Текст книги "Крик ночи"

– Дайте мне этот состав сейчас, – попросил Гольт.

– Подождите до вечера, я должен его еще раз испробовать…

Гольт посмотрел на часы.

– Я отлучусь в город, – сказал он, – Когда мне вернуться?

– В девять вечера.

Выйдя из кухни, Гольт увидел Мэри, задумчиво сидевшую у окна в проходной комнате.

– Насколько мне известно, вы уже не работаете у Хельдера? – спросил он у нее.

– Да, я ушла оттуда…

Девушка покраснела.

– Он был вами недоволен.

– Пожалуйста, не нужно говорить мне о нем.

– Гм… – пробормотал Гольт. – Мне жаль, что я посоветовал вам идти к нему на роботу.

Он вышел на улицу. Он чувствовал себя уверенно и спокойно. Но двое других, следовавших за ним, не были так уж спокойны. Они следили за ним, пока он не скрылся в дверях вокзала. У одного из них были темные, коротко стриженые волосы и следы старой раны на подбородке. Второй выглядел англичанином… По крайней мере – внешне…

Оба направились по Хайл-стрит. Пока один звонил по телефону, второй наблюдал за Гольтом. В этот день Мэри получила телеграмму, вызывавшую ее в Лондон. Она ушла, оставив дядю за работой. Так уж случилось, что она возвращалась домой тем же поездом, что и Гольт. Они встретились на перроне вокзала «Виктория».

– Если вы ничего не имеете против, поедем вместе, – предложил Гольт, – я буду молчать о бестактности вашего шефа. Я знаю о нем гораздо больше, чем вы себе можете представить. Считаю, вы стали жертвой его темных инстинктов.

– Мне кажется, мой удел – всегда быть жертвой кого или чего-то, – со слабой улыбкой сказала девушка. Ее лицо вспыхнуло от досады.

Потом Мэри протянула Гольту телеграмму. «Я должен немедленно поговорить с вами», – прочел он.

– От кого телеграмма? – спросил он.

– От наследников лорда Дельбури. Я подумала вначале, что они хотят получить от меня какую-либо справку. Вы наверное, знаете, я была его секретаршей, но, кажется, я напрасно потеряла время.

– Почему?

– Они за мной не посылали…

Плохое предчувствие охватило душу Гольта. Едва дождавшись, пока поезд остановится, Гольт выскочил из вагона и стремглав помчался вниз по лестнице к ближайшему такси, таща за собой Мэри.

– Вы так спешите, – сказала она, запыхавшись, – что с вами?

Его лицо посерело.

– Ах, ничего…

Автомобиль резко остановился, и Гольт выпрыгнул на тротуар.

– Обождите здесь! – приказал он.

Мэри повиновалась.

Гольт дважды безрезультатно постучал в дверь.

– У меня есть ключ! – крикнула Мэри.

– Давайте его сюда!

Гольт вырвал ключ из ее рук и открыл дверь.

– Марпл! – громко позвал он.

Он бросился на кухню. Она была закрыта, но Гольт налег на дверь плечом, и та с легким треском поддалась. Гольт зажег спичку. Пьяный Марпл лежал на полу. Рядом валялась бутылка виски.

Гольт поспешил к столу.

Банкноты и пузырек бесследно исчезли. Гольт посмотрел на человека, лежавшего у его ног, и выругался.

Мэри уже стояла в дверях.

– С вашим дядей неладно, – сказал он, – нет ли у вас друзей, к которым я мог бы отвезли вас?

Девушка поняла все, заметив ярость Гольта.

– Я могу вернуться в город, – тихо произнесла она, – у меня есть знакомые.

Он кивнул, закрыл дверь и проводил ее на вокзал. Усадив Мэри в поезд, Гольт вернулся обратно. Когда его автомобиль сворачивал на Кристалл-Палас-Роуд, мимо него с притушенными огнями быстро пронесся автомобиль…

В коридоре он наступил на какой-то металлический предмет. Это был стальной инструмент, употребляемый граверами. Сунув его в карман, Гольт пошел на кухню. Она была пуста.

Том Марпл исчез.

В девять вечера стройный человек подошел к бюро на Пектер-стрит. Двери уже были заперты, но незнакомец, открыв их, вошел в коридор. Он прислушался, желая убедиться, что в бюро никого нет. Он знал, что управляющий в это время обычно отсутствует. Потом поднялся по лестнице, дошел до дверей с надписью «Виллэ» и вошел в комнату.

