Текст книги "Шестое чувство Ридера"

– Какая отвратительная погода! – ворчал он. – И что за сумасбродная идея селиться в эго время года за городом.

Ломер, имевший очень смутное представление о том, в какие месяцы следует селиться за городом, вежливо согласился с ним.

– Но здесь очень хорошо, – добавил он затем, – здесь тихо и спокойно, а это как нельзя более соответствует моей натуре. Не люблю жить в тесноте, когда окружающие имеют возможность заглянуть к тебе в тарелку и выяснить, что ты ешь за обедом.

Дорога от вокзала в «Риверсайд Боуер» шла вдоль реки. Выглянувший было в окно машины Стаффен увидел перед собою лишь серую пелену реки, сливавшуюся с серым покровом дождя, и примятую дождем траву.

Не прошло и четверти часа, как они подъехали к приветливому маленькому домику, перед которым был разбит цветник.

В вестибюле в камине весело потрескивал огонь, и домик был настолько полон уюта и комфорта, что настроение Стаффена сразу изменилось к лучшему.

Вскоре они сидели за круглым, роскошно сервированным столом и пили чай.

Окружающая обстановка на большинство людей оказывает очень сильное влияние, и поэтому Берти вскоре подпал под уютные чары домика и пришел в самое благотворное состояние духа.

За столом прислуживала миловидная, кокетливая горничная. Почтенный седоволосый дворецкий выслушал приказания Арта, а чопорный лакей в ливрее внимательно помог Берти сбросить с плеч промокшее насквозь пальто.

– Нет, нет, этот домик не принадлежит мне. Я снимаю его лишь во время пребывания в Англии, – заявил Ломер, не считавший нужным лгать понапрасну.-Дженкинс, дворецкий и лакей приехали вместе со мною. А остальная прислуга всегда состоит при доме.

После чая он отвел Берти в спальню, выдвинул ящик письменного стола и вынул из него стальную шкатулку.

Шкатулка эта запиралась двумя замками.

Открыв ее, он вынул металлическое блюдце, прикрытое ватой.

– Вот… вы можете выбрать себе камень по вкусу, – сказал он.

Он снял слой ваты, и перед изумленным Берти заиграли переливными огнями шесть великолепных смарагдов.

– Быть может, этот вам нравится? – осведомился Ломер и указал на самый большой из камней.

– …Этот? Этот стоит не меньше шести тысяч долларов. А если бы вы и вздумали заплатить мне эту сумму, то я счел бы вас идиотом, потому что единственный верный способ покупки смарагдов, это покупать за половину их стоимости. Мне кажется, что этот камень, – продолжал он, указывая на прекрасный смарагд, – обошелся мне в девяносто фунтов.

Глаза Берти засверкали.

Он кое-что смыслил в смарагдах и с первого взгляда определил, что перед ним настоящие камни прекрасного качества.

– За девяносто фунтов вы, должно быть, не захотите уступить этот камень? – осведомился он, пытаясь скрыть свое волнение.

Арт Ломер покачал головой.

– Нет, сэр. Хоть что-нибудь я должен заработать даже тогда, когда заключаю сделку с приятелем. Так и быть, за сто фунтов я готов вам уступить этот камень.

Берти уже полез за бумажником.

– Нет, нет, вам незачем спешить рассчитываться со мною. В конце концов, что вы смыслите в смарагдах? Ведь камень может оказаться хорошей подделкой. Заберите-ка его с собою в город и дайте на экспертизу ювелиру…

– Я готов сейчас же выписать чек…

– Как вам угодно… Мне совершенно безразлично… Арт бережно завернул камень и положил его в маленькую коробочку, которую вручил своему приятелю.

– Это единственный камень, который я согласен уступить из моего ассортимента, – сказал он, направляясь с Берти в столовую.

Берти подошел к письменному столу и выписал чек. Затем он протянул его Ломеру.

Взглянув на чек, Арт нахмурился

– Гм… Что я стану с ним делать?-сказал он. – У меня нет здесь текущего счета. Все мои деньги лежат в «Ассосшейд Экспресс Компанейшен».

