Текст книги "Молот Валькаров"
Автор книги: Эдмонд Гамильтон
Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Я не боюсь, – солгал он. – И должен заметить, что, учитывая нашу скорость, у тебя мало времени.
Снова молчание. Наконец Джоммо решительно махнул рукой.
– Я не могу допустить гибель Тэрэнии и все сделаю. – Обращзясь к Рольфу, он добавил: – Но не принимай близко к сердцу, если выйдет не так, как ты рассчитываешь.
Лицо Рольфа помрачнело еще больше, хоть это и казалось невозможным.
– Слушай, Джоммо! Всем известно, что ты можешь играть с разумом человека как ребенок с игрушкой. Но сейчас не умничай! Если память не вернутся к Валькару полностью, если его разум не будет здоровым и мощным, без изъянов и слобостей – и Тэрэния, и ты долго не проживете!
– Обещаю, – сказал Джоммо, – что все будет по твоим словам. И все же – я знаю о разуме больше, чем ты. И думаю, что ты не ведаешь, что творишь.
Он встал и внезапно превратился в ученого – спокойного, педантичного, уверенного. Он сказал, какое оборудование необходимо, и какая энергия понадобится. Выслушав его, Рольф кивнул и вышел. Бэннинг остался, его сердце бешенно колотилось. Ему не нравилась скрытая угроза, прозвучавшая в словах Джоммо, и ему вообще все это не нравилось.
Машина, принесенная Рольфом, выглядела совсем просто. Тысячи человеческих жизней и мыслей, тысячи лет развития психологии и работы в далеких звездных мирах воплотились в эту вещь, но Бэннинг в своем невежестве видел только кубический ящик с ручками и странными круглыми шкалами на лицевой стороне, и предмет, похожий на массивный раздутый металлический шлем. Джоммо подвесил шлем к потолку и указал Бэннингу на кресло. Бэннинг молча уселся, и Джоммо опустил огромный шлем ему на голову.
Бэннингу вдруг в голову пришла мысль, что, должно быть, сейчас он здорово смахивает на женщину, сушащую волосы под громадным колпаком фена в земном салоне красоты, и он едва не закатился истерическим смехом. И тут на него обрушилось ЭТО.
ЧТО ИМЕННО на него обрушилось, он не знал – возможно, электромагнитные волны вида, неизвестного науке Земли, успел подумать Бэннинг. Чем бы оно ни было, оно вторгнулось в его мозг с неслышным грохотом, заставило сознание мчаться по сумасшедншей кривой не-евклидовой геометрии и кружиться волчком над невероятной бездной. Боли не было. Было хуже, чем боль – безумие скорости, света, полета, мрака, свистящий водоворот, который вращался в его черепе, но был достаточно велик, чтобы засосать в себя всю вселенную. По кругу, по кругу, все быстрее и быстрее, скользя и проваливаясь, беспомощно погружаясь в мучение освобождения памяти по мере того, как барьеры сгорали один за другим и нейроны отдавали запертые в них знания.
Руки Сохмсея, обнимающие его, лицо Сохмсея – очень большое – над ним, и он сам – очень маленький и плачущий, потому что порезал колено.
Женщина. Тэрэния? Нет, нет, не Тэрэния, волосы женщины золотые, а лицо ласковое. Мама. Давно…
Сломанное запястье – но сломано оно не при падении с яблони в Гринвилле, что было одним из фальшивых воспоминаний, рушившихся и исчезавших под напором настоящих. Запястье сломано во время неудачной посадки на одну из планет Алголя.
Руины. Багровый Антарес в небе, он сам полуобнаженный подросток, бегающий наперегонки с Арраки среди поверженных статуй Катууна, играющий со звездами, выпавшими из их рук.
Ночи и дни, холод и жара, еда, сон, болезни и выздоровления, похвалы, наказания, учеба. ТЫ ВЫЛЬКАР – ЗАПОМНИ ЭТО! И ТЫ БУДЕШЬ ПРАВИТЬ СНОВА. Воспоминания за двадцать лет. Двадцать миллионов деталей, слов, взглядов, поступков, мыслей.
