и выступая с радикальной инициативой по защите гражданских прав, старая ИРА невольно способствовала созданию условий, из которых должна была возникнуть новая. Ведь дело не только в том, что ключевые члены Временных сил имели старую родословную из членов ИРА.

И дело не только в том, что памятные мероприятия и торжества по случаю пятидесятой годовщины Пасхального восстания 1916 года – мероприятия, в которых ИРА сыграла значительную роль, – часто фигурируют в рассказах более поздних провос как стимулировавшие их республиканский интерес или энтузиазм. На более тонком, но гораздо более важном уровне существовали и более глубокие связи между ИРА 1960-х годов и «временщиками», которые откололись от них и в конечном итоге пришли им на смену. Ключевая связь касается североирландского движения за гражданские права 1960-х годов, которое (по большей части неосознанно) дестабилизировало Северную Ирландию и создало обстоятельства, из которых вышли временщики. В основе этого движения лежали вполне разумные требования более справедливого отношения к католикам на севере Ирландии. Но, как мы увидим, это была также инициатива, которая исходила изнутри старой ИРА, и которая – в том смысле, в каком ее понимали республиканцы старой ИРА – делала это с явным намерением создать североирландское государство. Проводя антипрофсоюзную кампанию за гражданские права, ИРА 1960-х годов невольно способствовала созданию условий, из которых возникли Временная ИРА и североирландские беспорядки.

После завершения в 1962 году пограничной кампании Кэтал Гулдинг сменил Руари у Брадея на посту начальника штаба ИРА. О Брадай родился в 1932 году в графстве Лонгфорд; умный, вполне адекватный молодой человек из семьи коммерсанта, окончивший Университетский колледж в Дублине, он сделал карьеру учителя в Роскоммоне. Но именно его республиканская карьера делает его исторически значимым. В молодости он примкнул к двум крыльям ирландского республиканского движения: В 1950 году вступил в Шинн Фейн, а в следующем году – в ИРА. Свой первый военный опыт он получил во время кампании 1956–62 годов, во время которой он занимал должность начальника штаба. Член Армейского совета ИРА в 1960-х годах, впоследствии он стал одной из ведущих фигур во Временном движении (несмотря на нелестную характеристику, данную одним из товарищей из Временной ИРА: «Его зубы торчали, волосы стояли дыбом – он был больше похож на Багза Банни, чем на кого-либо другого»).

Его карьера была в значительной степени затмлена карьерой его сменщика на посту начальника штаба, Катала Гулдинга (1922–98). Будучи другом буйного Брендана Бихана (и, как и Бихан, одновременно маляром и членом ИРА), Гулдинг обладал семейным древом, о котором большинство ирландских республиканцев могут только мечтать. Его дед состоял в рядах фениев, отец участвовал в восстании 1916 года, а дядя и тётя занимались борьбой а старой ИРА. Сам Гулдинг служил в армии с 1940-х годов. Действительно, он вступил в Fianna Eireann (младшее крыло ИРА) в 1937 году, в возрасте всего пятнадцати лет. Находясь в заключении в 1953–61 годах, он был начальником штаба ИРА в 1962–9 годах, а затем занимал тот же пост в Официальной ИРА в 1969–72 годах после того, как Временные силы отделились.

Гулдинг мог быть привлекательным, богемным, остроумным, обаятельным (а иногда и эксцентричным: один мой друг вспоминает о встрече с ним в более позднем возрасте, предвкушая, возможно, знакомство с политическим мышлением республиканского ветерана; на самом деле единственное, о чем Гулдинг хотел рассказать моему другу, – это как поймать, убить и снять шкуру с козла).

Один из бывших радикальных товарищей Гулдинга вспоминал о нем так: «Первое, что поражало в Гулдинге, – это не его политика, а его физическая привлекательность… У него была голова греческого бога: вьющиеся волосы, лазоревые глаза в глубоких веках, которые внезапно вспыхивали, и мальчишеская ухмылка, которая разбивала женские сердца и заставляла мужчин следовать за ним, куда бы он ни вел. Сексуальная привлекательность – это не то, на что следует чихать в политике. Когда дело доходило до обаяния, Гулдинг был похож на Клинтона с характером».

