Текст книги "Тайна желтых нарциссов"

XX

Было трудно поверить Линг-Чу. Нет более искусного выдумщика в рассказе, чем китаец. Он очень обстоятельно, подробно и точно описывает все детали и как бы рожден для выдумывания историй и ловко переплетает нити между собой. Но Тарлинг был убежден, что Линг-Чу сказал ему правду, он говорил совершенно свободно и открыто, он даже отдался в руки Тарлинга, признавшись ему в намерении убить Лайна. Тарлинг мог себе представить, что случилось после того, как китаец ушел. Милбург, спотыкаясь в темноте, шел вперед, зажег спичку и увидел, что электрический провод выпал из стенного контакта. Он сейчас же снова зажег свет, и, к своему великому изумлению, увидел на столе смертоносное оружие. Может быть, он подумал, что раньше не заметил его. Но что могло случиться с пистолетом после того, как Линг-Чу оставил его лежать на столе Торнтона Лайна до того момента, когда он был найден в корзинке для шитья Одетты Райдер? Напрашивался еще один вопрос: что Милбургу нужно было так поздно в доме, в особенности в частном бюро Лайна? Было маловероятно, что Лайн оставлял свой письменный стол незапертым. Должно быть, Милбург сам открыл его. Зачем он взял конверт с красными китайскими бумажками? Факт, что Торнтон Лайн хранил эти вещи в своем письменном столе, можно было легко объяснить. Как турист он собирал курьезы и в том числе купил эти бумажки, которые тогда можно было получить во всех больших городах Китая в качестве сувениров разбойничьей шайки «Радостных сердец».

Свой разговор с Линг-Чу он должен будет передать Скотланд-Ярду, а это учреждение, по-видимому, сделает из этого свои собственные выводы. По всей вероятности, Скотланд-Ярд сделает выводы, очень малоблагоприятные для Линг-Чу, который благодаря этому окажется заподозренным непосредственно.

Но Тарлинг был удовлетворен этим рассказом, или, вернее говоря, он думал, что удовлетворен. Он мог проверить некоторые данные и, не теряя времени, пошел в торговый дом Лайна. Положение дома вполне согласовалось с тем, что сказал Линг-Чу. Тарлинг пошел на другую сторону большого здания и там нашел железную водосточную трубу, по которой Линг-Чу взобрался наверх. Это было ему довольно легко, потому что он лазал, как кошка. Тарлинг не имел никакого основания усомниться в этой части рассказа.

Он пошел к фасаду здания и вошел в большую стеклянную дверь. У витрин стояло много народу, так как благодаря истории с убийством фирма приобрела печальную известность. Он встретил Милбурга в его бюро, которое было гораздо больше, но убрано с меньшей роскошью, чем бюро мистера Лайна. Он вежливо поклонился Тарлингу, придвинул ему кресло и предложил сигару.

– Мы находимся в очень запутанном положении, мистер Тарлинг, – сказал он своим льстивым голосом. Он, как всегда, официально улыбался. – Наши торговые книги отправлены на ревизию, и это сильно затрудняет мне ведение дел. Нам пришлось наскоро организовать временную бухгалтерию, и, как деловой человек, вы поймете, какие это доставляет затруднения.

– Вам очень много приходится работать, мистер Милбург?

– О да, я всегда должен был напряженно работать.

– Вы и до смерти Лайна были очень прилежны?

– Да, я могу это утверждать.

– До поздней ночи?

Милбург все еще улыбался, но сейчас в его глазах промелькнуло странное пугливое выражение.

– Я очень часто работал до поздней ночи.

– Не можете ли вы вспомнить, что вы делали вечером одиннадцатого числа этого месяца?

Милбург уставился глазами в потолок, как будто погруженный в размышления.

– Да, я думаю, в тот вечер я работал до позднего времени.

– В вашем собственном бюро?

– Нет, я большей частью работал в бюро мистера Лайна – по его собственному предложению.

Это было, во всяком случае, очень смелым утверждением, потому что Тарлинг хорошо знал, что Лайн сильно подозревал его.

– И он вам дал также ключи от своего собственного письменного стола? – сухо стросил Тарлинг.