Тэрэния. Девочка Тэрэния, моложе его – прекрасная, остроязыкая, ненавистная. Тэрэния в дворцовом саду – но это не Зимний Дворец, а громадное суровое здание в столице – обрывающая лепестки пурпурного цветка и насмехающаяся над ним, потому что он – Валькар, и никогда не сядет на трон.
Прекрасная Тэрэния. Тэрэния в его объятьях, смеющаяся, пока он губами щекотал ее губы, и переставшая смеяться, когда он поцеловал ее. Тэрэния, не подозревавшая, как он ее ненавидел, как глубоко ее детские насмешки ранили его чувствительную гордость, не подозревавшая, как неистово он хотел сокрушить ее.
Тэрэния, верившая в то, что он говорил и делал, верившая в его любовь – это было легко, потому что кто мог не любить Тэрэнию, не быть ее добровольным рабом? – допустившая его в закрытые подвалы, где хранились древние архивы, и в них – потерянный, забытый, спрятанный ключ к тайнам Валькаров.
Воспоминания: о звуках и цветках, о прикосновениях к шелку и к женскому телу, к коже и металлу, к неразрушимому пластику страниц древних, древних книг.
Развалины тронного зала, открытые небу. Задумчивое озеро, звезды, ночь, и Отец. Скорее полубог, чем человек, далекий и могущественный, бородатый, с глазами сокола. В ту ночь Отец рядом с ним, указывающий на звезды.
– Сын мой, Молот Валькаров…
ВОСПОМИНАНИЯ, ВОСПОМИНАНИЯ – РЕВУЩИЕ, ГРОХОЧУЩИЕ – СЛОВА И ЗНАНИЯ!
Слова и поступки, факты – все аккуратно упаковано, а потом – пустота, провал. Словно завеса опустилась в лаборатории Джоммо. Одна жизнь кончилась и началась другая. Валькар умер, родился Нейл Бэннинг.
Теперь, через десять долгих лет Валькар вновь родился. Но не исчезли ни Нейл Бэннинг, ни те десять лет, когда он один был реален. Эти десять лет теперь принадлежали им обоим.
Валькар и Бэннинг закричали вместе, как один человек:
– Я вспомнил! Я вспомнил – о Боже, я знаю, что такое Молот!
X
Он очнулся.
Теперь он знал, кто же он. Он – Кайл Валькар. НО ОН ТАКЖЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ И НЕЙЛ БЭННИНГ! Воспоминания Бэннинга, настоящие воспоминания последних десяти лет по-прежнему оставались у него, гораздо более сильные и живые, чем воспомнинания Валькара о двадцати предшевствующих годах.
Невозможно в один миг отбросить свое «я» последних десяти лет. Он продолжал ДУМАТЬ о себе, как о Нейле Бэннинге.
– Кайл! – Голос Рольфа, хриплый от волнения. – Кайл?
Бэннинг открыл глаза. Шлема на голове уже не было и он увидел склонившееся над ним встревоженное лицо Рольфа. Чуть поодаль стоял пристально глядевший на него Джоммо. На его лице невозможно было прочитать что-либо.
– Кайл, ты вспомнил – о Молоте?! – Рольф кричал. – Где он – как добраться – ЧТО это?
Бэннинг почувствовал, как его охватывает ужас. Да, он вспомнил, вспомнил слишком хорошо! Он вспомнил своего отца, Валькара давних лет, обучающего его по звездной карте, висящей на стене разрушенного дворца.
«…желтое солнце по-соседству с тройной звездой, что сразу за дальней границей Мрака – только приближайся с зенита, иначе пыль изрешетит твой корабль…»
Да, он вспомнил это. И не только это. Он вспомнил то, о чем предпочел бы забыть – тайну Молота, о которой во всей галактике знал только он.