Он зажег свет, открыл конторку и принялся писать письмо. Эта работа заняла у него целый час. Он заботливо стряхивал пепел сигары в корзину, и, докурив, выбросил окурок за окно.

Окончив писать, он собрал разложенные листы и еще раз внимательно прочел их. Потом вынул конверт и вложил в него три банкноты по тысяче долларов. Сунув конверт в карман, он потушил свет и долго сидел с поникшей головой у письменного стола. Когда часы пробили одиннадцать, он поднялся со вздохом…

…Выйдя на улицу, он подошел к ближайшему почтовому ящику и бросил в него письмо. Оно было адресовано Гринби в «Терриер-Клуб».

Пройдя несколько кварталов, человек бесследно исчез в сутолоке уличного движения.

На другой день Гринби после завтрака зашел в клуб. Швейцар передал ему письмо, написанное неровным почерком. Хельдер внимательно наблюдал за тем, как Гринби рассматривает конверт и марку.

Письмо содержало пять мелко исписанных листов и три тысячедолларовых банкноты.

– Неизвестный благодетель? – насмешливо поинтересовался Хельдер, подходя к нему.

Гринби бросил быстрый взгляд на конверт, нахмурился, вложил в него деньги и коротко ответил:

– Нет, не думаю.

После завтрака Гринби направился в библиотеку, а Хельдер по пятам следовал за ним. Он уселся неподалеку от Гринби и принялся писать совершенно ненужное ему письмо.

Когда Гринби встал и удалился, Хельдер, будто невзначай, сел на его прежнее место, надеясь найти там что-нибудь интересное, и тут же он вскрикнул от изумления, увидев на столе письмо.

Хельдер поспешил к окну. Заметив стройную фигуру удалявшегося Гринби, он облегченно вздохнул. Подойдя к столу, он взял в руки письмо и распечатал его.

Письмо было написано тем же неровным почерком, что и адрес на конверте. Писавший объяснял, что должен эти деньги Гринби и потом старался использовать предоставившуюся возможность отдать долг. Посмотрев на обратный адрес, Хельдер понял, что письмо было от Виллэ. То было довольно бессвязное послание, где Гринби просили хранить втайне имя отправителя…

Хельдер торопливо сложил письмо, спрятал его в конверт и положил туда, откуда взял. Потом выглянул в окно. Гринби быстрыми шагами возвращался, очевидно, вспомнив о письме. Хельдер успел выйти из библиотеки и встретить Гринби в вестибюле.

Гринби поднимался по лестнице, держа шляпу в руке. Кивнув Хельдеру, он быстро вошел в библиотеку…

Возвратившись к себе, Хельдер приготовился к визиту.

Посетитель не замедлил явиться. Это был сильный, крупный мужчина, очевидно, неловко чувствовавший себя в необычной обстановке.

– Садитесь, Тигр, – вежливо предложил Хельдер, указывая гостю на стул.

Гость уселся и положил на стол шляпу.

– Мистер Хельдер, мы должны искать новые пути.

Хельдер кивнул.

– Я знаю, наши люди жалуются на затруднения при обмене американских денег в Европе. Мы будем работать для внутреннего рынка…

«Тигр» Броун задумчиво покачал головой.

– Логично…

– Меня беспокоило, поймем ли мы друг друга, – сказал Хельдер. – Американские дела в порядке, но наши ребята немного испугались. Казначейство привлекло лучших специалистов, ходят слухи, будто они нашли новый способ отличать подделку. Парень из Филадельфии, получавший до сих пор пятьсот банкнот ежемесячно, не принимает теперь больше ста. Думаю, лучше было бы с американского издания перейти на французское.

Хельдер задумчиво ходил взад и вперед по комнате.

– Мне кажется, вы очень обеспокоены чем-то, – сказал Броун.

– Нет, нет, – быстро ответил Хельдер, – но я предпочитаю осторожность. – Скажите, как дела с французскими бумагами, недавно посланными на континент?

– Не знаю точно, но, во всяком случае, они не слишком хорошо расходятся. Вряд ли они хорошо пойдут, ведь в них есть существенные изъяны. А как дела с этим Марплом? – после паузы спросил Броун.