– Я выпишу вам чек на наличные… с уплатой на предъявителя, – поспешил предложить Берти.

Но и это предложение пришлось Ломеру не по вкусу.

– Я попрошу вас написать несколько слов директору банка с указанием, что чек подлежит уплате. Ведь я совершенно чужой человек в английских банках.

Берти, не возражая, набросал несколько слов директору банка и вручил письмо Ломеру. Готом он заговорил о делах, ибо прежде всего он был деловым человеком.

– Скажите, я не мог бы принять участие в ваших операциях с драгоценными камнями?

Арт Ломер сокрушенно покачал головой.

– Очень сожалею, мистер Стаффен, но это совершенно невозможно. Я буду совершенно откровенен с вами, потому что считаю, что в делах откровенность

– это самое лучшее. Ваше желание принять участие в моих коммерческих операциях с драгоценными камнями равносильно требованию подарить вам известную сумму.

Берти попытался кашлем выразить протест.

– Быть может, я позволил себе выразиться не совсем изысканно, но в данном случае сказал то, что я думаю. Я принял на себя весь риск, подготовил все дело, вложил в него много денег – не так-то легко было вторично заполучить этого парня в России, – все это потребовало расходов на аэропланы, специальные поезда и прочее. Ужасаюсь при мысли, что приходится вам отказать, потому что я более чем кому-либо хотел бы услужить гам… Быть может, в партии драгоценностей окажется что-либо, что придется вам особенно по вкусу. В таком случае я почту своей обязанностью уступить вам это по сходной цене.

Берти углубился в свои собственные мысли.

– Сколько вам обошлась вся эта история? Сколько денег вложили вы в это предприятие? И снова Ломер покачал головою:

– Это совершенно безразлично. Даже если бы вы предложили мне сумму вчетверо большую – а это составило бы немалые деньги, – то и тогда я вынужден был бы отказать вам в принятии вас в дело. Я готов уступить вам кое-что из получаемого товара, но в ваших деньгах для дела не нуждаюсь.

– Быть может, мы об этом поговорим как-нибудь в другой раз? – спросил, не теряя надежды, Берти.

Дождь перестал накрапывать, заходящее солнце золотило своими лучами реку, и Арт вышел со своим гостем в сад.

Неожиданно до их слуха донесся рокот аэроплана. Вскоре шум мотора стал явственнее, и они увидели аэроплан, несколько раз покружившийся над домиком и потом скрывшийся за деревьями по направлению к Керри Вуду.

Берти уловил недовольное восклицание Арта и заметил, как лицо его помрачнело.

– Что случилось? – спросил он.

– Я удивлен, – медленно ответил Арт. – Ведь было условленно, что они прибудут лишь на следующей неделе… Но нет, это совершенно немыслимо…

Стемнело. Дворецкий зажег свет и задернул гардины на окнах. Казалось, ничто не изменилось, но Берти уловил, что его хозяин испытывает какое-то беспокойство… Он неожиданно замолчал, перестал быть разговорчивым и мрачно смотрел на огонь в камине. При каждом доносившемся до него шорохе он вздрагивал.

Лакей доложил о том, что обед подан, и оба приятеля прошли в маленькую столовую, где был сервирован роскошно убранный стол.

– Что случилось, Ломер? – осмелился спросить Берти.

– Ничего, – сухо ответил хозяин, – только… В это мгновенье зазвенел звонок у подъезда, и Арт напряженно прислушался.

Из вестибюля донеслись какие-то голоса, и вошедший лакей доложил:

– Сэр, с вами желают говорить двое господ и дама. Берти заметил, как Арт судорожно закусил губы.

– Просите, – коротко приказал он лакею, и через несколько секунд в комнату вошел высокий, стройный юноша в кожаном костюме авиатора.

– Мершем! Черт побери…

За авиатором в комнату вошла молодая девушка, приковавшая к себе внимание Берти Клода. Она была стройна и хороша собою, несмотря на усталое выражение глаз и мертвенную бледность.

Второй ее спутник производил менее привлекательное впечатление. Это был коренастый, широкоплечий мужчина с коротко подстриженной бородой, катавшийся в мохнатую шубу.