Часть его, оставшаяся Нейлом Бэннингом, в ужасе отшатнулась от того, что помнил Кайл Валькар. Нет, человек не мог задумать и создать такое, предназначенное для разрушения основ галактики, для разрушения…
Не следует думать об этом, ему НЕЛЬЗЯ думать сейчас об этом, иначе его и так перегруженный мозг не выдержит. Да это и не могло быть правдой! Даже Валькары древности, шагавшие по галактике, как полубоги, не могли отважиться на попытку овладеть такой мощью!
Рольф встряхнул его за плечи.
– Кайл, вернись! Мы подходим к Скоплению, остались минуты и все зависит от тебя – ТЫ ВСПОМНИЛ?
Бэннинг заставил себя говорить, с трудом шевеля неповинующимися губами:
– Да… Я вспомнил… Достаточно, чтобы провести корабль через Скопление… я так думаю…
Рольф поднял его на ноги.
– Тогда идем! Ты необходим в рубке!
Бэннинг, все еще не полностью оправившийся, ковылял за Рольфом, но когда они вошли в рубку, вид на переднем экране потряс его. Он понял всю опасность их положения и необходимость немедленных действий.
Пока его разум был затерян во тьье водоворота времени, «Солнечное пламя» мчалось на предельной скорости к Скоплению Лебедя, и теперь они уже вошли в его дальние окраины. Миллионы солнц поглотили корабль и он затерялся среди них, как пылинка теряется в огромном пчелином рое.
К счатью, Мрак был в этом квадранте. Мрак, за которым – тройная звезда, а рядом с ней – желтое солнеце, а на одной из планет желтого солнца – Вещь, настолько ужасная, что…
Нет. Сейчас для этого нет времени, нет времени дрожать в тисках страха. Позже, если ты останешься жив. Позже ты сможешь взглянуть в лицо немыслимому.
НО СМОЖЕШЬ ЛИ? И ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, КОГДА НЕЛЬЗЯ СТАНЕТ И ДАЛЬШЕ УКЛОНЯТЬСЯ И ОТКЛАДЫВАТЬ, КОГДА ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ВЗЯТЬ В РУКУ МОЛОТ И…
Бехрент смотрел на него. На него смотрел и Рольф, и техники, и их лица странно блестели в сиянии Скопления.
– Корабль ваш, – тихо сказал Бехрент.
Бэннинг кивнул. На миг его часть, бывшая Нейлом Бэннингом, отпрянула в ужасе и неведении, но Валькар – вновь разбуженная часть – сначала бросил взгляд на окружавшее корабль множество звезд, а потом на экран в рубке, на который выводились данные о полете. Мужчина, сидевший за пультом, смотрел на Бэннинга, по его лбу текли крупные капли ледяного пота.
– Встань, – приказал ему Бэннинг, и занял место мужчины.
Под его руками теперь были клавиши пульта. И память вернула его в прошлое, оживила умершие навыки и позабытые знания, и ожили пальцы и ощутили каждую клавишу, пульс и дрожь корабля.
Он знал, что делать. Он снова был Валькаром. Он снова был молод и швырял бешенно мчавшийся корабль между дикими солнцами Геркулеса, несся через туманность Ориона, обучался мгновенно и хладнокровно вычислять и принимать единственно верное решение – обучался всему, что когда-нибудь поможет ему пройти через Скопление Лебедя к…
Нет! Не думай об этом. Управляй кораблем. Веди его вперед. Теперь на тебе долг, и тебе нельзя умереть. Твоя смерть обеспечит настоящее, но не будущее. Это создали Валькары, и теперь на тебе долг.
И, кроме того, здесь Тэрэния. Ты ведешь корабль, на котором находится и она, и отвечаешь так же и за ее жизнь.
Управляй кораблем! Веди его вперед!
«Солнечное пламя» летело вперед, крошечная пылинка устремилась в горнило Скопления. Там, снаружи, за звездами, окаймляющими Скопление, корабли имперских сил замедлили ход и недвижимо повисли в пустоте. В сотне командных рубок сотня капитанов бессильно смотрели, как маленькая блестка уходит с экранов их радаров, теряясь в звездном урагане.