– Не думаю, что удастся его заполучить: он работает на Гольта.

– Значит, вы не можете принудить его?

Хельдер пожал плечами.

– В этой стране никого нельзя принудить, – угрюмо буркнул он.

– А его нельзя прижать? – не отставал Броун. – У него, ведь, есть дочь…

– Племянница, – поправил Хельдер, – но лучше не стоит говорить об этом.

– Неважно – племянница или дочь, – нетерпеливо произнес Тигр.

Хельдер ничего не ответил.

– Ну, а что Гольт?

– Он очень опасен, – сказал Хельдер, – Гольт меня беспокоит: не знаю, как далеко простирается его власть и что он знает. Узнать это необходимо, ведь Гольт – это соединительное звено между Вашингтоном и Лондоном…

Он задумчиво посмотрел на гостя.

– И все-таки – хорошо бы заполучить Марпла, – внезапно сказал он, – это – лучший европейский гравер. Во всяком случае, надо попробовать… Когда я говорил с ним в последний раз, он заявил, что не позволит себя надуть.

– Может быть, время и пришло, – рассмеялся Броун, – я уже встречал людей, которые не позволяют подкупать себя в первый или во второй раз, но зато они становятся податливыми при третьей или четвертой попытке.

…Эти двое условились о следующей встрече, и Броун покинул бюро Хельдера. Через пять минут оба встретились около станции подземной железной дороги. Купив билеты, они вошли в лифт. Проводник захлопнул дверцу. Неожиданно рядом послышался испуганный крик женщины.

– Меня ограбили! Помогите!

Два прилично одетых господина стояли возле проводника. Один из них подошел к женщине и заговорил с нею. Потом, обернувшись, громко сказал:

– Эту даму обокрали. Я сержант Скотленд-Ярда. Речь идет о сумочке и записной книжке. Я вынужден просить господ разрешить мне подвергнуть всех обыску или последовать за мной в участок.

За исключением «Тигра» Броуна все позволили обыскать себя. Осмотр вполне удовлетворил сыщиков. По требованию сержанта лифт остановился в шахте, чтобы процедура не проходила перед глазами любопытных, что находились в вестибюле станции.

Настала очередь Хельдера.

– Я наотрез отказываюсь позволять себя обыскивать, – холодно заявил он.

Чиновник подошел к Броуну.

– Не смейте подходить ко мне! – крикнул «Тигр».

– В таком случае я вынужден заподозрить вас, господа…

Спустя пять минут, оба ехали в сопровождении детектива в ближайший участок. Всю дорогу Хельдер громко ругался.

Обоих обыскали весьма тщательно. От внимания сыщиков не ускользнула пятидесятидолларовая банкнота в бумажнике Хельдера, что привело последнего в немалое смущение.

– Мне очень жаль, господа, – извинился сыщик, возвращая им вещи.

– Вы еще услышите обо мне! – произнес возмущенный Хельдер.

– Вы сами виноваты, – сказал сыщик, – у нас были основания заподозрить вас в краже. Вы ведь не хотели подвергнуться обыску – что же нам оставалось делать?..

Хельдер презрительно усмехнулся. Вместе с Броуном он покинул участок и спустился вниз по лестнице. Внизу ему пришлось остановиться: он увидел медленно разгуливающего взад и вперед мистера Гольта с сигарой во рту. Гольт широкой улыбкой приветствовал своего земляка, угрюмо глядевшего на него.

– Хелло, Хельдер, – медленно произнес Гольт, – я опоздал. Мне позвонили и сказали, что вы арестованы, и я поспешал, чтобы исправить дело…

– Вот как, – проворчал Хельдер, – но я уже исправил дело без вашей помощи. Вам, наверное, интересно будет узнать, что они ничего не нашли.

Гольт удивленно вскинул брови.

– И что же они должны были найти? – холодно поинтересовался он.

Вместо ответа Хельдер резко повернулся на каблуках и ушел в сопровождении Броуна.

На следующее утро в лондонских газетах появилось сообщение об «оскорбленных американцах» и «бестактном поведении полиции».

Прочитав газету, Гринби отложил ее в сторону и взглянул на стенные часы. Он вспомнил о полученном им утром письме от миссис Колляк. Она писала уже из Неаполя…

Внизу кто-то позвонил. Вскоре вошел Паркер и доложил:

– Мисс Марпл.