– Да, сэр, – ответил Милбург с легким поклоном. – Из этого можете заключить, что мистер Лайн доверял мне во всех отношениях. – Это он произнес так естественно и убежденно, что Тарлинг был поражен. – Да, я могу утверждать, что мистер Лайн доверял мне больше, чем кому-либо. Он рассказывал мне о своей собственной жизни и о себе больше, чем кому-либо другому. И…

– Одну минуту, – медленно ответил Тарлинг, – скажите мне, пожалуйста, что вы сделали с револьвером, который нашли на столе мистера Лайна. Это был автоматический пистолет и вдобавок заряженный.

Мистер Милбург с изумлением посмотрел на него.

– Заряженный пистолет? – спросил он, наморщив лоб. – Я никогда не видал заряженного пистолета на его письменном столе. Мистер Лайн так же, как и я, не желал иметь дела с таким опасным оружием.

Все поведение Милбурга для Тарлинга равнялось пощечине, но он не подал виду, что раздосадован или изумлен. Милбург сидел погруженный в задумчивость, как будто он собирался что-то вспомнить.

– Может быть, – сказал он, запинаясь, – вчера вечером, обыскивая мой дом, вы думали найти подобное оружие?

– Это вполне возможно и даже вероятно, – холодно ответил Тарлинг. – На сей раз я, наконец, буду совершенно откровенен с вами, мистер Милбург. Я подозреваю, что вы гораздо больше знаете об этом убийстве, чем вы нам сказали, и что вы гораздо больше удовлетворены смертью мистера Лайна, чем вы в данный момент признаете. Разрешите мне сперва кончить, – сказал он, когда Милбург захотел прервать его. – Я хотел бы еще кое-что рассказать вам. Когда я в первый раз попал в этот торговый дом, я был занят наблюдениями за вами. Это, собственно говоря, было скорее задачей ревизора книг, чем сыщика. Но мистер Лайн дал мне тогда поручение разузнать, кто обманывал фирму.

– И вы разузнали это? – холодно спросил Милбург. Деланая улыбка все еще играла на его губах, но в глазах показалось выражение недоверчивости и подозрительности.

– Нет, я больше не занимался этим делом после того, как вы, по согласию с мистером Лайном, заявили, что фирму обкрадывала Одетта Райдер. – Он увидел, что Милбург побледнел, и был доволен этим успехом.

– Я не желаю докапываться до причин, побудивших вас губить невинную девушку, – строго сказал Тарлинг. – Это ваше дело, которое вы должны решить со своей совестью. Но я могу вам только сказать, мистер Милбург, что если вы невиновны в исчезновении денег, равно как и в этом ужасном убийстве, то, значит, я никогда еще не видал в своей жизни виновного человека.

– Что вы хотите этим сказать? – громко спросил Милбург. – Вы смеете обвинять меня?

– Я обвиняю вас и вполне убежден в том, что вы в течение долгих лет обкрадывали фирму. Далее, я обвиняю вас в том, что вы знаете, кто убийца, в том случае, если вы сами не убили мистера Лайна.

– Вы обезумели! – воскликнул Милбург громким голосом, но его лицо побледнело как полотно. – Предположим, это правда, что я ограбил фирму, зачем же мне нужно было убивать мистера Лайна? Самый факт его смерти немедленно имел бы последствием ревизию книг.

Это убедительный довод, о котором Тарлинг уже раньше подумал.

– Что касается вашего низкого и абсурдного обвинения, что я якобы обкрадывал фирму, то в данный момент все книги находятся в руках очень известной фирмы, которая точно проверит все документы и выяснит ложность всех ваших утверждений относительно меня.

Он снова по-прежнему овладел собой и стоял, широко расставив ноги, засунув большие пальцы в прорези жилета, любезно улыбаясь сыщику, глядя на него через плечо.

– Я могу со спокойной совестью ожидать результата проверки книг. После этого моя честь будет стоять выше всяких сомнений!

Тарлинг большими глазами посмотрел на него.

– Я поражаюсь вашей смелости, – сказал он и, не говоря больше ни слова, покинул бюро.

XXI

Тарлинг имел краткое совещание со своим ассистентом Уайтсайдом. К его величайшему изумлению, полицейский инспектор заявил, что считает слова Линг-Чу правдой.