Привлекательный или нет, Гулдинг в 1962 году унаследовал ИРА, которая находилась в слабом состоянии. Финансирование иссякло, оружия не хватало, а добровольцев не хватало, чтобы заменить тех, кто был заключен в тюрьму или убит. В этом ослабленном состоянии возникло некоторое значительное переосмысление. Не то чтобы насилие было отвергнуто. Гулдинг долгое время продолжал верить в целесообразность использования в определенных обстоятельствах «бомбы и пули»; в 1966 году ему самому было предъявлено обвинение в незаконном хранении оружия и боеприпасов, и он долгое время оставался «на рынке оружия».

В 1960-е годы ИРА разработала, по крайней мере, предварительные планы очередной военной кампании, а в конце 1965 года североирландское правительство публично заявило о своей уверенности в том, что организация собирается возобновить насильственные нападения. В 1966 году правительство в Белфасте было явно обеспокоено беспорядками и вспышками насилия, и в том же году правящий Совет армии ИРА действительно создал специальный военный совет для планирования нового наступления северян. Численность ИРА тогда составляла около тысячи человек по сравнению с примерно 650 четырьмя годами ранее; а в Белфасте численность ИРА значительно возросла в период с 1962 по 1969 год. Все это должно предостеречь от слишком упрощенного предположения, что организация в 1960-е годы была мертва в военном отношении; и все это помогает объяснить (хотя и не оправдать) тревожно-алармистскую реакцию протестантов на события 1960-х годов в Северной Ирландии.

Отчасти, однако, такие военные звуки, которые ИРА издавала в течение этого десятилетия, были необходимы именно потому, что Гулдинг действительно хотел, чтобы его армия начала новый путь в радикальную политику. Как заметил один из товарищей Гулдинга, получивший образование в ЛШЭ, «Катал был марксистом: это одна из вещей, которая не нравилась многим людям» – будь то ирландские республиканцы-католики или ирландско-американские республиканцы, – но он был «очень зависим от своего времени: шестидесятые были тем периодом расцвета, казалось, что левые собираются смести весь мир перед собой».

Прочтение Гулдингом ирландского республиканизма было, безусловно, классовым: «Класс, который всегда играет ведущую роль в любой национально-освободительной борьбе, – это рабочий класс, люди без собственности, безземельные, промышленные рабочие в городе и мелкие крестьяне-фермеры. Это те люди, которые традиционно поддерживали национально-освободительные движения в Ирландии на протяжении веков. Богатые люди никогда не были заинтересованы в национальном освобождении. Они уже освобождены».

Гулдинг справедливо опасался вызвать недовольство среди сторонников ИРА, показавшись сторонником слишком резкого отхода от республиканской традиции применения силы. Тем не менее, новый начальник штаба попытался несколько отойти от акцента на насилие: настолько, что в 1968 году ИРА, очевидно, продала часть своего оружия Свободной армии Уэльса (небольшая группа, которая вскоре была арестована, а оружие бывших ирландских республиканцев конфисковано британской полицией). Оружие ИРА было далеко не впечатляющим; один из видных членов организации заявил в 1966 году, что все, что они получили, было «в целом устаревшим».

В 1960-е годы ИРА уделяла больше внимания военной подготовке и левому определению республиканской борьбы: в 1967 году Совет армии ИРА изменил конституцию Шинн Фейн в пользу социалистической республиканской цели; и, по словам самого Катала Гулдинга, «республиканизм стоит за освобождение людей. Нас обвиняют в том, что мы левые, но если это означает стремление положить конец разделу, эксплуатации нашего народа и поставить его в положение хозяина своей судьбы, а не раба капиталистической экономики, то мы левые».