Гринби поднялся с кресла и пошел навстречу гостье.

– Я очень рад оказанной мне чести, – произнес он, – осмелюсь спросить, каковы ваши дальнейшие планы?

– У меня нет никаких планов, – вздохнула Мэри, – Мистер Гольт был так любезен, что ссудил мне немного денег и обещал, что власти позаботятся о моем дяде.

– Его власти – также и мои, – улыбнулся Гринби.

Мэри удивленно посмотрела на него.

– Вы полагали, что мы, американцы, носим длинные бороды, – улыбнулся он, – что мы нюхаем табак и везде, где только можно, подчеркиваем свое превосходство…

– Мистер Гольт действительно похож на такого, – заметила Мэри.

Гринби засмеялся.

– После всего, что произошло, – прошептала девушка, – я не знаю, как дальше жить…

Гринби кивнул.

– Я понимаю вас, – сказал он, подходя к окну, – и надеюсь, что ваш дядя возвратится домой…

Потом он повернулся к Мэри.

– Скажите, мисс Марпл, у вас нет иных родственников, кроме дяди? – спросил он.

– Нет.

– А друзей?

Она покачала головой.

– Раньше я жила в отдаленном пансионе, а с дядей познакомилась уже после смерти моего отца.

Он кивнул и, подойдя к дверям, приоткрыл их. Мэри не поняла, зачем он это сделал.

– Я хотел бы сказать вам, мисс Марпл, то, что может привести вас в смятение. Я глубоко уважаю вас и хочу надеяться, что вы правильно поймете и поверите…

– Я верю всему, что вы говорите, – спокойно ответила девушка.

Гринби прошелся взад и вперед по комнате и внезапно заявил, останавливаясь перед ней:

– Мисс Марпл, я хочу жениться на вас!

Она привстала со своего стула, но Гринби быстро отступил на несколько шагов.

– Пожалуйста, не волнуйтесь! – сказал он, – дверь открыта, и мои слуги тотчас же прибегут на ваш зов.

– Но, мистер Гринби, – произнесла она в полном смятении, – это очень странно…

– Вы – одиноки, и я тоже. Сделайте мне одолжение – принесите эту жертву. Соглашаясь вступить со мной в брак, вы останетесь свободной… Я не буду говорить о материальных преимуществах, которые принесет вам брак со мной – вы стали бы одной из богатейших женщин Лондона…

– Но вы же не любите меня, а я вас, – прошептала Мэри, с упреком глядя на него своими грустными глазами, – такой брак аморален…

Девушка поднялась, собираясь уйти.

– Подождите, пожалуйста, и выслушайте меня, – сказал Гринби.

Мэри опустилась в кресло. Голос Гринби звучал убедительно и очень искренне. Она внимательно слушала его. В середине его рассказа она встала и закрыла двери. Наступили сумерки, а Гринби продолжал расхаживать по комнате, нервно жестикулируя…

…Когда он, наконец, проводил ее на улицу, было уже темно. Усадив девушку в автомобиль, Гринби спросил:

– Значит, завтра?

– Да, завтра, – повторила Мэри, протягивая ему руку. Ни слова не говоря, он медленно поднес ее руку к своим губам.

Гольт вошел в «Терриер-Клуб». Швейцар подал ему письмо, отпечатанное на пишущей машинке. На адресе были видны характерные для машинки Гринби буквы.

Гольт внимательно дважды прочел письмо. Потом сложил его и положил в карман. Он отправился обедать.

Гольт ел торопливо. У него было мало времени…

– Как хорошо, что я вас встретил! Мне срочно нужно переговорить с вами, – заявил ему в коридоре Хельдер, когда Гольт направлялся к выходу.

– У меня нет ни малейшего желания разговаривать, – возразил Гольт.

– Мне кажется, я могу сообщить вам кое-что важное…

Гольт глубоко вздохнул.

– Вы уже сотый человек, который сегодня хочет сообщить мне нечто важное. Ну, выкладывайте побыстрее, у меня абсолютно нет времени…

– Утром Виллэ будет арестован, – тихо сказал Хельдер.

Гольт в упор посмотрел на него.

– Кто это вам сказал, и что вы вообще знаете о Виллэ?