– Что все это значит? – резко спросил Арт.

– Кое-что не в порядке, – ответил юноша. – Князь получил другое предложение. Он послал часть драгоценностей с нами, но готов передать жемчуг и бриллианты лишь по получении половины причитающейся ему суммы. С нами прибыла княжна Полина Дмитриева, дочь князя.

Арт недовольно перевел взгляд на девушку.

– Послушайте, сударыня, – начал он, – я полагаю, что вы владеете английским языком?.. Она кивнула головой.

– Я удивлен, что ваш отец поступает таким образом. Так не ведут дела. Ваш отец обещал мне…

– Мой отец проявил излишнюю поспешность, – перебила она его.

Легкий иностранный акцент, с которым она говорила, зазвучал в ушах Берти, как музыке.

– Но не думаю, что это может вызвать для вас какие-нибудь осложнения. Вы уплачиваете деньги, и, если он получит их сегодня же ночью…

– Сегодня ночью? – заревел Арт – Где же мне раздобыть сегодня ночью деньги?

– Мой отец находится в Голландии, – вместо ответа сказала девушка. – Аэроплан ожидает нас.

– Но, прокл… Где же я вам раздобуду сейчас деньги? – повторял потерявший самообладание канадец. – Или вы воображаете, что я таскаю при себе в жилетном кармане сто тысяч фунтов?

Девушка пожала плечами и повернулась к своему коренастому спутнику. Она заговорила с ним на непонятном мистеру Стаффену языке. Он что-то сказал ей в ответ, и она утвердительно кивнула головой,

– Петр говорит, что мой отец согласился бы принять от вас чек вместо наличных денег. Он хочет лишь быть уверенным в том, что его…– и она запнулась в поисках подходящего английского слова.

– Разве я когда-либо обманул вашего отца? – заревел канадец. – Я не могу вам дать ни денег, ни чека. Я отказываюсь от дальнейших дел с вами. Для меня с этим делом покончено раз и навсегда.

Между тем летчик достал небольшой сверток и развернул его.

У Берти Клода при виде сверкающего великолепия драгоценностей перехватило дыхание. Летчик разложил на столе изумительные в своем великолепии бриллианты в оправе и без оправы, старинные фамильные драгоценности.

Многие из них, по-видимому, имели историческую ценность… Берти не мог даже мысленно прикинуть, сколько должно было стоить это драгоценное собрание.

Он поспешил отозвать Арта в сторону.

– Если бы вы могли задержать здесь этих людей до утра, – зашептал он, – я готов утром предоставить в ваше распоряжение столько денег, сколько вам понадобится.

Арт покачал головой.

– Это не имеет никакого смысла, мистер Стаффен. Я знаю этих людей. Если я сегодня ночью не уплачу им сумму, которую они рассчитывали получить у меня, то мне не суждено увидеть ни одного из принадлежащих им камней.

Неожиданно он всплеснул руками.

– Господи! – вскричал он. – Это идея! Идея! Нашел… Ведь у вас при себе ваша чековая книжка?

В Берти мгновенно пробудилось свойственное ему недоверие.

– Моя чековая книжка действительно находится при мне, – сказал он, но…

– Пройдемте-ка со мною в столовую… И Арт потащил за собою Берти. Захлопнув дверь, он заговорил:

– Чек не может быть предъявлен раньше, чем через два или три дня. За это время мы сможем возвратиться со всем этим добром в город и депонировать драгоценности в вашем банке. Вы можете их хранить у себя, пока я не выкуплю их у вас. И более того, если окажется, что драгоценности не стоят той суммы, на кочорую будет выписан чек, вы сможете завтра же распорядиться о том, чтобы выплата по чеку была приостановлена.

Берти обдумал предложение с десятка различных точек зрения, и у него на это ушло такое же количество секунд.

– Вы не возражаете против того, чтобы я проставил чек несколькими днями вперед? – спросил он.

– Несколькими днями вперед? – переспросил удивленный Арт. – Что вы хотите этим сказать?

И когда Берти объяснил ему свое намерение, Арт просветлел.