Чтобы отметить двухсотлетие со дня рождения в 1763 году Теобальда Вулфа Тона (великого героя Патрика Пирса, прославленного ирландскими республиканцами как их идейный отец-основатель), члены ИРА помогли создать комитеты по празднованию годовщины. Из них в 1964 году возникли Общества Вольфа Тона: радикальные республиканские дискуссионные группы, призванные проводить дебаты по всей Ирландии и «способствовать развитию республиканизма путем просвещения масс в области их культурного и политического наследия». Общества ставили одной из своих явных целей «единую Ирландскую республику».

Общества имени Вулфа Тона были ключевой инициативой в рамках воинствующего ирландского республиканизма, в которой энтузиазм ИРА был крайне важен. Решающее значение для левого сдвига Катала Гулдинга имело влияние на него некоторых ключевых интеллектуалов, в том числе Роя Джонстона. Джонстон родился в Дублине в 1929 году в протестантской среде и получил образование в Тринити-колледже в Дублине (TCD). В 1960–1963 годах Джонстон участвовал в работе Социалистической республиканской ассоциации Коннолли в Лондоне. Вернувшись в Ирландию в 1963 году, он вступил в Общество Вулфа Тона в начале 1964 года, произвел впечатление на Гулдинга и стал оказывать значительное влияние на мышление ИРА. Дальний родственник основателя Ирландских добровольцев 1913 года Булмера Хобсона, Джонстон стал членом Совета правящей армии ИРА и отстаивал там убежденно социалистическую позицию.

Ещё одним важным интеллектуальным фактором, повлиявшим на новый состав ИРА, был Энтони Кофлан, выпускник Университетского колледжа в Корке, который, как и Рой Джонстон, участвовал в работе Ассоциации Коннолли в Лондоне. Кофлан вернулся в Ирландию и стал преподавателем социального управления в TCD в 1961 году. В 1964 году он был принят в Общество Вольфа Тоне и, хотя и не был членом ИРА, стал одним из главных авторитетов республиканского мышления в этот период.

Интеллектуальное и личное влияние, игнорируемое в большинстве случаев, здесь очень важно. На Кофлэна оказал большое влияние его наставник по Ассоциации Коннолли и биограф Джеймса Коннолли, историк Десмонд Гривз, которому он приписывает инициативу по защите гражданских прав североирландцев 1960-х годов: «Есть все основания считать Десмонда Гривза интеллектуальным родоначальником движения за гражданские права 1960-х годов. Ведь именно он и его Ассоциация Коннолли стали пионерами идеи кампании за гражданские права как способа подорвать ольстерский юнионизм».

Гривз также оказал довольно значительное влияние на мышление Роя Джонстона. Джонстон впервые познакомился с историком в конце 1940-х годов, а Гривз жил у Джонстонов тогда и в 1950-е годы, когда бывал в Дублине. Будучи гуру для двух ключевых интеллектуалов республиканского левого сдвига, Гривз сам был левым республиканцем, энергичным и как активист, и как интеллектуал, и решительно придерживался ирландских республиканских амбиций: «Конечно, единственная основа для либеральной демократии – это единая Ирландия». Ассоциация Коннолли, созданная Гривзом, действительно продвигала идею кампании за гражданские права как способ подорвать ольстерский юнионизм.

* * *

И за Гривзом, и за Кофланом стояли важные республиканские социалистические влияния более раннего поколения. Оба они очень восхищались выдающимися социалистами ИРА 1930-х годов, Пидаром О'Доннелом и Джорджем Гилмором (Кофлан стал особенно близким другом последнего). Несмотря на провал их собственных межвоенных аргументов и проектов, О'Доннел и Гилмор стали образцами для подражания для радикальных республиканцев 1960-х годов (Кофлан заметил, что «трудно вменить в логику» их обреченное на провал движение Республиканского конгресса 1930-х годов). И Кофлан, и Гулдинг также обратились за вдохновением еще дальше в ирландскую историю: к самой известной фигуре в социалистической республиканской традиции Ирландии (и оказавшей огромное влияние на Гилмора и О'Доннела), лидеру 1916 года Джеймсу Коннолли. Как мы уже видели, Десмонд Гривз был одним из самых хвалебных биографов Коннолли, а Энтони Кофлан также встал на защиту мученика 1916 года. Таким образом, существовали сильные личные и идеологические связи, соединявшие ИРА 1960-х годов с более ранним республиканским социалистическим мышлением: Коннолли, О'Доннелл, Гилмор, Гривз, Кофлэн, Джонстон и Гулдинг – вот линия происхождения, проходящая через альтернативную философию, предложенную ирландскими республиканскими левыми двадцатого века.