– Я всегда думал, что Милбург нахал, – задумчиво сказал Уайтсайд. – Но он, кажется, человек гораздо более злобный и желчный, чем я предполагал. Во всяком случае, я вашему китайцу доверяю гораздо больше, чем Милбургу. Впрочем, молодая дама сумела ввести в заблуждение наблюдателей, которых мы приставили к ней.

– О ком вы говорите? – с удивлением спросил Тарлинг.

– О мисс Одетте Райдер, но я никак не могу понять, почему вы, старый опытный полицейский чиновник, так покраснели?

– Я не краснею, – возразил Тарлинг, – но что с ней случилось?

– Я поручил двум сыщикам наблюдать за ней, – объяснил Уайтсайд. – Вы сами знаете, что за ней следовали по пятам, куда бы она ни ходила. Согласно вашему поручению, я распорядился, чтобы с завтрашнего дня оба наблюдателя были убраны. Но когда она сегодня пошла на Бонд-стрит, то или Джексон был непозволительно небрежен, или же она была очень ловкой. Он, во всяком случае, ждал целых полчаса, чтоб она вышла из магазина, но, когда она больше не появилась, он вошел в магазин и мог только установить, что с другой стороны был еще один выход, которым она и воспользовалась. С тех пор она больше не показывалась в гостинице.

– Мне это не нравится. – Тарлинг был весьма озабочен. – Я желал, чтобы она находилась под наблюдением прежде всего в целях ее собственной безопасности. Оставьте, пожалуйста, у гостиницы одного человека и позвоните мне, как только она возвратится.

– Этого я ожидал и распорядился соответствующим образом. Что вы теперь предпримете?

– Я поеду в Гертфорд разыскать ее мать. Вполне возможно, что случайно я ее тоже встречу там – может быть, она поехала домой?

– Вы думаете, что сумеете от матери узнать что-нибудь?

– Все может быть. Надо выяснить еще несколько различных мелких вопросов. Кто, например, этот таинственный человек, который появляется в Гертфорде и снова исчезает? И каким образом миссис Райдер живет окруженная роскошью, в то время как ее дочь должна зарабатывать себе на жизнь службой в торговом доме?

– Тут что-нибудь да кроется, – согласился Уайтсайд. – Не поехать ли мне с вами в Гертфорд?

– Благодарю вас, – улыбаясь, сказал Тарлинг. – Это мелкое дело я могу сделать сам.

– Мне еще раз приходится вернуться к Милбургу, – начал Уайтсайд.

– Мы все время возвращаемся к Милбургу, – промычал Тарлинг. – Ну-с?

– Мне не нравится его нахальное поведение. Похоже, пожалуй, на то, как будто все наши надежды получить в руки новые нити благодаря ревизии книг не осуществятся.

– Пожалуй, вы правы. Я тоже думал об этом, но все книги и документы находятся в руках лучших ревизоров. Если что-нибудь не в порядке, они уж найдут, в чем дело. И не только это, но они сумеют дать нам указания на то, кто ответственен за растраты. Милбург отнюдь не воображает, что он легко отделается тогда, когда ревизоры книг возьмутся за работу, и его твердость по отношению ко мне наводит на размышления.

Оба разговаривали, сидя в маленьком кафе напротив здания парламента. Тарлинг уже собирался уходить, как вдруг вспомнил об увесистых книгах, которые были утром доставлены фирме, производящей ревизию книг.

– Они были посланы относительно поздно, – иронически сказал Уайтсайд. – Меня это очень удивляет.

– Вы удивляетесь?

– Почему же он вчера купил три новые большие торговые книги? Мне кажется, что не очень умно с его стороны послать эти книги на ревизию.

Тарлинг внезапно подскочил и в возбуждении едва не опрокинул стол.

– Живо, Уайтсайд, позовите экипаж, а я пока уплачу по счету! – воскликнул он.

– Куда же вы собираетесь ехать?

– Живо, позовите автомобиль!

Они тут же сели.

– Поезжайте в Сент-Мэри-Экс! – крикнул он шоферу.

– Но что вам нужно там так поздно, в послеобеденный час? Владельцы фирмы не очень рады будут нас видеть. Не было бы лучше, если бы мы заехали завтра утром?