– Это не важно, но это правда. А про Виллэ мне известно, он – главарь шайки, что наводняет мир фальшивыми деньгами. Это шайка уже убрала вашего друга Марпла.

– Поразительная осведомленность!

– Дело ясное, как дважды два! Виллэ разыскивается полицией за подделку денег. У него есть бюро, которое служит прикрытием для настоящих дел. Могу вам твердо заявить, что он преступник.

– Вы его знаете?

– Я его видел и хорошо помню его лицо. В свое время мы вместе жили в Париже.

– А Гринби жил тогда с вами?

– Да, Гринби и Виллэ работали в одной студии. Днем Виллэ был тихим, неприметным человеком, но по ночам… После одной скандальной истории он исчез из Парижа. До последнего времени я ничего не слышал о нем.

– И вы утверждаете, будто он и есть тот самый, кто распространяет фальшивые банкноты?

– Я в этом убежден. И я уверен, что за ним стоит Гринби!

– Ну, это чушь! Гринби богат, он обладает громадным состоянием. Возможно, в юности он позволял себе какие-нибудь причуды, но сейчас нет оснований утверждать, будто он и теперь занимается подобными вещами… Откуда вы вообще знаете, что Виллэ будет арестован?

– В этом вы сможете сами убедиться. Во всяком случае, источники мои достоверны.

Согбенный человек хромающей походкой поздно вечером переходил Финсбури-Сквер. Улица была пустынной, и постовой полицейский следил за ним скорее из любопытства, нежели из чувства долга.

Человек и впрямь выглядел, по меньшей мере, странно. На нем было длинное черное пальто и шляпа с удивительно широкими полями. Его темные волосы были зачесаны назад и внизу закручивались в локоны. Судя по внешности, его можно было принять за музыканта. Неизвестный неторопливо двигался вдоль набережной.

…Когда башенные часы в Сити пробили одиннадцать вечера, он прошел по большой площади к Бирже. Человек, медленно прогуливавшийся по тротуару, вышел к нему навстречу.

– Ну, что, Кларк, – произнес он, – вы получили письмо?

Он говорил по-французски.

– Нет, мсье Виллэ, – послышалось в ответ. – Я ничего не получал.

Французский язык второго был с сильным английским акцентом.

…Коротким кивком головы мужчина в длинном пальто попрощался с собеседником и пошел по направлению к мосту. Две тени тут же последовали за ним.

Через некоторое время он остановил такси. Один из преследователей поспешил вперед и поспел как раз к тому Времени, когда неизвестный давал шоферу указания.

Торопливо вернувшись к своему напарнику, он сказал:

– Он едет в американское посольство!

Оба вскочили в автомобиль, приказав шоферу:

– Следите за машиной впереди!

Недалеко от посольства один из преследователей крикнул шоферу:

– Если эта машина остановится, тормозите на этой стороне улицы!

У здания посольства преследуемая машина замедлила ход. Это был ловкий маневр. Когда преследователи выскочили на тротуар, они увидели, как нужная им машина вдруг на большой скорости рванула вперед…

Они мчались по кривым переулкам, и преследователям стоило больших трудов не терять длиннополого из вида. И все-таки, попав в полосу встречного движения на Оксфорд-стрит, машина исчезла. Сильный коренастый мужчина, один из преследователей, громко выругался. Они вышли из машины, расплатились с шофером и повернули обратно.

– Он ловко провел нас за нос, этот каналья! – вздохнул один из них.

Второй промолчал. На его небритом лице выделялся рубец возле подбородка…

– Будет лучше, если вы повернете оглобли, – заявил коренастый и, вынув из кармана несколько монет, подал их напарнику, – а я пойду поговорю с шефом.

…Полчаса спустя Хельдер прогуливался по Броун-стрит. Коренастый человек приблизился к нему.

– К сожалению, я потерял его следы, – сказал коренастый.

– Вы болван! – злобно бросил Хельдер. – К тому же вы, вероятно, дали возможность всем полицейским Лондона полюбоваться вашей безобразной физиономией!

– Пожалуйста, потише. В последнее время я достаточно сделал для вас, даже слишком много. Из-за вас я попал в чертовски скверную историю: во всех газетах помещено описание моей внешности.

– Вам нечего жаловаться, – проворчал Хельдер. – Ни одно из этих описаний не соответствует вашей подлинной наружности.