Этот тезис подкрепляется рассмотрением других фигур в этом левореспубликанском кругу в конце 1960-х годов. Один из интересных примеров – Дерри Келлехер, бывший боец ИРА, который был интернирован в Курраг в 1940-х годах вместе с Каталом Гулдингом. (В 1930-е годы Келлехера и Гулдинга объединяло членство в ИРА и в Республиканском клубе плавания). Келлехер порвал с ИРА в 1940-х гг. он отказался от того, что он считал пережитками тайного общества, а в 1950-х гг. был членом Ассоциации Коннолли. Он также был членом дублинского Общества Вольфа Тона с 1966 года, близким соратником Роя Джонстона и (наряду с такими ведущими деятелями ИРА, как Гулдинг и Шон Гарланд) одним из ведущих активистов Шинн Фейн конца 1960-х годов. Как Джонстон и Кофлан, Келлехер испытал глубокое влияние мышления Десмонда Гривза; как и Кофлан, он подчеркивал важность Гривза в создании проекта гражданских прав как антипрофсоюзной стратегии, описывая левого историка как «родоначальника борьбы за гражданские права в шести графствах в 1968–72 годах»; Келлехер, как и Кофлан, восхищался республиканцем-социалистом Джорджем Гилмором («этот великий и мудрый протестантский республиканец») и видел себя в традиции, восходящей через Гривза, Гилмора, О'Доннела и Коннолли к «Объединенным ирландцам» Вулфа Тона конца XVIII века. Он считал себя и своих товарищей по Обществу Вольфа Тона стремящимися объединить различные религиозные группы в Ирландии для достижения ирландской независимости от Англии.

Радикальный республиканец и энтузиаст гражданских прав, Келлехер рассматривал отношения Ирландии с Великобританией как колониальные, от которых она должна освободиться путем прекращения раздела, прекращения британской оккупации севера и создания единой, независимой Ирландской республики, состоящей из тридцати двух графств. Движение за гражданские права, которое он помогал создавать в 1960-х годах, было, по его мнению, попыткой достичь этой цели мирными, радикальными средствами: «Шесть графств нации остаются под британской оккупацией с 1603 года и должны быть освобождены от британских войск (как и Свободное государство в 1922 году) с восстановлением тридцатидвухгранной Ирландской республики, провозглашенной с оружием в руках в 1916 году и созданной на основе народного голосования в 1918 году. Завершение этой окончательной эмансипации началось с мирной кампании за гражданские права в Данганноне в 1968 году».

Радикальная ИРА (вместе с республиканцами, не входящими в ИРА, такими как Гривз, Кофлан и Келлехер) сыграла значительную роль в создании проекта гражданских прав, и сделала это самосознательно в рамках радикальной республиканской идеологии. Но унаследованная ими левая республиканская философия привела к началу событий, которые, к сожалению, они не могли контролировать. Вдохновляясь друзьями и героями прошлого, республиканские мыслители 1960-х годов в то же время смотрели вперед, на новые рассветы.

Идея, выдвинутая Обществом Вольфа Тона, была действительно гениальной. Они придерживались традиционной для республиканцев точки зрения, что народ Ирландии представляет собой единое природное целое, разделенное лишь искусственно создаваемыми противоречащими всем различиями. Они считали, что ольстерский юнионизм и лояльность рабочих-протестантов к Северной Ирландии основывались на систематической дискриминации северных католиков: «Основой разделения шести графств [Северной Ирландии] является искусственно поддерживаемое сектантство, антикатолические предрассудки и фанатизм, которые отождествились с государственной системой… без которых система не могла бы выжить и без которых не было бы причин для ее существования».