Внутри «Солнечного пламени» царило молчание. Тысяча мужчин и одна женщина затаились внутри металлической скорлупки, и ждали – жизнь ли им уготована, или аннигиляция и смерть.
Под руками Бэннинга – под руками Валькара – напряжение силового поля, несшего крейсер, то возрастало, то уменьшалось, непрерывно компенсируя ужасное тяготение звезд – чудовищ, горящих зеленым, красным, золотым пламенем – мчавшихся в диком танце за иллюминаторами. Тишину нарушала лишь пульсация генераторов и биение человеческих сердец, а тем временем корабль плыл в гравитационных потоках, как плывет листок в стремнине между огромными зловещими скалами, грозящими размолоть его в пыль.
Понемногу толчея звезд уходила в сторону и перед ними открылся Мрак – черное облако, глубоко врезавшееся в тело Скопления.
Валькар вспоминал. Трехмерные координаты, с поправкой в четвертом измерении на миновавшие девяносто тысячелетий. Повороты, спирали, возвращения назад – сложная ткань окольного пути в Скоплении, каждый компонент которого неизгладимо отпечатался в его мозгу.
Он слышал, как Рольф сказал:
– Неудивительно, что до сих пор никто не проник сюда! Даже просто войти в Скопление – самоубийство, а дальше такой танец…
Корабль вышел к дальней границе Мрака, и появился новый ряд звезд. И среди них – тройная звезда, красный гигант с двумя спутниками, изумрудно-зеленым и сапфирово-синим. А там, за тройной звездой – желтое солнце.
– «… только приближайся с зенита, иначе пыль изрешетит твой корабль…»
Звезда типа G при нормальных условиях должна иметь по крайней мере одну планету земного типа. И такая планета вращалась вокруг желтого солнца. Бэннинг направил к ней корабль, думая о жестокой иронии совпадения – эта звезда, затерянная в глубинах дикого скопления, так сильно напоминала Солнце, а зеленая планета, плывущая вокруг своего светила, была так похожа на Землю…
Корабль погружался в атмосферу, как камень в воду, и под ним проплывало западное полушарие планеты, ощетинившееся горными пиками.
Горной гряды прежде не было, но сразу за ней половину полушария занимало плато очень древней формации, настолько стабильное, насколько вообще что-либо может быть стабильным в этой изменчивой вселенной. Плато было ровным и пустынным, а в центре его стояло сооружение.
Бэннинг посадил «Солнечное пламя» рядом с сооружением. Он чувствовал себя старым, как время, и таким же усталым. Искра всеобщего возбуждения пробежала по кораблю, раздались слегка истеричные голоса людей, радующихся избавлению от гибели. Бехрент, Рольф, техники, другие люди столпились вокруг Бэннинга. Он поднялся, встряхнул головой и отстранил собравшихся. Рольф начал было выкрикивать какие-то слова триумфа, но Бэннинг посмотрел на него и Рольф умолк.
– Возьми Джоммо и Тэрэнию, – сказал ему Бэннинг. – Они имеют право увидеть конец. Они проделали долгий путь, чтобы увидеть это.
Бэннинг повернулся и пошел один вниз по коридору к воздушному шлюзу – один, не считая своей двойной тени – обоих Арраки. Он приказал открыть люк и шагнул наружу в свежий аромат девственного воздуха мира, которым никогда не пользовался человек.
За исключением одного раза.
Бэннинг пошел по бесплодной равнине. Солнце висело высоко в чистом голубом небе, на котором кое-где виднелись пятнышки небольших облаков – ИМЕННО ТАКОЕ НЕБО подумал он, БЫЛО В ТОТ ДЕНЬ НА ЗЕМЛЕ НАД ГРИНВИЛЛЕМ. Он содрогнулся, воздух вдруг показался холодным. А перед ним, под плывущими облаками, возвышалось мрачное и могучее сооружение, тысячелетия назад созданное человеком.