– Вот еще не доставало, чтобы меня узнавали! Одна эта мысль меня приводит в ужас!

– Сами виноваты! Кто просил вас вести переговоры с этим стариком о продаже химического вещества?

– Да, это моя ошибка, – согласился коренастый. – Скажите, – он схватил Хельдера за плечо, – скажите, если нас арестуют, вы не бросите нас на произвол судьбы? Ведь вам ничего не стоит дать делу такой оборот, чтобы нас освободили…

– Сомневаюсь, что у меня будет эта возможность, – холодно произнес Хельдер.

– Тогда будьте уверены, я потащу вас за собой!

– Вряд ли вам удастся втянуть меня в это дело. Разве есть доказательства того, что я замешан в исчезновения старика Марпла? Так что в этом случае не поздоровится вам, а не мне!

Хельдер улыбнулся, увидев взволнованное, побледневшее от страха лицо своего спутника.

– Но я тем более не имею ничего общего с этим делом, – бормотал тот, – Карл выполнил поручение. Он сделал это по той же причине, по какой я преследовал Гольта. Наверное, вы и к этому делу не имеете отношения? – с иронией поинтересовался он и вдруг взорвался:

– Мне все это дело осточертело! Я хочу развязаться со всей этой историей! Я иду своей дорогой!..

– Вы не сделаете этого, – хрипло произнес Хельдер.

– А я говорю вам, что баста! С меня довольно!

Хельдер рассмеялся.

– Значит, заговорила совесть? О, как это трогательно! Но вам нечего бояться, Билли. Мы скоро заработаем много денег и вы сумеете купить себе лучший особняк в восточной части Лондона.

В тот день, 15-го мая, Хельдер рано покинул свою квартиру на Керзон-стрит.

Стояло безоблачное весеннее утро. Хельдер имел типичный вид человека, плохо проведшего ночь. Впрочем, он был чисто выбрит и нарядно одет.

Медленно направился он к центру города. В этот ранний час улицы были полны торговцами, посыльными и уборщиками, многие лавки уже распахнули свои двери…

Хельдер со злостью представил себе, как провел минувшую ночь Гринби. Он вспомнил о Мэри… Не каждой девушке так везет… Выйти замуж за такого богатого человека, как Гринби – это чего-то стоит!

Итак, Гринби хотел вначале жениться и уехать, чтобы привести свой дьявольский план в исполнение! Но какое влияние оказывала на него девушка? И какая тайна скрывается за этим неожиданным браком?..

В восемь часов Хельдер подходил к Грин-парку. Он уже знал, где произойдет венчание… Церемония должна была состояться в Парижской церкви в девять часов. После венчания молодая чета вместе с Гольтом должна была завтракать в отеле «Карлтон», а потом одиннадцатичасовым поездом уехать на континент…

Когда башенные часы пробили четверть девятого, Хельдер уже направлялся к своему излюбленному месту в парке.

Он сделал вид, что ничуть не удивлен, встретив здесь Гольта.

Гольт принес с собой крошки хлеба, чтобы покормить уток и лебедей, плававших в маленьком пруду.

– Если не ошибаюсь, вы сегодня играете роль шафера? – спросил Хельдер.

– Да, кажется, – ответил Гольт, не отрываясь от своего занятия.

– Что значит вся эта история? – поинтересовался Хельдер.

– Вы имеете в виду сегодняшнее венчание?

– Именно… Этого никто из нас не ожидал!

– Всякий брак для кого-нибудь неожиданность…

– Вы думаете, они подходят друг к другу?

– Думаю, что нет! – коротко отрезал Гольт. – Единственные супруги, созданные друг для друга, были Адам и Ева. Но чаще всего бывает так, что, спустя несколько лет брачной жизни, люди приноравливаются друг к другу.

Хельдер желчно расхохотался.

– Вы это сказали тоном старого холостяка! Кстати, вы убедились, что мой рассказ о Виллэ соответствует истине?

– Да, сегодня вечером его арестуют, – отозвался Гольт.

– Вот как? Значит, это случится уже после того, как Гринби покинет Англию?

Гольт взглянул на часы.

– Мне пора… Кстати, вы плохо выглядите, Хельдер.