Таким образом, государство Северной Ирландии считалось нереформируемым, и поэтому кампания за реформы, касающиеся дискриминации северян, означала кампанию за то, что государство не могло уступить, не вызвав собственного краха и потери поддержки со стороны протестантского рабочего класса. Утверждалось, что если они проведут такую реформу, протестанты из рабочего класса признают, что их тоже эксплуатирует юнионистское государство, которое угнетает их католических собратьев; таким образом, они объединятся с католическими рабочими в новый радикальный альянс, который одновременно подорвет и ирландский капитализм, и ирландское разделение.

Североирландская кампания за гражданские права, согласно такому прочтению, обязательно была антипрофсоюзной; и это был явно республиканский аргумент. Общества Вулфа Тона представляли собой смесь иконоборчества и преемственности в отношении республиканских традиций. Они явно считали, что необходимо настоящее республиканское переосмысление. В редакционной статье бюллетеня группы «Туайриск» от июня 1966 года говорилось, что одним из препятствий, которые необходимо преодолеть, была «иллюзия, все еще бытующая в некоторых кругах республиканского движения, что одной лишь простодушной вооруженной борьбы против британской оккупации достаточно, чтобы вызвать поддержку населения, достаточную для завершения национальной революции». Но это не означало полного отказа от традиционного республиканского обращения к насилию. Вторя мыслям Гилмора и О'Доннела 1930-х годов, та же редакционная статья предполагала «движение нового типа», в котором роль военной деятельности будет заключаться в защите завоеваний, полученных политическими, агитационными и экономико-организационными средствами, от физического нападения сил, организованных для защиты британских интересов, как извне, так и изнутри.

Энтони Кофлан предложил одну из самых впечатляюще изощренных версий аргументации Общества Вулфа Тона, и его тезис был действительно гениальным. Он твердо придерживался традиций ирландского социалистического республиканизма: «Наша идея заключается в создании Всеирландской республики – политически и экономически контролирующей свою судьбу, родины нации свободных и образованных граждан, в которой эксплуатация человека человеком была бы отменена». Он прямо призывал «вернуться к Коннолли» и считал, что для создания желаемой республики потребуется «революция». Ведь общая цель Британии в отношении Ирландии оставалась неизменной: «сохранить господство над островом в целом и держать всю страну в слабом и зависимом положении». Самая важная часть его анализа касалась севера, где все «стремительно менялось»: «Айсберг политической жизни в этой части страны, казавшийся застывшим на протяжении полувека, начинает таять и дрейфовать в новые и странные воды». К 1966 году профсоюз находился в кризисе, разделенный между реформистскими и жесткими инстинктами, и в этой ситуации существовало «множество возможностей».

Республиканский вклад в движение за гражданские права и глубоко антиразделительные амбиции, стоявшие за этим вкладом, часто игнорируются или преуменьшаются при прочтении спуска Севера к насилию.

Между ИРА 1960-х годов и инициативой по защите гражданских прав существовала прямая, причинно-следственная, практическая и идеологическая связь, и именно из обществ Вольфа Тона при ИРА возникло движение за гражданские права в Северной Ирландии.

В августе 1966 года (в Магере, графство Дерри) состоялось совместное собрание Обществ Вольфа Тона, на котором была предложена идея кампании за гражданские права. На встрече присутствовал начальник штаба ИРА Кэтал Гулдинг, который должным образом пообещал поддержку ИРА. После этой августовской встречи последовала встреча в Белфасте, состоявшаяся позже в том же году, которая, в свою очередь, привела к созданию NICRA. Действительно, когда 29 января 1967 года в Белфасте была создана NICRA. В комитет из тринадцати человек, выбранный для руководства организацией, вошли два представителя Общества Вулфа Тона (Фред Хитли и Джек Беннетт), а также Лиам Макмиллен из ИРА. Таким образом, существовала намеренная и личная связь между старым антипрофсоюзным движением IRA и возникновением движения за гражданские права.

Знак «Работает снайпер» на одной из просадочных дорог в Ольстере

В августе 1966 года (в Магере, графство Дерри) на совместном собрании обществ Вольфа Тона была предложена идея кампании за гражданские права.