– Разумеется, не возражаю. Это – чудесная идея. Тем самым вы вдвойне будете застрахованы от каких бы то ни было неудач. Проставьте на чеке послезавтрашнее число.

Берти более не колебался. Он присел к столу, вынул чековую книжку и выписал чек.

– Напишите «уплатить предъявителю», – предложил Арт.

Берти с секунду поколебался, а затем послушался.

– А теперь я попрошу вас подождать одну минуту, – сказал Арт и вышел из комнаты, захватив с собою ящик.

Не прошло и минуты, как он вернулся.

– Они приняли чек! – восторженно воскликнул он, захлопав радостно по плечу Берти.

– Вы славный малый, – сказал он, – и вы спасли мне дело. Теперь вам все же удалось влезть в мое дело, в которое я не хотел никого принимать. Но теперь, разумеется, мы будем вести его сообща. Я справедливый человек, и никто не может пожаловаться, что я не воздал должное товарищеской услуге. Отныне вы мой компаньон, пойдемте, я покажу вам нечто, чего еще никто не видел. – И он увлек обрадованного Берти за собою.

Пройдя вперед, он отворил маленькую дверцу, ведущую на лестницу, спускавшуюся в погреб. На лестнице он включил свет и сошел вместе со своим спутником вниз. Наконец они оказались перед массивной металлической дверью.

– Итак, – сказал Арт, отпирая дверь, – вам приходилось когда-либо видеть что-нибудь подобное? Берти Клод заглянул во мрак.

– Но я ничего не вижу, – сказал он, и в то же мгновение резкий толчок в спину заставил его умолкнуть.

Берти, откинувшись, полетел вперед. Дверь захлопнулась за ним, и он услышал, как звякнул замок.

– Послушайте, – закричал испуганный Берти, – что это значит?!

– Через пару дней вы сами поймете, что это значит, – прозвучал насмешливый ответ Арта.

Арт поднялся наверх, запер дверь в коридор и прошел в гостиную, где его ожидали дворецкий, слуга, кокетливая горничная и три посетителя, прилетевших на аэроплане. Вся компания была в сборе.

– Все в порядке. Он посидит в погребе, пока мы не реализуем чеки. Там, в погребе, у него хватит еды и питья на неделю.

– Тебе удалось околпачить его?! – вскричал мнимый русский.

– Конечно! Это была детская игра! – пренебрежительно процедил Арт. – А теперь, детки мои, в путь, да поскорее. Я получил у этого болвана письмо к директору банка. – И он вытащил листок бумаги, полученный им, и прочел: – «Уплатить по прилагаемому чеку моему другу мистеру Арту Ломеру».

Окружающие реагировали шумным, одобрительным гулом на это письмо.

– Надеюсь, аэроплан уже улетел? – осведомился Ломер.

– Конечно, – ответил мнимый авиатор, – я нанял его только на несколько часов.

– Отлично. А теперь пора в путь. Рей и Ал, вы отправитесь в Париж через Гавр, и потом оттуда в Америку. Слики, тебе пора сорвать свои почтенные бакенбарды и отправляться в Ливерпуль. Там ты пересядешь на пароход. Полина и Эгги отплывают в Геную, и 14-го числа мы все встречаемся у Леони и делим барыши…

Прошло еще два дня. Мистер Арт Ломер вошел в великолепный подъезд Северного Коммерческого банка и изъявил желание говорить с директором. Директор тщательно ознакомился с письмом Берти, осмотрел чек и позвонил.

– Вам предстоит выплатить очень крупную сумму, – сказал почтительно Арт.

Директор улыбнулся.

– Нам приходится порой производить выплаты и по более крупным чекам, – сказал он и обратился к вошедшему служащему: – Мистер Ломер изъявил желание, чтобы деньги были ему выплачены в американской валюте, возможно более крупными купюрами. Как поживает мистер Стаффен?

– Благодарю вас, хорошо. Мы были вместе в Париже… по делам нашего нового предприятия, – сказал Арт. – Вы знаете, нелегко у вас в Европе раздобыть деньги на финансирование канадской промышленности. Я никогда не предполагал, что это будет сопряжено с такими трудностями, но все же в Париже нам удалось удачно обделать наши дела.