– Пустяки, мне не на что жаловаться. Кроме как на бессонницу…

– Тогда вам не мешает почитать на сон грядущий одну маленькую книжку, недавно попавшуюся мне в руки…

– И что же за книга?

– «Лондонские полицейские предписания». Эта книга дает указания молодым служащим Скотленд-Ярда, но ею интересуются и преступники…

Гольт добродушно рассмеялся, но Хельдер, не зная, смеяться ему или возмутиться, стоял неподвижно, мрачно глядя на уток и лебедей.

Первыми в отеле встретились Гринби и Мэри. Они прибыли одновременно. Гринби приветствовал невесту ласковой улыбкой. Мисс Марпл показалась ему особенно серьезной, и это еще больше подчеркивало ее красоту. Только теперь, в зимнем саду отеля «Карлтон», он, кажется, впервые по-настоящему рассмотрел ее.

Гринби за всю свою жизнь не любил ни одной женщины и несмотря на это он собирался жениться на этой девушке. Их молниеносный брак… Все же Гринби с удовлетворением отметил, что Мэри Марпл с достоинством будет носить его имя. Сегодня она была одета в скромное белое платье, окаймленное серым шелком. Белая с черными полями шляпка красиво оттеняла ее нежное лицо.

– До прихода гостей осталось пять минут, – произнес Гринби, подводя ее к креслу, – и я хотел бы спросить, не раскаиваетесь ли вы в своем решении?

– Нет, я ни о чем не жалею, – произнесла она твердо. – Когда вчера вечером я дала вам свое согласие, мое решение было непоколебимо.

– Я… – начал он, но Мэри прервала его.

– Я знаю, что вы хотите мне кое-что рассказать, сделать признание, которое меня поразит. Но я также знаю, что могу помочь вам тем, что выйду за вас замуж. Да, мы не любим друг друга, а потому идем к алтарю в силу необходимости. Помоги нам Бог!

– Будем надеяться, – торжественно сказал он. – А вот и Гольт…

Гольт поднимался по главной лестнице. Было странно видеть его в цилиндре в такой ранний час. Они вошли в столовую. Мэри едва прикоснулась к завтраку. Гринби тоже ел очень мало. Но Гольт, не имевший особых поводов для волнений, с рвением принялся за еду. Он вообще имел здоровый аппетит…

– Где вы думаете провести медовый месяц? – поинтересовался он.

– Сначала мы поедем в Париж, – сказал Гринби. – Оттуда направимся в Мюнхен, потом – в Вену, а, может быть, и в Будапешт. О дальнейших планах мы еще не говорили…

– Вам, наверное, неприятно, что ваша рана еще не зажила? – спросил Гольт, указывая на перевязанную руку Гринби.

Тот улыбнулся.

– Об этом я не думал. Я теперь так привык печатать левой рукой на машинке, что отныне вряд ли буду писать свои письма от руки.

– Вы берете с собой пишущую машинку? – спросил Гольт.

– Да, у меня есть маленький «Ремингтон».

Гринби кивнул кельнеру.

– Принесите мне телеграфный бланк.

– Написать вам его? – спросил Гольт.

– Нет, благодарю, я справлюсь сам, – слегка покраснев, ответил Гринби, поспешно заполняя бланк.

Телеграмма предназначалась некоему Лаудеру в Гравесенд и состояла из одного слова «Вперед».

Гольту очень хотелось ознакомиться с содержанием той телеграммы, что отправлял Гринби в день своей свадьбы. Но он так ничего и не увидел. Окончив писать, Гринби сложил бланк и вместе с монетой передал ее кельнеру.

– Сейчас же отошлите ее и подайте счет.

Вскоре после этого все трое вышли на улицу. До церкви было рукой подать, и они пошли пешком.

За исключением церковного служки и органиста в храме никого не было. Их шаги звучали в торжественной тишине. Когда они в ожидании священнослужителя стояли перед алтарем, до их слуха слабо доносились гудки автомобилей, лязг трамваев и гул людского муравейника.

Наконец появился патер. Держа в руке небольшой томик, он произнес торжественные слова, которые должны были связать двоих на всю жизнь. Потом патер пожелал счастья новобрачным. Гольт заплатил за обряд, не забыв дать при этом немного денег служке, что был одним из свидетелей обряда. После этого чета покинула церковь.

Гринби посмотрел на часы.