Здесь гораздо больше преемственности, связей и иронии, чем обычно признается. В том, что Катал Гулдинг привел в движение события, которые привели к появлению Временного движения, вырвавшего ИРА из-под его контроля, была драматическая ирония. Была ужасающая ирония в том, что инициатива, искренне направленная на искоренение северного сектантства, в конечном итоге стимулировала это самое сектантство к более возбужденному состоянию. Наставники радикальных республиканцев 1930-х годов, О'Доннелл и Гилмор, в свое время надеялись, что общие классовые интересы смогут преодолеть сектантскую рознь на Севере; так и Общества Вульфа Тона 1960-х годов считали возможным достичь единства между рабочими двух северных общин с помощью активизма и бурных действий, построенных вокруг вопроса гражданских прав. В каждом случае это оказалось невозможным – какими бы идеалистическими или искренними ни были их истоки или намерения. Первая стадия тезиса об обществах Вулфа Тона действительно развивалась: агитация за гражданские права действительно привела к волнениям, которые потрясли североирландское государство в 1960-х годах. Но вторая фаза – обращение протестантов из рабочего класса к радикализированному, неонационалистическому единству с северными католиками – так и не стала реальностью. Не объединившись со своими братьями – рабочими-католиками, протестанты на севере (ужасно и совершенно необоснованно) оказались более склонны присоединяться к военизированным организациям, настроенным на их убийство.

Но если дублинское руководство 1960-х годов было не в ладах с северными сектантскими реалиями, то амбициозный радикализм Общества Вулфа Тона находил отклик в более широком политическом и социальном духе времени. Безусловно, на молодых радикалов, ставших лидерами следующего поколения ирландского республиканизма, большое влияние оказало именно это меняющееся время, оптимистичное радикальное настроение. Джерри Адамс говорил:

«Люди не жили в изоляции от изменений, происходящих в окружающем мире. Они в большей или меньшей степени отождествляли себя с музыкой, политикой, всем этим неопределенным движением идей и сменой стилей. Боб Дилан, «Битлз» и «Роллинг СТонз», длинные волосы и бусы, «альтернативное общество», музыка и мода – все это было маркерами, которые новое поколение ставило в противовес самодовольству предыдущего».

В предыдущий раз одним из самых важных посланий было то, что можно изменить мир.

Дэнни Моррисон писал: «Люди моего возраста, моего поколения, наблюдали за движением за гражданские права в Штатах, за войной во Вьетнаме и антивоенными протестами».

Хотя важно подробно описать роль, которую радикалы движения за гражданские права сыграли в возникновении беспорядков 1960-х годов, было бы, конечно, неправильно обвинять активистов движения за гражданские права в начале беспорядков. Однако новое, радикальное мышление ИРА 1960-х годов не смогло оценить глубокие, запутанные корни сектантского раскола (приписав его просто манипуляциям правящего класса) или приписать протестантскому юнионизму на севере какую-либо самостоятельность или самодостаточную серьезность. Спровоцировав политические потрясения в Северной Ирландии, ИРА 1960-х годов развязала конфликт, линии сражений которого отличались от тех, которые они предполагали, и борьбу, которую они не могли направлять. Не в первый раз в революционной истории франкенштейновские интеллектуалы помогли создать чудовище, которое они не могли контролировать.

Гражданский автомобиль, переделанный ИРА для войны. Самодельное бронирование и пулемет между сидениями