– Конечно, человеком, – негромко сказал Сохмсей, эхом отзываясь на мысли Бэннинга. – Какое еще существо способно додуматься до такого?
Бэннинг повернулся к нему.
– Теперь я знаю, что значит увиденное тобой небо в огне. – Лицо Бэннинга было совершенно белым, и на его плечах лежала тяжесть миров – миров, звезд, жизней людей, полулюдей – всех живых существ в галактике.
Сохмсей склонил голову. – Ты знаешь, что делаешь.
Из корабля в сопровождении Джоммо и Тэрэнии вышел Рольф. Они направились к Бэннингу. Свежий ветер развевал их волосы и трепал одежды.
Лицо Бэннинга исказилось, словно в агонии. Он снова двинулся к Молоту.
Тот вздымался ввысь, стоя высоко на платформе величиной с Манхэттен – по крайней мере такой она показалась ошеломленному Бэннингу. Чем-то Молот походил на орудие, чем-то на… Нет, он ни на что не подоходил. Только на себя. Он был первым и единственным Молотом, началом, экспериментом, вынесенном в затерянное секретное место, где было достаточно материала для создания Молота, и откуда он мог достичь…
Бэннинг поднялся на платформу по лестнице, изготовленной каким-то колдуном из сплава металла с керамикой и способной просуществовать дольше, чем плато, на котором она стояла.
Платформа тоже была сделана из материала, на который не повлияли ни выветривание, ни коррозия. Внутрь Молота вела дверь из металлокерамического спалва, и за ней были пульты управления и могучие механизмы, черпавшие энергию из магнитного поля самой планеты.
Повернувшись к Сохмсею, Бэннинг резко приказал:
– Не впускай их сюда!
Арраки посмотрел на него. Что – любовь и вера, или отвращение и ужас светились в его странных глазах? У самого Бэннинга в мыслях не было определенности. Горло его болезненно сжималось, руки тряслись, как у старого паралитика.
Сейчач, теперь! Быть Старой Империи и трону Валькаров под сенью знамен с изображением пылающего солнца? Или отдать на милость Джоммо и Тэрэнии не только себя, но и Рольфа, и Бехрента, и всех остальных?
Бэннинг положил руку на грудь и нащупал на тунике сверкавший драгоценными камнями символ – пылающее солнце. И внезапно рванулся в тишину комнаты прямо к рычагам вечных машин, удерживающих в своих недрах мощь Молота.
Он помнил все знания, тысячелетия передавашиеся от отца к сыну, и все записи древних книг из архивов. Они горели в его мозгу, глубоко вытравленные жгучей кислотой честолюбия и алчности. Он помнил все и руки его работали быстро.
Вскоре он вышел из комнаты и спустился по лестнице вниз, где его ждали Джоммо, Тэрэния, Рольф и оба Арраки – пятеро свидетелей конца мира.
Рольф начал задавать вопросы, но Бэннинг сказал: «Подожди». Он смотрел вверх.
С коллосального указательного пальца Молота сорвалась длинная молния угрюмого темно-красного цвета. Гигантская молния метнулась к ярко сиявшему в небесах желтому солнцу – и исчезла.
И больше – ничего.
Бэннинг почувствовал, что ноги его становятся ватными. Он понял ужас свершения великого святотатства. Он сделал то, чего никогда не делал ни один человек – и ужаснулся.
К нему повернулся Рольф, его лицо выражало дикое нетерпение. Тэрэния и Джоммо выглядели расстроенными и недоумевающими.
– Что – он не работает?! – спросил Рольф. – Молот – он…
Бэннинг заставил себя говорить. Он не смотрел на Рольфа, он смотрел на растущее солнечное пятно, появившееся на желтом диске и особенно подчеркнувшее яркость солнечного пламени. В нем рос ужас от своего поступка.