– Я еду не ради владельцев фирмы, а из-за тех трех больших книг, которые Милбург отправил сегодня утром.

– Какое открытие вы в них собираетесь сделать?

– Это я вам скажу потом, – Тарлинг посмотрел на часы. – У них еще не закрыто, слава богу!

Автомобиль был задержан у Блэкфайер-бридж, а также у Квин-Виктория-стрит. Вдруг они услышали резкое завывание гонгов. Все экипажи свернули в сторону, чтобы дать дорогу пожарным автомобилям, которые быстрым темпом следовали один за другим.

– Судя по количеству машин, случился большой пожар, – предположил Уайтсайд, – а впрочем, быть может, пожар и незначительный. В последнее время они в Сити стали очень боязливыми, и стоит только задымиться трубе, как они собирают целый пожарный дивизион.

Они поехали дальше, но на Кельнон-стрит были снова задержаны пожарными автомобилями.

– Лучше выйдем, я думаю, мы скорее доберемся до места, если пойдем пешком, – сказал Тарлинг.

Уайтсайд остановился и обратился к полицейскому:

– Где горит?

– В Сент-Мэри-Эксе, сэр. Большой пожар случился в фирме «Бешвуд и Саломон». Говорят, что весь дом объят пламенем сверху донизу.

Тарлинг заскрежетал зубами, услыхав эту новость.

– Все доказательства вины Милбурга, следовательно, улетучились в дыму пожара, – сказал он. – Мне кажется, я знаю, что было в этих книгах: маленький часовой механизм и несколько фунтов тернита; этого достаточно, чтобы все доказательства убийства уничтожить навеки.

XXII

От большого здания фирмы «Бешвуд и Саломон» осталась только закопченная передняя стена. Тарлинг осведомился о положении дел у брандмайора, руководившего тушением пожара.

– Продолжится еще несколько дней, пока мы сумеем проникнуть внутрь, и я опасаюсь, что ничего больше не удастся достать. Все здание выгорело целиком. Вы сами можете видеть, что чердак уже провалился, я не думаю, чтобы можно было найти какие-либо бумаги или документы, разве что они находились в несгораемом шкафу.

Рядом с Тарлингом стоял сэр Феликс Саломон и неподвижно глядел на пламя. Казалось, что он не очень удручен уничтожением своего бюро.

– Наши убытки будут покрыты страховкой, – сказал он с философским спокойствием, – а в общем, ничего важного не сгорело, понятно, за исключением торговых документов и книг фирмы Лайна.

– Разве они не хранились в огнестойком помещении?

– Нет, они находились только в безопасности от воров, и странное дело: пожар начался как раз в этом помещении. Даже если бы мы хранили их в огнестойком помещении, то это тоже не принесло бы много пользы, потому что огонь вспыхнул между документами словно сам собой. Первое известие мы получили от одного из служащих, который спустился в погреб и увидел, что из-за железной решетки помещения № 4 показались языки пламени.

Тарлинг кивнул.

– Полагаю, что о том, что книги, присланные мистером Милбургом сегодня, хранились там же, нечего и спрашивать?

Сэр Феликс удивленно посмотрел на него.

– Понятно, они были положены вместе с документамии и книгами фирмы. Они находились еще в моем бюро, когда это случилось. Но почему вы спрашиваете об этом?

– Потому что, по моему мнению, это не были книги в обыкновенном смысле этого слова. Если я не очень ошибаюсь, в пакете были три большие конторские книги, выдолбленные изнутри, причем крышки были склеены. Внутри находился термит и часовой механизм, который в определенный момент вызвал вспышку пламени.

Сэр Феликс с ужасом посмотрел на него:

– Вы шутите?

Но Тарлинг отрицательно покачал головой:

– Нет, я говорю совершенно серьезно.

– Но кто же мог сделать такую ужасную вещь? Один из моих служащих едва не погиб при этом!

– Человек, совершивший это преступление, тот самый, которому хотелось во что бы то ни стало помешать ревизии торговых книг.