Хаос на Севере, быстро развившийся в конце 1960-х годов, усилил сектантство, против которого многие республиканские левые благородно выступали, но которое они просто не смогли понять. Действительно, Энтони Кофлан, один из ключевых интеллектуалов новой инициативы, невольно засвидетельствовал этот недостаток, когда 3 августа 1969 года предположил, что самым большим достижением движения за гражданские права за предыдущий год стало то, как оно «объединило и подняло моральный дух» католического населения Северной Ирландии: «Я намеренно использую слово «католический», поскольку невозможно отрицать, что именно против католического населения севера в основном направлена фанатичная машина оранжевых юнионистов. Основная политика юнионизма заключается в том, чтобы удержаться у власти путем подавления католиков и создания у протестантских рабочих впечатления, что они выигрывают от этого подавления». Хотя якобы энтузиазм кофланитов по поводу гражданских прав был направлен на создание межсектантского единства, главным его достижением к началу августа 1969 года стало, по мнению самого Кофлана, объединение и активизация одной из общинных групп Севера с помощью движения, которое прямо осуждало политику другой. То, что Кофлан высказал здесь свои соображения во время гражданской панихиды по казненному герою ирландских республиканцев (и протестанту, перешедшему в католичество), Роджеру Кейсу (Roger Case), лишь усилил эту иронию.

Сама ИРА искренне надеялась привлечь на свою сторону протестантов Ольстера. Как выразился один из ведущих деятелей организации в середине 1960-х годов, «мы хотим попытаться достучаться до протестантских рабочих. Мы понимаем, что наш успех там зависит от степени понимания. Если бы эти люди поняли, я думаю, они бы поддержали нас». Трагично для таких устремлений, но кампания за гражданские права – хотя она намеренно не была сектантской – стала ассоциироваться с католической общиной вследствие своих (вполне разумных) требований от имени католиков и из-за своего вызывающего отношения к правительству юнионистов. Усиливая межконфессиональную рознь, борцы за гражданские права показали, как, уже не в первый раз в истории Ирландии, движение, определяющее себя в не– или даже антисектантских терминах, может невольно углубить межобщинную вражду.

Таким образом, поворот Гулдинга влево привел к изменениям за пределами республиканского движения, которые должны были помочь в создании Временных сил. Характер самой армии 1960-х годов также способствовал этому процессу, поскольку ИРА начала принимать форму, которую некоторые ее члены считали глубоко неуместной. На армейском съезде 1964 года Гулдинг предложил республиканцам погрузиться в социальную и экономическую борьбу, создать альянс с другими радикальными группами для создания национально-освободительного фронта и (что самое тревожное для республиканцев-традиционалистов) участвовать в выборах и занять свои места в парламентах Дублина, Белфаста и Лондона. В республиканском мышлении эти парламенты давно считались нелегитимными, и хотя другие его предложения были приняты, это последнее предложение – по сути, покончить с парламентским воздержанием – было отклонено.

Хотя акцент тогдашнего руководства был не столько военным, сколько политическим, это была точка зрения, с которой многие должны были не согласиться – и несогласные стали Временными силами.

Тем не менее, именно за пределами ИРА были зарегистрированы, возможно, самые значительные толчки. Хотя идея гражданских прав была спланирована и задумана республиканцами, это не должно заставлять воспринимать возникшую кампанию только как республиканский фронт, движение, в котором доминируют или контролируют республиканцы. Это не так. Движение за гражданские права в Северной Ирландии состояло из ряда групп, включая NICRA, Кампанию за социальную справедливость в Северной Ирландии (CSJNI), Комитет действий граждан Дерри (DCAC) и Народную демократию (PD). По общему признанию, последние олицетворяли собой более радикальное направление мышления в семье гражданских прав, некоторые из которых в аргументах и инстинктах перекликались с идеями любимых ИРА обществ Вольфа Тона. НД была сформирована в Университете королевы в Белфасте (QUB) в октябре 1968 года, преследуя цели предоставления одного голоса на выборах в местные советы (это положение уже существовало на выборах в парламенты Лондона и Белфаста), более справедливых границ избирательных округов, распределения домов на основе потребностей, предоставления рабочих мест по заслугам, сохранения свободы слова и отмены Закона об особых полномочиях Севера. Это было в значительной степени студенческое движение. То, что университет породил радикализм в конце 1960-х годов, неудивительно: своими сидячими забастовками, маршами, пикетами и т. д. НД повторяла многое, что происходило в воинственном европейском студенческом движении в других странах. Однако то, что QUB породил энергию гражданских прав на севере, имело более локальное измерение, поскольку университет был одним из немногих центров религиозно-смешанного образования в провинции.