– Он работает, Рольф. О Боже, он работает…
– Но как?! Что…
– Молот, – хрипло сказал Бэннинг. – ЭТОТ МОЛОТ РАЗБИВАЕТ ЗВЕЗДЫ.
Они не смогли сразу вместить знание в свой мозг – так дико и страшно оно было. Да и как могли это сделать они, если его собстенный разум отшатывался от него все эти жуткие часы?
Он должен заставить их поверить. Жизнь или смерть – зависит теперь от этого.
– Звезды, – трудно начал он, – практически любая звезда потенциально нестабильна. Ее ядро служит топкой, где в ядерных реакциях горит главным образом водород. Ядро окружает массивная оболочка из гораздо более холодной материи, с высоким содержанием водорода. Рвущаяся наружу энергия центральной топки удерживает холодную оболочку от коллапсирования.
Они слушали, но их лица ничего не выражали, они не понимали, а он ДОЛЖЕН заставить их понять – или погибнуть.
Бэннинг закричал:
– Молот выбрасывает открывающий луч – почти ничто в сравнении с массой звезды, но этого укола достаточно, чтобы открыть путь энергии ядра на поверхность. А без давления, создаваемого этой энергией, и удерживающего оболочку…
Выражение понимания, смешанного с благоговейным ужасом, появилось на лице Джоммо.
– Оболочка обрушится внутрь, – прошептал он.
– Да. Да – и ты знаешь, что будет потом.
Губы Джоммо двигались с видимым усилием.
– Холодная оболочка, обрушивающаяся в сверхгорячеее ядро – причина появления Новой…
– НОВОЙ?! – Рольф наконец понял, и по его глазам было видно, как это ошеломило его. – Так Молот может сделать любую звезду НОВОЙ?!
– Да.
Несколько секунд ужасающая дерзость такой мысли не позволяла Рольфу думать о чем-либо еще.
– Господи, Молот Валькаров – он может уничтожить звезду и все ее планеты…
Но Джоммо уже оправился от первой реакции и вернулся к реальности.
Он смотрел на Бэннинга. – Ты использовал его для ЭТОЙ звезды? И ЭТА звезда станет Новой?
– Да. Коллапс, должно быть, уже начался. У нас в запасе несколько часов – не больше. К тому времени нам надо быть как можно дальше от этой системы.
Теперь Рольф понял все. Он смотрел на Бэннинга так, словно увидел его впервые.
– Кайл… Молот – мы не сможем взять его, он слишком огромен… Значит он погибнет, когда погибнет планета?
– Да, Рольф.
– Ты… уничтожил Молот?
– Да. Когда этот мир погибнет – через несколько часов – вместе с ним погибнет и Молот.
Бэннинг ожидал от Рольфа крика, отчаянных упреков, удара – даже смерти. Ведь то, что он уничтожил, было жизнью Рольфа, жизнью, проведенной в служении Валькарам, жизнью, стержнем которой была надежда достигнуть Молота, который поможет вложить власть в руки древней династии. И все пошло прахом – все горькие годы адского труда, поисков и борьбы.
Широкие плечи Рольфа понуро опустились. На его массивном, сразу постаревшем лице появилось выражение печали. Голос звучал безжизненно и тускло, когда он произнес:
– Ты должен был сделать так, Кайл.
Сердце Бэннинга подпрыгнуло.
– Рольф, ты понял?
Рольф кивнул, медленно и тяжело.
– Древние Валькары зашли слишком далеко. Боже, неудивительно, что галактика восстала против Старой Империи! Убивать звезды – слишком ужасно, слишком НЕПРАВЛЬНО… – После секундного молчания он с трудом добавил: – Но это нелегко – отказаться от мечты…
Тэрэния смотрела на них широко открытыми изумленными глазами, и сейчас краска волнения вспыхнула не ее подвижном лице. Она шагнула вперед и схватила руку Бэннинга.
– Кайл Валькар, – нерешительно сказал Джоммо, – не отказался бы от такой мечты. Но ты сейчас так же и другой человек – землянин. Вот единственное, на что я надеялся, восстанавливая твою память.