И он продолжал беседовать с директором банка на различные деловые темы, пока банковский служащий не доложил, что деньги приготовлены и не вручил Арту большую пачку банкнот.

Мистер Ломер раскрыл внушительный портфель и с трудом рассовал по различным огделениям банкноты, затем пожал на прощанье директору руку и направился к выходу.

Неожиданно он остолбенел: перец ним, словно из-под земли, вырос мистер Ридер.

– Получили жалованье для труппы, мистер Ломер? – осведомился он.

– Ах, мистер Ридер, – залепетал Арт. – Очень рад видеть вас, но, к сожалению, я спешу…

– Вы не слышали о том, что служилось с нашим общим другом мистером Берти Стаффеном? – озабоченно осведомился Ридер.

– С Берти?.. Да ведь он в настоящее время находится в Париже.

– Что вы говорите? Так бистро? – пробормотал Ридер. – А ведь не прошло и часа с той минуты, как полиция вытащила его из подвала вашего дома. Как прогрессирует техника, особенно по части передвижения. Только что был в Марлоу, через час в Париже, там еще где-нибудь… Это просто изумительно!

Овладев собой, Арт более не колебался. Он оттолкнул сыщика и бросился к выходу. На этот раз он проявил столько злобы и был так раздражен что стоявшим у дверей полицейским лишь с большим трудом удалось надеть на него наручники.

…– Так вот, сэр, – сказал мистер Ридер, обращаясь к своему шефу. – Арт всегда разъезжает вместе со своей труппой. И то, что на сей раз он тщательно ее прятал и не позволял ей показываться на свет Божий, навело меня на мысль, что за этим что-то кроется. Разумеется, тут же после исчезновения мистера Стаффена я взял под надзор домик у реки, арендованный Ломером. Собственно, это не входило в круг моих обязанностей, это дело другого ведомства, – сказал он, и в голосе его прозвучало сожаление, – и мне не следовало бы вмешиваться в это дело. Но ведь я вам уже неоднократно имел честь докладывать о своем шестом чувстве. Там, где дело касается преступления…

И он бросил на своего шефа поверх очков улыбающийся взгляд.

Глава 4. Воровка мрамора

Маргарет Беллмен жила на Броклей-Род, поблизости от Ридера, и это привлекло к ней внимание пожилого сыщика.

Он не знал ее имени, да и не пытался его узнать, ибо по отношению к людям, ведущим добропорядочный образ жизни, он не питал любопытства. Тем не менее даже он, чье внимание было целиком поглощено преступным людом, не мог не заметить ее красоты, ее привлекательного и нежного лица, ее скромной и вместе с тем изящной манеры одеваться и, наконец, ее легкой, непринужденной походки.

Не раз случалось, что он подходил к остановке трамвая одновременно с нею, и им приходилось ехать в одном и том же вагоне.

И каждый раз она покидала трамвай на одном и том же перекрестке, и каждый раз ее встречал там молодой, привлекательной внешности юноша.

Ридеру никогда не приходило в голову, что и он мог привлечь к себе внимание молодой девушки.

– Этот мистер Ридер, – сказала девушка, обращаясь к своему спутнику, – если не ошибаюсь, он имеет какое-то отношение к полиции.

– Мистер Ридер? Рой Мастер с интересом посмотрел вслед пожилому господину, как раз в это мгновение пересекавшему улицу.

– Господи! Я никогда не мог себе представить, что он выглядит таким образом! – сказал Рой. – Кто он такой?

– Ридер? Он работает в канцелярии прокурора, в некотором роде сыщик; на прошлой неделе его имя снова упоминалось в связи с каким -то громким делом. Раньше он обслуживал банк Англии…

Неожиданно она остановилась, и спутник удивленно поглядел на нее.

– Я бы не хотела, чтобы вы дальше провожали меня, – сказала она. – Мистер Телфер вчера видел меня в вашем обществе и сделал мне замечание.

– Телфер? – удивился юноша. – Какой нахал! И что же он осмелился вам сказать?