– У нас еще целый час времени, – заявил он. – Наши вещи на вокзале?

Мэри кивнула.

Он приветливо улыбнулся ей.

– Теперь я буду называть тебя Мэри. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

– Я сама хотела тебя об этом просить, – смущенно ответила она.

Гольт удивленно слушал этот диалог. Какой странный брак! Миллионер сочетался с девушкой совершенно чуждого ему круга…

– Итак, – заявил Гринби, – я предлагаю прогуляться по парку. Надеюсь, Гольт, вы проводите нас на вокзал?

Они доехали на автомобиле до Гайд-парка. Во время прогулки разговор носил спокойный, непринужденный характер. Но по мере приближения отъезда, Гринби становился все беспокойнее. Он вдруг обратился к Гольту:

– Хельдер, наверное, сообщил вам, что я видел Виллэ?

Гольт на мгновение застыл.

– Да, он говорил мне кое-что в этом роде, – сказал он, – но я не придал его болтовне значения.

– Но он сказал правду, – спокойно произнес Гринби.

– А что, Виллэ уже арестован? – спросил Гольт.

– Нет еще. Я устроил все так, чтобы его поймали только после моего отъезда…

Все трое добрались до вокзала и вошли в купе первого класса. Последние минуты прошли в ничего не значащей болтовне.

– До свидания, – протягивая Гринби руку, сказал Гольт.

Гринби сердечно пожал ее.

– Мы ведь еще встретимся?

– Надеюсь, – ответил Гольт.

Поезд тронулся, и, стоя на перроне, Гольт вдруг заметил Хельдера, издалека наблюдавшего за ним.

– Значит, вы все это время шпионили за нами? – желчно усмехнулся Гольт, подходя к Хельдеру.

Хельдер улыбнулся.

– Я очень странно себя веду, не правда ли?

Он хотел проводить Гольта, но тот дал понять, что хочет остаться один. Впереди у него были неотложные дела…

К ужину ему нужно было отправиться в клуб. Придя в клуб, он нашел на свое имя две телеграммы. Обе были от Гринби. Первая была послана из Дувра, в ней Гринби сердечно благодарил его за оказанные услуги. Вторая отправлена из Кале в три часа пополудни. Ее содержание поразило Гольта:

«Пожалуйста, навестите завтра Паркера – сегодня он в отпуске – попросите его пересылать мне почту».

Гольт положил телеграмму перед собой на стол. Почему Гринби не телеграфировал Паркеру лично? Как могло случиться, что столь предусмотрительный человек забыл дать инструкции своему слуге?

Он улыбнулся.

– Вероятно, – сказал он самому себе, – такие мелочи, как пересылка почты, совершенно забываются, когда вступаешь в брак!

После ужина он принялся за чтение писем, полученных из посольства. За столиком рядом, читая вечернюю газету, сидел Хельдер. Гольт хорошо знал, что чтение – только предлог, чтобы незаметно следить за ним. Чего Хельдер в итоге добивался?

Гольт медленно поднялся и подошел к Хельдеру.

– Я пойду гулять, не хотите ли сопровождать меня?

– С удовольствием, – ответил тот, быстро вставая.

Гольт вспомнил, что на следующий день у него назначено совещание, так что вряд ли удастся навестить Паркера. Поэтому он взял конверт, подписал его и вложил туда телеграмму.

Это было прекрасным предлогом для прогулки. Гольт лично хотел опустить письмо в почтовый ящик.

Оба они покинули здание клуба.

– Я хотел бы кое о чем откровенно спросить у вас, – сказал Гольт, – но я хотел бы еще и получить откровенный ответ…

– Звучит многозначительно. Но я постараюсь исполнить ваше желание, – улыбнулся Хельдер.

– Почему вы так заинтересовались отъездом Гринби?

– Меня интересует все.

– Да, но не в такой же степени, чтобы вы теряли на это свое драгоценное время. За вашим интересом к Гринби стоит что-то такое, чего я пока не могу разгадать.

– Вы его друг, и я не хотел бы говорить о нем плохо, – буркнул Хельдер.

– Гораздо хуже, если вы делаете намеки, не объясняя подробностей.

– Хорошо, я объясню, – произнес, чуть помолчав, Хельдер. – Я полагаю, что Гринби – хитрый мошенник.