За это время, такое краткое, но показавшееся таким долгим, вокруг потемнело. Бэннинг посмотрел вверх.
Вид желтого солнца становился угрожающим. Оно потускнело, как будто на него набросили вуаль: так облачко служит предвестником бури. Лица людей посерели в меркнущем свете. Сохмсей и Киш, уродливые и спокойные, молча ждали. Очертания зловещей громады безжалостного Молота теряли свою четкость.
– У нас мало времени, – принудил себя говорить Бэннинг. – Его может оказаться меньше, чем я рассчитывал – нам лучше улететь поскорее.
Они поспешили к «Солнечному пламени». И вдруг страх охватил Бэннинга – страх, которого никогда не приходилось испытывать человеку. Звезда вот-вот взорвется и тогда планета, по которой они сейчас идут, сгорит в расширяющейся оболочке умирающего светила как бабочка сгорает в пламени камина. К кораблю они уже подбегали.
Бэннинг, едва сев за пульт, рванул крейсер вверх с сумасшедшей скоростью. Усилием воли он унял дрожание рук – теперь от них снова зависили жизни всех людей на корабле. Он вел корабль все дальше и дальше, а желтое солднце все сильнее туманилось, тускнело, и…
– НЕ СМОТРЕТЬ! – крикнул Джоммо. – Светофильтрры на экраны! Светофильтры – быстро!
Гигантская волна неистовой энергии хлестнула по силовому полю и корабль вышел из повиновения. Бэннинг, яростно наживмающий на клавиши, мельком увидел звезды, в безумном хороводе мчавшиеся через теперь затемненные экраны. И по мере того, как корабль вращался, в поле зрения попадала оставленная ими желтая звезда.
Она росла – космический огненный цветок, разворачивающий свои смертоносные лепестки с невообразимой скоростью. Она заставила поблекнуть сияние Скопления, а Мрак дико вспыхнул отраженным светом. Казалось, вся галактика, содрагаясь, отшатнулась от нестерпимого блеска взрывающейся звезды.
Звезды, которую убил он…
Корабль продолжал крутить, швырять, трясти, как лодку в бурю, и страшное зрелище исчезло из виду.
Тройка звезд – зеленая, красная, голубая – возникла в грозной близости и крейсер несло на них. Бэннинг ударил по калвишам и рванул корабль вверх, но крейсер сорвался обратно, и снова Бэннинг дрался за освобождение, и снова, и снова…
Ему казалось, что он обречен вечно сражаться с клавишами, с обезумевшими и бесполезными символами на экране, с мощью разрушенной звезды, которая как будто стремилась догнать и уничтожить человека, взорвавшего ее, как она уже уничтожила свои планеты и Молот.
Только медленно, медленно сознание Бэннинга начало воспринимать что-то помимо клавиш под его пальцами; медленно, медленно он понял, что сильнейшие волны энергии прошли, что «Солнечное пламя» практически обрело устойчивость и удаляется от внушающего трепет пожара, охватившего небо позади них.
Рольф заговорил с ним, но он не услышал ни слова. Рольф схватил его за плечи, закричал прямо в ухо, и по-прежнему Бэннинг его не слышал. С ним заговорила женщина, но и для нее он оставался слеп и глух.
Но наконец Бэннинг все же услыхал голос – голос из древних, древних времен, всего лишь шепот, но этот шепот проник сквозь броню, которую не смогли пробить крики других.
– Все свершилось, господин. И корабль в безопасности.
Бэннинг медленно повернулся и увидел мудрые и любящие глаза Сохмсея. Онн перевел взгляд на видеоэкран. Крейсер мчался через окраины Скопления и впреди открывались широкие просторы свободного космоса.
За его спиной встревожежнно суетился Бехрент, готовый принять управление. Бэннинг понял – они боялись, что он слегка помешался.