– Ничего особенного, – ответила девушка, но из ее тона явствовало, что все же это «ничего особенного» задело ее. – Я ухожу от Телферов, – добавила она. – У меня хорошая должность, и вряд ли мне удастся тут же найти себе такую же службу… Во всяком случае, столь же хорошо оплачиваемую службу мне не найти.

Рой Мастер и не пытался скрыть свое удовлетворение.

– Я очень рад этому, – сказал он. – Удивляюсь, как могли вы столь долго выносить пребывание на этом предприятии. Но что он позволил себе сказать вам?

И прежде чем она ответила ему, он добавил:

– Во всяком случае, Телферы стоят очень слабо. О них ходят самые разнообразные и ничего хорошего не предвещающие слухи.

– Но я всегда полагала, что это очень солидное и богатое дело? – удивилась Маргарет. Он покачал головой.

– Это было когда-то, но они натворили множество оплошностей. Да и чего ожидать, когда во главе дела стоит такой полоумный, как Сидней Телфер? В течение последнего года они приняли участие в ряде предприятий, в которых ни одна серьезная фирма не рискнула бы принять участие. Они даже рискнули оказывать финансовую поддержку обществу, поставившему своей целью поднятие со дна морского испанского корабля, затонувшего триста лет тому назад. Но что произошло вчера?

– Об этом я расскажу вам сегодня вечером, – ответила девушка.

И с этими словами она попрощалась со своим спутником.

Сидней Телфер явился в контору раньше ее.

Глава предприятия посещал его очень редко. Деловая атмосфера угнетала его: в конторе все было столь буднично, просто и заурядно.

Основатель фирмы – дедушка Сиднея – умер за десять лет до появления на свет внука, и дело унаследовал отец Сиднея, болезненный человек, в :коре после рождения Сиднея последовавший за своим отцом.

Несмотря на ряд сумасбродных выходок его матери, дело шло хорошо и приносило изрядный доход, пока Сидней не достиг совершеннолетия и к нему не перешло управление делами.

Помещение конторы, отделанное с кричащей пестротой, как нельзя лучше соответствовало манере одеваться Сиднея. Сидней был очень высок и необыкновенно худ. На длинной шее сидела необыкновенно маленькая птичья голова. Одевался он всегда по последнему слову моды, и молодая девушка, войдя в контору, уловила сильный аромат духов. Ей бросилось в глаза, что сегодня ее шеф был еще бледнее и отвратительнее, чем обычно.

Безучастным взглядом следил он за ее движениями. Она подала ему утреннюю корреспонденцию и собиралась удалиться, но он задержал ее, заговорив с нею:

– Послушайте, мисс Беллмен, надеюсь, вы не будете говорить никому о том, что сказал я вам вчера?

– Мистер Телфер, – спокойно ответила девушка,-я хотела бы вообще не касаться этой темы.

– Я бы женился на вас, но… в завещании моей матери имеется параграф…– продолжал он бессвязно. – Но надеюсь, что как-нибудь его удастся обойти.

Она стояла у письменного стола, слегка опершись на край его.

– Я не выйду за вас замуж, мистер Телфер, даже если бы не было никаких условий в завещании вашей матери. Ваше предложение отправиться вместе с вами в Америку…

– Дело в том,-боязливо заговорил он,-вы ведь не станете об этом болтать? Я в течение всей ночи никак не мог успокоиться, все время думал об этом. Я просил вас дать мне ответ в письменной форме, но лучше будет, если вы этого не сделаете.

И прежде чем она смогла ответить, он продолжал: – Вы изумительно красивая девушка, и я влюблен в вас…– Голос его становился все визгливее и порой срывался на высоких нотах: – В моей жизни произошла драма… в самом деле, ужасная, выходящая из ряда вон трагедия. Если бы у меня было хоть немного разума, то я бы принял к себе на службу человека, который бы заботился о ходе моих дел. Теперь я сам начинаю это понимать.

И вторично за последние сутки этот молодой человек пустился на откровенности с нею, сделав ей предложение, которое ее одновременно и удивило и оскорбило.

Потом он внезапно прервал свой словесный поток и, сверкнув глазами, сказал:

– Попросите ко мне Биллингема. Я хочу ему кое-что сказать.