– Ведь не говорите же вы о…

– Я в данный момент не хочу называть этого имени, и если я по ошибке слишком ясно дал понять, о ком я говорю, то надеюсь, что вы будете считать мое сообщение преувеличенным, – ответил Тарлинг. Потом он снова обратился к пораженному Уайтсайду: – Неудивительно, что Милбург, ввиду предстоящей ревизии, был настолько осторожен, – горько сказал он. – Этот дьявол притащил туда пакет с книгами, поставив ударную трубу на точный срок. Ну, сегодня вечером мы ничего больше не можем предпринять в отношении Милбурга. – Он посмотрел на часы. – Я отправляюсь сейчас домой, а потом в Гертфорд.

У него еще не было определенного плана относительно Гертфорда, он имел только неясное представление, что там его розыски, если только удастся произвести их аккуратно и с оглядкой, приблизят его к разрешению тайны. Эта красивая дама, окруженная роскошью, чей муж так редко показывался, может быть, могла бы дать ему дальнейшие сведения.

Уже стемнело, когда он подошел к дому миссис Райдер. На этот раз он не взял автомобиль и весь длинный путь от станции к дому совершил пешком, так как не желал, чтобы на него обращали внимание. Здание лежало у большой дороги и было огорожено высокой стеной, которая сворачивала вдоль маленькой боковой дорожки. С другой стороны вдоль стены были расположены конюшни.

В сад вели большие окованные железом ворота, которые он сейчас же узнал. Во время его первого визита ворота были открыты, и он тогда просто вошел и без дальнейших затруднений добрался до дому. Сегодня ворота были закрыты. При помощи карманного фонарика он нашел электрический звонок, который был, по-видимому, проведен за это время. Однако он не позвонил, а продолжал свои исследования. Приблизительно в пяти-шести метрах от ворот находился маленький домик, из которого виднелся свет. По-видимому, это было жилище садовника, к которому вел звонок. В то время как он стоял в ожидании, он вдруг услышал свист. Послышался шум быстро приближающихся шагов, и он спрятался в тени. Кто-то подошел к воротам, послышался слабый звонок, и отворилась дверь.

Это был мальчик-газетчик, сунувший несколько газет сквозь решетку. Он сейчас же ушел. Тарлинг ждал, пока не закрылись двери домика привратника. Потом он обошел вокруг участка в надежде найти другой доступ. Позади дома он нашел еще один вход для прислуги, но и тот был заперт.

Когда он посветил своим карманным фонариком, то увидел, что на задней стене не было насыпано битого стекла, как это было спереди. Сразу же решившись, он подпрыгнул, схватился за край стены, поднялся на локтях и скоро уже сидел верхом на стене.

Он спрыгнул с другой стороны в темноту и благополучно коснулся земли. Потом он осторожно, ощупью, направился к зданию. Если бы дом охранялся собаками, то дело могло принять для него плохой оборот. Но, очевидно, собак не было, и он беспрепятственно продвинулся вперед. Он не заметил света ни в верхних, ни в нижних комнатах здания. Он дошел до задней стены. Здесь, посередине, находилась колоннада. Над ней был, по-видимому, зимний сад. Внизу он заметил двери и загороженное решеткой окно. Когда он внимательней глянул, то увидел слабый свет сквозь щель в верхнем этаже. Он напрасно искал лестницу и попробовал потом взобраться наверх. Это удалось с той же легкостью, как взобраться на стену сада. Он попал на подоконник, уперся в одну из колонн и отсюда мог добраться до какого-то железного прута. Он схватился за него и взобрался на подоконник и прислушался.

В помещении никого не было. Мерцающий свет доходил из одной внутренней комнаты, находившейся рядом с открытым стеклом зимнего сада. Он быстро скользнул в окно и спрятался в тени большого олеандра. В помещении пахло цветами и землей.

Ощупав стену, сыщик почувствовал трубу парового отопления. Он увидел несколько окон во внутренней стене, медленно подкрался туда и заглянул внутрь сквозь занавеску одного окна. Внутри он увидел миссис Райдер. Она сидела за маленьким письменным столом и держала в руках перо, подперев другой рукой подбородок. Она не писала, а задумчиво смотрела на стену, как будто обдумывая что-то.

Помещение было освещено большой висячей алебастровой лампой, и Тарлинг мог хорошо разглядеть, что делалось внутри.