Он поднялся и за пульт сел Бехрент. Бэннинг обвел взглядом белые лица вокруг него и посмотрел на задний видеоэкран. Там, позади, теперь далеко позади, он увидел за дальней границей Мрака великолепный погребальный костер.
– Кайл, – хрипло сказал Рольф. – Кайл, послушай…
Бэннинг не слушал. Он убил звезду, теперь на нем бремя космической вины и ему было невыносимо видеть их лица и слышать их слова. Он прошел мимо них, проковылял по коридору в каюту и закрыл иллюминатор, чтобы не видеть там, позади, дело своих рук.
Он сидел, ни о чем не думая и не пытаясь думать. Крейсер мчался вперед. Казалось, прошли долгие годы, прежде, чем открылась дверь и вошла Тэрэния.
– Кайл. КАЙЛ!
Он поднял взгляд. Ее лицо было бледным и странным, вся ненависть, весь гнев куда-то исчезли. Он вспомнил, что должен поговорить с ней.
– Тэрэния – Рольф, и Хорик, и все остальные…
– Да, Кайл?
– Они шли за мной. А я обманул их ожидания, уничтожил их единственную надежду.
– Они должны понять, что ты не мог поступить иначе! Ты сделал это для всей галактики!
– Знаю – но я был их вождем. Я хочу сделать тебе предложение. Ты и Джоммо перейдете на корабль вашего флота, который ждет нас там. Я пойду с вами. Но всем остальным – полное прощение.
– Пусть будет так, Кайл.
– Тэрэния, скажи об этом Рольфу сама.
Она вышла из каюты. Когда она вернулась, с ней были Рольф, Джоммо и Сохмсей. Рольф быстро глянул на Бэннинга и вздохнул.
– Так значит, он пришел в себя. Ну, неудивительно, что…
Тэрэния заговорила с ним, и брови Рольфа сердито сдвинулись.
– Пощада нам и смерть Валькару?! Нет!
– В своих мыслях она не желает смерти Валькару, – шепнул Сохмсей.
– Нет, – сказала Тэрэния. – О, нет!
Бэннинг посмотрел на нее. Он в первый раз за это время разглядел ее лицо и увидел в нем то, что показалось ему невероятным.
– Могут ли минувшие годы, может ли человек из прошлого вернуться обратно, Тэрэния?
В ее глазах появились слезы, но голос оставался твердым.
– Не человек из прошлого, не только Кайл Валькар. Его я не смогла бы полюбить снова, но…
Джоммо вздохнул.
– Ну что ж… – Он отвернулся с опечаленным лицом. Потом повернулся обратно и протянул руку. – Я ненавидел Валькара. Но я сделал его другим человеком и думаю, что с этим человеком я мог бы сотрудничать.
Рольф изумленно смотрел на них – на Бэннинга и Тэрэнию.
– Но я думал, что в лучшем случае вы отправите его обратно на Землю!
– Оставим пока Землю, – сказала Тэрэния. – Когда-нибудь и не так уж долго осталось ждать – Империя придет туда с дружбой. Но не сейчас. И не Валькар. Он человек звезд – как и все вы. Добро пожаловать, если пожелаете, к себе домой, в Империю. Не в Старую Империю, не в Новую Империю – но в просто Империю.
– Клянусь небесами! – воскликнул Рольф. – Так значит, Валькар все же может сесть на трон?
Старая имперская гордость вспыхнула в глазах Тэрэнии.
– Не на трон, нет! – Но на ее лице, обращенном к Бэннингу, было написано волнение.
Он взял Тэрэнию за руку. Они не были влюбленными; пока они были лишь незнакомцами, раз он теперь не тот человек, которого она когда-то любила. Но, может быть, новый человек, Бэннинг-Валькар, сможет завоевать то, что завоевал и отбросил Валькар.
Какой далекой казалась теперь Земля и годы, проведенные там! Эти годы изменили его и, как он думал – не в худшую сторону. Но здесь, в сияющих межзвездных просторах, была его родина, его будущее, его дом.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.