Сидя за пишущей машинкой, она тщетно спрашивала себя, не находятся ли его волнение и многоречивость в связи со слухами, которые ходили о положении дел в фирме Телферов.

В кабинет вошел мистер Биллингем, скромный, маленький человечек, молчаливый и лысый. Безмолвно направился он в кабинет своего шефа и более не появился.

Менее всего, глядя на него, можно было предположить, что он таит в себе преступный замысел, что он способен на преступление.

После обеда Стефен Биллингем, директор и доверенное лицо фирмы Телфер, явился в правление Лондонского Центрального Банка и предъявил к уплате чек на сумму в сто пятьдесят тысяч фунтов.

Деньги эти были ему безоговорочно выплачены, и тогда он поехал с полученной суммой в Лиовский Кредит, где банкноты были обменены на французские франки.

Всего он получил семь миллионов сто сорок шесть тысяч французских франков.

О дальнейших действиях мистера Биллингема не было ничего известно. Его видели в такси, направляющимся на вокзал Чаринг Кросс, и затем след его терялся.

Его не видели ни в портовых городах, ни на аэродромах, и полиция никак не могла объяснись, каким образом ему удалось исчезнуть из пределов островного королевства.

– Это крупнейшее похищение за последние годы, – сказал прокурор, ознакомившись с происшедшим. – Я был бы очень рад, мистер Ридер, если бы вы занялись этим делом. Но, ради всего святого, постарайтесь не задеть своими действиями полиции. Обыкновенно, когда дело идет об убийстве, она не особенно беспокоится по поводу того, что кто-то вмешивается в ее функции. Но в тех случаях, когда в дело замешаны деньги, она очень щепетильна и более всего боится, чтобы кто-нибудь не вторгся в ее область. Займитесь этим делом и попытайтесь переговорить с Сиднеем Телфером.

Прибыв в помещение фирмы Телфер, Ридер обнаружил присутствие знакомого лица.

– Прошу прощения, мисс, но мне кажется, я имел удовольствие видеть вас ранее, – сказал он, обращаясь к шедшей навстречу и приветливо улыбавшейся девушке.

– Ведь вы мистер Ридер, вы живете неподалеку от меня, – сказала она и добавила: – Вы пришли по делу мистера Биллингема?

– Совершенно верно, – ответил он шепотом, словно говоря о безвременно почившем друге. – Я бы хотел повидать мистера Телфера, но, быть может, и вы могли бы дать мне исчерпывающие сведения.

Единственное, что она могла ему сообщить, сводилось к тому, что Сидней Телфер вот уже с семи часов вечера находился в помещении фирмы в таком состоянии, что пришлось послать за врачом.

– Я не думаю, что он смог бы принять вас, – сказала девушка.

– Я принимаю на себя всю ответственность за последствия, – заметил Ридер. – Мистер Телфер… гм… ваш друг, мисс?..

– Меня зовут Беллмен.

Он заметил, как щеки девушки зарделись краской.

– Нет, – ответила она, – я всего лишь его секретарша.

Тон, которым были произнесены эти слова, открыл ему многое. Ридер был очень чуток по части определения отношений, существовавших на почве деловых встреч.

– Он был по отношению к вам несколько назойлив? – пробормотал он, и она подозрительно поглядела на него.

«Что могло быть ему известно? И какое это отношение имеет к исчезновению Биллингема?»

Она бродила в потемках и тщетно пыталась установить соотношение вещей. Потом пришла к выводу, что откровенность будет самым лучшим способом внести ясность во всю эту неразбериху.

– Он хотел бежать с вами! Великий Боже! -прошептал не на шутку перепуганный Ридер: – Он женат?

– Нет, – коротко ответила молодая девушка.-Бедняга! По совести говоря, мне его жалко. Я боюсь, что он с трудом перенесет постигшую его утрату. И кто бы мог подумать, что мистер Биллингем способен на нечто подобное?

– В этом вы правы, – прошептал Ридер и, печально покачав головой, занялся протиранием стекол своего пенсне.

Взглянув на него, девушка решила, что пожилой сыщик вот-вот расплачется.