Помещение было убрано просто, но благородно и носило характер рабочего кабинета. Рядом с письменным столом стоял зеленый денежный шкаф, наполовину замурованный в стену. По стенам были развешаны несколько картин, пара стульев и диван довершали обстановку. Он ожидал встретить Одетту Райдер у матери и был разочарован, так как убедился, что, кроме миссис Райдер, никого не было дома.

Тарлинг стал на колени перед окном и приблизительно десять минут подряд наблюдал за миссис Райдер. Вдруг он услышал шорох снаружи, осторожно прокрался назад и поглядел в окно зимнего сада. Он поспел как раз вовремя, чтобы увидеть фигуру, быстро двигавшуюся по дороге. Потом он заметил, что это был велосипедист, ехавший без фонаря. Хотя он очень напряг зрение, но не мог различить, был ли то мужчина или женщина. Он слышал, как велосипед прислонили к колонне. Потом в замке звякнул ключ, и внизу открылась дверь.

Миссис Райдер, по-видимому, не слышала шума, потому что продолжала по-прежнему сидеть неподвижно и глядеть перед собой.

Но вдруг она обернулась, ее взгляд обратился к двери.

Тарлинг напряженно посмотрел туда. Он мог все точно разглядеть, даже выключатель на стене. Медленно отворилась дверь, и он заметил, что лицо миссис Райдер озарилось радостью. Потом он услыхал, как кто-то шепотом спросил о чем-то. Он мог понять ее ответ:

– Нет, милый, никого.

Тарлинг ожидал, затаив дыхание. Вдруг в комнате потушили свет. Но, должно быть, кто-нибудь вошел в помещение, потому что шаги приближались к окну, и сейчас же после этого были приспущены жалюзи в окнах внутреннего помещения. Спустя короткое время снова появился свет, но он больше не мог ничего видеть или слышать.

Кто мог бы быть этим таинственным посетителем миссис Райдер? У Тарлинга оставалась только одна возможность открыть его. Он снова должен был слезть вниз и наблюдать на месте. Но он подождал еще немного, пока не услышал, как внутри заперли дверцу денежного шкафа. Тогда он вылез из окна и спустился вниз. Велосипед стоял у колонны. Он ничего не мог видеть и не поспел зажечь лампочку. Но его чувствительные руки нащупали раму. Он с трудом подавил восклицание, готовое вырваться из груди. Это был дамский велосипед. Он подождал еще немного и потом спрятался в кусты, находившиеся как раз напротив двери. Ему не пришлось долго ожидать: дверь снова отворилась. Кто-то сел на велосипед. В этот же самый момент Тарлинг выскочил из своего убежища и нажал кнопку своей лампочки, но она не зажглась.

– Остановись! – крикнул он и протянул руки. Он промахнулся на несколько сантиметров, но увидел, как велосипед на момент покачнулся, и послышался звук падения тяжелого предмета наземь. В следующую секунду велосипедист исчез в темноте. Он снова стал разглядывать свою лампу. Без фонаря преследование было немыслимо. Он испустил проклятие по адресу фабриканта и быстро заменил батарейку другой. Потом он стал шарить на земле в поисках предмета, оброненного беглецом. Ему показалось, что он услышал позади себя восклицание, и быстро обернулся. Но в радиусе своей лампы он никого не мог заметить. Когда он снова вышел на дорогу, он увидел на земле кожаную сумку и поднял ее. Она была весьма большая и тяжелая. Когда он захотел внимательнее разглядеть ее при свете фонаря, сверху его окликнули:

– Кто там внизу?

Это была миссис Райдер, но Тарлинг не ответил, так как в этот момент не желал быть узнанным. Он погасил свет и исчез в кустах. Вскоре после этого он выбрался на дорогу.

Дорога была пуста, и не было никаких следов велосипедиста. Ему ничего не оставалось, как вернуться в город как можно быстрее и в полном спокойствии исследовать содержимое кожаной сумки. Сравнительно со своей величиной она была необыкновенно тяжела.

Дорога в Гертфорд, которую ему снова пришлось пройти пешком, показалась очень длинной, и часы в местечке пробили уже четверть одиннадцатого, когда он добрался до железнодорожной станции.

– В Лондон больше нет поездов, – сказал станционный швейцар. – Пять минут тому назад ушел последний.