– Я сейчас пройду к нему и посмотрю, в каком он состоянии.

Сидней удивленно посмотрел на непрошеного гостя. Вот уже час он сидел за столом все в той же позе, склонив голову на руки.

– Послушайте… что вам угодно? – слабым голосом произнес он. – Я никого не принимаю… Вы от прокурора?.. – Он чуть не выкрикнул последнее слово. – Какой смысл преследовать его, если я все равно не получу назад своих денег?

Ридер выждал, пока он не успокоился, и потом продолжал беседу.

– Я ничего не знаю, – ответил на его расспросы молодой глава фирмы. – Я здесь на положении манекена. Биллингем приносил мне чеки, и я подписывал их. Я не давал ему никаких указаний. Я ничего обо всем случившемся не знаю. Он сказал мне, что наши дела идут неважно… да, да, неважно, и что нам на следующей неделе для платежей потребуется полмиллиона… Господи! И после этого он исчезает со всей нашей наличностью.

Сидней уткнул лицо в ладони и заплакал, как малое дитя.

Ридер выждал несколько мгновений и потом сочувственным тоном продолжил допрос Сиднея.

– Нет, меня здесь не было. Я выехал на пару дней отдохнуть в Брайтон. И полиция разбудила меня в четыре часа утра. Мы обанкротились. Мне придется продать свою машину, уйти из клуба…

Сидней совершенно утратил всяческое представление о происходившем, и Ридер понял, что все дальнейшие расспросы ни к чему не приведут.

Прошла неделя, и о дерзком исчезновении Биллингема со всей наличностью фирмы перестали разговаривать. Биллингем исчез, словно в воду канул.

В сырое и пасмурное утро Ридер, в поисках нового материала, направился в здание суда и прислушался к разбору мелких очередных дел.

На очереди были два дела о буйстве в пьяном виде, ограблении мелочной лавки и тому подобные мелкие дела, пока, наконец, перед судом не предстала мисстрис Джексон и небольшой полный полисмен не доложил судье:

– Перси Перромен No 97721 из дивизиона Л.,-отрекомендовался он. – В половине третьего утра я стоял на дежурстве на углу Эдгвар-Род и увидел, как обвиняемая шла по дороге, таща большой, тяжелый чемодан. Завидев меня, она поспешила повернуться и быстрым шагом пошла в противоположную сторону. Это показалось мне подозрительным, и я последовал за нею. Догнав ее, я спросил, кому принадлежит этот чемодан. Она ответила мне, что чемодан принадлежит ей и что она спешит на поезд. В чемодане, мол, находятся ее платья. Так как чемодан был очень дорогой, из крокодиловой кожи, с серебряными застежками, то я потребовал, чтобы она предъявила мне его содержимое. Она отказалась. Отказалась она также назвать свое имя и указать свое местожительство. И тогда мне пришлось забрать ее в участок.

После постового полисмена перед судом предстал дежурный по участку:

– Задержанную доставили ко мне, и в ее присутствии я открыл чемодан. В нем находилось множество осколков…

– Осколков? – недоверчиво переспросил судья. – Каких осколков?

– Там находились обломки камня… Куски мрамора, господин судья! Она сказала, что собиралась устлать этими обломками мрамора садовую дорожку и что эти осколки камня она собрала на дворе виллы, в которой проживал скульптор. Она призналась, что взломала ворота его виллы и что чемодан взяла без спроса там же.

Судья откинулся на спинку кресла и пробежал глазами протокол.

– Но тут не упомянуто ее имя и местожительство, – сказал он нахмурясь.

– Совершенно верно, она назвала адрес, но он оказался вымышленным. А имя свое она отказывается назвать.

Ридер уселся на своем сиденье поудобнее и уставился, раскрыв рот, на обвиняемую.

Она была очень большого роста и очень полной. Ее руки, лежавшие на перилах, были в два раза крупнее большой женской руки.

Лицо ее нельзя было назвать некрасивым, но черты его были непомерно крупны.

Глубоко сидящие карие глаза, широкий, несколько приплюснутый нос, правильно очерченный рот и двойной подбородок -т аков был ее облик.